Преподобный Пи́мен Угрешский (Мясников), архимандрит

Пимен (Мясников), Угре́шский
(1810 — 1880), архимандрит, преподобный Память 17 августа и в Соборе Московских святых

В миру Петр Дмитриевич Мясников, родился 10 августа 1810 года в городе Вологде. Родители его, Дмитрий Афанасьевич и Авдотья Петровна, были люди благочестивые, честные и достаточные и происходили из торгового сословия.

Когда Петру минуло семь лет, его стали учить грамоте. Народных училищ в то время в Вологде не было, и дети людей среднего класса учились грамоте, где придется. Неподалеку от дома Мясниковых жила одна старушка — Крылова, из духовного звания, зырянка из города Никольска. Старушка эта имела небольшой домик и занималась печением сдобных ватрушек; у нее были три дочери немолодых уже лет — старшая, Пелагея Егоровна, была портниха, а обе младшие — башмачницы и неугомонные певуньи. Пелагее Егоровне выпало на долю быть преподавательницей грамоты мальчику Петру. Он и его товарищ по имени Андрюша ежедневно ходили к этой учительнице.

Но вероятно, ученая портниха не в равной мере обладала способностью шить и способностью преподавать; прошло два года, что мальчики учились, а все еще читать порядком не умели. Тогда учеников от Пелагеи Егоровны взяли. Андрюшу отдали в медники, а Петрушу поместили к крестному отцу, который и довершил образование своего крестника, доучив его грамоте. Впрочем, и тут успех был не полный: читать крестник выучился хорошо и бойко, но что касается чистописания — эта наука ему вовсе не далась, и он усвоил себе почерк мелкий и малоразборчивый.

Когда Петру было уже лет десять-одиннадцать и он мог свободно читать, он принялся за чтение Библии, крупной и четкой печати Елизаветинских времен, бывшей в родительском доме. Чтение божественной книги имело на него большое влияние и оставило в уме отрока неизгладимые следы: он охладел ко всему временному и, помышляя более о небесном. нежели о земном, начал думать, как бы ему поступить в монастырь. Отец его был церковным старостой в своем приходе, и Петр, когда только мог, непременно бывал в церкви. Он часто также ходил в Духов монастырь и, встречаясь там с одним подвижником, познакомился с ним. Он был человеком благочестивым и кроме храма Божьего почти нигде не бывал. Жил он в уединенной келейке, которую для него выстроили у себя на дворе всеми уважаемые в Вологде пожилые девицы Ачябьевы. Этот подвижник, к которому Петр начал ходить, поддерживал в юноше его благочестивое настроение.

Достигнув семнадцатилетнего возраста, Петр достал себе книгу «Алфавит Духовный» и, прочитав ее, окончательно утвердился в мысли отказаться от мира.

Зная крутой и несговорчивый характер своего отца, не слишком расположенного к монашеству, Петр весьма опасался открыться ему, предвидя с его стороны сильное сопротивление. К счастью, две из его младших сестер отпросились у отца вступить в Горицкий Троицкий монастырь. Это облегчило и Петру объяснение с отцом, и тот, хотя и не весьма охотно и не вдруг, однако согласился не мешать благочестивому юноше последовать примеру сестер.

Юный послушник Петр находился на послушании в келарной, помощником келаря. Не без пользы провел он время своего новоначалия в Новоезерском монастыре и по прошествии многих лет, вспоминая о своем там жительстве, рассказывал многие подробности виденного им и различные обстоятельства тамошнего житья, глубоко врезавшиеся в его память.

После кончины архимандрита Феофана, последовавшей 3 декабря 1833 года, Петр прожил еще несколько месяцев в Новоезерском монастыре, а в июне отправился на родину, в Вологду, хлопотать о своем увольнении от общества.

