Детство Феодосия
Пресвитер при рождении мальчика пророчески дал ему имя Феодосий, что значит «Данный Богу». Святая палестинская земля, по которой ходил Иисус, когда воплотился на земле, с самого раннего детства привлекала к себе отрока Феодосия. В конце концов мальчик сбежал, соблазненный рассказами странников. Попытка оказалась неудачной, как и следующие за ней. Вообще, в жизнеописании святого мы видим большой объем, описывающий его детство больше, чем других святых.
Основа истории юности Феодосия состоит в кроткой борьбе со своей мамой за духовное призвание, истязаниях, выносимых им, троекратных попытках побега. Про его детство пишут, что мальчик много времени проводил в церкви, с детьми в уличные игры не играл, сторонился детских компаний. Феодосий Печерский стремился к наукам и довольно быстро изучил грамматику, вызывая удивление разумом и премудростью. Книголюбие отрока сохранилось в течение всей его жизни и проявилось тогда, когда он в монастыре писал книги дни и ночи.
Умер живописец-портретист Василий Андреевич Тропинин
Обсуждение: 2 комментария
- сергей:
10.10.2014 в 00:00брешете КГБісти в рясах.Як могли «зодчие «віддати ікону печерським Антонію і Феодосію,якщо вони померли за десять років до вручення?
- МВН — Сергею:
11.10.2014 в 00:00
Действительно, не иначе как какие-то КГБісти в рясах сбрехнули с годом. Их медом не корми — дай только побрехать. Исправлено, спасибо. Мы всегда благодарны за указание на погрешности.
«Худость риз»
Еще одной интересной особенностью из детства Феодосия, которая, учитывая его религиозность, приобретает новое значение, было ношение плохой, заштопанной одежды. Родители давали ему чистую новую одежду и просили носить ее, но это единственное, в чем отрок их не слушался. Далее, когда по долгу службы ему приходилось носить светлые и чистые одежды, он носил их с тяжелым сердцем, через несколько дней отдавая нищим. Сам переодевался в старое и залатанное. «Худые ризы» вообще занимают не последнее место в житии преподобного, показывая его необычайное смирение с самого детства. Феодосий Киево-Печерский с детства полюбил худость риз, сделал ее частью своего жизненного поведения и передал ее всему русскому подвижничеству.
Когда умер отец, Феодосий избрал для себя новый подвиг уничижения и опрощения: он выходил с рабами на поле и смиренно работал с ними, показывая тем самым свою аскетическую изобретательность.
Образ матери Феодосия
Когда Феодосий совершил свой третий побег, он попал в Киев, в пещеру преподобного Антония. Старец не пожелал принять его учеником по молодости лет, и Феодосий вернулся домой. После этого было драматическое свидание с матерью, полное жизненной правды. Властный деспотизм материнской любви вызывает у Феодосия не суровость, а неуверенность в своих силах и робость. Из побежденного в этой борьбе он превращается в победителя. В итоге не он возвращается к матери, а она принимает постриг в одном из киевских монастырей.
Чудотворная икона Успения Божией Матери Киево-Печерская
Киево-Печерская икона Успения Божией Матери
– одна из древнейших св. икон, чтимых в России. Икона сия, как залог благодатного и всегдашнего предстательства Божией Матери о Православной Церкви Российской, дана была от Нее Самой четырем византийским зодчим, которых Она избрала в строители Киево-Печерской церкви. Богоматерь явилась им во Влахернской церкви Царьграда, дала им Свою икону – «да наместная будет» в новом храме, – и золото на строение. Зодчие привезли св. икону из Царьграда в Киев и вручили прпп. Антонию и Феодосию Печерским, основателям Лавры.
Икона написана была древним греческим письмом на кипарисной доске в 9 вершков ширины и 6 высоты. Божия Матерь изображена на иконе почивающей на одре, перед которым стоит Евангелие. Евангелие покрывало отверстие вглубь доски, где находились частицы мощей семи святых мучеников, положенные храмоздателями в основание церкви. У главы Божией Матери стоят шесть апостолов, из них св. ап. Петр изображен с кадилом; у ног Ее – пять апостолов, а св. ап. Павел изображен припадающим с левой стороны к ногам Богоматери. Посредине, с левой стороны, изображен Спаситель, держащий в пеленах душу Богородицы, а вверху, около головы Его, изображены два ангела с белыми убрусами.
Преподобные Антоний и Феодосий Печерские поместили икону над Царскими вратами построенного храма в золотом круглом киоте, щедро украшенном бриллиантами. Весь этот круг с чудотворной иконой спускался ежедневно, по окончании утрени и литургии, на прочных шелковых шнурах для благоговейного прикладывания к образу богомольцев.
Икона прославилась многими чудесами. В 1676 г., когда турки осаждали Чигирин и Киеву грозила опасность, икону почти целый день 27 августа обносили вокруг города. Богородица благословила русские войска, шедшие на Полтавскую битву (1709). В 1812 г. икону вновь обносили вокруг Киева.
