Человек особой отзывчивости
Митрополит Феофан (Ашурков; † 20.11.2020):
– Владыка Алексий – это совершенно удивительная личность. Я помню его еще мальчишкой. Он помоложе меня, учился у меня в семинарии. После этого он долгое время был диаконом, потом протодиаконом, то есть главным диаконом в Московской духовной академии. Разносторонне одаренный, имел прекрасный голос. Знаток искусства. Замечательный экскурсовод, научный работник нашего академического музея – ЦАКа (Церковно-археологического кабинета). Но это не самое главное. Это человек особой отзывчивости. С ним, когда общаешься, помню, ощущаешь в нем какой-то внутренний свет, он светился. Он всегда был весел, сколько помню его, улыбался.
Анатолий Фролов у преподобного митрополита Зиновия (Мажуги) У меня такое ощущение, что все мы, люди, имеем к одним привязанность, к другим не очень доброе отношение, а мне видится, владыка Алексий ко всем относился очень мягко. С большой любовью. Это та черта, которую он перенял, я бы даже сказал немножко дерзко, находясь в его Большой келье – у самого преподобного Сергия. Оттуда он вынес этот внутренний мир и теплоту. Затем, когда по воле священноначалия он был как бы изъят из обители преподобного Сергия, он пошел по пути, который проложил преподобный Сергий. Когда было видение множества птиц, и иноки пошли по всей Руси времен преподобного Сергия, чтобы нести свет веры в самые различные ее уголки окрест. Точно так же Господь поставил отца Алексия в возрождающуюся обитель Новоспасского монастыря. В столице. Это было очень важно. Здесь нужен был именно отец Алексий (Фролов), который обладал, как я выше уже сказал, удивительным тактом, имел богатые таланты. Это ведь столица. Здесь народ непростой. Тут во многом формируется, хотя кому-то будет это обидно слышать, мировоззрение всей страны. Именно столицы генерируют и распространяют мировоззрение на всю страну. Его духовный опыт – и перенятый им у великих старцев, и его собственный – был очень востребован при окормлении Новоспасского монастыря. Здесь он явил множество духовных чад, тут велась очень активная, тонкая, кропотливая – иногда штучная – миссионерская работа с православным и неправославным миром. А когда уж отправили его окормлять Костромскую кафедру, он опять остался тем же архипастырем Алексием (Фроловым). Мы знаем, что никаких к нему не было претензий. Он с мягкостью, но очень разумно управлял уже епархией. Я его очень люблю как собрата. И дай ему Бог то, к чему он стремился, – вечной жизни с Богом.
Памяти Владыки Алексия (Фролова), архиепископа Костромского и Галичского
Архиепископ Костромской и Галичский Алексий (Фролов)
Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!
Сегодня в ночь отошел ко Господу Владыка Алексий (Фролов).
Мы все помним его. Не раз он совершал Божественную Литургию здесь, в Сретенском монастыре, совершал рукоположения, иноческие постриги, постриги во чтецы наших воспитанников-студентов.
Сегодня важный и великий день для Владыки Алексия. И, веруем, он достойно подготовился к нему.
Владыка Алексий (Фролов)
В последний период жизни Господь даровал ему особое время и испытание — продолжительное и тяжелейшее онкологическое заболевание, связанное со страданием и болью. Даровал… Звучит, конечно, духовно-хрестоматийно и правильно. Но как не признаться, что все мы страшимся насилия болезни, страданий, страшимся боли, беспощадно отрешающей нас от привычной жизни.
Вот к какой молитве призывает Церковь нас, православных христиан: «Избави мя, Господи, от напрасныя смерти». «Напрасная» по-славянски — внезапная. Но разве мы не мечтаем об обратном: мгновенная, неожиданная смерть, так чтобы не успеть и понять ничего. Без страданий — и тебя уже нет…
А с духовной точки зрения, и об этом единодушно говорят нам Святые отцы, великое благо для нашей души совсем в другом. Смерть человека, никак не подготовленного к переходу в вечность, оставшегося страстным, стремящимся всей покинувшей тело душой к земным благам, которые уже никогда не найдет за гробом, — разве это желанная смерть и будущность для христианина? Это вечный ад неисполненных желаний. Смерть без времени на то, чтобы перед Небесным судом, с предельной ответственностью и глубиной, осмыслить то добро и зло, которые мы привнесли в этот мир, в чем и заключается спасительное покаяние, — разве это то, чего мы желаем себе и своим близким? Впрочем, не будем называть всякую внезапную кончину наказанием Божьим: не нашего ума это дело! Каждая смерть — особое свершение Промысла Божьего.
Что же это за страшное для нас и великое благо — приготовление к смерти болезнью и страданиями, как единодушно свидетельствуют отцы Церкви? Месяцы и дни, а то и годы неисцелимых недугов перед неминуемой смертью, страдания, которых мы все так искренне страшимся, — именно они, и ничто другое отрешают христианина от мира и смертельно навязчивых земных забот, возводят к воспоминанию о совершенных грехах, к истинному, спасительному покаянию, к осознанию бренности многоликой суеты и в то же время к благодарности за величайшую ценность жизни, которую по дару Господню человек прожил.
Владыка Алексий прошел замечательный, ревностный, сосредоточенный на вере во Христа Спасителя путь православного христианина.
Родился он, как и многие из здесь стоящих, в Советском Союзе. Получил духовное и гуманитарное образование. Я знаю его друзей: Виктор Бурдюк, Николай Блохин и будущий Владыка Анатолий Фролов были приятелями. Не думаю, что подростками они отличались сверхпримерным поведением. Но учились блестяще, получили прекрасное образование, а главное, жили по совести, жили так, что искренне и горячо пришли к вере. В семидесятые годы будущий Владыка поступил в семинарию, потом закончил академию и стал монахом Троице-Сергиевой лавры и сотрудником Издательского отдела у митрополита Питирима.