Отец Игнатий (Брянчанинов), бывший в то время игуменом Лопотова монастыря, снабдил Петра двумя письмами, из которых одно было адресовано известному Оптинскому старцу и учителю, отцу Леониду (Наголкину), другое — к отцу Иларию младшему, жившему когда-то в Свирском монастыре вместе с Брянчаниновым.

Благодаря этим двум письмам, Петр был радушно принят в Оптиной пустыни.

Иеромонах Иларий, к которому Петр также имел письмо от отца Игнатия, был в Оптиной пустыни ризничим, и так как кроме него был еще и другой Иларий, то в отличие от того этот назывался младшим.

По рекомендации игумена Игнатия (Брянчанинова) в 1834 году иеромонах Иларий был назначен настоятелем Николо-Угрешского монастыря Московской епархии, с возведением в сан игумена, и, отбывая на свое новое место служения, взял с собой послушника Петра в качестве своего келейника.

При поступлении своем на Угрешу Петр был совершенный юноша, и хотя от роду ему шел уже двадцать четвертый год, он казался на вид несравненно моложе; небольшого роста, крепкого телосложения, но не слишком плотный, с живыми, проницательными глазами, которые все видели, все замечали; с темными широкими бровями и густыми, как шелк, темно-каштановыми волосами; бороды и усов не было еще и признаков.

Он приехал из Вологды в подряснике из толстого черного сукна «оптинского» покроя и в кожаном поясе из тюленя, известных под названием «соловецких» поясов. Такое одеяние показалось очень странным Угрешской братии; много над ним трунили; говорили, что в штатном монастыре так не одеваются; называли его кожухом, однако Петр нисколько этим не обижался и, не обращая внимания на то, что говорят другие, и хорошею ли, дурною ли находят его одежду, продолжал носить свой подрясник, пока он ему годился.

Недели через две по приезде он подал прошение о своем принятии в братство монастыря.

При настоятельских келиях для келейника особой каморки не было, а в передней был отгорожен угол с окном, и здесь прожил Петр первые пять лет своего пребывания на Угреше.

26 марта 1838 года игумен Иларий постриг послушника Петра в мантию и нарек ему имя Пимен в честь великого подвижника монашества, как бы предвещая ему, что и его имя в современном монашестве будет чтимо и останется приснопамятным. После того он целую неделю неисходно пребывал в Успенской церкви, где был пострижен, и в скором времени, уволенный от должности келейника, получил отдельную келию.

Все прежние его послушания остались за ним, а вместо келейного он получил послушание церковное.

В феврале 1839 года монах Пимен был хиротонисан в сан иеродиакона.

Угрешский казначей отец Серафим, очень хороший монах и человек способный, в начале 1839 года был переведен митрополитом Московским Филаретом (Дроздовым) в Московский Знаменский монастырь, а на его место был назначен исправляющим должность иеродиакон Пимен. Несмотря на то, что ему было едва тридцать лет и в монастыре были иеромонахи гораздо старше его летами, но ни на кого из них не пал выбор владыки. Менее чем через год настоятелю монастыря было предписано отправить иеродиакона Пимена к викарию Московскому для посвящения во иеромонаха. 25 апреля 1840 года иеродиакон Пимен был рукоположен в сан иеромонаха. 26 февраля 1844 года — утвержден в должности казначея.

Игумен Иларий мало входил в вещественные нужды обители, помышляя более о духовном ее строе. Иеромонаху Пимену приходилось иметь попечение о ее благосостоянии, и на нем лежали все тяготы управления. Мало-помалу он осваивался с ними и незаметным образом подготовлялся к той многосторонней деятельности, какой потребовала от него впоследствии многолюдная и обширная обитель, благодаря ему процветшая и прославившаяся.

16 октября 1853 года стараниями отца Пимена и при поддержке митрополита Московского Филарета Николо-Угрешский монастырь был преобразован из штатного в общежительный, а иеромонах Пимен был возведен в сан игумена и назначен настоятелем обители в виду того, что игумен Иларий подал прошение об увольнении на покой.