Видимо, икона погибла при взрыве Успенского собора в 1941 г., заминированного энкаведистами при оставлении Киева. Один из списков древней иконы сейчас находится в Крестовоздвиженском храме Киево-Печерской Лавры над царскими вратами и также является чудотворным. Икона имеет такой же круглый киот и оформлена подобно оригинальной иконе “Успения Божией Матери” Киево-Печерской. Опускается после каждой литургии для поклонения по прежнему обычаю монастыря. Мощи четверых зодчих и, прибывших десять лет спустя восьми иконописцев, почивают в Ближних пещерах.
Память иконы совершается 3/16 мая и 15/28 августа.
Постоянный адрес страницы:
Оставить свой комментарий
« Предыдущая запись
Монашеские труды
Нестор, когда писал житие Феодосия Печерского, любил больше рассказывать, чем описывать, поэтому о личных подвигах Феодосия и его духовном облике написано немного и в разных местах повествования. Соединяя эти рассеянные факты, можно составить понятие об аскетичной жизни преподобного Феодосия. О самых суровых подвигах самоумерщвления своего тела пишется в летописи первых лет его пещерной жизни. Ночью, борясь с плотскими искушениями, обнажившись, преподобный отдает свое тело комарам и оводам, распевая при этом псалмы. В дальнейшей жизни Феодосия видно стремление к изнурению тела. Скрывая свою аскезу, он носил власяницу, спал, сидя на стуле, усиленно молился ночами. Сравнительно небольшие аскетические упражнения Феодосий Печерский восполнял непрерывностью своих трудов. С детства сильный и крепкий, он работает и за себя, и за других. Будучи в монастыре при игумене Варлааме, он ночами мелет зерно для всей монастырской братии. А еще позднее Феодосий, игумен Киево-Печерский, часто сам брался за топор, чтобы нарубить дров или натаскать воды из колодца вместо сна или отдыха.
Издания сочинений[ | ]
Произведения Феодосия неоднократно издавались. Лучшее издание двух посланий, восьми поучений и молитвы, наиболее вероятно принадлежащих святому, произведено в 1947 году И. П. Ерёминым (полное их научное издание).
- Макарий, еп. (Булгаков)
Сочинения преподобного Феодосия Печерского в подлинном тексте // Учен. зап. II отд. имп. АН. — 1856. — Кн. 2, вып. 2. — № 11. — С. 193—224; - Буслаев Ф. И.
Палеографические и филологические материалы для истории письмен славянских, собранные из XV рукописей Московской Синодальной библиотеки // В кн. : Матер. для истории письмен восточных, греческих, римских и славянских. — М., 1855. — С. 23—29; - Памятники древнерусской церковно-учительной литературы / Под ред. проф. А. И. Пономарева. — СПб., 1894. — Вып. 1. — С. 26—46;
- Яцимирский А. И.
Из славянских рукописей : Тексты и заметки. — М., 1898. — С. 1—30; - Чаговец В. А.
Преподобный Феодосии Печерский, его жизнь и сочинения. — Киев, 1901; - Никольский Н. К.
Сербский список поучений о хождении к церкви и о молитве, приписываемый св. Феодосию Печерскому // Библиографическая летопись. — СПб., 1915. — Т. 2, отд. 2. — С. 68—71; - Еремин И. П.
Из истории древнерусской публицистики XI века (Послание Феодосия Печерского к князю Изяславу Ярославичу о латинянах) // Труды Отдела древнерусской литературы. — 1935. — Т. 2. — С. 21—38; - Еремин И. П.
Литературное наследие Феодосия Печерского // Труды Отдела древнерусской литературы. — 1947. — Т. 5. — С. 159—184; - Понырко Н. В.
Эпистолярное наследие Древней Руси, XI—XIII вв. : Исследования, тексты, переводы. — СПб., 1992; - Поучения и молитва Феодосия Печерского / Подготовка текста, перевод и комментарии Н. В. Понырко // Библиотека литературы Древней Руси / РАН. ИРЛИ; под ред. Д. С. Лихачева, Л. А. Дмитриева, А. А. Алексеева, Н. В. Понырко. — СПб. : Наука, 1997. — Т. 1 : XI—XII века. — 543 с. — (Библиотека литературы Древней Руси);
- Древнерусские патерики : Киево-Печерский патерик. Волоколамский патерик. — М., 1999.
Духовная жизнь Феодосия Печерского
Многие страницы довольно обширного жития святого посвящены его трудовой и деятельной жизни, уравновешивая подвиги духовной жизни. Молитве он отдает все ночи. Исключительно молитве отдается время Великого поста, который преподобный проводил одиноко в пещере. Нестор не показывает каких-либо чудесных качеств молитв или высоких созерцаний. Молитва помогла Феодосию обрести совершенное бесстрашие перед темными силами и позволяла оказывать помощь своим ученикам в избавлении от ночных бесовских видений.
