Новый Кремль
Именно Дмитрию Ивановичу мы обязаны тем, что Москву и по сей день именуют «белокаменной». Ему в наследство достался Кремль из дубовых бревен, построенный еще при Иване Калите, его прадеде. Со временем стены Кремля обветшали, и в период правления Дмитрия Ивановича был построен первый каменный Кремль. Из белого камня были его башни, камнем же были обложены стены в наиболее вероятных местах штурма. От реки Неглинной до Москвы-реки был прокопан ров, который служил дополнительной защитой крепости. Крепость Дмитрия Ивановича получилась надежной. Она дважды – в 1368-м и 1370 годах — дала возможность москвичам выстоять против осады литовского князя Ольгерда. После того как в 1382 году Кремль был взят ханом Тохтамышем, укрепления удалось довольно быстро восстановить.
До Куликовской битвы
Главное событие, благодаря которому Дмитрий Донской вошел в русскую историю как князь, начавший борьбу против ордынского ига, — знаменитая Куликовская битва 1380 года. Она была отнюдь не была первым сражением с ордынцами, в котором Дмитрий Иванович стал победителем. До Куликовской битвы в 1378 году было еще сражение при реке Воже. Еще раньше русские полки были разбиты на реке Пьяне ханом Синей Орды Арапшей. Однако на Воже Дмитрий Иванович сумел взять реванш. Пользуясь данными разведки, он сумел перекрыть брод, по которому должно было переправиться татарское войско. Татарский мурза Бегич не решался перейти реку на виду русского войска и застрял на противоположном берегу. Тогда Дмитрий Иванович отвел войска от реки, «отдав» берег ордынцам, но изготовившись ударить, как только враг потеряет бдительность. Бегич попался в ловушку и был разбит.
Портреты из исторических хроник
Князь Дмитрий Донской, портрет из «Царского титулярника» XVII века
Князь Дмитрий Донской, портрет из сборника «Корень Российских государей», 1672 г
Великий князь Дмитрий Иоаннович Худ. У. Тук
Портрет Дмитрия IV Ивановича Донского. Гравюра 1783 года.
Куликовское сражение
Сражение на Куликовом поле не случайно считается поворотным пунктом в отечественной истории, когда москвичи, тверичи, суздальцы, владимирцы и жители других княжеств ощутили себя единым народом — русскими. Его значение понимали уже современники, посвятившие Куликовской битве два важных литературных произведения: «Сказание о Мамаевом побоище» и «Задонщина». Эти тексты так насыщены символами, почерпнутыми из священной истории, метафорами и иносказаниями, что считать их серьезными источниками трудно, и специалисты по сей день по крупицам восстанавливают ход знаменитого сражения и спорят о его месте. Впрочем, есть несколько фактов, которые говорят о несомненном полководческом таланте Дмитрия Ивановича. Скоростью маневра и верно принятым решением о форсировании Дона он вынудил Мамая вступить в битву на тех условиях и в то время, когда было удобно русским. Исход сражения предопределило использование засадного полка, мысль о котором также принадлежала Дмитрию Ивановичу. Однако сложно понять мотивы, которые побудили его переодеться в доспех простого воина, а свое одеяние и оружие отдать другому человеку, которого татары сочли князем и постарались убить. Сам Дмитрий в это время сражался в рядах Большого полка. Теснота и давка на поле сражения была такая сильная, что Дмитрия нашли уже после победы, заваленного стволом дерева, которое рухнуло от ударов мечей сражающихся. Князь был без сознания, но живой. Этот странный маскарад дает основания современным злопыхателям обвинить Дмитрия Донского едва ли не в трусости, но стоит представить себе, что такое средневековое рукопашное сражение, чтобы понять: речь идет о чем угодно, только не о трусости.
