Слава Богу за все!
Слава Богу за все!
Благодарение Бога, как пишут святые отцы, является самым действенным средством от уныния. Самый правильный настрой христианина – благодарственный. Только тогда наш голос будет слышен в общем хоре Ангелов и людей, поющих хвалебную песнь Богу.
К сожалению, мы разучились принимать подарки. Мы получаем от Бога дары как должное и мелочно унываем, что Бог нам чего-то недодал. Поэтому давайте, дорогие друзья, вместе учиться благодарить Бога.
Давайте вместе составим список того, за что каждый из нас сегодня может поблагодарить Господа.
Слава Богу за все!
- Благодарю Тебя, Господи, за дар Самого Себя, который Ты дал мне.
- Благодарю Тебя, Господи, за жизнь, способность любить, дружить, думать, дышать.
- Благодарю Тебя, Господи, за все красоты сотворённого мира – звездное небо, бескрайние поля, уходящие ввысь горы, сияющее солнце, шум листвы, дуновение ветра.
- Благодарю Тебя, Господи, за наших родных и близких.
- Благодарю Тебя, Господи, за веселый детский смех.
- Благодарю Тебя, Господи, за здоровье и силы.
- Благодарю Тебя, Господи, за немощи и скорби.
- Благодарю Тебя, Господи, за возможность молиться Тебе.
- Благодарю Тебя, Господи, за родителей, которые дали нам жизнь.
- Благодарю Тебя, Господи за тайные и явные милости Твои.
- Благодарю Тебя, Господи за каждое мгновение радости, за каждый шаг в жизни.
- ….
- Слава Тебе, Боже, во веки.
Это список можно продолжать до бесконечности. Каждый от сердца сможет добавить сюда свою сокровенную благодарность Богу.
Почему так важно благодарить?
Благодарение Богу возникает только в смиренном сердце. Если же нет смирение, то какие бы милости нам Господь не изливал, нам всё мало.
Очень важно благодарить Бога и людей. И чтобы научиться жить с непрерывным чувством благодарности, освящать все свои дела смирением и благодарностью Богу, полезно следовать совету святых отцов и ежедневно, по несколько раз в день произносить вслух или мысленно благодарность Богу за всё! Если у нас не будет благодарности Богу, мы будем хуже животных. Пророк Исаия говорит: Вол знает владетеля своего, и осёл – ясли господина своего (Ис. 1, 3).
Не умея благодарить, мы и не получаем других даров. Исаак Сирин писал: «Благодарность от принявшего благо воодушевляет Дающего (то есть Бога) преподать ещё большие дары».
Любовь Божия к нам не может допустить ни одному человеку, стремящемуся к Нему никакого зла. Все попускается Господом для пользы самого же человека, особенно, когда терпим болезни и тяжкие скорби. Самому Богу «жалко» нас наказывать, но Он вынужден это делать из любви к нам. Полезно взять себе за правило ежедневно по три раза благодарить Господа за всю Его любовь и промышление о роде человеческом и лично о каждом из нас.
Мы должны каждую минуту благодарить Бога
«Слава Тебе за тайные и явные милости Твои…»
Один из наших любимых акафистов, озаглавленный словами, которые, по преданию, произнёс, умирая в ссылке, святитель Иоанн Златоуст, можно назвать «песней благодарения», вдохновенным ответом его автора, духовного чада преподобного Амвросия Оптинского — митрополита Трифона (в миру Бориса Петровича Туркестанова, 1861-1934) на призыв апостола Павла: «Всегда радуйтесь. Непрестанно молитесь. За все благодарите» (1 Фес. 5, 16-18).
Многие из духовных чад и сподвижников владыки Трифона, пострадавшие за Христа, уже прославлены нашей Церковью в лике святых.
А владыку Трифона, к которому в полной мере можно отнести слова церковного песнопения: «Земный ангел и человек небесный», Господь оградил от тюрем и лагерей. Но это не умаляет его подвига.
В трудные для Отечества и Церкви годы владыка был одним из тех, чьими молитвами выстояла и победила своих гонителей Русская Церковь.
