Владыка-орденоносец
При этом страна вступила в период покоя: уставшие от великих потрясений люди могли жить, планируя свое будущее на годы вперед. Успокоились и отношения церкви и государства, пережившие очередную острую фазу в период правления Никиты Хрущева. Советский генсек Леонид Брежнев светский статус государства с уклоном в атеизм под сомнение не ставил, но на тех, кто регулярно посещал церковь, стали смотреть куда спокойнее. Русская православная церковь, нащупав свою нишу в обществе, активно сотрудничала с властью, не ставя под сомнение ее главенство. Взамен советские руководители поощряли расширение международных связей РПЦ.
В 1980 году, когда в Москве прошла летняя Олимпиада, патриарх Московский и Всея Руси посетил арену в Лужниках, Олимпийскую деревню, а также присутствовал на церемонии закрытия Игр, вместе со всеми наблюдая за улетающим в московское небо медвежонком. Власти были уверены: глава церкви ничего лишнего себе не позволит. Недаром же он к тому времени был отмечен орденами Трудового Красного Знамени и Дружбы народов.
Богослужение во время интронизации патриарха Пимена в Богоявленском соборе в Москве. 03.06.1971. Фото: РИА Новости/ Л. Носов.
Пимен, митрополит Киевский и всея Руси
Был игуменом Горицкого Успенского монастыря в Переяславле-Залесском.
В 1379 году в числе трех архимандритов сопровождал в Константинополь архимандрита Московского Новоспасского монастыря Митяя († 1379) для поставления в сан митрополита.
Приближаясь к Константинополю, архимандрит Митяй внезапно скончался. Сопровождавшие архимандрита Митяя позволили себе самовольный поступок, избрав из числа трех сопровождавших архимандритов кандидата на Киевскую митрополию в лице архимандрита Пимена. Воспользовавшись незаполненными княжескими грамотами, которые были у архимандрита Митяя, они самовольно написали послание греческому императору и патриарху, прося поставить на Русскую митрополию архимандрита Пимена. Прочитав послание, император и патриарх не высказали никакого сомнения по поводу его, однако отказались ставить на Русь второго митрополита, так как уже был назначен митрополит Киприан. Но Пимен и бояре не успокоились этим, а заняли на имя великого князя (по его грамотам) огромные суммы и преподнесли всем богатые подарки. Таким образом они добились того, что Пимен был возведен в сан митрополита Киевского и всея Руси. Однако великий князь не захотел признать Пимена митрополитом. Когда Пимен со своей свитой приблизился к Коломне, то, по приказанию великого князя, был схвачен и отправлен в Пухлому, где пробыл в заточении целый год, а затем переведен в Тверь.
Константинопольский патриарх не раз писал великому князю и убеждал его принять Пимена на Москву, а Киприана удалить. Эти послания, постоянно направленные против Киприана в защиту Пимена, могли немало подействовать на великого князя. А тут еще случилось событие, которое окончательно побудило его последовать убеждениям Константинопольского патриарха. За два дня до опустошения Москвы ханом Тохтамышем в августе 1382 года митрополит Киприан возвратился из Новгорода. В Москве царило всеобщее смятение и беспорядок, и для безопасности владыка Киприан решился переехать вместе с великой княгиней Евдокией из Москвы в Тверь. После разграбления Москвы войска Тохтамыша взяли Переяславль, Владимир, Юрьев, Звенигород, Можайск и другие подмосковные города. 7 октября 1382 года великий князь послал звать митрополита Киприана в Москву и, укорив его в малодушии за удаление из столицы в минуты опасности, объявил ему, что не желает более иметь его своим архипастырем. Великого князя могло огорчить не столько то, что владыка Киприан удалялся из Москвы, сколько то, что он удалялся именно в Тверь – к родственнику Ольгерда и давнему врагу московского князя Михаилу Александровичу, который первый потом послал дары хану Тохтамышу и получил от него ярлык.
Изгнав владыку Киприана в Киев, великий князь отправил послов просить на Русскую митрополию прежде обесславленного им митрополита Пимена и принял его с великой честью. Однако в душе князь по-прежнему не уважал владыку Пимена за его самовольный поступок и через несколько месяцев избрал нового кандидата на митрополию – Суздальского епископа Дионисия. Посылая епископа Дионисия в Константинополь, великий князь своими грамотами просил патриарха поставить владыку Дионисия на Русскую митрополию, а на митрополита Пимена написал многие обвинения. Патриарх исполнил просьбу великого князя, поставил Дионисия митрополитом Киевским и всея Руси, а для суда над владыкой Пименом отправил в Россию двух своих митрополитов Матфея и Никандра, которые прибыли в Москву зимой 1384 года. Разобрав дело Пимена, они нашли его виновным и объявили низверженным. Но Пимен таким решением остался недоволен и 9 мая 1385 года отправился в Константинополь сам в сопровождении одного ростовского игумена Авраамия, жалуясь патриарху на несправедливость и незаконность суда над ним. Патриарх решил собрать в Константинополе Собор для суда над ним в присутствии тех митрополитов, которые осудили его в Москве. Однако Пимен на суд не явился, а уехал в Россию. В июле 1388 года он прибыл в Москву. Собор в Константинополе заочно осудил митрополита Пимена и произнес ему отлучение и низложение. Но владыка Пимен в Москве продолжал священнодействовать и рукоположил нескольких епископов. Великий князь вступил с ним в спор, и в 1389 году Пимен вынужден был тайно снова поехать в столицу Греции. По дороге (на Черном море) он был схвачен и заключен в оковы своими азовскими заимодавцами, которым много задолжал во время поставления своего в митрополиты. Уплатив им значительную сумму, он с трудом освободился от них. Но, не достигнув Константинополя, 11 сентября 1389 года скончался в Халкидоне.
Погребен в церкви святого Иоанна Предтечи.
Литература:
Шемякин В. И. Москва, ее святыни и памятники. – М., 1896. – С. 32.
Макарий (Булгаков), митрополит. История Русской Церкви: в 12 т. – СПб., 1864–1886. – Т. 4, кн. 1. – С. 69–70, 75–77.
Толстой М. В. Рассказы из истории Русской Церкви. – М., 1873. – С. 187–188, 201.
Сергий (Спасский), архиепископ. Полный месяцеслов Востока. – 2-е изд. – Владимир, 1901–1902. – Т. 2. – С. 571.
Строев П. М. Списки иерархов и настоятелей монастырей Российской Церкви. – СПб., 1877. – С. 3, 696.
Булгаков С. В. Настольная книга для священно-церковно-служителей. – Киев, 1913. – С. 1402.
Ратшин А. Полное собрание исторических сведений о всех бывших в древности и ныне существующих монастырях и примечательных церквах в России. – М., 1852. – С. 96.
