«Ветхозаветная Троица»: что скрывают изображенные на иконе ангелы

24.Сравнительный анализ иконы Троицы а.Рублева и с.Ушакова

Сочетание старых и новых тенденций особенно заметно в иконе Симона Ушакова «Троица». Взяв за основу старую иконописную схему композиции, художник, стремясь показать божественную сущность своих персонажей, обильно покрыл их одежды золотыми линиями, уделив большое внимание и золотому фону, на котором разворачивается действие. Лица и руки ангелов переданы, однако, так объемно, как их не изображали до сих пор. В построении композиции художник применил некоторые элементы прямой перспективы, незнакомой старым русским мастерам.

В форме здания, помещенного на заднем плане, ясно ощутимы черты архитектуры Возрождения, известной, очевидно, Ушакову по тем гравюрам, которые распространялись в это время.

Одно из типичных произведений Симона Ушакова икона «Троица» создана им в период творческой зрелости. В качестве основной композиционной схемы, главным образом в построении центральной группы ангелов, Ушаков использовал знаменитую «Троицу» Андрея Рублева.

Но при этом он настолько изменил весь ее дух и смысл, что зритель почувствует скорее разницу между двумя одноименными произведениями, нежели сходство.

Ставя акцент на бытовых моментах, усиливая материальную трактовку, он тем самым придает иконе светский характер и вместе с тем лишает ей одухотворенности и философского звучания, составляющих сущность произведения Рублева.

Если сравнить эти две иконы, то можно сразу заметить, что Ушаков переработал оригинал, то есть Рублева, складки одежды ангелов не так заострены, как у Рублева.

Общность этих образов и рисунков позволяет трактовать произведение Ушакова, как повторение рублевского образа, только — головы ангелов склоняются иначе, окружающий фон другой, но в основе этих отличий не стремление Ушакова создать другую икону, а просто другие идеалы эпох.

Источник

Биография

Ушаков (Симон или Пимен) Федорович (1626-1686) предположительно происходил из посадских людей. Уже в возрасте 22-х лет был принят в царские «жалованные» (т. е. получавшие постоянное содержание) мастера Серебряной палаты при Оружейном приказе.

Он делал рисунки для предметов церковной утвари и дворцового обихода, расписывал знамена, создавал узоры для рукоделий, писал образа для двора, церквей и частных лиц и вскоре приобрёл известность лучшего в Москве иконописца.В 1664 г.

был переведён на службу в Оружейную палату, и круг его деятельности расширился. Он стал во главе царских мастеров, образовал целую школу иконописцев, пользовался милостями царя Алексея Михайловича и его преемников на престоле, т.е. был государевым иконописцем.

Алексей Михайлович ценил его талант, заказывая ему мерные иконы с изображением небесных покровителей своих детей.

Симон Ушаков. Икона «Сергий Радонежский» (1669)Симон Ушаков поступил на государеву службу в качестве художника в 1648 г. В это время страна постепенно возрождалась после «смуты» и нашествия интервентов. Становилась устойчивее экономика, расширялись зарубежные контакты.

Несмотря на социальные восстания, бунты и церковные реформы, приведшие к расколу в Церкви, именно вторая половина XVII в. ознаменовалась небывалым по масштабу расцветом поздней русской средневековой архитектуры, монументального искусства и иконописи.

Культуру этого периода иногда называют «переходной» от Средневековья к Новому времени и сравнивают то с западноевропейским Ренессансом, то с эпохой барокко.Действительно, она была довольно пёстрой: создавались великолепные постройки, фрески, но одновременно шли споры о стиле и качестве православных икон.

Ушаков как раз и работал над решением этой задачи слияния новых художественных приемов и многовековой иконописной традиции.

Творчество

Икон кисти Ушакова дошло до нас довольно много, но некоторые из них были искажены позднейшими записями и реставрациями. Лучше других сохранились иконы Благовещения (церковь Грузинской Божьей Матери в Москве), Владимирской Богоматери с московскими угодниками (там же), св.

Феодора Стратилата (у могилы царя Федора Алексеевича, в Архангельском соборе), Нерукотворенного Спаса (в соборе Троицко-Сергиевской лавры), Сошествия Св. Духа (там же), икона-портрет царей Михаила Федоровича и Алексея Михайловича (в Архангельском соборе).

Произведения Ушакова свидетельствуют о том, что он был талантливым художником, прекрасно владел средствами техники того времени. Его творчество базировалось на основе русско-византийской иконописи, но и западное искусство было ему известно.

Он изобретал новые композиции, присматривался к западным образцам, стремился придать фигурам индивидуальность и динамику.

Икона «Насаждение древа государства российского» (XVII в.)

Симон Ушаков. Икона «Похвала Владимирской иконе Божией Матери» («Насаждение древа государства Российского»). 1668 г. Государственная Третьяковская галерея (Москва)Владимирская икона изображена здесь как главная святыня всей Руси.

В области православной иконографии Ушаков не был новатором, за исключением иконы «Похвала Владимирской иконе Божией Матери», или, как её ещё называют, «Насаждение древа государства Российского».

Образ был написан для иконостаса церкви Троицы в Никитниках, рядом с которым художник жил и прихожанином которого являлся.

За стенами Московского Кремля изображен Успенский собор, из которого произрастает древо. В центре, среди его ветвей и цветов, расположен медальон с образом Владимирской иконы Богоматери.

У подножия Успенского собора изображены насаждающий древо князь Иван Калита и поливающий корни растения из кувшина митрополит Петр.

По сторонам от них представлена здравствующая царская семья: государь Алексей Михайлович, его супруга Мария Ильинична, сыновья Алексей и Федор.