***
В 1929 году владыка Трифон написал удивительный благодарственный акафист Господу, который стал его духовным завещанием. Этот акафист имеет некоторые особенности, выделяющие его из ряда традиционных гимнов, предназначенных для общецерковного употребления: он написан на современном русском языке, а не на церковно-славянском, как было принято, и имеет глубоко личный характер.
Владыка Трифон смело вводит в акафисте своё «я» в ткань поэтического повествования и обращается к Творцу из глубины своего сердца, из глубины своего земного существования.
***
Известно, что этот вдохновенный гимн Творцу и Его творению десятки лет распространялся по России путем церковного самиздата, а в 1970-е годы был впервые напечатан за рубежом.
При первых публикациях авторство акафиста ошибочно приписывалось погибшему в ссылке священнику Григорию Петрову. Позднее, когда появление акафиста в печати стало возможным уже на Родине, произведение митрополита Трифона с указанием его авторства получило общецерковную известность.
***
«Слава Богу за всё» — в этих словах главный духовный опыт Русской Православной Церкви во время самых жестоких гонений, когда-либо в истории переносимых Церковью Христовой.
Вспомним, что этими же словами закончил своё выступление в 1922 году на процессе по делу об изъятии церковных ценностей митрополит Петроградский Вениамин (Казанский), невинно осужденный и приговоренный к расстрелу.
Сам Христос сказал: «Мужайтесь: Я победил мир» (Ин. 16, 33), и потому, какими бы трудными и печальными ни были события земной истории, сила Божия всегда побеждает.
Идёт смертельный бой, и мы знаем, что Христос уже победил врага рода человеческого, но должен победить и каждый из нас. Воскресение стало возможным только после Голгофы. Бесчисленные жертвы за Христа новомучеников и исповедников Российских в самом кровавом в истории России XX веке стали их победой, открывшей им путь в жизнь вечную.
***
Об этом и поёт великий сын России, благодаря Бога за «все ведомые и сокровенные благодеяния Твоя, за земную жизнь и за небесные радости Царствия Твоего будущего», чтобы, «умножив вверенные нам таланты, мы вошли в вечную радость Господа своего с победной хвалой: Аллилуия!»
По словам Феодосия Кудряшова, «основная же мысль всего акафиста раскрывается в последних кондаках и икосах: это тема страдания, необходимого несения своего Креста, отвержение от себя и уподобление Христу: «Как близок Ты во дни болезней. Ты Сам посещаешь больных, Ты склоняешься у страдальческого ложа, и сердце беседует с Тобою. Ты миром осеняешь душу во время тяжких скорбей и страданий».
Логическим завершением является воспевание и благодарение святой Троицы: «О всеблагая и животворящая Троице! Прими благодарения за все милости Твои и яви нас достойными Твоих благодеяний, дабы, умножив вверенные нам таланты, мы вошли в вечную радость Господа своего с победной хвалой: Аллилуиа! Аллилуиа! Аллилуиа!».
Таким образом, отмечает Феодосий Кудряшов, «акафист «Слава Богу за всё», так не похожий на все остальные акафисты, является литературным шедевром, соединяющим в себе глубокую веру и поэтический дар божественного вдохновения».
***
Акафист «Слава Богу за всё» неизменно потрясает нас красотой и силой любви и благодарности Богу за всё, что сотворил Господь по Своему бесконечному милосердию к нам, грешным, даже в этом материальном мире, где мы только странники.
Что же тогда увидят праведники в Царствии Небесном?!
Богу слава!
Она очень любила, когда ее звали Верочкой. Ну, или Верой Павловной, на худой конец. А, вот фамилию свою она презирала. Богуславская. Вроде бы, звучит красиво, а на поверку – пустой звук. Уж кто-кто, а она Бога славить не собиралась. Она Его ненавидела! Всеми фибрами своей души… Виной тому была «детская психологическая травма». Именно этим Вера Павловна объясняла свое отвращение ко всему, что было связанно с религией. Нет, не так. Ко всему, что было связано с Православием! Даже сейчас, будучи уже состоявшейся женщиной, известным на всю область хирургом, она то и дело вспоминала ту страшную ночь…
Верочка забежала в дом, сняла валенки, и постаралась тихонько пройти мимо бабы Нюры. Не получилось:
— Верка, а ну иди сюда! Который день мимо икон шастаешь, лба не перекрестив?