Н. Д[урново]. Девятисотлетие русской иерархии 988–1888. Епархии и архиереи. – М., 1888. – С. 13.
Летопись церковных событий и гражданских, поясняющих церковные, от Рождества Христова до 1898 года, епископа Арсения. – СПб., 1899. – С. 509, 510, 512.
Леонид (Кавелин), архимандрит. Святая Русь. – СПб., 1891, № 516.
Прибавления к Творениям святых отцов в русском переводе. – М., 1844–1891; 1848. – С. 299–301, 303–310, 329, 344.
Исторический вестник. – СПб., 1882, апрель. – С. 44–45.
–»– 1884, февраль. – С. 450.
–»– 1885, февраль. – С. 421.
–»– 1893, май. – С. 467.
Материнский обет
Патриарх Пимен, в миру Сергей Михайлович Извеков, был человеком спокойным и рассудительным. И, когда Александр Исаевич Солженицын строчил ему письма с призывом бороться с государственным атеизмом, Пимен без каких-либо эмоций отправлял послания в корзину.
Впоследствии те священнослужители, которые получат в новой России возможность зарабатывать на алкоголе и сигаретах, ввезенных без пошлины, о Пимене будут вспоминать, презрительно сжав губы. Но человек, возглавлявший РПЦ в течение двадцати лет, больше думал о душе, а не о бюджете.
Патриарх Пимен (Извеков) (в центре), архиепископ Смоленский и Калининградский Кирилл (Гундяев) (слева на втором плане), Митрополит Ленинградский и Новгородский Алексий (справа на втором плане) и патриарх Иерусалимский Диодор (справа) во время божественной литургии в Богоявленском соборе Москвы в честь тысячелетия крещения Руси. Фото: РИА Новости/ Олег Макаров.
Его жизнь была полна головокружительных поворотов, в которых биографы путаются по сей день. Тем более что сам Пимен не любил много говорить о прошлом.
Сергей Михайлович Извеков родился 23 июля 1910 года в селе Кобылино Бабичевской волости Малоярославецкого уезда Калужской губернии в семье механика Михаила Карповича Извекова. Впрочем, очень часто в качестве места его рождения указывают Ногинск, где жила семья Извековых. Мать Сергея была набожной женщиной. Кроме старшей дочери Марии все дети Извековых умирали во младенчестве. И тогда Пелагея Афанасьева дала обет: если родится сын, то жизнь его будет посвящена служению Богу. Так что в каком-то смысле судьба Сережи была предопределена заранее.
Последний день Патриарха, или Русская Церковь всегда выполняет свои обещания
По роду своей деятельности переводчик с греческого, журналист и сценарист Максим Клименко неоднократно встречался со Святейшим Патриархом Алексием . Встречи эти происходили как в официальной, так и в неформальной обстановке. Сегодня он делится своими воспоминаниями с читателями портала Православие..
Патриаршее служение в день праздника Введения во храм Пресвятой Богородицы. Алтарь Успенского собора. Рядом со Святейшим митрополит Месогийский и Лавреотикийский Николай, архиепископ Орехово-Зуевский Алексий и епископ Бронницкий Феофилакт. 4 декабря 2008 года
– Моя первая встреча со Святейшим произошла при достаточно печальных обстоятельствах: она была связана с кончиной Святейшего Патриарха Пимена в мае 1990-го года. В то время я был студентом Московской духовной семинарии, и нас, студентов, часто отправляли на различные послушания в Патриархию. Поскольку прощание со Святейшим Патриархом Пименом и его похороны были очень торжественными, и на него приехали предстоятели и представители многих Православных Церквей, у нас было такое послушание – их сопровождать. Мне достался Блаженнейший Митрополит Пражский Дорофей, предстоятель Чехословацкой Православной Церкви. Я сопровождал его во время всех этих печальных церемоний. И мог просто как студент, семинарист, молодой человек наблюдать вблизи – тогда митрополита Ленинградского и Новгородского Алексия (Ридигера).
Первое, что поразило и многие, кто знал Святейшего лично, об этом говорят, – его удивительно добрый и в то же время очень глубокий взгляд. Ведь не зря придумали: «Глаза – зеркало души». Взгляд Святейшего забыть невозможно. Это – доброта, но, заметьте, не «добренькость» какая-то, и в то же время – и строгость, и глубина. Ты как бы предстоял перед этим человеком, по-другому и не скажешь.
Протопресвитер Александр Киселев
Конечно, в то время я не знал нюансов его биографии, потом узнал, что его отец, священник Михаил Ридигер, во время II мировой войны окормлял заключенных и военнопленных в лагерях Эстонии, и часто брал сына с собой. А чуть раньше, после присоединения прибалтийских республик к СССР, когда советские войска, а с ними и части НКВД, вошли в Прибалтику, и начались чистки и аресты, семья Ридигеров спасла от смерти молодого тогда священника, будущего протопресвитера Александра Киселева. Отец Александр, духовник Русского христианского студенческого движения, числился одним из первых в арестных и расстрельных списках НКВД. Я лично знал этого замечательного священника, человека целой эпохи, и он рассказывал мне, что прятался в доме Ридигеров то ли в поленнице между дров, то ли в подвале, и маленький Леша Ридигер, будущий Святейший Патриарх, носил ему еду.
– Но это же был подвиг, по-другому и не скажешь.
– Да, подвиг, потому что люди рисковали жизнью всей семьи, укрывая человека, которого искал НКВД.
– Вы думаете, что именно это сформировало личность Патриарха Алексия?
– И это тоже. Ведь забыть такое невозможно. И отец Александр тоже запомнил это на всю оставшуюся жизнь и был бесконечно признателен. Снова встретились они много лет спустя, когда Святейший Патриарх Алексий в 1993 году был с визитом в Америке – был юбилей Православия на Североамериканском континенте – это был тот самый визит, который ему пришлось прервать из-за трагических событий в связи с расстрелом Белого дома… Вот тогда они впервые в Штатах встретились, а потом уже и отец Александр приехал в Россию.
– Когда вы общались с владыкой Алексием на похоронах Святейшего Патриарха Пимена, вы предполагали, что рядом с вами – будущий Патриарх?