24 августа 1858 года за выдающиеся заслуги по устроению монастыря митрополит Московский Филарет возвел игумена Пимена в сан архимандрита. За это время трудами отца Пимена было выстроено в монастыре пять церквей; Николаевский собор в 1843 году, церковь преподобной Марии Египетской в 1851 году, Успенская в 1852 году и 1860 году — Скорбященская и Петропавловская скитская. Все они были освящены митрополитом Московским Филаретом.

К 1866 году относится событие, весьма важное для Угрешского монастыря, принесшее великую честь отцу Пимену и заслужившее ему всегдашнюю, нескончаемую благодарность тысяч людей — это учреждение и открытие монастырского народного училища.

В 1869 году архимандрит Пимен был назначен благочинным общежительных монастырей Московской епархии. К нему под начало поступили следующие мужские монастыри: Троицкий Коломенский Ново-Голутвин, Николо-Угрешский, Николо-Пешношский, Старо-Голутвин Коломенский, Бобренев, Белопесоцкий, Николо-Берлюковский, Спасо-Гуслицкий, Давыдовская пустынь, Екатерининская пустынь и женские: Бородинский, Аносин-Борисоглебский, Спасо-Влахернский, Крестовоздвиженский-Лукинский и Одигитриевская-Зосимова пустынь.

Скончался 17 августа 1880 года. Почитание архимандрита Пимена началось сразу же после его блаженной кончины, множество паломников приходило к месту его погребения. Часовня над могилой отца Пимена никогда не бывала безлюдной, многие приносили ему свои молитвы, воздыхания, скорби и радости.

Возобновление почитания архимандрита Пимена произошло вместе с открытием обители в 1990 году. После прославления его как местночтимого святого Московской епархии определением Архиерейского Собора Русской Православной Церкви от 6 октября 2004 года был причислен к лику общецерковных святых с памятью 17 августа.

Молитвословия

Тропарь, глас 2

Мона́шеское житие́ от ю́ности возлюби́в/ и во оби́тель Угре́шскую всели́вся,/ мона́хов мно́жества собра́л еси́/ и всем тре́бующим благотвори́л еси́,/ и́хже сердца́ согрева́я и тяготы́ нося́,/ па́стырь до́брый яви́лся еси́,/ Пи́мене преподо́бне,// моли́ Христа́ Бо́га спасти́ся душа́м на́шим.

Кондак, глас 4

Оби́тель Угре́шскую возлюби́в, преподо́бне Пи́мене,/ и па́стырь и строи́тель тоя́ бы́л еси́,/ во все́м во́ли Бо́жией повину́яся,/ мона́хом чинонача́льник и о́браз смире́ния яви́лся еси́.// Моли́ Христа́ Бо́га спасти́ ду́ши на́ша.

Ин кондак, глас 1

Тобо́ю, преподо́бне о́тче Пи́мене,/ оби́тель Угре́шская благоволе́нием Бо́жиим процве́тшая,/ па́мять твою́ ны́не пра́зднует/ и лику́юще зове́т:/ сла́ва Да́вшему тебе́ кре́пость, сла́ва Венча́вшему тя́,// сла́ва Де́йствующему тобо́ю все́м исцеле́ния.

Краткое жизнеописание

На западе от дельты Нила находится Ливийская пустыня. На территории Египта эта местность получила название Скитская пустыня. С распространением христианства египетская пустыня служила прибежищем для монахов-отшельников.

Безжизненные пространства находятся в близком соседстве с оазисом вдоль течения Нила. Пустыня для египтян была областью смерти: безводная территория и пески, местность для могил и грабителей. Феллахи испытывали ужас перед пустыней. Чтобы уйти туда навсегда, нужен был важный стимул и мужество. Христиане, воспринявшие Библию, не столь страшились пустыни. Ревностные верующие, желающие остаться девственниками, стали уходить сначала на границу поселений и пустыни, а затем удаляться все дальше и дальше, чтобы служить Богу и быть наедине с Богом.

