Далеко не всем очевидно, для чего нужна церковь вообще. Казалось бы, некая костюмированная коммерческая организация, где люди зарабатывают большие деньги и рассказывают о говорящей змее с непорочным зачатием. Однако не все так просто.
В действительности у церкви есть важные задачи, в частности обоснование социальных основ того или иного государства. Для этого и повторяют постоянно, что «всякая власть от бога».
Но этим, ясно, все не ограничивается. Когда войны – церковники благословляют. Если в войне победят противники, то они с радостью встанут на их сторону. В качестве примера можно вспомнить взаимоотношения церкви и орды.
Причем часто оказывается, что такое время для церковников прямо-таки золотое. Они вспоминали об этом:
«Ярлыками утверждались следующие льготы для духовенства: во-первых, русская вера ограждалась от всяких хулений и оскорблений со стороны кого бы то ни было, строго запрещалось хищение и повреждение принадлежностей внешнего богослужения; во-вторых, духовенство освобождалось от даней, всяких пошлин и всяких повинностей; в-третьих, все церковные недвижимые имения признавались неприкосновенными, и церковные слуги, т. е. рабы и холопы, объявлялись свободными от каких бы то ни было общественных работ» (Звонарь, 1907, № 8).
«В татарский, или монгольский, период, независимое положение церкви нашей упрочилось благодаря покровительству татарских ханов Золотой Орды. В этот период времени церковь наша получает от ханов особые привилегии, благодаря которым духовенство благоденствует и становится крупной капиталистической величиной» (Странник, 1912, № 
Ну и о своей основной деятельности они тоже говорят в кризисный период:
«Для того чтобы удалить из сердца пролетария недовольство и отчаяние, нужно указать ему за мрачными тучами скорбей и бедности, которые его окружают, лазурное небо вечных наслаждений в обителях отца небесного, которое открывает религия. Отнимите у пролетария религию, и вы напрасно будете убеждать его быть скромным и уважать права другого: он, может быть, будет молчать до поры до времени, но при удобном случае разорвет свои цепи» (Православный собеседник, 1909, т. II).
Так что дело совсем не в глупых историях и заработке. Цель конкретная. Ведь дело в том, что ранние верования в действительности выполняли ту же самую работу, обосновывая тот или иной социальный строй.
Тут не важно, какое правительство, какая экономика. Государственная религия благословляет все, и до конца стоит за то, чтобы ничего не менялось вообще. С другой стороны, конечно, любые перемены тоже благословляются. Просто перемены происходят не по воле церкви, а по воле государства. Иногда даже бывают конфликты, как, например, по поводу реформ Петра I.
В отсталом обществе церковь является важнейшим социальным институтом. У нее много общественных функций, а поскольку нет светских социальных институтов, а люди в большинстве своем не имеют образования, работают всю жизнь с раннего возраста на износ, то часто в действительности можно понять, почему власть ставила на церковь.
Из года в год церковники проповедовали людям, что нужно смириться со своим положением, каким бы оно ни было. Ведь самое главное то, что будет после смерти.
Конечно, это работает не идеально, и поэтому в случае чего есть люди, которые силой меча докажут истинность религии. Именно поэтому с таким усердием на Руси уничтожались любые еретические движения. Ибо они в конечном счете воспринимались как противники власти.
Если говорить о функциях конкретно, то примерно для общества церковь выполняла функции и театров, и СМИ, и школ, и различных министерств, которые появились если не в XIX, то в XX веке. Дело в том, что просто никаких альтернатив не было. Запрещались даже народные гуляния, игры и пляски.
И если в первое время после крещения общество еще как-то сопротивлялось, то в дальнейшем просто нечего было и возразить. Ведь человек уже следующего поколения рождался в среде, где церковь занимает ключевые позиции. Если он и мог выступать против, то с какой позиции? Напоминаю, что не было образования, а людей на определенном отрезке истории вообще могли продавать как скот или проигрывать в карты.
Поэтому для народа ничего позитивного, кроме церкви, и быть не могло. Ведь, во-первых, отправлять культ в церкви явно не такая тяжелая задача, как работать по 14-20 часов в день (в зависимости от произвола господ). Ну и разговоры о «загробной жизни» вселяли надежду.
