Настоящий внутренний покой приходит, когда человек занимает правильную позицию. Наша задача в том, чтобы найти покой в раю, а не на земле. Некоторые духовники успокаивают, оправдывают помысел человека, который потом говорит: «Этот духовник мне очень по душе!» — однако при этом такой человек остаётся неисправленным. А ведь духовники должны помочь человеку найти его недостатки, чтобы он исправился, и затем руководить им, задавая ему нужное направление. Действительное успокоение приходит только в этом случае.
А оправдание человека в его страстях — это не помощь ему. Для меня это преступление.
Чтобы помочь двум людям, связанным между собой, духовник должен иметь общение с каждым из них. К примеру, слыша о том, что два человека не согласны в своих помыслах, духовник должен знать душу каждого, потому что каждый может представлять дело таким образом, как понимает его сам. Духовник должен брать на себя разрешение конфликта этих людей только тогда, когда они согласятся с тем, что он разрешит их по Евангелию, — все другие решения будут непрекращающейся головной болью, и придётся постоянно пить аспирин. Кроме того, духовник должен ставить каждого из несогласных на своё место, он не должен никого оправдывать. Он должен указать каждому из людей на недостатки. Таким образом и одна, и другая кривизна будут обтёсываться, а люди будут приходить к согласию и ко взаимному пониманию.
Преподобный старец Паисий Святогорец: «Оправдание человека в его страстях — это не помощь ему. Для меня это преступление»
У меня нет ни одного хорошего качества, кроме следующего: я никогда никого не оправдываю — даже если человек не виноват. К примеру, если ко мне приходят женщины и начинают жаловаться на мужей, я даю им хорошую взбучку. Когда ко мне приходят мужчины и жалуются на своих жён, я даю взбучку мужчинам. Я не успокаиваю их помысел, но указываю каждому на его недостатки, я говорю каждому то, что ему требуется, чтобы была польза.
А в противном случае и муж, и жена уходят от человека, к которому они приходили посоветоваться, успокоенными, однако дома начинают скандалить друг с другом: «Нет, всё-таки прав был батюшка, когда сказал мне, кто ты есть на самом деле!» — укоряет один другого, а в ответ слышит: «А мне, знаешь, что он про тебя понарассказывал?!»
Я хочу сказать, что никого не оправдываю в его страстях. И не только не оправдываю: некоторых людей очень ругаю — понятно, что для их же блага, — и они действительно уходят внутренне успокоенными. То есть они могут уходить от меня огорчёнными, однако понимают, что моя горечь больше, чем их собственная.
— Геронда, некоторые, когда вы их ругаете, всё равно чувствуют себя как за каменной стеной.
— Да, потому что я не ругаю человека сухо, формально. Я говорю ему, что у него есть и добродетели, из которых надо извлечь пользу, и недостатки, которые надо исправить. Если не сказать человеку правду, то в какой-то момент, не услышав полюбившейся ему лести, он выйдет из равновесия.
Как-то раз ко мне пришёл один взбудораженный юноша и сказал: «Геронда, я не в состоянии исправиться. Мой духовник сказал мне: „Это всё у тебя наследственное…“» От таких слов юноша впал в отчаяние. Если кто-то доверит мне свои проблемы, то я скажу такому человеку: «Это происходит по такой-то и такой-то причине. Для того чтобы измениться, ты должен сделать то-то и то-то».
К примеру, ко мне приходит человек, который мучается каким-то помыслом и не может уснуть. Он пьёт таблетки от головной и желудочной боли и спрашивает меня: «Может быть, мне их лучше не пить?» — «Нет, — отвечаю, — таблетки пока попей. Выброси тот помысел, который тебя мучает, а после этого можешь оставить и таблетки. Если ты не выбросишь помысла, твоё состояние не изменится, ты будешь продолжать мучиться».
Ведь какая будет польза этому человеку, если он прекратит пить таблетки, но не прекратит держать в себе мучающий его помысел? Духовник должен относиться к некоторым вещам с терпением, но не доводить дело до такого состояния, когда перед исповедующимся придётся зажигать красный свет. Конечно, и сам исповедующийся, чтобы получить помощь, должен трудиться правильно.
Как-то раз один молодой человек стал в каком-то вопросе давить на девушку, с которой был обручён. Кто его знает, что он ей наговорил… Она разгневалась, села в машину, уехала и по дороге разбилась. После этого молодой человек хотел покончить с собой, потому что чувствовал, что стал причиной её смерти. Он пришёл ко мне и рассказал об этом.