– Как вам сказать… Чуть раньше была такая история. В то время я очень близко общался с одним моим другом, практически ровесником – он был только-только рукоположен – отцом Михаилом Гоголевым. Сейчас он секретарь Синода Среднеазиатской митрополии, епископ Каскеленский Геннадий (Гоголев). Я был тогда сотрудником Издательства Московской Патриархии и иподиаконом митрополита Волоколамского и Юрьевского Питирима, и от Журнала Московской Патриархии иногда ездил в Ленинград, где правящим архиереем был владыка Алексий, в командировки. Отец Михаил служил в почти безлюдной деревне в Ленинградской области. Условия там были совершенно спартанские: некому было ни петь, ни читать, да и прихожан – полторы старушки. Это был 1988-й год. Тогда не было ни для кого секретом тяжелое здоровье Святейшего Патриарха Пимена, было известно, что у него прогрессирующая тяжелейшая форма сахарного диабета. И конечно, внутри Церкви люди строили догадки, обсуждали, кто будет следующим Патриархом. Больше всего, конечно, склонялись в пользу двух кандидатур, которые были тогда на слуху, они были очень активны: митрополит Владимир (Сабодан) и митрополит Филарет (Денисенко), патриарший экзарх Украины, митрополит Киевский. И когда я приехал к отцу Михаилу в гости на приход, мы этот вопрос, естественно, обсуждали. И вдруг отец Михаил, нынешний владыка Геннадий, к моему величайшему удивлению, сказал: «Ты знаешь, а Любушка блаженная сказала, что наш владыка будет следующим Патриархом!»
Любушка Сусанинская
Замечательная была старица и провидица – блаженная Любушка Сусанинская, к ней многие ездили… Вот, она за два года до кончины Святейшего Патриарха Пимена предсказала избрание митрополита Алексия Патриархом.
– И когда вы увидели его на похоронах Патриарха Пимена, вы вспомнили об этом?
– Да, конечно. Тем более, что вскоре после погребения Патриарха Пимена состоялся Поместный Собор, а потом и интронизация Святейшего Патриарха Алексия, которая прошла в Богоявленском соборе, и на которой я присутствовал в качестве иподиакона владыки Питирима.
– Как складывались ваши отношения со Святейшим в последствии?
– По благословению Святейшего Патриарха Алексия и священноначалия Русской Церкви мне приходилось сопровождать в качестве переводчика делегации и со Святой горы Афон, и из Греции, и с Кипра. Поэтому у меня была возможность часто наблюдать Святейшего, общаться с ним в меру своего послушания, как и в официальной, так и в неформальной, дружеской, почти семейной обстановке.
– Расскажите, пожалуйста, каким вам запомнился Святейший?
– В моем восприятии Святейший был, в первую очередь, человеком огромной отеческой заботы. Наверно, можно сказать, что я видел его добрым, все понимающим дедушкой.
– Вы хотите сказать, что в нем не было высокомерия?
– Абсолютно! Он, сидя за столом, всегда сам спрашивал: «Владыка, вам подлить вот этого, вам этого положить?» Не то что чванства никакого – даже дистанции не ощущалось. То есть, она, конечно, была: на официальных встречах, на переговорах. Я могу это подтвердить, как переводчик, присутствовавший на многих встречах подобного рода. Святейший никогда не прятался за округлыми, ничего не значащими фразами. Он всегда прямо и честно высказывал свое мнение. Но когда высокие иерархи двух Церквей садились за стол, эта дистанция исчезала. Я это видел, чувствовал, переводил какие-то его остроты, какие-то невинные шутки, которыми он хотел сгладить ситуацию.
Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II
– Что вы имеете ввиду?
– Скажем так: иногда переговоры проходили не гладко, бывало такое. Были ситуации, связанные с различным пониманием роли Поместных Церквей и вообще мирового Православия. И у греков, и у нас были не совсем одинаковые подходы ко многим вопросам как текущей жизни, так и принципиального характера. И не скажу, что всегда все было гладко. Но когда участники переговоров, будучи в гостях у Святейшего в Москве, садились за стол, он хотел, чтобы они были абсолютно раскованными, чтобы они чувствовали себя как дома, чувствовали себя желанными гостями. Надо сказать, что несколько фраз Святейший знал по-гречески, и он каждый раз их использовал, и, конечно, греки тут же расплывались в улыбке. И это сразу задавало определенный тон в застольной беседе. Святейший не смешивал эти жанры: одно дело – официальные переговоры, озвучивание, отстаивание официальных позиций, а другое дело – дружеское общение. Для меня за столом сидел замечательный русский добродушный дедушка – Святейший Патриарх Алексий, – а напротив мог сидеть греческий дедушка, митрополит такой-то.
– И они искренне улыбались друг другу?
– Искренне! Как люди, которые прожили жизнь, имеют большой опыт жизненный, духовный опыт. Им, когда они не при исполнении, нечего делить, они наслаждаются…
– Тем, что они православные…
– Да, конечно! У них одна вера. Они, может быть, и знают друг друга много лет. Святейший же много раз был в Греции – как паломник, как глава официальных делегаций на различных конференциях, празднованиях, может быть, они знают друг друга лет 30, и сейчас у них есть возможность посидеть вместе за добрым столом, никуда не бежать – и вот, они расслабляются, можно сказать, как бойцы, которые «вспоминали минувшие дни». Это было действительно братское общение, а для нас, для молодежи, это был большой нравственный урок. Нравственный урок, говорящий о том, что, несмотря на разность языков, каких-то традиций, какой-то там политической позиции и так далее, мы все – члены одной Церкви, мы – члены одного Тела. Может ли правая рука ударить по левой? Или наоборот? Может иногда. Но никогда не скажет, что надо отрезать левую руку, потому что они не согласны в каком-то частном мнении.
– Значит, для Святейшего ощущение единства Православных Церквей было действительно важным, значимым моментом?
– Не просто важным, а архиважным. В середине 90-х годов в посольстве Греции был организован прием по случаю праздника Торжества Православия, который всегда приходится на первое воскресенье Великого поста. Заметьте, это не светский, не государственный праздник, только церковный, но очень важный для всей Церкви. И на этот прием был приглашен Патриарх Алексий. Были приглашены и представители других Поместных Православных Церквей, находившиеся в Москве, и государственные деятели, и светские лица, но – в первую очередь – Святейший. И он приехал. Приехал, чтобы показать, что в этот день все мы должны быть вместе. Успех этого мероприятия был таков, что на следующий год было решено снова организовать такой же прием. Теперь в Москве это стало уже традицией, а посольства России в странах, исповедующих Православие, в этот день тоже устраивают приемы с участием представителей Поместных Церквей. И это зримо являет миру единство Православной веры. А начало этому положил Святейший Патриарх Алексий.
Патриаршее служение в день праздника Введения во храм Пресвятой Богородицы. Фото: patriarchia.ru.
– Максим, я знаю, что вы провели практически весь последний день жизни Святейшего с ним рядом…
– Да. Так вот Господь судил, что мне довелось быть рядом со Святейшим в последний день его земной жизни.
В эти дни в Москве находилась делегация Элладской Православной Церкви во главе с Высокопреосвященнейшим митрополитом Месогейским и Лавреотикийским Николаем. Митрополит Николай – уникальный человек. Во-первых, все-таки, среди архиереев в нынешних Православных Церквях не так много астрофизиков и нейрохирургов, которые с золотой медалью закончили Гарвардский университет. Он занимался опытами с человеческим мозгом в условиях невесомости и космического пространства, был ведущим экспертом NASA именно по поведению человеческого мозга в открытом космосе, в космическом пространстве, и, соответственно, перспективы длительной жизни человека в космосе, исходя из его физиологии, в том числе, из его нейрохирургии. А потом будущий владыка встретил старца Паисия Святогорца. Это была судьбоносная встреча. Он бросил NASA, бросил свою деятельность в качестве ученого-исследователя, и принял монашество на Афоне.
