Русская Православная Церковь
Патриарх Московский и всея Руси Адриан (в миру Андрей) родился в Москве 2 октября 1637 г. или 1627 г. (по некоторым данным 1639 г.).
Впервые упомянут в 1678 г. как архимандрит Чудова монастыря (1678-86 гг.), где по его благословению был сооружен соборный храм в честь святителя Алексия с Благовещенским приделом, а также церковь святого апостола Андрея Первозванного.
Известно, что во время стрелецкого восстания в мае 1682 г. архимандрит Адриан насильно постриг в монашество К.П. Нарышкина (отца царицы Наталии); осенью 1682 г. ездил с грамотами Патриарха Иоакима в Троице-Сергиев монастырь к царевне Софье Алексеевне.
21 марта 1686 г. Патриархом Иоакимом хиротонисан в митрополита Казанского и Свияжского. О деятельности митрополита Адриана в Казанской епархии сведений практически не сохранилось. Известно, что он делал вклады на благоукрашение Благовещенского собора и написал книгу «О древнем предании святых апостол и святых отец, како подобает всякому православному христианину на знамение креста… персты слагати и како на себе оный изображати».
Во время последней болезни Патриарха Иоакима (6-17 марта 1690 г.) митрополит Адриан находился в Москве и в качестве доверенного лица Первосвятителя управлял делами Церкви. При поддержке царицы Наталии Кирилловны 22 августа был избран и 24 августа 1690 г. поставлен в Патриарха Московского и всея Руси.
В послании пастве в связи с возведением на Патриарший престол Адриан обосновал соотношение священства и царства и дополнил его 24 увещаниями к российской пастве, в которых призывал хранить церковное предание, соблюдать посты, защищать вдов и сирот, осуждал ростовщичество, неправедный суд, а также «нововводные чужестранные обычаи» Петра I, в т.ч. брадобритие, европейскую одежду и курение табака. Однако начинания царя, направленные на благое устроение Отечества (строительство флота, военные и социально-экономические преобразования), получили со стороны Патриарха помощь и поддержку.
Епархиальное управление при Патриархе Адриане продолжало сохранять вид и характер, установленные Патриархом Иоакимом. Для упорядочения церковной жизни были изданы «Инструкция старостам поповским» с более точным распределением дел по приказам, а также «Святительское поучение к новопоставленным священникам».
Перу Патриарха Адриана также принадлежат службы святым Донату, Ипатию, Даниилу Московскому и Даниилу Переяславскому, несколько поучений, письма разным лицам, в том числе два Петру I, и несколько грамот, среди которых одна с похвалою будущему святителю Димитрию, митрополиту Ростовскому (тогда еще игумену), к которому Патриарх особенно благоволил за составление Четьих-Миней.
С 1696 г. Патриарх Адриан заболел «параличной болезнью», в марте 1697 г. он составил духовное завещание, в котором, в частности, наставлял Петра I пребывать в родительском благочестии. Отношения царя и Предстоятеля обострились после отказа последнего насильно постричь в монашество супругу Петра I царицу Евдокию Лопухину (1698 г.). Во время расправы над стрельцами в 1698-99 гг. Патриарх Московский выступил с печалованием о казнимых, однако его ходатайство было отвергнуто Петром.
В 1698 г. Патриарх Адриан благословил причислить к лику святых Евфросинию Суздальскую, мощи которой были открыты еще в ХVI веке, и совершать ей память 25 сентября (8 октября). В 1698 г. состоялись два Собора.
Из-за болезни часто жил в Перервинском монастыре святителя Николая под Москвой. К 1699 г. окончательно отошел от дел, поручив управление архидиакону Ионе Григорову. Скончался в Перервинской обители 15 октября 1700 г., на 73-м году жизни; погребен в Успенском соборе Московского Кремля. Царь на погребении не присутствовал.
Примечания
- Великий князь Николай Михайлович.