Маркс совершенно верно писал по этому поводу:
«Религиозное убожество есть в одно и то же время выражение действительного убожества и протест против этого действительного убожества. Религия — это вздох угнетённой твари, сердце бессердечного мира, подобно тому как она — дух бездушных порядков. Религия есть опиум народа».
«Упразднение религии, как иллюзорного счастья народа, есть требование его действительного счастья. Требование отказа от иллюзий о своём положении есть требование отказа от такого положения, которое нуждается в иллюзиях. Критика религии есть, следовательно, в зародыше критика той юдоли плача, священным ореолом которой является религия».
Тут самое интересное в том, что если появлялись любые еретики, скажем купцы, то они легко могли на свою сторону привлечь тех же крестьян. Любая глупость, где упоминается Христос, могла в действительности привлечь массы, и это была основная проблема для властей, потому что «новые культы» были оппозиционными, их часто принимали даже представители высшего общества, поскольку надеялись, что в итоге получится сместить нынешнюю власть. Так что вначале просто убивали любых противников православия. Затем, уже в XIXвеке, появились законы, по которым не убивали еретиков, а сажали или ссылали.
Почему же священник в деревне занимал место и врача, и учителя, и писаря, и даже чиновника? Потому что, во-первых, не было ресурсов для содержания современной инфраструктуры, а во-вторых, экономически это просто нецелесообразно.
Тем более что сеть торговых точек церкви работала эффективно. И тут важно понимать еще одну особенность религии. Дело в том, что государство хотело поддерживать все в «стабильности», но ведь разделение труда в аграрном обществе в известной мере децентрализовано, и поэтому если бы не занимались религиозной пропагандой, то везде были бы какие-то непонятные зачатки общественной надстройки. В одной деревне верили бы в Перуна, в другой – в Христа. Где-то в Аллаха или еще кого. Элиты имели бы свои взгляды и четкие экономические интересы, которые во многом могли противоречить интересам центра.
Проблема ведь еще в том, что князья и так воевали друг с другом, даже несмотря на «единую» идеологию. А без нее, видимо, все было бы еще хуже. Т. е. не было бы контроля. Как можно при таких условиях гарантировать стабильность да и вообще развитие? Никак. А тут же речь идет об организации, которая сотни лет вбивает с самого рождения людям в головы идею о том, что все современное общество установлено богом. Никакие особые законы для большинства не нужны. Церковники проповедовали «сакральные истины».
Но общество развивалось, и со временем появилась необходимость создавать светские общественные институты. Т. е. у церкви отнимали функцию за функцией. Закрепил это положение Петр, когда отменил патриаршество и вообще включил церковников в аппарат государства, т. е. они стали чем-то вроде чиновников. Появилась академия наук, позднее первые СМИ, министерство культы и просвещения.
С образованием произошел интересный процесс, ведь городу понадобились квалифицированные кадры. Однако студенты не могли смириться с положением крестьян, и поэтому появлялись организации вроде «Народной воли». Сторонники подобных идей практиковали «хождение в народ», т. е. приходили в деревни и занимались просвещением крестьян. За что многих отправляли в ссылку.
Функции церкви вне аграрного общества ограничены, однако это не означает, что использовать ее вообще нельзя. В действительности до сих пор церковники будут говорить об «извечности» нынешнего социального порядка, но эффективность подобной проповеди под большим вопросом.
Ведь в современном обществе вместо священного писания выступает наука и образование; законодательство, а не традиции или «сакральные истины» и т. д. И даже если человек «воцерковленный», то все равно он член современного, а не аграрного общества.
Самое интересное то, почему в современности возвращаются старые предрассудки, пережитки традиционного общества? Это, естественно, не глупость чиновников. В основном подобное положение обосновывается той экономической политикой, которую выбрала нынешняя власть.
Россия – не развитое государство, а преимущественно сырьевой придаток запада. Нет особой необходимости в развитии, и так все неплохо. Можно продавать нефть и газ, а если чего-то не хватает, то купим. Зачем развивать дорогие технологии, когда их проще купить? Поэтому функции светских общественных институтов потихоньку возвращают церкви. Институты «урезают» и ликвидируют за ненадобностью.
Это переходный период от СССР к России. Поскольку сложно поставить людей в прямо рабские условия, отнять социальные права. Сложно, например, увеличить пенсию, отменить социальную сферу, бесплатное образование. Однако говорят об этом уже давно. Проблема в том, что отдельные регионы РФ вообще не нужны для экономики, и «разумно» было бы просто отказаться от поддержки. Но это означает просто смерть для жителей этих мест.