Архиепископ Орехово-Зуевский Алексий и студенты первого выпуска Сретенской духовной семинарии. 3 июня 2004 г.
Владыка Алексий любил историю и профессионально ею занимался. Думаю, с благословения, в том числе и Владыки Питирима, он продолжил то дело, которое когда-то было начато тогда ещё архимандритом Питиримом (Нечаевым) и протоиереем Алексеем Остаповым: они создали первый в советские годы церковный музей — знаменитый Церковно-археологический кабинет Московской Духовной академии. Сегодня мы и представить не можем значения этого собрания святынь и церковной памяти в тот атеистический период, и в первую очередь, для утверждения веры воспитанников тогдашних духовных школ, тысяч будущих пастырей Русской Церкви.
Долгие годы Владыка служил диаконом и не был даже священником. Но вот в начале 1990-х годов Патриарх Алексий поставил его наместником разоренного Новоспасского монастыря. И все православные москвичи знают, с какой любовью, с каким сердцем Владыка Алексий возрождал эту древнюю обитель.
Много лет Владыка был председателем Синодальной комиссии по делам монастырей. Казалось бы — бюрократическая должность. Но нет: он и здесь всем сердцем участвовал в жизни возрождающихся обителей, в том числе и нашего Сретенского монастыря. Всегда к нему можно было прийти за советом, всегда он был доступен, и всегда эти советы были по-настоящему мудры и духовны.
Он был необычайно, жестко требовательным человеком. К самому себе. К другим он относился более, чем снисходительно, с бесконечным милосердием. Братия Новоспасского монастыря, думается, особенно понимают это.
Мы помним, как Владыка Алексий предстоял пред Престолом Божиим на Божественной Литургии. Молиться с ним всегда было огромным духовным счастьем.
Архиепископ Орехово-Зуевский Алексий у жертвенника. Сретенский монастырь, 6 июля 2007 года
Верным Своим рабам Господь дает право и честь в конце жизни взойти на Голгофу. Это происходит по разному. Вспоминается житие преподобного Оптинского старца Варсонофия. Незадолго до смерти по решению Святейшего Синода отец Варсонофий был оторван от бесконечно любимого им скита Оптиной пустыни, возведен в сан архимандрита и поставлен настоятелем в Ново-Голутвинский монастырь. Казалось бы: настоятельствуй, трудись, исполняй послушание! Но старец Варсонофий воспринял то, что произошло с ним, как настоящую Голгофу. Нам такого порой не понять, но если человек всю душу отдал одному делу, и вдруг, даже за послушание, даже по необходимости его отрывают куда-то, это действительно ощущается как тяжелейшее испытание.
Наверное, такой Голгофой — благодатной, необходимой и спасительной — стало перемещение Владыки Алексия из Новоспасского монастыря по благословению Священноначалия на должность архипастыря древнейшей Костромской епархии. Владыка очень тяжело переживал это назначение, но никогда не роптал, прекрасно понимая, что это — Промысл Божий, долг, который он должен отдать трудом и послушанием.
В Костроме Владыка Алексий, как и везде прежде, потрудился по устроению духовной жизни епархии.
Архиепископ Орехово-Зуевский Алексий у жертвенника. Сретенский монастырь, 6 июля 2007 года
А потом пришла болезнь. Такая же, кстати сказать, как и предсмертный недуг Владыки Питирима. И воспринимал эту болезнь Владыка Алексий так же духовно, как митрополит Питирим, который однажды, среди долгих уже страданий, сказал, что благодарен Богу за эту болезнь: она привела его в то состояние, к которому он стремился многие годы монашеской жизни. Владыка Питирим еще добавил как свое открытие, как нечто очень важное для себя: «Онкология — тяжелая болезнь, но и особый путь души к Богу». Также воспринимал свое испытание и Владыка Алексий.
И еще о Промысле Божием. Владыка Алексий умирал в Москве. За несколько дней до его последнего часа Матерь Божия паче всякого чаяния, особо и явственно показала и Владыке и всем, кто молился за него, что все испытания и все его служение — и в Москве, и в Костроме — есть Божие благословение, и нет ничего напрасного и случайного.
Мы помним, как совсем недавно — еще и десяти дней не прошло — в столице на выставке «Православная Русь» находилась привезенная из Костромы Феодоровская икона Пресвятой Богородицы. Владыка уже долгие месяцы пребывал в больничной палате, его могли видеть лишь несколько человек. А бесценная чудотворная икона целыми днями не покидала Манеж, находясь под неусыпной охраной. Но Господь устроил так, что по благословению Святейшего Патриарха Кирилла Владыка Алексий смог в последние дни земной жизни помолиться и припасть к этой прибывшей к нему из его епархии чудотворной иконе.
Помолимся о нем.
Не будем забывать его в своих молитвах! Поблагодарим Господа, что на нашем пути был такой замечательный человек. И порадуемся за Владыку Алексия: он, веруем, достойно и праведно прошел жизненный путь, предначертанный ему Господом Богом. Аминь!
