Игумен Валаамского монастыря, архимандрит Панкратий, хиротонисан во епископа Троицкого

Панкратий (Жердев)
(род. 1955), епископ Троицкий, викарий патриарха Московского и всея Руси, наместник Спасо-Преображенского ставропигиального Валаамского монастыря, председатель Синодальной Комиссии по канонизации святых, член Межсоборного присутствия Русской Православной Церкви. В миру Жердев Владислав Петрович, родился 21 июля 1955 года в городе Перми. С 1970 по 1980 год обучался сначала на архитектурном отделении Пермского строительного техникума затем на архитектурном факультете Таджикского политехнического института в городе Душанбе, куда переехала семья. После окончания института работал художником в издательстве, затем стал жить и работать при Никольском соборе Душанбе.

В 1986 году поступил в Московскую духовную семинарию, осенью этого же года после страшного пожара в Московских духовных школах поступил в братию Свято-Троицкой Сергиевой Лавры.

Был пострижен в монашество 3 июля 1987 года с именем в честь преподобного Панкратия, затворника Киево-Печерского, 18 июля того же года рукоположен во иеродиакона, а 8 июня 1988 года — во иеромонаха.

Нес послушания, связанные с проведением в Троице-Сергиевой Лавре Юбилейного Поместного Собора Русской Православной Церкви, посвященного 1000-летию Крещения Руси, затем послушания помощника эконома, а потом — эконома Троице-Сергиевой Лавры, руководил возобновлением издательской деятельности Лавры.

17 июля 1988 года был возведен в сан игумена, а 4 мая 1990 года — в сан архимандрита.

Наместник Валаамского монастыря

18 января 1993 года назначен наместником Спасо-Преображенского Валаамского монастыря. Со времени вступления архимандрита Панкратия в должность наместника Валаамской обители значительно увеличилось число братии монастыря. Были открыты шесть монастырских подворий: в Москве; второе (историческое) на Синопской набережной в Санкт-Петербурге; в городе Сортавала; в Коломенском районе в селе Бортниково; в поселке Озерки Ленинградской области; в Адлерском районе города Сочи.

При нем была возобновлена монашеская жизнь в восьми скитах: в Никольском, Предтеченском, в скиту во имя преподобного Александра Свирского на Святом острове, в Гефсиманском, в Сергиевском на острове Путсаари, Коневском и Ильинском, где полностью восстановлены утраченные храмы и келейные корпуса. В 2005 году патриархом Алексием был освящен Спасо-Преображенский собор. Был отреставрирован и расписан храм во имя Валаамской иконы Божией Матери (бывший Никольский) в восточной части внутреннего каре. Восстанавливался храм Воскресенского скита, а в северной части внешнего каре — больничный храм Живоносного Источника и Живоначальной Троицы. Шла реставрация живописи в церкви Всех преподобных отцов, в посте и подвиге просиявших, на Игуменском кладбище.

Все вышеперечисленные реставрационные работы, требующие значительных средств, выполнялись благодаря созданию в 2002 году Патриаршего Попечительского Совета по восстановлению Валаамского монастыря, а также организованной монастырем инфраструктуры, включающей монастырский флот из 8 судов. В 2001 году для переселения местных жителей в Сортавале был построен 60-ти квартирный дом. Построено было и здание для местной Администрации поселка Валаам, освободившей келейный корпус. Возвращены в собственность монастыря помещения Внешнего каре и Работного дома. Построены системы водоснабжения и водоотведения Центральной усадьбы монастыря и комплекс очистных сооружений.

Решением Священного Синода Русской Православной Церкви от 20 апреля 2005 года архимандрит Панкратий был избран викарием Московской епархии с титулом Троицкий. Наречение в епископский сан было совершено в Богоявленском кафедральном соборе Москвы, а хиротонию совершил патриарх Московский и всея Руси Алексий II 2 июня 2005 года.
С 27 июля 2009 года — член Межсоборного присутствия Русской Православной Церкви.

22 марта 2011 года назначен также председателем Синодальной Комиссии по канонизации святых.

«Что есть у тебя — то должно быть у братии»

— Владыка, современные монастыри часто сравнивают с тюрьмой. Как вам такое сравнение?

— Я таких сравнений не слышал, но если кто так думает, то в тюрьме он точно не был. Так говорить могут люди, чуждые монашества, не любящие его или разочаровавшиеся в нем. В тюрьму добровольно не приходят и добровольно не уходят. А из монастыря, если тамошняя жизнь пришлась не по вкусу, можно собрать вещи и уйти. Проблем хватает, но нельзя думать, что всегда во всех монастырях было все прекрасно или все ужасно. С другой стороны, и менять что-то нужно, в том числе, история этой послушницы бывшей тоже должна заставить задуматься кого-то.

Сейчас, честно говоря, я не думаю о бытовых вещах, для этого есть рухольный. Он меня, конечно, огорчает, когда приносит огромный счет на годовую закупку. Мне очень не хочется подписывать. Но я понимаю, что братии нужно что-то носить, обувать и одевать, и что делать — подписываю, хотя денег в обрез! Я радуюсь, когда у братии хорошие, добротные вещи, у них все устроено в бытовом плане. Но бывает, что братья некоторые могут по смирению, по мнимому своему подвигу, правильному или неправильному, подражая подвижникам древним, ходить в лохмотьях, не иметь белья.

Так вот, рухольному в обязанность вменяется, чтобы он следил за их одеждой, в каком она состоянии. У нас есть один такой брат, причем начальствующий брат, которому я покупаю и дарю вещи, обувь. Через его руки проходят большие деньги, он мог бы себе самые лучшие туфли покупать, а он ходит в старых башмаках до тех пор, пока до дыр не сносит. Когда я вижу, что из его ботинок чуть ли не пальцы торчат, то я уже сам еду и покупаю ему обувь нормальную, свитер или кофту. Телефон небьющийся тоже подарил на День Ангела. Ненадолго ему, правда, хватило…

Фото: монах Анастасий / valaam.ru

— Это хорошо, а вот в «Исповеди» автор пишет, что в монастыре выдавали одежду в зависимости от того, как матушка к сестрам относилась. Можно было такое получить на складе…

— Я вам расскажу одну историю. Мы дружили с отцом Симоном, и были тогда в Лавре. И вот идем на склад взять фонарики, обычные такие. Время было сложное, конец перестройки, где-то 89-й — начало 90-го. Всё, нам прошение подписал эконом, или кто, я не помню, может, даже сам наместник. В общем, пришли мы с этой бумагой на склад. Он нам выдает два фонарика. И, как вы думаете, сколько батареек? Две! По одной на брата — экономьте, мол! Мы говорим: «Батюшка, а как нам пользоваться-то с одной батарейкой?» Он нам целую лекцию прочитал о том, какая сложная обстановка сейчас в Лавре, в стране, в мире и можно пользоваться батарейками по очереди.

Когда я уже стал помощником эконома, то я уже писал туда на склад прошение, выдать пять мешков цемента. Он выдавал три! Батюшка, ну пять надо, не три, пять! Вот такое устроение было у человека, и наместник ему не указ, смирял много лет всю Лавру. А как в этом монастыре из «Исповеди», я не знаю, на склад к ним не ходил…

— И так все время?

— Ну, да, терпишь, смиряешься.

— Мне кажется, это другая история. Одно дело — зависеть от экономического кризиса, другое — от матушки, которой должен угодить. Угодил — получил новую одежду, не угодил — носи заплатки.

— Ничего страшного, можно и в заплатках ходить, некоторые добровольно носят — подражают подвижникам. Потом когда-нибудь архиерей их увидит и наставит игумена должным образом.

— Может не увидеть.

— Может и не увидеть. Понятно, что такие вещи недопустимы. Надо, конечно, обеспечивать братию всем необходимым. Это одна из обязанностей игумена. Это совершенно понятно и очевидно. Что есть у тебя, то должно быть у братии. Вот я был на Афоне у старца одного почившего, старца Иосифа, он говорит: «Что у братии, то у меня. У меня ничего нет другого». Действительно, сидели на простых дешевых пластиковых стульях. Он сидит, и мы сидим. Очень простая обстановка в доме. Часики у него, будильничек пластиковый, просто грошовый. Все очень простое с монастырского склада. А он ведь окормлял один из крупнейших монастырей на Афоне. Там миллионные программы реставрации, из руин подняли огромный монастырь.

— А давайте про Афон. Вы же хотели туда, а попали на Северный Афон, по послушанию же, правильно?

— Да, и не жалею нисколько. Ни разу в жизни не пожалел, никогда, и до сих пор не жалею. Думаю, слава Богу. Я уверен, что этот принцип послушания — он верный. Только человек, который руководит, конечно, должен понимать, что на нем огромная ответственность. Его слова и дела, действительно, должны по возможности соответствовать воле Божьей. Надо к этому стремиться. Мы не можем сказать, что каждое наше дело совершалось бы по воле Божьей. Было бы прелестью и самообманом так полагать. Но стремиться к этому мы должны.

Есть аскетические творения Святых Отцов, традиции монашеские, есть Евангелие, есть Христос. Поставь на свое место Христа, как бы Господь поступил на твоем месте? И поступай так. Как в Евангелии. Евангелие — это еще и Образ совершенного Человека — Богочеловека Иисуса Христа. Он нам показывает, как мы должны жить, особенно монахи, если стремимся к совершенству. А Бог есть любовь. Вот и все.

— Если послушание выходит за грань здравого смысла, что делать монаху?

— Знаете, классические примеры, тоже из святоотеческой литературы, патериков, они же не на пустом месте возникли. Кто-то сухую палку ходил за несколько километров поливал, с трудом, беря воду из какого-то источника. Другой вверх корешками что-то сажал. Это не на пустом месте все родилось. Конечно, всегда у послушника возникает мысль о том, что он делает что-то бессмысленное, что что-то не так, надо исправить. Вот здесь, что важнее — дело, которое он делает, или же важнее ему свою волю отсечь?

— Отсечением воли можно что угодно назвать в итоге.

— Я не беру злоупотребления, их не должно быть. Никаких. Отсечение своей воли через послушание необходимо для возрастания в смирении, для обретения душевного мира. Наш духовный отец Кирилл говорил, что всегда надо все делать с мирным духом, чтобы у тебя в душе был мир. А без мира не делать ничего. Не надо вопросы какие-то поднимать, что-то менять, когда у тебя неспокойно на душе, когда у тебя какое-то бурление.

Понятно, что есть вещи очевидные. Например, я сказал послушнику — поезжай куда-то и чего-то там привези. Я же не говорю, что ты на этом повороте притормози, а скорость у тебя должна быть не больше 40 километров в час. Я доверяю ему и предполагаю, что у него голова на месте, он соображает и понимает, где повернуть, где притормозить, где на газ нажать. Это уже его дело. Но я не буду его среди ночи поднимать и подвергать риску аварии. Это уже ответственность игумена, его уважение и любовь к брату.

Каждый на своем месте должен быть. Кто-то службу правит и знает, как это делать правильно. Кто-то готовит пищу и тоже знает об этом все. Я рад тому, что у меня келарь в обители — медик, он пищу готовит правильно. Братья некоторые на него ропщут. Вот тоже терпение нужно. Это тоже какая-то маленькая, смешная, но скорбь тоже. Братья хотят, например, продукты, которые вредны. Условно говоря, жареную картошку, копченую рыбу и молоко одновременно. Это же вредно!

Почему-то вредные продукты вкусны, а все полезные не очень. Тем не менее, он делает правильно. Я этому рад, потому что здоровье братьев важнее их пристрастий вкусовых. Мы делаем скидку им, раз в недельку готовим что-то такое, не очень полезное, но вкусное.

Епископ Троицкий Панкратий: «Хороший монах — то же самое, что хороший христианин»

Возрождение Валаамского монастыря — одного из самых известных и почитаемых в России — кажется настоящим чудом. Тем более что после полувекового запустения в обители необходимо было восстанавливать не только стены (храмы, кельи, хозяйственные постройки), но и внутренний уклад, традиции монашеской жизни.

О монашестве, возрождении и сегодняшнем дне Валаама мы беседуем с наместником Валаамского Спасо-Преображенского ставропигиального монастыря Епископом Троицким Панкратием.

«Евангелие и любовь»

— Владыка, Вы поступили в семинарию, будучи взрослым, зрелым человеком. Как пришло к Вам это решение?

— Действительно, я воцерковился уже взрослым человеком, после окончания института, и воцерковление мое сопровождалось такой радостью о Христе, таким обилием благодати… Тогда я, конечно, этого не понимал — просто радовался и не мог понять, почему все люди не идут в Церковь, почему так мало прихожан: я прихожу каждый день утром и вечером в храм, а там всего лишь три-четыре старушки стоят…

— Все-таки как это происходило? Что этому поспособствовало?
— Я прочитал Евангелие и понял, что это как раз та книга, которая ведет к Богу, которая действительно говорит о Пути, Истине, Жизни. Еще книги, которые ходили тогда в самиздате: «Откровенные рассказы странника духовному отцу», «Старец Силуан» (кстати, он меня просто перевернул). И после этого для себя решил — всё, только Церковь, больше ничего. Принял крещение, стал ходить в храм. Настоятель увидел мое усердие к службе Божией и стал меня потихонечку к ней привлекать. Я даже жил тогда при храме: уволился с работы, потому что не мог уже без Церкви, просто не мог физически. Мне выделили крохотную сторожку, наверное метра два на три. И я там жил, молился, сторожил, реставрировал и писал иконы, и на клиросе пытался петь и читать, и крышу красил… Можно сказать, монастырь для меня начался еще в миру, на приходе моем.

Я думал о монашестве, а вот о семинарии, честно говоря, даже не задумывался: это казалось каким-то совсем другим миром. Но когда мне сказали, что надо поступать в семинарию, я взял благословение у настоятеля и стал готовиться. И кстати, настоятель, отец Николай, тогда интересную вещь мне сказал: «Вы будете архиереем». Недавно мы с ним встречались, и я ему это «припомнил», говорю: «У Вас дар пророчества, оказывается, есть».

— Владыка, Вы сказали, что думали о монашестве. 1980-е годы, казалось бы, монастырей в СССР практически нет…

— Мне сказали, что на Кавказе есть монахи-пустынники, приглашали меня на Кавказ: пожалуйста, там можно монашествовать, найди себе старца и живи с ним. Но, слава Богу, туда я не попал. В свое время побывал на Кавказе и знаю, что там не все было так просто и легко, особенно в те годы. И арестовывали, и гнали монахов. Но и среди самих пустынников, честно говоря, всякие люди были, новоначальному можно было не в те руки попасть. Поэтому, слава Богу, что я в Лавру попал, что именно она стала моей монашеской колыбелью, можно сказать, вынянчила меня.