Московский некрополь. — С-Пб: Типография М.М. Стасюлевича, 1907. — Т. I. — С. 10. - И. Л. Андреев, Л. А. Беляев, Т. В. Гимон, С. В. Думин, К. Ю. Ерусалимский, Я. И. Зверев, А. И. Куксин, Н. Б. Леонова, Е. Н. Маросинова, Д. А. Миндич, Л. Е. Морозова, Д. О. Осипов, Е. В. Пчелов, Е. Н. Святицкая, Л. М. Старикова, И. Ю. Стрикалов, С. Н. Таценко, В. В. Трепавлов, С. Ю. Шокарев, Ю. В. Шокарев, М. К. Юрасов.
История России до XIX века. — М.: Дрофа-плюс, 2008. — С. 47. — 856 с. — ISBN 978-5-9555-1225-9. - [www.petrcity.ru/?s=ocherk15 Петропавловский собор… почему не Борисоглебский — Очерк по истории города Петровск]
Ссылки
Митрополиты Московские и всея Руси (1461—1589) Феодосий • Филипп I • Геронтий • Зосима • Симон • Варлаам • Даниил • Иоасаф • Макарий • Афанасий • Герман () • Филипп II • Кирилл • Антоний • Дионисий • Иов
Патриархи Московские и всея Руси (1589—1721) Иов • Игнатий • Гермоген •
Ефрем (Хвостов)
() •
Иона (Архангельский)
() • Филарет • Иоасаф I • Иосиф • Никон •
Иона Сысоевич
() • Иоасаф II • Питирим • Иоаким •
Адриан • Стефан (Яворский)
()Первенствующие члены Святейшего Синода (1721—1917) Стефан (Яворский) • Феодосий (Яновский) • Феофан (Прокопович) • Амвросий (Юшкевич) • Стефан (Калиновский) • Платон (Малиновский) • Димитрий (Сеченов) • Гавриил (Петров) • Амвросий (Подобедов) • Михаил (Десницкий) • Серафим (Глаголевский) • Антоний (Рафальский) • Никанор (Клементьевский) • Григорий (Постников) • Исидор (Никольский) • Палладий (Раев) • Иоанникий (Руднев) • Антоний (Вадковский) • Владимир (Богоявленский) • Платон (Рождественский)
Патриархи Московские и всея Руси (с 1917) Тихон • Пётр (Полянский) () • Сергий • Алексий I • Пимен •
Филарет (Денисенко)
() • Алексий II • Кирилл
Отрывок, характеризующий Адриан (патриарх Московский)
Князь Репнин назвал поручика Сухтелена. Посмотрев на него, Наполеон сказал, улыбаясь: – II est venu bien jeune se frotter a nous. [Молод же явился он состязаться с нами.] – Молодость не мешает быть храбрым, – проговорил обрывающимся голосом Сухтелен. – Прекрасный ответ, – сказал Наполеон. – Молодой человек, вы далеко пойдете! Князь Андрей, для полноты трофея пленников выставленный также вперед, на глаза императору, не мог не привлечь его внимания. Наполеон, видимо, вспомнил, что он видел его на поле и, обращаясь к нему, употребил то самое наименование молодого человека – jeune homme, под которым Болконский в первый раз отразился в его памяти. – Et vous, jeune homme? Ну, а вы, молодой человек? – обратился он к нему, – как вы себя чувствуете, mon brave? Несмотря на то, что за пять минут перед этим князь Андрей мог сказать несколько слов солдатам, переносившим его, он теперь, прямо устремив свои глаза на Наполеона, молчал… Ему так ничтожны казались в эту минуту все интересы, занимавшие Наполеона, так мелочен казался ему сам герой его, с этим мелким тщеславием и радостью победы, в сравнении с тем высоким, справедливым и добрым небом, которое он видел и понял, – что он не мог отвечать ему. Да и всё казалось так бесполезно и ничтожно в сравнении с тем строгим и величественным строем мысли, который вызывали в нем ослабление сил от истекшей крови, страдание и близкое ожидание смерти. Глядя в глаза Наполеону, князь Андрей думал о ничтожности величия, о ничтожности жизни, которой никто не мог понять значения, и о еще большем ничтожестве смерти, смысл которой никто не мог понять и объяснить из живущих. Император, не дождавшись ответа, отвернулся и, отъезжая, обратился