Царская комната и притча о развитии памяти
Митрополит Вятский и Слободской Марк (Тужиков):
– Владыка Алексий – поистине добрый пастырь. Мы его таким запомнили еще по Московским духовным школам. Когда он у нас преподавал общую церковную историю. К нему всегда можно было подойти. Он всё обстоятельно расскажет. Если ему или кому-то из его друзей удавалось выбраться куда-то в паломничество на Афон, в Грецию, в Европу, то он нам всегда потом показывал слайды, знакомил с церковной традицией тех стран. Сам он очень хорошо разбирался и в богослужении, и в церковном пении, и в иконописи, и в церковно-прикладном искусстве. Всюду он был человеком на своем месте: и когда служил старшим диаконом в Покровском академическом храме, и когда в ЦАКе экскурсии проводил, и тем более потом, когда его, уже рукоположив, назначили окормлять предприятие в Софрино. Он всегда всем сердцем переживал за то дело, которое ему было поручено. При том что продукция там изготовляется массовая, стремился ее приблизить к уровню высокохудожественных образцов, чтобы по крайней мере именно таковые полагались в основу воспроизводства. Радел о том, чтобы все делалось в добрых традициях нашей Русской Православной Церкви. Как бы это преемство ни пытались разорить в XX веке атеистические власти, отец Алексий застал еще носителей традиции. Он, например, учился иконописи еще у Марии Николаевны Соколовой – монахини Иулиании, рожденной до революции. Сам я поступил в Московские духовные школы уже после учебы в техникуме и институте – в них по тем временам все-таки ощущалась советская закалка, – так что я мог оценить разницу отношения к студентам в светских вузах и здесь. В семинарии и академии у нас была просто по-семейному теплая обстановка. Конечно, определенная строгость необходима: мы должны были усваивать знания, сдавать отчетные работы, экзамены. Но в то же время большинство преподавателей у нас были в сане. Они к нам относились по-отечески. И мы подходили к каждому из них прежде всего как к священнику: с трепетом, благоговением и любовью. В отношениях у нас была иерархичность, но не было разделенности. Наши старшие наставники относились к нам прежде всего с позиций душепопечения: оценивали не столько то, как ты усвоил материал, а наблюдали, как ты сам духовно формируешься, используя для внутреннего созидания те знания, которые впитывал. Не зарываешь ли ты талант в землю.
Диакон Анатолий Фролов Отец Алексий, который тогда еще даже не был иеромонахом, призывал нас очень ответственно относиться к получению церковного образования. Представлялось совершенно недопустимым закончить семинарию и пойти устроиться на какую-то светскую работу. Но тем более если ты уже встал на путь служения Богу, отец Алексий был требователен к осознанности веры. Ты должен был разбираться в догматике, уметь говорить на богословские темы. Тренировались мы как раз в келье отца Алексия. Даже если мы, бывало, соберемся в келье тогда еще архимандрита Ионы (Карпухина; † 4.05.2020), как только разговор достигнет догматической кульминации: – Ну ладно, о Троице идите говорить к Леше, – выпроваживал нас отец Иона. И мы дружной гурьбой топали по коридорчику через несколько келий к отцу Алексию. Он тут же ставил чайник, собирал нас всех за столом, и разговор продолжался. Это очень увлеченный человек! Часами мог говорить о Боге-Троице, о Рае, о святых, о жизни духовной, о старцах и прочем…
Иеродиакон Алексий (Фролов) в ЦАКе При всей этой запредельной для нас высоте тем общался он с нами очень непосредственно. Допустим, когда у отца Алексия разболелась спина, я ему делал массаж. И опять же при всей этой простоте и доступности он был очень строгим монахом. Снисходительным к другим и чрезвычайно строгим к себе. Потом я навещал его в Новоспасском монастыре. Промыслительно, что владыка Алексий возглавил и поднял из запустения эту царскую обитель. Он очень любил и особо почитал даже еще до прославления убиенную Царскую семью. У него в покоях был небольшой музей, посвященный Царственным страстотерпцам. Среди экспонатов были личные вещи Августейших. – А почему вы держите всё это за закрытыми дверями? – спросил я. – Мало кому это нужно, – ответил он. Владыка Алексий (Фролов)
Есть такая притча (владыка Алексий очень любил притчи): поехал один человек на Север, попал там на какой-то святой остров и спрашивает у местного жителя: – Можно я чего-нибудь с острова на память возьму? – Надо не брать на память, а развивать ее… – ответил тот. А еще лучше: жить в соответствии. Владыка Алексий жил так, как будто не было всего этого провала в безбожие в XX веке в истории нашей страны, разрушения устоев и традиций. Когда кто-то начинал оправдывать в присутствии владыки Алексия свое неверие: – Мы жили в такое время, нас так учили… – Я жил в то же самое время, – удерживал он эти разглагольствования. Может быть, поэтому до времени и держал царскую комнату за закрытыми дверями…
Он не вносил в святилище Божие чуждого огня
З декабря 2013 года, в канун, а по церковному времяисчислению, в день праздника Введения во Храм Пресвятой Богородицы (церковный день начинается с вечера) после продолжительной болезни на 67-м году жизни отошел ко Господу архиепископ Костромской и Галичский Алексий (Фролов).
***
Достопоминаемый Владыка прошел большой и духовно насыщенный путь. Владыка родился в Москве в 1947 году. Уже с ранней юности он милостию Божией обрел своего первого духовного наставника — замечательного старца схиархимандрита Григория (Давыдова). Под руководством отца Григория, а так же и схиархимандрита Серафима (Тяпочкина), которого будущий владыка навещал вместе со своим старцем, молодой человек готовился к поступлению в Московскую духовную семинарию, а затем и в Московскую духовную академию, которую окончил в 1979 году со степенью кандидата богословия.
В 1975 году будущий архиепископ Алексий был рукоположен в сан диакона и оставлен при Московской духовной школе, исполняя послушания сотрудника Церковно-археологического кабинета. Владыка был глубоким знатоком и тонким ценителем церковного искусства и потому именно ему было поручено оберегать реликвии и святыни нашего Отечества, хранить личные вещи преподобного Сергия Радонежского. Под покровом преподобного Сергия зрело и крепло устремление к монашескому пути будущего архипастыря. В 1979 году, наконец, совершился монашеский постриг отца Алексия, которого он, по его словам, послушный своим старцам, ждал несколько лет, ибо не его воля должна была свершиться в постриге, — настаивали старцы, — а Божия. И она свершилась: отец Алексий был пострижен в монашество, оставаясь преподавателем Московской духовной школы. Преподавал владыка в Московской духовной семинарии около 14-ти лет.
