Наталья Букреева, жена настоятеля храма святого благоверного князя Александра Невского (с. Игнатьево) священника Андрея Букреева.
Положение православной матушки, пожалуй, самый не-ожиданный оборот, который приняла судьба Натальи Букреевой. Со своим будущим мужем она познакомилась, когда устроилась на работу в рекламную компанию, которой руководил Андрей. Если говорить о ее отношении к вере на тот момент, то проще сказать, что никакого отношения не было. Наталья была крещеной, но церковь не посещала (крестилась в 17 лет за компанию с соседкой). У Андрея все было сложнее — несколько лет он посещал одну из религиозных организаций, однако разочаровался.
Жизнь сложилась так, что оба остались без работы, Наталья вскоре устроилась секретарем на кондитерскую фабрику, а Андрей… сторожем в церковь. «Познакомилась с директором, встречалась со сторожем, а стала женой священника», — впоследствии такие «сюрпризы» судьбы стали поводом для семейных шуток. Впрочем, процесс воцерковления Андрея и Натальи был не таким уж и быстрым.
— Муж начал проникаться православием, ходить на службы, а я за компанию. Мы все больше укреплялись в вере, стали исповедоваться и причащаться, потом Андрея ввели в алтарь, затем рукоположили в диаконы. Ко всему этому я относилась спокойно, но когда речь зашла о том, что он может стать священником, я запаниковала. Я прекрасно понимала, что значит быть священником: принадлежать не себе, не семье, а Богу. Признаюсь, я боялась ответственности, а еще мне было немного страшно за мужа, ведь ему предстояло отречься от мира и «прилепиться» к Богу, — рассказывает матушка Наталья.
Однако Андрей сделал свой выбор, и ей, как это заведено в православных семьях, не оставалось ничего иного, как идти за мужем. Батюшку отправили служить в Прогресс, затем в Талакан. Именно в Талакане Наталья по-настоящему ощутила себя матушкой — прихожане стали ее так называть.
— Сначала мне было непривычно слышать обращение «матушка», но потом это стало естественным. В Талакане я почти постоянно ходила в платке, с удивлением убедилась, что длинные юбки по удобству не уступают брюкам. В Благовещенске, где мы сейчас живем, поскольку в селе Игнатьево, куда перевели батюшку, пока нет жилья, платки я ношу реже. Как и многие женщины, люблю красивую одежду, но стараюсь выбирать строгие фасоны. В косметике, парфюмерии не испытываю потребности, это все отошло как ненужная шелуха, — делится Наталья.
Кстати, отношение к своему статусу у Натальи своеобразное.
— Я думаю, что статус матушки не выше и не ниже, чем у обычной женщины. Я не считаю нужным акцентировать внимание на своем положении. Меня смущает то, что благоговейное отношение к батюшке проецируется и на меня. Я одинаково ровно отношусь к обращению «матушка» и по имени, но когда слово «матушка» пишут с большой буквы, прошу так не делать, — выражает свою позицию Наталья Букреева.
Как признается матушка, самое сложное — во всем слушаться мужа, борьба с гордыней — процесс очень длительный.
— Конечно, как и в обычных семьях, мы можем поспорить, но конфликт не доходит до точки возгорания, ссора не бурлит, а быстро затухает.
Выходных в привычном понимании у священника не бывает: суббота и воскресенье — самые напряженные дни: литургии, крещения и т.д. Нередко поесть в первый раз за день священник может только в четыре часа дня. В приходских храмах обычно по понедельникам устраивают сандень, но отец Андрей приверженец мнения, что храм должен быть открыт всегда, и поэтому работает семь дней в неделю. За десять лет семья Букреевых была в отпуске только два раза: один раз в Новосибирске и один раз за границей (любопытно, что и там батюшка посетил православный храм и служил службу).
Задумываясь о будущем своей дочери, Наталья склоняется к мысли, что ребенок сам выберет свой путь, когда повзрослеет.
— Когда дочь пошла в школу, я переживала, как будут реагировать одноклассники на то, что она из семьи священника. К счастью, проблем не возникло. Дочь, как маленький миссионер, всем подружкам рассказывает о Боге, делает это убедительно, видимо, у нее есть дар рассказчика. Примерно в семь лет она стала соблюдать пост вместе с нами, и это было ее осознанное решение, мы никоим образом к нему не подталкивали, — рассказывает Наталья Букреева.