Перед поступлением я приехал в Лавру, пришел на исповедь. Один лаврский отец исповедовал, я спрашиваю: «Как быть? Я просто разрываюсь между Лаврой и Кавказом». А он говорит: «Поступай в семинарию, и если поступишь, значит, воля Божия тебе учиться и жить в Лавре». Простой и мудрый ответ.

— Были ли у Вас, человека с высшим образованием, какие-то трудности при поступлении в семинарию?

— В плане поступления никаких: был 1986 год — второй набор, когда людей с высшим образованием принимали беспрепятственно. А если бы я, скажем, поступал в 1984-м, то меня бы, скорее всего, не приняли: «Высшее образование? Нет, Родина тебя не для этого учила, чтоб ты потом кадилом махал»… Поступил я достаточно просто, быстро, легко и понял, что воля Божия — учиться и служить Церкви.

Осенью 1986 года произошло трагические событие — пожар в общежитии семинарии, погибло пять семинаристов. Потрясение было у всех очень сильное. Я и еще несколько человек написали прошения в братию Лавры, и нас сразу взяли. Так уже в первый год учебы я попал в Лавру.

— Что Вам особенно запомнилось в Лавре тех лет?
— Все запомнилось, все понравилось, я был в полном восторге. Как в первый год воцерковления — одна сплошная радость, несмотря ни на какие трудности, первый год в монастыре — это самое лучшее мое монашеское время.

Моим духовником стал отец Кирилл (Павлов). Я его любил… не знаю, как сказать — как Бога, наверное. Если читаешь древний патерик или афонских авторов, там говорится: старца надо любить как Христа. Вот так я любил отца Кирилла.

— Вы имели возможность с ним часто общаться?

— Мы каждый день общались, потому что у батюшки в то время был обычай вместе читать монашеское правило, до обеда. А вечером каждый день было чтение Библии. При мне раза два, наверное, прочитали от начала до конца и Ветхий, и Новый Завет.

— Тогда отец Кирилл был духовником братии?

— Да, замечательное время было. Много было прекрасных монахов и старцев, к сожалению, большинство из них уже ушли.

— Что отличало отца Кирилла как духовника?

— Любовь. Это самое главное батюшкино качество. Понимаете, он являл собою любовь, и, даже просто глядя на него, общаясь с ним, ты сам проникался в какой-то степени этим чувством. Я не очень верю разговорам о какой-то особой прозорливости батюшки или чудесах, хотя, может быть, что-то такое и происходило, по вере людей, конечно. У нас даже был случай с моим другом, тоже монахом. Мы оказались в чужом городе в сложной ситуации, очень тяжело нам было. Мы послали телеграмму отцу Кириллу, и ситуация наша разрешилась буквально в течение часа. Вот как это? Батюшка как-то почувствовал, помолился? Физически эта телеграмма до него еще не дошла, а помощь была оказана. Так же, наверное, было и у других людей. Но самое главное чудо, которое он собою являл, — это, конечно, любовь.

И это было нужно, важно — важнее, чем Типикон, Устав, какие-то самые важные правила и самые прекрасные традиции. Евангелие и любовь — вот это я видел в батюшке, и это действительно реально.

А потом Господь сподобил в 1992 году в первый раз приехать на Афон. И там тоже очень многих подвижников я застал: учеников старца Иосифа Исихаста и других старцев. Некоторые из них были богословами в подлинном смысле этого слова, другие были очень просты. Я, конечно, общался с ними через переводчика, но и просто видеть таких людей было полезно.

Когда наши монахи говорят, что у них с молитвой не ладится или еще чего-то Господь не дает, я часто привожу в пример наших лаврских отцов, которые жили очень простой монашеской жизнью, скромной. Нельзя сказать, что они делали какие-то великие дела, достигали непрестанной Иисусовой молитвы… Они просто были хорошими, честными монахами. И когда уже завершался их земной путь, видно было, как Господь исполнял то прошение, которым мы молимся каждый день, — о даровании безболезненной, мирной кончины и добром ответе на Страшном Судище Христовом. Вот такую безболезненную, мирную кончину Господь даровал многим, и я был тому свидетелем. И когда ты видишь, что человек уходит без какой-то печали, тоски, слез, как обычно бывает, а наоборот, с Пасхальной радостью, — понимаешь, что он завершил земной свой путь, достойно исполнил свое христианское, монашеское предназначение и идет, как уготовано, к Отцу своему Небесному. Это прекрасно. И дай Бог, чтобы наше новое, молодое монашество пришло в эту меру наших отцов.

— Владыка, простите, а что значит «хороший монах»?

— Да разве непонятно? Это монах, исполняющий свои обеты, которые он дал Богу. Монах, который честно и добросовестно исполняет свои монашеские обязанности, свое правило, свое послушание, старается смиряться, жить по заповедям Божиим. Собственно говоря, хороший монах — это то же самое, что хороший христианин. Они только немного в разных условиях находятся, разный образ жизни ведут.

Поэтому великое утешение и помощь людям Божиим, которые приезжают в монастыри, — просто видеть человека преуспевающего, не обязательно даже говорить с ним. Душа как-то угадывает, что этот человек благодатный, что он действительно с Богом. Тогда что-то меняется к лучшему в собственной душе, тоже хочешь быть таким.

Наследие Валаама

— В конце 1980-х годов возрождение Валаамского монастыря начиналось практически на пустом месте: не только здания здесь были осквернены и разрушены, но и собственно монашеская жизнь прервана. Благодаря чему произошло возрождение обители?
— Да, конечно, ничего не было. Первые братия, которые прибыли на Валаам, вынуждены были жить в гостинице. Первые кельи были — это были такие помещения, в которых местные жители дрова хранили, ни для чего другого они просто не годились. И конечно, братия были настоящими подвижниками. Я помню то время, тоже застал его. Было очень нелегко, особенно то, что мы жили вперемешку с местным населением. У нас очень строгий устав был в то время, мы его старались до буквы исполнять по Типикону, забывая иногда Евангелие, а все-таки Евангелие важнее. И когда приходили с многочасовых служб, ночных, всенощных, которые действительно у нас ночью проходили — а за стеночкой происходит, так сказать, другая всенощная, другое бдение… Было очень нелегко. Я второй раз такое, наверно, не смог бы уже понести. Но как-то Господь укреплял, посылал благодать Свою и помогал.

— Обычно, если человек попадает в трудные условия, он старается себе их облегчить. В частности, мы, миряне, часто оправдываем себя, что не успеваем помолиться, если мы, например, в дороге или работы было много…

— У нас наоборот: мы как-то старались больше молитвой брать. Одна из особенностей нашего монастыря — туда ехали как раз именно те братия, которые ревновали о строгой жизни, об уставных продолжительных богослужениях, без всяких сокращений. Они, конечно, читали книги о старом Валааме. Очень много значило для нас наследие старого Валаама — духовное, молитвенное наследие тех отцов, которые были на Валааме раньше.

С другой стороны, это была реакция на тот «облегченный» вариант монастырской жизни, который, скажем, был в столичных монастырях. Поэтому и старались больше молиться. И, я думаю, что это как раз нам и помогало, потому что без молитвы в таких тяжелых условиях просто не выжить.

— Как складывались отношения монастыря с местными жителями? Остались ли еще на Валааме миряне, те, кто жил там до возвращения монастыря Церкви?

— Да, еще остаются, но их уже значительно меньше. Практически в пять раз сократилось «немонашеское» население Валаама за эти 20 лет. Было построено два 60-квартирных дома на берегу в городе Сортавале, туда переехали люди с Валаама. Остается сравнительно немного: около ста человек. Часть из них — пожилые люди, которые просто не хотят уже никуда уезжать, менять свою привычную жизнь. Я думаю, пройдет лет 10–15, и Валаам будет, как встарь, именоваться Северным Афоном, потому что мирского населения не будет на острове.

Конечно, для нас это была серьезная проблема, потому что надо было, с одной стороны, вести себя по-христиански, как-то привлекать людей к вере, к Церкви, а с другой стороны — убеждать, что Валаам должен быть монастырем, а не туристическим центром, на котором можно подзаработать. Большинство конфликтов как раз и были на этой почве — монастырь мешал тем, кто хотел зарабатывать на Валааме.
А с теми, кто остался сейчас, у нас неплохие отношения. Мы помогаем пожилым, в том числе материально, с детьми работаем — у нас есть духовно-просветительский .

— Сегодня Валаамский монастырь — один из крупнейших по числу насельников. Удается ли Вам как настоятелю уделять внимание каждому насельнику монастыря?

— Нет, конечно, мне лично невозможно уделить внимание каждому, в том смысле, что каждого монаха исповедовать, с каждым беседовать подробно на духовные темы. У нас такая система: есть несколько старших братий, иеромонахов, которые являются моими помощниками, духовниками. Другие братия могут выбирать между ними: с кем контакт наладился, понимание, доверие — к тому они начинают ходить на исповедь. А я прошу по возможности братию где-то раз в месяц приходить и ко мне тоже, потому что я хочу знать, какие проблемы, какие настроения, сложности у них есть, чтобы понимать, что у нас в монастыре происходит.

— За прошедшие десятилетия изменилось ли число людей, которые прикипают сердцем к монастырю и желают на Валааме принять монашество? Их становится больше или меньше?
— Может быть, чуть меньше, но я бы не сказал, что число людей, желающих монашества, прямо в разы уменьшилось. Раньше, скажем в начале 1990-х годов, больше приходило в братию людей, но больше и уходило, надо сказать. Зато сейчас приходят многие из тех, кто был воцерковлен с детства, учился в воскресных школах или даже в православных учебных заведениях. Потому что одно дело, когда человек прошел, как говорится, «огонь, воду и медные трубы» и часто уже инвалидом пытается прийти в монастырь, когда он болен, покалечен и душевно, и духовно, а бывает, и физически. И другое дело, когда приходит чистый юноша из церковной семьи, православного воспитания. Такие молодые люди — это, пожалуй, самое лучшее.

Но в целом я братией своей доволен. И рад, что Господь меня направил на Валаам через Патриаршее благословение ныне покойного Святейшего Патриарха Алексия. Другого места не хочу.

— Летом на Валаам приезжают до полутора тысяч человек в день. Владыка, как справляется монастырь с таким числом паломников и туристов?

— Да я не знаю, справляется ли? — С огромным трудом. Нас часто спрашивают: «Как вы тут зимой? Как же вам тут тяжело!» — а я говорю: «Да зима для нас — самое лучшее, самое монашеское время». С сентября и до мая мы действительно можем жить полноценной жизнью — монашеской, монастырской, можно даже сказать, афонской. А вот летом-то тяжело приходится иногда, особенно в июле, когда людей очень много.

— Как вы стараетесь сохранить внутреннюю жизнь монастыря в условиях такого наплыва гостей летом? Нет ли ощущения, что летом налетает какой-то вихрь и все сметает?

— Да, бывает такое ощущение. Но, с другой стороны, когда паломники приезжают, это радостно. Все, кто приезжает, хотят поисповедаться, причаститься. А это ведь, представьте, сотни людей. Нелегко, конечно, братии, иеромонахам по-хорошему поисповедовать каждого, с каждым побеседовать, хотя бы несколько минут человеку уделить. Бывает, до глубокой ночи проходит исповедь. Но это — проблема каждого крупного монастыря, у нас ведь все монастыри открыты миру. Поэтому с паломниками нам радостно работать, это все-таки родные люди.
С туристами посложнее, но ведь и среди них есть люди верующие. Мы пытались одно время ограничивать вход в храм, допустим, чтобы хотя бы во время священных моментов Литургии не заходили туристы. А люди обижаются: «Мы хотим помолиться. Мы хотим приложиться к святыням. Мы хотим свечку поставить, записочку написать». И ведь люди меняются: бывает, что сначала человек приезжает как турист, а потом, может быть, станет и паломником.

— Монашеская жизнь невозможна без большой ревности, любви человека к Богу. Между тем именно на быстрое оскудевание ревности, «первой любви» (см.: Откр. 2, 4) жалуется, как правило, современный христианин. Посоветуйте, пожалуйста, как сохранить в себе (или вернуть, если оно оскудело) это живое чувство к Богу?

— Такое оскудение ревности бывает и в монастыре. Есть даже такое слово — богооставленность: это состояние, когда человек чувствует, что Господь его оставил. И молитва не идет, и все плохо, и уныние борет, даже до отчаяния доходит. Это не такое уж редкое явление и в монастыре тоже.

О чем оно говорит? О том, что благодать оставила душу. Я всегда говорю: «Братия, если вы чувствуете, что начинаете унывать, у вас такое внутреннее состояние, значит, где-то был грех, в чем-то мы согрешили, и благодать нас оставила. Значит, надо вернуть благодать». А как она возвращается? Через покаяние, молитву, через исповедь — откровенную, хорошую, глубокую, через церковные таинства. И, конечно, через веру. Нельзя в этих испытаниях терять веру! Вот я понимаю, что нет у меня сейчас такой благодати, которая бы действительно вдохновляла, делала мою жизнь светлой, радостной, такой, какая она должна быть, а наоборот — все плохо, грустно, тяжело, сухо, не хочется молиться… Но я верю в то, что в Церкви, не только земной, но и Небесной, она есть. Есть Господь, и Матерь Божия, и все святые — преподобные Серафим Саровский, Сергий Радонежский, праведный Иоанн Кронштадтский… И только лишь мой грех, какое-то препятствие, грехом воздвигнутое, отделяет меня от этой Церкви, от этой радости, благодати, от жизни во Христе. Надо найти это препятствие и постараться от него избавиться. Вот и всё.

***

Панкратий, Епископ Троицкий, викарий Московской епархии (Жердев Владислав Петрович), родился 21 июля 1955 г. в Перми. С 1970 по 1980 г. обучался сначала на архитектурном отделении Пермского строительного техникума, затем на архитектурном факультете Таджикского политехнического института в г. Душанбе.
В 1986 г. поступил в Московскую духовную семинарию, осенью этого же года принят в братию Свято-Троицкой Сергиевой Лавры. Пострижен в монашество 3 июля 1987 г. с именем Панкратий — в честь преподобного Панкратия, затворника Киево-Печерского. 18 июля 1987 г. хиротонисан во иеродиакона, а 8 июня 1988 г. — во иеромонаха.