Годы учебы в Московских духовных школах были необычайно плодотворны для духовного возмужания будущего архипастыря. Постригальным отцом его был назначен архимандрит Иннокентий (Просвирнин) — известный ученый, библиограф, составитель «Русской Библии». Не простым было духовное сближение отца Алексия со своим «отцом от Евангелия»: многие месяцы неустанно молился молодой подвижник о даровании любви к своему новому духовному руководителю. И Господь внял этим святым молитвам, соединив судьбы отца Иннокентия и Владыки Алексия не только в этой жизни, но и навечно: благоговейные заботы отца Алексия (тогда архимандрита) окружили последние годы жизни схиархимандрита Иннокентия. Он обрел и место своего упокоения в Новоспасском монастыре, который возглавлял Владыка. И труды о. Иннокения и его память, его могилка были в монастыре окружены благоговейным почитанием всех прихожан и братии монастыря. На своем примере Владыка учил истинному исполнению пятой заповеди. Но вот пришел час и самому архипастырю упокоиться рядом со своим наставником…
При посредстве отца Иннокентия в жизнь молодого монаха вошли подлинные светочи православия: святитель Зиновий (Мажуга), схимархимандрит Виталий (Сидоренко), преподобный старец Андроник (Лукаш) и вместе с ними — вся Глинская традиция, которая оказала на духовное формирование будущего архиерея огромное влияние, заложив основы строжайшего по духу следования святоотеческой аскетической традиции, не поврежденной и не размытой никакими новыми веяниями. Таким, каким воспитывали его в молодости великие старцы, передававшие будущего владыку «из полы в полу», как выражался о том сам архиепископ Алексий, он и остался.
Дух отцов-аскетов веял над Новоспасским монастырем: все прихожане, а не только стремившиеся к монашескому служению, приглашались погружаться в творения святых отцов. Книжная лавка монастыря пестрела творениями знаменитых подвижников Афона, других православных монастырей Греции, Сербии… Благословение Владыки читать и учиться у таких подвижников распространялось на всех желающих. Именно святоотеческий взгляд на жизнь, глубокое познание человека и его падшего естества, пути его врачевания — все богатство аскетической культуры воспитания человека стало духовным лицом Новоспасского мужского ставропигиального монастыря в Москве. Владыка Алексий был строг в отношении к повседневной жизни своих чад и прихожан и высоко спрашивал с них, не ставя большой разницы в требованиях к внутренней жизни мирянина и монаха. Те, кто решался идти этим узким путем, убеждались, что за этой святой строгостью Владыки живет в его сердце горячая отеческая любовь. Эта любовь ко Христу и к врученной ему пастве и заставляла его свято хранить неповрежденным дух святоотеческой аскетики, ибо Владыка знал, что только такой дух, и только такой путь и мог действенно послужить преображению и усовершенствованию души человеческой, привести ее ко Христу, дабы человек обрел Христа в своем сердце.
Владыка Алексий нес в себе и широчайшую образованность, и внутреннюю глубокую культуру, и открытость миру и человеку, и, главное, истинную христианскую свободу: он умел найти и взять, — и так воспитывал и своих чад — и использовать плодотворно духовное добро и в широких сферах традиционной классической культуры, и в современном богословии, и это было следствием его подлинной христианской свободы. Но никогда он не вносил в святилище Божие чуждого огня. Широту мог себе позволить только тот, кто неустанно и неусыпно блюл Предание Матери-Церкви.
С первых дней его прихода в Новоспасский монастырь в 1991 году, когда он начал вместе с малой братией восстанавливать чудовищно изуродованный когда-то величественный древнейший монастырь Москвы, к нему потянулись люди… Владыка не только собирал поруганные камни монастыря, он, по слову апостола Петра, не щадя сил собирал и восстанавливал поруганные души — живые камни, устрояя из них «дом духовный» (1 Пет. 2:4-5). Тут он не щадил живота своего: вытаскивал из пропасти греха заблудшие души, как мать укреплял ослабевших, вплоть до того, что мог по телефону напеть колыбельную унывающей и слабой юной душе.
Он был открыт людям и нередко повторял, что и сам всему научился от людей. И это не парадокс: ведь между ним и прихожанами, его братией витал Дух Святой, Дух Любви и Истины и потому все шло на пользу любящим Бога. В том числе и самому мудрому пастырю.
Но начиналось все для новичка в монастыре — с богослужения: Владыка был великим молитвенником. Служил невероятно строго, собранно, в большом молитвенном напряжении, которое передавалось всем вокруг: и несравненному хору, которому потом дивился мир, ибо это было истинно монашеское, монастырское пение огромной духовной мощи, и диаконам, служившим с ним, и прихожанам: будь то старожил монастыря, или новичок — человек не может не услышать истинного Божия Духа! На службах Владыки (а служил он неустанно, не щадя сил своих) все в храме соединялось воедино: становилось единым сердцем и устами, славящими Бога.
О проповедях Владыки, которые он не спешил записывать и тем более издавать по смирению своему, нужно говорить особо. Он нес поистине крестоносное слово: учил почитанию и постижению величайшего смысла Креста Господня. Владыка часто напоминал чадам, ученикам, прихожанам, что каждый должен пройти тот путь, который был проложен Подвигоположником Христом и что только в этом безусловном следовании за Христом, человек может обрести свое спасение.
«Он нам показал путь, по которому необходимо пройти: «Обаче не якоже Аз хощу, но якоже Ты», — говорил Владыка в одной из своих удивительных проповедей. — И вот, когда мы так говорим, дорогие братья и сестры, и когда услышите голос Божий, не ожесточите сердец ваших. Господь Своею любовью начинает спасать человека через испытания и малые скорби. И вот здесь-то и возблагодари, христианин, Бога, ибо ты как сын биен и принимаем только лишь тогда, когда наказываешься. Но наказание не принимай, как желание Бога тебя обидеть, оскорбить и причинить тебе боль, а наказание, как научение. Помни, человек, что ты сын Божий, и Ты рожден для Вечности. И, если Бог тебя возлюбил так, что пролил Свою Пречистую Кровь и отдал Свое Тело в снедь тебе, чтобы ты приобщен был к Его жизни, так и ты, христианин, ты к этому и призван, подвизайся даже до крови! Заставь себя полюбить Бога! И не предавай Его даже в малом!»