Тропарь и кондак преподобному Паисию Святогорцу
По сути, он совершил преступление, однако я утешил его и привёл в нормальное состояние. Впрочем, после этого он и вовсе перестал вспоминать об этом случае, сделался совершенно равнодушным человеком, да к тому же связался с другой девицей. И вот, когда в таком состоянии через три года он снова пришёл ко мне, я задал ему хорошую трёпку, потому что опасности, что он наложит на себя руки, уже не было. Он не видел, не признавал за собой вины, и поэтому взбучка была необходима. «Неужели ты не понимаешь, — сказал я ему, — что в прошлый раз ты совершил убийство и стал причиной гибели девушки?»
Преподобный старец Паисий Святогорец: «Начинай прямо с сегодняшнего дня делать всё, что тебе по силам, а Всесильный Бог сделает то единственное, что тебе не по силам»
Если бы этот молодой человек работал над собой правильно, то, не забывая о том случае, он продолжал бы страдать, однако за это страдание ему воздавалось бы Божественным утешением, и тогда он не докатился бы до такого циничного равнодушия.
Таким образом, необходимо быть очень внимательными. Ведь кто-то, совершив грех, впадает в отчаяние. В этот момент ты можешь его утешить, но, чтобы он не повредился, требуется и его собственное любочестие.
Однажды ко мне в каливу пришёл юноша, который впадал в плотской грех и не мог освободиться от этой страсти. Несчастный пришёл в отчаяние. До меня он был у двух духовников, которые строго пытались объяснить ему, что он тяжело грешит. Паренёк потерял всякую надежду.
«Раз я знаю, что совершаю грех, — решил он, — и не могу исправиться, то лучше мне порвать все отношения с Богом». Когда я услышал о том, что с ним происходит, мне стало больно за несчастного, и я сказал ему: «Послушай меня, благословенная душа. Никогда не начинай свою борьбу с того, что ты не можешь сделать, но начинай её с того, что ты сделать можешь. Давай посмотрим, что тебе по силам, и ты начнёшь с этого. Можешь ли ты ходить в церковь каждое воскресенье?» — «Могу», — ответил он. «А можешь ли ты поститься каждую среду и пятницу?»— спросил я снова. «Могу», — ответил он. «А можешь раздавать в милостыню десятую часть от твоей зарплаты или же посещать больных и помогать им?» — «Могу». — «А можешь ли ты—даже впав в грех—молиться каждый вечер и просить: „Боже мой, спаси мою душу“?» — «Геронда, — сказал мне он, — я буду всё это делать». — «Ну так вот, — говорю, — начинай прямо с сегодняшнего дня делать всё, что тебе по силам, а Всесильный Бог сделает то единственное, что тебе не по силам».
Несчастный юноша успокоился и не переставая повторял: «Благодарю тебя, отче». Видишь: у него было любочестие, и Благий Бог помог ему.
Предисловие
Видя, что грех «вошёл в наши дни в моду», блаженной памяти старец Паисий особенно подчёркивал необходимость покаяния и исповеди. То, какое огромное значение старец придавал покаянию, видно из последней главы II тома его «Слов». «Покаяние и исповедь, – говорил нам старец, – необходимы сегодня больше всего. Они нужны для того, чтобы диавол был лишён тех прав, которые дали ему люди. Люди дают диаволу права, и в результате этого он терзает мир».
С помощью старца Паисия многие впервые приступили к таинству исповеди и изменили свою жизнь. Сейчас эти люди подвизаются как любочестные чада Божии и уже в сей жизни переживают райскую радость. «Ведь люди-то очень хорошие! – радостно делился с нами отец Паисий. – Ни разу не было такого, чтобы я посоветовал человеку поисповедоваться и он этого не сделал». Конечно, этому способствовала и великая любовь старца, изменявшая душу человека, с которым он соприкасался, и из бесплодного суглинка превращавшая её в пригодную к возделыванию землю.
Настоящий III том «Слов» старца Паисия издаётся по благословению нового правящего архиерея нашей епархии Высокопреосвященнейшего митрополита Кассандрийского Никодима. В томе собраны наставления старца, способные помочь измученному грехом человеку приобрести добрую обеспокоенность и начать духовную борьбу чтобы освободиться от связавших его греховных пут. Живя в покаянии, христианин сможет совлечься своего ветхого человека, этого, по словам старца, «живущего в нас злого квартиросъёмщика». Отец Паисий говорил, что для изгнания злого постояльца мы должны «разрушить его дом и начать возводить новое здание – строить нового человека».
По святоотеческому учению, начало греха – это злой помысел. Поэтому выбранные из духовного наследия старца поучения о помыслах мы поместили в первой части настоящего тома. «Помыслы, – говорил старец, – это показатель нашего духовного состояния». Добрый помысел обладает великой силой: он духовно изменяет человека.