к одному из начальников: – Пусть позаботятся об этих господах и свезут их в мой бивуак; пускай мой доктор Ларрей осмотрит их раны. До свидания, князь Репнин, – и он, тронув лошадь, галопом поехал дальше. На лице его было сиянье самодовольства и счастия. Солдаты, принесшие князя Андрея и снявшие с него попавшийся им золотой образок, навешенный на брата княжною Марьею, увидав ласковость, с которою обращался император с пленными, поспешили возвратить образок. Князь Андрей не видал, кто и как надел его опять, но на груди его сверх мундира вдруг очутился образок на мелкой золотой цепочке. «Хорошо бы это было, – подумал князь Андрей, взглянув на этот образок, который с таким чувством и благоговением навесила на него сестра, – хорошо бы это было, ежели бы всё было так ясно и просто, как оно кажется княжне Марье. Как хорошо бы было знать, где искать помощи в этой жизни и чего ждать после нее, там, за гробом! Как бы счастлив и спокоен я был, ежели бы мог сказать теперь: Господи, помилуй меня!… Но кому я скажу это! Или сила – неопределенная, непостижимая, к которой я не только не могу обращаться, но которой не могу выразить словами, – великое всё или ничего, – говорил он сам себе, – или это тот Бог, который вот здесь зашит, в этой ладонке, княжной Марьей? Ничего, ничего нет верного, кроме ничтожества всего того, что мне понятно, и величия чего то непонятного, но важнейшего!» Носилки тронулись. При каждом толчке он опять чувствовал невыносимую боль; лихорадочное состояние усилилось, и он начинал бредить. Те мечтания об отце, жене, сестре и будущем сыне и нежность, которую он испытывал в ночь накануне сражения, фигура маленького, ничтожного Наполеона и над всем этим высокое небо, составляли главное основание его горячечных представлений. Тихая жизнь и спокойное семейное счастие в Лысых Горах представлялись ему. Он уже наслаждался этим счастием, когда вдруг являлся маленький Напoлеон с своим безучастным, ограниченным и счастливым от несчастия других взглядом, и начинались сомнения, муки, и только небо обещало успокоение. К утру все мечтания смешались и слились в хаос и мрак беспамятства и забвения, которые гораздо вероятнее, по мнению самого Ларрея, доктора Наполеона, должны были разрешиться смертью, чем выздоровлением. – C’est un sujet nerveux et bilieux, – сказал Ларрей, – il n’en rechappera pas. [Это человек нервный и желчный, он не выздоровеет.] Князь Андрей, в числе других безнадежных раненых, был сдан на попечение жителей. В начале 1806 года Николай Ростов вернулся в отпуск. Денисов ехал тоже домой в Воронеж, и Ростов уговорил его ехать с собой до Москвы и остановиться у них в доме. На предпоследней станции, встретив товарища, Денисов выпил с ним три бутылки вина и подъезжая к Москве, несмотря на ухабы дороги, не просыпался, лежа на дне перекладных саней, подле Ростова, который, по мере приближения к Москве, приходил все более и более в нетерпение. «Скоро ли? Скоро ли? О, эти несносные улицы, лавки, калачи, фонари, извозчики!» думал Ростов, когда уже они записали свои отпуски на заставе и въехали в Москву. – Денисов, приехали! Спит! – говорил он, всем телом подаваясь вперед, как будто он этим положением надеялся ускорить движение саней. Денисов не откликался. – Вот он угол перекресток, где Захар извозчик стоит; вот он и Захар, и всё та же лошадь. Вот и лавочка, где пряники покупали. Скоро ли? Ну! – К какому дому то? – спросил ямщик. – Да вон на конце, к большому, как ты не видишь! Это