Похоть очей: что такое и как с ней бороться, толкование

Библейские уроки

Опубликовано 28.11.2013

Итак, дьявольские козни — что это? Во 2-ом Послании Коринфянам 2:11 Павел пишет, что сатана не сможет нанести никакого ущерба, если мы будем знать его умыслы. На любой войне, когда противник готовит нападение, другая сторона должна подготовиться и приготовить контрудар. Всегда очень важна информация обо всем, что против них задумали, и поэтому готовят лучших разведчиков и шпионов, для получения ценной информации. Если атака происходит неожиданно, и неизвестно на какой линии фронта, бой легко можно проиграть. Но если хорошо подготовиться, можно легко сдерживать одну атаку за другой.

Мы знаем, что идет очень серьезная духовная война между сатаной и злыми силами с одной стороны, и Богом, Его воинством и нами с другой. Чтобы мы могли противостоять дьяволу, нам нужно хорошо изучить его цели методы и куда он собирается атаковать. Изучая Библию, мы сможем увидеть, что у него не тысячи разных способов и методов, к которым мы даже не сможем подготовиться, но всего 3-и основных плана, которыми он пользуется на протяжении всей истории. Как сатана искушал Еву в Эдемском саду (Бытие 3:1-6), как он искушал Христа в пустыне (Евангелие от Матфея 4), точно также он искушает каждого из нас (Евангелие от Иоанна 2:16). Похоть плоти, похоть очей и гордость житейская – это 3-и области, в которых мы всегда можем ожидать нападения, но давайте их хорошо изучим и подготовимся к сражению.

Как бороться

Лучшим средством в борьбе с похотью любой природы всегда являлась молитва. Человек, живущий по воле Божьей, всегда сумеет найти в себе силы для борьбы с греховными желаниями.

Христианину следует бороться с похотью посредством молитвы

Сознательное ограждение себя от потока лишней информации извне также будет полезно. Лучше почитать духовную литературу вечером, нежели провести время за просмотром очередного фильма сомнительного содержания. Лучше поиграть с ребенком в развивающие игры, чем усадить его за просмотр телевизора и уйти в виртуальную реальность собственного смартфона.

Совет! Начиная новый день, лучше всего первым делом помолиться и попросить напутствия у Всевышнего. Все возможно с помощью Божьей!

ГОРДОСТЬ ЖИТЕЙСКАЯ

Не любите мира, ни того, что в мире: кто любит мир, в том нет любви Отчей. Ибо всё, что в мире: похоть плоти, похоть очей и гордость житейская, не есть от Отца, но от мира сего. И мир проходит, и похоть его, а исполняющий волю Божию пребывает вовек.

Апостол Иоанн Богослов

Апостол Иоанн Богослов

Похоть плоти, похоть очей и гордость житейская, не есть от Отца…

Преподобный Ефрем Сирин

Оружие лукавого — гордость, ею умертвил он отца нашего Адама

Кто вступает в брань и желает одержать победу, тот пусть, как в броню, облечется в славные доспехи, — смирение. Оружие лукавого — гордость, ею умертвил он отца нашего Адама, ею умерщвляет и всех чад его. А оружие Господа нашего — смирение, это оружие уготовил Он на лукавого, им низверг сатану с высоты самоуправного владычества. Смирением вооружились апостолы, им побеждали истинно верующие; оно доставляло победу и древним и новым. Препояштесь же этим оружием, ученики Христовы, потому что им приобретете победу и сделаетесь наследниками Царствия. Кто любит победу, тот вооружайся этим оружием; кто желает войти в Царство, входи этими вратами. Смирение — путь к Царствию. Это — дверь небесная, это — лествица, по которой человек восходит на небо. Им Бог сошел с высоты до обители земнородных, им потомки Адамовы восходят из глубины до обители горних. Им приобретается всякое благо, им преодолевается всякая напасть.

Если хочешь одержать победу над лукавым, вооружись смирением, ибо диавол, как скоро увидит у тебя сие оружие с трепетом побежит от тебя прочь.

Враг всегда бодрствует и недремленно готов на брань, а я погружен в бездействие.

Суди меня, Господи, и разсуди прю мою (Пс. 42:1) с немилосердым врагом. Он поставил меня целью для стрел своих. По щедротам Твоим, да пронзят его самого стрелы сии.
Опутал меня лукавый, потому что сам я научил его тому
Лукавый не видит во мне зла, которое бы не от него было, ибо от него стал я зол, впрочем, побежден им по собственной своей воле, опутал меня лукавый, потому что сам я научил его тому.

Разбойник, похититель душ, злокозненно отнял у меня свободу мою, обольстил меня и наругался надо мною. Взором очей прельстил и пленил он меня, и вложил греховные мысли. Взглянул я, и пожелал, посмотрел с любопытством, и согрешил.

Поелику вожделел я мира и нечистот его, то возобладал мною князь мира, поверг и низложил меня, наругался надо мною, как над Адамом в раю.