Феодосий, игумен Киево-Печерский
В духовной жизни Феодосия была одна очень важная для него веха – он положил конец монастырю в пещерах, основанному Антонием. После того как игумен Варлаам основал на поверхности земли первую деревянную церковь, Феодосий поставил кельи над пещерой, которые остались для Антония и немногих затворников. Безмолвие и созерцание тесной пещеры он умаляет ради трудовой и братской жизни для построения некой гармонии. В этой гармонии звучат и личные ноты смирения, кротости, послушания. Преподобный Феодосий Киево-Печерский, как отмечает Нестор, при всей своей духовной мудрости был прост умом. «Худые ризы», которые сопровождают его и во время игуменства, навлекают множество насмешек.
Отмечается рассказ о княжеском слуге, который принял преподобного за одного из убогих и приказал ему пересесть с повозки на коня. Социальное уничижение и опрощение было с детских лет одной из черт его святости. Поставленный во главе монастыря, Феодосий не изменил своего нрава. При своей тихости и самоуничижении, он очень многому поучает в проповедях, которые отличаются простотой формы и содержания. Также Феодосий старается соблюдать монастырский устав до мелочей во всех его деталях и желает, чтобы все совершалось по чину и с благоговением. Однако при всей своей требовательности Феодосий не любил прибегать к наказаниям. Он мягок был даже к тем, кто, убежав, возвращался с раскаянием. Единственный некий образ строгости был в отношении хозяйственных дел монастыря.
Литература[ | ]
- М. З.
Феодосий (игумен печерский) // Русский биографический словарь : в 25 томах. — СПб.—М., 1896—1918. — Т. 25 (1913) : Яблоновский — Фомин. — С. 361—365; - Кубарев А. М.
Нестор, первый писатель российской истории, церковной и гражданской // В кн.: Русский исторический сборник / Изд. Общества истории и древностей Российских. — М., 1842. — Т. 4, кн. 4. — С. 394—408; - Шевырев С. П.
Поездка в Кирилло-Белозерский монастырь. — М., 1850. — Т. 2. — С. 38; - Макарий, еп. (Булгаков)
Преподобный Феодосии Печерский как писатель // В кн.: Исторические чтения о языке и словесности II отд. имп. АН, 1854 и 1855 гг. — 1856. — С. 232—261; - Срезневский И. И.
Источник поучения, внесенного в Повесть временных лет и приписанного преподобному Феодосию Печерскому // Сборник отделения русского языка и словесности. — 1867. — Т. 1. — С. 34—43; - Попов А.
Историко-литературный обзор древнерусских полемических сочинений против латинян : (XI—XV вв.). — М., 1875. — С. 69—81; - Петров Н.
Подлинность поучений преп. Феодосия Печерского о питии и чашах тронарных и о казнях Божиих // Известия Отделения русского языка и словесности Академии наук. — 1897. — Т. 2, кн. 3. — С. 783—785; - Шахматов А. А.
Киево-Печерский патерик и Печерская летопись // Известия Отделения русского языка и словесности Академии наук. — 1897. — Т. 2, кн. 3. — С. 795—844; - Шахматов А. А.
«Повесть временных лет» и ее источники // Труды Отдела древнерусской литературы. — 1940. — Т. 4. — С. 104—111; - Лященко А. И.
Заметки о сочинениях Феодосия, писателя XII в. // В кн.: Отчет о состоянии училища при реформатских церквах за 1899—1900 г. — СПб., 1900. — С. 24—26; - Бельченко Г. П.
Преподобный Феодосии Печерский, его жизнь и сочинения (по поводу книги В. А. Чаговца). — Одесса, 1902; - Никольский Н. К.
Материалы для повременного списка русских писателей и их сочинений (X—XI вв.). — СПб., 1906. — С. 187—192; - Харлампович К. В.
О молитвах преп. Феодосия Печерского // Известия Отделения русского языка и словесности Академии наук. — 1912. — Т. 17, кн. 2. — С. 165—174; - Приселков М. Д.
Очерки по церковно-политической истории Киевской Руси X—XII вв. — СПб., 1913 ; СПб., 2003; - Сперанский М. Н.
К истории взаимоотношений русской и юго-славянских литератур // Известия Отделения русского языка и словесности Академии наук за 1921 г. — 1923. — С. 159—161; - Висковатый К.
К вопросу об авторе и времени написания «Слова к Изяславу о Латинех» // Slavia. — 1939. — Гоč. 16, seš. 4. — с. 535—567; - Украïнськi письменники. — С. 187—192;
- Орешников А. С.
К истории Начального летописного свода : (О составителе и времени составления «Поучения о казнях божиих»). — Тр. Моск. гос. ист.-архивн. ин-та. — М., 1961. — Т. 16. — С. 481—487; - Гудзий Н. К.
О сочинениях Феодосия Печерского // В кн.: Проблемы общественно-политической истории России и славянских стран. Сб. статей к 70-летию акад. М. Н. Тихомирова. — М., 1963. — С. 62—66; - Кара Н. В.
Особенности цитирования традиционных текстов в поучениях Феодосия Печерского // Вестник ЛГУ. — 1983. — № 8. История, язык, литература, вып. 2. — С. 64—68. - Артамонов Ю. А.