Царица Мария Ильинична с сыновьями Алексеем и Федором. Деталь иконы «Насаждение древа государства Российского»От древа, произросшего в центре Московского государства, идут побеги в виде виноградных лоз с листьями, цветами роз и гроздьями плодов.

Главными же его плодами являются святые русской земли, изображенные в двадцати медальонах со свитками-молениями в руках. Справа от иконы Богоматери представлены святители (митрополиты Иона, Алексий, Киприан, Филипп, Фотий, патриархи Иов и Филарет), а также цари Федор Иванович, Михаил Федорович и царевич Димитрий.

Слева – преподобные Андроник Московский, Сергий и Никон Радонежские, Пафнутий Боровский, а также московские юродивые Василий Блаженный, Максим Блаженный и Иоанн Большой Колпак.В иконе Симона Ушакова древо не генеалогическое, а духовное. Их родство состоит в том, что все они – святые Русской земли.

Московский Кремль символизирует устроенный Господом вертоград. Благочестивыми работниками Христа как хозяина виноградника являются митрополит Петр (1308-1326) и Иван Калита (1325-1340), с именами которых традиционно связывается возвышение Москвы.

При митрополите Алексии князем Димитрием были построены стены Кремля, а при митрополите Киприане в Успенский собор из Владимира была перенесена икона Богоматери (в 1395 году), ставшая его главной святыней. Так происходило возвышение Москвы, превращение ее в первопрестольный град.

Уникальность иконы «Насаждение древа государства Российского» состоит в том, что она отображает единую историю Руси и Русской Православной Церкви.Ушакова прежде всего интересовали приемы написания ликов святых. Изображение фона и одежд он часто поручал писать своим ученикам.

При этом для своих работ Ушаков чаще всего выбирал простой фон, например, светло-голубой: иконы «Богоматерь Киккская», «Преподобный Сергий Радонежский», «Архангел Михаил, попирающий дьявола».Им было создано более 12 образов «Спаса Нерукотворного».

Постоянно возвращаясь к этой иконографии, он старался зримо передать соединение во Христе двух природ: божественной и человеческой, создать образы воплотившегося Господа, Богочеловека. Свет в его иконах идет изнутри образа, а не извне. Иконы Ушакова остаются истинными православными образами.Стиль письма Ушакова получил название «живоподобие»: несмотря на большую анатомическую точность и наметившийся физический объем, иконы, созданные им, обладают отстраненностью, эмалевой гладкостью и светоносной силой, характерных для «горнего мира».

Ушаков был разносторонней личностью, он руководил огромной мастерской, при этом и сам много работал.

Он был также талантливым писателем – создал трактат об искусстве живописи «Слово к люботщательному (любителю) иконного писания», в котором говорит о том, что Главный Художник – это сам Творец, создавший и благоукрасивший мир: «Не сам ли Господь учит нас искусству иконописания?». В трактате он призывает к защите почитания икон, рассуждает о соотношении образа и первообраза и осуждает хуление святых икон.

Икона «Архангел Михаил, попирающий дьявола»

Симон Ушаков «Архангел Михаил, попирающий дьявола» (1676). Государственная Третьяковская галерея (Москва)Икона имеет необычный «круглящийся» позем.

Слева и справа от архангела рисунком намечены фигуры избранных святых. В левом нижнем углу изображён человек в молитвенной позе, одетый в посадское платье и обутый в сапоги.

Предположительно, это автопортрет художника или портрет заказчика иконы.

Икона «Троица»

Симон Ушаков «Троица» (1671). Государственный Русский музей (Петербург)

Эта икона Ушакова перекликается с известной иконой Андрея Рублёва, повторяя её композицию, а также заимствуя позы, жесты, рисунок складок на одеждах ангелов. Прототипом для архитектурного заднего вида в зеркальном отображении послужила гравюра с картины Паоло Веронезе «Пир в доме Левия».

Описание картины:

Внизу на лицевой стороне иконы греческая надпись: «. в лето от Адама 7180, а от Рождества Христова 1671, октября 16, тщание царского мастера по имени Пимена Федорова, по прозвищу Симона Ушакова, в городе Москве. ». Раскрыта в 1927—1928 годах Поступила из Гатчинского дворца-музея в 1925 году Государственный Русский музей.

Симон Ушаков был одной из центральных фигур русской культуры XVII века. Известность ему принесли не только творчество художника, но и разнообразная деятельность педагога, теоретика, организатора. В течение многих лет Ушаков руководил Оружейной палатой в Москве, которая была в то время главным художественным центром страны.

Одно из типичных произведений Симона Ушакова икона «Троица»

создана им в период творческой зрелости. В качестве основной композиционной схемы, главным образом в построении центральной группы ангелов, Ушаков использовал знаменитую «Троицу» Андрея Рублева. Но при этом он настолько изменил весь ее дух и смысл, что зритель почувствует скорее разницу между двумя одноименными произведениями, нежели сходство. Главный пафос «Троицы» Ушакова состоит в создании видимости материального, предметного мира. Ангелы с грузными фигурами и объемно выписанными лицами сидят на массивных резных табуретах. Стол тесно уставлен разнообразной утварью — золотыми и серебряными чашами, высокими стаканами и тарелками, напоминающими реальные изделия русских мастеров XVII века. Дерево с густой листвой вздымается на склоне круглого холма, а архитектурное сооружении имеет вполне конкретные формы и изображено с соблюдением линейной перспективы. Обращаясь к традиционному сюжету и сохраняя композиционную схему, а также старые приемы в передаче складок одежды, художник XVII века в главном переосмысливает изображение. Ставя акцент на бытовых моментах, усиливая материальную трактовку, он тем самым придает иконе светский характер и вместе с тем лишает ей одухотворенности и философского звучания, составляющих сущность произведения Рублева. Это особенно отчетливо сказывается в трактовке лиц, выполненных объемно, с применением светотени, мелкими мазками, ложащимися по форме. Светлые с ровным румянцем, одинаково безмятежные, они не заключают в себе напряженной внутренней жизни, лишены поэтической одухотворенности.