Нес послушания, связанные с проведением в Троице-Сергиевой Лавре Юбилейного Поместного Собора Русской Православной Церкви, посвященного 1000-летию Крещения Руси, эконома Троице-Сергиевой Лавры, руководил возобновлением издательской деятельности Лавры.

17 июля 1988 г. возведен в сан игумена, 4 мая 1990 г. — в сан архимандрита.

18 января 1993 г. указом Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II назначен наместником Валаамского Спасо-Преображенского монастыря.

2 июня 2005 г. в Богоявленском кафедральном соборе г. Москвы Святейший Патриарх Алексий II совершил хиротонию архимандрита Панкратия (Жердева) во епископа Троицкого, викария Московской епархии.

Решением Священного Синода от 22 марта 2011 г. назначен председателем Синодальной комиссии по канонизации святых.

Валаамский Спасо-Преображенский ставропигиальный мужской монастырь

Спасо-Преображенский монастырь на острове Валаам — один из самых почитаемых в России, именуемый в прошлом Северным Афоном — был возрожден в 1989 г. В 1990-м получил статус ставропигиального.
Монастырь находится в северной части самого большого в Европе Ладожского озера, на архипелаге общей площадью 36 кв. км. Традиции монашества Ближнего Востока и Византии были восприняты на Руси вместе с Крещением в Х в. К этому времени значительная часть историков относят житие преподобных Сергия и Германа — первоначальников Валаамского монастыря, другие полагают, что обитель возникла в XIV в. Известно, что Преподобные пришли «от восточных стран» (вероятно, из Греции), имели священный сан, обладали даром прозорливости. Возможно, что жили они в пещере на о. Святой. Преподобные Сергий и Герман своим подвигом обращали ко Христу карел-язычников, утверждали Православие на Севере Руси.

Обитель, расположенная на границе России и Швеции, подвергалась нападениям и разорениям, несколько раз на протяжении десяти веков сжигалась дотла, но каждый раз восстанавливалась.

После революции Валаамский монастырь оказался на территории Финляндии. В 1920-е гг. он стал средоточием духовной жизни русского зарубежья. В эти годы на Валааме побывали писатели Н. В. Амфитеатpов, Б. К. Зайцев, И. И. Савин, А. Н. Толстой, Е. Н. Чиpиков, М. А. Янсон, государственные деятели Финляндии, например маршал К. Г. Маннергейм. В конце 1930-х гг. Валаам дважды посещал священник из Таллина отец Михаил Ридигер с сыном Алексеем. Спустя много лет Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II говорил, что его «духовный жизненный путь определили… две паломнические поездки в Валаамский монастырь /…/ Валаам поразил меня своим величием, своей духовной жизнью. Каждая пядь этой земли освящена подвигом, молитвой и трудом».

С началом советско-финской войны 1939–1940 гг. началась постепенная эвакуация братии на материк вглубь Финляндии. Наибольшему разрушению монастырь подвергся 2 и 4 февраля 1940 г., когда Валаам бомбили более 70 советских самолетов. Сгорело северное крыло монастырского каре с pухольной, больницей и церковью, верхняя часть которой была разрушена. Во время эвакуации братия сумела вывезти ризницу, 20 тысяч томов книг и рукописей, почти весь архив, раку Преподобных, часть икон, утвари верхнего храма и колоколов. Большой колокол отбил последние 12 ударов погребального звона по обители. 19 марта 1940 г. опустевший Валаам был передан советскому командованию, разместившему здесь школу боцманов и роту юнг. С 1949 г. здесь находился совхоз, с 1952 г. (до 1984 г.) — дом-интеpнат для инвалидов войны и престарелых.

13 декабря 1989 г., в день памяти святого апостола Андрея Первозванного, первые монашествующие прибыли на Валаам — началось возрождение Валаамского монастыря. С 1989 по 1995 г. Валаамской обители была передана большая часть ранее принадлежавшего ей недвижимого имущества — храмов, хозяйственных зданий и сооружений и т. д. Масштабные реставрационно-восстановительные работы продолжаются в монастыре и скитах по сей день.

Сейчас Валаамский Спасо-Преображенский ставропигиальный монастырь насчитывает около 150 насельников. Помимо общежительной, возрождена иноческая жизнь в 12 скитах. В Москве, Петербурге, Сортавале и Приозерске действуют подворья островной обители.

«Зачем листочки-то?»

—
Многие прочитали в «Исповеди» про такую вещь, как откровение помыслов. В монастыре, по словам автора, откровение подменялось фактически доносительством. А нужно ли открывать помыслы вообще и как это должно происходить?
— Откровение, безусловно, нужно. Только все нужно делать с рассуждением, исходя из реальных обстоятельств, которые существуют в данном месте, среди этой братии или сестер, чтобы это не превращалось в профанацию, делалось с доверием и для душевной пользы. Если нет доверия, нельзя принуждать. Я никого не принуждаю.

Я считаю правильным и необходимым откровение помыслов, так как по опыту знаю, что искушающие помыслы уходят или ослабевают. Не любит враг откровения, запутывает ум своей паутиной незаметно, тайком. Но откровение помыслов требует опыта, здравомыслия и доверия. Непосредственно игумену открываться трудно. Вот, я просто не смогу у всей братии принимать помыслы, при всем желании, просто физически не смогу этого сделать. Поэтому у нас есть братья старшие, духовники-помощники мои, которым я доверяю. Если у нас что-то серьезное происходит, они ко мне посылают этого брата. Или меня предупреждают, что у этого брата не все в порядке, надо на него обратить внимание.

— У вас это в правило возведено? Просто в этой книге описано, как сестры обязаны на листочке приносить эти помыслы, потом перед трапезой текст зачитывается перед всеми.

— Господи, помилуй! Зачем? Я не думаю, что это правильно. Я бы при таких обстоятельствах в таком месте и дня не пробыл. Я не понимаю взрослых людей, если так их заставляют делать, писать на листочек, а потом это все публично зачитывается, то это ужас какой-то, я просто даже не представляю, что такое может быть. Это профанация!

Если так в действительности есть — это глубочайшая ошибка. Откровение — это дело глубоко личное, не всякому и откроешься… Я сомневаюсь на самом деле, даже не верю просто. Я надеюсь, что это неправда какая-то, наговоры. Такие идеи, конечно, это просто какой-то абсурд… это что-то немыслимое! Я в своей обители такого не представляю. В Лавре не представляю, в Оптиной, да нигде, где люди адекватные.

valaam.ru

—
А у вас как откровение помыслов происходит?
— Просто приходит человек к духовнику или игумену и говорит, что беспокоит его, иногда одновременно исповедуется ему. Но это может быть и не в храме. Смысл в том, чтобы не держать в себе постоянные помыслы или искушения.

—
Нет таких листочков?
— Нет, конечно! Зачем листочки-то? Не люблю я их, они лишают живого общения. Не надо этих искусственных надуманных способов, я видел однажды, как человек исповедуется по смартфону, скачал, наверное, перечень грехов с православного сайта. Это профанация. Мне просто трудно понять даже, честно говоря. Зачем это? Если откровение помысла, то оно и должно быть откровением помысла. Я знаю, что в мужских монастырях проще: есть духовник, игумен или, как у нас, несколько духовников. В женских, конечно, сложнее.

Я знаю, что в некоторых монастырях женских греческих сестры подходят прямо на службе. На службе подошла, сказала пару слов, и все. Не надо же там все наизнанку, до мелочей — это тоже неправильно. Что-то тебя беспокоит, кто-то тебя обидел. Пришла и сказала, что я скорблю на одну сестру, не называть — Марфа или Мария, а просто сказать, что я скорблю на одну сестру, она меня оскорбила. Вот и все. Оставь это, Бог простит.

—
А может ли матушка определять духовную жизнь, как вы думаете? Отлучать от причастия, например?
— Безусловно, должна. Духовное состояние общины — это ответственность игумена. Мы стараемся, чтобы вся братия по воскресным дням, как минимум, естественно, в праздники тоже, причащалась. Это понятно, об этом даже говорить не надо, что литургия — это наше главное общее дело, то, что нас соединяет со Христом и друг с другом, это главное, что есть в обители. Поэтому мы стараемся, как минимум, раз в неделю все причащаться, всем братством.

— А отлучить от причастия?

— Если человек согрешил, то, конечно, могут его и отлучить на какое-то небольшое время. Долгое отлучение опасно, человек может ожесточиться и закоренеть во грехе. Отлучение, как и любая епитимия, должно быть средством воспитания, а не наказания. Большие епитимьи, что по отношению к монашеству, что по отношению к паломникам, только я могу налагать. В тяжелых случаях духовник присылает человека ко мне, я уже решаю, что делать.

Любить ли врагов наших?

— А фильмы или телевизор вы смотрите?

— Не смотрю уже давно. И братии запретил, сказав: «Мы не для этого сюда пришли. И если кто-то всё-таки будет смотреть, то он не имеет права причащаться со мной из одной чаши…» И это подействовало. А спустя какое-то время снова приходит брат: «Владыка, ну хоть какой-то самый православный фильм можно посмотреть?». Человек всё-таки слаб. Я, например, не пью и то же самое наказываю братьям — чтобы они держали сухой закон. А если я не буду ему следовать, как же смогу требовать того же от других?

— Но немало священников нарушают заповеди, а от паствы требуют послушания…

— Об этом ещё у Христа сказано: «Слушайте, что они вам говорят, но по делам их не поступайте». Христос сказал это всем, на все времена. Фарисеи, лицемеры, книжники — все эти религиозные типы есть и сегодня.

— Некоторые священнослужители не только ведут блоги, но и проповедуют через интернет: например, отец Иларион или Андрей Кураев. Они доносят своё видение до других через Сеть, как с амвона. Вы считаете это ненужным?

— Я считаю это ненужным и даже вредным для монахов. Монастырь может и должен вести просветительскую, проповедническую деятельность в интернете. Мы это делаем, у нас есть страницы в «Фейсбуке» и в других социальных сетях, свой сайт. То же самое и в других православных монастырях, например в Оптиной пустыни. Этим занимается братия, таково их послушание, но не личная прихоть. Монаху позволяется вести деятельность в Сети по благословению, к примеру, игумена. Но по собственной воле — нельзя.

Валаамский монастырь. Фото: РИА Новости/ Алексей Дружинин

— В интервью «АиФ», отвечая на упрёк, что, мол, монахи на Валааме заставляют мирян жить по своим правилам, вы сказали: «Мы навязываем людям только колокольный звон». Доходит ли он сегодня до большинства в обществе потребления?

— Думаю, всё-таки доходит. Другое дело, что этому яростно сопротивляются. Находятся те, кто старается его заглушить, и часто бывает так, что ищущие повода его находят. Благостной картинки у нас действительно нет. Да, конечно, к нам приезжает множество паломников, но очень много и тех, кто слышит голоса с противоположной стороны — антицерковные и, по сути, антироссийские. Часто за этим ничего нет, всё раздуто. Но люди привыкли верить, и многие ведутся, попадаются на удочку.

Петр Романов:

Столыпин. «Последний римлянин Российской Империи» Хотя, конечно, нам самим надо давать меньше поводов для нападок. Недавно, например, было очень странное заявление одного очень известного священника о том, что слишком комфортная, мирная, спокойная, сытая жизнь вредит обществу, и Бог оставляет его. Он выразил надежду, что спокойствие и мир скоро закончатся, Бог вмешается в историю и пошлёт страдания, которые пойдут обществу на пользу.

Это заявление вызвало в мой адрес множество гневных вопросов от мирян: «Неужели вы все так думаете?!». Оно потрясло людей. Такие вещи говорить нельзя! Это ошибка очень большая, если не сказать, катастрофическая. Кого-то она может просто оттолкнуть от церкви. Той церкви, которая молится о стране нашей, властях и воинстве и призывает к любви даже по отношению к своим врагам. Апостол Павел учит молиться о властях именно для того, чтобы сохранялись мир и спокойствие, а тут вдруг заявляют, что мир, оказывается, нам не нужен, а нужны страдания и потрясения… Но российский великий государственный деятель Столыпин уточнял: «Нам не нужны великие потрясения, нам нужна великая Россия».

Наша страна и так потеряла на войне десятки миллионов жизней. Достаточно поехать на Донбасс, чтобы вспомнить об этом. Я встречался там с архиепископом Горловским и Славянским Митрофаном, епархия которого разделена: часть паствы на украинской стороне, другая — в ДНР. И его уже 8 раз догола обыскивали на блок-постах, а однажды чуть не расстреляли после того, как он попытался что-то объяснить, угрожали напрямую: «Мы вас всех сейчас тут уложим!».

Валаам. Фото: www.russianlook.com

Поэтому не дай Бог никаких потрясений. Их и так много в мире. Через 10–20 лет мирной, спокойной жизни Россия действительно станет великой страной. Тем более, если во власти будет больше таких честных и верующих людей, как, например, Евгений Примаков, больше настоящих руководителей и предпринимателей, министров, которые не воруют. Понятно, что даже очень порядочные чиновники вынуждены играть по тем правилам, которые им навязаны, приходится искать компромисс. Но они хотя бы не берут взяток, не приобретают за сумасшедшие миллионы долларов авторучки, осыпанные бриллиантами. Это люди, которые работают, оглядываясь на вековые устои России, а не на либеральную «разноцветную» Европу, не стремятся быть олигархами за народный счёт.

«Важно не терять интереса к духовной жизни»

—
Должны ли монахи до упаду работать?
— Нет, конечно.

—
Как должен выглядеть день в идеале?
— Давайте посмотрим на Афон, где не прерывалась духовная жизнь. Всегда там сохранялись традиции тысячелетние. Считается, что главным делом монаха является молитва. Мы пришли в монастырь не для того, чтобы рекорды ставить по сбору урожаев или по изготовлению чего-то. Мы пришли преображать душу, молиться за весь мир, это главное. Естественно, не должны быть тунеядцами, должны работать.

Это необходимо и для самого человека. Он не может все время молиться. Если он не будет работать, значит, он будет бездельничать, если он будет бездельничать, то это приведет к его деградации как личности. Есть такая поговорка тоже, что молитва и труд — это как два весла. Если одновременно на оба правильно нажимать, то будешь плыть прямо. Если будешь на одно только, то будешь крутиться на месте. Это условно, но доля истины в этом есть.