Они уходили от людских поселений, чтобы остаться в смиренном одиночестве, вознося молитвы Богу и борясь с искушениями. Суровые климатические условия давали ранним христианам возможность испытать себя в крепости духа при служении Господу. Некоторые из них проявили чудеса святости и стали магнитом, притягивающим в безводный край последователей и подражателей, селившихся поблизости. Для новичков такие монахи стали наставниками, духовными отцами (аввой).

В IV веке в пустынной местности образовалось три общины монахов (отшельников и аскетов): Нитрия, Келлия, Скитис. По наименованию последней произошло название – Скитская пустыня.

Происхождение

Авва Пимен был египтянином. Семья была привержена христианской вере, кроме него у матери было еще 6 сыновей. Старшие братья Пимена ушли из дома в Скитскую пустыню и стали монахами-аскетами. Когда Пимену исполнилось 15 лет, он вслед за ними удалился в монастырь и принял постриг.

Житие

Братья-монахи вели строгий образ жизни. Слух о семерых монахах-подвижниках дошел до их матери, которая решила навестить сыновей. Узнав, что к ним пришла мать, сыновья заперлись в келье и не вышли к ней. Расстроенная женщина стала плакать и упрекать их в неблагодарности: почему они не хотят видеть ее, ведь она имеет на это право, так как вскормила своей грудью.

Ей из-за закрытой двери за всех братьев ответил Пимен, спросив, как она хочет их видеть: сейчас, кратковременно, или в будущей жизни вечно. Тем самым он дал ей понять, что, сегодняшняя встреча может соблазнить их и лишить милости Божьей. Мать поняла, почему сыновья избегают ее, и удалилась, решив не искушать своими слезами и просьбами сыновей.

Причина, по которой Пимен с братьями не захотел увидеться с матерью, кроется в запрете для монахов-пустынников видеть и общаться с женщинами. Женщины воспринимались, как орудие в руках сатаны, или сам сатана, принимающий женский облик. Было запрещено видеть, есть из одной посуды, ложиться на ложе после женщины. Некоторые отшельники, ушедшие вглубь пустыни, не видели женского обличья 20-40 лет.

В 407 году в Скитскую пустыню пришли арабы-кочевники. Язычники стали разрушать монастыри и убивать монахов. Семь братьев спаслись от бедуинов и ушли в Тенеруфе, на берегу Нила. Главой (аввой) семейной общины стал старший брат, Анувий. У Пимена проявились выдающиеся способности духовного наставничества, он тоже стал именоваться аввой (духовным наставником). Авва Анувий стал отправлять посетителей, пришедших за советом, к Пимену. Авва Пимен никогда не вступал в разговор в присутствии Анувия, во всем подчинялся организации жизненного уклада общины.

Отшельники жили по строгому распорядку:

• с раннего утра до полудня плели веревки, корзины, циновки из тростника;
• в самые жаркие три часа читали;
• собирали хворост;
• вечером 4 часа продолжали работать;
• 4 часа молились;
• 4 часа спали.

В пищу отшельники употребляли хлеб, который покупали за деньги, вырученные от продажи своих изделий. Пимен был очень воздержан в еде, употребляя не более 2-х хлебов в день, часто не ел по 2-3 дня. Истязая себя таким образом, авва Пимен приобрел большой опыт в голодании.

Впоследствии к нему обращались другие монахи за советом, как укротить свою плоть и преодолеть чувство голода. Пимен никогда не советовал делать длительные перерывы в приеме пищи. Он рекомендовал отшельникам есть каждый день небольшими порциями. Такой способ питания, по его мнению, был необременителен и не давал впасть в грех гордыни или чревоугодия. Все чрезмерное, как считал авва, – бесовское наущение.

В отношениях с людьми Пимен был очень сдержан. Он считал, что келья – это могила монаха, который, как и покойник, не может иметь земных привязанностей. Однажды был арестован его близкий родственник, за которого авва мог заступиться. Но Пимен отказался, передав, чтобы суд совершился согласно закону.