После послушания на Афоне, монастырь отправил его в Афины настоятелем афонского подворья. Все мы помним евангельские слова о том, что не может укрыться город, стоящий на вершине горы. Так и этот удивительный, талантливый, образованный человек вскоре стал епископом Элладской Церкви.
Cлучилось так, что в это время он управлял двумя епархиями. Одной – как местоблюститель, в период между избраниями правящего архиерея. Это огромнейшая Аттическая митрополия, которой он управлял в течение 10 лет. Надо сказать, что сейчас ее разделили на 3 или 4 епархии – настолько она была огромна. И именно в этой митрополии находился единственный в Афинах и окрестностях русскоязычный приход, который образовался в районе компактного проживания репатриантов из бывшего Советского Союза. Это так называемые «понтийские греки». Место это называется Ахарнон, можно сказать, что это довольно отдаленный пригород Афин. И там население около 90 тысяч человек, большая часть которых – люди, которые остались и в нашей языковой среде, и в нашей церковной традиции, то есть, не приняли нового стиля, который принят в Греции.
Патриаршее служение в день праздника Введения во храм Пресвятой Богородицы. Фото: patriarchia.ru.
И, будучи правящим епископом этого региона, митрополит Николай, как любящий отец, архипастырь, принял близко к сердцу заботы, тревоги и волнения этого прихода, где службы совершались на церковнославянском языке, где придерживались старого стиля, и был русскоязычный батюшка.
Протоиерей Григорий Пигалов, настоятель этого храма, храма Богородицы Сумелийской (это чтимая икона, святыня понтийских греков, находившаяся в монастыре Сумела в Малой Азии, откуда они когда-то вышли в пределы Российской империи, спасаясь от турецкого геноцида) обратился к Святейшему Патриарху Алексию с просьбой передать частицу мощей преподобного Серафима Саровского как благословение Русской Церкви единственному русскоязычному приходу Греции. К этому моменту уже больше года шли переговоры по этому вопросу. И как раз в рамках этих переговоров, владыка Николай вместе с отцом Григорием прибыли по приглашению Святейшего Патриарха, чтобы сослужить ему в Успенском соборе Кремля в день праздника Введения во храм Пресвятой Богородицы и продолжить переговоры.
4 декабря состоялось патриаршее богослужение в Успенском соборе. Святейшему сослужили несколько архипастырей, и в том числе – члены греческой делегации во главе с митрополитом Николаем.
– Как переводчик греческой делегации, вы находились в алтаре собора во время богослужения?
– Да. Это было мое рабочее место. Я и еще несколько мирян, которые были приглашены на это богослужение, молились в алтаре.
– Расскажите, каким вам показался Святейший, как он выглядел?
– Вы знаете, он не выглядел уставшим. Наоборот, он был бодр, в нем чувствовался какой-то духовный подъем, потому что богослужение прошло на одном дыхании. Он был в очень хорошем расположении духа, много улыбался, шутил. Ничто не предвещало того, что через несколько часов его не станет.
Более того – для меня этот день был особенно памятным, потому что 4-го декабря мой день рождения, и хотя я не причащался (не было возможности по-человечески подготовиться к Причастию, накануне я переводил целый день и мы поздно закончили, а в Кремле надо было быть очень рано, это связано с определенным режимом проезда в Кремль), я очень ждал этого дня. Это был такой дар Божий – в день рождения присутствовать на Литургии, которую служит Святейший.
Служба была довольно длинная и очень торжественная. По обыкновению, после Причастия, во время проповеди, запричастного стиха, Святейший садился в кресло в алтаре, и те, кто сослужил ему или молился в алтаре с ним вместе, распределяясь по рангу, подходили поздравить Патриарха с праздником, с Причащением Святых Христовых Таин. Какое-то братское краткое общение происходило.
Патриаршее служение в день праздника Введения во храм Пресвятой Богородицы. Фото: patriarchia.ru.
– Это была возможность личного общения со Святейшим?
– Да. Это было самое ценное – возможность подойти к Святейшему, не просто взять у него благословение и поздравить, но и перекинуться несколькими словами. И когда настал черед, и подошла греческая делегация, митрополит Николай сказал Святейшему: «Вы знаете, у нашего переводчика сегодня день рождения. Ваше Святейшество, не могли бы вы как-то отдельно сказать ему доброе слово, поздравить его…»
– А вы стояли рядом?
– Не просто рядом – я все это переводил! Нет, разумеется, я об это не просил, не знал, что владыка так скажет. Но я перевожу, потому что так положено: переводить то, что говорит греческий митрополит. Святейший подозвал помощника – иподиакона и говорит: «Принесите просфору». Ему принесли просфору, и, вручая ее мне, он сказал (мне очень понравилось его выражение): «Я вас поздравляю с вашим личным торжеством». То есть, сегодня для нас всех торжество церковное – Введение во Храм Пресвятой Богородицы, – а у меня еще и личное торжество, мой день рождения. И эта фраза, конечно, говорит о его глубоком такте, о его мудрости, деликатности. Это не каждому дано – вот так правильно сформулировать, так почувствовать человека, его радость. Он мог просто сказать: «Поздравляю вас», – но рассудил иначе.
Патриарх Алексий II у мощей свт. Тихона в Донском монастыре
– Что было потом, после окончания богослужения? Как строился день Патриарха?
– Дело в том, что 4 декабря еще и день, связанный с памятью Патриарха Тихона. 4 декабря 1917 года состоялась его интронизация. Святейший имел обычай совершать в этот день молебен у раки с мощами святителя Тихона в Донском монастыре. Но у Патриарха Алексия были еще какие-то обязательства по отношению к другим гостям. Он должен был провести прием в Патриарших покоях в Кремле. И на это время греческой делегации предложили замечательную экскурсию по Большому Кремлевскому Дворцу, чтобы не возникло паузы, какой-то неловкости.
– Святейший и об этом позаботился заранее?
– Да. Он все это продумал, и, зная, что у него есть обязательства иного плана, договорился о том, чтобы греческая делегация провела это время и интересно, и с пользой.
