Игумен Дамаскин (Орловский): 1937-й – год свидетельства о Христе


Игумен Дамаскин (Орловский): 1937-й – год свидетельства о Христе

75 лет трагической дате начала «большого террора»…

Интервью с историком и агиографом, Секретарем Синодальной комиссии по канонизации святых, автором многотомного издания «Мученики, исповедники и подвижники благочестия Русской Православной Церкви ХХ столетия» игуменом Дамаскиным (Орловским).

– Отец Дамаскин, в годы репрессий было много страшных и по-разному страшных лет. Но 1937 – особый год. По количеству и жестокому характеру репрессий? Или еще по каким-то своим чертам?

– Да, 1937-й был особый год. Прежде всего, конечно, по количеству и размаху репрессий. Если с 1921 по 1940 год осужденных за так называемые «контрреволюционные преступления» было 3 080 574 человека, то в одном только 1937 году по знаменитой 58-й статье было арестовано 790 665 человек. И, конечно, год был особым по жестокости репрессий. Огромное число единовременно арестованных людей и сокращенные сроки проведения следствия сопровождались во многих случаях мучительными условиями содержания в тюрьме, превращавшимися в особого рода пытку, избиениями во время следствия и разного рода угрозами. Безусловно, мы не можем утверждать, что пыточное следствие было применено ко всем этим сотням тысяч людей. Во многих случаях следователи ограничивались показаниями свидетелей, которые оговаривали человека, и следователь всегда мог написать, что обвиняемый такой-то не признал себя виновным, но уличается показаниями свидетелей. Для упрощенного «судопроизводства» при помощи троек при управлениях НКВД, рассматривающих дела списочным порядком, такой процедуры было вполне достаточно. Это объективные внешние характеристики 1937 года – избиение властью собственного народа – большое число арестованных, следствие, вынесенное за границы всех правовых норм, и упрощенное судопроизводство. Но для человека по настоящему страшно оно было тем, что почти никто из тех арестованных людей не представлял, что такое вообще может быть. За годы советской власти, будучи уже арестованным один раз или два, человек свыкался с мыслью, что таков стиль управления страной у новой власти – арест, приговор, освобождение после определенного срока, немного жизни на свободе, снова арест, приговор и так без конца. Люди не могли себе представить, что наступит юбилейный революционный год, который будет характеризоваться массовым избиением, где все арестованные будет расписаны по двум категориям: 1-я, – те, кого надлежало расстрелять и 2-я – которых следовало приговорить к 10 годам заключения, а если выживут, то через 10 лет снова сослать, о чем конечно жертвы тогда не догадывались.

Таганская тюрьма

Что это означало для человека и, в особенности, для христианина, для которого представление о смерти неразрывно связано с представлением о покаянии? Человек, которого арестовывали в 1937 году должен был готовиться уже не к жизни и не к тому, как он будет жить в заключении после приговора, а к смерти. Самое страшное было – обреченность на насильственную смерть при незнании этого. Отсюда иногда малодушие и какие-то сделки со следствием: люди рассчитывали жить, а их уже почти приговорили к смерти. Каковы же были переживания человека, когда он об этом узнавал за полчаса до смерти – и ничего уже нельзя было сделать?! Для христианина урок: на земле надо готовиться не к жизни, а к смерти. Большинство арестованных в тот год уже при самом аресте были обречены на расстрел, у них оставалось время только для подготовки к смерти – иногда это была всего одна неделя от дня ареста, иногда месяц или два. Но они об этом не знали. Страшно то, что у человека отнималось время для покаяния. При всем этом нельзя не сказать и того, что этот год, почти прекративший физическое существование Церкви в России, умножил число ее святых.

Прием заключенных в тюремном дворе 1930-е гг.

– В предисловии к третьему тому Вашего семитомного труда Вы пишете о том, что репрессии 1937 года связаны с результатами состоявшейся в начале 1937 года переписи населения СССР. Пожалуйста, расскажите нам, читателям, о результатах этой переписи и о том, как они связаны с репрессиями.

– Еще в 1935 году Сталину и секретарям ЦК ВКП(б) А.А. Андрееву и Н.И. Ежову, которому и предстояло организовать репрессии в 1937 году, стало известно, что проводимая в стране антирелигиозная политика малоуспешна. Например, в Ивановской области на 2000 молитвенных зданий оставалось 2500 священнослужителей, в Горьковском крае было до 1500 молитвенных зданий и более 1500 священнослужителей. А по «всей стране, – по вычислениям властей, – насчитывалось не менее 25000 молитвенных зданий (в 1914 году церквей было до 50000)». В начале 1937 года по инициативе Сталина состоялась всесоюзная перепись населения, в которую Сталиным же были и внесены вопрос о принадлежности к общественным группам и, в частности, к так называемым «служителям культа», а также вопрос о религии.

плакат 1937 года о переписи населения.

Из 98,4 миллиона людей старше 16 лет, отвечавших на этот вопрос, верующими себя назвали 55,3 миллиона, неверующими – 42,2 миллиона, и не ответивших на этот вопрос было 0,9 млн. Из верующих подавляющее большинство – 41,6 миллиона – назвали себя православными. Перепись свидетельствовала о провале плана уничтожить религию с помощью антирелигиозной пропаганды и «мягкого насилия» – лагерей и ссылок. Осуществление данного плана стало проводиться с помощью террора в 1937 году.

– В нашем разговоре мы не можем не коснуться личности И.В. Сталина. Скажите, пожалуйста, отец Дамаскин, какие есть свидетельства его личной инициативы в уничтожении Церкви в нашей стране в течение 1930-х годов?