Проповеди Владыки незаметно созидали цельное православное мировоззрение в душах прихожан. Они очищали и восстанавливали христианские понятия разума. И люди понимали: все теперь в Церкви должно быть ими заново пересмотрено и открыто в свете Христовом. Вот, к примеру, что говорил Владыка о святости…
По его словам святость это не этическое понятие, не нравственное или даже метафизическое (в оторванности от источника святости — Бога), а нечто такое, что является по своей сути подобием Божием, единением с Богом, стяжанием Духа Святаго. Святой, — подчеркивал всегда Владыка — несравнимо больше, чем праведник и даже чем бесстрастный человек. Святой — это тот, кто приобрел Бога, обожился, и стал богом по благодати. Именно в этом ключе и восстанавливалось подлинное значение древнего аскетического учения — как единственного пути к святости человека.
Были среди его прихожан и учеников и такие, которым строжайшая аскетическая верность Владыки духу Евангелия, Слову Божию казалась слишком жесткой и они уходили, повторяя тем самым предреченное в Евангелии: «Жестоко есть слово сие: [и] кто может его послушати?» (Ин. 6:60).
19 августа 1995 года архимандрит Алексий был хиротонисан во епископа Орехово-Зуевского, викария Московской епархии, и назначен председателем Синодальной комиссии по делам монастырей РПЦ, а с декабря 1995 года архиепископ Алексий возглавил Синодальную богослужебную комиссию.
Многие годы Владыка Алексий был негласным духовным вождем антиреформаторского движения священства и мирян Москвы.
По его благословению и под его непосредственным духовным руководством и председательством весной 2008 года в Москве в стенах Новоспасского монастыря прошло пастырское совещание Московской епархии, посвященное проблеме нарастания модернистских, неообновленческих тенденций в Русской Православной Церкви(https://blagogon.ru/biblio/157/).
Участники совещания выразили серьезную обеспокоенность тем, что в ситуации, когда Святейший Патриарх Алексий II совершенно четко и недвусмысленно высказывался против каких-либо принципиальных реформ в Русской Православной Церкви, в том числе и богослужебных (каковая позиция разделяется подавляющим большинством членов Церкви), находились отдельные миряне и клирики, которые говорили о планомерной подготовке ими таких реформ, под предлогом «миссионерской» доступности навязывали всевозможные искажения нашей святыни — апостольского и святоотеческого Предания, пытались сокращать богослужение, переводить его на современный русский язык, осуществляли либерализацию пастырской и духовнической практики, призывали к сокращению и ослаблению постов, сокращению и ослаблению молитвенного правила, отмены исповеди, особенно перед причастием, что является путем к профанации таинств, прежде всего центрального таинства — Евхаристии. В ходе того знаменательного совещания высказывались различные точки зрения по вопросу о продуктивности или непродуктивности дискуссий с неообновленцами.
Большинство участников согласились тогда с тем, что следует различать людей, искренне заблуждающихся, и тех, кто слишком далеко зашел в стремлении подменить богоустановленный порядок в Церкви своим субъективным пониманием «от ветра головы своея». С таковыми какая-либо дискуссия не представляется полезной и продуктивной.
Завершая пастырское совещание, владыка Алексий назвал заблуждения неообновленцев заблуждениями не ума, а сердца. Не простое недомыслие, а маловерие и отсутствие правильного духовного устроения — суть главные причины модернистских уклонов.
Итогом этого пастырского совещания было Обращение группы духовенства к Архиерейскому Собору 2008 года, которое подписали 124 клирика г. Москвы (https://blagogon.ru/biblio/10/). В Обращении, в частности, говорилось: «Идеология реформаторов выражается в конформизме с окружающим миром, требующим либеральных реформ богослужения в духе политкорректности и приспособленности к нуждам падшего человеческого естества. Нам трудно охватить масштаб ползучей богослужебной реформации в Русской Православной Церкви, но мы ясно понимаем, что это явление исторически тупиковое и чисто маргинальное во всех отношениях — и по форме, и по сути. Мы дерзаем обратиться к Архиерейскому Собору с просьбой: дать оценку необъявленной богослужебной реформации в Русской Православной Церкви, указать масштабы этого модернистского явления и его опасность для основ Православия. Это остро необходимо, прежде всего, для развития и успеха подлинной православной миссии в России и за ее пределами».
Решением Священного Синода от 5 марта 2010 года Владыка Алексей назначен управляющим Костромской епархией, где с большим воодушевлением он взялся за дела управления обширной епархией. Он был счастлив, и часто повторял псаломское слово: «От Господа стопы человеку исправляются» (Пс. 36:23), — Сам Господь освящает и назначает для человека и место рождения, и день, и путь, и служение, и сроки земного бытия…
Владыка родился в день празднования Феодоровской иконе Божией матери, покровительнице Дома Романовых. Господь привел его в 1991 году в «романовский» монастырь: с усыпальницей Романовых в подклете, с памятью о великих событиях нашей истории. Господь и Матерь Божия привели его и в Кострому, родину первого государя из рода Романовых, во град, святыней которого была и есть Феодоровская икона Богородицы, в Ипатьевский монастырь, священноархимандритом которого был поставлен Владыка архиепископ Костромской и Галичский.
Смиренно и мужественно нес крест тяжелой болезни высокопреосвященнейший Владыка, и в предельных испытаниях являя собой высокий пример его ученикам и чадам.
Носитель истиной монашеской традиции русского Православия, настоящий аскет и молитвенник Владыка Алексий был строг в отношении к повседневной жизни и высоко спрашивал со своих чад, не ставя большой разницы в требованиях к внутренней жизни мирянина и монаха. Он свято хранил неповрежденным дух святоотеческой аскетики, ибо считал, что только такой дух и мог действенно служить преображению души человеческой и вести ко Христу.