Место встречи
Найти свою половинку будущие батюшки могут где угодно, но основным местом средоточия невест для них являются семинарии, в которых помимо мужского отделения, имеются иконописная и регентская женские школы. Последние создаются помимо всего прочего и для того, чтобы, не отрываясь от учебы, молодые люди могли присмотреться к воспитывающимся по всем канонам православия барышням, желающим создать крепкую семью со священнослужителем.
Раньше главной школой попадей были епархиальные женские училища, в простонародье именовавшиеся епархалками, где в основном получали образование дочери попов и дьяконов.
Девушки в этих учреждениях добровольно проходили подготовку к тяжёлой роли жены священника со всеми вытекающими из этого последствиями.
В наши дни мечтающие связать себя узами брака с семинаристами девушки являются частыми гостьями деревенек вокруг Сергиево-Посадской Лавры, где местные старушки помогают скромным барышням знакомиться с застенчивыми молодыми служителями.
Требования к невесте
Жена священника должна отличаться высокими морально-нравственными устоями. Прежде всего, она должна быть целомудренной, и не иметь интимных отношений до венчания. В православном семейном союзе и муж, и жена должны соблюдать телесное воздержание до первой брачной ночи, чтобы после принадлежать лишь друг другу.
Именно поэтому в качестве невесты никогда не рассматривается разведённая дама, вдова или женщина с ребёнком, если конечно, в дело не вмешиваются крайние обстоятельства, при которых патриарх в редчайших случаях может дать добро на скрепление отношений брачными узами.
Будущая матушка должна быть покладистой и во всём слушаться мужа. Имея право на выражение собственной позиции, она, обязана находить компромисс, который не будет противоречить решению мужа. Матушке надлежит проявлять смирение и благочестие в отношении мужа-священника.
По словам протоиерея Валентина Цешковского, жене, безусловно, необходимо быть готовой к трудной церковной жизни, к соблюдению постов, постоянным молитвам и воспитанию детей в истинной вере.
Матушка должна следовать за мужем в любой уголок планеты, куда его отправят поднимать приход, поскольку священник является солдатом религии, готовым служить, там, где велит всевышний.
Протоиерей Вадим Шапран отмечает, что в старину супругами представителей белого духовенства не могли стать актрисы, поскольку их деятельность рассматривалась, как одна из разновидностей проституции. Однако в наши дни подобных ограничений по профессиональной сфере не существует, но в любом случае деятельность супруги не должна компрометировать мужа-священника.
Ахилла
Просмотры: 33 075
Женой православного священника я была семь лет (официально восемь), и долгое время не понимала, что то, что происходит в моей семье — это насилие. Я жила в каких-то розовых очках и думала, что насилие бывает в каких-то неблагополучных, маргинальных семьях, где пьют и ведут аморальный образ жизни, а в семье священника и учительницы такого точно быть не может. Фильм «В постели с врагом» я воспринимала как выдумку, и совсем не думала, что окажусь на месте главной героини, еще и с двумя детьми на руках.
Будучи религиозным человеком, я считала, что если в семье что-то не очень ладится, то нужно прежде всего искать причину в себе. В самообвинении я дошла до такой крайности, что вспышки агрессии мужа считала своей виной.
Я постоянно молилась, исповедовалась, пыталась стать лучше, мягче, женственнее, нежнее. Нужно ли говорить о том, что это не помогало, а только усугубляло ситуацию. Муж, видя мою мягкость, воспринимал это как слабость, а не получая отпора, только еще больше наглел. Я пыталась его оправдывать тем, что он устал, что на него «больше нападает сатана, потому что он батюшка». Я оправдывала все, и обвиняла себя, как учит православная вера. Но, к сожалению, есть люди, которые применяют насилие просто потому, что у них есть возможность это делать, и есть безнаказанность.
Сейчас я понимаю, что насилию не может быть никакого оправдания, а тогда я отчаянно пыталась спасти брак, надеясь воскресить то, что давно умерло. Мне очень страшно было думать о разводе, ведь это был венчаный брак, и я чувствовала ответственность за то, какой имидж Церкви мы формируем. Я очень любила прихожан, и много покрывала из того, что делал батюшка, чтобы не ранить их религиозные чувства и не отвратить от Церкви.