– Еще при Ленине, в 1922 году, когда Московский ревтрибунал приговорил не виновных ни в чем перед советской властью священников чуть к расстрелу и их судьбу решало Политбюро, именно Сталин, разослав всем членам Политбюро записку, написал: «Я лично голосую против отмены решения суда», т.е. за расстрел. И во всех случаях, когда судьбу духовенства решало Политбюро, Сталин всегда выступал исключительно за расстрел.

Вождь подписывал не только приговоры…

20 мая 1937 года Сталин распорядился через Маленкова обсудить предложение – упразднить церковные двадцатки и органы управления церковными приходами, что можно было сделать только, если приходы перестанут существовать. В ответ на это предложение 26 мая глава НКВД Н.И. Ежов предложил вовсе упразднить существовавшее тогда законодательство о культах и создать комиссию при ЦК ВКП(б), которая напишет новое законодательство. И Сталин-практик, не любивший излишней писанины, 3 июля 1937 года направил Ежову и всем секретарям обкомов и крайкомов и ЦК нацкомпартий простенькое и краткое распоряжение: представить в пятидневный срок «в ЦК состав троек, а также количество подлежащих расстрелу, равно как и количество подлежащих высылке». 30 июля был принят оперативный приказ НКВД за № 00447, в котором ставилась «задача – самым беспощадным образом разгромить всю эту банду антисоветских элементов». В их число входили, по тогдашней терминологии властей, и «церковники». Так за подписью Сталина начался террор 1937 года. К концу террора из 25000 храмов осталось 1277, причем неизвестно, совершалось ли в них богослужение. Потери 1937 года для Церкви и для народа в целом оказались невосполнимы, и неизвестно, будет ли когда-нибудь преодолен тот ущерб, который нанес Церкви Сталин.

– Таким образом, изменение политики в отношении к Церкви, происшедшее в 1943 году, было лишь тактическим шагом?

Что касается изменения политики по отношению к Церкви после 1943 года, то это изменение преследовало единственную цель – использование Церкви государством в его внешнеполитической деятельности. В связи с этим прекратилась оголтелая антирелигиозная пропаганда. Но храмы так же, как и раньше, продолжали закрываться с ведома и под контролем Сталина. В частности, в «соответствии с Постановлением СНК СССР от 1 декабря 1944 № 1643-48/с <�…> производилось изъятие у религиозных общин общественных зданий, занятых ими в период оккупации под молитвенные дома, исходя из возврата этих зданий советским органам». Здания, о которых шла речь, это здания храмов, переданные после их закрытия в 1930-х годах колхозам, а в период оккупации приведенные верующими в порядок, так что в них стало возможно совершать богослужения. К 1 октября 1949 года из 1701 здания было изъято 1150. За этим процессом внимательно наблюдал Сталин, о чем свидетельствуют его пометки на документах. Регулярно глава МГБ отчитывался перед ним об арестах священнослужителей и мирян. Известно, например, что с 1 января 1947 года по 1 июня 1948 года в Советском Союзе было арестовано 679 человек православных церковников. В заключении в лагерях на 1 октября 1949 года находилось 3523 священника. Такова была в те годы политика государства, руководимого Сталиным, по отношению к Русской Православной Церкви.

– А как Вы относитесь к почитанию Сталина в церковной среде?

– Русский человек почти всегда находился в оппозиции к существующей власти. Ему не нравилась абсолютистская монархия, несшая в своем стиле управления элементы немецкой бюрократии. Она сменилась коммунистической диктатурой. Коммунистическая диктатура даже в своем ослабленном виде перед ее крушением вызывала справедливый протест. Она сменилась новой формой, которая воспринимается русским человеком в значительной степени, как чужеземная. Эта форма также видится ныне русским человеком исчерпавшей свои возможности. А поскольку в мире уже нет политических моделей, которые можно было бы заимствовать, все «иностранные платья» ношены-переношены и ни одно не подошло, то иной церковный человек, оглядываясь в поисках идеала назад, и извлекает из прошлого в качестве «политического идеала» Сталина. Но опасен такой подход. Вместо того, чтобы исследовать, размышлять и, наконец, искать причины, почему у нас были проблемы в прошлом, беспристрастно изучать свою историю, мы предпочитаем снова бездумно кланяться мертвой политической схеме, в данном случае в виде диктатуры Сталина. Вольно кланяться политическому кумиру, когда он в далеком прошлом, но не так-то легко жить у его подножия, при его жизни. Если мы спросим себя, довольны ли были жившие в 1930-х годах церковные люди Сталиным, то легко ответим, что никто из церковных людей, находясь в здравом рассудке и памяти, не сказал бы тогда, устилая своими телами рвы Бутовского полигона или ожидая ареста, что он доволен диктатором. Небезызвестен и факт, что именно церковное общество во время Второй мировой войны колебалось, не зная, какую диктатуру выбрать. Выбирая, хотя бы и на словах, в качестве политического идеала Сталина, человека, который принес страдания миллионам людей, в том числе и церковных людей, мы оказываемся солидарными не с теми, кто страдал, а с теми, кто приносил страдания. Не могу назвать иной причины этого странного сталинофильства, как нежелание думать о прошлой, трагичной истории нашей страны. Но сейчас не время поиска политической схемы или человеческого идеала, идеал у нас уже есть – это Господь. И сейчас пришло время труда и размышлений, может быть, самого тяжелого труда для современного человека, потому что слишком долго нас отучали думать.