Православная Жизнь
Православие и Современность
Известный философ-священник Павел Флоренский писал: «Чтобы понять Россию, надо понять Лавру, а чтобы вникнуть в Лавру, должно внимательным взором всмотреться в основателя ее, признанного святым при жизни, “чудного старца, святого Сергия”». Похожую мысль высказывал писатель Евгений Поселянин: «Если есть у России народный богатырь, который всего лучше выражает дух России, то, конечно, это преподобный Сергий». Действительно, наверное, нет другого святого, чье житие и подвиг были настолько тесно связаны с историей не только Русской Церкви, но всей России.
Игумен земли Русской — так называют преподобного Сергия. И это не просто эпитет. В этих словах выражено чувство любви православных русских людей к Радонежскому игумену и его монастырю. Каждый человек может видеть в преподобном Сергии наставника и руководителя. Священник увидит пример истового служителя и вдохновенного молитвенника, удостоившегося сослужения Ангельских сил во время Литургии. Монах — образ для подражания в уединенной жизни, молитве и послушании. Даже будучи игуменом, авва Сергий продолжал служить своей братии, почитая себя последним в монастыре. Любая православная семья найдет в жизни святого пример взаимной любви, воспитания детей. Преподобные Кирилл и Мария Радонежские — родители Преподобного — привили сыну веру и любовь к Богу. От них ему передалось желание истинной христианской жизни и простоты. Даже ребенок увидит в отроке Варфоломее — таково имя Преподобного в миру — обычного мальчика, которому далеко не все давалось с легкостью. Лишь вера и упование на помощь Божию помогли ему не отстать от своих сверстников.
О жизни и подвиге святого Сергия Радонежского и истории основанного им монастыря написано очень много книг. Но сегодня хотелось бы обратиться к житию Преподобного, рассказанному художниками.
Все мы привыкли к иконописным изображениям Радонежского игумена, но образ его подвижнической жизни дошел до нас не только в виде иконы. Житием Преподобного вдохновлялись и художники, через свои произведения желавшие выразить внутренний духовный мир великого святого. Одним из самых плодовитых авторов на этом поприще является Михаил Николаевич Нестеров (1862-1942). Среди его картин немало работ на церковную тематику. Но совершенно особое место в его творчестве занимает Радонежский игумен. Это признавал и сам Михаил Николаевич. Его величайший шедевр — «Видение отроку Варфоломею».
Эта картина — не просто веха в творчестве великого русского художника, это веха его жизненного пути. Михаил Николаевич однажды сказал: «Жить буду не я. Жить будет “Отрок Варфоломей”. Вот если через тридцать, через пятьдесят лет после моей смерти он еще будет что-то говорить людям — значит, он живой, значит, жив и я».
Картина рассказывает о чуде, когда по молитве старца отроку Варфоломею открылась книжная мудрость, и он стал читать. Тяжело было юному сердцу переносить строгие укоры учителя и насмешки сверстников, видевших, что Варфоломею не дается книжная премудрость. Но гораздо сильнее отрока печалило то, что он не может сам читать Слово Господне. И вот, после встречи со святым старцем, он получил исполнение того, о чем горячо молился.
Вглядимся еще раз в фигуру смиренного отрока — молитвенная поза, благоговение перед старцем-схимником, кротость и упование на Бога. Таким Преподобный оставался всю свою жизнь. Тот же исполненный смирения отрок предстает перед нами и на других работах М.Н. Нестерова: «Юность преподобного Сергия», «Святой Сергий Радонежский» и «Труды преподобного Сергия».
Здесь к нам обращен уже повзрослевший Сергий, вкусивший первые трудности отшельнической жизни. Но не горе и усталость выражает его взгляд, а радость от пребывания с Богом. Непроходимые леса стали для него родным домом, дикие животные — ближайшими друзьями. Однажды к келье святого пришел ослабевший от голода медведь, которому преподобный Сергий отдал свою краюшку хлеба.
Следующая картина Нестерова показывает нам преподобного Сергия в монашеском одеянии. Кроткий и спокойный взгляд святого, обращенный к зрителю и одновременно устремленный ввысь, к небу, словно призывает за собой. Посох в руке и виднеющиеся вдали постройки говорят нам, что святой Сергий уже руководит собравшейся вокруг него братией. Его подвиг стал известен, и многие люди обращаются к нему за духовным советом.