Двойственность сказывается и в самом стиле иконы, соединяющей разные принципы перспективного построения. Архитектурный фон, по всей видимости, заимствован из картины Веронезе «Пир у Симона Фарисея», знакомой художнику, вероятно, по гравюре. Правильная и четкая перспектива с намеком на передачу освещения вступает в диссонанс с изображением стола, показанного в традиционной обратной перспективе, и с фигурами ангелом, расположенными в иконе вне учета реального пространства. Эта попытка соединить иконописную традицию с новой манерой, идущей от западного искусства, составляет одну из ступеней перехода к новой живописи, характерной уже для следующего этапа в история русского искусства.

Источник

Симон Ушаков неоднократно обращался к теме Ветхозаветной Троицы, однако до нашего времени дошла лишь одна крупная икона его работы с таким изображением. Второе монументальное произведение на эту тему он написал в 1677 году совместно с Никитой Павловцем (МГОМЗ).

Образ Троицы Ветхозаветной воплощает основополагающий догмат христианской религии, согласно которому Бог един в трех Лицах – Отца, Сына и Святого Духа.

В Ветхом Завете повествуется о том, как столетнему праведному старцу, праотцу Аврааму, явился Бог в виде трех странников-ангелов. Авраам и Сарра угощают путников под дубом Мамврийским. Ангелы предрекают им рождение сына Исаака.

Художник стремился избавиться от условных канонов иконописного изображения, достичь объемности, телесности фигур и лиц. Перспективное построение композиции напоминает архитектурные фоны картин эпохи Возрождения. Здесь формы «палат» напоминают картины П. Веронезе, а иконография восходит к рублевской «Троице». Однако это произведение не несет той высокой одухотворенности, что была присуща созданиям Андрея Рублева. Ангелы здесь выглядят вполне живыми существами, а стол с чашей – символ таинства жертвы искупления – превратился в обычный натюрморт.

Уникальная особенность иконы состоит в изображении ордерных палат. Вопрос об их иконографическом источнике был отчасти решен Н. П. Сычевым, указавшим в качестве их опосредованного прообраза архитектурные фантазии на картине Паоло Веронезе «Пир у Левия-мытаря» (Галерея Академии, Венеция). Городской вид в правой части полотна связан с портиком на иконе Русского музея через промежуточные иконографические звенья. Вероятно, в их числе была гравюра из иллюстрированной Библии Мериана, в которой на листе с пророком и царем Давидом, играющим на арфе, на дальнем плане видна аналогичная «ведута».

В колорите иконы гармонично сочетаются белый, красный и бежевый, коричневато-зеленые и темно-зеленые, золото и серебро, обогащенные сиреневым и красным лаками. Важную роль играют розовый и лиловый, использованные в живописи одеяний и крыльев ангелов. Сами крылья производят необычное впечатление благодаря «живоподобной» трактовке перьев со стержнем и бородками, прописанными золотом или серебром, а также отсутствию подпапоротков. Такое изображение крыльев можно встретить и в других работах Симона Ушакова, например на Царских вратах 1672 года из соборного храма Чудова монастыря (Музеи Московского Кремля). Наряду с белыми палатами, виднеющимися в проеме арки, и белой скатертью самыми светлыми пятнами в композиции являются лики в обрамлении пышных мягких кудрей. В волосы ангелов вплетены тонкие розовые ленты. В узнаваемой ушаковской манере написаны глаза и губы небесных вестников. За счет многослойного письма Симон Ушаков достиг впечатления трехмерности формы, рельефности объема. При этом каждому ангелу придан индивидуальный облик.

П. В. Западалова // Осень русского Средневековья. СПб. 2021. С. 72.

Остается неизвестным, для какого храма предназначалась икона, но мы знаем имя ее заказчика. Установлено, что Николай Николетта был греком, выходцем из города Янина, приезжал в Москву «с окупными русскими полоняниками» и всяким товаром, а в 1679 году навсегда переселился в столицу Московского царства.

У нижней границы средника по центру белилами надпись: [В лето от Адама 7180, от Рождества Христова 1671, октября 16, радением царского мастера именем Пимен Федоров, по прозванию Симон Ушаков, в граде Москве. Тщанием и коштом Николая Евстафиева Николеты] (приведена в переводе Б. Л. Фонкича). Вторая надпись на русском языке: «За упокои схимника Филарета, схим(ника) Савватия, схим(ника) Сергиа».

Раскрыта в 1926–1927 в ГРМ И. Я. Челноковым, в 1936 Я. В. Сосиным.

Показать полный текст Скрыть полный текст

Икона Пресвятой Троицы

Любой церковный праздник – это, если угодно, многослойный пирог с самой разнообразной начинкой. Тут есть все вкусовые сочетания – от классических до оригинальных.

Вот и праздник Троицы отлично вписывается в эти закономерности. Церковные каноны, библейские истории и, конечно, народные традиции – все это запечатлено в культурной памяти.

А еще – на холстах бессмертных полотен, которые дожили и до наших дней. Известные фото Троицы, легендарные иконы, шедевры мировой живописи – все это можно увидеть прямо сейчас.