Отрекся я губителя, и козней его, и губительных дел его, потому что неутомимо трудится он уловить меня коварством своим. Если сила Твоя <�Господи> не подкрепит меня, и крест Твой не спасет меня, то, конечно, впаду в одну из сетей его, потому что весьма много у него козней. Да не одолевает он меня в брани, после того как побежден в брани с Тобою, Господи, ибо великий стыд тому, кто бывает побежден побежденным.

Вместо одной бдительности… сатана учит нас другой, чтобы спали мы для добрых дел, были же бдительны и бодрственны для дел мерзких.

Демоны, хотя и нечисты, ничем не пользуются от жертв. Они не чувствуют голода и не имеют нужды в пище, потому что природа их — выше алкания пищи. Алчут же они того, чтобы человека — владыку своего — соделать рабом своим.

Если не знаешь всего бесстыдства сатаны, то заключай о сем по бесстыдству его служителей.

Влагает диавол в нас дерзость

Влагает диавол в нас дерзость, чтобы без стыда продолжая грешить, тем больше потерпели мы вреда.

Ожесточает он <�диавол> сердце наше, чтобы чрез это все худое сделалось нашим приобретением.

Демон поселяет в нас леность, чтобы терпеливо дали мы ему окончить в нас дело свое.

Диавол дерзкого грешника учит укорять других, а обличителя — бояться, чтобы, по боязливости его, был не уврачеван порочный.

Смотри, лукавый делает нас внутренно гнусными, а снаружи придает нам красивый вид, чтобы стали мы отвратительным гробом, полным нечистот.

Лукавый сатана видел, что Бог туне расточает сокровища Свои, потому и он отверз свою сокровищницу и также рассыпает губительные дары свои. Одному дает кичливость духа, другому — жестокость сердца, одного делает наклонным к оскорбительным насмешкам, другого — к ругательным словам.

Лукавый умерщвляет нас с помощью нас же самих, чрез нас самих побеждает нас этот бессильный.

Лукавый, видя, что облеченные плотью всякими степенями восходят на небо, налагает на них всякого рода бремена, чтобы с высоты низвести их долу, чтобы совратить их с пути, ставит им множество препятствий.

О, как хитер опутывающий нас своими узами! Мы и не чувствуем, как опутаны ими. О, как искусен налагающий на нас оковы! Мы и не примечаем, как заключены в оковы. Приятны нам стрелы его, когда умерщвляет ими душу, связанный и окованный грешник безмолвствует и остается спокойным. Какое тонкое лукавство у нашего противника, налагающего на нас узы! Вместе и связаны мы и свободны. Вдали от истины удерживается узами дух наш, но, как ничем не связанный, свободно стремится к пороку. Связан он для любви, но не связан для ненависти. Связан и встречает препятствия делать доброе, но беспрепятственно делает худое. Сии узы, какие носим на себе, так же хитры и лукавы, как и наложивший их на нас, дают нам свободу идти ко лжи, но препятствуют приближаться к истине, позволяют поспешать к шуией части, но не допускают к части десной.

Лукавый не ставит себе в труд опутывать нас различными пороками, он рад, если свяжет нас чем бы то ни было.

Как Бог всеми возможными средствами ведет нас к жизни, так сатана употребляет все способы умертвить нас.

Если лукавый пустит в нас стрелы свои — да будет щитом нашим молитва.

Если нападет на нас плотскими вожделениями — да будет прибежищем нашим пост.

Нет у диавола ничего столько вредного, против чего не нашлось бы у нас противодействующего средства. Нет такой тайной сети, о которой не имели бы мы сведения.

Нет у диавола такого замысла, которого не обратили бы в ничто даже люди простые.

Если же говоришь, что противная сила крепче, и вполне обладает человеком, то в несправедливости обвиняешь Бога, Который осуждает человечество за то, что послушался ты сатаны.

Плоть Христа сначала облеклась оружием воздержания, а затем уже приступила к борьбе с диаволом.

Преподобный Иоанн Кронштадтский

Как быть в тебе любви Божией, когда в твоем сердце царствует… гордость?

О, как дорого оценил душу нашу, спасение ее, Господь наш Иисус Христос, сошедши для нас с небес, воспряв на Себя душу и тело наше, пострадавши ужасно и умерши за нас! Как же я ценю свою душу, спасение ее вечное? О, не умею ценить и не научился доселе соответствовать любви моего Спасителя, весь прилепившись к земле, весь отдавшись лености и страстям различным. Как быть в тебе любви Божией, Царствию Божию, когда в твоем сердце царствует любовь земная — сластолюбие, корыстолюбие и гордость? Невозможно дотоле, пока не распнешь плоть свою со страстьми и похотьми [Гал. 5:24]: ибо никтоже может двема господинома работати [Мф. 6:24] и любовь мира сего вражда Богу есть [Иак. 4:4]. Не любите, сказано, мира, ни яже в мире: яко все, еже в мире, похоть плотская и похоть очима и гордость житейская… И мир преходит, и похоть его, а творяй волю Божию пребывает во веки [1 Иоан.2:15-7] .