После этого было памятное фотографирование со Святейшим Патриархом на Соборной площади Кремля, и мы в патриаршем кортеже двинулись в сторону Донского монастыря, где Святейший совершил молебен перед мощами святителя Тихона. По окончании молебна нас пригласили на трапезу, организованную тогдашним наместником Донского монастыря архимандритом Агафодором (Маркевичем). Специально для того, чтобы порадовать Святейшего, в трапезные палаты монастыря был приглашен на выступление Кубанский казачий хор…
И вы знаете, тут открылось совершенно неожиданное, и я почувствовал, как это порадовало Патриарха. Архиереи, в том числе и митрополит греческий, сидели рядом со Святейшим, по правую руку, во главе этой братской трапезы. И мне приходилось постоянно быть между ними и переводить их общение за трапезой. И вот во время выступления хора владыка Николай сказал Святейшему: «А вы знаете, я первый раз услышал казачий хор, когда учился в Гарвардском университете, это были записи выступления в Америке хора Сергея Жарова. И с тех пор я начал собирать записи – коллекцию казачьих хоров». С одной стороны, Святейший был, конечно, приятно удивлен. Представляете, приезжает человек из другой страны, и говорит: я это знаю, я еще 25 лет назад узнал и полюбил это. А с другой стороны, он искренне обрадовался: он понял, что это еще одна зацепка, еще одна ниточка, которая связывает их.
Митрополит Месогейский и Лавреотикийский Николай (Хаджиниколау). Фото: А. Поспелов / Православие.Ru
В конце этой прекрасной дружеской беседы Святейший подтвердил, что он передаст частицу мощей преподобного Серафима Саровского – как святыню, как дар матери – Русской Церкви – русскоязычному приходу в Греции. Было очень трогательно видеть и реакцию митрополита Николая, и всей греческой делегации на эти слова. Ведь они, собственно, и прибыли, чтобы их услышать. Прием был еще в самом разгаре, когда Святейшему понадобилось уехать. У него были на этот день запланированы еще какие-то встречи, дела.
– Как он попрощался со всеми, с митрополитом Николаем?
– Очень тепло. Чувствовалось, что он доволен. Владыке Николаю он сказал: «Я не прощаюсь с вами, я жду вас завтра на ужин у себя в резиденции в Переделкино, и мы продолжим общение», – а потом уехал.
Остались владыка Феофилакт, тогда – викарий Святейшего в Москве, владыка Арсений Истринский, митрополит Николай, сотрудники из близкого окружения Святейшего, и продолжилось и общение, и какая-то беседа.
… А где-то в 6, начале 7-го утра мне позвонил один из сотрудников отдела Внешних церковных связей, который отвечал за греческую делегацию, и сообщил, что Святейшего не стало. Это было 5 декабря.
– Как отреагировал на случившееся владыка Николай?
– Он был потрясен. В шоковом состоянии тогда были все. Но для владыки все это усугублялось тем, что переговоры о передаче святыни шли больше года, в несколько этапов, и когда, казалось бы, Святейший подтвердил свое решение, подтвердил четко, что он готовит специальное послание Элладской Церкви о том, что частица мощей будет передана, случилось такое горе. К тому же, в связи с какими-то светскими процедурами: вскрытием, составлением акта о смерти и так далее, тело Святейшего оставалось в Переделкине и к нему не было доступа до завершения всех этих скорбных, но необходимых процедур. А 6-го утром владыка должен был улетать обратно в Грецию, у него были свои обязательства, своя программа, он не мог дольше оставаться в России. И, конечно, для него – это чувствовалось – было очень тяжело, он переживал невозможность поклониться праху Патриарха Алексия и совершить над его телом молитву. Конечно, он молился, но не так, как хотелось бы ему почтить память собрата-архипастыря.
Визит Святейшего Патриарха Кирилла в Грецию. Посещение храма Панагия Сумела. Фото: patriarchia.ru
– Есть ли какое-то продолжение у истории о передаче святыни? Была ли она передана приходу в Греции?
– Вопрос этот на некоторое время был отложен и, в результате, нашел логическое замечательное завершение: в июне 2013 года состоялся визит Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла в Грецию по приглашению Блаженнейшего архиепископа Афинского и всея Эллады Иеронима. Во время этого визита Святейший Патриарх Кирилл посетил храм Панагия Сумела в Ахарноне и, при огромном стечении народа, в память о своем посещении и в память о том, что это было завещанием и желанием покойного Святейшего Патриарха Алексия, передал этому храму ковчег с частицей мощей преподобного Серафима Саровского. Русская церковь всегда выполняет свои обещания.
«Антисоветской агитацией не занимаюсь»
С малых лет мать возила мальчика по святым местам, и вскоре это стало для него делом само собой разумеющимся. Став постарше, он начал совершать паломничества в одиночку.
Будучи школьником, Сергей пел на клиросе в Богородском Богоявленском кафедральном соборе. В 1925 году, после окончания школы, он переехал в Москву и вскоре принял постриг в рясофор с именем Платон в Сретенском монастыре. Двумя годами позже 17-летний молодой человек принял монашеский постриг с именем Пимен в честь преподобного Пимена Великого в Пустыни Святого Параклита, ските Троице-Сергиевой лавры.
Это был весьма серьезный выбор с учетом того, что власть в этот период вела активную борьбу с влиянием церкви. И новоявленный иеромонах испытал все на себе.
Весной 1932 года его арестовали в первый раз. Пимен отверг причастность к какой-либо антигосударственной деятельности, заявив: «Антисоветской агитацией я никогда не занимался и не занимаюсь… Воспитанием молодежи в антисоветском духе я не занимался».
Выпускник школы Серёжа Извеков. 1925 год. Фото: Commons.wikimedia.org
4 мая 1932 года его освободили, но через полгода вновь забрали, на сей раз в… Красную армию. Два года он прослужил в Белоруссии, освоив специальности фельдшера и ветеринара. После демобилизации в конце 1934 года иеромонах вернулся к служению в храме Богоявления в Дорогомилове.