Она услышала, как в соседней комнате мама громко вздохнула. Что она, бедная, могла сделать? Когда папа утонул, жить им стало совсем тяжело. Баба Нюра чувствовала себя полноправной хозяйкой в доме, поэтому со снохой не церемонилась. Верочке тоже доставалось, хотя, надо признать, меньше. Баба Нюра любила говорить, что «из нее еще можно вырастить толковую девку, в отличие от матери». Вот она и растила: стращала рассказами о вечных муках в аду, да заставляла молитвы наизусть учить. И, главное — по учению бабы Нюры, все, что было хорошим и интересным, оказывалось, на самом деле, грехом! Сшила ей как-то мама блузку из отреза ситца. Красивую. В красный горох! А, баба Нюра за это так на нее накричала, что мама даже заплакала:
— Да, что же я сделала такого?! Разве ж худо, если девочка в школу нарядная пойдет?
Но, баба Нюра была непреклонна:
— Ишь, что удумала! Наряжать ее, как какую-то… Ты мне девку не порть! Нарядами своими… Нечего ей выделяться среди других! А, коли у нее теперь две рубахи, так пусть другому твою обновку отдаст! Мы – Богуславские, всегда скромно жили да по Божиим законам! Слыхала, Верка? Что б завтра же отдала блузку!
— Не отдам! – прокричала Верочка.
— Ах, не отдашь?! – взвизгнула баба Нюра, — ну тогда гляди, что я с твоими горохами бесстыдными сделаю!
И она принялась рвать ее с таким остервенением, что мама даже плакать перестала.
— Вот и нет греха, — отдышавшись, пробормотала баба Нюра, — был, да весь вышел.
И тут мама, обычно молчавшая, когда речь заходила о Боге, неожиданно спросила:
— А, что такое грех, Анна Кузьминишна?
Баба Нюра глядела на нее несколько секунд, а потом раздраженно бросила:
— Наряды эти твои, да всякие непотребства – это и есть грех!
С тех пор мама больше ничего про Бога не спрашивала. Верочка тоже старалась помалкивать. Поэтому, когда проскользнуть мимо бабы Нюры не получилось, она покорно зашла в ее комнату.
— Сколько дней уже не молилась, окаянная?
— Не помню, — потупила глаза девочка.
— Не помнит она, — скривилась баба Нюра, — поди, в школу свою ходить не забываешь! Знаю, знаю, чему вас там учат… Всему, да только не главному! Давай, становись на колени, кайся, что бабку родную не слушаешь, а все со своей матерью бесстыжей по углам шепчешься. Или думала, что я совсем старая, и не слышу, как вы там хихикаете на печи?!
Верочка почувствовала, что больше не может. Не может молчать, когда ее маму – ее тихую, скромную и очень добрую мамочку вот так обижают. Она набрала в грудь побольше воздуха, сжала кулачки и твердо проговорила:
— Мама не бесстыжая, и шепчемся мы, потому что ты вечно кричишь на нас!
— Это твоя-то мамка не бесстыжая?- засмеялась баба Нюра, — еще какая бесстыжая! Вон она как лихо моего сына на себе женила! Хвостом повертела, а он и рад стараться – привел в дом лентяйку безрукую! Что она делать умеет, мамка твоя?!
— Все умеет, — прошептала Верочка, — ты ей просто ничего не разрешаешь.
Баба Нюра поднялась с колен, взяла со стола полотенце, намочила его в ведре с водой, и грозно приказала:
— Быстро на колени перед иконой становись, и кайся во всем, что сейчас мне наговорила. Не то так отхожу по спине полотенцем, что мало не покажется!
Верочке стало страшно. Так страшно, что даже голова закружилась. Что это ее так мокрое полотенце напугало? Речку с ребятами наперегонки переплывала, с крыши с подружками в стог сена прыгала, с мальчишками даже дралась – и не страшно было! А, тут испугалась… Опустилась на колени, глаза на икону подняла, и все что баба Нюра произнести велела, произнесла. Предала мать, стало быть. Встала – ноги как ватные, на душе тяжесть неподъемная. Закрылась Верочка в комнате с матерью, накрылась с головой одеялом, и зашептала:
— Господи, если Ты есть, сделай так, чтобы баба Нюра перестала нас мучать! Пусть она хоть сквозь землю провалится, только бы все это прекратилось! В школе нам говорят, что Тебя нет. Но, мне кажется, что Ты все-таки существуешь… Ну, пожалуйста, отзовись! Сделай что-нибудь! Хоть что-нибудь!