Святитель Филарет Московский

«Гордость житейская», желание превозносить себя над другими

Апостол Иоанн пишет: «все, еже в мире, похоть плотская, и похоть очес, и гордость житейская, несть от Отца, но от мира сего есть» (1Иоан. 11:16). Святой Иоанн, для удобнейшего обозрения воюющих на нас похотей, указует три главные их отряда. Это суть, во-первых, «похоть плотская», о которой мы уже дали понятие; во-вторых, «похоть очес», неудерживаемое желание несытых глаз, которое предметами видимого мира хочет не пользоваться благоразумно, а жадно наслаждаться, или завладеть, – любостяжание, любовь к суетным украшениям, страсть к зрелищам; в-третьих, «гордость житейская», желание превозносить себя над другими, а других видеть ниже себя, склонность величаться и тщеславиться некоторыми преимуществами видимого и временного мира, частью достойными некоторого уважения, как то: родом, званием, знанием, делами необыкновенными; частью суетными и ничтожными, как то: богатством, пышностью и роскошью. Все сии виды похотей могут быть названы «плотскими», как названы у Апостола Петра, потому что их источник и цель есть плоть, а не дух, – и «мирскими», как у Апостола Павла: потому что берут себе пищу из видимого и временного мира.

Из сказанного доселе можно усмотреть, как многозначительно краткое увещание Апостола: «огребатися от плотских похотей». Он учит удаляться от невоздержания, от нетрезвости, от плотоугодия, от любостяжания, от любви к суетным украшениям, от страсти к зрелищам, от гордости, от тщеславия, от желания унижать перед собою других, которое легко перейти может и в желание зла ближним. И притом учит удаляться не только от дел, в которых проявляются сии страсти и пороки, но и от беспорядочных и страстных желаний, не произведенных в дело, от похотей, еще не родивших греха действительного. Дело порочное оскверняет всего человека, от души до тела, которое более или менее служит порочному делу: но чистый от внешнего порочного дела еще не весь чист, если в душе его гнездится похоть плотская или мирская.

Если вы, христиане, по слову Апостольскому, «храм Божий есте» (1Кор. 3:16), и «храм Божий свят есть, иже есте вы» (1Кор. 3:17); если, посему, тело ваше надлежит признавать частью храма Божия более внешнею, а душу, сердце, ум, внутренним святилищем, в котором надлежит обитать Христу и дышать Духу Святому: то довольно ли вы охраняете святость сего храма Божия, если очищаете только более внешнюю часть оного, а в святилище внутреннем беспечно допускаете внутреннюю нечистоту? Страстный помысел, утвердившийся в уме, есть идол, поставленный во святилище Божием, похотное желание, господствующее в сердце, есть мерзость запустения на месте святе. Люди обыкновенные не видят сей внутренней нечистоты: но ее видит сердцеведец Бог, и Ангелы Его, и души Святых, которых внутренние очеса открыты. Если стыдимся, когда, подобные нам, люди видят обнаруженную нечистоту наших дел: да стыдимся тысячекратно более, когда всечистый Бог и Его Святые видят в нас сокровенную нечистоту страстных помыслов и похотных желаний. То, что во внешнем деле греховном представляется отвратительным даже для людей, которые и сами не без порока, уже заключается во внутренней похоти, как трава в семени, как порождение в зародыше: потому что «похоть заченши раждает грех: грех же содеян раждает смерть» (Иак. 1:15). Итак, поспешайте извергать из души не разродившуюся еще нечистоту, чтобы она, раскрывшись, не посмрадила всего вашего существа. Поспешайте полоть едва возникающие из земли сердца плевелы, чтобы они, возросши, не подавили пшеницы. Поспешайте сокрушать яица змеиные, пока не родился ядовитый и смертоносный змий. Поспешайте изринуть из внутреннего святилища идол страстного помысла и похотного желания, пока он не потребовал убийственных жертв. «Молю огребатися от плотских похотей».

Святитель Игнатий (Брянчанинов)

Победа, победившая мир, есть вера наша

Святой Иоанн Богослов, возвестивший, что победа, победившая мир, есть вера наша, приветствует истинных чад Христовых, победивших мир, с победою над падшим ангелом и сонмищем подручных ему духов: пишу вам, юноши, говорит он, яко победисте лукавого. Юношами названы здесь христиане, обновленные Божественною благодатью. Когда служитель Христов окажет должное мужество и постоянство в борьбе с духами злобы, тогда нисходит в душу его Божественная благодать и дарует победу: тогда обновляется яко орля юность его, та нестареющаяся юность, которою он украшен был Создателем при создании, которую заменил неисцельною ветхостью при произвольном падении. Не любите, мира, ни яже в мире: аще кто любит мир, несть любве Отчи в нем: яко все, еже в мире, похоть плотская, и похоть очес, и гордость житейская, несть от Отца, но от мира сего есть. И мир преходит, и похоть его: а творяй волю Божию, пребывает во веки.
Гордость житейская — это тщеславие
Апостол Иоанн, соделавшись обителию Святого Духа, совмещает в следующем премудрейшем изречении человеческие вожделения в три подразделения: все, еже в мире, похоть плотская, и похоть очес, и гордость житейская (1 Ин. 2:16). Похоть плотская — в насыщении чрева и во множестве разнообразных яств, чему по необходимости последуют осквернения сладострастием. Похоть очес — когда, по причине зрения, увлекаемся к совершению дел мира сего, или напечатлеваются в сердце нечистые образы. Гордость житейская — это тщеславие, которым наветуется наш дух и влечется к гибнущим и суетным попечениям.