Зырянская Троица

Кто не знает иконы Святой Троицы? На ум сразу приходит Андрей Рублев, хотя, конечно, есть и другие каноничные изображения.

Вот, например, зырянская икона Троицы. Создана она еще в 14 веке коми-зырянскими мастерами. А надписи на холсте сделаны древне-пермским языком. На фото иконы видно, что поверх Пресвятой Троицы изображено растение – это символ дуба Авраама.

А причем здесь дуб? Об этом подробно рассказывается в следующем разделе.

Троица ветхозаветная 16 век

Интересно, что первая символическая встреча с Троицей описана еще в Ветхом завете, за много веков до появления Христа и Святого Духа на земле.

Всем известен Авраам – родоначальник израильского народа. Его жена Сара долгое время не могла зачать, хотя Бог и обещал Аврааму огромное потомство. Этот парадокс легко разрешился благодаря чуду: 90-летняя женщина забеременела от 100-летнего мужчины, и в семье наконец-то родился первенец.

А ровно за год до этого события к Аврааму пришли три весьма необычных путника. Хозяин их принял весьма гостеприимно, хотя долгое время и не догадывался, что это посланники Бога.

Все шло по классическим канонам – гости наслаждались трапезой, как вдруг один из них сказал, что через год у Авраама родится сын. Сложно было поверить, и Сара, невольно подслушавшая разговор, даже усмехнулась. Однако в итоге все произошло ровно так, как сказали посланники.

Считается, что это были три ангела, которые явились прообразом триединого Бога – Отца, Сына и Духа Святого. Произошли эти легендарные события в священной дубраве под названием Мамрэ.

Вот почему на многих иконах Пресвятой Троицы обязательно изображают ветвь дуба.

Слева и справа, как можно догадаться, изображены Авраам и Сара. Они были призваны на служение Господу, ведь он сотворил для них великое чудо – в столь почтенном возрасте у пары родился первый (и единственный) сын. А в центре полотна мы видим образ триединого Бога: Отца, Сына и Святого Духа.

Если говорить о том, кто изображен на этой иконе Святой Троице, то все соответствует церковным канонам: слева Бог Отец (первая ипостась), по центру – Бог Сын (вторая ипостась) и справа – Бог Святой Дух (третья ипостась).

О русском иконописце xvii века симоне ушакове

Троица Ветхозаветная. 1671 г. Государственный Русский музей

Поэтому «Насаждение древа государства Российского» – уникальная икона, по всей видимости, имевшая государственную и политическую актуальность, отображавшая единую историю Руси и Русской Православной Церкви.

«Ветхозаветная Троица» Симона Ушакова (1671 г., Государственный Русский музей) – один из лучших образов, созданных иконописцем. В целом она следует композиционно-иконографическому решению «Троицы» Андрея Рублева.

Обе иконы – монументальные, лишь незначительно отличающиеся друг от друга по размеру. Оба художника изображают трех Ангелов за трапезой, без предстояния Авраама и Сары, служивших Им.

Ангел, сидящий по центру, не имеет крестчатого нимба, то есть Второе лицо Святой Троицы не выделяется. Рисунок складок одежд Ангелов на иконах совпадает.

В ушаковской «Троице» нет барочного изобилия, пышности или дробности, как, например, в иконе на тот же сюжет, написанной другим иконописцем Оружейной палаты Яковом Казанцом (1659 г., из церкви Троицы в Никитниках).

Изображение таких деталей, как стоящие за трапезой блюда и сосуд на переднем плане, у подножия Ангелов, не имеет какой-либо повествовательной задачи.

Архитектурный фон – строго классический, он не разрушает молитвенный характер образа, не сообщает пространству иконы никакой динамики: параллельная перспектива есть, но движения взгляда вглубь нет.

Сочетание объемных форм переднего плана и плоскостности и графичности изобразительной поверхности в целом создают незаурядное произведение и раскрывают необычайное мастерство иконописца, сумевшего создать икону Троицы как глубоко традиционный и в то же время отражающий свою эпоху образ.

Икона «Архангел Михаил, попирающий дьявола» (1676 г., Государственная Третьяковская галерея) – еще одно выдающееся произведение кисти Ушакова.

Кажется, что масштабная торжественная фигура грозного ангела статична, однако при этом в иконе много движения: ангел поднимает вверх руку с огненным мечом, мощные крылья широко распростерты, развевается плащ.

Слева у ног архангела – маленькая фигурка человека в скромной одежде, с молитвенно сложенными на груди руками. Возможно, это изображение заказчика иконы. Некогда существовала точка зрения, что это – автопортрет художника[10].

Все иконы Cимона Ушакова объединяет стремление соединить многовековые традиции византийско-русского иконописания и некоторые новые тенденции, пришедшие на Русь в XVII веке из искусства западноевропейских стран.

Целью художника было не слепое копирование древних образов и не бессмысленное подражание европейской живописи, а попытка обновить русскую живопись, которая не могла оставаться неизменной ввиду новых исторических условий.

При этом икона не должна была превращаться в картину, иллюстрацию, но должна была оставаться истинным православным моленным образом, возводившим к Первообразу.

Источник: https://www.nikitniki.ru/news/o-russkom-ikonopisce-xvii-veka-simone-ushakove/4

Святая Троица в бытии

Поскольку эта история описана в книге Бытие (глава 18), ниже представлено фото иконы Святой Троицы в бытии. Это настоящее полотно, на котором символично изображен и дуб из священного места Мамрэ, и беседа Авраама и Сары за столом с триединым Богом.