Физическое насилие началось в нашей семье не сразу. Много лет это была просто агрессия, вспышки ярости, мат, оскорбления. Потом он начал бросаться подушками, потом замахиваться, потом угрожать. И всегда он себя как-то оправдывал, а я его прощала, да и не понимала, наверное, что это ненормально. Какого-то положительного примера отношений у меня перед глазами не было, зато была промывка мозгов со стороны Церкви, что нужно смиряться и все терпеть. И что венцы, которые надевают на венчании — мученические, а мученичество — это путь в Царство Небесное.
Он применял все виды насилия, какие только бывают, но отдельно я хочу рассказать о духовном насилии. Зная о моей любви к Богу, он всегда этим манипулировал. Он не разрешал мне ходить на исповедь к другим священникам, объясняя это заботой о нашей семье, — якобы я могу вынести «сор из избы». Частенько он устраивал мне исповеди прямо дома, превращая их в допросы, допытываясь, на кого я смотрела, что думала.
Он пытался контролировать каждую мою мысль, по ночам читал все переписки в моем телефоне, проверял историю браузера, после чего будил меня среди ночи и устраивал скандалы. Он устанавливал мне на телефон программу по отслеживанию через геолокацию и программу наподобие радионяни, чтобы отслеживать каждый мой шаг и прослушивать то, о чем я говорю с людьми. Он крал мой паспорт, чтобы я не могла сбежать, и давал минимум денег, чтобы хватало только на необходимое.
Самое страшное началось, когда у него окончательно «сорвало крышу» и он начал меня бить. Его глаза становились красными, он начинал нести всякую чушь, например, что я шалава и меня имел весь город, или что я кгбшница и пишу на него доносы. Это было так страшно, я с трудом понимала — кто я и что происходит.
Я начала заикаться, подолгу выговаривая каждое слово, а он передразнивал меня и смеялся над этим. Я совершенно не знала, куда бежать, кого просить о помощи. Те близкие, кому я рассказала о своей беде, ничем не могли мне помочь, а может, не осознавали степень того кошмара, в котором я живу. Ведь я продолжала вести привычный образ жизни, приезжала в храм, выкладывала фотографии с работы, на которых я улыбалась.
Свой побег я планировала год, скрывая от мужа свой заработок, тайком копила деньги и искала связи, чтобы можно было безопасно вырваться. И все же решиться было очень сложно и страшно. Каждый раз он, заливаясь слезами, валялся у меня в ногах, одаривал подарками и вел себя как идеальный муж и отец. Плюс к тому, я зарабатывала очень мало и из-за психотравмы с трудом справлялась с детьми. А он взял на себя бо́льшую часть заботы о детях: купал, укладывал спать, гулял. Я же превратилась практически в овощ, своим сознанием регрессировав до состояния ребенка, едва ли осознавая, кто я, что со мной происходит, как устроен этот мир и что вообще мне делать со своей жизнью. Мне приходилось применять колоссальные усилия, чтобы вставать утром с постели, готовить еду и работать. Жить отчаянно не хотелось, но моя любовь к детям не позволяла мне бросить их в этом жестоком мире одних с ненормальным папашей.
Иногда после побоев он приносил мне букеты цветов, которые я не в состоянии была даже взять в руки, тогда он складывал их на меня, спрашивал, почему я к нему охладела, а я чувствовала себя покойником, которому на могилу принесли цветы. Синяков он не оставлял, всегда знал, как бить и куда, чтобы я не могла обратиться в полицию. В его действиях всегда присутствовал жестокий холодный расчет. Он очень хорошо изучил меня и знал мои слабости, с помощью которых манипулировал мной как марионеткой.
Тайком я смогла выйти на организацию, где мне оказали бесплатную психологическую помощь, и в конце концов решилась уйти. Тем крючком, что держал меня рядом с ним, оказались эти периоды «сахарного шоу». Я уговаривала себя, что он на самом деле хороший, но у него есть детская травма, из-за которой он иногда выходит из себя, но он старается стать лучше и работает над собой. Я не видела в упор, что эти вспышки гнева — не просто какой-то недостаток его характера, а неотъемлемая часть личности, и побороть это он никак и никогда не сможет, потому что это и есть — он. Он — насильник, и это невозможно вылечить покаянием или какими-то другими методами. Он опасен, и опасен для всех.
Последней каплей стало, когда он взял в руки нож и чуть не зарезал меня на мой же день рождения. Утром я собрала первые попавшиеся вещи и сбежала с детьми. На этом моя история не закончилась, но этот день я считаю днем своего освобождения. Сейчас я живу с мамой и двумя детьми, лечусь от посттравматического стрессового расстройства, работаю. Он продолжает служить, проповедовать, является настоятелем прихода, ведет активную просветительскую работу среди молодежи. Сотрудничает с казаками, является членом совета УМВД нашего города.