Слава о его подвижничестве, мудрости стала известна во всем Египте. Увидеть авву хотели правители и простые феллахи. Но Пимен избегал таких контактов. Если при нем начинали разговор на общие темы, то он отмалчивался, не высказывая своего суждения. Его живой интерес и участие вызывали конкретные проблемы.

Глубина мыслей и точность формулировок поражали монахов, обращавшихся к авве Пимену за советом. В сборниках апофтегмат (афоризмов) собраны изречения «Отцов пустыни» касаемо вопросов, которые им задавали ученики и посетители. Из 1000 афоризмов пятая часть принадлежит Пимену.

Примеры ответов преподобного Пимена, записанных иноками для назидания себе и другим:

1. Не допускать, чтобы страстные помыслы овладевали душой. Человек не в состоянии помешать им появляться, но в его силах им сопротивляться, тогда они исчезнут.
2. Главное для спасения души – это смирение, добиться которого можно постоянным самоосуждением и принижением перед любым человеком.
3. Как капли воды, падающие на камень, подтачивают его, так и постоянная молитва смягчает сердце и делает его податливым к восприятию страха перед Господом.
4. Кто говорит во имя Бога – поступает хорошо, и кто молчит во имя Бога – тоже поступает хорошо.
5. Длительность покаяния в грехе должна зависеть от глубины и искренности раскаяния.
6. Главные правила для человека – бояться Бога, часто молиться и совершать добрые поступки.

Сам Пимен был к себе беспощадно строг. Прежде всего, он боролся с рассеянностью. Перед тем, как выйти из кельи, он час проводил в размышлении, анализируя свои помыслы, чтобы отсечь греховные. В самоуничижении авва достиг такого предела, что искренне считал себя достойным наказания наравне с сатаной. Святой считал, что без умерщвления плоти и постоянного состояния скорби о своих грехах перед Господом невозможно стать монахом.

Кончина

Преподобный скончался в возрасте 110 лет в обители, куда он ушел вместе с братьями. После смерти он был причислен к лику святых за смирение, мудрость, подвижнический подвиг, которые стали примером для подражания другим монахам.

Оценки жизни и деятельности

Он не был ни корыстолюбив, ни стяжателен, ни вещелюбив. Имея в руках сотни тысяч, он не сберег собственно для себя ни одного рубля, и все, что было у него денег, велел записать монастырскими. Он постоянно прилагал все свое старание, чтобы упрочить вещественное благосостояние Угрешского монастыря. При этом он памятовал свое монашеское звание и потому с великой осторожностью делал каждый шаг, опасаясь подать повод к невыгодному отзыву о монашестве, и с великой осмотрительностью принимал предлагаемое благотворителями.
Он умел требовать и, наказывая строго, любил и утешить человека достойного из братии и умел щедро наградить и поощрить. Он всегда носил в кармане множество серебряных монет, и когда при встрече с ним просил у него прохожий, нищий, рабочий или странник, он не отказывал никогда и давал столько, сколько почитал нужным и достаточным.

В постные дни и во время положенных постов отец Пимен, согласно с уставом, умеренно употреблял надлежащую пищу и в продолжение великой четыредесятницы, хотя и строго воздерживался от рыбы, но не удручал себя чрезмерным воздержанием, а говаривал: «Дай Бог соблюсти в точности и то, что нам положено по уставу, не мудрствовать, а в простоте исполнять».