телеграмма с просьбой увеличить лимит

– Отец Дамаскин, перед Вашими глазами находились тысячи следственных дел, Вы стали свидетелем тысяч трагических человеческих судеб. Расскажите, пожалуйста, о тех случаях, когда исповедание веры во Христа запомнилось Вам наиболее ярким образом.

– Это, конечно, архиепископ Пермский и Кунгурский Андроник (Никольский), созидавший церковное дело, несмотря на беспощадные гонения; стоя перед могилой и зная, что будет закопан живым, он сохранил мир, глубокий молитвенный настрой и доброжелательность к своим убийцам.

Андроник, епископ Тихвинский, викарий Новгородской епархии

О его подвиге со страхом и удивлением свидетельствовали впоследствии сами гонители. И любезный сердцу архиепископа Андроника Варсонофий (Лебедев), епископ Кирилловский, мужественно прошедший свой прекрасный путь на Голгофу. Только древние мученики могли бы перед смертью сказать: «Я не боюсь насильственной смерти, но я не смею думать, чтобы Господь нашел меня достойным мученической кончины». И глядя на место мучений отметить, что духовному лицу надо на смерть идти не боясь, с веселием, как на брачный пир. И многодетная, имевшая с мужем (священномучеником Тихоном, расстрелянным в октябре 1937г.) восемнадцать детей, Хиония Архангельская, не уклонившаяся от страданий, когда пришло время, но смело пошедшая вслед за мужем-священником в тюрьму, сумевшая и в тюрьме сохранить мир, веру, воспринявшая и заключение со смирением, и на угрозу следователя сказавшая: «Воля ваша. А я жила, грешила и должна понести наказание за грехи».

– А что бы Вы могли рассказать о случаях отречения от Христа? Как часто они имели место? Известны ли Вам случаи последующего покаяния после отречения?

– Христиане в ХХ веке в советской России жили в несколько иных условиях, нежели древние мученики в Римской империи. В Советском Союзе существовала конституция, в которой была прописана свобода исповедовать любую религию. И следователи могли мучить человека, спрашивая о вере разве что тайно, не фиксируя это в протоколах допросов. В те годы безбожная власть хотела от человека несколько большего, чем словесное отречение, она хотела, чтобы человек на практике сотрудничал с нею, подтвердил свое неверие делом. Считаем ли мы Александра Введенского, бывшего протоиерея, предавшего властям на смерть митрополита Петроградского Вениамина (Казанского), и его соратников по войне с Церковью отрекшимися от Христа или нет? Или Михаила Галкина, бывшего протоиерея, воевавшего с Церковью под псевдонимом Горев. Однако, и разовых отреченцев было достаточно. В те годы, скорбные для Церкви, их списки обильно печатались в газетах. Открываем и читаем: Акилычев, священник, прослуживший в храме 23 года, Барминский, священник, Бестужев, диакон, Богословский, священник, Виноградов, священник, Востоков, диакон, Дельфонцев, диакон, Знаменский, священник, Киреев, священник, Корякин, диакон, Крылов, диакон, Лебедев, протоиерей, Малыгин, священник, Невский, священник, Сперанский, священник, Троицкий, священник, Шепетов, священник, и т.д., и т.п., с указанием полных имен, отчеств и места служения. Конечно, возвращающиеся к церковному служению были, но это возвращение происходило под бдительным наблюдением соответствующих органов, так что это нельзя вполне назвать покаянием, как это было в древности. Но бывали случаи, когда священнослужитель, по малодушию соглашаясь предавать своих собратьев, затем раскаивался. В иных случаях остались письменные свидетельства его покаяния. Протодиакон Николай Тохтуев, сделав такой выбор, писал начальнику местного НКВД: «Гражданин начальник!.. Что вы от меня требуете, то я сделать не могу… Хотя я и семейный человек, но ради того, чтобы быть чистым перед Богом, я оставляю семью ради Него… меня подкрепляет и ободряет дух мой Тот, ради Которого я пойду страдать, и я уверен, что Он меня до последнего вздоха не оставит, если я Ему буду верен, а отчет мы все должны дать, как жили мы на земле… И вам не могу услужить, как вы хотите, и перед Богом кривить душой. Так я и хочу очиститься страданиями, которые будут от вас возложены на меня, и я их приму с любовью». Протодиакон Николай был отправлен в концлагерь и скончался в заключении.

Протодиакон Николай Тохтуев

– Отец Дамаскин, среди мучеников 1937 года сияют такие личности, как митрополит Петр (Полянский), митрополит Кирилл (Смирнов), митрополит Серафим (Чичагов). Но, может быть, по Вашему мнению, есть и еще кто-то, кто несомненно заслуживает внимания, но незаслуженно забыт, хоть и прославлен Церковью?

– Те, о ком мы можем сказать, что это люди святой жизни, проявившие постоянство и твердость в исповедническом подвиге и мужество в мученичестве, но на жизнь которых не обращается достаточно внимания, довольно многочисленны. Кроме тех, кого я уже называл, можно назвать также следующих. Священномученика Фаддея (Успенского), архиепископа Тверского, подвижника от юности и человека святой жизни, безупречного во всех отношениях и христианина во всех обстоятельствах, самого смиренного архиерея Русской Церкви тех лет. Священномученика Петра (Зверева), архиепископа Воронежского, архипастыря-подвижника. Священномученика пресвитера Иоанна Восторгова, сделавшего при жизни для Церкви столько, сколько могли бы сделать сотни людей и десятки церковных учреждений. Мученицу Татиану Гримблит, благотворившую многим архипастырям и пастырям Русской Церкви. И блаженную Нину Кузнецову, подвижницу и мученицу.