Со стороны епископата или других священников я никогда не видела поддержки. Епископ знал о насилии в нашей семье, но ничего не предпринял. Священники говорили, что это «семейные дела», а в патриархии со мной побеседовали и развели руками. Я поняла, что моя ситуация не исключительная, когда узнала, что есть целые группы для матушек, пострадавших от насилия. А когда убили матушку из Подмосковья, а позже рязанский священник жестоко избил свою жену, и об этом написали СМИ, я поняла, что эта система гнилая насквозь, и эти случаи — закономерны. Если женщину ставить ниже мужчины в семейной иерархии — это неизбежно приведет к насилию.
Может быть, вы сейчас переживаете то, что переживала я, и моя история вам чем-то поможет. Уходите, пожалуйста, от абьюзеров, не терпите. Нет ничего хуже, чем жить в страхе. Пусть вас не обманывает поведение мужчины во время «сахарного шоу». Если он переступил этот порог и почувствовал безнаказанность, он будет и дальше позволять себе агрессию в отношении вас. Детям не нужна такая семья, детям нужна живая мама. Пожалуйста, боритесь. Боритесь за свое счастье, за свою жизнь, за спокойную жизнь своих детей, оно того стоит.
Амурская епархия
Иллюстрация: кадр из фильма «В постели с врагом»
Жизнь матушки
Современные матушки могут водить автомобиль, носить модные наряды, работать в мирских организациях и даже пользоваться декоративной косметикой.
Однако подавляющее большинство жён священников всецело посвящают себя своей многодетной семье и мужу, помогая ему на приходе. Они обязательно ходят с покрытой головой, носят длинные платья, не красят волосы, не делают прически и стрижки, а также не корректируют свою внешность при помощи макияжа.
Матушки спокойно относятся к тому, что у их мужей ненормированный рабочий день, и на то, что сами они вместе с детьми постоянно находятся в центре внимания паствы.
Жёнам священников запрещено пользоваться контрацептивами, делать аборт, при этом они обязаны соблюдать все посты и церковные праздники, в период которых, а это приблизительно полгода, следует воздерживаться от супружеской близости.
Матушка, по словам иерея Даниила Сысоева, является правой рукой батюшки, которая помимо выполнения семейных обязанностей, помогает ему руководить воскресной школой и церковным хором, служит ему секретарём, посредником и даже прорабом.
Нет права на ошибку
К выбору будущей жены священники относятся весьма ответственно, поскольку они имеют право жениться только один раз в жизни. Протоиерей Вадим Шапран отмечал, что в случае смерти матушки в стародавние времена батюшка был обязан уйти в монашество, однако позже церковнослужители разрешили священникам оставаться в белом духовенстве без возможности повторного брака.
Если же по роковому стечению обстоятельств овдовевший служитель культа во второй раз находит даму своего сердца, то перед ним обязательно встаёт выбор: сан или личное счастье. Избрав новую спутницу жизни, он, безусловно, лишается сана, и переходит в разряд мирян.
В отличие от прихожан батюшки могут развестись с неуживчивой женой, только если она была уличена в измене. При этом второй попытки создать счастливую семью у попа не будет. Именно поэтому священники, узнав о предательстве супруги, не расторгают брак, а продолжают жить с ней как с сестрой, помогают друг другу по хозяйству, но не имеют интимных отношений.
Духовная жизнь
Самое важное в жизни матушки — молитва. Поначалу Господь учит молитве в ожидании деток. Тяжелая беременность или бесплодие рождают горячую молитву. Затем начинается молитва о благополучных родах, о здравии малыша. О семейном благополучии, о батюшке и приходе. О родителях и родственниках. О друзьях и знакомых. О обидящих и ненавидящих. О спасении души и даровании благодати.
Без молитвы семья священника обречена на смерть. И пока батюшка трудится для Церкви, матушка хранит семейный очаг.
Матушкой быть нелегко. Но когда совсем уж трудно, на помощь приходит Господь. Сам лично. Ему становится жаль своих многопопечительных Марф. Он говорит “Марфо, Марфо, печешися и молвиши о мнозем…” и отирает слезы с глаз.
Отец Артемий Владимиров: в браке не бывает пустяков