Отец Пимен был всегда усерден к церковному богослужению, строго придерживался устава церковного и не дозволял никаких отступлений ни в самой службе, ни в часах богослужения, которые, однажды установленные, никогда не были изменяемы. Сам он, пока дозволяло ему здоровье, всегда приходил к утрене, начинавшейся в три часа по будням, а в воскресные и в праздничные дни часом или получасом ранее; сам назначал, кому из иеромонахов или иеродиаконов читать Шестопсалмие, выбирал из Пролога чтение по шестой песне и оставался до конца, но на раннюю обедню молиться не оставался, а приходил к поздней. Весьма часто в будни он сам читал кафизмы или канон, не очень громко, но так внятно и явственно, что во всей церкви слышалось каждое его слово. Чтение его отличалось простотой и плавностью: он не понижал и не возвышал голоса, читал мерно и неспешно. Он не одобрял тех, которые при чтении, как он выражался, виляют голосом.
«Читай просто и внятно, а голосом не виляй; слово божественное имеет свою собственную силу и не требует, чтобы мы старались своим голосом придавать ему выражение; я почитаю это даже за самомнение, будто я могу своим чтением произвести более впечатления, чем смысл того, что Церковь положила читать; слово Божие более подействует, чем наш голос».
Он был благочестив, не суемудрствуя и не сомневаясь в учениях святой Церкви или святых отец. Ему часто случалось говорить мирянам в ответ на какое-нибудь сомнение или на извинение, что они не исполняют в строгости устава Церкви:

«Нам тут сомневаться не в чем, этому учит святая Церковь, и извинять себя не можем своими мудрствованиями; почитайте-ка, что об этом говорят святые отцы, вот и увидите, а они Богу угодили, да и поумнее были многих ваших теперешних ученых умников, которые только мудрствуют и сами заблуждаются, и других вводят в соблазн и в грех. От своих дел никто из нас не оправдится, а если чувствуешь, что делаешь отступления, так не оправдывай себя, а смиряйся, сознавай, что ты согрешил и живешь худо, не так, как следует, не по божественному слову, и прибегай к милосердию Божьему, а не говори: экая важность, что я это делаю или этого не делаю. Очень велика важность; ты не хотел знать, что об этом говорили святые отцы, прославленные угодники Божий, которые были не нам чета, ты делал заведомо отступления от устава Церкви, стало быть, ты отступник и не исполнил закон Христов, стало быть, ты повинен чему? Знаешь ли? Ни много ни мало, только геенне огненной. Так кайся, а не оправдывайся. Сознай свою слабость, проси прощения у Бога, а не смей говорить: экая важность! Сугуб грех имаши. Так-то, сударик, больше Церкви, выше святых не будешь».

И в этом духе отец Пимен очень часто говаривал мирским людям, нисколько не стесняясь значительностью лица.

«Если мы говорить не будем, кто же скажет? Не спрашивают — не навязывай своих убеждений, не лезь с непрошеными советами; а если спросили тебя, дали тебе повод говорить, желают услышать слово на пользу, тут нечего стесняться и деликатничать; говори дело, как есть, не на лицо зряще. Господь с тебя же взыщет: мог сказать правду, предостеречь брата твоего от греха и погибели и не сделал этого из пустого, глупого мирского угождения. Двум господам слугой не будешь: служи Богу, а не человеку; а рассердится на тебя за правду, что тебе от этого? И он человек такой же, как ты; дурно ему, а не нам, мы сказали слово истины, не человекоугодствовали».

Преподобный Пимен Угрешский

30 августа – память преподобного Пимена Угрешского

В Ближнем Подмосковье, городке, все еще сохраняющем свое советское прозвище «Дзержинский», за последнюю четверть века удалось возродить уникальную святыню – Николо-Угрешский монастырь. Эта древняя обитель, основанная в конце XIV столетия на месте явления благоверному князю Димитрию Донскому образа святителя Николы Чудотворца, прославилась целым сонмом святых. В их числе – преподобный Пимен Угрешский, многолетний настоятель этого монастыря во второй половине XIX века.