Поэтому у монаха должны быть время, силы и желание молиться. С другой стороны, есть люди, которые более склонны к деятельной жизни, им трудно много времени проводить в молитве. Они более активные, более деятельные, им надо больше работать. Таким, конечно, мы такие послушания находим, что он молится, конечно, в храм ходит, но тратит больше времени и сил на послушания, чем другие братья. Бывает и наоборот. У нас есть брат — что ему ни поручишь, он ни с чем не справляется. Пускай молится, слава Богу. Ему даешь уже такое послушание, которое позволяло бы больше молиться.

— И в течение дня — сколько часов на молитву, на труд, на отдых?

— 8 часов работы — это даже много, с учетом службы и правила келейного. На Афоне работают, по-моему, 4 часа в большинстве монастырей, ведь они все до одного проводят в храме несколько часов, плюс келейная молитва. На Валааме обычно работают примерно 6 часов. Смотря какая работа. У нас по-разному. Бывает, что в один день они много часов работают, а в другой день отдыхают — по очереди. Такое послушание, что оно требует нескольких часов подряд, ничего не сделаешь, не поменяешь, они сами так просят посменно работать.

— Если 6 часов работа, то молитва и отдых — это сколько?

— По-разному тоже. Сказать, что всем надо 6 часов спать, тоже нельзя, кто-то 6 часов спит, а кому-то этого мало, пускай спит 8, ради Бога! Это все индивидуально. Или сколько он будет молиться. Кто-то может молиться полчаса, это хорошо, а кто-то может два часа молиться. Все по-разному, от людей зависит. Главное, чтобы не бездельничал, не грешил, исправлял свою жизнь, не терял интереса к духовной жизни — это самое важное.

Фото: монах Анастасий / valaam.ru

Епископ Панкратий (Жердев) – Мироточение: знамение или обман?

Накануне Недели Православия в интернете поднялся дружный шум по поводу сообщения Натальи Поклонской о мироточении в часовне во имя Царственных страстотерпцев.

Епископ Панкратий (Жердев). Председатель Синодальный комиссии по канонизации святых

Соревновались в «остроумии» не только богоборцы типа Невзорова, но вроде бы и православные блоггеры. Самый мягкий эпитет по этому поводу: «кликуши». Некоторые выпады граничат с кощунством.

Если говорить о случаях истечения слез,мира,крови от икон Божией Матери на Святой Руси, которые сохранились в Предании нашей Церкви то их вполне достаточно, чтобы уверенно сказать: явление это происходило издревле, иногда сопровождалось многочисленными исцелениями, а иногда и само по себе воспринималось как чудо, как знамение Божие- именно так и стали именовать известную Новгородскую икону Божией Матери-«Знамение». Другая известная икона «Толгская» 16 сентября 1392 источала миро во время утрени. Источала миро и Мирожская икона Божией матери.

Есть иконы менее известные : Владимирская-Оранская икона Божий Матери — мироточение в 17 веке, Ильинская Черниговская икона Божией Матери (истечение слез) и другие.

Русские люди столетиями воспринимали эти явления как знамения Божии, что же нам теперь и над ними подшутить, как над средневековыми суевериями? Их относительная немногочисленность вероятно указывает на то, что эти явления тщательно проверяли,прежде чем принять. Во всяком случае некоторые описания содержат упоминания о проверках чудес специально присланной правящим архиереем комиссией.

Теперь немного о нашем времени. Все помнят, какую немалую роль сыграла в народном почитании убиенной Царской семьи мироточивая икона Николая II. Эту икону переносили по многим монастырям и храмам нашей Церкви в конце 90-х годов. Мне говорили тогдашние члены Синодальной Комиссии по канонизации святых, что были документально подтверждённые случаи исцелений по молитвам к Царственным страстотерпцам.

На Валааме эта икона тоже побывала. Должен сказать, что не отношу себя к людям легковерным и всегда стараюсь обьяснить явление необычное сначала причинами естественными. Но вот на наших глазах произошло нечто, естественными причинами необъяснимое. Когда мы перевозили эту икону на конном экипаже, она находилась в руках иеромонаха сидящего рядом со мной.

Бумажная икона небольшого размера наглухо закрытая в застекленном деревянном киоте легко просматривалась со всех сторон. Благоуханное миро обычно выступало внутри стекла, иногда на стекле снаружи. Но когда мы подъезжали с иконой к Собору, то сидевший напротив меня отец Вениамин вскричал: «Миро!» и указал на икону. На наших глазах на верхнем торце лакированной деревянной поверхности киота набухала капля густой ароматной жидкости. Потом её выступило так много, что она стала стекать сначала по верхнему торцу киота, а потом уже полилась вниз по поверхности киота. Когда мы внесли икону в Собор, положили её на аналой и стали петь молебен, народ, стоявший напротив большой старинной иконы Спасителя у правого столпа, вдруг заволновался и зашумел. Оказывается прямо на их глазах из благословляющей десницы Христа на древнем образе из перстосложения также выступило благоуханное миро и несколькими струйками потекло вниз. Потом такое же явление повторилось на Смоленском скиту, который исторически был связан с семьей Романовых(в скитском храме до 1940г. хранились некоторые драгоценности Императрицы Александры, переданные жившему там схиигумену Ефрему Анной Вырубовой). Именно там Анна Вырубова приняла от рук о. Ефрема монашеский постриг.

Никто из братий или паломников не усомнился,что произошло чудесное знамение, подтверждающее святость Царственного страстотерпца.

Кто-то может быть сочтёт рассказанное прелестью, массовым психозом, или скажет, что это не имеет отношения к христианской вере, но на мой взгляд, массовое почитание церковным народом убиенной Царской семьи, проявившееся в том числе в поклонении и признании чудотворной, мироточивой иконы Государя, не могло не повлиять на Полноту Церкви.

Всенародное почитание, наряду с проделанной Синодальной Комиссии по канонизации святых огромной исследовательской работой, в итоге привело к принятию Собором 2000 года исторического решения о прославлении Собора Новомучеников и Исповедников Российских в числе которых были и Царственные Страстотерпцы. Без этого решения невозможным стало бы и не менее историческое преодоление раскола с Зарубежной Церковью.

Вспоминая это, думаю,что в случаях мироточения или иных подобных необычных явлениях,связанных с Церковью — презрительное глумление или, напротив, восторженная экзальтация совершенно неуместны. Безусловно требуется тщательная проверка этих явлений. Но до официального подтверждения или опровержения надо следовать мудрому совету святых отцов: не принимай и не отвергай… Господь Сам явит нам истину,если Ему это будет угодно.

Facebook еписопа Троицкого Панкратия (Жердева)

Вы можете поаплодировать автору (хоть 10 раз)0

«Я не думаю, что правильно ограничивать власть игумена»

—
А вот положение о монастырях и монашествующих — какая у него судьба? Очень долго этот проект обсуждали, что с ним сейчас?
— Сложный документ и важный получается. Если не ошибаюсь, там по отдельным темам идет проработка, улучшаются, дорабатываются отдельные части, потом принимаются в Межсоборном Присутствии. В середине ноября будет очередное заседание. Буду лучше знать.

— А оно нужно еще кому-то?

— Разумеется, оно нужно, особенно тем монастырям, где есть обсуждаемые недостатки. Или тем обителям, которые только в периоде становления. Проблема у нас еще в чем? У нас мало опытных монахов, которые могут возглавить обитель. Я же вам говорил, что у нас монашество в целом молодое, я имею в виду духовно, по годам-то могут и зрелые люди быть, а опыта монашеского маловато.

По духовному монашескому опыту, по мудрости — таких людей мало пока, которые могли бы другими людьми руководить. Конечно, надо установить рамки, что ли, в которых это должно происходить. Исповедь и духовное руководство как выстраивать, например, время труда и молитвы, вообще структура обители, права, обязанности начальствующих и рядовых насельников. Какие-то основные положения, они должны быть отражены и стать основой для устава конкретной обители.

— На что ориентируются тогда монастыри?

— Обычно берут какие-то уставы крупных монастырей известных. Из Троице-Сергиевой Лавры чаще всего. Исторические обители пытаются к своему уставу приблизиться. По-разному бывает. Или духовник может стать инициатором возрождения, или игумен. Я даже не знаю. Я эту ситуацию не отслеживаю во всех монастырях.

— То есть этот документ нужен?

— Конечно, нужен. Я считаю, что нужен. Главное, чтобы он не был таким жестко обязывающим, сковывающим.

— Кого сковывающим?

— Всех. Допустим, у нас принято одно и так сложилось уже давно, и вдруг говорят, что теперь не так, а делайте иначе. Например, у нас, и не только в нашем монастыре, во многих монастырях утреня служится с утра. Как обычно: полунощница, утреня, часы, литургия. Чин богослужения, например, сложился у нас, и так всегда было. При возрождении монастыря установили.

В других местах утреню соединяют с вечерней. Где-то еще какие-особенности есть. Иногда довольно странные для нас особенности, например, вставляют акафист в утреню. Я не даю оценку сейчас, просто говорю о разнообразии. Я уважаю право этих братьев и сестер на то, чтобы их своеобразие сохранялось, как сохранялось бы и наше.

И вдруг нам сейчас скажут: нет, теперь по-другому, и чтобы служба не больше двух часов была, и только вечером, и так далее. Я к примеру говорю. Конечно, мы будем против. С другой стороны, наш устав навязывать всем тоже неправильно было бы. Поэтому в уставе нужно обозначить какие-то самые основные вещи, которые должны соблюдаться.

— Может быть, еще прописать права монахов, например, что нельзя паспорт отбирать?

— Это настолько вещи очевидные, это должно быть не на уровне положения, а на уровне распоряжения архиерея. Это не уровень положения. Писать такие вещи очевидные несерьезно. Не нарушайте закон! Писать, что все должны соблюдать законы Российской Федерации? Это же нарушает закон. У рабов современных уголовники отбирают паспорт, чтобы не сбежали. Это абсолютно недопустимо! Бог дал человеку свободу, кто мы такие, чтобы лишать его этого богодарованного права?

Фото: монах Анастасий / valaam.ru

— А если там пропишут возможность переходить в другой монастырь? Или ограничат власть игумена?

— Не пропишут. Я думаю, что неправильно ограничивать власть игумена. Не потому, что я игумен, а потому, что не всегда и во всем должна быть полная демократия. Должна быть в обители братская любовь христианская, а не демократия. Вот у нас был период в нашей обители, в 17-м году, когда произошла февральская революция, бурления революционные коснулись, как ни странно, и братии тоже. Началось, так сказать, прямо революционное брожение. В Церкви же тоже реформы происходили, не все из них были хорошими. Летописец монастыря описывает те курьезные формы, которые в этом брожении проявились. Некоторые братья требовали должности сделать выборными, деньги делить поровну, управляться советом, ну и так далее.

Это недопустимо, конечно, ведет к идиоритму, есть такой термин. Проще сказать — к самоуправству, которое приводило к разложению монастырей даже на Афоне. Допустимо только одно — избрание игумена. Вот сейчас на Афоне в Пантелеймоновом монастыре иеродиакона избрали игуменом, прекрасно. Пользуясь случаем, сердечно поздравляю отца Евлогия, мы с ним вместе в Лавре начинали в восьмидесятых. Рад за него и за обитель.

Остров

Владыка, расскажите самые главные новости жизни вашей обители: сколько в ней насельников, как идет восстановление монастыря и самой монастырской жизни?

Владыка Панкратий: Самая хорошая новость для монастыря, когда никаких новостей нет. Когда идет спокойная, размеренная монашеская жизнь, и ничто ее не беспокоит. События, конечно, случаются, такие как приезд Патриарха, Президента, других высоких гостей. Этим летом Святейший Патриарх освятил домовый храм в восстановленной после пожара гостинице. Но эти события относятся к внешней жизни. А главное это то, к чему направлена все монашество — это жизнь во Христе. Насельников наших точно не сосчитаешь. Наше братство находится в разных местах, насельники живут не только на Валааме, но и на подворьях в Москве, Петербурге, Приозерске, в Сортавале. Всего примерно человек 160- 170. И на самом Валааме у нас сейчас 8 скитов, ферма, на которой братья несут послушание. Вместе собираемся на большие праздники, и только тогда видно, что братство большое. А так, в Центральной усадьбе постоянно живет примерно 40 человек. Трудников, думаю, в два раза больше — около ста.

Монастырь можно считать восстановленным?

Владыка Панкратий: Нет, конечно. Восстановить за 20 с небольшим лет построенное за 200 физически невозможно. Даже если бы были все необходимые средства на восстановление. А если учесть, что восстановительные работы надо совмещать с жизнью обители (строительные шумы, неудобства — это же все влияет на состояние человека), то мы не стремимся к максимальным темпам, не форсируем. Все делаем постепенно. Монахи сюда приехали зимой 1989-го, а в 90-м началось восстановление. Сейчас практически восстановлены все основные скиты, осталось 2-3 на дальних островах. Но мало восстановить скит, надо восстановить и скитскую, монашескую жизнь. Скитская жизнь, тем более на удаленных островах, особенная, послать туда любого брата невозможно, нужен опытный человек, который знает, как бороться с искушениями, как молиться. Без молитвы на острове, вдали от монастыря, от братии, человеку просто не прожить.

Разве стремление к уединению редкостно среди монахов?

Владыка Панкратий: В принципе, монашество подразумевает уединение. Общежительная жизнь в монастыре — скорее первый этап. Но у кого-то этот этап может затянуться на всю жизнь. Люди достигают и в общежитии очень высокой духовной жизни. И валаамские наши старцы, и современные — тот же отец Кирилл из Троице-Сергиевой Лавры, всю жизнь проживший в общежитии — тому пример. Так уж Бог судил им. А для многих полезно быть в уединении, вдали от соблазнов, где меньше всякого рода попечений, и больше возможность посвятить себя Богу. Жить так, чтобы вся жизнь была пронизана Богообщением — скит для этого создан. А в старину у нас на Валааме было еще и отшельничество. Но это исключительный подвиг, его у нас уже 150 лет как нет. Люди не достигают того уровня, чтобы принять такой образ жизни.

Но ведь в 70-х годах прошлого века в горах Кавказа были отшельники.