И напротив – помысел злой человека мучает. Когда человек изгоняет злые и возделывает добрые помыслы, его ум и сердце очищаются, и в нём живёт Божественная благодать.
Вторая часть книги говорит о том, что, терпя несправедливости и относясь к этому духовно, человек приемлет от Бога великое благословение. Часто эта истина неведома даже духовным людям, которые, оправдывая себя, доходят до того, что «сочиняют своё собственное евангелие» и таким образом изолируют себя от Бога, потому что человеческая правда не имеет с духовной жизнью ничего общего. Если мы хотим сродниться со Христом, то нам подобает стать причастниками Божественной правды, «которая содержит в себе любочестие, благородство, жертвенность».
В третьей части тома речь идёт о грехе. Земная жизнь человека от греха превращается в адскую муку, однако посредством духовной борьбы наша жизнь может стать раем. Если человек хочет «выйти из греховной тьмы», он должен внимательно испытывать свою совесть – этот данный ему от Бога «первый Божественный закон» – и смиренно признавать свои ошибки и погрешности. Это делание приводит к «бесконечному рукоделию покаяния» и даёт душе Божественное утешение.
В четвёртой части отец Паисий обличает сатанинские силы, которые действуют в мире через свои послушные орудия: колдунов, экстрасенсов, ясновидящих и других прельщённых. Старец подчёркивает, что сами по себе тёмные силы бессильны, однако они становятся разрушительными для человека, если он совершил какой-то тяжкий грех и тем самым наделил их правами над собой, а потому подвергается бесовскому воздействию. Чтобы освободиться от этого воздействия, человеку необходимо найти причину греха, то есть осознать его, покаяться, поисповедоваться и стать сознательным членом Церкви.
Последняя, пятая часть тома посвящена таинству исповеди. Старец заостряет наше внимание на том, что для прощения грехов христианину необходима исповедь, а для безопасного духовного роста ему нужно иметь духовного наставника. Отец Паисий проводит чёткую грань между деятельностью психиатра и служением духовника (в наши дни это подчас смешивается) и делится собственным опытом работы над душами людей.
Как и в предыдущих томах, отец Паисий кратко отвечает на вопросы, которые ему предлагаются. Ответы старца не являются систематическим изложением той или иной темы и не претендуют на то, чтобы быть исчерпывающими. Цель поучений в другом: в том, чтобы помочь человеку спастись. «Спасение души человека, – говорил старец, – это моё утешение и радость».
Видя то, что способно помочь собеседнику в его духовной борьбе в каждом конкретном случае, старец говорит с человеком в соответствии с духовной необходимостью, подкрепляя его необходимым «духовным витамином». Нередко отец Паисий раскрывает смысл своих слов с помощью подходящего примера. Старец был убеждён в том, что положительные примеры приносят огромную пользу. «Если бы у меня было время, то я написал бы о некоторых людях, честно проживших свою жизнь, о тех девушках и юношах, о тех отцах и матерях, чья жизнь отличалась святостью, – делился он с нами. – Такими добрыми примерами обличаются те, кто ввёл грех в моду. От обличения зла часто не бывает никакой пользы. Однако, когда мы показываем доброе, зло обличается само по себе».
Как известно, вопросы, на которые отвечал старец, задавали монахини. Но, несмотря на это, ответы отца Паисия касаются любого человека, который подвизается «подвигом добрым» или хочет приступить к этому подвигу. «И монахам, и мирянам, – говорит старец в одном из своих писем, – даны одни и те же заповеди. И рай тоже один для всех». Кроме того, отец Паисий часто отмечал, что есть миряне, живущие высокой духовной жизнью и совершающие над собой тонкое духовное делание.
Благодарим всех тех, кто благосклонно согласился прочесть рукопись настоящего тома и своими советами помог нам завершить подготовку к его изданию.
«Пусть Благий Бог просвещает нас и даёт нам доброе покаяние, чтобы всем нам сподобиться доброго рая, который Он уготовал нам как нежно любящий нас Отец», – говорил старец.
Молитвенно желаем, чтобы его слова исполнились на деле. Аминь.
11 февраля 2001
Неделя о блудном сыне
Игумения обители святого апостола и евангелиста Иоанна Богослова монахиня Филофея с сёстрами во Христе.
– Геронда, а каким образом животные понимают, что у какого-то человека есть доброта?