Житие Феодосия Печерского : Проблемы источниковедения // Древнейшие государства Восточной Европы. 2000 г. — М., 2003; - Поппэ А.
Студиты на Руси : Истоки и начальная история Киево-Печерского монастыря. — К., 2011.
Святой Феодосий Печерский
Нестор описывает рассказы келаря Федора о том, как святой игумен спасал монастырь от разной нужды. Эти чудеса наряду с даром прозрения – единственные, которые творит святой Феодосий Печерский. Через все игуменские чудеса проходит запрет святого заботиться о дне завтрашнем, его расточительное милосердие. Например, чудесное наполнение закромов происходит в порядке природной закономерности: в то время, как монастырский эконом отчаивается от мыслей, из чего приготовить обед или где найти вино для литургии, неизвестный благодетель привозит в монастырь возы вина и хлеба. Из жития святого создается впечатление, что монастырь существует только за счет неоскудевающего потока милостыни.
Святой Феодосий очень сильно печется об уставной бедности – отбирает по кельям всю лишнюю снедь, одежду и сжигает все это в печи. Так же он поступает со всем, что сделано без благословения. Всепрощающий и добрый игумен становится суровым при неповиновении, которое вытекает из хозяйственного расчета. Примечательно, что он и тут не наказывает виновных, а уничтожает только материальные блага, которые, как он считал, впитывали в себя демонические начала алчности и своеволия.
Мощи[ | ]
В 1090 или 1091[1] году игумен и братия лавры решили, что тело Феодосия необходимо перенести в заложенную им перед смертью Успенскую церковь, которая была освящена только в 1089 году. За три дня до праздника Успения монахи начали раскапывать могилу, и были обнаружены нетленные мощи Феодосия, как повествует Нестор — «власы только притяскли к голове». Торжественное перенесение мощей преподобного в церковь было совершено в праздник Успения Богородицы при стечении многих епископов и игуменов киевских монастырей. Во время монгольского нашествия мощи Феодосия были положены под спуд у западных дверей храма, где и находятся по настоящее время.
Милосердие святого Феодосия
Оставаясь кротким и милосердным всегда и во всем, одинаково относясь к разбойникам, которые пришли ограбить его монастырь, или к грешным и слабым инокам, святой Феодосий Печерский не только не изолировал свой монастырь от мира, но и создал теснейшие связи с мирским обществом. В этом состоит один из его заветов русскому монашеству.
Около монастыря был построен дом для слепых, хромых и больных с церковью во имя св. Стефана. На содержание этой богадельни шла десятая часть всего дохода монастыря. По субботам Феодосий посылал целый воз хлеба в город для заключенных в тюрьмах.
Преподобный Феодосий был духовным отцом многочисленных мирян, в том числе князей и бояр, которые приходили исповедовать свои грехи. Он положил начало традиции выбора духовных отцов среди монахов. С того времени духовенство стало оказывать еще большее влияние на нравственное состояние народа.
Тихий и кроткий наставник мог быть твердым и неотступным в тех случаях, когда речь шла о поруганной правде. Один из последних рассказов Нестора рассказывает о его заступничестве за обиженную вдову, которая пришла к нему за помощью и, не узнав его в убогой одежде, рассказала о своей беде.
Литературное наследие[ | ]
Феодосию приписывалось более двадцати произведений[1], но с достаточным основанием можно считать его автором только двух посланий князю Изяславу Ярославичу, шести[13] или восьми[1][3] поучений и одной молитвы.
Произведения Феодосия имели большое распространение. Его послания к Изяславу и поучения «о хождении к церкви и о молитве» известны в сербской литературе. Всё это говорит о популярности творчества святого[3]. Поучения инокам и поучения князю, первоначально обращённые к конкретным лицам, со временем благодаря рукописной традиции стали поучениями для всех православных[11].
Послания князю Изяславу[ | ]
Первое послание князю Изяславу («Въпрошание Изяславле князя, сына Ярославля, внука Володимеря, игумена Феодосья Печеръскаго монастыря») известно в двух списках конца XIV — начала XV века и XV века[14]). Содержит наставления по поводу поста[11] и представляет собой ответ преподобного на вопрос князя Изяслава, можно ли по воскресным дням есть мясо. А. А. Шахматов, А. И. Лященко, Г. П. Бельченко и некоторые другие сомневались в авторстве Феодосия и относили авторство Феодосию Греку (середина XII века[1]). По мнению О. В. Творогова, характер вопроса свидетельствует о создании памятника именно в ранний период истории русского христианства. Оба списка указывают Феодосия как автора и Изяслава Ярославича как адресата послания.
Тому же князю адресовано другое послание («Слово святаго Феодосья игумена Печеръскаго монастыря о вере крестьянской и о латыньской») с наставлениями о том, как надо относиться к латинянам (католикам)[11], написанное, предположительно, в 1069 году, и сохранившееся в тех же сборниках, что и предыдущее, а также в ряде более поздних списков. Это послание было использовано в летописи, в так называемом «исповедании веры», как предполагается, читавшемся уже в Начальном своде 1095 года.