Из Жития преподобного Пимена Угрешского

«Преподобный Пимен (в миру – Петр Мясников) родился в 1810 году в Вологде. С детских лет Петр каждую свободную минуту проводил в церкви, а двадцатилетним познакомился с Дмитрием Брянчаниновым, будущим святителем Игнатием, духовная беседа с которым окончательно утвердила юношу в желании удалиться в монастырь. В Лазареву Субботу 1838 года в стенах Николо-Угрешской обители Петр Мясников принял монашеский постриг с именем Пимен. А 14 лет спустя, 16 ноября 1852 года, митрополит Филарет (Дроздов) поручил отцу Пимену управление монастырём…»

Отец Пимен превратил практически разоренный в XVIII столетии Николо-Угрешский монастырь в один из крупнейших духовных центров Подмосковья. За духовным окормлением сюда стекались многие жители Москвы и окрестностей, а самый яркий мыслитель-консерватор XIX века Константин Леонтьев одно время был здесь простым послушником, оставив ради этого блестящую дипломатическую карьеру.

Из письма К.Н. Леонтьева графу Н.П. Игнатьеву, ноябрь 1874 года

«На этой неделе Господь, вняв, наконец, моим молитвам сподобил меня быть принятым в число братии Николо-Угрешского монастыря под Москвой. Отец Архимандрит Пимен – настоятель наш – милостив и снисходителен ко мне вовсе не по заслугам моим, ибо в мои года, как Вы знаете, уже и трудно стать хорошим иноком; слишком сучьев много наросло, которые обрубать надо!..»

В условиях, когда образованное сословие Российской империи уже достаточно далеко удалилось от Церкви, отцу Пимену удавалось не только возводить церковные стены, но и духовно наставлять окружающих его людей. И в первую очередь – личным примером истинного молитвенника и нестяжателя. Так, иеромонах Филарет (Иглицкий), благочинный Николо-Угрешского монастыря в беседе с Царьград.TV особо отметил:

«Главное, что он оставил – это пример своей жизни. Мы иногда говорим, что преподобный не показал каких-то особенных подвигов, не совершал каких-то особенных чудес. Но достаточно просто посмотреть на обыденную жизнь этого человека, обыденную жизнь честного добросовестного монаха того времени. Одно то, чтобы посещать церковные службы, которые начинаются в 3 часа ночи и выполнять все монастырские послушания и выполнять все монашеские обеты (а мы знаем, что он был большим нестяжателем, после его смерти у него не осталось ни копейки личных сбережений). И если попробовать все это применить к себе, то мы увидим, что для нашего времени и для современного человека эти подвиги – практически немыслимые…»

И сейчас, когда после десятилетий советского запустения Николо-Угрешский монастырь вновь возродился, здесь особенно заметны плоды трудов преподобного Пимена Угрешского. Память этого святого здесь хранится особенно благоговейно, а его честные мощи являются одной из главных святынь обители. На месте же изначального погребения отца Пимена относительно недавно был возведен храм в его честь.

Почитание

Имя Пимен, в переводе с греческого, означает пастырь или пастух. Таковым был в жизни преподобный Пимен Великий. Причисление к лику святых в чине преподобный означает, что он был выдающимся из монахов. Наименование Великий дано в знак великого смиренномудрия, скромности, самоотверженности в служении Богу. День памяти святого преподобного Пимена отмечается 9 сентября по григорианскому стилю. В церкви прп. Пимена в Новых Воротниках день поминовения совпадает с празднованием освящения престола в его честь.

Значение святого в православии

Прп. Пимен считается одним из основателей монашества. Его назидательные высказывания вошли в сборник новелл и изречений раннехристианских подвижников – «Азбучный патерик». В его нравоучениях есть обоснование сущности служения Богу человеком, ушедшего от мирской жизни в монастырь. Важны изречения святого, касающиеся нравственности и духовности христианина. В них емко и доходчиво дано объяснение, что следует делать верующему человеку, чтобы очистить помыслы от греховных побуждений.

Благодаря Пимену Великому были записаны апофтегмы «Отцов монашества», по которым можно судить о жизни первых отшельников, о проблемах, с которыми они столкнулись. Эти изречения были сказаны при определенных обстоятельствах, чтобы передать свой опыт подвижничества молодым монахам.