Святитель Феофан Затворник

Гордость есть ненасытимое желание возвышения

Все порочные расположения или все нравственное зло истекает уже из самолюбия, как говорит Феодор, епископ Едесский. «Самолюбие есть мать неизобразимых зол. Кто побеждается им, тот входит в союз и со всеми прочими страстями». Нетрудно, впрочем, заметить, что между сими страстями есть начальнейшие и неточные, стоящие во главе других, сами оглавлены, будучи самолюбием. Эти первые порождения самости суть гордость, или вообще жажда возвышения, корыстолюбие, или любостяжание, и плотоугодие, или полнее, жажда наслаждений и удовольствий всесторонних. Это подтверждает опыт и простое наведение, что какую ни возьми страсть, всегда, восходя к источнику, придешь к какой-нибудь из показанных страстей начальных. Посему говорит св. Максим Исповедник: «Блюди себе от матери злых самолюбия. От сего бо рождаются три первых страстных помысла чревобесие, сребролюбие и тщеславие, от которых потом разрождается и весь злых собор» (то же у Феодора Едесского, гл. 61, 62 и у Григория Синайского в Добротолюбии). Мир есть овеществленное самолюбие или есть совокупность его порождений в лицах и действиях, ибо св. Иоанн Богослов все, что в мире, делит на три класса: похоть плоти, похоть очес и гордость житейскую (1 Ин. 2:16), то есть что там все движется по действию сих трех страстей. Он есть поприще, где развивается во всей своей широте деятельность греховной воли.

Каждая из сих начальных страстей в свою очередь раскрывается множеством других, исполненных ее духом и характером. Они кладут свою печать, как на всех силах человека, так и на всей его деятельности и тем осложняют его страстность и размножают страсти.

Похоть плоти есть ненасытимое желание удовольствий, или беспрерывное искание предметов, могущих услаждать внутренние и внешние чувства души. Она заставляет поставлять единственной целью собственное наслаждение, или жить в свое удовольствие и к тому направлять все встречающееся и все предпринимаемое. Разнообразие частных склонностей, вытекающих из нее, зависит и от предметов удовольствия, и от органов, которыми оно вкушается. Так, из удовольствий вкуса рождаются сластолюбие, пьянство, многоядение, из половых страстей распутство в разных видах; из органов движения рассеянность или ленивость, из душевных чувств порочная любовь и мечтательное сластолюбие через воображение и проч. Главнейшие же ее порождения суть чревонеистовство, блуд, леность, забавы и утехи.

Кто обладает этой страстью, того она заставляет везде действовать по своему качеству и на всем отпечатлевает свой дух.

Так, в отношении к религии, в богопознании, сластолюбцы, по свойственному им легкомыслию и по исключительному почти обращению ко вне, истин боговедения не принимают глубоко к сердцу, отчего истины сии не только как не имеющие корня остаются бесплодными, но и подвергаются сильным нападениям внутри от склонностей, обращенных к иному порядку, а сие последнее обстоятельство человека, преданного удовольствиям, или поставляет неминуемо в состояние равнодушия к истинам веры, или, еще хуже, повергает в сомнение о них. В богопочтении им нужно приятное священнодействие, и в храмах они ищут не славы и чествования Бога, а услаждения слуха и зрения. В самом внутреннем богопочтении преимущественно ищут сладостных движений сердца и с напряжением вызывают их, отчего во время напасти отпадают (Лк. 8:13), когда за истину нужно бывает испытывать скорби внутренние ли то или внешние. Они враги креста; им Бог чрево (Флп. 3:18).

В отношении к себе. Сластолюбец весь занят удовольствиями и притом только настоящими, говоря в себе: да ямы и пиемы, утре бо умрем (Ис. 22: 13, 56, 12; 1 Кор. 15:32; Прем. 2:6) о будущем он и не помышляет и оттого не радит о следствиях своей жизни, даже предначинающихся, даже тогда, как встречает внезапно болезни, бедность, бесславие. Душа у него в презрении, одно тело пространно питается (Тит. 1:12; 1 Тим. 5:6). От этого не найдешь в нем ни понятий точных и стоящих, ни твердых правил жизни. И по поступкам, и по мыслям он влается как прах ветром. Он чужд занятий солидных, постоянных, усильных, долговременных, оттого и ничего не может представить от своего лица, чтобы могло его пережить.

И в отношении к другим он не лучше. Правда, лично обижать других он неохотно решается, потому что это может сопровождаться неприятностями. Но уже всякий, не сходный с ним в нраве, не готовый разделять с ним его дел, есть не только чужой ему, но и неприятель. При сем случись только нужда, он готов на всякие несправедливости: обман, несдержание слова, ложные обещания, хитрые уловки. К дружбе есть в нем склонность, но обыкновенно друзья у него избираются не по истинному достоинству и бывают недолговременны. В обращении бывает желание показать вежливость, но тут же колкости, остроты, насмешки, иногда и нахальство.