– У животных есть интуиция. Поэтому, если ты их любишь, если тебе за них больно, они это чувствуют. В раю животные ощущали благоухание благодати и служили Адаму. После грехопадения природа совоздыхает вместе с человеком. Вон, посмотри на бедного зайчишку: у него постоянно испуганный взгляд. Его сердечко тревожно стучит тук-тук-тук. Горемыка совсем не спит! Как же страдает это крохотное, ни в чём не повинное создание из-за наших грехов! Однако когда человек возвращается в состояние, в котором он был до грехопадения, животные снова без страха приближаются к нему.
Московская Сретенская Духовная Академия
Иерей Василий Родионов 08.01.201716888
Уныние и печаль — страстные состояния души, с которыми необходимо бороться. Но сделать это не так легко, как кажется, а без помощи Божией — и совсем невозможно. О способах борьбы с унынием и печалью говорил преподобный старец Паисий Святогорец, советы которого мы представили в этой статье — третьей части цикла о борьбе со страстями и укоренении в добродетелях.
Уныние и печаль — состояния, посещающие, наверное, каждого человека. Конечно же, с ними необходимо бороться. Однако, выбирая способы борьбы, важно понять сходства и различия уныния и печали, ведь это далеко не одно и то же, и потому каждому христианину необходимо уметь отличать одно от другого.
Печаль
— страстное состояние человека, вызванное отсутствием греховного наслаждения[1]. С мирской точки зрения отсутствие наслаждения — это положение бедственное, но с духовной оно является сокровищем для христианина. Если человек потерял источник греховного наслаждения, преодолел свою печаль и пришел ко Христу за источником воды, текущей в жизнь вечную, он из погибающего делается спасаемым. Именно поэтому старец Паисий говорил, что у христиан не бывает горькой печали. Ведь любая горькая печаль уврачевывается Христом Спасителем. Христос утешает страдающего, и это утешение во много раз сладостней, чем любое мирское удовольствие. Самое главное — почувствовать вкус Христова утешения.
Старец различает печаль от диавола и печаль от Бога или, по-другому, по Богу. Печаль по Богу в конечном итоге производит сладостную радость, несущую утешение. А печаль мирская несет с собой лишь страх, отчаяние, безысходность.
«Печаль — страстное состояние человека, вызванное отсутствием греховного наслаждения».
Например, христианин претыкается в своем духовном подвиге и начинает печалиться из-за этого. Мотивы такой печали могут быть разными. Старец говорит, что человек может печалиться, потому что считал себя духовно преуспевшим, но согрешил. Его падение в собственных глазах и в глазах окружающих уязвляет его «я» и производит печаль мирскую, бесовскую. Но бывает и по-другому: христианин усердно подвизался, но оступился и согрешил. То, что он огорчил Христа своим падением, производит в нем печаль. Однако это совсем другая печаль — печаль по Богу.
Один грех приходит с другим. Одна добродетель приводит с собой другую. Эгоизм всегда приводит за собой печаль. Поэтому нужно понимать, что борьбу с печалью следует начинать с борьбы против своего эгоизма. Также такой грех, как неблагодарность производит в человеке печаль. Поэтому необходимо сменить неблагодарность на искреннюю благодарность. Тогда и печаль сама собой уйдет. Кроме того, печаль побеждается духовным мужеством, храбростью, ревностью по Богу, надеждой на Бога. Старец Паисий говорил: «Надежда на Бога — рычаг, который опрокидывает отчаяние, освобождает душу от уныния и страха и шаг за шагом укрепляет духовные силы человека, пробуждая в нем святой оптимизм»[2]
.
Келья преп. Паисия Тот, кто не живет для Бога, не ищет Его, смысл своего существования видит в чем-то ином, по утверждению старца, всегда будет печален.
Печаль может производить и болезни тела. Например, если человек страдает болезнью головы или живота и постоянно в печали из-за этого, то в таком состоянии он будет болеть всё чаще и чаще, потому что сам настраивает себя на худшее.
Кроме того, мирскую печаль производит забота обо всем сверх меры и суета такого рода.
По учению старца, можно бороться с суетными помыслами печали таким способом: когда много забот и помыслы попечения не дают покоя, надо делать что-то одно и делать решительно, а все остальное предоставить Богу. «Возлагая на Бога свое будущее, мы как бы обязываем Его нам помочь»[3], — говорил старец. Иногда человек сам себя начинает мучить помыслами беспокойства. Старец советовал в таких случаях относиться к обстоятельствам духовно. Слово «духовно» в этом контексте можно пояснить словами старца: «Имея добрый помысел, опоздавший скажет: “Видимо, Благий Бог притормозил меня неслучайно. Кто знает: может быть, если бы не возникло этой задержки, я попал бы в аварию! Боже мой, как мне благодарить Тебя за то, что Ты уберег меня от опасности”»[4]. В этом примере наглядно показано духовное отношение к неблагоприятным обстоятельствам жизни: ко всему надобно относиться с благодарностью Богу и рассуждением о том, что Господь всегда ставит человека в такое положение, которое наиболее для него спасительно. Такие мысли прогоняют суету, а вместе с ней и пагубную мирскую печаль.