Владыка Алексий стоял за верность богослужебной традиции (много лет архиепископ Алексий возглавлял Синодальную богослужебную комиссию), за сохранение церковнославянского языка без каких-либо русификаций и компромиссов.
Царство Небесное тебе, наш досточтимый и незабвенный отец и Владыка!
Земной поклон тебе и вечное молитвенное благодарение за все, что ты сделал для нас.
Вечный покой тебе, новопреставленный ревностный Святитель Церкви Русской.
2013 г.
Епископ Орехово-Зуевский Алексий со своей послушницей Екатериной Домбровской. Москва, 2000 год
«Первой любви не изменяют»
Алексей Юрьевич Заров, главный врач Центральной клинической больницы святителя Алексия, митрополита Московского:
– Моя супруга Екатерина еще до нашей свадьбы, как, впрочем, и после нее, так мне и говорила: «Владыка Алексий – самый главный человек в моей жизни». На заре наших супружеских отношений меня это даже несколько задевало. Потом я уже смирился с ее сверхблагоговейным отношением к владыке. Когда мы принимали решение о венчании, владыка пригласил меня на беседу. Но я в первые годы вообще ничего не понимал, что он мне говорит, я просто сидел и слушал… На ту первую беседу мы пришли вместе с Катей. Я думаю, он понимал, что я ничего не понимаю, но на мою тогда еще будущую супругу принципиально во время разговора не смотрел, а говорил всё только мне. Хотя нечто говорил нам двоим, а что-то и ей… Потом мы с нашим новорожденным сыном приехали прямо из роддома к владыке. Памятны службы в Новоспасском монастыре. То, как мы ждали его, чтобы взять благословение. Мы не просто так выжидали – благодать его благословения всегда была ощутима. Заметив нас, благословлял со словами: «Вот благочестивая семья!» Наверно, он всем так говорил. Для меня это всегда звучало чуть ли как не обвинение: где-то подтянуть, что-то улучшить надо… Мне, наоборот, казалось: мало молились, опять в суете… И тут вновь раздаются эти его слова! Стук в самое сердце! Сразу как-то сосредоточиться хотелось. Помню, в Онкоинституте им. П.А. Герцена, где работает мой друг Коля Воробьев (познакомившись с которым, я и стал в свое время ходить в храм святителя Николая в Вишняках), открывали новое отделение – онкоортопедии. И вот меня туда приглашают. Отец Владимир Воробьев, папа Коли, мне даже специально позвонил, хотя обычно, если его не спросишь, он не скажет, а если и скажет, то как-то обтекаемо, а тут настойчиво прямо так слышу в трубку: «Не отказывайся!»[1]. Да меня туда практически уже и перевели. И Кате, видимо, внушал: «Надо Леше туда идти». Всё было уже решено. Но я мучился почему-то. Сам я всё никак не мог решиться. Страдания у меня тогда были почти физические. Отречься сам я не мог, что-то меня держало. И тогда я уже пошел к владыке Алексию один. Попросил Катю, чтобы она договорилась с владыкой о встрече. Прихожу к нему – это был первый раз, когда я у него оказался один, – сумбурно ему изложил всю эту историю. И он мне тогда сказал: – Первой любви не изменяют. Я тогда это понял так: оставайся. Вышел от владыки окрыленным. Тут же позвонил в Алексеевскую больницу: – Я остаюсь! По-моему, они даже были расстроены – наверное, кого-то уже успели найти… А у меня как отлегло – всё, чем я столько мучился. Мне тогда была сказана такая фраза… Эта Алексеевская больница действительно была первой больницей, в которой я работал, и меня в нее благословил на работу владыка Алексий. Он меня еще всё и подталкивал: – Давай в аспирантуру! Я как-то пожимал плечами… – Что, денег нет в аспирантуру? Давай я дам! Я тогда еще не знал, что у владык бывают деньги…
Владыка Алексий (Фролов) Потом я сам уже переживал: окажись я в Онкоинституте им. П.А. Герцена, я бы был ближе к теме рака, может быть, я сумел бы ранее болезнь супруги распознать. Сама Катя к врачу не шла. Но как только я ей сказал: «Иди к врачу», она тут же встала и пошла. Мне она всецело доверяла. Обычно рак все-таки бывает у нерожавших. А Катя рожала одного за другим, кормила грудью. Хотя все-таки она и сама была против того, чтобы я шел работать в Институт им. П.А. Герцена… А тогда, пристраивая меня в Алексеевскую больницу, сам владыка Алексий и позвонил отцу Аркадию (Шатову; ныне – епископу Пантелеимону). То есть опять же там как-то Катя пошла к владыке Алексию и обо всем договорилась, как это часто у женщин бывает, – она вообще была, в отличие от меня, чрезвычайно решительная. Могла по году чего-то не делать, а потом пойти и нанести сокрушительный удар. Я даже не знал, что был какой-то разговор… И вот владыка Алексий при мне, позвонив, спросил у отца Аркадия: – Вы знаете такого Алексея? – Ну да, знаю. – Надо его взять на работу, – и сразу объявляет: чуть ли не заведующим. Еще учась в мединституте, я работал в реанимации 1-й Градской больницы, где отцом Аркадием было создано Училище сестер милосердия в честь царевича Димитрия. Был открыт один из первых городских больничных храмов. Там я стал воцерковляться. Мне посчастливилось тогда работать в православном отделении реанимации, где я и познакомился со своей супругой Екатериной, она была сестрой милосердия… Это была моя первая любовь. В эту среду, благодаря содействию владыки Алексия, я и вернулся. Больница святителя Алексия находится через проспект от 1-й Градской, у нас очень тесные связи. Хотя мне позвонили, конечно, и не сразу, а через какое-то время после звонка владыки Алексия. Я услышал голос главного врача секретариата больницы святителя Алексия Екатерины Яковлевны Богдановой – все вместе они уже приняли решение. В общем-то все в этой тусовке меня уже знали. Так я и появился в Алексеевской больнице – на это было благословение именно владыки Алексия. Как-то еще, помню, он мне звонил, просил за какого-то больного. А потом уже позвонил, когда сам был болен. Тогда это уже был звонок как с того света – все знали, что владыка уже прикован к постели. Хотя это еще был не конец, но владыка уже слег. Попросил вдруг меня за женщину – что-то нужно было посмотреть, – и вдруг объявляет: – Но только ты с нее денег не бери! Какая-то это была удивительная фраза – я ее не понял. К чему это владыка сказал? На меня этот разговор как-то повлиял. А после этого я с ним уже не общался. Я пытался, конечно, как-то поучаствовать в уходе, еще какие-то моменты порешать, но это всё уже заочно. А до того мы еще ездили всей нашей семьей к владыке в Кострому – там он уже просто как дедушка всех нас встречал. Всякий раз, к нашему удивлению, у него оказывались как раз на всех нас персональные подарки. Было ощущение, что мы у него особо любимы, хотя уверен: про это все говорят.