Основатель ВШЭ Ярослав Кузьминов о.
Т. е. нужно у людей отнять права, ликвидировать светские общественные институты. А кто встанет на их место? Очевидно, что религия займет не последнее место. И то, что мы наблюдаем сегодня, это именно подготовка.
Ведь религия потихоньку входит в школы, армии, больницы и др. светские учреждения. Государство открыто выделяет миллиарды рублей для церкви, причем всегда только для РПЦ. И никого не заботит, что это противоречит законам РФ.
Закон, впрочем, не играет особой роли, когда в прошлом индустриальная страна превращается в сырьевую. Да и нужно помнить, что никакого смысла в «демократической конституции» где-нибудь в Африке (для примера) вообще нет. Практика все равно будет совершенно иной. Поскольку положения всегда должны быть материально обеспечены, а если нет ресурсов, то остаются только бессмысленные фразы.
Образование, искусство, социальные права воспринимаются государственными функционерами в большей мере как излишество. Это нужно ликвидировать, но все просто только на словах. Тот же Шувалов прямо заявляет:
«Разве мы готовы тотально закрывать школы? Это было бы эффективно с точки зрения здравого смысла. Но общество к этому не готово».
Вот что значит «здравый смысл» для основных деятелей партии «Единая Россия».
Многие функционеры режима выражаются откровенно. Например, Герман Греф о манипуляции:
«А великие мыслители, такие как Лоа-цзы, придумывали свои теории Дао, зашифровывая их, боясь донести до простого народа, потому что они понимали, как только все люди поймут основу своего Я, самоидентифицируются, управлять, т.е. манипулировать ими будет чрезвычайно тяжело. Люди не хотят быть манипулируемыми, когда они имеют знания… Как управлять ими? Любое массовое управление подразумевает манипуляции. Как управлять таким обществом, в котором все имеют равный доступ к информации, и все имеют возможность судить напрямую и получать напрямую не препарированную информацию через обученных правительством аналитиков, политологов и огромной машины, которая спущена на голову. Средства массовой информации, которые как бы независимы, а на самом деле мы понимаем, что все средства массовой информации все равно заняты построением, сохранением страт. Как в таком обществе жить?».
Стоит заметить, что это он сказал на международном экономическом форуме, т. е. для «элиты» это совершенно нормальные заявления. Так что удивляться клерикализму не стоит. Для чиновников это очень даже рационально.
Поскольку дикие идеи сложно внушить уже сформировавшимся людям, то главная задача сегодня – активно распространять идеи среди детей, через школы и СМИ, «защищая» между делом их от «вредной информации».
Режим и власть будут «сакральны», и это будет актуально в ближайшее время. Конечно, скандалы по этому поводу будут, но вряд ли РПЦ в конфликте со светским обществом проиграет, если не произойдет никаких перемен в нынешней экономической политике.
Поэтому рухнуть РПЦ может только в том случае, если власть откажется от сырьевой экономики, будет проводить, скажем, новую индустриализацию, заниматься развитием науки и т. д. Но это маловероятно, что так вдруг чиновники «одумаются» и решат пойти против мировой экономики, радикально пересмотреть свое положение. Тут скорее: «После нас хоть потоп».
Зачем нужна Церковь?
Сегодня поговорим о том, зачем ходить в Церковь, если можно молиться дома. Я буду объяснять это на примере картошки. Просто я из Беларуси, и мне так проще.
Картофельная экклезиология (Бульбословие)
Мой папа из деревни. Поэтому в конце августа мы ездили к бабушке копать картошку. Однажды я спросил: «Зачем? Её ж можно купить в магазине». Папа ответил, что это свойская, и такой в магазине не купишь. Но меня это мало убедило.
Тогда я спросил у бабушки, и она сказала: «Унучак, я яе саджу, каб вас збіраць, а не бульбу. Лянь – поўная хата!» У бабушки было пятеро детей. Добавьте сюда невесток, зятей и внуков, и вы представите наш «кагал». Мы все жили в одном городе, но вместе собирались только в деревне.
В тот день я стал настоящим беларусом, т.к. понял, в чем смысл картошки. Она нужна не для того, чтобы её собирать, а для того, чтобы собираться.