«Эгоизм всегда приводит за собой печаль. Борьбу с печалью следует начинать с борьбы против своего эгоизма».
Радость — одно из средств борьбы с печалью. Наиболее полная радость для христианина возможна только тогда, когда он не испытывает жгучего мучения совести, следовательно, чтобы унаследовать радость, к чему призваны Богом все люди, необходимо быть в мире с собственной совестью.
Совесть — это первый божественный закон внутри человека, который обязательно дается Богом каждому человеку в момент зачатия. Об этом же пишет преподобный Никодим Святогорец: «Она закон, Богом начертанный в сердцах людей»[5].
У всех людей есть совесть. «Совесть не дает своего согласия на … помыслы, повинующиеся греху, но тотчас обличает их»[6], — пишет преподобный Макарий Египетский. Когда человек что-то делает неправильно, совесть подсказывает ему это. Но за совестью должен быть особый уход, чтобы всегда ее слышать и правильно понимать. Если не ухаживать за совестью, не испытывать ее, не обращать на нее внимания, то человек перестает слышать ее голос в сердце. Такой человек всегда будет испытывать душевную тревогу, хотя ему и будет казаться, что у него все благополучно. И радость такого человека не посетит.
Другая опасность, о которой предупреждал отец Паисий, — искажение собственной совести. Иногда люди приучают совесть молчать при совершении грубых грехов, а при незначительных вещах приводить ум в сокрушение. Или же совесть становится слишком чувствительной и приводит человека в отчаяние.
Как же заботиться о совести, чтобы не исказить ее и не заглушить?
По учению отца Паисия, во-первых, необходимо следить за собой, постоянно быть внимательным к своему внутреннему голосу совести. Чтобы правильно понимать его и действовать согласно с этим пониманием, надо открывать свою совесть и свои помыслы духовнику, человеку, могущему помочь в этом деле. Когда совесть неспокойна, тогда человек чувствует себя неважно, мучается. Если христианину плохо, значит, что-то не в порядке — не исповеданный или забытый грех, загнанный в угол души, все время причиняет страдание.
«Совесть — это первый божественный закон внутри человека».
Еще одно верное средство сохранить свою совесть неповрежденной — это смирение. Смирение помогает беспрепятственно принимать всякую информацию, посылаемую совестью. Неискаженная совесть всегда говорит нам правду о нас самих. Гордому человеку часто не хочется принимать эту правду, и он успокаивает свою совесть. А смиренный все принимает о себе, как есть, и старается исправиться.
Когда у человека совесть чиста, он чувствует божественное утешение и великую радость, а она — одно из средств борьбы с печалью.
Уныние
— это следующий этап развития печали
,
страстное состояние души, когда человек не способен по каким-либо причинам получить удовольствие от греха.[7] Иначе говоря, уныние — это «запущенная» печаль (то есть та печаль, которую христианин вовремя не поборол), и потому в борьбе с ней хороши все средства борьбы со страстью печали. Однако их одних уже не достаточно.
Часто в уме человека возникают помыслы уныния и отчаяния. В борьбе с ними отец Паисий советовал брать на себя какой-нибудь посильный подвиг, который сможет отвлечь ум христианина от унылых мыслей. Например, ходить помогать в больницы, где лечатся люди, которым еще хуже, чем тебе. Если это не под силу, то ежедневно и своевременно читать богослужебные часы. Если и это не по плечу, то надо начинать борьбу с чтения житий святых. От этого в уме откладываются благие мысли, светлые образы, и человек постепенно идет на поправку.
Афон Так же уныние нередко появляется у людей чувствительных. Иногда старец советовал таким выполнять какую-нибудь домашнюю работу, чтобы ум был занят именно ей и не рассеивался на помыслы уныния.
Святой Ефрем Сирин говорил: «если хочешь препобедить уныние, займись хотя бы ненадолго каким-нибудь рукоделием, или читай, или часто молись»[8]. Молитва — это средство преодоления уныния, потому что она производит неизреченную надежду на Создателя мира.