Мало доброго бывает от таковых и в быту житейском, и в гражданском. Собственно, они ни повелевать, ни повиноваться, как следует, не способны. Сластолюбец отец, муж, господин, начальник хуже всего. Дети, жена, семейство, вверенные, гибнут. Всему причиною сроднившееся с ним нерадение и ложная кротость или поблажка, потому что взыскание часто сопровождается неприятностию. У низших во всех видах не бывает возмутительного противления, но всегда почти ропот, медленность, ленивость; вообще, они больше слышатели, нежели творцы закона (Иак. 1:22).

Корысть есть ненасытимое желание иметь, или искание и стяжевание вещей под видом пользы за тем только, чтобы сказать о них: мои. Предметов сей страсти множество: дом со всеми частями, поля, слуги, а главное деньги, потому что ими можно все доставать. Иные, впрочем, исключительно пристращаются к серебру и золоту. От этого сию страсть можно видеть преимущественно в двух видах: сребролюбии и любоимании, или стяжательности. Судя по употреблению, под влиянием тщеславия она является пышностью, от гордости и властолюбия всемирной оборотливостью, стремящейся захватить всю торговлю в свои руки, а от безумия скупостью. Беспрерывно сопутствуют сей страсти. забота мучащая, зависть, страхи, печаль и скорби. Титул, приличный обладаемому ею человеку, интересен, ибо он шага не сделает без того, чтобы ему это не принесло пользы, и все, чего ни коснется рука его, слово, мысль, все несет ему свою дань. Потом, когда вещь поступила в его область, он говорит: моя навсегда… Эта исключительность владения, решительная, сердечная, как ограду какую обводит около его вещей и отревает всех других.

В отношении к религии. Познать Бога ему некогда: поэтому он содержит веру так, как слышал и принял и как умеет вообразить душою, загроможденною вещами чувственными. Больше всего склонен он к суеверию, антропоморфизму, идолопоклонству. Сильная и исключительная любовь к вещам делает подозрительным его богопочитание внутреннее, ибо, как говорит Господь, нельзя Богу работать и мамоне (Мф. 6:24). Посему он прямо называется идолопоклонником (Еф. 5:5; Кол. 3:5; Мф. 19:22; Иов. 31:24; Пс. 118:36). Он будто и чтит Бога, но не сердцем, а чем-нибудь внешним и притом не иначе как в ожидании умножения прибытков или из страха потерять и желания сохранить то, что имеется. Потому он склонен ко внешнему богопочтению и любит в нем богатство и великолепие. Страсть к стяжанию, при недостатке прямых путей, приводит его иногда к магии и другим нелепостям (1 Тим. 6:9).

В отношении к себе. У любостяжательного вид некоторых добродетелей бросается в глаза. Он будто бережлив, а между тем скуп, труд и неусыпность его только для корысти, воздержание от удовольствий и наслаждений затем только, чтобы не истратиться. У него, собственно, нет заботы ни о душе, ни о теле: он себя приносит в жертву вещам. Забота не дает ему времени насладиться стяжанием, и оттого нет мира в душе его. Случись несчастье, он готов пасть в отчаяние, легко теряет ум и делается сумасшедшим, а иногда налагает на себя руки.

В отношении к другим он бесчеловечен, завистлив, коварен, вероломен, сутяга; благодетельствовать даром не любит, разве только победить его тщеславие, дружбы короткой не знает. Нет неправды, на которую не решился бы корыстный, как показал на себе Иуда (Мф. 26:15). От него воровство, святотатство (Нав. 7:1; Деян. 5:1), убийства, предательства.

Корыстолюбивый негожий член дома, общества и Церкви (Притч. 15: 27, 29; 4 Цар. Гл. 5; 1 Тим. 3:3; Флп. 2: 20-21; 1 Пет. 5:2). Низшие из них обыкновенно покорны, рачительны и трудятся, чтобы как-нибудь запасти копейку, но они склонны обмануть господина или начальника, как-нибудь похитить себе и скрыть концы, и сейчас же оставляют их, коль скоро те в какой-нибудь беде. Высшие или начальствующие в каком-нибудь виде ничего нет хуже по небрежению и беспечности о других. Ни до кого им нет нужды, ни до правды, ни до людей. Начальника такого не любят, ибо он все как-нибудь хочет оттянуть копейку, посему ему неверны и всячески ищут обхитрить его. В доме он худо содержит всех, как и себя, оставляет без внимания детей и семейство все. Так водворяются грубость и невежество.