Удивительно, но Церковь в этом смысле очень похожа на картошку. В Евангелии она обозначается греческим словом «экклесия», которое переводится как «собрание». Т.е. Церковь – это собрание. А для чего нужно собрание? Правильно, – чтобы в него собираться.
Не важно — где. Важно — с кем
А вот если вы спросите меня: «Зачем собираться всем вместе, если Бог у меня в душе?» — я вас побью. Просто у меня рефлекс с детства.
Как-то у моего друга был день рождения, и он ходил по двору и всех звал: «Приходи ко мне. Будет торт». Но один ляпнул: «Не, у меня дома торт». В тот день мы удалили его из друзей. А заодно и пару зубов.
Бывают такие люди, которые в упор не понимают, что мы собираемся с друзьями не «зачем», а «потому что». Потому что это классная компания. Потому что нам хорошо вместе. В Церковь, т.е. в собрание, мы приходим потому, что мы хотим встретиться с теми, у кого в душе такой же Бог, как и в моей. Потому, что я, мой ближний и наш Бог – это классная компания. И если ваша вечеринка не похожа на эту – даже не думайте меня звать!
Лучше вы к нам
Никогда не поймут смысла сказанного те, кому важны не люди, а резоны. Такие дружат потому, что у друзей есть деньги, и женятся, потому что не хотят тратиться на домработницу. Они даже причащаются специфически. Вы заметили, что в последнее время мы стали говорить о Причастии как о предмете? «Священник дал мне Причастие». А некоторые недоумевают, зачем причащаться именно в храме. Почему нельзя это сделать на дому? Носят же Причастие больным. Так почему не всем? Технически это сделать не сложно. Но тогда это разрушит весь смысл Причастия.
Потому что Причастие – это не очередная «святынька» (только более «мощная»), которую можно принести домой, чтобы там употреблять. Как святую воду, например.
Потому что в Чаше не вещь, а Личность – Христос. А личность нельзя использовать. С ней можно только общаться.
Потому и Причастие – это не простое существительное, а отглагольное (от глагола причащаться). Церковь — это собрание, кинония (от греч. «кинониа» — сообщество, общность, общение). И для общения нужно собраться всем вместе, а не зашиться по норам.
Почему мы тогда все же причащаем больных? Это знак нашего единства с ними. Если ты не идешь в общину (по причине болезни), то община идет к тебе (в лице своих делегатов).
Но, как говорится, лучше вы к нам.
Диакон Дмитрий Павлюкевич
@blogoslovie
Святыня в жизни православного человека
Православного человека святыни окружают, практически, на каждом шагу. Храм, иконы в храме, хоругви на Крестном ходе — это все святыни. Людей неверующих (или верующих, но неправославных) подобные вещи просто шокируют. «Вот вы говорите, — убеждены они, — будто бы вы лишь одному Богу поклоняетесь. Но так ли это: вон у вас сколько «богов» — людей, которых вы на иконах рисуете и называете святыми. Да и вещей, которым вы поклоняетесь у вас немало: те же иконы, например. А храм: почему вы к зданию-то так благоговейно относитесь? Вы что, и камням покланяетесь? Не заслоняет ли вам Бога вся эта внешняя мишура?» Чему на самом деле поклоняются православные люди и мишура ли все это – давайте попробуем разобраться вместе.
Первая православная святыня, которую видят и которой восхищаются все, даже неправославные, — это храм. Храмы и монастыри России – наше бесценное историческое наследие, подлинное сокровище нашей и мировой культуры. Но почему для православного человека так важен храм? Почему наши предки тратили столько времени, сил, средств и труда для того, чтобы создавать эти архитектурные шедевры?
Храм для православного человека – это примерно то же самое, что оазис с источником воды для странника в пустыне. Для него вода – это не просто жидкость. Это великая ценность. Точно также и для верующего человека храм – не просто здание, но место, где каждый человек здесь и сейчас переживает общение (и встречу) с Богом. Конечно, молиться Богу можно практически везде (например, дома, на работе). Но дома человек общается с Богом как бы один на один. В храме же его личная молитва присоединяется к общей (православные называют ее соборной) молитве других таких же, как он, верующих людей. Таким образом, если храм подобен источнику воды, то домашняя молитва – это вода из фляги, которую человек набрал в этом источнике. Как бы много воды не было во фляге, когда-нибудь фляга все равно опустеет. И с пустой флягой человек идёт к источнику. Точно также и человек, чтобы его общение с Богом не прерывалось, имеет возможность, посещать храм.