25 января 1931 г. тем же архиереем в Богоявленском соборе он был рукоположен во иеромонаха, 9 сентября того же года он был награжден набедренником[16]. Архиепископ Филипп вскоре после этой хиротонии, 8 февраля 1931 г., был арестован. В 1932 г. к празднику преподобного Пимена Великого новый управляющий Московской епархией архиепископ Дмитровский Питирим (Крылов) возложил на о. Пимена наперсный крест. В апреле 1932 г. 21-летнего иеромонаха арестовывают в первый раз. Он подпал под массовые аресты священнослужителей, проводившиеся с целью ликвидации нелегальных монашеских общин. В том же месяце был арестован епископ Афанасий (Сахаров), другие руководители и члены нелегальных монашеских общин. В ноябре 1933 г. на вопрос американского корреспондента «Чикаго Дейли Ньюс»: «Существуют ли еще монахи?», глава Комиссии по делам культов при ЦИК СССР П.Г. Смидович сказал: «По сведениям, которые имеются у Комиссии, института монахов, как такового, в РСФСР больше не существует. С ликвидацией монастырей самоупразднился и институт «монахов». Последние сохранились лишь в лице отдельных служителей культа при действующих церквах»[17]. В своих показаниях на допросе 20 апреля 1932 г. он не побоялся исповедовать Христа перед гонителями Церкви: «Я человек глубоко верующий, с самых малых лет я воспитывался в духовном духе. Имею письменную связь с сосланным, с Варнавой иеромонахом, которому иногда помогаю материально. Антисоветской агитацией я никогда не занимался и не занимаюсь. Ни в какой а/с группировке не состою, никогда не распространял провокационных слухов, что в СССР идет гонение на религию и духовенство. Воспитанием молодежи в антисоветском духе я не занимался. Состоя регентом при церковном хоре, после окончания богослужений и до ко мне приходили на квартиру певчие хора, но а/с разговоров я с ними не вел».[18] По делу «церковно-монархической организации» проходил 71 человек, которым были предъявлены стандартные обвинения. Так, иеромонах Пимен обвинялся в «разговорах о восстановлении монархии», ведении совместно с диаконом Сергием Туриковым «антисоветской агитации», совершении треб на дому[19]. Девятнадцать человек, проходивших по делу, были освобождены, среди них был и иеромонах Пимен. Заседание коллегии ОГПУ, утвердившее решение о его освобождении, состоялось 4 мая 1932 года. Арестовывавшиеся в этот период священнослужители в основном находились в оппозиции митрополиту Сергию, возможно, решение об освобождении иеромонаха Пимена было принято, когда следователи поняли, что он не принадлежит к непоминающим. Сыграла свою роль и молодость о. Пимена. Как вспоминала арестованная в этот же период молодая прихожанка Валентина Яснопольская, следователь говорил ей, что к молодежи в ОГПУ «чуткое отношение», к ее представителям относились не так жестко, как к старшему поколению[20].
Однако спокойно совершать свое служение власти ему тоже не дали. В октябре 1932 году он был призван в ряды Красной армии и направлен в 55-й отдельный конный транспорт в городе Лепеле Витебской области Белоруссии, где он прослужил до декабря 1934 года[21]. За время службы в армии он получил образование фельдшера и ветеринара, которое так пригодилось ему в последующие годы, позволив выжить во время лагерных заключений и в годы войны. В конце 1934 г. молодой иеромонах вернулся к служению в храме Богоявления в Дорогомилово.
Власти, после убийства С.М. Кирова 1 декабря 1934 г., все больше ужесточали внутреннюю политику, начались массовые депортации «бывших людей», в том числе духовенства из крупных городов, прежде всего Москвы и Ленинграда. Был закрыт «Журнал Московской Патриархии», сведена к минимуму деятельность Московской Патриархии[22]. В 1935 г. о. Пимен был выведен за штат[23]. Такое решение Московская Патриархия принимала в те годы в отношении арестованных клириков, кроме того, штаты сокращались в ответ на требования власти.
К этому периоду относится работа иеромонаха Пимена с П.Д. Кориным. В начале тридцатых годов рождается великий замысел художника Павла Корина: картина крестного хода, выходящего из царских врат Успенского собора и вбирающего в себя всех лучших людей церковной России — Русь уходящая. В центре композиции — три патриарха: Тихон, Сергий, Алексий. А справа, в первом ряду, в полный рост фигура 25-летнего иеромонаха Пимена. Будущий патриарх действительно нередко бывал, по воспоминаниям, в 1935 г. в мастерской Павла Корина на Пироговке. Ни никто никогда не мог объяснить, как, по какой таинственной интуиции делает художник молодого иеромонаха практически центром своей картины, пророчески видит в нем подлинный лик церковной России — Руси Восходящей[24].
В начале 1937 г. последовал новый арест иеромонаха Пимена. До «расстрельного» постановления ЦК, принятого в июле, оставалось еще несколько месяцев. Постановлением особого совещания при коллегии ОГПУ приговорен к принудительным работам на строительстве канала Москва-Волга[25]. Он был направлен в Дмитлаг, располагавшийся в районе подмосковного Дмитрова. Дмитровский исправительно-трудовой лагерь НКВД СССР — громадное лагерное объединение, предназначенное для строительства канала Москва-Волга (кроме самого канала с его многочисленными шлюзами, плотинами, водохранилищами, узниками Дмитлага построен в Москве стадион «Динамо», Южный и Северный (Химкинский) порты и др.). Пригодилась полученная в армии специальность ветеринара — он следил за здоровьем работавших на строительстве многочисленных лошадей. Очевидно, гибель лошади была причиной осуждения о. Пимена, статья, по которой он был вторично осужден, гласила: «утрата, умышленная порча… патронов и лошади, влекут применение меры социальной защиты в виде… лишения свободы не ниже трех лет или высшую меру социальной защиты»[26]. Люди на непосильных работах при крайне скудном питании и отсутствии медицинского обслуживания умирали тысячами. Хоронили их, просто засыпая грунтом на дне самого канала. Работа по строительству канала была закончена в 1937 г., в связи с чем в январе 1938 г. Дмитлаг был ликвидирован. 55 тысяч заключенных из 177 тысяч были освобождены «за ударный труд». Непосредственно на строительстве канала о. Пимен не работал, и имел статью, полученную в лагере, поэтому освобождению он не подлежал. Часть заключенных Дмитлага была выслана в Узбекистан. Среди них был и з/к Извеков. Об этом времени Патриарх говорить не любил или говорил кратко: «Тяжело было. Слава Богу, что все прошло». Как-то он сказал: «Да-да… пришлось рыть каналы». На вопрос, откуда он знает узбекский язык, он ответил: «Да… пришлось… Я там ведь работал, рыл каналы»[27].
На февраль 1939 г. он — санитарный инспектор, который должен был проверять качество питания в местах общепита Андижана. В начале августа 1939 года иеромонах Сергей Михайлович Извеков, так он проходил по документам, переводится на работу заведующим областным Домом санитарного просвещения (ДСП) отдела здравоохранения Ферганской области в городе Андижане, где поработал до июля 1940 г.[28] В августе 1939 г. он побывал в командировке в Москве на конференции работников санитарного просвещения. В это время на свободе оставалось только четыре архиерея, которые ежедневно ожидали ареста.
Летом 1940 г. он оставляет работу и поступает в институт. Сохранился студенческий билет. В 1940-1941 гг. Сергей Михайлович Извеков — студент литературного факультета Андижанского вечернего педагогического института. Учебу он начал совмещать с учительством. 25 октября 1940 г. он был назначен преподавателем и завучем Андижанской школы № 1. Здесь в Андижане жили и другие священнослужители, отбывшие ссылку в Средней Азии и получившие запрет на проживание в крупных городах. В городе не было храма, позднее, в годы войны, действовал молитвенный дом.