Мученица Татьяна (Гримблит), икона

Иеромонаха Феодора Богоявленского, преподобномученика, изображенного на картине П. Корина «Русь уходящая», материалы следствия которого свидетельствуют, что никакое следствие ничего не может сделать с человеком против его воли, а следователи не могут составить протоколы допросов не в соответствии с тем, с чем человек согласился – он может их просто не подписать. Блаженную Матрону Белякову, Анемнясевскую подвижницу и исповедницу, чей христианский подвиг можно сравнить разве что с подвигом древних подвижников. Она была слепа – и в протоколе допроса следователь мог написать, что угодно, а послушные следователю понятые могли это подписать, но этого не произошло, коряво по стилю, но по существу верно они отразили в протоколе допроса то, что она говорила. Это и протоиерей Николай Лебедев, подъявший задолго до революции подвиг по борьбе с пороком пьянства и устроивший приют для бездомных детей – при советской власти ставший исповедником и скончавшийся в ссылке. Это и протоиерей Иоанн Стеблин-Каменский, священномученик, который заключение его в Соловецкий концлагерь переживал как благодатную весну для души. И многие, и многие другие. Все они заслуживают внимания церковных людей, а в богослужении – торжественных служб и печатания имен жирным шрифтом в церковном календаре, хотя бы как напоминание об этом. И, прежде всего, потому, что их подвиг и их молитвы важны для всей Русской Церкви.

Священник Иоанн Стеблин-Каменский. Ленинград. Тюрьма ОГПУ 1924 год

Есть случаи, когда тот или иной священномученик не прославлен, но, несомненно, вызывает глубочайшее уважение – например, владыка Феодор (Поздеевский) или владыка Арсений (Жадановский). (И они также являются мучениками 1937 года). Пожалуйста, поясните, почему нас не должно смущать то, что такие лица не прославлены.

Нас это смущает наверно потому, что мы рассматриваем мнение Синодальной комиссии и решение Священного Синода о внесении имени того или иного человека в святцы, как некий суд, и невнесение его – как приговор. Но это совершенно не соответствует действительности. Комиссия рассматривает лишь имеющиеся в документах препятствия к канонизации в соответствии с принятыми Церковью критериями. Однако есть много святителей, подвижников благочестия, церковных ученых, понесших много трудов на благо Церкви, и их имен нет в святцах, а мы пользуемся их трудами. И это нас не смущает. Не должно смущать и в данном случае.

П. Корин, «Русь уходящая»

– Что, Вы думаете, является необходимым для того, чтоб почитание новомучеников стало актуальной потребностью наших православных соотечественников?

– О них надо читать, их жизнь изучать, сверять с нею и свою жизнь, сравнивать, что для нас важно и существенно, и что было важно и существенно для мучеников. Одними ли ценностями мы с ними живем, на достижение сходных ли целей настроены. Это ведь важно – сравнить их и нас, и прежде всего потому, что зачастую им не было оставлено гонителями ничего, кроме веры в Христа. Они были лишены всего, но могут многим нас обогатить. Если говорить о практическом пути актуализации почитания новомучеников, то вероятно нужны, кроме отдельных, издаваемых ныне житий новомучеников, посвященные им главы в учебниках и хрестоматии.

Татьянин День
Поделитесь с друзьями:
Find more like this: АНАЛИТИКА

  • Share this post:
  • Twitter
  • Facebook
  • Reddit
  • StumbleUpon
  • Delicious
  • Technorati
  • Digg

Родился 26 декабря 1949 года в Москве, игумен. В 1979 году окончил Литературный институт имени А.М.Горького при Союзе писателей СССР. Работал в учебно-методическом кабинете при Министерстве приборостроения СССР. С 1983 по 1986 год служил чтецом в Успенской церкви села Жилина Московской области.

7 апреля 1988 года в Преображенском кафедральном соборе г. Иваново пострижен в мантию с именем Дамаскин в честь преподобного Иоанна Дамаскина. 28 декабря 1988 года епископом Ивановским и Кинешемским Амвросием (Щуровым) рукоположен во диакона, 29 декабря того же года — во иерея. Направлен служить в Воскресенский храм с. Толпыгино Приволжского района Ивановской области.

В 1991 году включен в состав Синодальной комиссии по изучению материалов, касающихся реабилитации духовенства и мирян Русской Православной Церкви, пострадавших в советский период; в 1996 году — в состав Синодальной комиссии по канонизации святых.

9 апреля 1996 года указом Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II назначен в клир храма Покрова Пресвятой Богородицы на Лыщиковой горе.

9 января 2000 года возведен в сан игумена.

С конца 70-х годов игумен Дамаскин ведет систематический сбор материалов, касающихся подвига новомучеников и исповедников Российских XX века. До 1990 года исследования проводились в основном путем получения свидетельских показаний и выявления всех имеющихся опубликованных источников.

С 1991 года игумен Дамаскин приступил к изучению архивно-следственных дел в ЦА КГБ СССР (ныне ЦА ФСБ РФ). В дальнейшем также проводилось изучение материалов Архива Президента РФ, ГАРФ, РГИА, архивов УФСБ по Москве и Московской области и прокуратуры Тверской области. Собранные игуменом Дамаскиным материалы о жизни и подвиге новомучеников были представлены в Синодальную комиссию по канонизации святых и послужили основанием для их прославления в Соборе новомучеников и исповедников Российских.