А значение этой иконы с Троицей в бытии несколько другое. На полотне мы видим того самого обещанного сына – мальчика по имени Исаак. Господь исполнил свой обет и сотворил чудо.

И сегодня он нисколько не изменился, а значит, чудеса случаются и в наш век.

Искусство духовного содержания

В городе Козьмодемьянске и в селе Емелево Горномарийского района находятся православные храмы в честь Троицы Живоначальной. Праздник Святой Троицы входит в число двунадесятых праздников и празднуется православными жителями города и района.

19 июня под сводами православных храмов зажгутся лампады и свечи в день Святой Троицы, это один из главных христианских праздников. В искусстве иконописи наивысшей степени раскрыл духовную тему Пресвятой Троицы преподобный Андрей Рублёв в своей иконе «Живоначальной Троицы».

Андрей Рублёв — наиболее известный и почитаемый мастер московской школы иконописи, книжной и монументальной живописи XV века. Биографические сведения о Рублёве крайне скудны: родился он в Московском княжестве (по одной из версий), в конце 1340-х гг. Принял монашеский постриг в Андрониковом монастыре при Андронике Московском с именем Андрей.

В 1425—27 годах Рублёв, как свидетельствуют летописи, совместно с Даниилом Чёрным и другими мастерами расписал Троицкий собор Троице-Сергиева монастыря и создал иконы его иконостаса. Именно в этот иконостас входила икона «Святая Троица» — его единственно безусловная сохранившаяся работа в жанре иконописи. Сейчас хранится икона в Государственной Третьяковской галерее.

Традиционный библейский сюжет Рублёв наполнил глубоким богословским содержанием. На ней изображены три ангела, сидящие за столом, на котором стоит чаша.

Фигуры ангелов расположены так, что линии их фигур образуют как бы замкнутый круг. Композиционным центром иконы является чаша. Руки среднего и левого ангелов благословляют чашу.

В иконе нет активного действия и движения — фигуры полны неподвижного созерцания, а их взгляды устремлены в вечность.

Влияние наследия Андрея Рублёва на дальнейшую иконографию очень велико. Этому свидетельствует впоследствии творчество Симона Ушакова.

Симон (Пимен) Фёдорович Ушаков — русский московский иконописец и график. Он родился в 1626 году в городе Москве. Будучи всего 22-х лет от роду, был принят в царские «жалованные» мастера Серебряной палаты при Оружейном приказе.

Здесь он приобрёл известность как лучшего в Москве иконописца. С переводом Ушакова на службу из Серебряной палаты в Оружейную, в 1664 г.

, круг его деятельности расширился, а слава возросла ещё более: он стал во главе прочих царских мастеров, образовал целую школу иконописцев.

Троица ветхозаветная с хождением

Сходное значение имеет и эта икона со Святой Троицей, фото которой показано ниже. Те легендарные путники, очевидно, шли издалека. И после встречи с Авраамом они исчезли так же быстро, как и появились.

Это хождение стало добрым знаком, ведь ровно через год в семье действительно появился долгожданный наследник. Икона Троицы ветхозаветной с хождением (или в хождении) хорошо передает эту радость. Причем здесь сюжет дополняется тем, как сын Исаак приносит в жертву барана.

Этот образ отражает знаменитую историю о том, как Авраам чуть не заколол собственного сына, которого Бог потребовал принести в качестве жертвоприношения. Авраам почти исполнил этот приказ, но ангел вовремя остановил его.

Таким образом Господь проверил верность своего слуги – и результат оказался выше всяких ожиданий. А затем в качестве жертвы закололи того самого барана, на котором сидит изображенный Исаак.

Троица Андрея Рублева

Итак, понятно, кто изображен на иконе Святая Троица, но что она означает? Ответ можно найти на знаменитом полотне Андрея Рублева, которая также известна под названием «Гостеприимство Авраама» (15 век).

Это классический образ, созерцание которого действительно настраивает на раздумья о вечном. Если долго смотреть на икону, складывается впечатление, что нарисован один и тот же лик.

В этом есть свой глубокий смысл: Отец, Сын и Дух Святой – это триединый Бог. Один как три, и три как один – вот она, непостижимая сущность божественной природы.

Троица в окладе (икона)

А это изображение даже не картинка, а своеобразный золотой футляр – оклад, под которым скрывается всем известная икона Андрея Рублева. Казалось бы, кому и зачем понадобилось скрывать это произведение искусства под слоем золота?

Идея пришла в голову Ивану Грозному, который не желал, чтобы святыня была доступна взорам даже ближайшего окружения. Интересно, что вскоре после смерти царя его преемник Борис Годунов повелел покрыть изображение еще одним слоем золота, а еще бриллиантами и сапфирами.

Символично, что такой «футляр» прожил более 4 веков и во многом сохранил классическое изображение от губительного действия времени. Но все же вечной оказалось сама святыня, а не золотой слой.

В 1904 году осадок убрал реставратор Василий Гурьянов, и тогда взорам всех желающих предстала та самая Троица, которую сегодня знают очень многие люди, даже те, кто далек от религии.

Что ж, «жизнь коротка, искусство вечно» (лат. «Vita brevis, ars longa»), как говорили древние.

Симон Ушаков. Трагедия таланта. Часть 2

С.Ушаков. Икона «Спас Эммануил»

(Начало здесь) Симон Ушаков — мастер очень плодовитый. Только икон «Спас Нерукотворенный» написано не менее двенадцати. Образы Симона Ушакова легко отличить от других, например, от икон Андрея Рублева. И не только по стилю, но и потому, что он свои иконы всегда подписывал и ставил дату.