Отец Кирилл (Павлов) и владыка Алексий (Фролов) Был у нас такой эпизод. Мы как-то приехали к владыке с Татьяной Владимировной Толли († 26.01.2018), она из русских эмигрантов, родилась в 1925 году в Париже. Ее родители вернулись в Россию в 1949 году, когда было объявлено, что всех якобы «прощают», но им уже здесь, на Родине, пришлось пройти через лагеря. В Москву их не пускали, они смогли осесть в Куйбышеве (нынешняя Самара), но там Татьяна Владимировна с ее чистым французским не могла устроиться учителем французского даже в школу… Она знала всю эмиграцию: и святителя Иоанна Шанхайского и Сан-Францисского, и митрополита Антония Сурожского. Приехав в Москву, стала чадом отца Всеволода Шпиллера. Она была уже очень старенькая, за 85 лет. Но ей было всё интересно. Мы взяли ее с собой. Пошли знакомить ее с владыкой Алексием. Они тут же стали обсуждать, кто кого из эмиграции знает. Потом владыка ей задал какой-то наивно-провокационный вопрос про веру. Она честно ответила. Они вместе просто хохотали. Владыка пародировал ее французские интонации. Полностью попал на ее волну, забыл про нас. У меня, кстати, сохранилась даже замечательная фотография. Было Крещение, владыка на Крещение Иордань крестил на Волге – мороз за 25 градусов, – всё от мороза просто трещит! Владыка весь белый, у него еще облачение почему-то такое серебристое. А их встреча с Татьяной Владимировной закончилась тем, что архиерей признался: – Вы самая очаровательная женщина, которую я видел в своей жизни. Да и сама Татьяна Владимировна, будучи духовно опытным человеком, потом его всю свою жизнь вспоминала; Царствие ей Небесное – она уже тоже преставилась. Внутренне они, несмотря на такой, казалось бы, необязательный игривый разговор, сразу тогда сблизились. Владыка Алексий – святой жизни человек. И сейчас обращаешься к владыке как к святому, которого ты лично знаешь.
Записала Ольга Орлова
Отошел ко Господу архиепископ Алексий (Фролов)
Отошел ко Господу архиепископ Алексий (Фролов) 3 декабря после продолжительной болезни на 67-м году жизни отошел ко Господу один из ревностнейших архипастырей Русской Православной Церкви архиепископ Костромской и Галичский Алексий (Фролов). Владыка Алексий был носителем истиной монашеской традиции русского Православия, настоящим аскетом и молитвенником, пишет сайт «Благодатный огонь».
Господь призвал его ровно к Себе спустя пять лет после Патриарха Алексия Второго (+ 5 декабря 2008 года).
архиепископ Алексий (Фролов)
С марта 1991 года по март 2011 год архимандрит, а впоследствии и епископ Орехово-Зуевский Алексий был наместником Новоспасского ставропигиального монастыря в Москве, и на этом поприще снискал огромную любовь православных москвичей.
С 27 декабря 1995 г и до самой своей кончины архиепископ Алексий был председателем Синодальной богослужебной комиссии.
Владыка Алексий был негласным духовным вождем антиреформаторского движения священства и мирян г. Москвы. По его благословению и под его непосредственным духовным руководством и председательством весной 2008 года в Москве в стенах Новоспасского монастыря прошло пастырское совещание Московской епархии, посвященное проблеме нарастания модернистских, неообновленческих тенденций в Русской Православной Церкви.
С докладами и сообщениями на той памятной встрече выступили авторитетнейшие московские пастыри и миряне. Участники совещания выразили серьезную обеспокоенность тем, что в ситуации, когда Святейший Патриарх Алексий II совершенно четко и недвусмысленно высказывался против каких-либо принципиальных реформ в Русской Православной Церкви, в том числе и богослужебных, находились отдельные миряне и клирики, которые говорили о планомерной подготовке ими таких реформ, под предлогом «миссионерской» доступности навязывали всевозможные искажения нашей святыни – апостольского и святоотеческого Предания, пытались сокращать богослужение, переводить его на современный русский язык, осуществляли либерализацию пастырской и духовнической практики, призывали к сокращению и ослаблению постов, сокращению и ослаблению молитвенного правила, отмены исповеди, особенно перед причастием, что является путем к профанации таинств, прежде всего центрального таинства – Евхаристии. Завершая совещание, владыка Алексий назвал заблуждения неообновленцев заблуждениями не ума, а сердца. Не простое недомыслие, а маловерие и отсутствие правильного духовного устроения – суть главные причины модернистских уклонов.