наш дом, – говорил Ростов, – ведь это наш дом! Денисов! Денисов! Сейчас приедем. Денисов поднял голову, откашлялся и ничего не ответил. – Дмитрий, – обратился Ростов к лакею на облучке. – Ведь это у нас огонь? – Так точно с и у папеньки в кабинете светится. – Еще не ложились? А? как ты думаешь? Смотри же не забудь, тотчас достань мне новую венгерку, – прибавил Ростов, ощупывая новые усы. – Ну же пошел, – кричал он ямщику. – Да проснись же, Вася, – обращался он к Денисову, который опять опустил голову. – Да ну же, пошел, три целковых на водку, пошел! – закричал Ростов, когда уже сани были за три дома от подъезда. Ему казалось, что лошади не двигаются. Наконец сани взяли вправо к подъезду; над головой своей Ростов увидал знакомый карниз с отбитой штукатуркой, крыльцо, тротуарный столб. Он на ходу выскочил из саней и побежал в сени. Дом также стоял неподвижно, нерадушно, как будто ему дела не было до того, кто приехал в него. В сенях никого не было. «Боже мой! все ли благополучно?» подумал Ростов, с замиранием сердца останавливаясь на минуту и тотчас пускаясь бежать дальше по сеням и знакомым, покривившимся ступеням. Всё та же дверная ручка замка, за нечистоту которой сердилась графиня, также слабо отворялась. В передней горела одна сальная свеча. Старик Михайла спал на ларе. Прокофий, выездной лакей, тот, который был так силен, что за задок поднимал карету, сидел и вязал из покромок лапти. Он взглянул на отворившуюся дверь, и равнодушное, сонное выражение его вдруг преобразилось в восторженно испуганное. – Батюшки, светы! Граф молодой! – вскрикнул он, узнав молодого барина. – Что ж это? Голубчик мой! – И Прокофий, трясясь от волненья, бросился к двери в гостиную, вероятно для того, чтобы объявить, но видно опять раздумал, вернулся назад и припал к плечу молодого барина. – Здоровы? – спросил Ростов, выдергивая у него свою руку. – Слава Богу! Всё слава Богу! сейчас только покушали! Дай на себя посмотреть, ваше сиятельство! – Всё совсем благополучно? – Слава Богу, слава Богу! Ростов, забыв совершенно о Денисове, не желая никому дать предупредить себя, скинул шубу и на цыпочках побежал в темную, большую залу. Всё то же, те же ломберные столы, та же люстра в чехле; но кто то уж видел молодого барина, и не успел он добежать до гостиной, как что то стремительно, как буря, вылетело из боковой двери и обняло и стало целовать его. Еще другое, третье такое же существо выскочило из другой, третьей двери; еще объятия, еще поцелуи, еще крики, слезы радости. Он не мог разобрать, где и кто папа, кто Наташа, кто Петя. Все кричали, говорили и целовали его в одно и то же время. Только матери не было в числе их – это он помнил. – А я то, не знал… Николушка… друг мой! – Вот он… наш то… Друг мой, Коля… Переменился! Нет свечей! Чаю! – Да меня то поцелуй! – Душенька… а меня то. Соня, Наташа, Петя, Анна Михайловна, Вера, старый граф, обнимали его; и люди и горничные, наполнив комнаты, приговаривали и ахали.
Литература
- Скворцов Г. А.Патриарх Адриан, его жизнь и труды в связи с состоянием Русской Церкви в последнее 10-летие XVII века
. Казань, 1913. - Бамблевский Л.[www.bogoslov.ru/text/321280.html Исторические предпосылки учреждения Святейшего Синода Русской Православной Церкви]
. - Павлов А. Н.
Грамота Петра I Патриарху Адриану о взятии Азова //Вестник церковной истории. 2006. № 2. С. 240–242. - Богданов А. П.
Святительский суд патриарха Адриана // Религии мира: История и современность. М. 2004. С. 123-137.