Старец Паисий Святогорец — не голословный учитель молитвы, а усерднейший молитвенник. Один монах, видевший старца, свидетельствовал, что «его молитва возвышалась до облаков»[9]. Один митрополит вспоминал: «На меня произвело впечатление то, как старец молился перед трапезой. Читая молитву “Отче наш”, он поднял руки и прочитал молитву с такой любовью и благоговением, словно действительно разговаривал с Богом»[10]. Старец считал, что своей молитвой он гораздо больше может помочь людям, чем словами наставления. Он говорил, что лучше будет беседовать с Богом о нуждающихся, чем с нуждающимися разговаривать о них самих. К своей калитке старец прикрепил ящик, на котором были следующие слова: «Пишите, что хотите, бросайте записки в ящик: вам больше помогут мои молитвы, чем многословие. Таким образом, у меня будет время помочь и самым нуждающимся. Я ведь пришел сюда, чтобы молиться, а не учительствовать»[11].
Старец стремился донести до окружающих, что молитва так же необходима душе человека, как кислород его телу. Молитва — это беседа с Богом, с Отцом Небесным, и нет ничего слаще этой беседы. Она обеспечивает связь с Богом, и эта связь должна быть постоянной. Поэтому молиться нужно на всяком месте, причем молитва должна быть простой. Это важно, потому как христиане нередко бывают увлечены внешней формой молитвословия, забывая, что в молитве они беседуют с самим Богом. И это абсолютная реальность, а не просто красивые слова. Важна суть молитвы, а не количество произнесенных слов и прочтенных акафистов.
«Уныние — это “запущенная” печаль».
Отец Паисий говорил, что из-за того, что люди забывают молиться в повседневной жизни, их посещают скорби, беды, болезни, разнообразные несчастия. Это происходит от того, что, как говорил митрополит Антоний Сурожский, «пути Божии — пути строгие; Бог нам дает много, но Он никогда нам не даст погибнуть от нашего благополучия. Если мы в этом благополучии не сможем найти благодарность и вечную жизнь, то … не даст Он нам погибнуть в нашем благополучии»[12]. Поэтому, когда человек перестает молиться и благодарить Бога, Господь отрезвляет его через беды и скорби. Старец часто повторял, что, когда давят проблемы, которые невозможно разрешить человеческими силами, надо прибегать к молитве к Всемогущему Богу. Потому что «… можно одной лишь молитвой строить монастыри, снабжать их всем необходимым и помогать всему миру»[13].
Старец учил, что перед чтением молитвенного правила должна быть хотя бы двухминутная предварительная подготовка, которая состоит из чтения Евангелия, святых отцов и размышления о прочитанном. Это чтение помогает настроиться на молитву, вводит человека в некую молитвенную атмосферу, помогает привести ум в безмолвное состояние, удалиться житейского попечения и суеты[14].
Перед молитвой, по совету старца, не следует настраиваться на какое-то особое созерцательное состояние, но необходимо иметь покаянное, сокрушенное чувство. Отец Паисий говорил, что покаяние — это всегда гарантия правильной молитвы. Понимание своей глубокой греховности естественным образом производит в сердце потребность молитвы.
«Молитва — это беседа с Богом».
Нужно не забывать обращать внимание еще и на то, что в молитве наряду с покаянием должно быть полное доверие Богу, надежда на Него, чтобы Господь мог действовать в нашей жизни без сопротивления с нашей стороны. Особенно когда чего-то просим в молитве. Каждое прошение должно быть произносимо с полным доверием Богу, с верой, что Он сделает так, как молящемуся будет полезнее всего. Тогда молящийся обязательно будет чувствовать Божественное утешение. «Молитва — это доверие Богу. Когда ты абсолютно вверишься Богу, то тебе уже нет нужды просить о чем-то или беспокоиться, потому что Бог уже все понял. Только ожидай с терпением, когда плод созреет и упадет»[15].
Если кто молится по просьбе других (что также помогает бороться с унынием), то следует это делать с живым сопереживанием и участием в нужде другого. Надо, чтобы чужая боль стала твоей. Особенно старец ценил молитву за усопших, потому что это акт любви по отношению к тем людям, которые уже умерли. Такая молитва может изменить их загробную участь. Совершать ее — долг каждого христианина.
«Бога обязательно надо благодарить за всё, за всякий прожитый день».
О молитве благодарственной отец Паисий отзывался очень высоко. Бога обязательно надо благодарить за всё, за всякий прожитый день. «Славословие освящает все вокруг. Славословя, человек забывает себя в благодарности…, радуется всему. А когда человек благодарит Бога даже за малое, то потом на него приходит …щедро благословение Божие…»[16].
Так не заглушенная совесть и смирение помогают человеку осознать свою греховность, а молитва, просьба к Богу о помощи, дает силы в борьбе с печалью и унынием, на место которых, по учению старца Паисия, приходят радость и благодарность Богу за всё.