Игумен Дамаскин — автор научной методики комплексного изучения материалов, относящихся к мученическому и исповедническому подвигу святых XX века. Он продолжил прерванную в XX веке житийную традицию, восстановив ее на принципах раннехристианской агиографии, когда жития создавались на основе официальных документированных и устных свидетельств.

Основополагающим для развития русской агиографии на рубеже XX и XXI веков стал труд игумена Дамаскина «Мученики, исповедники и подвижники благочестия Русской Православной Церкви XX столетия. Жизнеописания и материалы к ним» (Тверь, 1992-2002. 7 книг).

В издание вошли более 900 житий и жизнеописаний, календари памяти новомучеников и исповедников. Автор использовал материалы архивов ФСБ, Президента РФ, бывших партийных и др., в т.ч. региональных. Основную массу источников составили судебно-следственные дела. Агиограф также использовал тысячи показаний очевидцев и участников событий, собранных им в 70-х — 80-х годах XX века.

За этот труд в 1997 году он был удостоен премий митрополита Макария (за 1-ю и 2-ю книги) и в 2002 году — Союза писателей России (за 6-ю книгу). Составленные игуменом Дамаскиным жития публиковались также в сборниках «Жития новомучеников и исповедников Российских XX века Московской епархии» (Тверь, 2002-2005. Т. 1-5, доп. 1-4).

В 2005 году началось издание полного собрания составленных игуменом Дамаскиным «Житий новомучеников и исповедников Российских XX века» в соответствии с их церковной памятью по месяцам. (Тверь, 2005-2008. Январь, Февраль, Март, Апрель, Май, Июнь, продолж.).

С 1997 года игумен Дамаскин — научный руководитель регионального общественного фонда «Память мучеников и исповедников РПЦ», цели которого — изучение архивных документов и других свидетельств, касающихся подвига мучеников и исповедников Российских, и публикация духовного наследия мучеников.

В 2002-2009 годах были опубликованы книги творений священномучеников Тверского архиепископа Фаддея (Успенского), Пермского архиепископа Андроника (Никольского), Курского архиепископа Онуфрия (Гагалюка), Воронежского архиепископа Петра (Зверева), епископа Каменец-Подольский и Брацлавского Амвросия (Полянского), епископа Петропавловского Мефодия (Красноперова), митрополита Киевского и Галицкого Владимира (Богоявленского).

Игумен Дамаскин — автор многочисленных статей и участник научных конференций, посвященных истории РПЦ в XX веке, а также серии телевизионных передач о новомучениках и исповедниках Российских. Книги игумена Дамаскина переведены на английский, немецкий, сербский и румынский языки.

Игумен Дамаскин является секретарем Синодальной комиссии Русской Православной Церкви по канонизации святых, членом совета по изданию серий «Памятники церковной письменности» и «Славянский мир», редакционной коллегии научной серии «Материалы по новейшей истории Русской Православной Церкви», научно-редакционного совета Православной Энциклопедии. Член Союза писателей России.

Православная Жизнь

– Отец Дамаскин, жизнь Церкви с первых веков созидалась на подвигах мучеников. Чем отличается подвиг новомучеников от подвига мучеников первых веков христианства? И чем отличается изучение их жизни от изучения жизни древних мучеников?

– Сам подвиг, его качественное содержание никак не изменилось, тот же самый христианин с верой во Христа воскресшего предстоял Богу в древности, предстоял Богу и в ХХ столетии. Изменилось не содержание христианского подвига, а обстоятельства, в которых этот подвиг стал совершаться. Если христиане первых веков были гонимы только за то, что они христиане, само христианство и ставило их уже вне закона, то во время гонений в ХХ столетии христианство не объявлялось преступным и заслуживающим смерти, как то было в древности.

От христианина в ХХ в. не всегда требовали и отречения от Христа. Главным стало не то, кем ты называешься, а кем ты являешься в действительности. Ты можешь называться христианином, но не быть им на деле. Поэтому если жизнь древних мучеников рассматривалась по одному признаку – их веры во Христа, то жизнь пострадавших от властей в ХХ столетии рассматривается по множеству признаков. И подход к их изучению – личностный, то есть надо изучать жизнь человека, чтобы понять, кто перед нами. Властей в то время вполне устраивало положение, чтобы христиане были таковыми только по имени или тайно помогали гонителям. Поэтому в те годы христиане по имени могли быть отступниками от веры, лжесвидетелями против ближних и людьми недостойного христианина образа жизни. И при этом всем – пострадать, как многие наши славные мученики, те, для кого не было ничего дороже и прекрасней Христовой Церкви. Это значит, что методика изучения жизни мучеников при остающихся неизменными церковных критериях стала иной.

В ХХ в. на историческую сцену вышел политический феномен, не существовавший доселе, – тоталитарное государство. Чем можно его охарактеризовать? Тотальностью и мощью давления государства на отдельного человека, когда использовалась вся материальная и организуемая государством психологическая мощь, когда для того, чтобы сломить и раздавить того или иного человека враждебной, как считала власть, идеологии, использовались все рычаги и возможности государственной машины. Церковный человек оказывался почти как в иноземном, каком-то «вавилонском» плену, но в отличие от обычного плена во времена межгосударственных войн ему некуда тогда было бежать кроме Неба. В этих условиях некоторые, чтобы сохранить свою жизнь, шли на сделку с совестью. Можно ли их назвать исповедниками или мучениками, хотя бы они и претерпели впоследствии насильственную смерть? Отличается подвиг новомучеников и по условиям следственного процесса, который в ХХ в. в отличие от открытого процесса в древности был закрыт от окружающих и почти недоступен для полноценного изучения в настоящее время, потому что тот корпус документов судебно-следственных дел, который ныне в основном изучается, отражает лишь часть жизни пострадавшего священнослужителя или мирянина, и как часть информационного целого может быть недостаточен для реконструкции событий. Церковь ныне обвиняют в том, что она будто бы совершенно доверяет всему написанному в протоколах допросов обвиняемых.