Иеромонах Пимен успел закончить только первый курс института. 10 августа 1941 г. он был призван на военную службу в ряды Красной Армии. Гитлеровцы рвались к Москве… Военная специальность, полученная до войны, а также гибель кадрового офицерства в первые месяцы войны, способствовали быстрому присвоению офицерского звания.
Несколько месяцев обучения в пехотном училище закончились в начале 1942 г. присвоением звания младшего комвзвода. 18 января 1942 года приказом № 0105 он был назначен командиром пулеметного взвода, входящего в 462 Стрелковую дивизию, однако на фронт, как большинство младших офицеров, учившихся с ним, он тогда отправлен не был. Сказалось образование, полученное в институте, и работа учителем, грамотные штабные работники армии тоже были нужны. 20 марта 1942 года он был назначен помощником начальника штаба по тылу 519 Стрелкового полка, который находился в резерве Ставки Верховного Главнокомандующего.
В мае 1942 г. его полк начал сражаться в составе Южного фронта с гитлеровцами. В это время началась разработанная в Ставке Харьковская операция. Она проводилась в основном силами Юго-Западного фронта под командованием генерала Р.Я. Малиновского, под общим командованием маршала С.К. Тимошенко.[29] 12 мая началось контрнаступление и к 15 мая войска продвинулись в среднем на 25 километров. Однако командование группы армий «Юг», перебросив значительные подкрепления, начало окружать прорвавшиеся советские части. Командование фронтом боялось прекратить операцию, чтобы не вызвать гнев в Ставке. В боях приняло участие и правое крыло Южного фронта[30], где воевал иеромонах Пимен. В результате войска были окружены немцами и уничтожены или взяты в плен, только 22 тыс. бойцов смогли выйти из окружения[31], вырвались также и другие небольшие группы бойцов. 29 мая 1942 г. Харьковское сражение закончилось, кольцо окружения окончательно замкнулось.
Каналоармеец, санинспектор, завуч
В 1937 году, в период «Большого террора», Пимена арестовали вновь, отправив на принудительные работы на строительстве канала Москва — Волга. Для многих окончание стройки стало днем освобождения, но Пимен попал в число тех, кому определили новое место для отбывания наказания: Узбекистан. В Андижане оценили хорошее образование, которое имел опальный монах, и вскоре товарищ Извеков стал санитарным инспектором по качеству общественного питания. Чуть позже его назначили заведующим областным Домом санитарного просвещения, благодаря чему он снова смог побывать в Москве, куда поехал на конференцию работников санпросвещения.
В 1940 году Сергей Извеков поступает на литературный факультет Андижанского вечернего педагогического института. Из санпросвещения он перешел в обычное просвещение, став завучем школы № 1 в Андижане. Может быть, постепенно стал бы Извеков заслуженным учителем, но начало Великой Отечественной войны вновь поменяло его судьбу. В августе 1941 года он был призван на службу.
Герой и дезертир
В гипотезах о военной судьбе будущего патриарха можно запутаться: тут вам и героические эпосы, и истории о дезертирстве по принципиальным соображениям. Но наиболее правдоподобной и подтвержденной фактами является та, согласно которой имевший образование Извеков был направлен на ускоренные офицерские курсы, после которых получил звание младшего лейтенанта и должность командира взвода. В марте 1942 года он был назначен помощником начальника штаба по тылу 519-го стрелкового полка, который находился в резерве Ставки Верховного Главнокомандования. В мае часть Извекова перебросили на фронт. Он участвовал в тяжелых боях, попадал в окружение, был контужен, но вернулся в строй.
Старший лейтенант РККА С. М. Извеков. Фото: Commons.wikimedia.org
В августе 1943 года, будучи уже старшим лейтенантом, командиром роты, Извеков пропал без вести под Харьковом. А нашелся он в ноябре 1944 года в Москве, на Сущевском валу. Люди, близкие к Пимену, объясняют это так: под Харьковом он был ранен, отправлен в госпиталь, после чего, узнав об изменении отношения власти к церкви, решил на фронт не возвращаться. За подобное самоволие Извекова отдали под трибунал, который приговорил его к 10 годам лагерей.
«Выступать патриарху следует тогда, когда это нужно»
Правда, осенью 1945 года его как участника войны амнистировали. Весной 1946 года Пимена назначили штатным священником Благовещенского собора бывшего Благовещенского монастыря в Муроме. Вскоре его перевели в Одессу, где располагалась летняя резиденция патриарха Московского и Всея Руси Алексия I. Вряд ли тогда Пимен мог себе представить, что именно он станет преемником главы РПЦ.
Организаторские способности Пимена были налицо. В 1954 году он стал наместником Свято-Троицкой Сергиевой Лавры. Случайным людям подобные посты не доверяют, так что не было сомнений в том, что Пимен скоро войдет в число избранных. За время пребывания в должности Пимен значительно преобразил Лавру, что особо отметил Алексий I.
В 1957 году Пимен был возведен в сан епископа Балтского, викария Херсонской епархии. И здесь важно не то, какие епархии он возглавлял впоследствии, а то, чем конкретно он занимался. Сначала ему доверили хозяйственное управление, а затем Пимен стал управляющим делами Московской патриархии. На его плечи, по сути, легла вся текущая деятельность церкви.
Хозяйственные задачи невозможно было решать без налаживания связей с государством, и Пимен научился это делать в совершенстве.И это, возможно, стало ключевым фактором, который заставил Алексия I, задумавшегося о преемнике и обсуждавшего этот вопрос с властями, указать на Пимена: «Он может быть как бы в стороне, а выступать патриарху следует тогда, когда это нужно».