Поучения и молитвы[ | ]
Большую часть литературного наследия Феодосия составляют поучения к инокам. Известны его учительные слова, обращенные к монастырской братии. Сохранившиеся слова передают заботу игумена об усвоении и исполнении богослужебного устава, устроении и соблюдении церковного благочиния, о христианском воспитании нравственности иноков[11].
Большинство исследователей относит к авторству Феодосия ряд поучений. Эта атрибуция была предложена в середине XIX века С. П. Шевырёвым и епископом Макарием (Булгаковым):
- «О терпении и о любви»,
- «О терпении и о любви и о посте»,
- «О терпении и милостыни»,
- «О терпении и о смирении»,
- «О хождении к церкви и о молитве»,
- «О душевной ползе» («Слово утѣшно къ братии о душевнѣй ползѣ», начало: «Аз, грешный и ленивый, погребый свой талант в земли…»), сохранило в своём содержании свидетельство того, что оно написано в затворе[11],
- «О ползе душевной» (другое поучение, начало: «Тем убо аз ныне дръзнух се писати вам…»),
- поучение («слово») «к келарю»[15].
Пять из этих поучений входят в состав пергаменного сборника середины XV века[16], и имеются в более поздних списках. «Поучению к келарю» обнаружено в сборнике XIV—XV веков[17] и других списках того же и более позднего времени. По мнению И. П. Ерёмина, сомнения в авторстве Феодосия вызывает только первое из поучений «о душевной пользе», поскольку оно содержит несвойственный другим произведениям святого «налёт риторики». Творогов допускает сомнения в принадлежности Феодосию этих произведений.
Молитва Феодосия за всех христиан («за вся крестьяны») открыта и опубликована Ф. И. Буслаевым по древнейшему списку в составе Псалтири 1296 года[18]. Известна в большом числе списков[3].
Н. В. Понырко называет эту молитву за всех христиан венцом подвижничества Феодосия. По мнению исследователя, по содержанию этой молитвы ясно видно, с чем связана в народном предании характеристика преподобного Феодосия как «светильника всея Руси», поскольку он выступает в качестве молитвенника за всех[11].
Другие возможные произведения[ | ]
Феодосию приписывалось также поучение «о казнях Божиих», частично входящее в состав «Повести временных лет» и ряд других слов, поучений и молитв[3][19].
Правдолюбие святого Феодосия
Непримиримость к неправде приводит игумена к столкновениям не только с судьями, но и с князьями. Его духовное противоборство с князем Святославом, изображенное в житии, завершает духовный портрет Феодосия и является символом отношения Церкви к государству Древней Руси. Когда два брата изгоняют старшего с Киевского престола, овладевают городом и зовут на застолье Феофана, тот отказывается и обличает братьев в грехах убийств и незаконного владения властью, сравнивает князя Святослава с Каином, а его брата с Авелем. В итоге князь Святослав приходит в гнев. Ходят слухи об изгнании Феодосия.
Святослав не смог поднять руку на праведника и, в конце концов, приезжает со смирением в монастырь к Феодосию с попыткой помириться. Много раз праведный Феодосий безуспешно пытался умолить Святослава примириться с братом, пытаясь достучаться до сердца киевского князя. В обители он всем велит молиться за законного изгнанного князя, и только после долгих просьб братии тот соглашается поминать на втором месте и Святослава.
Житие святого Феодосия показывает, что святой готов был за правду идти в изгнание и на смерть, подчинялся закону любви и жизненной целесообразности. Он считал своим долгом поучать князей, а их долгом – слушаться его поучений. Но Феодосий выступает по отношению к князьям не как обладающий властью, а как воплощение кроткой силы Христовой. Молитва Феодосию Печерскому призывает к непоколебимому благочестию душ и телес, помощи и заступничеству, благочестию главных лиц страны.
Таков был Феодосий, живущий целостной духовной жизнью, изливающий Свет Христов из глубины своей души, отмеряющий евангельской мерой подвиги и добродетель. Таким он остался в памяти русского подвижничества, таково житие Феодосия Печерского.
Исторический выбор преподобного Феодосия Печерского, или о чём не писалось в житиях
Свенская Печерская икона Божией Матери с преподобными Антонием и Феодосием
Житие святого — особый повествовательный жанр христианской литературы. Будучи подчинённым строгим стилистическим канонам, он практически не поддается прочтению с точки зрения исторической биографии. А ведь именно так воспитанный современной культурной традицией читатель стремится понять этот специфический литературный текст. Историк прежде всего задается вопросом: возможно ли отделить литературный этикет от биографических сведений и рассмотреть в житийном тексте реальный контекст эпохи? Кажется, возможно… Но как, ведь автор
жития
зачастую не столько писатель, сколько компилятор?