А вот Преподобный за работой вместе с братией монастыря. Он не хотел выделяться среди других и всегда сам подавал пример послушания и строгости монашеской жизни. Когда братия просили его стать игуменом, он ответил: «Желаю лучше учиться, нежели учить; лучше повиноваться, нежели начальствовать; но боюсь суда Божия; не знаю, что угодно Богу; святая воля Господа да будет!».
Наравне с другими авва Сергий выполнял монастырские работы, сам строил деревянные келии, таскал и пилил бревна, носил воду, пек хлеб и готовил пищу, шил одежду. Всегда он ходил в одной и той же одежде, в любую погоду — в зной и в холод. Он смирял свое тело, но дух его возрастал все больше и больше.
Таким представлял Сергиеву обитель Аполлинарий Михайлович Васнецов (1856-1933): деревянный храм, кельи, монастырские послушания. Может быть, один из трудящихся монахов — сам Радонежский игумен?
М.Н. Нестеров и А.М. Васнецов — имена этих русских художников известны всем. Но дело, начатое ими, продолжается и сейчас. Житие преподобного Сергия вдохновляет наших современников. Замечательная картина, рассказывающая о чуде воскрешения умершего мальчика, принадлежит кисти Натальи Климовой.
Крестьянин везет тяжело больного сына в лес к живущему там игумену Сергию, совершающему чудеса по своим молитвам к Богу. Но мальчик умирает… Картина передает сам момент чуда — воздетые в молитве руки старца, крестьянин, входящий в его келью с гробом в руках. Омраченный горем отец еще не увидел сына, его мысли о другом, но через мгновение безутешное горе сменится радостью.
Это работа художника Сергея Ефошкина «Чудо о птицах». «Сергий, ты молишься о своих учениках, и молитва твоя услышана. Посмотри, видишь, сколько монахов собирается под твое руководство!» — однажды услышал во время молитвы Преподобный. После этого он увидел необыкновенный свет с неба и множество прекрасных птиц на крышах и на дворе монастыря. Эта картина передает чудесное откровение Божие святому Сергию о судьбе Троицкой обители. Птицы — это все те, кто продолжает собираться под сводами кельи Преподобного, чтобы последовать его примеру монашеского подвига.
Но вновь вернемся в прошлое. Автор знаменитого «Военного совета в Филях» Алексей Данилович Кившенко (1851-1895) написал картину другого военного совета. Это совет великого князя Дмитрия с преподобным Сергием перед Куликовской битвой с полчищами хана Мамая. Мы видим смиренно склонившуюся голову великого князя и благословляющую руку Игумена земли Русской…
«Иди, не бойся. Бог тебе поможет», — слышит князь из уст Преподобного. Два воинства соединились друг с другом — воинство земное просит помощи у воинства, посвятившего себя служению Богу. Меч в руках князя Дмитрия, меч духовный — Крест Христов — в руках преподобного Сергия. Не в силе Бог, а в правде… Тот же сюжет у современного нам автора — священника Сергия Симакова.
Картина «Святые Сергий Радонежский и Дмитрий Донской» — Преподобный благословляет князя, посылая в его войско двух монахов-богатырей Александра-Пересвета и Андрея-Ослябю. Не кольчуги и щиты украшают иноков — монашеские ризы и твердая вера в Бога.
Преподобный Сергий преставился 25 сентября (8 октября по новому стилю) 1392 года. Его жизненный путь — от смиренного отрока до старца, перед которым склоняли головы князья. Авва Сергий обращается к нам через свое житие, через иконы и, как мы увидели, через картины. Если он — Игумен земли Русской, то все мы — его верные чада, внимающие его словам. Жизнь преподобного Сергия — это жизнь человека в Боге. И как это ни странно, ушедший в глухие леса подвижник оказался настолько близок и к тем, кто жил в одно с ним время, и к нам, живущим через семь веков после него. Почему? Ответ очень прост: чем ближе человек к Богу, тем ближе он и к другим — к тем, кто нуждается в его помощи и живом примере.
Священник Василий Куценко