Преподобне отче Паисие, моли Бога о нас!
[1]Леонов Вадим, протоиерей. Основы православной антропологии: Учебное пособие. — М.: Издательство Московской Патриархии Русской Православной Церкви, 2013. — С. 226.
[2]Паисий Святогорец, старец. Слова. Т.V. Страсти и добродетели. — М.: Святая Гора, 2001. — C. 140.
[3]Паисий Святогорец, старец. Слова. Т. II. Духовное пробуждение. — М.: Святая Гора, 2001. — С. 284.
[4] Там же. С. 23.
[5] Никодим Святогорец, прп. Невидимая брань. — М.: Даръ, 2005. — С. 392.
[6] Макарий Египетский, прп. Духовные беседы. — М.: Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 2008. — С. 158.
[7] Леонов Вадим, протоиерей. Основы православной антропологии: Учебное пособие. — М.: Издательство Московской Патриархии Русской Православной Церкви, 2013. — С. 226.
[8] Ефрем Сирин, прп. Избранные творения. — М.: Издательство Сретенского монастыря, 2007. С. 299-300.
[9] Паисий Святогорец, старец. Свидетельство паломников. — М.: Издательство Сретенского монастыря, 2011. С. 387.
[10] Там же. С. 253.
[11] Тацис Д., свящ. Когда чужая боль становится своей. Жизнеописание и наставления схимонаха Паисия Афонского. — М.: Местная религиозная организация Православный приход храма Святого Духа сошествия на Лазаревском кладбище, 2011. — С. 94.
[12] Антоний (Блум), митрополит. Во имя Отца и Сына, и Святого Духа. Проповеди. — Клин: Христианская жизнь, 2006. — С. 415.
[13] Паисий Святогорец, старец. Слова. Т. II. Духовное пробуждение. — М.: Святая Гора, 2001. — С. 328.
[14] Раковалис А. «Отец Паисий мне сказал…». — М.: Святая гора, 2003. — С 165.
[15] Тацис Д., свящ. Когда чужая боль становится своей. Жизнеописание и наставления схимонаха Паисия Афонского. — М.: Местная религиозная организация Православный приход храма Святого Духа сошествия на Лазаревском кладбище, 2011. — С. 139.
[16] Паисий Святогорец, старец. Слова. Т. V. Страсти и добродетели. — М.: Святая Гора, 2001. — С. 141.«Молитва — это беседа с Богом».
Слова. Том III. Духовная борьба
Помыслы «слева» — величайшая болезнь
— Геронда, когда мне предстоит упорядочить какую-нибудь проблему, я сильно беспокоюсь и не могу уснуть.
— Твоя основная проблема — это многие помыслы. Если бы этих многих помыслов у тебя не было, то и на послушании, и в духовной жизни ты трудилась бы с гораздо большей отдачей. Но я научу тебя одному способу, с помощью которого ты сможешь избегать многих помыслов. Вот послушай. К примеру, если у тебя в уме появляется помысел о каком-то деле, которое тебе предстоит сделать завтра, говори своему помыслу так: «Это дело не на сегодня. Завтра я его и обдумаю». А в случае, когда тебе предстоит принять какое-то решение, не изводи себя мыслью о том, как лучше поступить, и не откладывай принятие решения всё дальше и дальше. Выбирай что-то, делай решительный шаг, а заботу о дальнейшем предоставь Богу. Постарайся избегать скрупулёзности, чрезмерной тщательности, чтобы не ломать себе голову. С любочестием[7] делай то, что тебе по силам. При этом веди себя просто и с полным доверием Богу. Возлагая на Бога своё будущее и своё упование, мы, некоторым образом, обязываем Его нам помочь. От многих помыслов даже здоровый человек станет ни на что не годным. Если расстраивается больной и страдающий, то у него есть оправдание. Однако если кто-то, будучи здоровым, беспокоится и страдает от помыслов «слева», то на него впору надевать смирительную рубашку! Мыслимое ли дело — быть в прекрасном здравии и мучиться от собственных помыслов!