Беря пример с европейских художников, мастер считал, что тем самым берет не себя авторскую ответственность за образ. Прежние мастера считали создание иконы делом соборным, в котором роль автора сведена к минимуму: иконы творит Дух Святой, а иконописец всего лишь проводник, чьей рукой Он водит.

И подписывал иконы Симон Ушаков не просто фамилией, а с указанием всех своих регалий:

«Государев иконописец и дворянин московский…» или «Царский мастер…».

С.Ушаков. Владимирская икона Божьей Матери. 1652 г.

• Именно тогда иконопись превратилась из соборного искусства в авторское, а из церковного инструмента служения — в орудие власти, что в пятнадцатом веке и помыслить было невозможно.
• Первые работы Симона Ушакова еще находятся в русле ранней иконописной традиции, чему свидетельство вполне обычный, и даже заурядный, образ Владимирской иконы, писанный в 1652 году, в самом начале его карьеры рисовальщика Оружейной Палаты.
• Та же темная палитра, отсутствие каких-либо украшательств, лик Богородицы скорбный и смиренный.

Здесь нет ничего от ушаковского стиля «живоподобия», каким позднее он стал. Но уже через шесть лет (в 1657-1658 годах) появляется икона «Великий Архиерей», писанная в совершенно иной манере.

Это уже вполне узнаваемый «Пимен по прозвищу Симон Ушаков», как он подписывался, очень индивидуальный и ни на кого не похожий стиль.

За десять лет пребывания в Оружейной палате – с 1648 по 1658 год – Симон Ушаков вполне выработал свой новый почерк, во многом подражавший европейским мастерам живописи.

Художник пытался заземлить Небесное и возвысить земное, уйти от идеального изображения и сделать его более реальным. Но точка схода Небесного и земного, горнего и плотского получилась искусственно-сконструированной, литературной, вымышленной, умозрительной, далекой как от жизни, так и от духовной напряженности древнерусских икон.

С. Ушаков. Икона «Спас- Великий Архиерей» 1657-1658 гг.

Ушаков пишет не иконные образы святых, а их портреты. Он слишком много внимания уделяет технике и приемам письма, искусно моделирует лицо и шею, подчеркивая мягкость подбородка и припухлость губ.

Образ Иисуса Христа, в Котором иконописец пытается очеловечить Божественную природу. Он действительно получается более мягким, более человечным, более плотским. При этом утрачивается монументальная строгость и одухотворенность Богочеловека. Получается картина, а не икона.

Художник искусно применяет мелкие мазки, с помощью которых очень плавно переходит от одного тона в другой, он часто применяет воздушную дымку – технику сфумато, но свет по-прежнему, по древним образцам, изливается изнутри образа, не имея внешнего источника.

Вот, к примеру, «Спас Нерукотворенный», чей день празднуется сегодня, 29 августа. Слева – старинный образ XVвека «Спас Нерукотворный — Мокрая брода», справа — образ, писанный Симоном Ушаковым. Насколько эти лики различны!

Спас Нерукотворенный. Слева — образ «Мокрая брода» (XV век), справа — «Спас Нерукотворенный» Симона Ушакова

Прежде всего, их отличает взгляд. У первого – он спокойный и бесстрастный, хотя Спас смотрит мягко. Покой, просветленность, молитвенность образа завораживают и притягивают. Контуры носа, губ, глаз подчеркнуты тонкими линиями, что делает образ утонченным и одухотворенным.

Второй образ «Спаса Нерукотвореннного» тоже ни с каким другим не спутаешь, он очень индивидуален. Но мне он напоминает лик светской красавицы с напомаженными пухлыми губами.

Это вполне светский портрет, в котором красивость и литературность настолько преобладают, что за ними теряется Божественность Спасителя, о которой напоминает разве что нимб над головой.

Более жестко высказался об этом образе один из самых уважаемых иконоведов И.Э. Грабарь:

«Глядя на эту добросовестно разделанную, тщательно распушенную голову, с недоумением вспоминаешь о тех безмерных восторгах, которые в свое время вызывала знаменитая икона.

На самом же деле здесь безвозвратно утеряна строгая монументальная красота древнего «Спаса», красота стиля, и совсем не найдена ни живописная красота, ни красота жизни.

С точки зрения внешней правды все это так же не похоже на жизнь, как и стильные Новгородские лики, но те — внутренне правдивы, а этот и внешне и внутренне лжив. Автор не имел крыльев, чтобы подыматься ввысь, но ему не хватало мужества опуститься на землю до конца, и он повис посредине.

Все искусство Ушакова было искусством компромисса и, как таковое, не было и не могло быть значительным, несмотря на огромное влияние, оказанное им на все последующее иконное дело. Отважная попытка переродить это дело, «влив в него новые мысли и чувства», была ему не по силам, но «при других обстоятельствах и в другую эпоху он сделал бы больше».

Обратимся еще к одной иконе «Троица Ветхозаветная»: справа – знаменитая рублевская, слева – ушаковская. Симон берет за основу прославленный и канонический образ «Троицы» святого Андрея, но из образа опять делает красивую религиозную картину.

Икона «Троица Ветхозаветная». Слева — икона Симона Ушакова (1667 г.), справа — икона Андрея Рублева

Задний фон — прямая цитата из картины Веронезе, вместо горок – красивый пейзаж с горой и огромным деревом, которые перестают быть символами , являясь просто красивыми изображениями природы.

Ангелы тоже вроде бы повторяют рисунок Андрея Рублева, но их излишняя телесность и природность, слишком тяжелые и тщательно выписанные крылья дают повод усомниться, Ангелы ли это и летают ли они?

