Блаженный Никола́й Псковский, Салос, Христа ради юродивый

Блаженный Никола́й Псковский, Салос, Христа ради юродивый

Краткое житие блаженного Николая Саллоса

Был ро­дом из Псков­ской зем­ли. Его хо­да­тай­ством пе­ред ца­рем Иоан­ном Гроз­ным в 1570 г. был спа­сен от раз­гро­ма опаль­ный го­род Псков. Скон­чал­ся свя­той Ни­ко­лай 28 фев­ра­ля 1576 г.

Полное житие блаженного Николая Саллоса

Бла­жен­ный Ни­ко­лай Псков­ский бо­лее трех де­ся­ти­ле­тий нес по­двиг юрод­ства. Еще за­дол­го до смер­ти он стя­жал бла­го­дат­ные да­ры Свя­то­го Ду­ха и был удо­сто­ен да­ра чу­до­тво­ре­ния и про­ро­че­ства. Совре­мен­ни­ки-пско­ви­чи зва­ли его Ми­ку­ла (Ми­ко­ла, Ни­ко­ла) Сал­лос, что в пе­ре­во­де с гре­че­ско­го озна­ча­ет «бла­жен­ный, юро­ди­вый», и еще при жиз­ни по­чи­та­ли как свя­то­го, на­зы­вая так­же Ми­ку­ла Свят.

В фев­ра­ле 1570 го­да, по­сле опу­сто­ши­тель­но­го по­хо­да с оприч­ным вой­ском на Нов­го­род, царь Иоанн Гроз­ный дви­нул­ся на Псков, по­до­зре­вая из­ме­ну и го­то­вя ему участь Нов­го­ро­да. Как сви­де­тель­ству­ет Псков­ская ле­то­пись, «при­и­де царь… с ве­ли­кою яро­стию, яко лев ры­кая, хо­тяй рас­тер­за­ти непо­вин­ныя лю­ди и кровь мно­гую про­ли­ти».

Весь го­род мо­лил­ся об от­вра­ще­нии цар­ско­го гне­ва. Услы­шав ко­ло­коль­ный звон к утре­ни по все­му Пско­ву, царь, как гла­сит над­пись на чу­до­твор­ной Лю­бя­тов­ской (в Лю­бя­то­ве сто­я­ло цар­ское вой­ско) иконе Уми­ле­ния Бо­жи­ей Ма­те­ри (па­мять 19 мар­та), «уми­лив­шись серд­цем, ска­зал сво­им во­и­нам: «Ис­ту­пи­те ме­чи о ка­мень, да пре­ста­нут убий­ства»».

Все жи­те­ли Пско­ва вы­шли на ули­цы, и каж­дая се­мья сто­я­ла на ко­ле­нях у во­рот сво­е­го до­ма, вы­не­ся хлеб и соль для встре­чи ца­ря. На од­ной из улиц на­встре­чу ца­рю вы­бе­жал бла­жен­ный Ни­ко­лай вер­хом на пал­ке, буд­то ска­ча на коне, и за­кри­чал ца­рю: «Ива­нуш­ко, Ива­нуш­ко, по­ку­шай хле­ба-со­ли, а не хри­сти­ан­ской кро­ви».

Царь при­ка­зал пой­мать юро­ди­во­го, но тот стал неви­дим. За­пре­тив убий­ства, Иван Гроз­ный, од­на­ко, имел на­ме­ре­ние раз­гра­бить го­род. Царь слу­шал мо­ле­бен в Тро­иц­ком со­бо­ре, по­кло­нил­ся мо­щам свя­то­го бла­го­вер­но­го кня­зя Все­во­ло­да-Гав­ри­и­ла (па­мять 11 фев­ра­ля) и по­же­лал по­лу­чить бла­го­сло­ве­ние у бла­жен­но­го Ни­ко­лая.

Ко­гда царь при­шел в кел­лию бла­жен­но­го, тот ска­зал: «Не за­май, ми­нухне, нас (не тро­гай, про­хо­жий, нас) и пой­ди от нас, не на чем те­бе бу­дет бе­жа­ти». Юро­ди­вый пред­ло­жил ца­рю на уго­ще­ние ку­сок сы­ро­го мя­са. «Я хри­сти­а­нин и не ем мя­са в пост», – ска­зал ему Иоанн. – «Ты пьешь кровь че­ло­ве­че­скую», – от­ве­чал ему бла­жен­ный, по­учая ца­ря «мно­ги­ми ужас­ны­ми сло­ве­сы», чтобы тот пре­кра­тил убий­ства и не гра­бил свя­тые Бо­жии церк­ви. Но Иоанн не по­слу­шал­ся и при­ка­зал снять ко­ло­кол с Тро­иц­ко­го со­бо­ра, и то­гда, по про­ро­че­ству свя­то­го, пал луч­ший конь ца­ря.