Гордость есть ненасытимое желание возвышения, или усильное искание предметов, через кои бы можно было стать выше всех других. Самолюбие здесь очевиднее всего. Оно тут как бы своим лицом, ибо тут вся забота о своем я. Первое порождение гордости внутреннейшее есть самомнение, по коему все другие считаются ниже нас, даже те, кои высоко превосходят нас, в сравнении с нами не слишком важны. Проторгаясь наружу, она ищет уже и предметов возвышающих и, судя по ним, сама изменяется. Останавливаясь на предметах ничтожных, например, на силе тела, красоте, одежде, родстве и другом чем, она есть тщеславие; обращаясь к степеням чести и славы, она есть властолюбие и честолюбие; услаждаясь молвою, говором и вниманием людей, она есть славолюбие. Во всех, впрочем, этих видах, кроме, может быть, самомнения, гордость сопровождается еще своеволием, непокорливостью, самоуверенностью, самонадеянностью, притязательностью, презрением других, неблагодарностью, завистью, гневливостью до мести и злопамятства. Главнейшими, впрочем, ее отраслями можно почесть зависть с ненавистью и гнев со злопамятством.

В Слове Божием гордые называются еще высокомудрствующими (Рим. 11:20; 12:16; 1 Тим. 6:17; Ис. 14:13), напыщенными (1 Тим. 6:4), высокосердыми (Втор. 8:14; 17:20; Иез. 28:2), презорливыми (Лк. 18: 9, 11; Гал. 5:26).

Святитель Лука Крымский
Апостолы наставляли нас не любить мира… ибо все это гордость житейская
Своими великими заповедями блаженств Господь наш Иисус Христос научил нас, какой должна быть истинная жизнь мира, жизнь, основанная на высшей правде и любви.

Научил нас, какими должны мы быть, чтобы причислил Он нас к Своим друзьям и даже к братьям Своим.

Всеми своими притчами, полными великой и совершенной правды, Он научал нас жить так, как живут Ангелы небесные, творящие волю Божию.

Его великие Апостолы наставляли нас не любить мира, ни того, что в мире, ибо все это гордость житейская, похоть плоти, похоть очей.

Эти глубокие истины поняли люди высших стремлений, люди глубокого ума и чистоты сердца. Они были равнодушны к земному раю, ибо жаждали высшей и вечной правды, которых нет в земном мире. Они уходили в Африканские пустыни, в непроходимые лесные дебри севера, на Афонскую гору и там жили высшей формой жизни в непрестанном молитвенном общении с Богом.

Их было бесчисленно много… И Господу Богу было угодно, чтобы и все люди были хоть сколько-нибудь подобны им в их беспредельной любви к Спасителю нашему и шли по указанному Им тернистому пути служения любви и правде, ибо истинная жизнь только в Господе нашем Иисусе Христе — Он есть Путь, Истина и Жизнь. И вот за такую истинную жизнь мира совершается в храмах наших величайшее таинство Бескровной Жертвы Тела и Крови Спасителя нашего.

В житиях Святых видим мы множество примеров истинной жизни по Богу, видим целый небосклон, усеянный бесчисленными звездами сияющих душ святых людей и среди них много звезд самых ярких и никогда не меркнущих пред Богом. Среди таких звезд первой величины сияет и великий Григорий Палама, архиепископ Фессалонитский, чудотворец, святой, памяти которого посвящено второе воскресение Великого поста.

Много надо было бы говорить о его великих делах, утверждавших Православие: о его двадцатитрехлетней борьбе с еретиком Варлаамом, хулителем Афонских монахов за их всецелую жизнь в Боге, с этим еретиком, отрицавшим Божественное происхождение света Фаворского, который воссиял Господь наш Иисус Христос.

Но об этом поговорим в другой раз, ибо утомил я вас долгой проповедью своей. Единому Истинному Богу, в Троице славимому, – слава и честь и поклонение во веки веков. Аминь.
Гордость житейская возбуждается в нас когда достигнем успехов
Не любить мира, не любить утех мирских, не любить услаждений и утех плоти – «ибо все, что в мире: похоть плоти, похоть очей и гордость житейская не есть от Отца, но от мира сего» (1 Ин. 2:15-16).

Глаза наши соблазняют нас, соблазняют и срамными видениями, и видениями того, как блистательно живут люди богатые, далекие от Бога, от Христа. В этом похоть очей.

Гордость житейская возбуждается в нас когда достигнем успехов на этом пути, сребролюбием заражаемся мы, а сребролюбие есть корень всех зол, ибо оно подвигает нас ко многому дурному и преступному и, в конце концов, приводит нас к тягчайшей страсти – гордости, которая есть гибель духовная. Так говорит святой апостол Иоанн.