Так она и уснула — вся в слезах. А утром ничего не изменилось. Она все ждала, когда же случится чудо. Но, чудо никак не желало происходить. После школы Верочка пришла, и у мамы снова были красные глаза. Значит, опять баба Нюра ее чем-то попрекала. Верочка еще надеялась. Еще верила… А, вечером, когда баба Нюра зажгла лампаду, девочка подошла к иконе и громко произнесла:
— Нет твоего Бога, баба Нюра. Хоть до смерти своим полотенцем меня лупи, а от того, что сказала не отрекусь! И не смей меня больше заставлять молиться – все Анне Трофимовне расскажу!
Анну Трофимовну – директора сельской школы, боялись все. Даже баба Нюра. Потому что она была «идейная». А, против таких идти опасно… Анна Трофимовна строго следила, чтобы головы ее учеников никто не смел засорять «религиозными сказками». Даже деревянные крестики собственноручно с детей снимала. Но, Верочку Богуславскую она никогда не трогала. Мама ей давно уже сказала, будто они живут, как и подобает порядочным советским людям, а бабу Нюру они не слушают – что со старухи взять? Таких уже не переубедишь. Директор верила маме, и понимающе кивала головой. На вопрос же Верочки, зачем она так поступает, мама лишь кротко улыбалась:
— Она же старенькая совсем, к чему нам над ее головой коршунов собирать?
— Как же, старенькая! – возмущалась Верочка, — она тебя за человека не считает, а ты ее выгораживаешь!
Мама только грустно вздыхала, но делиться своими бедами с Анной Трофимовной все равно не желала. Так что, когда Верочка пригрозила, что расскажет обо всем директору, баба Нюра процедила сквозь зубы:
— Вырастила… Иуда ты, Верка. Змеюка подколодная. Вся в мать свою тихушницу…
Девочка все ждала, когда же ее начнут бить. Но, баба Нюра, будто ничего особенного не произошло, опустилась на колени и стала шептать свои обычные молитвы. Верочке даже показалось, что в доме запахло свободой. Оказывается, это так просто! Почему же она раньше боялась возразить бабе Нюре?..
— Мама, ты слышала? Как я ее, а?!
Верочку лихорадило. Она прижималась к маме, которая что-то вязала, и пыталась встретиться с ней глазами. Но, мама отчего-то молчала.
— Ты что, не рада? – удивилась девочка, — Она теперь точно от нас отстанет, говорю тебе!
— Дочка…
Мама, наконец, подняла глаза, и Верочка увидела, как маленькие слезинки бегут по ее лицу, оставляя после себя извилистые дорожки на изможденном лице.
— Доченька, не все, ведь, так просто…
Верочка сидела не шелохнувшись. Она всегда была уверена, что папа с мамой в Бога не верили. Они же никогда не молились, в церковь не ходили, да и вообще баба Нюра называла их «нехристями».
— Верочка, так нельзя судить о вере. По одному человеку. Понимаешь?
— Нет, — честно призналась девочка.
Мама долго вздыхала, собираясь с мыслями, но… так ничего и не объяснила ей. Не смогла. Не нашла нужных слов. А, Верочка так и запомнила на всю жизнь ту проклятую ночь – когда ее, пугая мокрым полотенцем, заставили предать родную мать, а Бог… ничего не сделал. Ничем не помог. С тех самых пор она и возненавидела, и бабу Нюру, и ее веру, и, заодно, свою фамилию. Кстати, баба Нюра после того случая, действительно, стала вести себя тише. Все реже кричала на маму, молиться уже никого не заставляла…
Верочка выросла сильным человеком. Теперь она Вера Павловна Богуславская – врач, которого обожают пациенты, подруга, на которую можно положиться, и которая никогда не предаст. Больше никогда…
— Вера Павловна, — какая же вы красавица! – влетела в ординаторскую санитарочка Марина, — И, что ж на вас не женится никто?!