Дело в том, что древнее житие
почти не интересовали личностные черты героя, не имеющие отношения к его духовному подвигу — собственно, предмету поучения и почитания. Хотя в жизни святых угодников были не только подвиги и бдения, а их собеседниками не одни лишь ангелы, мы ничтожно мало знаем о том земном, обыденном (скажем — историческом), что наполняло их отношения с миром и людьми. Вспомним евангельский сюжет, когда Спаситель прослезился, узнав о смерти любимого им Лазаря (Ин 11, 35). А плакали ли святые — не в молитвенном покаянии и радости, а просто в чувствах нашего земного естества и привязанности? Авторы
житий
, как правило, о таких подробностях не знали, да и не особо ими интересовались. Цель их писания была совсем иной. К примеру, первый русский агиограф — преп. Нестор Летописец представлял себе суть своего труда следующим образом: «прочтя писание и видя мужа доблесть, восхвалим Бога; и угодника Его прославляюще, на прочие подвиги укрепляемся». Итак, «прославим Бога», явившего свою благодать в подвиге святого; и «на прочие подвиги укрепляемся». Однако в тексте даже самого каноничного
жития
можно обнаружить кое-что, не служившее непосредственно предметом житийного повествования.
Наиболее насыщенным такого рода «бытовой» информацией является Житие преп. Феодосия Печерского
. Это наиболее древнее наше житие, принадлежащее перу того же Нестора Летописца. Будучи написанным в 1080-е гг., оно уже с XII века входило в состав Патерика Печерского, наиболее древняя редакция которого сохранилась в Успенском сборнике XII-XIII в. Итак, что мы знаем о преп. Феодосии из его Жития, и о чем приходится догадываться, как говорится, между строк.
***
В Арсеньевской (1406 г.) и последующих редакциях Патерика сообщается, что Феодосий был родом из Василева — ныне г. Васильков Киевской области. В то время Василев был второй по значению резиденцией князя Владимира — крестителя Руси, названной им в честь своего крещения с именем Василия. Летописец не исключал, что именно в Василеве состоялось личное крещение Владимира: «глаголют, яко крестился есть в Киеве, инии же реша в Василеве, друзъи же ънако скажут» (ПВЛ). Если так, то небольшому ныне провинциальному городу Василькову суждено было дважды отличиться в древнерусской истории: сначала благодаря духовному рождению крестителя нашего народа князя Владимира, затем появлению на свет законоположника нашего монашества — преп. Феодосия Печерского.
Поскольку Феодосий пришел к преп. Антонию около 1056 г., будучи весьма молодым человеком — «отроком», как называет его Нестор, то, следовательно, рождение его приходится на 30-е годы ХІ века. Обе даты получены методом косвенных вычислений, исходя из соотношения других датированных событий, а потому не могут претендовать на точность и быть основой каких бы то ни было исторических утверждений.
Вероятнее всего, Феодосий происходил из семьи бояр великокняжеского окружения. Такой вывод следует на основании ряда косвенных свидетельств Жития, как например: «командировка» отца в Курск по повелению великого князя, присутствие отрока Феодосия на обеде у тысяцкого (градоначальника) и пр. Как ни странно, но едва ли не единственным упущением автора было отсутствие упоминания мирского имени будущего Печерского игумена.
Но также известно, что юные годы Феодосия прошли в городе Курске. Когда юноше было 13 лет, скончался отец. Мать несомненно рассчитывала, что сын продолжит боярскую (или дружинную) службу отца, от которой зависело благосостояние вдовы. Но, возмужав, юноша не стремился наследовать патриархальные устои своего сословия. Известно, что он отказывался носить подобающую его родовому положению парчовую одежду, которую, лишь немного поносив, отдавал нуждающимся. Внешняя простота была зеркалом смирения души, что создавало отчетливый контраст на фоне знати, влиться в среду которой Феодосий был обязан по своему происхождению.
В средневековой Руси одежда имела безусловно знаковый характер, подчеркивавший социальное положение носителя и его феодальные права. «Переодевание» юного Феодосия и отказ от участия в придворных церемониях были по сути отказом от обычаев феодальной элиты, наследовавшей в большинстве своем дружинную мораль еще варяжской (дохристианской) эпохи. Таким образом, неприятие Феодосием внешних атрибутов своего сословия было первым шагом юного подвижника на пути к осуществлению своего исторического выбора, имевшего для древнерусской святости поистине ключевое значение.
Как и любому юноше, Феодосию не были чужды мечты о странствиях. Прослышав как-то от паломников о святынях Иерусалима, он решил тайно от матери отправиться с торговым караваном в Царьград (Константинополь), а оттуда в Святую Землю. Удивительно, как купцы согласились взять незнакомого им отрока с собою в чужие страны. Известный историк Церкви Е. Е. Голубинский даже предположил, что Феодосий мог подрядиться в качестве слуги. Кроме того, корыстолюбивые торговцы, вероятно, рассчитывали продать позднее крепкого юношу в рабство где-нибудь в «заморских» странах, получив на этом немалую прибыль. Однако всё окончилось, как говорится, без приключений, благодаря вмешательству Феодосиевой матери. Отправившись на поиски сына, она уже на третий день вернула его домой. Заковав ноги в кандалы, она несколько дней продержала юного странника в строгом заключении. Причём первые два дня в наказание она вообще не давала ему пищи, а потом, немного покормив, вновь смиряла его воинствующий о Христе дух голодом и кандалами. Сын, не желая доставлять своей родительнице огорчение, согласился на её уговоры, пообещав проститься со своими паломническими мечтами. В ответ мать освободила его из заключения и позволила вновь беспрепятственно посещать церковь. И хотя до Иерусалима Феодосий так и не добрался, но всю жизнь стремился к Небесному Иерусалиму, дорога к которому открыта любому христианину, стяжавшему евангельскую простоту и смирение.