У верующих особое отношение к храму еще и потому, что сама его архитектура и внутреннее устройство глубоко символичны, они подчеркивают, что человек оказался в месте, где его ожидает встреча с Царем, Царем Небесным. Храм даже называют маленьким кусочком неба на земле.
Любой храм имеет ступеньки. Они символизируют необходимость для каждого человека подняться (совершить восхождение) от земных сиюминутных забот к вечным духовным истинам и ценностям.
Войдя в храм, человек оказывается в так называемой трапезной части храма. В древние времена (времена первых христиан) здесь совершались общие трапезы (агапы). Потом эта традиция прервалась, но трапезные части во многих храмах сохранились. Их продолжали строить как напоминание, что православные должны не только молиться вместе, но и совершать вместе добрые и полезные для всего общества и каждого конкретного человека (богоугодные) дела. Ведь православные люди, это активные люди, стремящиеся к тому, чтобы воплощать заповеди Христовы в реальной жизни. Вера без богоугодных дел – не вера. Сегодня в трапезной части храма нередко совершается Таинство Крещения. Здесь обычно находятся иконы наиболее почитаемых местных святых.
Во многих храмах трапезной части нет, но есть притвор – своеобразная «прихожая», что отделяет мир повседневной суеты от кусочка неба на земле. Пройдя притвор или трапезную часть, мы оказываемся в основной части храма – месте, где, собственно, и проходят богослужения.
Первое, что бросается в глаза человеку, оказавшемуся здесь – иконостас. Это передняя стена с рядами православных икон.
Кто же такие святые и почему православные обращаются к ним в молитвах? Святые – это люди, которые научились никогда не прерывать своего общения с Богом. Это те, для кого Бог стал всем. И которые пред Ним живы, ведь наш Господь – Бог живых! И когда мы обращаемся к ним в молитвах, мы просим их помочь нам стать ближе к Нему, наладить наше общение с Ним, разделить с нами наш путь в Небесное наше отечество. Просим также, как мы бы просили помощи в наших земных нуждах наших родственников ( старших братьев, сестер) или друзей. И они помогают, свидетельства о чем мы найдем в многочисленных эпизодах из житий святых.
Молясь перед иконами, мы молимся не доскам и краскам, но обращаемся с молитвой к тому, кто на сей иконе изображен. Каждая икона – это, говоря языком Интернета, своеобразная ссылка. Ссылка на житие святого, на его жизнь, которая всегда может послужить достойным примером для любого человека. Ссылка на историю нашей страны, ведь все российские святые были лучшими гражданами нашего Отечества, многие из которых оставили яркий след в истории (святые Александр Невский, Сергий Радонежский, Дмитрий Донской, Федор Ушаков). Не почитать их – это забыть лучшие страницы Отечественной истории, потерять бесценный опыт.
Иконостас отделяет от нас алтарь. Возвышения на полу перед иконостасом – солея и амвон. Они подчеркивают, что за иконостасом находится самая большая святыня в храме – престол. Престол – это действительно удивительное и непостижимое место в храме. Во время Евхаристического канона (когда хлеб и вино сошествием Св. Духа пресуществляются в Кровь и Тело Иисуса Христа) вокруг него разрывается время и пространство и буквально в прямом смысле мы переносимся в сионскую горницу, где Сам Иисус преподаёт своим апостолам, а теперь уже и нам, Св. Дары, источник бессмертия. Более подробно о Таинствах Православной Церкви мы расскажем в следующих номерах.
Разве может не быть святыней место, где происходят такие чудесные события? Храм, иконы и помогают человеку понять суть православного вероучения, причем эта сфера познания не имеет конца. И это не «внешняя мишура». Это сжатое до символов, образов знание, которое дает возможность жить, постоянно находясь в общении с Богом.
Пишите на электронную почту миссионерского отдела епархии [email protected] или на электронный адрес сайта епархии, если статья у вас вызвала интерес или желание высказаться.
Руководитель миссионерского отдела Нижегородской епархии иерей Валентин Марков
При цитировании ссылка (гиперссылка) на сайт Нижегородской епархии обязательна.