Слишком красивое убранство стола из вычурных сосудов, расписные кресла и стол – все это слишком изящно, слишком декоративно, слишком красиво для иконы. Симон Ушаков здесь много внимания уделяет уже не ликам, а художественной изобретательности и композиции.

А вот еще одна из самых известных и оригинальных икон мастера «Владимирская — Насаждение древа Московского» . Композиция иконы представляет собой древо, насажденное Иваном Калитой и взращенное святителем Петром.

Симон Ушаков. Владимирская икона Божьей Матери. Насаждение древа Московского». 1668 год

Древо растет из Успенского собора Кремля. На его ветвях слева и справа – по десять образов святых, царей, царевичей и юродивых.

На Кремлевской стене слева – здравствующий царь, справа – царица с двумя наследниками Алексеем и Федором.

Неканоничные изображения Святой Троицы: коронование Богоматери

Вообще о короновании девы Марии, равно как и Иисуса или Духа Святого, ничего не говорится. Однако Богоматерь признана святой всеми ветвями христианской религии. И согласно представлениям верующих она тоже была вознесена на небеса сразу после смерти.

Тут-то и состоялось ее коронование. И это событие так или иначе отражено в церковном календаре. Православные, например, отмечают Успение Богородицы. Это происходит каждый год 28 августа по новому стилю.

Сюжет коронования интерпретируется по-разному. Например, на полотне Диего Веласкеса запечатлено, как Марию коронуют Отец и Сын.

А Ридольфо Гирландайо изобразил, как на небе Богородицу коронует сам Христос. И в честь этого события ангелы играют торжественную музыку.

Поклонение Святой Троице

А это уже не просто фото Святой Троицы, а настоящая панорама, которую без преувеличения можно разглядывать часами. Творение Альбрехта Дюрера, созданное им в 1511 году, сегодня хранится в знаменитом венском Музее истории искусств.

На главном плане – распятие Христа. Чуть дальше – Отец, который по великой милости сам отдал Сына в жертву для спасения всего человечества. Еще выше, в небесах, парит Дух Святой в виде голубя. Он навевает ощущение безмятежности и свободы. Там же, в небесах, мы можем видеть многочисленных ангелов.

Ну а чуть ниже на двух ярусах располагаются люди, поклоняющиеся Троице. Это спасенные души, которые остались на небе после Страшного суда – теперь они вечно будут блаженствовать и прославлять триединого Бога.

Фреска Мазаччо «Троица»

А вот этой фреске уже почти 600 лет. Она была написана знаменитым флорентийским художником Мазаччо, которому был отпущена совсем короткая жизнь – живописец не дожил и до 27 лет. Однако это не помешало ему увековечить свою память в виде бесценных шедевров мировой живописи.

На фреске изображен распятый Христос, однако в отличие от большинства подобных изображений на заднем плане мы видим Отца, который поддерживает его.

Рублёвская «Троица»: между образом и символом

Признайтесь, зачастую получается так, что к шедеврам прошедших эпох мы относимся как к данным нам по умолчанию. Мы говорим «Рублёв» или «Пушкин» — и бежим дальше, хорошо, если при этом в голове мелькнёт пара строк из школьной программы или знакомая с детства прорись. И всё. А если по-другому? А если заглянуть поглубже, то там оказывается совсем другая, не такая уж бесспорная история.

Итак, к началу XX столетия «Троица» находилась уже в статусе одной из почитаемых святынь Троице-Сергиевой Лавры. Икона не считалась чудотворной, однако была хорошо известна, хоть и малодоступна молящемуся зрителю за тяжёлым окладом. Как свидетельствуют отписные книги, в первый раз этот образ был «обложен златом» и получил «златые венцы» ещё во времена Ивана Грозного, в 1575 году сделавшего столь значительный вклад в известный к тому времени монастырь.

Уже при Борисе Годунове икона получила новый оклад, а прежний был перенесён с неё на специально сделанный список. В XVII столетии ещё один оклад – с драгоценными камнями и эмалями — был пожертвован на «Троицу» Михаилом Фёдоровичем, и, наконец, четвёртый – с золочёными чеканными ризами ангелов – появился в XVIII столетии. Таким образом, как мы понимаем, глазу молящегося на знаменитом образе в те времена доступно было немногое – лики да кисти ангелов. При этом до начала XX столетия икона четыре или пять раз поновлялась, то есть, согласно понятиям того времени, буквально записывалась заново, пусть и с сохранением первоначальной композиции, но без учёта манеры автора. Вдобавок ко всему поверхность её была густо покрыта олифой.

Именно такой – тёмной и суровой, вполне соответствовавшей тогдашним представлениям о византийском каноне, — «Троица» предстала взгляду реставратора Василия Павловича Гурьянова, когда в 1904 году на волне усилившегося после первых случаев реставрации интереса к древнерусской иконописи наместником Троице-Сергиевой Лавры было принято важное решение – почитаемую икону освободить от оклада и расчистить.

Сняв с поверхности образа несколько слоёв олифы и поздние записи, реставраторы буквально обомлели – от тёмной строгости и дымности иконы не осталось и следа, перед ними лежал образ, выдержанный в столь прозрачных и ярких тонах, что искусствоведы того времени тут же окрестили Рублёва «русским Рафаэлем» и «русским Беато Анжелико» и начали сравнивать его манеру письма с Перуджино.