Итогом этого пастырского совещания было Обращение группы духовенства к Архиерейскому Собору 2008 года, которое подписали 124 клирика г. Москвы. В Обращении, в частности, говорилось: «Идеология реформаторов выражается в конформизме с окружающим миром, требующим либеральных реформ богослужения в духе политкорректности и приспособленности к нуждам падшего человеческого естества. Нам трудно охватить масштаб ползучей богослужебной реформации в Русской Православной Церкви, но мы ясно понимаем, что это явление исторически тупиковое и чисто маргинальное во всех отношениях – и по форме, и по сути. Мы дерзаем обратиться к Архиерейскому Собору с просьбой: дать оценку необъявленной богослужебной реформации в Русской Православной Церкви, указать масштабы этого модернистского явления и его опасность для основ Православия. Это остро необходимо, прежде всего, для развития и успеха подлинной православной миссии в России и за ее пределами».
В околоцерковных либеральных СМИ это Обращение 124-х вызвало у представителей либерально-обновленческого духовенства и мирян настоящий зубовный скрежет.
Владыка Алексий стоял за верность богослужебной традиции (много лет архиепископ Алексий возглавлял Синодальную богослужебную комиссию), за сохранение церковнославянского языка без каких-либо русификаций и компромиссов. Был строг в отношении к повседневной жизни и высоко спрашивал со своих чад, не ставя большой разницы в требованиях к внутренней жизни мирянина и монаха. Он свято хранил неповрежденным дух святоотеческой аскетики, ибо считал, что только такой дух и мог действенно служить преображению души человеческой и вести ко Христу.
Царство Небесное и вечный покой новопреставленному ревностному Святителю Церкви Русской – Высокопреосвященнейшему владыке Алексию!
Пастырское совещание 2008 г.
16 апреля 2008 года в Екатерининском храме Новоспасского ставропигиального монастыря под председательством викария Патриарха Московского и всея Руси, председателя Богослужебной комиссии Русской Православной Церкви наместника монастыря архиепископа Орехово-Зуевского Алексия прошло пастырское совещание Московской епархии, посвященное проблеме нарастания модернистских, неообновленческих тенденций в Русской Православной Церкви.
С докладами и сообщениями выступили: наместник Сретенского мужского ставропигиального монастыря архимандрит Тихон (Шевкунов), настоятель храма святителя Николая в Пыжах протоиерей Александр Шаргунов, настоятель храма св. Иоанна Воина на Якиманке протоиерей Николай Смирнов, член Епархиального совета Москвы протоиерей Леонид Ролдугин, настоятель храма Троицы Живоначальной в Троице-Голенищево протоиерей Сергий Правдолюбов, протоиерей Владимир Переслегин, клирик подворья Валаамского монастыря в Москве священник Игорь Белов, протоиерей Андрей Правдолюбов (Рязанская епархия), председатель Богослужебной комиссии при епархиальном совете Москвы игумен Феофилакт (Безукладников), настоятель патриаршего подворья при Николо-Перервинском монастыре протоиерей Владимир Чувикин, настоятель храма Воскресения Христова в Сокольниках, член Богослужебной комиссии при епархиальном совете Москвы протоиерей Александр Дасаев, клирик храма Сорока мучеников Севастийских, главный редактор журнала «Наследник», духовник православного молодежного объединения «Молодая Русь» священник Максим Первозванский, главный редактор журнала «Благодатный Огонь» Сергей Носенко, преподаватель Николо-Угрешской семинарии, кандидат богословия Валерий Духанин, ученый секретарь Научного совета по религиозно-социальным исследованиям Отделения общественных наук РАН, ответственный редактор журнала «Проблемы развития» Владимир Семенко и др.
Участники совещания выразили серьезную обеспокоенность тем, что в ситуации, когда Святейший Патриарх совершенно четко и недвусмысленно высказывается против каких-либо принципиальных реформ в Русской Православной Церкви, в том числе и богослужебных (каковая позиция разделяется подавляющим большинством членов Церкви), находятся отдельные миряне и клирики, которые говорят о планомерной подготовке ими таких реформ, под предлогом «миссионерской» доступности навязывают всевозможные искажения нашей святыни – апостольского и святоотеческого Предания, пытаются сокращать богослужение, переводить его на современный русский язык, осуществляют либерализацию пастырской и духовнической практики, призывают к сокращению и ослаблению постов, сокращению и ослаблению молитвенного правила, особенно перед причастием, что является путем к профанации таинств, прежде всего центрального таинства – Евхаристии.
Ряд клириков, выступивших на совещании, обращали внимание собравшихся на то, что обновление богослужения под предлогом миссионерства – не новое явление в истории Церкви. Так, прот. Александр Шаргунов провел прямую аналогию со Вторым Ватиканским собором, провозгласившим так называемый «антропологический постулат», согласно которому основным критерием применимости той или иной практики в Церкви является не соответствие ее Преданию, а приемлемость или неприемлемость для человека.
В ходе совещания высказывались различные точки зрения по вопросу о продуктивности или непродуктивности дискуссий с неообновленцами. Большинство участников согласились с тем, что следует различать людей, искренне заблуждающихся, и тех, кто слишком далеко зашел в стремлении подменить богоустановленный порядок в Церкви своим субъективным пониманием «от ветра головы своея». С таковыми какая-либо дискуссия не представляется полезной и продуктивной. Завершая совещание, владыка Алексий назвал заблуждения неообновленцев заблуждениями не ума, а сердца. Не простое недомыслие, а маловерие и отсутствие правильного духовного устроения – суть главные причины модернистских уклонов. Вместе с тем, по мнению участников, любая дискуссия, в том числе и с неообновленцами, должна проходить в духе братской любви, как бы ни было это тяжело в условиях применяемых ими нечестных и нечистых технологий.
По мнению участников, подобные совещания следует сделать регулярными, в том числе и на общецерковном уровне.
Участники утвердили предварительный проект итогового документа, который после доработки редакционной комиссией будет опубликован.
17.04.2008 г.
Источник