Эта девчонка всегда веселила Веру. Была в ней какая-то особенная простота, от которой почему-то на сердце становилось тепло и радостно.
— Это с чего ты взяла Марина, что меня не берут? Очень даже берут! Хоть в очередь кавалеров выстраивай. Это, моя хорошая, я не хочу себя по рукам и ногам связывать. У меня впереди еще докторская диссертация! А, замуж выйдешь, и все! Пиши пропало. Вместо науки – стирай носки, вместо операций – вари борщи.
Но, Марина сдаваться не собиралась:
— Но, ведь, есть же хирурги замужние! И, ничего! На работе скальпелем орудуют, а дома борщи варят.
Вера Павловна расхохоталась:
— Значит, они многофункциональные! Я так не умею. Мне нужно что-то одно делать.
Санитарочка посмотрела на часы, и спохватилась:
— Ой, мне уже домой пора! Я к вам чего заходила? Может, вы сына соседки моей посмотрите? У мальчика была врожденная травма…
Вера кивнула:
— Конечно, посмотрю. Пусть приходят.
Марина поблагодарила ее и, потянув за ручку двери, пробормотала:
— Ничего, Вера Павловна, это вы просто любить еще не умеете… Еще, Бог даст, поймете это, и будет у вас семья. Лет-то вам — не больше сорока…
И она выскочила из ординаторской, не дожидаясь возражений. А, Вера достала из сумочки зеркало и стала изучать свое лицо. Ей, конечно, уже «очень даже» за сорок, но пока, глубоких морщин нет. Кожа выглядит свежей без всяких тональных кремов. Глаза… Глаза, пожалуй, слишком серьезные. Но, ведь, это не плохо, верно? Может быть, действительно, все еще у нее впереди?..
Она вздохнула, и убрала зеркало обратно в сумочку. В чем Марина была права, так это в том, что она не умеет любить. Доброе расположение, дружелюбие, ответственность – все это было ей присуще. Но, чтобы кого-то полюбить – такого с ней не случалось. Вера была уверена, что любить по-настоящему способны единицы. И, если уж говорить откровенно, то любовь приносит только горе. Это правда. Это истина. Это то, в чем так боятся признаться люди… Вон маму взять, к примеру. Это же святой человек! Вот кто, действительно, умел любить!
Мама любила своего, безвременно ушедшего, супруга. Любила так преданно и самоотверженно, что баба Нюра называла ее иногда «блаженной». Он утонул, когда Верочка была совсем маленькой. Но, мама жила так, будто он никуда не исчез. Она даже писала ему письма… Потом, когда их набиралось слишком много, мама сжигала их. И, каждый день она неустанно повторяла его имя. Будто он рядом, будто он живой… Она не давала Верочке забыть об отце. То и дело приговаривала: «Папа хотел, чтобы ты косу не стригла, дочка» или «Твой отец, Верочка, тоже очень любил на закаты глядеть». Но, как же нестерпимо больно ей было! И, кто сосчитает, сколько слез она пролила, вспоминая как была счастлива с мужем? Разве нужна такая любовь? Разве стоит она таких мучений?!
Мама, несомненно, любила Верочку. Она была очень кроткой, и никогда не повышала на нее голоса. Если Верочка проказничала, или делала что-то совсем уж из ряда вон выходящее, мама смотрела на нее своими огромными серыми глазами. И, было в них столько боли и тоски, что Верочке хотелось провалиться сквозь землю! Лучше бы она кричала, лучше бы даже отстегала ее хворостиной! Но, мама любила и переживала молча. Сколько же она, бедная, натерпелась из-за дочкиных проделок…
В это трудно поверить, но мама, кажется, любила даже бабу Нюру. Именно она досматривала свекровь, которая столько лет заставляла ее страдать. Вера никак не могла понять, как такое возможно. Она помнила, как они с мамой радовались, когда Вере выделили жилплощадь в городе. Пока училась, она жила в общежитии, и сердце каждый раз заходилось от боли, вспоминая, что мама осталась со склочной бабой Нюрой. Потом она ее, конечно, перевезла к себе. Но, как только соседка бабы Нюры прислала телеграмму, мама бросилась обратно в деревню. Она уехала, чтобы ухаживать за женщиной, которая, наверное, за всю свою жизнь не сказала ей ни одного доброго слова. Вера тогда плакала:
— Да что же это такое, мамочка?! Ты столько лет ее терпела, и вот, наконец, свобода…
— Что ты, доченька! Свобода – это когда обиды сердце на дно не тянут. Вот это и есть свобода. А, за меня не беспокойся! Мой долг за матерью мужа ухаживать. Ты же знаешь, папа твой всегда родителей почитал, надобно и мне свой долг отдать.