Однако это не так. Все прекрасно понимают, что люди в то время ложно обвинялись в несовершенных преступлениях. И в этом случае важно не само обвинение, а позиция обвиняемого по отношению к выдвинутому против него обвинению. На Архиерейских Соборах с предельной ясностью не один раз говорилось, что нет «оснований для канонизации лиц, которые на следствии оговорили себя или других, став причиной ареста, страданий или смерти ни в чем не повинных людей, несмотря на то что они пострадали. Малодушие, проявленное ими в таких обстоятельствах, не может служить примером, ибо канонизация – это свидетельство святости и мужества подвижника, подражать которым призывает Церковь Христова своих чад» (см.: Доклад митрополита Крутицкого и Коломенского Ювеналия, председателя Синодальной комиссии по канонизации святых, на Архиерейском Юбилейном Соборе. М.: Храм Христа Спасителя, 13–16 августа 2000 г.).

Бывали случаи, когда люди, оказавшиеся лицом к лицу с гонителями, лжесвидетельствовали, кривили душой, подписывались под нажимом следователей под текстами, под которыми они никогда бы не подписались, находясь в других обстоятельствах. Говорят, что у следователей были методы воздействия, пытки и пр. Но это возражение за пределами критики, потому что в данном случае говорится не о людях вообще, а о святых мучениках, не вообще о несправедливо пострадавших, а о тех, чье поведение перед лицом смерти было во всех отношениях безупречно. Ссылка на условия следствия ХХ в., делающая извинительным лжесвидетельство, означала бы изменение критериев канонизации, принятых Церковью, которая всегда рассматривала по существу подвиг мученика и не искала оправдания греху в тяжести пыток, при которых можно было бы отказаться от нравственных и религиозных принципов.

Поклонный крест в Бутово

Новомучениками мы можем называть только тех, кто прославлен Русской Православной Церковью. В соответствии с решением Священного Синода от 16 февраля 1999 г. мы называем святыми мучениками только прославленных Церковью, имена остальных Ты, Господи, веси. Такая формула и невключение непрославленных в перечень новомучеников поименно позволяет в соответствии с определением Священного Синода «исключить из чина почитания тех, кто скончался вне Православной Церкви, отпав от нее из-за церковного раскола, или из-за предательства, или по нецерковным мотивам» (Канонизация святых в ХХ веке. М., 1999). Так что будет ошибкой называть новомучениками тех, кто пострадал, но не был прославлен Церковью.

– От чего в первую очередь приходилось отрекаться новомученикам и исповедникам Церкви Русской ради верности Христу, какие лишения принимать на себя в жизни?

– В первую очередь, чтобы избежать гонений в годы советской власти, верующим приходилось скрывать, что они верующие. В те годы, если человек оставался верным Христу, он мог лишиться работы и вообще остаться без средств к существованию, мог быть арестован, заключен в тюрьму или отправлен в ссылку. Гонения касались не только взрослых членов семьи, но и детей, которых могли преследовать в школах за ношение крестика или за то, что посещают богослужения. Соответственно, родители всегда жили под угрозой лишения родительских прав за воспитание детей в религиозном духе. Верующий человек должен был быть в то время готов лишиться всего, но не постыдиться Христа и Его слов.

– В годы гонений на Православную Церковь в стране наблюдался, как бы мы сейчас сказали, кризис семьи: официальная политика безбожной власти насаждала культ поклонения материальным благам, навязывала свободу отношений для супругов, общественное воспитание детей по стандартным государственным программам, в основе которых лежат принципы безбожия и обезличивания. Сегодня мы пожинаем горькие плоды экспериментов советской власти. Может ли опыт жизни новомучеников и исповедников Церкви Русской помочь современным супругам в противостоянии этому давлению извне, а также в воспитании детей?

– Чтобы семья могла противостоять современным соблазнам, надо, чтобы сама семья была христианской. Современным соблазнам может быть противопоставлено только иное содержание жизни – содержание христианское. Надо быть, прежде всего, христианином, и тогда соблазны мира сего не коснутся души человека. Опыт новомучеников ярко свидетельствует об этом. В то время многие христианские семьи мирян и священнослужителей ничего не боялись, хорошо понимая, что единственная прочная опора их в этой жизни – христианская вера. В этом смысле современный человек не столько соблазняем миром, сколько соблазняется сам, зачастую сам ищет соблазны и не ищет того, как и чем духовно питать свою душу, чтобы спасти ее.

Прохождение семейного поприща требует от человека немалых усилий, без преувеличения можно сказать, что это подвиг. Венцами мученическими символизирует Церковь брак, даруя супругам благодатную силу, чтобы за достойное и подвижническое несение этого креста на земле увенчаться в Царстве Небесном.

Прибытие в слон

Образцом семейной жизни были, например, священномученик Тихон и его супруга, исповедница Хиония, Архангельские, прославленные в Соборе новомучеников и исповедников Церкви Русской. Жили они в Воронежской области, где отец Тихон служил священником. У них родилось 18 детей. Супруги растили детей, не смущаясь бедностью, приучая детей ко всякого рода труду, что помогло тем впоследствии пережить многие лишения.