Арсений, митрополит Киевский

Гордость житейская, это сатанинское семя, не дает места действию благодати

Иисус Христос предлагал нам возможность сделаться совершенными, как совершен Отец Небесный. Но эта возможность заключается не в нашей собственной силе, а в силе Духа Святого, ходатайствующего о нас воздыханиями неизглаголанными (Рим. 8:26) в силе Божественной благодати, без которой разум и воля, составляющие все величие человека и долженствующие возвышать его во славу Бога Живого, не имеют ни малейшего достоинства. Естественный разум со всеми своими силами так уклонился от надлежащей и единой на потребу цели, что почти по рвению противится истине, покоряется же неправде (Рим. 2:8). Совесть своим неблаговременным молчанием способствует только умножению беззаконий и усугублению невежества. Воля в естественном человеке, долженствующая быть источником всех благих желаний, является исходищем зол. Со времени падения явились в человеке, как три составные части, три похоти, противоборствующие Божественной воле: «похоть плоти, похоть очей и гордость житейская» (1Ин. 2:16), которые с продолжением времени так усилились в нем, что он в духовном своем состоянии сделался плотью, враждующей против Бога… Гордость житейская, это сатанинское семя, не дает места действию благодати. Малое и ничтожное творение человек, упоенный гордостью, при самом падении не сознает себя падшим, питаясь суетной надеждой рано или поздно возвратить потерянное блаженство, доходит до такого самозабвения, что мечтает взойти на небо и выше звезд небесных утвердить престол своего благополучия, не обращая внимания на то, что под ногами его уже разверзлась бездна. Итак, все, что Троичным советом Предвечного дано человеку в отличие от прочих тварей, в короткое время разрушено и уничтожено тройственной силой похотения, обитающего в нас доныне. И если бы, по ходатайству Иисуса Христа, благодать Божественная, «всегда немощное врачующая и оскудевающее восполняющая», своей всемогущей силой не способствовала нам в немощах и не очищала беззаконий наших, то Дух Божий не пребывал бы уже в людях, «потому что они плоть» (Быт. 6:3).

Поэтому все наше утешение и все упование о спасении заключается в содействии нам всемогущей благодати Божией. Она-то и есть надежнейший руководитель, ведущий нас к живому и вечному. Только ее святым огнем попаляется в нас все нечистое и скверное и возжигается свет разума и благочестия, свет славы Божией, сиявшей некогда как полдень, в душе человека, созданного по образу Божию.

Затворник Георгий Задонский

(Письма)

И вся гордость житейская высоких мудрецов уничтожается

На свете все превратно! Чего желать, чего искать из телесных видимых вещей? Одна искра все превращает в пламень. Одно потрясение земли все великолепные здания рассыпает, как песок, и вся гордость житейская высоких мудрецов уничтожается, как из трубы дым:

Познай себя, опомнись, человек! Ничтожен твой здесь век. К чему ж ты прилепился, И чем ты здесь прельстился?

Не высокомудрствуй, но смирись и Господа проси, да получишь твое отечество на небеси. С любовию повторяю: что многими скорбьми подобает внити в Царствие Божие. Иди же, не стой здесь.

Марии Петровне Колычевой

Монах Симеон Афонский

Живя в миру, не найдешь смирения, как в картине не найдешь настоящих плодов, ибо мир – это гордость житейская.

Инок Никодим

Гордость противоположна любви, добру и смирению, гордость — это зло. Ею пал и был изгнан с Небес Первоангел, а с ним великое множество падших ангелов, ставших впоследствии бесами. Ею пал и соблазненный грехом Адам со своею женою, стал плотян и смертен, и также был изгнан из Рая на землю за непослушание Божьей заповеди.

Люди до того возгордились и отпали от Бога, что даже эту краткую земную жизнь считают своей собственностью, и творят в ней что захотят без всякого страха. Придумали по своему ложному мудрованию оправдание эволюционного (естественного) происхождения от приматов (обезьян), уверовали в нее и возвеличились над животными так, что убивают и употребляют их в пищу в промышленных масштабах, при этом нисколько не стесняясь страданиями Божиих тварей. А то, что сами умрут и придется давать ответ на нелицеприятном Суде за нечестивую жизнь вопреки попранной совести, не хотят и думать, принимая смерть других как внезапно случившееся недоразумение.

Гордость житейская — это когда всякий человек, состоящий под ее властью, подчинен ей как раб узник. Всегда желает тщеславиться перед другими, везде быть первым, завидует и ненавидит тех, кто выше его. Поэтому боголюбивый Апостол Иоанн Богослов приравнивает ее к похоти плоти и похоти очей, отчего надо убегать как от огня адского, чтобы не погубить ею душу свою противлением Господним заповедям любви к Богу и ближнему.

Осипов Алексей Ильич

Доктор богословия. Профессор МДА

Куда идёт христианство

Основная проблема, перед которой сейчас мы все стоим и от которой никуда не уйдем, — это вопрос о направлении развития современного христианства. Всю историю в нем борются две тенденции. Одна — освящающая мир, другая — обмiрщающая Церковь. Эта борьба идет с переменным успехом и если исходить из откровения Божия, из слов самого Спасителя, то, как это ни печально, следует ожидать победы второй из них. Сын Человеческий, придя, найдет ли веру на земле. Правда, мы часто повторяем другое: Созижду Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее. Но не будем забывать, что не о внешней структуре Церкви (собор-синод-патриарх-епископы-священники-диаконы и так далее) здесь идет речь. Церковь — не просто общество верующих. Она есть единство в Духе Святом тех христиан, которые стремятся жить по заповедям Христовым. Именно в этом смысле она есть Тело Христово, живой организм Христов, который неодолим. А структуры, управление, учреждения и т.д. являются лишь необходимой в определенных исторических условиях формой существования Церкви в этом мире. Форма, естественно, может в чем-то меняться. Так вот, верующих-то, которые средоточием своей жизни видят Евангелие, становится, как показывает история, все меньше.