Кроме паломнических идей, юный Феодосий был особо увлечён таким благочестивым ремеслом как печение просфор. Однажды узнав, что в соседней церкви часто не служат Литургии по причине недостатка просфор, Феодосий сам начал трудиться над их выпечкой. Матери это «неблагородное» занятие крайне не понравилось. Она стремилась всячески отговорить сына от принятого им послушания по той причине, что оно якобы бесчестило их род и общественное положение. Сын терпеливо и трепетно успокаивал мать, поясняя высокое назначение приготовления просфор для совершения Литургии. На некоторое время ему удалось приклонить материнский гнев на милость. Однако, видя изнеможение сына от печи и жара, мать вновь обратилась к запрещениям, угрозам, а иногда и побоям.
Терпение суровой женщины окончательно лопнуло, когда по пятнам крови на одежде она обнаружила, что Феодосий, смиряя свою горячую юношескую плоть, носит на своем теле вериги (железные оковы). С веригами, разумеется, на время пришлось расстаться. Но, вероятно, именно в тот момент будущий преподобный всерьёз оказался лицом к лицу перед выбором — или окончательно поработиться воле нравной матери, несомненно мечтавшей о боярской карьере сына, и «подписать» таким образом своего рода вассальный приговор, или пожертвовать сыновними узами ради того, чтобы поработиться одному лишь Христу.
Выбор юного Феодосия был не просто выбором сословного статуса или рода деятельности в рамках христианской религиозности, как это выглядит сегодня для людей, идущих в монашество. На личном уровне это было выбором по сути самого христианства. Чтобы понять смысл такого определения, вспомним, что время юности преподобного было эпохой неутихающего княжеского кровопролития на Руси, современного борьбе за великокняжеский стол между сыновьями Владимира, первой жертвой которой пали Борис и Глеб. Междоусобие не утихало на протяжении почти всего XI ст. и сопровождалось братоубийственной резнёй, орудием которой служило ближайшее великокняжеское окружение из числа бояр и дружинников. Вступить в вассальные обязанности означало бы приговорить себя к совершенной покорности сюзерену. Проявление же этой покорности не исключало и откровенного братоубийства в интересах своего правителя, которые довольно часто сменялись тогда на Киевском столе. И Феодосий отказался от такого «приговора» ради обетов христианина, главная суть которых — братолюбие и смирение.
Сегодня такая жизненная дилемма кажется почти невообразимой. Мы настолько привыкли к позолоте на куполах величественных соборов, мотивам покаяния в произведениях отечественной литературы, библейским жанрам в классической живописи и т. д., что порой смотрим на седую древность «с колокольни» нашей исторической ситуации, где тема личного благочестия, как правило, не противопоставляется социально-политическому выбору человека. Христианство, составившее фундамент нашей национальной культуры, прочно впиталось в общественный менталитет и стало для нас чем-то обыденным. Иными словами: имея за спиной доброе тысячелетие Православия на Руси, мы можем позволить себе быть, скажем, врачом, инженером или даже военнослужащим и при этом без ущерба для профессиональной деятельности носить имя христианина, ориентируясь в личной этике на сугубо христианские ценности. Но так было далеко не всегда. Жестокие устои феодального мира того далекого времени, едва проникшегося слабыми отголосками евангельской проповеди (а ведь со времени Крещения Руси едва минуло несколько десятилетий), почти не оставляли служилым людям личного выбора в подобной ситуации. Особый контраст ощущался, если человек всем сердцем становился христианином и не на словах брал на себя иго
Христово, подражая сказавшему:
научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем
(Мф 11, 29). В таком случае выбор представлялся довольно категоричным — Христос или политическая карьера. И юный Феодосий сделал свой выбор, который, как видим, был не только личным выбором христианства, но и выбором историческим для всего русского монашества и древнерусской культуры в целом.