Воспитанием детей занималась мать, Хиония Ивановна. Она научила детей молиться, а при всех трудностях обращаться к Богу. Во все большие и малые церковные праздники дети вместе с нею шли в церковь. Она приучила их поститься в соответствии с церковным уставом. В посты откладывалось чтение светских книг и читался Закон Божий. Прочитанное дети пересказывали отцу или матери. Поскольку времени свободного от работы тогда было немного, то пересказывали за работой – в огороде, в поле или за рукоделием.

9 августа 1937 г. отец Тихон был арестован. «Оружие есть?» – спросил его сотрудник НКВД. «Есть, – ответил священник, – крест и молитва!» Протоиерей Тихон Архангельский был расстрелян 17 октября 1937 г. Перед расстрелом палач спросил его: «Не отречешься?» – «Нет, не отрекусь!» – ответил священник.

12 декабря 1937 г. власти арестовали Хионию Ивановну. Через несколько дней мужественная исповедница писала детям из тюрьмы: «Дорогие мои дети, вот три дня я в клетке, а думаю – вечность. Допроса форменного не было еще, но спросили, верю я в то, что Бог спас евреев, потопив фараона в море, я сказала: верю, и за это меня назвали троцкисткой, которых нужно уничтожать, как врагов советской власти… Храни вас Господь и Его Пречистая Матерь…»

31 декабря 1937 г. тройка НКВД приговорила Хионию Ивановну к восьми годам заключения. Хиония Ивановна скончалась в декабре 1945 г., став вместе со своим супругом, священномучеником Тихоном, христианским образцом воспитания детей и молитвенницей за всех стремящихся к устроению благочестивой семейной жизни.

– Претерпеть допросы и истязания в застенках было выше человеческих сил. Что помогало новомученикам оставаться верными евангельской истине до конца и в то же время – сохранять человеческое достоинство?

Светочи России XX века

– Для новомучеников пришедшие испытания стали экзаменом, который они сдавали благодеющему о них Богу. Главная трудность и скорбь мучеников ХХ столетия была не в истязаниях, а в том, что гонения и мучения, ссылки и заключения они не могли переждать, как это бывало в древности, когда всякое гонение в конце концов оканчивалось и люди снова могли начать жить привычной для них жизнью, почти не преследуемые. Нашим новомученикам и исповедникам пришлось жить в условиях гонений, заключений и ссылок в течение всей своей жизни.

Какие же качества им требовались, чтобы все это достойно перенести? В первую очередь такая весьма полезная для человека добродетель, как терпение. «Терпением вашим спасайте души ваши… Претерпевший до конца спасется», – говорит Господь. Эта добродетель, возрастая, помогала мученику видеть в своей жизни Промысл Божий, действенное участие в ней Бога, что уже само по себе укрепляло его духовные силы. Второе, что помогало перенести испытания и в то же время являлось плодом проявляемого в испытаниях терпения, – это глубочайшее христианское смирение. Именно этой главной добродетели учили страдания, благодаря этой божественной добродетели мученики смогли перенести все испытания.

Для новомучеников и исповедников гонения, обрушившиеся на них в ХХ столетии, не были фактором внешнего насилия. Для них это были обстоятельства, в которые их поставил Господь не только страдать, но и жить. И что для новомучеников и исповедников могло быть утешительней, чем знать, что Господь всегда с ними рядом – и в тюремной камере, и за колючей проволокой концлагеря.

«Ты спрашиваешь, когда кончатся мои мучения? – писал священномученик Иларион (Троицкий) из тюрьмы. – Я отвечу так: мучений я не признаю и не мучаюсь. При моем «стаже» меня… тюрьмой не удивишь и не испугаешь. Я уже привык не сидеть, а жить в тюрьме…»

– Вы взяли на себя чрезвычайный труд по изучению подвига новомучеников и исповедников Церкви Русской и составлению полных жизнеописаний. Что вас подвигло на это и в чем заключается работа в настоящее время?

– Безусловно, прежде всего – долг перед Церковью, осознание необходимости, чтобы это было сделано, и того, что осуществить это можно в определенных временных рамках. Есть вещи, которые можно сделать или сейчас, или уже, во всяком случае, в должных объемах, будет трудно сделать когда-либо. Жития пишут на основании исследований в различных архивных фондах, а методика исследования и написания житий новомучеников сходна с тем, как писали жития древних мучеников.

ДАМАСКИН

(Орловский Владимир Александрович; род. 26 дек. 1949, Москва), игум. В 1979 г. окончил Литературный институт им. А. М. Горького при Союзе писателей СССР. Работал в учебно-методическом кабинете при Мин-ве приборостроения СССР. С 1983 по 1986 г. служил чтецом в Успенской ц. с. Жилина Московской обл. 7 апр. 1988 г. в Преображенском кафедральном соборе г. Иванова пострижен в мантию с именем Дамаскин в честь прп. Иоанна Дамаскина. 28 дек. 1988 г. епископом Ивановским и Кинешемским Амвросием (Щуровым) рукоположен во диакона, 29 дек. того же года — во иерея. Направлен служить в Воскресенский храм с. Толпыгино Приволжского р-на Ивановской обл. В 1991 г. включен в состав синодальной Комиссии по изучению материалов, касающихся реабилитации духовенства и мирян, пострадавших в советский период; в 1996 г.- в состав синодальной Комиссии по канонизации святых. 9 апр. 1996 г. указом Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II назначен в клир храма Покрова Пресв. Богородицы на Лыщиковой горе. 9 янв. 2000 г. возведен в сан игумена.