Понятие «обмiрщение» (в дореволюционной орфографии это слово писалось через i) приобретает сейчас необычайную по своей значимости актуальность: оно очень точно характеризует состояние и главнейшую тенденцию развития современного христианства. Смысл этого понятия раскрывается словами Апостола Иоанна Богослова: Все, что в мiре: похоть плоти, похоть очей и гордость житейская, не есть от Отца, но от мiра сего (1 Ин.2:16). Обмiрщение захватило все конфессии без исключения. Особенно сильно оно проявляет себя в западном христианстве, опередившем в этом отношении нас, православных. Но мы усердно и небезуспешно догоняем его.

Западные церкви в настоящий момент своей основной и, по существу, единственной задачей ставят решение проблем мiрской жизни.

Самой опасной из страстей названа гордость

Основная трудность в познавательной деятельности человека заключается в том, что человеческое общество в целом живет совершенно иными, отличными от Евангелия, идеалами и принципами. Они прекрасно показаны в искушениях Христа в пустыне. Их в следующих словах выразил апостол Иоанн: «Ибо все, что в мире: похоть плоти, похоть очей и гордость житейская, не есть от Отца, но от мира сего» (1Ин. 2:16). Искушения при этом не просто названы, но и показана их взаимосвязь между собой, определенная иерархическая соподчиненность. В этой иерархии завершающей, самой опасной из страстей названа гордость. Она более чем что-либо другое, искажает по существу дух человека и тем самым закрывает от него конечную цель и истинный смысл жизни и деятельности во всех аспектах. Отсюда становится очевидным, на что, прежде всего, должно быть обращено внимание человека — на выявление и объективную оценку того, что питает эту страсть, — в противном случае познание будет не только бесплодно, но и губительно для человека и человечества.

При огромном многообразии проявлений гордости, у человека нашей цивилизации она с особой силой и откровенностью выражает себя в культе разума, — разума, естественно, «ветхого человека» (Еф. 4:22), то есть разума, являющегося рабом своих страстей (похотей). Этот разум провозглашается миром высшей инстанцией в решении всех проблем человеческих и требует подчинения ему всех сторон духовной жизни.

Похоть очей

В книге Бытие 3:6 написано, как Ева увидела, что плоды дерева приятны для глаз. То есть дьявол искушал и возбуждал желание через зрительные образы. Когда Ева долго смотрела на запретный плод, она уже не могла противостоять сильному искушению, и забыла все запреты и предостережения Бога обо всех негативных последствиях.

Похоже действует современная реклама: чем чаще мы видим какие-то вещи, тем сильнее нам хочется. Часто бывает, что люди приобретают какие-то очень дорогие вещи, которые им не нужны, а затем жалеют за выброшенные деньги.

Ученые доказали, что подобным образом действует гипноз. Исследователи подвели ко всей поверхности головного мозга небольшие электрические измерители. Когда человека вводили в состояние гипноза либо монотонными словами, либо различными постукиваниями или щелчками, они начали измерять различные электрические импульсы по всей поверхности. Интересно, что на некоторых участках импульсы стали очень маленькими, что позволило сделать вывод, что некоторые части мозга отключились.

Такой же эксперимент решили провести с человеком, который смотрел телевидение. В некоторых частях мозга электрические импульсы тоже очень сильно снизились, таким образом, некоторые части мозга тоже отключились. Ученые поняли, что из-за того, что в телевизоре мы видим тысячи монотонных картинок за 1 минуту, мы как будто впадаем в состояние гипноза. Они также увидели, что человек может только полторы минуты критично относится к подаваемой информации, а затем мозг просто сдается и отключается. То есть когда мы начинаем что-то смотреть или слушать, нам нужно быстрее принимать решение, продолжать или нет, иначе мы можем поддаться атакам сатаны на наш мозг.

В Евангелии от Матфея 4:8-10 написано, как дьявол показывает Христу все царства мира и славу их, и говорит: «все это Тебе дам, если павши, поклонишься мне», но Иисус ответил: «Господу Богу поклоняйся и Ему одному служи». Тогда сатана отошел, и Ангелы пришли к Иисусу и начали Ему служить.

Точно также к нам приходит дьявол, что-то показывает, и предлагает нам различные вознаграждения, если мы пойдем на компромисс со Словом Бога. Он может предложить нам деньги, власть, удовлетворение всех наших потребностей, но за это попросит какую-то небольшую услугу. Может нам придется немного обмануть (или не сказать правду), немного своровать (или взять свое), нарушить чьи-то интересы (лишь бы достигнуть своей цели), но нам всегда надо будет сделать выбор: или поклониться дьяволу или поклониться Богу. Как бы нам не было тяжело, но когда мы принимаем решения в пользу Бога, к нам сразу приходит помощь, и небесные силы начинают нам помогать!