Вряд ли стоит особо останавливаться на том, что иконографический пафос жития не в состоянии был отразить всей психологической сложности и драматизма, которыми испытывалась ревность и чистота будущего преподобного. Возможно, мать-вдова возлагала на Феодосия надежды как на единственного сына. Правда, в Житии однажды упомянут младший брат Феодосия, которого мать взяла с собою, пустившись на поиски сына после его попытки отправиться в Святую землю. Однако нам ничего не известно о дальнейшей судьбе этого отрока. Возможно, на момент прихода Феодосия в Печерскую обитель его уже не было в живых, что и объясняет отчаянные попытки матери отыскать старшего сына. Когда же спустя годы эти поиски наконец увенчались успехом, но вернуть своё чадо в отчий дом было уже невозможно, исстрадавшаяся мать пожелала уподобиться сыну в монашеском чине. Такой поступок, на наш взгляд, нельзя объяснить иначе как глубочайшей материнской привязанностью. К сожалению, нам ничего не известно о том, какие сердечные переживания пришлось перенести и смиренному юноше для того, чтобы в конце-концов обесценить материнские надежды на светский успех сына. Скорее всего, именно категоричность личного выбора — Евангелие или карьера, Христос или отчий дом — заставили Феодосия пожертвовать сыновними узами ради уз родства духовного, поминая евангельскую истину: кто любит отца или мать более Меня, не достоин Меня
(Мф 10, 37).
***
Преподобные Антоний и Феодосий Киево-Печерские
Тайно покинув родительский дом, Феодосий отправился с торговым караваном в Киев. На этот раз он предусмотрительно держался на расстоянии, чтобы остаться незамеченным для слуг, посланных матерью на его поиски. Спустя три недели пешего пути, полного лишений и опасностей, ожидающих одинокого путника в дикой лесной местности, Феодосий наконец добрался до стольного града.
В Киеве — одном из крупнейших и богатейших европейских городов того времени, уже насчитывалось несколько монастырей. Это были своего рода патрональные обители, основанные князьями и боярами как родовые усыпальницы. Но туда людей «с дороги» не принимали. Кроме того, в таком монастыре хитроумная мать без труда бы отыскала сына. И то и другое в равной степени послужило причиной прихода юного Феодосия к молчальнику-Антонию. Именно к нему и обратился Феодосий с просьбой принять его в число немногочисленной братии, проживавшей вместе с ним на Берестовой горе вдали от городских стен. По довольно продолжительном времени испытания постриг Феодосия совершил монастырский священник (будущий игумен) Никон, когда (согласно Патерику XVII в.) Феодосию было 23 года.
Особого внимания заслуживает история, произошедшая с Феодосиевой матерью. Как и ожидалось, она долго искала сына в своем городе и окрестностях, даже назначила немалое вознаграждение тому, кто укажет ей на его местопребывание. Не ранее чем через 4 года купцы сообщили, что видели в Киеве инока, весьма похожего на ее сына. Мать отравилась в столицу, но поиски в богатых монастырях не принесли ожидаемого результата. Оставалась одна лишь убогая пещерка преп. Антония, и изможденная поисками мать в отчаянии обратилась к отшельнику с просьбой помочь ей обрести сына. Старец не стал утаивать и признался, что сын её подвизается в его пещерке, но отказывается с кем-либо видеться, даже с собственной матерью. Однако, против материнского упорства, как известно, не устоит даже старческое красноречие, и преподобный все же согласился вызвать ученика, пользуясь авторитетом своего благословения. Феодосий не посмел ослушаться и вышел навстречу матери.
Вряд ли можно описать или даже представить себе картину свидания матери с сыном после многолетней разлуки и безутешных поисков. Житие сообщает, что мать поначалу уговаривала сына вернуться в родной дом, обещая никогда более не настаивать на своём в отношении его благочестивого увлечения, прежде всего — печения просфор. Феодосий же уговаривал её саму остаться в Киеве, постригшись в одной из женских обителей, приобретя таким образом и спасение своей душе, и возможность время от времени видеться с сыном. После долгих колебаний уговоры преподобного возымели своё, и израненная материнскими скорбями женщина постриглась в монастыре святого Николы, где, прожив немало лет, мирно отошла ко Господу.
Сегодня трудно определённо утверждать, имелся ли в виду Никольский монастырь на Подоле (где ныне церковь св. Николы-Притиска) или же на месте позднейшего Пустынно-Микильского монастыря на Печерске, на склоне возле «Аскольдовой могилы». Последнее месторасположение, конечно же, более благоприятствовало общению Феодосия с матерью, столь истосковавшейся по сыну.
Таков был достопамятный выбор преп. Феодосия, не только смиривший сердце его нравной матери, но и устроивший исторические стези всей русской культуры. Частичкой этой культуры является Житие Феодосия Печерского
. По обилию подробностей доиноческой жизни главного героя ему нет равных во всем комплексе древнерусской литературы. Огромную роль в этом сыграла, как ни странно, всё та же мать преподобного (к сожалению, источник не указывает её имени). Дело в том, что впоследствии, будучи уже постриженицей Св.-Никольского монастыря, она многое поведала некоему Феодору, бывшему в Печерском монастыре келарем (экономом), а тот в свою очередь пересказал преп. Нестору Летописцу — создателю Жития Феодосия. Вот так до нас и дошли уникальные биографические известия о начальнике Киево-Печерского общежития — этой колыбели русского монашества.
Впрочем, гораздо более того, что написано пером древнего летописца, можно прочитать между строк на хартии нашей духовной истории…