Впрочем, далее тоже не всё было гладко. Вполне соответствующую уровню своего времени, работу Гурьянова современные искусствоведы склонны считать не полноценной реставрацией, но простой расчисткой образа. Далее же он вновь был записан – иногда, как считается, с довольно резким искажением оригинала, покрыт олифой и вновь помещён в иконостас Троицкого собора. В итоге вновь потемневшую икону пришлось расчищать ещё раз в 1919.

Поздние реставраторы констатировали не только тот факт, что своей обильной записью Гурьянов кое-где нарушил колористику и манеру оригинала, но и то, что в некоторых местах его расчистка до авторского слоя не дошла, а также значительные повреждения, которые были нанесены иконе в XVIII столетии, когда при очередной перезаписи авторский вариант пейзажа на заднем плане был местами грубо спемзован.

В итоге то изображение, которое мы видим сейчас, представляет собой сложное соединение красочных слоёв различных времён, икона считается «стабильной», однако, нужно понимать, что поддержание почти шестисотлетнего памятника в таком состоянии требует определённых условий и усилий.

Впрочем, не ошибусь, если скажу, что нам с вами интересен в первую очередь не весь этот музейно-реставрационный детектив. Любопытно другое: если проследить историю повнимательнее, внезапно выяснится, что легендарный и почитаемый древнерусский образ в исторической перспективе был…весьма непопулярен.

И правда, любая почитаемая икона в древнерусской истории порождала со временем множество списков. Однако, вплоть до середины XX столетия их, заметных, со знаменитого образа было снято крайне немного. Причём первая – так называемая «годуновская» копия была заказана, главным образом, для того, чтобы «переложить» на неё золотой оклад, пожертвованный Иваном Грозным. Практически, как говориться, «чтоб добро не пропадало». В чём же дело?

А дело заключается в том, что Андрей Рублёв в своё время очень творчески подошёл к разрабатываемому им сюжету. И правда, нет, наверное, композиции, которая хуже рублёвской иконы иллюстрировала бы сюжет «Гостеприимство Авраама» из восемнадцатой главы Книги Бытия. Да, художнику удалось избежать обычного для икон этого праздника изображения пространной жанровой сцены, заставляющей молящегося заниматься не столько молитвой, сколько «расшифровкой» сложной многофигурной картины: «Вот, дескать, стада Авраама, вот – шатры Авраама, вот Сара понесла куда-то просимые мужем три меры муки, вот – слуга закалывает ягнёнка. А где-то ещё должен быть дуб и под ним – три мужа за трапезой». Композиция Рублёва лаконична – из всех событий праздника он удаляет второстепенные детали и события, оставляя, без сомнения, главное. И всё же, согласитесь, ни самого Авраама, ни его «гостеприимства», выраженного в обильно накрытом для проходивших путников столе, на рублёвской иконе нет.

Троица (Гостеприимство Авраама)

Очень своеобразно автор решает и вопрос с рассадкой ангелов. До него иконописцы тяготели к идее сделать композицию симметричной. В таком случае ангелы либо оказывались абсолютно одинаковыми, или же по центру, естественно, усаживался тот из них, кто символизировал собою Бога-Отца.

Троица (Гостеприимство Авраама ), XV век.

Троица, 1670-е годы

Рублёв придаёт своей композиции внутреннюю динамику – его ангелы не смотрят на зрителя, они заняты беседой между собой. Такой приём позволяет художнику сделать в иконе как бы два центра – смысловой и композиционный. С одной стороны, два ангела здесь обратили свои лики к третьему, тому, что сидит слева. Они как бы с почтением слушают его, и это подчёркивает главенство левого ангела, даже несмотря на то, что он убран из центра иконы; именно он символизирует собою Бога-Отца.

Троица, Андрей Рублёв

Зато в центре оказывается ангел, одежды которого прописаны чуть гуще (по-видимому, исследователи сознательно оставили на этом участке иконы часть гурьяновской записи с её резким, иногда излишне тяжёлым контуром); в них сочетается синий, в иконописной традиции символизирующий Небо, и тёмно-красный, так называемый «цвет земной скорби». Это цветовое сочетание недвусмысленно подсказывает, что перед нами – Богочеловек Христос.

Вернёмся теперь на минуту от ангелов к их трапезе. И до, да и после Рублёва, иллюстрируя, как уже говорилось выше, сюжет «гостеприимства», иконописцы не отказывали себе в желании на столе, что называется, «понатюрмортить». И если на ранних иконах ангелы просто трапезничают, то в вариантах XVIII-XIX веков на столе перед ними возникали иногда композиции, имеющие вполне конкретную художественную самоценность – тугие виноградные гроздья оказывались красиво разложены на поставленном блюде и ажурные листья причудливо свисали со стола…

Троица. Симон Ушаков, XVII век

Так вот, у Рублёва всего этого нет. Вообще из всего предполагаемого натюрморта он оставляет на своей иконе только одну чашу. Но, если приглядеться, эта чаша – потир. Таким образом, центром композиции здесь оказывается Христос, чьи благословляющие персты осеняют чашу с Причастием.

Но и это ещё не всё. Если присмотреться внимательнее, те же контуры чаши повторены фигурами двух боковых ангелов – особенно хорошо это видно на белой поверхности стола. Таким образом, центральный ангел – Христос – оказывается как бы погружённым в эту большую чашу. Сюжет «гостеприимства Авраама» неуклонно оборачивается символическим изображением Причастия.

Рассказывая студентам об иконе праздника Троицы, я иногда прерываюсь ремаркой: «А теперь – пара слов о том, почему Рублёв – гений…» Ну, а что ещё можно сказать о художнике, который, очень умело удалив, умолчав второстепенное и незначимое, наполнил ветхозаветную Троицу очень новозаветным смыслом.