Владыка Панкратий: Я сам там провел год вместе с моим другом отцом Симоном, он жил в горах потом еще почти 10 лет, писал в уединении замечательные духовные стихи. Теперь он живет на Афоне, его знают как духовного писателя, который пишет под псевдонимом Симеон Афонский.

Кавказское пустынничество в советское время возникло главным образом потому, что мало было монастырей. Мужских — всего четыре на весь Советский Союз. И надо было пройти очень большие преграды, чтобы попасть в них. Прием в обитель людей с высшим образованием был особенно затруднен.

Поэтому некоторые люди, стремящиеся к монашеству, шли отшельничать в горы Кавказа.

Меня пригласили туда в самом начале моего церковного пути, когда я приехал поступать в семинарию Троице-Сергиевой Лавры. И передо мной встал выбор: либо идти в духовную семинарию и затем в Лавру, либо — сразу на Кавказ в «пустыню». Для меня это был очень трудный выбор. Мне очень нравилась жизнь в монастыре, замечательные лаврские службы, послушания, жизнь с опытными старцами. К тому же я понимал, что я еще новоначальный, и ехать на Кавказ мне было духовно небезопасно. Да и неизвестно, к кому попадешь.

И что Вы выбрали?

Владыка Панкратий: Лаврский духовник сказал, что следует поступать в семинарию. И если примут, значит, воля Божия учиться в семинарии и поступать в Лавру. А если не примут, то воля Божия ехать на Кавказ. Меня приняли. Но потом все равно, уже из Лавры, я поехал на Кавказ. И как это обычно бывает, через год пришлось и мне столкнуться с немалыми искушениями.В кавказской «пустыне», главным образом в Абхазии, жили самые разные люди: и высокой духовной жизни, и обычные, которым неплохо было бы пожить в общежительном монастыре, чтобы научиться смирению, послушанию, терпению, качествам, которые необходимы человеку для того, чтобы у него родилась настоящая молитва. Если человек стремится к молитве и даже очень много подвизается в молитвенном делании, но оно не растворено у него смирением, это значит, что он на опасном пути. К тому же молитва должна быть соединена с трудом. Обычный человек не может все время посвящать молитве, только уж когда находится в благодатном состоянии. Молитва и труд — два весла, говорил один старец, будешь нажимать равномерно, и лодка поплывет прямо. А если нажимать сильнее на одно весло, лодка станет крутиться на месте. На Кавказе среди пустынников были, к сожалению, и люди явно прельщенные (духовно поврежденные).

Через год я приехал к своему духовнику отцу Кириллу за советом, и он мне сказал, что надо оставаться в Лавре. Я, честно говоря, был очень огорчен. Хотел вернуться. Но вскоре там началась война. Общежительный монастырь — этот становление монашеской жизни, гармонизация души и подготовка к более сложным искушениям и более высоким духовным состояниям. Здесь самое главное — борьба со страстями (а они очень хорошо раскрываются в общежитии) и возрастание в смирении через послушание. Кто-то из отцов очень удачно сравнил жизнь братьев в общежитии с камушками на берегу моря. Они волнами обкатываются, друг о друга трутся и становятся гладкими, кругленькими — даже кирпич. А братья сталкиваются друг с другом и, смиряя себя, «сглаживают острые углы». Это быстро не происходит. Человек и в 60 лет продолжает учиться. Кое-кто начинает унывать: как же так?! Святые подвижники достигали очень высоких духовных состояний — реальной святости, их жизнь была благодатной жизнью с Богом, а почему я так плох? Главное — исключить уныние. И тогда это будет правильный взгляд на себя. Если осознаешь свое плохое состояние — исправляйся. Если тебе много лет, и ты еще не исправился, не отчаивайся. Если ты отойдешь ко Господу в борьбе за жизнь христианскую, то Он тебя помилует. Даже если ты не достиг того, к чему призван каждый христианин — святости.

Многие мои светские знакомые любят повторять: «Если в Церкви есть старцы, то пусть выйдут и заявят о себе. И погромче. Чтобы мы слышали не только официальные голоса»…. Вот вы говорите, что самый высокий уровень для монаха — отшельничество, а мир требует их «выйти». Что вы скажете по этому поводу?

Владыка Панкратий: Миру нужны монахи. Потому что монахи — свет миру. А свет монахам — ангелы. Так говорили святые отцы.Конечно, служение миру является обязанностью монаха. Но для того, чтобы человек обрел то, чем он может по-настоящему служить миру, сначала нужен уход от греха, от зла, которым переполнен мир. И самое главное, нужен подвиг, преодоление греха в самом себе. Для этого и существует аскеза, молитва, пост, бдение. Это не самоцель. Это путь к стяжанию благодати Божией.

Серафим Саровский, прежде чем стать таким, каким мы его знаем, много лет положил в монастыре, в уединении и в пустыне — на тяжелую борьбу с самим собой, со своими грехами, страстями, с «ветхим» человеком внутри себя. То же самое можно сказать и о преподобном Сергие Радонежском и о других святых. Сложно назвать того, кто бы сразу стал святым старцем среди городского шума. Хотя есть, конечно, исключения. Но все же монашеский путь, преимущественно подразумевает уход от «мира». Или даже бегство, как говорил Арсений Великий, «бегай людей и спасешься».

Людям нужны старцы, поэтому нужны условия для «бегства» от «мира». А сегодня «мир» все больше и больше вторгается в обители. Особенно через такие удобные современные вещи, как Интернет. Казалось бы, человек в полном одиночестве на Афоне. Но если у него Интернет — весь мир в его келье.

Паломники вам тоже приносят «мир»?

Владыка Панкратий: Конечно, но в меньшей степени. Тем более, что монашеству полезно и необходимо пастырство. Но прежде нужно укрепиться, а для этого необходимо уединение. Валаам чем хорош? В зимние месяцы мы — в уединенном состоянии. Часто слышу: как вы здесь зимой живете? Это же так трудно! Но все трудности меркнут по сравнению с благом, которое мы получаем. Зимой как раз и наступает время настоящей монашеской жизни. Летом раздаем, зимой — собираем…

Вернемся к теме восстановления монастыря.

Владыка Панкратий: Сейчас нам помогает вся Россия: от Москвы до Урала. Большая часть средств поступает от благотворителей. Эта помощь продолжается уже очень давно, два десятилетия. Но были и годы, когда мы оказывались на грани выживания. Представьте себе, содержим большое хозяйство, несем затраты, каждый месяц платим людям зарплату, завозим на зиму продукты, топливо, я уж не говорю о строительстве и реставрации, а будут средства или нет, неясно, ты — в руках Божиих.

Огромную помощь нам оказала федеральная сетевая компания, проложившая электрический кабель по дну Ладоги. Мы теперь получаем электричество из единой энергетической системы России, а раньше у нас были ветхие дизельгенераторы, зимой работающие с перебоями. Очень тяжело было. Зимой самым популярным предметом на Валааме были ручные фонарики. Многие часы — полная темнота. Теперь никаких проблем с электричеством нет, реставрационные работы ведутся без перерыва.

Покойному патриарху Алексию II еще мальчиком на Валааме предсказали Патриаршество. Писатель Иван Шмелев оставил нам дивную повесть «Старый Валаам». Как вы сопрягаете современную жизнь с духовной и культурной историей острова?

Владыка Панкратий: Мы не прилагаем к этому специальные усилия. Хотя, конечно, историю святых островов знаем, и у каждого брата есть книги о Валааме. Но сама жизнь монастыря — в идеале — подразумевает единство с братьями, что жили до нас и что придут после. Есть некий Валаам Духовный, Небесный, и мы можем в нем находиться. Можем отделяться, удаляться от жизни внутри этого идеала — за счет ошибок, личных грехов, отступлений от принципов монашеской жизни, или, наоборот, приближаться.

Валаамский старец — он особенный?

Владыка Панкратий: Нет. Преподобный Антипа Валаамский сначала долго жил на Афоне, потом у нас, и по сути ничего в его жизни не менялось. Поэтому не стоит акцентировать внимание на месте. Хотя у каждого монастыря свой характер, направление, дух, особенности расположения, служебные и уставные традиции. А объединяет нас с теми, кто жил до нас и кто придет после — молитва и благодать Божия.

Вчера на службе самая большая очередь на исповедь стояла к отцу Науму. Все шептали, что он самый опытный.

Владыка Панкратий: Для священника самое главное — участие, любовь. Если это есть, к нему всегда будет стоять очередь на исповедь.

На Валааме собрались монахи из разных стран?

Владыка Панкратий: Да, отец Серафим родом из Франции, жил в Англии, в Эссексе, был келейником у отца Софрония Сахарова. Отец Мефодий и отец Наум — из Македонии. К нам может приехать православный монах из любой страны.

Является ли Валаам сегодня центром духовного притяжения и окормления для верующих и ищущих людей?

Владыка Панкратий: Разумеется. Хотя кто-то приезжает и просто отдохнуть. Но может почувствовать что-то необычное, соприкоснуться с внутренней красотой и гармонией Православия. И в следующий раз приедет с более серьезными намерениями, станет духовно возрастать.

Трудников на Валааме хватает?

Владыка Панкратий: Трудников нам не хватает. Помощь нужна всегда. Слава Богу, несколько лет назад возникло волонтерское движение. К нам приезжает много молодых людей из разных стран — России, Америки, европейских стран и даже из Японии. Среди них есть как христиане, так и люди совсем далекие от религии. Они самоорганизовываются, приезжают и работают. Обитель получает безвозмездную помощь, трудовую жертву, а сами волонтеры — духовно возрождаются, укрепляются, растут. Кто-то приходит к православной вере, к Церкви.

Паломников много?

Владыка Панкратий: Да, много. Паломничество — это тоже определенный труд для человека. У паломника есть свои трудности и искушения. Но если они преодолеваются должным образом, то человек получает немалый духовный плод. Но паломники составляют лишь пятую часть от всех, приезжающих на Валаам. Раньше мы старались укрыться от туристов, совершать богослужения так, чтобы они на них не попадали и не мешали молящимся. А сейчас идем им навстречу, потому что среди них много верующих. Бывает, что с группами туристов приезжают и священники.

Правда ли, что Валаам могут закрыть для женщин?

Владыка Панкратий: Это неправда. У нас есть скиты, например, Всехсвятский, где посещение женщин ограничено до одного раза в год. Но совершенно закрывать Валаам для женщин — вряд ли это возможно, да и нужно. Можете быть спокойны.

На Валааме несколько раз был в гостях Президент России. Что притягивает первых лиц в монастыри?

Владыка Панкратий: То же самое, что и остальных. Они также все чувствуют и переживают. Необходимость побыть в святом месте для них может быть еще важнее, чем для обычного человека. У них же огромная нагрузка, ответственность, тяжелейшие стрессы. И душа, конечно, ищет укрепления. Когда Путин приезжал к нам, он стоял в храме и молился вместе со всеми, исповедовался и причащался.

У Валаама особый статус?

Владыка Панкратий: Валаамский архипелаг находится на особо охраняемой природной территории. Этот статус недостаточен для полноценной охраны природы и памятников Валаама. Однако ни один из статусов, установленных законодательством, в полном объеме не подходит для Валаама и Соловков, в силу того, что не учитываются все особенности этих и других территорий. Это проблема, которую нужно решать на законодательном уровне.

У нас нет в законодательстве такого понятия, как святое место. А святые места есть и очень значимые. И не только христианские. Может быть, стоит изучить опыт Афона.

Все земли острова Валаам принадлежат монастырю?

Владыка Панкратий: Нет, что вы! Только часть Центральной усадьбы, земля под скитами, другими памятниками, все остальное — земли лесов или сельхозназначения.

Исторически земля архипелага всегда принадлежала монастырю?

Владыка Панкратий: До советского времени — да.

Вы возглавляете Синодальную комиссию по канонизации святых, расскажите, как она сейчас работает. В должной ли мере исследованы истории новомучеников в ХХ веке? Будут ли новые канонизации святых из далекого от нас времени? Из близкого?

Владыка Панкратий: Основные принципы работы Синодальной Комиссии по канонизации святых остались теми же, что были. Мы работаем с поступающими из епархий материалами и принимаем решение исходя из того, насколько рассматриваемые материалы соответствуют критериям канонизации, существовавшим в Русской Православной Церкви и подтвержденным постановлениями Архиерейских Соборов и Священных Синодов. Это в полной степени касается и новомучеников. Естественно, что после выхода ряда государственных законов и положений, касающихся доступа к судебно-следственным делам, а они являются основным материалом для исследования исповеднического подвига новомучеников, возникли некоторые трудности, и зачастую присылаемые в Комиссию материалы не вполне соответствуют рекомендациям, принятым Священным Синодом. Однако следует отметить, что за последние 15 лет Русская Православная Церковь прославила более 1500 новомучеников и исповедников. Объем связанных с ними материалов настолько велик, что мы и до сих пор производим некоторые уточнения.

Русская Православная Церковь, как и Церковь в древности, не ставит своей задачей переписать всех из списка пострадавших в святцы. Понятно, что у какой-то епархии или монастыря есть свои предпочтения, но теперь перед народом Божиим стоит скорее задача освоить это огромное наследие — исповедническую жизнь и мученическую кончину прославленных на рубеже ХХ-ХХI столетий новомучеников и исповедников Российских. Что касается наших древних подвижников, то ближайшему Архиерейскому Собору будет, например, предложено включить в святцы для общецерковного почитания преподобного Далмата Исетского, подвизавшегося в ХVII веке в Сибири.

Помню, каким прорывом казалась канонизация в 1988 году блаженной Ксении Петербуржской, святителей Феофана Затворника и Игнатия Брянчанинова, преподобного Максима Грека.

Владыка Панкратий: Этот прорыв объясняется просто: в течение всего советского периода канонизации были практически запрещены. Но сейчас нельзя сказать, что в Церкви остались значительные личности, которые всегда почитались, но по каким-то причинам не были канонизованы. Какие-то имена называют, но одни звучат спорно, другие недостаточно изучены или не соответствуют принятым критериям. Так что ожидать сейчас «прорывов» нельзя.

Помню, какой сенсацией для светского мира прозвучало предложение канонизировать Федора Достоевского. Церковь давала пояснения: не все в жизни Достоевского можно взять за образец.