— Какой долг?!- не успокаивалась Вера, — Что ты придумываешь, мама?
— Все мы должны, Верочка… Все мы должны любить друг друга.
Да, кому же нужная такая любовь? Сколько боли от нее, сколько несчастий!
Она уехала. Больше пяти лет ей пришлось заботиться о бабе Нюре, у которой случился инсульт. И, самое грустное – мама лишь на несколько месяцев пережила свою свекровь. Сама слегла… Хоть Вера и была врачом, но помочь ей ничем не могла. Умирая, мама просила:
— Верочка, ты прости бабу Нюру. Она непростой человек… Она горя много хлебнула. Может быть, оттого и так озлоблена была. Ты прости ее, дочка. Знаешь, как она умирала? Знаешь, как каялась в последний свой час?..
Но, Верино сердце оставалось каменным. Нет. Она не желает быть такой, как мама. Она так не сможет. Не справится. Не вынесет столько боли.
— Верочка, позови ко мне батюшку. Я тоже покаяться хочу.
Она не смела ослушаться, но душа так и кричала: «Разве ей есть в чем каяться?! И, перед кем? Перед кем каяться?! Перед Богом, Который послал ей такую тяжелую судьбу? Где же Он был, когда папа тонул? Почему Он позволил бабе Нюре столько лет обижать ее? Ее – этого святого человека!»
Мама умерла, причастившись в первый и последний раз в своей жизни… Но, это ровным счетом ничего не изменило. Вера Павловна Богуславская все так же ненавидела Бога, Православие и свою фамилию.
— Скорее, Вера Павловна! – закричал кто-то из медицинских сестер, распахивая дверь, — Там мальчишку после аварии привезли! По частям собирать придется парня!
Сердце стучало ровно. Потребовалась буквально секунда, чтобы сосредоточится и почувствовать, что тело, как будто, превратилось в натянутую струну. Теперь могло произойти все что угодно: хоть пожар, хоть потоп. Она полностью контролировала каждую клеточку своего организма. Вера знала, что в ближайшие часы она не почувствует боли в спине или усталости в руках. Она даже не будет замечать, как чужие руки осторожно прикоснутся к ее лбу, чтобы убрать капли пота. Не будет ровным счетом ничего. Кроме человека на операционном столе, за которого она в ответе.
Но, в этот раз что-то пошло не так. Вдруг ей стало… жалко этого худенького мальчонку, который был еще слишком юн, чтобы умирать. Сердце предательски замерло. Лишь на мгновение. Но, этого было достаточно, чтобы Вера испугалась. Так не должно быть! Никаких чувств! Никаких эмоций! Она не может себе этого позволить! Не сейчас, только не сейчас…
— Вера Павловна?
Медсестра смотрела на нее с тревогой.
— Скальпель.
Почему голос дрогнул? Что происходит, в конце концов?!
И тут она поняла. Она вдруг явственно ощутила, что не может сделать ровным счетом ничего. Мальчик умрет. Слишком тяжелые травмы. И, даже если она простоит за этим столом несколько суток, она не сможет ничего изменить. А, ей так этого хотелось… Так отчаянно хотелось помочь ему!
— Зажим.
Она продолжала делать то, что должна была, но какое-то незнакомое чувство не давало ей полностью сосредоточиться на работе. Вдруг сознание пронзила странная мысль: «Ты знаешь, что одна не справишься». Не меньше получаса она пыталась бороться с собой, но… на кону была чужая жизнь. Стиснув зубы, Вера сказала про себя: «Помоги мне. Помоги, и я тоже что-нибудь сделаю для Тебя».