Самая тяжёлая болезнь нашей эпохи — это суетные помыслы мирских людей. У них может быть всё, что хочешь, кроме добрых помыслов. Они мучаются, потому что не относятся к обстоятельствам духовно. К примеру, человек едет куда-то на машине. В дороге начинает барахлить двигатель, и он приезжает на место назначения с небольшой задержкой. Имея добрый помысел, опоздавший скажет так: «Видимо, Благий Бог притормозил меня неслучайно. Кто знает: может быть, если бы не возникло этой задержки, я попал бы в аварию! Боже мой, как мне благодарить Тебя за то, что Ты уберёг меня от опасности!» И такой человек славит Бога. А тот, кто не имеет доброго помысла, отнесётся к происшедшему недуховно и начнёт обвинять и хулить Бога: «Да что ещё за невезуха! Мне надо было приехать раньше, а я опоздал! Всё наперекосяк! И где же этот Бог…»
Принимая то, что с ним случается посредством «правого» помысла, человек получает помощь. А работая «налево», он мучается, изводится, выходит из равновесия. Помню, как много лет назад мы приехали со Святой Горы в Уранополь[8] и собирались ехать дальше — в Салоники. Нам подали грузовик, уже загруженный всякой всячиной: чемоданами, апельсинами, рыбой, пустыми грязными корзинами из-под рыбы… В тот же кузов стали забираться люди: дети из Афониады[9], монахи, миряне. Кто мог — усаживался на досках, остальные стояли на ногах. Один тучный мирянин втиснулся на скамейку рядом со мной. От тесноты ему было очень неудобно, и он стал громко возмущаться: «Что же это за безобразие!» А чуть подальше от него сидел монах, весь заставленный вонючими рыбными корзинками, — у бедняги оставалась снаружи только одна голова. Грузовик тронулся в путь по разбитой просёлочной дороге, его трясло и раскачивало на ухабах. Вставленные одна в другую корзины валились на монаха, и он, стремясь уберечь голову, отталкивал их руками. А мой тучный сосед по скамейке продолжал громко выражать неудовольствие тем, что сидел немного стеснённо. «Ну что ты всё кричишь? — урезонивал я его. — Посмотри, каково приходится твоему соседу! Как ты там, отец?» — спросил я монаха. «Здесь лучше, чем в аду, геронда», — с улыбкой ответил он. Один сидел и при этом мучался, а другой радовался, несмотря на то что на него сыпались горы вонючих рыбных корзин. А дорога была неблизкая — около двух часов езды. Ум мирянина представлял, насколько комфортной была бы поездка в автобусе, и он был готов разнести всё в пух и прах. А монах радовался, думая о тех страданиях, которые испытывал бы в аду. «Через два часа мы доедем до места и выберемся из этого кузова, — рассуждал монах. — А несчастные грешники мучаются в аду вечно. Да и мучения там адские — не чета всем этим корзинкам и людской давке. Слава Тебе, Боже, — здесь не так плохо, как там».
— Геронда, в чём причина того, что, к примеру, два послушника имеют разную степень доверия к своему старцу?
— Причина в помысле. Можно иметь повреждённый помысел в отношении чего угодно и кого угодно. Не имея доброго помысла и не убирая своего «я» из каждого своего действия, то есть действуя по своекорыстию, человек не получит пользы даже от святого. Если бы он даже имел святого старца или старицу, если бы даже его старцем был сам Антоний Великий — да что там говорить — даже все святые, будь они его старцами — не смогли бы ему помочь. Даже Сам Бог не может помочь такому человеку, несмотря на то что Он очень этого хочет. Если человек любит себя самого, то есть страдает самоугодием, то он истолковывает всё по нраву и вкусу своего «я». Одни истолковывают всё греховно, другие — как им это нравится. Постепенно нелепые истолкования становятся для такого человека «естественными». И как бы ты себя ни повёл — такие люди всё равно соблазняются. А некоторые, стоит лишь оказать им чуточку внимания, сказать какое-то доброе слово, взлетают, как на крыльях. Но, если не уделить им внимания, они очень огорчаются и бросаются в крайности. Эти крайности от врага. К примеру, такие люди замечают какой-нибудь пустяк и на основании его строят своё безосновательное предположение. А потом они доходят до уверенности в том, что дело обстояло именно так, как они предполагали. Например, увидев, что кто-то погружён в задумчивость, такие люди думают, что он на них за что-то сердит, хотя человек может быть задумчивым оттого, что чем-то озабочен. Несколько дней назад ко мне пришёл посетитель и спросил про одного из своих знакомых: «Почему раньше он со мной разговаривал, а сейчас нет? Может быть, причина в том, что недавно я сделал ему замечание?» — «Ты знаешь, — сказал я ему, — ведь он мог тебя увидеть и просто не узнать. Или же кто-то из его близких заболел, и он был поглощён мыслью о том, как найти врача. Или же он собирался ехать за границу и был озабочен обменом денег. Могло быть и что-то ещё». И оказалось, что человек, о котором шла речь, был действительно поглощён множеством забот в связи с болезнью одного из своих близких. А его знакомый хотел, чтобы тот во что бы то ни стало остановился и с ним поговорил, и в результате стал мучить себя помыслами.