Мо­лит­ва и сло­во бла­жен­но­го про­бу­ди­ли со­весть ца­ря. Ис­пу­ган­ный сбыв­шим­ся про­ро­че­ством и об­ли­чен­ный в зло­де­я­ни­ях, Гроз­ный, при­ка­зав оста­но­вить гра­беж, бе­жал из го­ро­да. Оприч­ни­ки, сви­де­те­ли это­го, пи­са­ли: «Мо­гу­ще­ствен­ный ти­ран… ушел по­би­тый и при­сты­жен­ный, слов­но про­гнан­ный вра­гом. Так неиму­щий ни­щий устра­шил и про­гнал ца­ря со мно­же­ством ты­сяч во­и­нов».

Бла­жен­ный Ни­ко­лай скон­чал­ся 28 фев­ра­ля 1576 го­да и был по­гре­бен в Тро­иц­ком со­бо­ре спа­сен­но­го им го­ро­да. Та­кой че­сти удо­ста­и­ва­лись лишь псков­ские кня­зья и, впо­след­ствии, ар­хи­пас­ты­ри.

Мест­ное по­чи­та­ние бла­жен­но­го на­ча­лось спу­стя все­го 5 лет по­сле его кон­чи­ны. В 1581 г., при оса­де Пско­ва вой­ска­ми поль­ско­го ко­ро­ля Сте­фа­на Ба­то­рия, куз­не­цу До­ро­фею бы­ло яв­ле­ние Бо­жи­ей Ма­те­ри с сон­мом псков­ских свя­тых, мо­лив­ших­ся за го­род, сре­ди ко­то­рых был и бла­жен­ный Ни­ко­лай (све­де­ния о Пско­во-По­кров­ской иконе Бо­жи­ей Ма­те­ри по­ме­ще­ны 1 ок­тяб­ря).

В ка­фед­раль­ном Тро­иц­ком со­бо­ре Пско­ва и ныне по­чи­ва­ют мо­щи бла­жен­но­го Ни­ко­лая Псков­ско­го, ко­то­рый «плот­ски в юрод­стве быв, … гор­ня­го Иеру­са­ли­ма граж­да­нин яви­ся…, цар­ску дер­жа­ву и смыс­ла сви­реп­ство на ми­лость об­ра­тив».

См. также:

• Блаженный Николай Салос Псковский, Христа ради юродивый мон. Таисия (Карцова)
• Никола юродивый (салос) Псковский Д.А. Эристов
• Святой блаженный Николай, Христа ради юродивый, псковский свящ. Иоанн Ковалевский

Ссылки[править | править код]

• https://www.vostlit.info/Texts/rus5/Gorsej/frametext1.htm
• https://www.vostlit.info/Texts/rus4/Fletcher/frametext5.htm
• https://web.archive.org/web/20160311142619/https://pskov-palomnik.ru/index.php?com=pages&page=142
• https://ru-mo.ucoz.ru/photo/kartinnaja_galereja/rossijskij_zal/ivan_groznyj_v_kele_jurodivogo_salosa/9-0-166

Житие блаженного Николы Кочанова

Под «Житием» блаженного Николы Кочанова можно подразумевать лишь позднейшие, приведенные в стандартную форму, рассказы о новгородском святом. Но ядром этих рассказов нередко бывали древние тексты, например, «Слово похвальное…»

«…Вот, многие стремятся к богатству, иные жаждут славы и власти, третьи не могут без сладости изысканных яств. Но стóит ли все это удивления? Исчезает оно вместе со скоропреходящей жизнью, а некоторым и в жизни сей мимотекущей не пользовало ни мало. Как сон прошло оно; добродетель же — бессмертна. Она блаженна и течет в Вечность; достойна она удивления и хвалы. Много было сильных и богатых — но где они? Слава же святых — неугасима» — начинает свое повествование на манер Притч Соломона «Слово похвальное…». И делает вывод: «Таков блаженный Никола, прозванный Кочанов, урод Христа ради».