Шел третий час операции. Кажется, у нее появлялась надежда…
«Пожалуйста! Помоги еще! Если выживет, я буду славить Тебя каждый раз, входя в операционную».
Минуты бежали за минутами. Привычное спокойствие возвращалось к ней. Все получилось… Еще поживет мальчонка, еще побегает…
— Вера Павловна, там его отец за дверью места себе не находит.
— Сейчас, сейчас…
Она сделала несколько глубоких вдохов, и вышла навстречу растрепанному мужчине, меряющему шагами коридор:
— Все хорошо, не волнуйтесь. Операция была сложной, но теперь все позади.
Мужчина посмотрел ей прямо в глаза:
— Он…
— Все хорошо, говорю же, — Вера радостно улыбнулась, — будет ходить!
Отец мальчика прислонился спиной к стене, из его глаз потекли слезы:
— У меня же кроме Мишки никого нет. Жена умерла пять лет тому назад. Мы с ним совсем одни остались. Не досмотрел я его, побоялся запрещать скутер покупать. Дурак старый, думал он на меня разозлиться за это, и из дому уйдет…
Вера смотрела на него, не мигая. Она имела право все это услышать. Она имела право страдать и радоваться вместе с этим чужим человеком. И, сердце одновременно болело и ликовало. Такое странное, дивное чувство!
— Я все время молился, — вытер слезы мужчина, — И за вас, доктор, тоже молился. Просил, чтобы Господь вам помогал во всем. Чтобы не оставлял вас. Слава Богу за все. Слава Богу!
Она закрыла глаза и тихо прошептала:
— Слава Богу.
Наталья Климова
Возможно, Вам будет интересно::
Читать православные притчи
Читать православные рассказы
Читать православные сказки для детей
Перепечатка материала возможна только с указанием автора работы и активной ссылки на сайт
Страдать за других
Страдая и умирая за другого, я показываю важность того, за кого я страдаю, и тем самым говорю о его славе, прославляю его. Чем больше я служу другим, чем больше я себя уничижаю, тем больше слава от Бога для меня и для братьев.
Уничижая себя, признавая себя не способным что-либо сделать – я свидетельствую о том, что Иисус, живущий во мне, может это совершить. И мои дела по Его воле – это исполнение Его Слова, чтобы преобразить меня в образ Его Сына.
Открытым лицем, как в зеркале
Здесь мы видим способ преображения в славу Господню в лице Иисуса. Когда мы смотрим в зеркало и видим НЕ СЕБЯ, а Его. Как мы говорили уже, прославление нас Богом происходит через Сына, когда мы достигаем нашего предназначения – быть подобными образу Иисуса.
Повторюсь – это Его план. И он заключается не в том, чтобы мы САМИ изменяли себя, изнуряли. Нет! Надо в зеркале видеть славу Божию и тогда духовный закон будет работать в нас, тогда мы будем преображаться в образ Христа. Будут исчезать грехи, будет возрастать любовь Божья в нас, сила Божья будет проявляться, дьявол будет убегать, и наше служение будет изобиловать славою, превосходящей славное служение Моисея. Это и будет слава от Бога
Бог с большой или маленькой буквы — как правильно?
Отвечает Есения Павлоцки, лингвист-морфолог, эксперт института филологии, массовой информации и психологии Новосибирского государственного педагогического университета. — Слава богу, я сдал этот экзамен! — Не поминай имени Господа всуе…
Наверняка нашему читателю случалось быть участником или свидетелем подобного (к слову, чрезвычайно распространенного) диалога. Скажем прямо, предписание из религиозно-культовой области в виде третьей заповеди божьего закона — неожиданный ответ на выражение облегчения и радости. И вот, успехи в учебе померкли, уступив место растерянности и неловкости за сказанное.
Статья по теме Оплатить проезд или оплатить за проезд — как правильно?
Давайте разберемся, почему нам не должно быть неловко и стыдно за слава богу, боже и господи.
Вопрос употребления слова бог в целом очень сложный, поскольку слово контекстуально. Это значит, что правильность его написания (с прописной или строчной буквы) зависит от типа и стиля текста, в котором оно употребляется; от намерения говорящего и его роли; и, наконец, от того, какая перед нами часть речи.