С 1980 г. Д. ведет систематический сбор материалов, касающихся подвига новомучеников и исповедников Российских ХХ в. До 1990 г. исследования проводились в основном путем получения свидетельских показаний и выявления всех имеющихся опубликованных источников. С 1991 г. Д. приступил к изучению архивно-следственных дел в ЦА КГБ при Совете министров СССР (ныне ФСБ РФ). В дальнейшем также проводилось изучение материалов Архива Президента РФ, ГАРФ, РГИА, архивов УФСБ по Москве и Московской обл. и прокуратуры Тверской обл. В результате был исследован более чем 100-тысячный комплекс судебно-следственных дел за период 1917 — 50-е гг. XX в.

Собранные Д. материалы о жизни и подвиге новомучеников были представлены в синодальную Комиссию по канонизации святых и послужили основанием для их прославления в Соборе новомучеников и исповедников Российских. В результате исследований, касающихся изучения мест, где производились репрессии, и мест погребения мучеников и подвижников благочестия были, в частности, обретены мощи священномучеников Петра (Зверева), архиеп. Воронежского, Фаддея (Успенского), архиеп. Тверского, прот. Константина Голубева, священников Александра Смирнова и Федора Ремизова, священноисповедников Агафангела (Преображенского), митр. Ярославского, Виктора (Островидова), еп. Глазовского, Романа Медведя, св. прав. Алексия (Гнеушева), прписп. Александра (Орудова), прп. Иисуса Анзерского, мч. Алексия Ворошина, мучениц Евдокии Шейковой, Дарии Тимагиной, Дарии Улыбиной и Марии, мч. Нижегородской.

Д.- автор научной методики комплексного изучения материалов, относящихся к мученическому и исповедническому подвигу святых ХХ в. Он продолжил прерванную в ХХ в. житийную традицию, восстановив ее на принципах раннехрист. агиографии, когда жития создавались на основе офиц. документированных и устных свидетельств. В 1992-2002 гг. Д. было подготовлено к печати и издано 7 сборников «Мученики, исповедники и подвижники благочестия Русской Православной Церкви ХХ столетия», содержащих ок. 900 житий. За этот труд он был удостоен премий митр. Макария 1997 г. (за 1-ю и 2-ю книги) и Союза писателей России 2002 г. (за 6-ю книгу). Составленные Д. жития публиковались также в сборниках «Жития новомучеников и исповедников Российских ХХ века Московской епархии» (Тверь, 2002-2005. Т. 1-5, доп. 1-4). В 2005 г. началось издание полного собрания «Житий новомучеников и исповедников Российских ХХ в.» в соответствии с их церковной памятью по месяцам (Тверь, 2005-2006. Янв., Февр., Март, Апр., продолж.).

С 1997 г. Д.- председатель регионального общественного фонда «Память мучеников и исповедников РПЦ», цели к-рого — изучение архивных документов и др. свидетельств, касающихся подвига мучеников и исповедников Российских, и публикация духовного наследия мучеников. В 2002-2004 гг. были опубликованы книги творений священномучеников Тверского архиеп. Фаддея (Успенского) и Пермского архиеп. Андроника (Никольского).

Д.- автор многочисленных статей и участник научных конференций, посвященных истории РПЦ в ХХ в., а также серии телевизионных передач о новомучениках и исповедниках Российских. Д. является членом совета по изданию серий «Памятники церковной письменности» и «Славянский мир», редакционной коллегии научной серии «Материалы по новейшей истории Русской Православной Церкви», научно-редакционного совета ПЭ. Член Союза писателей России.

В 2000 г. за работу в синодальной Комиссии по канонизации святых награжден медалью РПЦ свт. Иннокентия Московского и Коломенского.

Определением Свящ. Синода от 27 июля 2011 г. назначен секретарем Синодальной комиссии по канонизации святых.
Соч.: Жизнеописание архиеп. Илариона (Троицкого) // Иларион (Троицкий), архиеп. Церковь как союз любви / ПСТБИ. М., 1998. С. 5-68; Гонения на РПЦ в советский период // ПЭ. Т.: РПЦ. С. 179-189; Житие архим. Сергия (Сребрянского) // ЖМП. 1999. № 3. С. 39-55; Жизнеописание архим. Игнатия (Бирюкова), сщисп. // Ист. вестн. 1999. № 2. С. 101-113; История РПЦ в документах Архива Президента РФ // 200-летию Рождества Христова посвящается / РГГУ. М., 2001. С. 78-112; Жития в предисл. к изд.: Фаддей (Успенский), архиеп. Тверской, сщмч. Творения. Тверь, 2002. Кн. 1: Проповеди. С. 5-28; Амвросий (Полянский), еп. Каменец-Подольский и Брацлавский, сщисп. Учение о Царстве Божием по соч. блж. Августина «О граде Божием». Тверь, 2003. С. 5-22; Петр (Зверев), архиеп. Воронежский, сщмч. Экзегетический анализ первых двух глав Послания ап. Павла к Евреям. Тверь, 2004. С. 5-106; Андроник (Никольский), архиеп. Пермский, сщмч. Творения. Кн. 1: Статьи и заметки. Тверь, 2004. С. 5-59; Онуфрий (Гагалюк), архиеп. Курский, сщмч. Творения. Тверь, 2005. Т. 1. С. 5-76; Татиана (Гримблит), мц. Стихотворения. Тверь, 2006; Иоанн Попов, мч. Патрология. Тверь, 2006.

Рейтинг
( 2 оценки, среднее 4.5 из 5 )
Понравилась статья? Поделиться с друзьями:
Для любых предложений по сайту: [email protected]
Для любых предложений по сайту: [email protected]