Владыка Панкратий: Человек не рождается святым. Равноапостольный князь Владимир, например, по сути, прожил две разных жизни. Одна — до обращения ко Христу, и совершенно другая — после. Поэтому, если когда-то человек курил или играл в рулетку, не надо думать, что он не сможет быть канонизирован. Важен итог его жизни. Святой праведный Иоанн Кронштадский, например, бывало, по совету тогдашних врачей, курил сигары. Но он почитается Церковью, по молитвам к нему совершаются чудеса, и жизнь его безупречна с христианской точки зрения.

«О традиции и современности в церковной культуре… о Божьей благодати и чистоте души пастыря…»

Елена Федотова (далее — Е.Ф.): Ваше Высокопреосвященство, благодарим Вас за предоставленную возможность встретиться с Вами и задать вопросы для гуманитарного альманаха «Петербургская среда». Не являясь церковным изданием, наш журнал работает в, так называемом, «православном поле». В этой связи, мы выражаем абсолютную готовность к сотрудничеству с Валаамским монастырем и духовно-просветительским в сфере просветительской деятельности.

О восстановлении часовни преподобного Сергия Радонежского…

В 2014 году Россия празднует 700-летие со дня рождения преподобного Сергия Радонежского. Повсеместно проводятся праздничные мероприятия, цель которых — сохранение культурных и нравственных ценностей, укрепление духовного единства российского народа. Объявлено, что более 700 храмов России, которые носят имя преподобного Сергия Радонежского, будут отреставрированы… Нам известно, что в мае этого года прошли очередные «Валаамские чтения» и были они приурочены к празднованию 700-летия св. прп. Сергия Радонежского. А планируется ли восстановление часовни Преподобного? (Деревянная часовня, первоначально стоявшая у пустынной кельи игумена Назария. После постройки церкви Святых Отцов, в 1880 г., перенесена к дороге к летней ферме монастыря, на место в 1,5 км к северо-востоку от обители. Во второй половине ХХ в. разрушена, уцелел фундамент. — Прим. Е.Ф.)

Владыка Панкратий: Планируется, причем очень интересным образом все началось… На меня вышла через социальные сети одна женщина и предложила свою помощь в этом деле. Но она думала, что стоит восстановление часовни примерно в пределах трехсот тысяч, что, конечно, не так… Хотя сама часовня не большая, средств потребуется значительно больше… К тому же она далеко стоит у лесной дороги, добираются туда не все. Поэтому, мы и не спешили с ее восстановлением. Раньше на Валааме часовни использовались по назначению. В этих местах в старину жили пустынники, которые и молились в этих часовнях. При жизни Дамаскина стало активно развиваться паломничество, приезжать много гостей. Каждая часовня была приготовлена для молебна, имела крест, евангелие, епитрахиль… Все было в порядке и все доступно. Любая паломническая группа, которую сопровождал священник, могла помолиться, совершив молебен. А группы, что были без священника, могли, к примеру, прочитать акафист… Сейчас же ситуация другая. Такой традиции, к сожалению, уже нет. Почему? Потому, что те программы, которые созданы сегодня для паломников, они достаточно сжаты — в два дня надо успеть все посмотреть… И, если они будут в каждой часовне и в каждом храме совершать молебны или читать акафисты, то они никуда не успеют попасть…

Е.Ф.: Или им придется остаться здесь на послушание…

Владыка Панкратий: Да, совершенно верно… Тем не менее, хотелось бы восстановить все ранее существовавшие часовни. И очень радостно, что человек один нашелся… А теперь нашелся и еще один человек, более состоятельный, буквально на праздник Сергия и Германа высказавший свое намерение поучаствовать своими личными средствами в восстановлении часовни. И, вот, сейчас у нас есть два благотворителя. С разными, конечно, возможностями, но которые, тем не менее, есть. Уже можно приступать к проекту, выполнить его в ближайшие месяцы, зимой заготовить лес, найти рубщиков, чтобы они хорошо сделали сруб… И сейчас у нас есть полная уверенность, что эту часовню мы восстановим, причем начало положим в юбилейный год преподобного Сергия…

Недавно на Байонном о-ве, в Патриаршей пустыньке, срублена часовенка Пророка Елисея. Я считаю, что найден очень подходящий образ. Часовня сравнительно небольшая, хорошего размера, шатровая, в древнем северном русском стиле, который здесь присутствовал в старину до шведского разорения. В таком же древнерусском стиле мы планируем восстановить и часовню прп. Сергия Радонежского. У нас как старые храмы и часовни восстанавливаются, так и новые строятся. Вы, наверное, видели на берегу Монастырской бухты, на месте причала маломерных судов, новую строящуюся часовню в честь блаженной Ксении Петербургской. Люди, сошедшие на берег Валаама, увидят эту часовню первой, смогут поставить свечку, помолиться… Большинство судов с паломниками приходит из Питера, поэтому, тут прямо прослеживается эта связь с Петербургом, с Ксеньюшкой Петербургской…

О возрождении Северного Афона…

Е.Ф.: Владыка, Валаамская обитель почитается как Северный Афон, можно ли сказать, что Валаамский монастырь — это Русский Афон? Как идет восстановление обители и как Вам видится ее будущее? Насколько явно сегодня меняются традиционные черты и насколько часто появляются новые эстетические моменты?

Владыка Панкратий: Теперь у нас есть благословение Святейшего Патриарха на активное восстановление скитской жизни, которое он дал на Попечительском совете, проходившем накануне праздника преподобных Сергия и Германа. Потому, что скитская жизнь, и я добавлю, пустынническая жизнь — это та особенность Валаама, которая в меньшей степени присуща другим русским монастырям. Например, в Оптиной пустыни был один скит, а на Валааме было, если я не ошибаюсь, порядка тринадцати скитов, в которых жили пустынники, безмолвники… Вся территория Валаамского архипелага, а это многие острова, принадлежала монастырю. Это был действительно Северный Афон…

А в чем особенность греческого Афона? — В том, что правительство Греции юридически признает уставы и правила Святой горы, те установления, которые в свое время были там приняты еще при византийских императорах. Государство не только соблюдает, но и наблюдает за соблюдением этих установлений… Там присутствует губернатор — представитель государства, который не вмешивается в дела монастыря, не является каким-то начальником над игуменами монастырей, но он представляет государство на официальном уровне. Там же присутствуют государственные службы — полиция, пожарные, пограничники, главная задача которых — сохранение Афона, охрана его внутренней жизни, режима, сохранность памятников… Соблюдение всего этого и, разумеется, жизнь монахов, такая, какой она была сотни, тысячу лет назад, которая не прерывалась никогда, — все это вместе и дает этот удивительный эффект Афона, создает его уникальность… Другого такого места на земле просто нет…

В старину в чем-то, конечно, Валаам был схож с Афоном. Все земли, все острова, где жили монахи, принадлежали монастырю. Монастырь сам устанавливал на них свои порядки, свои уставы, и те паломники, которые сюда приезжали, подчинялись им. Благодаря этому создавались условия для иноческого подвига, для духовного возрастания и достижения совершенства и святости. Сейчас, конечно, ситуация другая. Многое уже передано монастырю — практически все храмы, все основные старинные постройки, которые не все пока восстановлены и не все еще выявлены даже… Но, тем не менее, предпосылки к подлинному возрождению обители возникают… Важное значение имеет отношение к этому государства, особенно в лице Президента страны Владимира Владимировича Путина и руководителей Республики Карелия. Святейший Патриарх Кирилл очень большое значение придает возрождению Валаама, именно как Северного Афона. Но есть и препятствия. Это, в первую очередь, нерегулируемый туризм: количество посещающих Валаам туристов ограничивается только техническими возможностями… То есть, если сюда ежедневно могли приходить не пять кораблей, а двадцать пять, то они приходили бы… И мы юридически не могли бы этому воспрепятствовать… А неорганизованный, «дикий» туризм, конечно, разрушительно влияет на монашескую жизнь, особенно на жизнь мест уединенных, скитских, пустыннических… Все эти сложные проблемы надо решать на самом высоком уровне… Есть еще одно обстоятельство — социальная сфера, которая здесь присутствует, проживание на Валааме мирского населения. Хотя это уже, скажем, и не поселок, как было раньше… Мы сейчас являемся частью городского поселения г. Сортавала, его районом. Наше видение таково, что есть государственные и муниципальные структуры, которые нужно сохранять. В первую очередь это — пожарная часть, лесничество, энергетические, строительные и реставрационные службы. Для нас желателен переход этих служб на вахтовый или сезонный метод работы, с тем, чтобы здесь не было постоянного мирского поселения.

Е.Ф.: Монастырь уже пытался решить этот вопрос…

Владыка Панкратий: Конечно, эту проблему решить сложно и решать ее нужно исключительно в правовом поле. Мы сталкиваемся с нежеланием некоторых людей отсюда выезжать, не смотря на то, что живут эти люди в очень плохих условиях, подчеркиваю — в очень плохих, без удобств… Здесь жилого зарегистрированного жилья, жилого фонда, как такового, нет. А есть просто бывшие монашеские кельи, в которых в советские годы были поселены и прописаны жильцы… С тех пор эти люди, или их дети, или их внуки, здесь проживают и так это все продолжается… Монастырь в этом отношении уже многое сделал. В г. Сортавала нами были построены два многоквартирных дома. Были предоставлены и отдельные квартиры и дома в разных городах, но в основном в Сортавале. Мы являемся, как я уже говорил, ее частью и у людей сложилась уже некоторая привычка, так сказать, к ней, им близка социальная среда этого города. Но некоторые переезжали и в Петрозаводск, и в Петербург, и в Приозерск, и в другие места… В начале девяностых годов у нас было зарегистрировано более пяти с половиной сотен жителей, а сейчас не более ста пятидесяти. То есть, мы стараемся решать поставленную Патриархом перед нами задачу расселения и переселения оставшихся жителей в добровольном, конечно, порядке. Я подчеркиваю, что действуем мы в правовом поле.

Говоря о возрождении скитской жизни, мы, опять же, возвращаемся к теме Северного Афона, который был здесь, скажем, в девятнадцатом веке — начале двадцатого… Скитская жизнь — особенность Валаама. В скитах братья живут в уединении, больше времени уделяют молитве, духовному деланию, изучению писаний святых отцов, духовному возрастанию. Святейший высказал свои мысли, озвучив некую мечту, что хорошо бы уже нашему поколению увидеть эти острова заселенными иноками… И мы сейчас, по его благословению, готовим программу первоочередного восстановления исторических скитов, пустынек, часовен, которые здесь, на Валааме, были… Один из первых — это Авраамиевский скит. Он находится, хоть и на острове, но близко к Валааму, как Никольский скит — на севере, так и Авраамиевский скит — на юге, он так же точно примыкает к основному острову Валаама… У нас есть благотворители, выразившие желание участвовать в финансировании этого проекта. Если это удастся осуществить, то юг Валаама тоже украсится таким же скитом… Красивый шатровый храм будет виден издалека и встречать прибывающих на остров с южной стороны… Вот такие планы у нас есть по реставрации обители, того Северного Афона, каким Валаам был прежде…

Еще одна важная, насущная задача — восстановление Зимней гостиницы, как гостиницы духовно-просветительского типа, современной, по примеру Летней гостиницы «Славянская». Только гостиница «Славянская» — маленькая, а восстановленная Зимняя гостиница, конечно же, решила бы все наши проблемы в плане размещения и паломников, и туристов. Раньше традиционно, еще с советских времен, приезжали большие группы на кораблях из Петербурга или на малом флоте из Приозерска или Сортавалы. Эти группы, по тридцать, например, человек, сопровождались экскурсоводом и посещали основные достопримечательности, святыни, и у них все было по программе. Ну, а сейчас, как известно, все больше и больше развивается индивидуальный туризм и эта тенденция возрастает… Пользуясь интернетом, люди, выезжая за границу или путешествуя по разным местам нашей страны, сами находят и бронируют себе гостиницу, покупают билеты, то есть, им уже не нужны посредники. Я сам, когда отправляюсь в паломничество, делаю именно так: если и еду в группе, то это небольшая группа близких мне людей. Мы сами все регистрируем, бронируем гостиницу, приобретаем билеты, оформляем визы и едем, куда нам надо… И с Валаамом будет так же…Но для того, чтобы так было, нам, конечно же, нужна современная гостиница, ведь Зимняя гостиница пока требуемыми условиями не обладает…

Кроме того, мы планируем на базе Зимней гостиницы обустроить иконописный класс и иконописные мастерские, просветительское и певческое отделения… Хорошо бы возродить и духовное училище, которое было в старом монастыре. Здесь учились и дети, и монахи… Вы, наверное, знаете, у нас был в гостях фестиваль «Академия Православной Музыки», которая проводит раз в год большую программу: мастер -классы, концерты в Петербурге, но не только в Петербурге, а и в Новгороде Великом, и на Валааме… К нам академия приезжает уже с заключительными концертами и богослужениями… Все это важно делать. Где? А именно в Зимней гостинице и будет действовать духовно-просветительский центр. То есть, сейчас это для нас очень крупный проект, который поддерживается государством. Уже есть распоряжение Президента по этому поводу, изыскиваются источники финансирования, и я надеюсь, что мы эту задачу решим.