Есть такой оптический прибор-игрушка — калейдоскоп. Трубка, при помощи которой можно наблюдать быстро сменяющиеся красивые цветные узоры. Вот, морфология — это такая «трубка с разноцветными стеклышками»: чуть повернул её — и всё чудесным образом изменилось. Столовая — существительное, а столовая (ложка) — прилагательное; итак — союз, близкий к вводному слову, а и так — союз + местоимение, и это при том, что слово так может быть наречием, союзом, частицей и вводным словом в зависимости от того, в каком окружении оно будет находиться. В высказывании «он позвонил мне всего лишь один раз» — слово один совсем не то же, что и в высказывании «один человек как-то сказал мне…».
Статья по теме
ОдноврЕменно или одновремЕнно — как правильно?
Слово бог тоже ведет себя по-разному и имеет разные функции.
Если человек находится в церкви и произносит в молитве: «Боже, помоги мне!» — перед нами обращение верующего к персонифицированному Абсолюту.
Если же кто-то, например, огорчен и восклицает: «…боже! Сколько можно!», то перед нами междометие, а вовсе не обращение, и писать его с прописной буквы совершенно ни к чему — даже несмотря на то, что это междометие действительно происходит из обращения к объекту поклонения.
А вот перед нами выражение «Всё не слава богу» — здесь слава богу употребляется в роли члена предложения в значении ‘благополучно’. И здесь тоже не требуется прописная буква.
Что же касается сочетания слава Богу/богу, контекст играет решающую роль. Выбор написания зависит именно от того, что перед нами — расхожий разговорный оборот или искренняя благодарность.
В нашем первом примере «Слава богу, я сдал этот экзамен!» в контексте реализуется вводное сочетание в значении ‘к счастью’.
День рождение или день рождения — как правильно? Подробнее
Аркадий Мильчин, кандидат филологических наук, редактор, указывает на необходимость правильно употреблять устойчивые сочетания со словами бог, господь:
«В многочисленных устойчивых сочетаниях, постоянно употребляющихся в разговорной речи вне прямой связи с религией, следует писать бог (а также господь) со строчной буквы. К ним относятся: (не) бог весть или (не) бог знает (кто, что, какой) — о ком-, чем-либо не очень важном, значительном; бог (господь) его знает — неизвестно, не знаю; бог с ним (ней, тобой, вами), (не) дай бог, ради бога, убей меня бог, как бог на душу положит, не приведи бог (господь), богом обиженный, забытый богом, к богу в рай, не верить ни в бога ни в черта, не гони бога в лес, коли в избу влез, и др.».
Статья по теме
Как писать «вы» — с прописной или строчной буквы? Как правильно?
Слово бог (со строчной) мы также употребляем в значении ‘один из множества богов’ — например, боги Олимпа, бог Сварог.
Слово Бог (с прописной) мы употребляем при прямом указании на единое, конкретное и единственное верховное существо, в том числе при обращении к нему. Разумеется, в религиозных текстах встречается преимущественно такое употребление. Если контекст связи с религией не имеет, слово бог пишется со строчной буквы.
Таковы языковые закономерности и сформулированные на сегодня правила.
Что же до третьей заповеди, то в большей или меньшей степени близкая к источнику ее трактовка в народе сводится к запрету на упоминание Бога (конкретного и единственного) в неподобающих ситуациях, даже если его имя используется в качестве междометия. С точки зрения религиозного человека такое словоупотребление не оправдано ни одним из контекстов, поскольку для него это имя сакрально.
Статья по теме
Едь, ехай, езжай, поехай и поезжай. Как правильно?
Именно поэтому при всем сказанном вопрос употребления слова бог не решается одним лишь обращением к словарю.
Можно пользоваться «правом на междометие» и ссылаться на лингвистические закономерности в общении с человеком, который видит мир иначе; можно отстаивать право выражать возмущение словом «госссподи!» и даже сочетать слово боже с табуированной, бранной лексикой — и всякий раз с превосходством отмечать, что (хаха, шах и мат) это междометие, пресекая заготовленную третью заповедь.
Все зависит от вашей цели и отношения к собеседнику. Однако при желании можно найти другие слова и средства выражения, если ваша первостепенная цель — уважение к человеку, который может отличаться от вас и иметь другие ценности.