«Урод». Слово происходит от старославянского «юродъ», или «оуродъ» — безумный, глупый (то же примерно значение, что и византийское «салос»). В евангельской притче о Десяти девах, как известно, — «Пять же бе от них мудри и пять юродивы» (Матфея, зачало 104). Автор же книги «Юродство и столпничество» идет дальше. Частица «у», более древняя «оу» (еще более древний большой юс) выводится им из санскритского ava, равно как и латинское au, и обозначает что-то вроде «убегания», понижения, «погибели». Слово же «родъ» — от санскритского rudh, расти, увеличиваться. Таким образом, «оуродъ» — это униженный, убегший, погибший для рода, для всего, что растет и увеличивается. Отсюда и обязательное прибавление к именованию подвига: «урод Христа ради» (урод «через» Христа, т. е. Силою Христа), то есть не просто «дурак» или «глупец», а Силою Божией несущий таинственный подвиг, непонятное для окружающих служение, когда святой оказывается видимым для всех «нормальных» людей как погибший, которого теперь можно топтать ногами, как мусор. Отверженным, даже мертвым, как дохлый пес. Избить такого человека могли даже дети несмысленные, а ему самому беда эта как будто в радость, то есть как мертвецу обретенная им нечувственность или как аппендиксу — предназначение его быть «приемником» всех вредных для организма факторов, дабы организм смог жить. Стать мусорным контейнером для общества, спасая общество и сжигая этот мусор собою, отребьем миру, ходатайствуя о мире и уничтожая собою мерзость мира, — вот служение Христово, проявление Христа в «уде» святого Тела Его.

Из древних сказаний дошли до нас и имена родителей святого Николы — Максим и Иулияния. Семья их жила на Софийской стороне Новгорода. Они, по «Слову похвальному», были знатные и состоятельные люди, вероятно — из бояр. О матери Николы, Иулиянии, известно, что она усопла на восемь лет ранее сына и погребена на кладбище Неревского конца (северный сектор древнего Новгорода) у церкви св. Иякова (заложенной при архиепископе Иоанне-Илие Новгородском, празднуемом 20 (7) сентября, о котором мы уже имели честь писать), куда затем положили и мощи блаженного Николы.

Родители блаженного были уважаемы не только за богатство, но и за благочестие, которое оказалось, по словам «Жития», хорошим примером для Николы. От юности своея возлюбил он пост, молитву и коленное преклонение; усердно посещал церковь Божию, игр же со сверстниками, напротив, избегал. Его христианское житие было настолько добродетельным, что люди полюбили его и начали прославлять. Желая избежать «славы от человек», ибо человек «в чести сыи», «егда умирает не оставит ли вся? Ни же снидет с ним слава его» (Пс.48), Никола принял на себя образ «юрода».

Такими, практически «стандартными», словами описывает благочестивый рассказ жизнь новгородского праведника. Здесь нет каких-либо сложностей характера, внутренних борений, сомнений; с младых ногтей избранник Божий предстает перед нами почти безгрешным. Может ли быть такое?

А ответ мы уже дали. Вот и именно — он избранник. Божественное определение: «Не вы Мене избрасте, но Аз избрах вас и положих, да вы идете и плод принесете» (Иоанна, зачало 51) действует всегда в Церкви и в отношении Церкви. Оно — единое для всех христиан, только формы его и проявления — самые многообразные. Поэтому всякий житийный, тем более древний, рассказ необходимо понимать в ключе Промысла Божия, Божественной Мудрости, Путей Господних, а не как панегирик человеческим добродетелям, как известно, мнимым. О несуществовании добрых дел у человека (хотя и о необходимости их для спасения: страшный парадокс!) древние книжники прекрасно знали. Юродство — одно из Дивных Дел Христа Бога нашего, в одном из «удов» Тела Его являемое.

Итак, Никола берет Крест и следует Христу. Он ходил по Нову-граду, по Софийской стороне, и «творил неприличия»: скакал и бегал босиком, в рубище летом и зимой, возможно, в поношенном боярском кафтане, в котором и вышел когда-то из богатого родительского дома, решивши «ругатися» славе человеческой… В сердце же и устах его пребывала непрестанная молитва.