О церковной культуре…

Е.Ф.: Владыка, Вы возглавляете комиссию по канонизации. Давайте поговорим о новой, современной иконографии… Считаете ли Вы, что она уже сформировалась, либо она все еще на стадии формирования? Интересно Ваше отношение к тому, что сейчас вообще происходит в церковной культуре, потому как это все так не просто…

Владыка Панкратий: Да, совершенно верно, это не просто… И эти вопросы даже обсуждались на последнем архиерейском соборе. Предлагалось сделать некие образцы икон наиболее почитаемых, наиболее известных новомучеников и исповедников российских и других святых, которые были в последние годы и десятилетия канонизированы… Сейчас это делается, скажем так, в силу тех способностей, талантов, профессионализма иконописцев, которым эта работа поручена. Если художник-иконописец хороший, он напишет хороший образ, прекрасный, прочувствует, поймет, что нужно, как нужно изобразить того или иного святого. А если это делается на уровне менее профессиональном, то часто мы видим просто как бы раскрашенные фотографии… И это, конечно, печально…Надо заметить, что у нас сейчас церковная культура имеет, я бы сказал, пестрое состояние, неоднородное… До революции была более однородная картина в этом плане. Привлекались многие замечательные художники. Давайте вспомним начало двадцатого столетия, когда лучшие художники этим занимались, лучшие архитекторы России проектировали храмы… Но даже простые сельские храмы строились лучше, чем сейчас. Сегодня картина не столь радужная, а бывают случаи очень печальные… И даже случаев этих печальных, с моей точки зрения, больше, чем примеров положительных. К этому добавляется еще использование нетрадиционных материалов, таких как, например, нитрид титана. Я имею ввиду просто ужасные примеры безвкусицы, которые агрессивно рекламируются, пропагандируются везде, недорого стоят, и многие соблазняются их дешевизной и как бы внешней красивостью… А вкуса церковного не хватает… Поэтому, конечно, нужно воспитывать в будущих пастырях хороший художественный вкус. Это было бы очень важно, потому, что здесь у нас полный разнобой… Хотелось бы назвать нашу эпоху эпохой синтеза, потому, что в церковном искусстве, в любой его сфере, начиная от певческой и заканчивая архитектурой, используются элементы фактически все — от самых древних до синодального периода, до русского стиля эпохи модерна. Все, конечно, ориентировано на прошлое. Нового сейчас очень мало и не очень удачно все делается. Идут споры специалистов о том, каким вообще должен быть храм, его архитектура, его облик… Одни думают, что достаточно просто копировать, повторять старые образцы. Другие считают, что нужно вернуться к моменту того искусственного обрыва церковной культуры, который случился в связи с революцией семнадцатого года, и постепенно начать как-то развиваться дальше… В принципе, мне эта точка зрения близка, потому, что те, кто пытается «перепрыгнуть» из русского стиля, стиля модерна в современность, пока удачных примеров не показывают. Просто нет ни одного достойного примера, ни одного. Недавно Союзом Архитекторов и Московской Патриархией проводилась специальная конкурсная выставка. Предлагалось представить образ современного храма, но удачных образцов было показано очень мало, хотя они были — два-три проекта… Интересных было вообще не больше десяти… А иконопись уже, так сказать, довольно твердо стоит на ногах. Но и здесь есть свои болячки. Например, особенное увлечение византийскими образцами. Византийская икона уже просто вошла в моду… И, тем не менее, иконопись сейчас у нас неплохая. Есть хорошие иконописцы, пишущие на хорошем профессиональном уровне. Я считаю, в православном мире у нас икона лучшая, лучше даже, чем в Греции… А в плане церковного пения, музыки церковной — здесь пока идет поиск. Синтез тоже используется: древние, знаменные, византийские распевы. Происходят, так сказать, какие-то новые поиски… По моему мнению, ни один из прежних стилей, ни одно направление не может сегодня использоваться в чистом виде. Скажем, древнее знаменное пение — оно, конечно, прекрасно, его можно послушать, но представить, что на каком-то приходе только оно будет постоянно исполняться, тяжело. Мы пробовали, это тяжело даже в монастыре…

Е.Ф.:…на петербургском подворье Валаамского монастыря подворский хор практикуют знаменный распев, очень стараются…

Владыка Панкратий: Но, все-таки, они его адаптируют. Я считаю, что адаптированный вариант, несколько смягченный, легче воспринимается и больше подходит для современных богослужений. Здесь и возникает этот некий синтез, по моему мнению, неплохой. Хотя, конечно, ученые-практики и специалисты, интересующиеся чистым знаменным пением, отвергают и не приемлют эти новшества. То же самое касается и византийского пения. Византийское пение, опять же, в чистом виде, как оно есть, в русском храме не приживется. Особенно в таких высших формах, лучших своих проявлениях, которые мы можем услышать, скажем, на Афоне. Если здесь начнут так петь, как поют виртуозы-псалты, то люди несведущие подумают, что они попали куда-то не в православный храм, а, скорее, в мечеть… Но, опять же, какие-то элементы мы можем использовать. Что-то стало даже очень популярным, часто исполняемым. Есть такой гимн «Агни Парфене», который написал Святитель Нектарий, у нас его тоже часто поют на Богородичные праздники, он стал очень популярным в нашей Церкви. Мы находимся, можно сказать, в поиске соответствия своему менталитету, своему состоянию души, нашей культуре. Нас нельзя сравнивать с людьми шестнадцатого века, мы знаем гораздо больше, у нас все более развито… У нас меньше чистоты, искренней простоты, веры, у нас нет укорененности в традиции и укладе, нет подлинного мастерства, но общей культуры и знаний интеллектуальных у нас, безусловно, больше. Думаю, со временем, все-таки, как-то сформируется хорошая церковная культура во всех ее проявлениях. Еще Павел Флоренский писал о храмовом действе, как о синтезе искусств… Ведь, церковное искусство рождается из богослужения. И именно богослужение должно соответствовать тому, что в храме находится. Сейчас, конечно, очень много болезней, много неприемлемого, наносного есть в храме. Откровенно говоря, есть такие благотворители и спонсоры, которые не очень понимают то, что происходит в храме и им нужно побольше золота, побольше всяких завитушек, красивостей… Поэтому, как бы это не странно звучало, трудно найти хороший храм, который с одной стороны соответствовал бы традиции, с другой стороны отражал современное состояние, современное видение современного человека. Это только-только нарождается…

Об издательско-просветительской деятельности монастыря…

Е.Ф.: Какую роль в современном миссионерстве играет издательская и церковно-просветительская деятельность? Валаамский монастырь раньше издавал труды святых отцов обители, будут ли они переиздаваться? Для нововоцерковленных людей нужны публикации с широко развернутыми комментариями, потому как и в самом деле у них нет, порой, даже поверхностных знаний… Как в этом плане развивается деятельность монастыря?

Владыка Панкратий: У нас издательская деятельность сейчас в основном ориентирована на нашу валаамскую тематику, потому, что решать более широкие задачи у нас нет сил. Есть церковные издательства, как, например, издательство Сретенского монастыря, которые много издают и много работают в упомянутых вами направлениях. У них есть свои кадры, налаженная система. Потом, ведь, не надо забывать, что мы, все-таки, островной монастырь. Летом у нас здесь народа много, а зимой — пустынно, не очень озадачишься такими вопросами… Поэтому, мы и ограничиваемся своей темой. Первоначально, в начале девяностых годов, на Московском подворье у нас был достаточно сильный издательский коллектив, больше исторической направленности. Самое известное осуществленное ими издание — многотомный труд Митрополита Макария (Булгакова) «История Русской Церкви». Но затем этот коллектив взял «под свое крыло» Святейший. Теперь это церковно-научный . То, что когда-то родилось в недрах нашего монастыря, сейчас является большим церковно-образовательным проектом. Повторить этот опыт уже невозможно, поэтому, мы ограничиваем свою издательскую деятельность валаамской тематикой…

О таланте веры…

Е.Ф.: Есть философское высказывание, что для веры нужен талант. Как Вы прокомментируете это мнение?

Владыка Панкратий: Я бы, наверное, согласился с таким утверждением, потому, что вера, действительно, это самое главное в духовной жизни, в жизни христианина… А вера бывает разная. И мы видим, особенно на примере святых, что одни люди чуть ли не с младенчества проявляли такой талант веры, а другие, — большинство, к сожалению,- менее в этом смысле талантливы, и даже свой, небольшой, скромный талант еще и в землю зарывают… Но вспомним евангельскую притчу, талант нужно умножать, вера растет по мере углубления человека в нее, в жизнь церковную, в жизнь самой церкви. Появляется духовный опыт и вера возрастает. Человек начинает понимать, что это уже не просто слова, не просто какие-то первоначально непонятные действия, богослужебные, например… По мере чтения евангелия, творений духовных отцов, духовной литературы, у него начинают открываться глаза, появляется духовное видение, вера все больше и больше возрастает. Господь этому содействует. Если человек делает один шаг на встречу Богу, то Бог делает на встречу человеку десять шагов. Есть такое понятие — первая благодать, которая дается человеку незаслуженно совершенно. Даром дается большая благодать, чтобы человек почувствовал, как хорошо быть со Христом, хорошо быть в церкви. Часто этому способствуют какие-то скорби, которые Господь промыслительно посылает человеку…

Е.Ф.: Как правило…

Владыка Панкратий: Помните, в евангелии человек сказал: «Верую Господи! Помоги моему неверию!»? То есть, через молитву, — а молитва дается молящемуся, — человек начинает жить христианской жизнью, стараться соблюдать заповеди и, самое главное, быть в церкви. Через молитву человек получает благодать и постепенно приближается к Богу… И множество примеров этому. На наших глазах люди, совершенно светские и далекие от религии и веры, превращались в людей церковных, искренних православных христиан. Я много таких случаев знаю…

О традиции и современности… О Божьей благодати и чистоте души пастыря…

Е.Ф.: Насколько важно вписывать традицию в современные культурные носители, стоит ли на этом делать упор?

Владыка Панкратий: В современных технологиях есть, конечно, как множество положительных составляющих, могущих принести большую пользу верующему человеку, так и много просто опасных. Все, что происходит в культурной сфере, во многом напрямую связано с интернетом. Все меньше становится книжных магазинов, меньше печатается тех же газет, люди все больше и больше черпают информацию из интернет-источников. Мы, конечно, пользуемся интернетом, у монастыря есть свой сайт, мы официальным образом присутствуем в социальных сетях. Это нам помогает. Даже братья некоторые приходят к нам, получив информацию о монастыре из интернета. Но, с другой стороны, интернет формирует у человека поверхностное, дробное сознание… Человек, беря в руки книгу, читает ее от начала до конца. Очень мне трудно представить, чтобы в интернете кто-то читал книгу. Хотя есть сейчас, так называемые «читалки», книги электронные, но это, все-таки, другая форма традиционной книги. А, вот, интернет постепенно все сводит к «чириканью», к «твиттеру»: кратенько что-то кому-то «чирикнул-чирикнул-чирикнул»… Это касается и православных ресурсов, на которых большие, серьезные статьи могут читать какие-то серьезные специалисты, кто этим глубоко занимается. А, допустим, большинству пользователей это, все-таки, уже не свойственно. Сейчас в социальных сетях распространенное дело — использовать только какие-то маленькие цитатки и красивенькие фотографии… Это, естественно, принижает общий уровень. Это какая-то «легкая пища», «детское питание», которых недостаточно… Надо, все же, как-то нам удержаться, не скатиться к фрагментарному, мозаичному и поверхностному восприятию духовной информации. И другая еще есть опасность, когда неокрепшая молодежь попадает в интернет и сталкивается совсем с другой информацией, которая активно рекламируется. Например, хочешь узнать погоду, идешь на соответствующий погодный сайт, а вместо него «выскакивает» неприличная фотография. Человек неокрепший, молодой, может этим увлечься… Учатся люди в духовных школах и все их учебные пособия — в интернете. И это, повторюсь, часто становится проблемой. Это то, что еще недавно, лет двадцать, скажем, назад, мы совершенно не знали. Этой проблемы не существовало. Когда я поступал в монастырь в Лавру, мне надо было отвечать на разные вопросы старших отцов, например, о том, что я читал, чем интересовался… И, вот, один отец, как я сейчас понимаю, с чувством юмора, спросил меня: «А что у тебя будет в келье? Как ты видишь свою келью?» Я, естественно, подготовившись к поступлению, начитавшись трудов отцов-аскетов, отвечаю: «Ну, у меня будет икона, может быть, две-три…», — у прп. Сергия было, как известно, две иконы, — «У меня будет духовная литература, книги, которые мне благословят, будет две одежды — одна зимняя, одна летняя…». Тогда этот отец спрашивает: «А чайничек -то у тебя будет?». Я немножко подумал и согласился, что, да, без чайничка будет трудно: «Да, чайничек будет, простите, отче». «Ну, а магнитофончик, маааленький магнитофончик с духовными песнопениями, с проповедями? Ну, надо же такой магнитофончик иметь?» На что я решительно ответил: «Нет, магнитофончика у меня не будет!», но через три года у меня все же появился магнитофончик… Так вот, это был максимум, который могли себе позволить тогдашние монахи… А что сейчас? Смартфоны — пожалуйста, интернет — будьте любезны… Ты можешь быть пустынником, жить в пустыни, а весь мир, в том числе, со всеми своими пороками — у тебя в кармане… Говоря серьезно, монашество сейчас гораздо труднее, гораздо труднее… И духовная брань сейчас гораздо сложнее…

Придя в монастырь, я, конечно, уже тогда старался читать больше духовной литературы. А человек, становясь священником, пастырем, тем более, епископом, уже не просто монах. И, казалось бы, ему надо быть в курсе того, чем живет мир… Но главное, все-таки, думать о сохранении своей души в чистоте, целомудрии и благодати… Если пастырь будет хранить свою душу и пребывать в благодати, он, с Божьей помощью, найдет ответы на самые сложные вопросы. Если же этого не будет и человек-пастырь, священник погрузится во все, так сказать, сферы современной жизни — и общественной, и политической, но не будет радеть о своей душе, то он в лучшем случае сможет дать совет как светский человек, более опытный в чем-то… Основываясь на евангелии и христианском учении, конечно… Но, тем не менее, это будет просто совет опытного человека. Такое тоже возможно. Такое даже в большинстве случаев и бывает. Я же считаю, что слышать или даже почувствовать именно благодать Божию — это важнее всего. Потому, что Бог говорит через человека, который к Нему близок. И эта близость к Богу дается не какими-то знаниями через чтение, пусть даже самых замечательных, светских книг, а только молитвой и исполнением заповедей. Если есть благодать с человеком, то тому, кто к нему обратиться за помощью или советом, можно будет просто побыть рядом. Я встречал таких людей. Господь посылал мне встречи со святыми людьми. С ними можно было даже не разговаривать, просто рядом побыть или услышать от них какие-то совершенно простые слова. Эти слова в плане интеллектуальном, быть может, тебе ничего не дадут, но в плане духовного опыта дадут очень много и помогут в решении тех проблем, которые у тебя есть…

Е.Ф.: Ваше Высокопреосвященство, от всей души благодарим Вас за уделенное нам время, просим Ваших молитв и простить нас, если чем-либо Вас огорчили. Спасибо!

Валаам – духовно-коррупционное «зеркало России»

— Оцените статью | Оценок: 4, Рейтинг: 4.00/5

Loading …

О фильме-мракобесии с запахом гари и канализации

Этой публикацией я, историк Валаама, Олег Яровой, кандидат исторических наук, автор многих книг о Валааме и разработчик многих проектов развития Уникальной исторической и природно-ландшафтной территории «Валаамский архипелаг», начинаю подробный анализ «документального» фильма «Валаам»… Будет несколько частей, из которых вы узнаете мое мнение о фильме, и о том, что на самом деле за ним стоит.

Сегодня — часть первая, где речь пойдет о том, что церковная концепция об историческом прошлом валаамских монастырей — один большой миф… Монастырей на Валааме было минимум четыре, и они не имели ничего общего, кроме почитания Сергия и Германа Валаамских чудотворцев.

Огромный интерес к фильму «Валаам», показанном на телеканале Россия-1 в воскресение, 14 января (https://vidvisor.ru/valaam-dokumentalnyiy-film-14-01-2018-smotret-onlayn/) как оказалось, по отзывам, вызван не рассказом о тамошнем монастыре, а политическими заявлениями Президента в предвыборной ситуации. Монастырь воспринимается как фон для В.В. Путина. А я уверен, что президент сам служит декорацией для настоятеля Валаамского монастыря, епископа Панкратия.

По сути это фильм о разрушении конституционного строя на отдельно взятом острове Валаам с интервью президента на эту тему.

Я уверен, что президент Путин сам служит декорацией для настоятеля Валаамского монастыря, епископа Панкратия

О действиях епископа Панкратия против жителей поселка Валаам, школы, детского садика, разрушении целых комплексов памятников истории, культуры и природы, – обо всем этом жители поселка писали к президенту много-много раз. Но президент молчал. Молчит и теперь после поджога многоквартирного жилого дома «Зимняя гостиница» и депортации жителей.

Люди десятилетиями просили прокуроров: примените на Валааме наш российский закон, восстановите права граждан, защитите. В ответ было: нет оснований. А людей гнобили, памятники уничтожали.

И вот теперь этот фильм с участием Президента России В.В.Путина.

Это фильм о потемкинских деревнях на Валааме. Теперь можно сказать смело: о международно-известных потемкинских деревнях епископа Панкратия.

Годится и в качестве отчета о проделанной работе к 25-летнему юбилею наместнической деятельности (1993-2018).

Кадр из фильма «Валаам»

В кадре — постановочная сцена, идет 38-я секунда фильма. «Ряженые», актеры, играющие монахов, картинно и устало поднимаются по скале в Никоновской бухте Валаама, 1989 г.

Кондрашов: «Здесь до бога ближе чем до благ цивилизации… Здесь особое место для особых людей. Декабрь 89-го года в Никоновской бухте Валаамского архипелага высаживаются четыре иеромонаха и два послушника. Вот этот крутой скалистый берег встречает их первым…»

Иными словами, вот он подвиг! Но на самом деле монахи высадились на современный причал для крупных туристических судов. На Валаам попали на борту зафрахтованного судна. Ничего особенного, обычное дело. Кстати, воспоминания тех первых монахов о появлении первых монахов говорят вполне буднично. И еще: никто из них в монастыре на Валааме не остался. На эту тему имеются воспоминания (в интернете), их легко найти.

Главный вопрос, проистекающий из этой постановочной сцены: кто играл роли «первых монахов», неужели послушники? Трудники? В общем, артисты! «Артистические артисты». Как и весь этот фильм: сплошь артистизм, переходящий в ложь и обман, и очень мало реального, действительного.

Сергий и Герман, Валаамские чудотворцы, в свете рождественской статистики МВД 2021 г.

Я, историк Валаама, слушал рассказ главы государства о том, как небесный покровитель России апостол Андрей Первозванный поставил на Валааме каменный крест, как в свите крестителя Руси князя Владимира оказались два монаха, Сергий и Герман, будущие основатели первого валаамского монастыря. Я слушал эти сказки для взрослых и думал, как в известном анекдоте про Ленина: «Наденька, все пропало, надо делать революцию заново». Но тут Путин сообщил, что информация дана им «в соответствии с представлениями церкви» и еще: «мне патриарх только что рассказал». И мне немного полегчало.

(А накануне МВД обнародовало статистику посещений рождественских службы в РПЦ, по которой измеряют число ее членов, раньше называемых воцерковленными. Пришедших на службу в великий христианский праздник, значит: членов церкви, оказалось 1-2% от всех россиян, как и в прошлом году. Собственно, это и есть та небольшая аудитория, воспринимающая то, что «патриарх только что рассказывал».)

Пришедших на службу в Рождество-2018, то есть собственно членов церкви оказалось 1-2% от всех россиян

Касательно каменного креста на Валааме, который якобы в I веке нашей эры поставил апостол Андрей, сообщаю, что ученые-историки еще при императоре Александре III выяснили, что эту историю выдумал титулярный советник А.И.Сулакадзев, он же провел в монастыре презентацию рукописи на пергаменте I века, в которой, якобы, об этом говорится. (Название рукописи было «Зеркало России», шучу, конечно).

Тогдашний игумен Дамаскин, человек без образования, взял, да и поверил мошеннику. А поверив, в честь чудесного «апостольского» известия стал ставить каменные кресты, всего 7 (семь) штук. Комплекс каменных крестов на Валааме теперь насчитывает 11 (одиннадцать): 2 (два) новых поставили игумены после Дамаскина, до 1911 г., еще 2 (два) поставил Панкратий в XXI в. Судя по фильму, вскоре будет еще один, двенадцатый крест. Он будет самым большим и видным издалека. Не трудно догадаться где поставят этот крест.

Карта-схема расположения каменных поклонных крестов на Валааме

Касательно Сергия и Германа в свите князя Владимира: согласно подлинной древнерусской повести 1550-х гг. «Сказание краткое о Валаамском монастыре», он был образован в период 1388 – 1415 гг. новгородском монахом Ефремом Перекомским, преемником которого стал Сергий, а когда недовольные чем-то монахи изгнали Сергия с Валаама, игуменом избрали Германа. Так что в свите Владимира они быть никак не могли.

Да, историческая реальность такова: основателем Валаамского монастыря был преподобный Ефрем Перекомский. Историки не виноваты, что «Сказание» об основателях Валаамского монастыря было обнаружено лишь в 1990-м году. Оно стало поворотным пунктом в валаамоведении. А еп.Панкратий начал еще в 1990-х гг. с историками войну. Монастырского историографа иеродиакона Онуфрия (Маханова), написавшего книгу на основе «Сказания», заставлял отказаться от научных взглядов и запретил его творчество, а потом и вовсе изгнал из монастыря.

Г-н Маханов от «Сказания» не отрекся, из монастыря ушел, расстригся, женился, занимается бальными танцами и работает научным сотрудником в библиотеке РАН.

Фильм «Валаам» – это рассказ епископа Панкратия о «его» монастыре, «его» Валааме

И вот теперь кто-то «снабдил» В.Путина всякой чушью, в т.ч. абсолютно дикой, про свиту князя Владимира. Кто? Ясно, что это епископ Панкратий, который и был настоящим режиссером фильма «Валаам». И это ему, без сомнения, принадлежит образ «Валаам – зеркало России», и сценарист тоже он, и основной рассказчик. Фильм этот – это рассказ Панкратия о «его» монастыре, «его» Валааме. Это рассказ человека бесконечно чужого для Валаама.

Про образ «Валаам – зеркало России» Президент сказал в фильме, что «у нас много таких зеркал». Что он имел виду? Космодром Восточный? Аквапарк во Владивостоке? Сыктывкарский губернатор? В общем, везде, где вскрываются факты безудержной коррупции и воровства, там и «зеркало». Лично для меня, историка Валаама, валаамское зеркало – зеркальнее все зеркал. Ведь, оно еще и духовное.

Везде, где вскрываются факты безудержной коррупции и воровства, там и «зеркало» России

В следующей части я скажу о реальном числе монахов на Валааме со ссылкой на научные исследования по теме «Историко-статистические сведения» о валаамских монастырях и о том, зачем епископ Панкратий многократно приумножает это число.

Валаам духовно коррупционный фильма «Валаам»: в части 2 будет сказано о реальной численности монахов и послушников, читателю будет предложено самостоятельно их посчитать; наконец, о том, зачем в пасхальную службу 2021 г. подожгли государственный жилищный фонд.

Три задачи, которые решает фильм по задумке епископа Панкратия и Ко:

1. Максимальное очернение местного населения, жителей окончательно ликвидированного в 2021 г. светского поселка Валаам, и оправдание насилия в отношения людей: чтобы после фильма никто не поднял головы.

2. Максимальное восхваление самого себя, Панкратия, создателя монастырских декораций за государственный счет: чтобы ни у кого не возникло желания спросить «где деньги?»

3. Оправдание фильмом с президентом созданной Панкратием системы абсолютного беззакония в отношении заповедной территории Валаам, памятников истории, культуры и природы.

Маниакальное стремление Панкратия уничтожить светский поселок на Валааме (известное это его болезненное состояние с середины 1990-х гг.), удалось, наконец, осуществить в 2016-2017 гг. Во время пасхальной службы 1 мая 2021 г. было ритуально подожжено многоквартирное жилое здание «Зимняя гостиница» с государственным жилищным фондом, 55 квартир и поселковой школой. Здание-памятник находилось под патронажем президента В.В.Путина (Поручение №2977, 2013 г.), были выделены 322 млн. рублей из федерального бюджета. Монастырь насильственно, по суду, переселил граждан, жителей поселка на материк. По меркам международного гуманитарного права это было подлинное преступление против человечности.

Следствие ведется до настоящего времени. Финансовое обеспечение этого преступления — только по двум поручениям Президента В.В.Путина (2013 и 2021 гг.) — составило около 1 миллиарда рублей.

Вместо сожженного жилого дома и школы Панкратий строит «Духовно-просветительский », так сказать, духовный центр на крови, имени епископа Панкратия. Там он хочет создать «гостиницу духовно-нравственного типа» (новое слово в мировом гостиничном деле), там будет второй музей монастыря (один уже есть), вторая иконописная мастерская и вторая школа церковных песнопений.

Разумеется, в фильме от этом не говорится.

Вместо сожженного жилого дома и школы Панкратий строит «Духовно-просветительский центр „Валаам“», так сказать, духовный центр на крови, имени епископа Панкратия

И вот еще для чего понадобился Панкратию В.В.Путин. Этот человек давно хотел стать епископом, а для этого ему надо было прославиться в кругах церкви. Прежде всего, нужно было собрать побольше монахов, а современные люди в монастырь идут неохотно, мягко сказать. Но ведь на маленький монастырь не дадут ни денег, ни преференций, справедливо думал Панкратий.

И Панкратий стал говорить, что у него монахов «много», 200 человек. И на этом стоит уже добрый десяток лет. И об этой (магической что-ли?) цифре «200» он говорит в десятках своих интервью. Действительно, а кто догадается проверить? Мы тоже не сомневались, пока не стали заниматься историко-статистическим исследованием о Валаамских монастырях.

И эти «200» – «священная корова» Панкратия, ведь, именно под это большое число монахов Панкратий и получил епископский сан, который гарантированно освободил его от преследования и дал власть над местными чиновниками.

Панкратьевское число «200» и сообщил Президент на всю Россию.

Исследование собрало документальные сведения о численности монастыря на Валааме в 2003-2017 гг.: максимум — 82 человека. Из них половина — послушники

Панкратий с его «200 монахами» проверку на «детекторе лжи» не прошел: историко-статистическое исследование о Валаамских монастырях, предпринятое в 2021 г., собрало документальные сведения о численности монастыря на Валааме в 2003-2017гг.: оказалась, в пределах 63 – 78 чел., возможно до 82 чел. Из них половина является монахами, половина – послушниками.

Фильм «Валаам», также представил свидетельства о численности: не в «200», конечно, как в фильме с уверенностью сказал Президент, а в 57 человек. Желающие легко могут посчитать самостоятельно. Всю братию «соборне» показали нам в том же фильме во время постановочного крестного хода на Крещение, снятого с беспилотника (5 телеоператоров). Собственно, монахов там примерно половина, около 30.

В кадре видно, сколько на самом деле монахов в Валаамском монастыре

А это вот праздничное крещенское купание в проруби (ниже), где постановочно собралось все зимнее население примонастырского религиозного поселения на Валааме. Примерно 100 человек.

Иеромонахов с игуменами – 16 (шестнадцать)

Светский нормальный поселок в 500 человек Панкратий при помощи карельских чиновников и прокуроров ликвидировал, выжег, ради маленького и нежизнеспособного монастыря, который может уже завтра прекратить существование просто из-за того, что люди «в монахи идти не идут».

Напомним эти дьявольские кадры фотохроники ликвидации многоквартирного жилого дома «Зимняя гостиница» и поселковой школы.

«Пасхальный» пожар в Зимней гостинице. 1 мая 2016 года

Странно, однако, что президент интересуется валаамскими монастырскими сказками, но не проявляет ни малейшего сочувствия к жителям поселка Валаам, переживших трагедию из-за этих сказок. Очень странно. Впрочем, следствие еще не завершено.

Никто не забыт и ничто не забыто.

В следующей части я расскажу, как в фильме «с президентом» государственный телеканал с помощью епископа РПЦ Панкратия представил российских граждан, жителей поселка Валаам, и, для сравнения, какими увидела лица поселка финская журналистка Саара Финни. Хочу заметить, что я тоже житель поселка Валаам и не могу быть беспристрастным.

Олег Яровой,

кандидат исторических наук, автор многих книг о Валааме

7×7

Опубликовал: admin | Дата: Янв 28 2021 | Метки: Религия | Вы можете добавить свой комментарий ниже. Вы можете отправить новость в социальные сети.

Ещё по теме:

• О чем Путин просил наедине бога – или российская жизнь как анекдот (0)
• Зачем Путин заказывает на Пасху «благодатный огонь» от спички? (1)
• Что стоит за призывами Кирилла «не убивать детей, но отдать их церкви» (0)
• Что станет с РПЦ, когда Кремль поймет, что та свой хлеб ест всуе? (0)
• Что скрыто за встречей Патриарха и Папы (видео) (0)
• Что нашей армии нужнее – храмы или ракеты? (0)
• Чем власть слабей, тем сильней авторитаризм (0)
• Церковь выступила против дома Романовых в Феврале 1917-го (2)
• Фуражка Гитлера, или как Великомученица Варвара стала куратором РВСН (0)
• Фирменное блюдо политической кухни господина Путина: утка с лапшой (0)
• У бункера в плену (0)
• Трусы Богородицы не помогли России (0)
• Три дня: проблем больше нет (0)
• США плачут, колются, но продолжают жевать кактус (3)
• Сумеет ли ренегат Путин победить коронавирус к Пасхе 19 апреля? (0)