В то время между Софийской и Торговой сторонами была вражда. В чем она заключалась? В криминальном дележе территорий влияния между тогдашними «братками» или в ежегодных зимних кулачных боях «стенка на стенку» на льду Волхова? В летних — на Великом мосту? Как бы то ни было, предание донесло до нас свидетельство о своеобразном поведении двух новгородских Христа ради юродивых, подвизавшихся через Волхов друг от друга; это поведение как будто отражало и пародировало агрессивное соперничество новгородцев. Как уже говорилось, Никола обитал на Софийской стороне, а вот другой святой, и тоже «урод» — Феодор (память его 1 февраля/19 января) — на Торговой. Как только Никола видел Феодора, «случайно оказавшегося» среди толпы на Софийской стороне (на «крышуемой» Николой территории), он тут же с бранью налетал на него и гнал пинками к мосту через Волхов. Гость с Торговой «в ужасе» бежал и, бегая, сетовал и жаловался на «злого» Николу с Софийской. Народ расступался в удивлении: смотрите, что деется-то! Но когда Никола в запале погони вдруг оказывался на Торговой стороне, то тут уж его «злость» внезапно исчезала; Федор же, аки лев рыкая, гнал Николу восвояси — на Софийскую. Это зрелище некогда было даже «усложнено» (возможно, новый элемент был добавлен «по мотивам» какого-то реального случая из разгульной жизни драчливых «граждан»-новгородцев) эпизодом с кочаном капусты, который, вырвав перед этим из чьего-то огорода, метнул в Феодора Никола, устав преследовать «Торгаша». Подобрав на мосту брошенный в него плод земныи, Феодор был таков. Никола же кричал ему вслед: «Верни овощие, человече, не твой бо кочан сей, но мой — Софийский!». С этим овощем так и связалась творимая доныне память его — Николы, сиречь Кочанова (хотя, справедливости ради, отметим, что в службе блаженному ни о каком кочане упоминания нет; впрочем, служба сия, как считают, не совсем оригинальна, а представляет собою редактированный вариант службы св. Андрею юродивому). Случилось как-то раз пути отхода Феодора пролегать в стороне от Великого моста — делать нечего: загнанный в пятый угол (вплотную к кромке воды) Феодор приподнимает полы рубища своего и осторожно пробует воду ступней; делает шаг, другой и, осторожно, балансируя руками и стараясь держать равновесие, идет по воде на цыпочках, яко пó суху. Тут к берегу подбегает другой «салос» и точно так же осторожно пробует ногой воду и затем, как по горячему песку, идет за Феодором. Дойдя до середины Волхова, Феодор останавливается на несколько шагов ближе к Торговой стороне и смиренно дожидается Николы. Тот подходит вплотную к нему — вот так встреча! Ну, куды пришлепал, Николае? Капуста не скиснет без тебя на Софийской стороне? Возлюбим же друг друга. Ступай братушка с миром, Христос посреде нас есть и будет, — шепчет Феодор святые слова, которые, кроме двух «уродов» и их Бога, никто не слышит… и дает Кочанову звонкую затрещину, которую видят все.

Святой Феодор Новгородский завершит свой многотрудный земной путь на семь месяцев раньше братушки Николы.

Блаженный Никола Кочанов. Иконы

Древнейшие иконы святого Николы Кочанова, те, что были написаны сразу по преставлении блаженного либо не сохранились, либо их крайне мало. Зато во множестве иконы Христа ради юродивого начинают появляться после середины XVI века — со времени соборного «оформления» его общерусского почитания. По всей видимости, ранний тип таких икон, — унаследовавший, как полагаем, основные черты иконографии Кочанова «домосковской» эпохи, — предполагал ростовое изображение юродивого с ладонью десницы у сердца, в боярской шубе или кафтане, накинутом на плечи, на золотом фоне Божественного Света или под Нерукотворенным Образом Христа в Небе. Такова, например, икона первой половины XVII века, из Николо-Кочановской церкви (великомученика Пантелеймона) на Неревском конце, хоть и несколько поздняя, но, скорее всего, следующая древней традиции.

Блаженный Никола Кочанов. Икона происходит из церкви святого великомученика Пантелеймона в Новгороде, XVII век. НГОМЗ

Другим древним изводом, как полагаем, следует считать парные иконы, где новгородский святой изображен вместе с великомучеником Пантелеймоном, празднуемым в тот же день. Более новым изводом, на наш взгляд, уже «макариевским по духу», следует считать помещение образа юродивого в клейма многофигурных икон типа «Минеи»; блаженный изображался в таком случае в клейме, соответствовавшем месяцу июлю. В еще более позднее время получают распространение изображения юродивого в виде старца с седой длинной бородой, придерживающего левой рукой экземпляр капусты белокочанной. Современные художники пишут заказные изображения Николы, беря за образец как поздние, так и ранние типы икон.

Блаженный Никола Кочанов. Минея — Июль (фрагмент). Начало XVII века. Церковно-Археологический Кабинет МДА Блаженный Никола Кочанов. Современное изображение (фрагмент). Художник Виктор Кутковой

Автор: Георгий Неминущий