Старые песни о главном. Гимн СССР написал бывший главный регент РПЦ Подробнее
Жизнь патриарха Пимена в Советские годы покрыта тайнами и загадками
Фото из открытых источников Вокруг патриарха Пимена уже давно сформировалось неоднозначное мнение историков. Одни считают его пособником Советской власти и ярым коррупционером, другие же заявляют, что он наоборот, являлся «зрячим среди слепцов», третьи говорят, что патриарх был лучшим из лучших, и нынешним церковникам до него далековато. Точные данные о некогда могущественном предводителе церкви в СССР порою рознятся, и невозможно определить в деталях, что именно является истиной, а что — фальсификацией. Жизнь патриарха порою напоминает какой-то кинофильм. В ней было абсолютно всё: и церковная деятельность, и служба в армии, и война, и любовь, и дезертирство, и тяжёлый выбор «меж двух огней» и, конечно же, вездесущие спецслужбы Советов. Официально Пимен является третьим патриархом всея Руси Советского времени. Его настоящее имя – Сергей Михайлович Извеков. Родился он в июле 1910 года и по окончанию семилетки пострижен в рясофор под именем Платон. В 1927 году получил мантию с именем Пимен. В 30-е годы он уже стал иеромонахом. Но потом молодого священника арестовали ОГПУ. Ему предъявлялись очередные безумные обвинения от Советов. Провластные агенты посчитали, что он работает на маньчжуров, да ещё и призывает к восстановлению монархии. Естественно, ничего из этого он делал вовсе. Совсем скоро Пимена освободили из заключения, и уже в 1932 году он был призван в РККА. В армии он получил образование фельдшера-ветеринара. В конце 1934-го будущий патриарх возможно был демобилизован и получил регентство в Богоявленском Дорогомиловском соборе. Однако есть сведения, согласно которым Пимен незаконно покинул армию, и за то его причислили к дезертирам. Точные данные о жизни Пимена в 30-е годы постоянно рознятся и подвергаются сомнениям. Невероятно сложно сказать в точности, что именно с ним происходило на самом деле. В 1936 году он оказался на стройке канала Москва-Волга, а два года спустя был сослан в Узбекистан. В течение определённого времени Пимен не посвящал время церкви, а строил свою светскую карьеру. В 1940-м году он поступил в Андижанский учительский институт и стал впоследствии завучем в одной из школ. В хронике патриарха есть фотографии тех времён, на которых он изображен в модной одежде и хорошо постриженным. Биограф Пимена, архимандрит Дионисий, утверждает, что в 1941 году будущего главу церкви снова призвали в армию и направил во Фрунзенское училище, где он получил офицерское звание. В 1942-м он уже воевал на фронте с немцами и даже поднимался по службе. Год спустя, Пимен уже обладал званием старшего лейтенанта. Однако 30 сентября 1943-го полковой писарь сообщает о том, что «старший лейтенант Извеков пропал без вести в Харьковском районе». Здесь историки снова наблюдают расхождения хроники и сталкиваются с трудностями. По официальной версии Пимен был контужен, потом проживал у неизвестных монахинь в Москве. По неофициальной, он мог жить по фальшивым документам и скрываться от властей. За это он возможно был арестован в январе 1945-го и приговорён к 10 годам лишения свободы. Все воинские звания он потерял в одночасье. Считается, что Пимен отбывал наказание в Воркутлаге, но не 10 лет, а всего 8 месяцев. Но почему именно он получил амнистию, опять же неизвестно. Более того, согласно сведениям доктора исторических наук Сергея Бычкова, «незадолго до окончания Великой Отечественной, Пимена отпустили в отпуск. Он приехал в Москву, окунулся в жизнь церкви, просрочил время возвращения, а затем был остановлен патрулём и отдан под суд. Но всё же, благодаря командиру взвода, похлопотавшему за него, Пимена досрочно освободили». Уже в 1946 году патриархия назначила будущего главу церкви в служители Благовещенского собора Мурома. Осенью Пимен переехал в Одессу к очень влиятельному епископу Сергию, прославившемуся обновленческой политикой ещё в 30-х годах. В конце 40-х годов будущий патриарх получил игумена, а позднее стал наместником Псково-Печёрского монастыря с саном архимандрита. О его настоятельской политике до сих пор рассказывают люди. Местные власти терпеть не могли церковников и всё время желали им подгадить. Они обожали отключать электричество в монастыре, причём делали это прямо во время ночной пасхальной службы. Пимен же, благодаря хитрости, сумел тайно приобрести дизельную электростанцию. Уже дальше карьера священника взлетела ещё выше. В 1954 году он стал наместником Троице-Сергиевой лавры, а в 1957-м получил викария Одесской епархии. В Одессе он пробыл всего лишь несколько дней, а после – был переведён в Москву на работу при тогдашнем патриархе. С приходом к власти Хрущёва отношение советской власти к церкви ужесточилось, но это не помешало Пимену продвигаться в своём пути к величию. Летом 1960 года его возвели в сан архиепископа. Он получил должность управляющего делами патриархии. Позднее Пимен заслужил «двойственную репутацию» среди своих последователей и друзей. Как утверждают многие источники, он активно сотрудничал с ЦК КПСС. При этом он считал себя непримиримым врагом Советской власти и даже дружил с диссидентами. В высших органах власти не раз замечали тайное сочувствие Пимена к вольнодумцам и противникам СССР. Но всё же будущий владыка церкви находился под строгим контролем, и малейший его просчёт мог привести к новому заключению в лагеря. В 1968 году Пимену поручили крайне чёрную работу, связанную с судилищем над архиепископом Ермогеном. Ермоген считался в советских кругах противником коммунизма и человеком, недостойным сана. Пимен предпочёл промолчать, в отличии от остальных священников. Но когда ему подсунули необходимые бумаги, он тотчас же их подписал, опасаясь, что может серьёзно пострадать от необдуманных действий. 3 июня 1971 года Пимен был официально провозглашён патриархом всея Руси. Это событие стало венцом его церковной карьеры. Раскрылись и сведения о любовных увлечениях патриарха Пимена. Как выяснилось позднее, в его жизни было полно интересных романов. Главной любовью и музой великого «отца церкви» стала Лидия Стрельникова, которая была моложе его на 20 лет. В годы патриаршества Пимена, она стала его личным референтом. О том, были ли дети у патриарха, точно неизвестно. Если они и имелись, то официально об их существовании никто не объявлял. Известно, что Пимен особенно покровительствовал отцам Серапиону и Алексию. Оба этих человека в молодости стали монахами, а позже – архиереями. Очевидцы вспоминают, что в присутствии патриарха, они вели себя крайне неформально. На похоронах владыки Алексий вообще распоряжался со всем, как сын, потерявший родного отца. Но кто именно считался матерью этих людей, доподлинно неизвестно. Пожалуй, это надолго останется загадкой в истории жизни Пимена. Вступив на престол патриарха, Пимен уже обладал рядом тяжёлых заболеваний. Нарушенный обмен веществ, диабет и ожирение стали его постоянными спутниками. В 80-х годах у него выявили рак кишечника, с которым он активно боролся. Скончался патриарх буквально за год до падения Советской власти, 3 мая 1990 года. 6 мая был погребён в крипте Успенского собора Троице-Сергиевой лавры прямо возле его предшественника, Алексия I. Житие патриарха Пимена изучается до сих пор. Очень многое и поныне остаётся под плотной завесой тайны.
Поддержите издание
- Вступайте в КЛАН
Или
Добавьте АН в свои источники, чтобы не пропустить важные события — Яндекс Новости
- Православные верующие отмечают Вознесение Господне
- Житель Москвы украл из храма Евангелие в драгоценном окладе
- Песков, комментируя дело главы ставропольского ГИБДД, ответил на вопрос о коррупции
- Жизнь патриарха Пимена в Советские годы покрыта тайнами и загадками
- Miami Herald: Лица, убившие президента Гаити, назвали себя сотрудниками управления по борьбе с наркотиками США
- Байден подозревает российскую военную разведку в кибератаках на США
- Священник Латвийской Православной Церкви: Пишите хоть в ООН
- Депутат Сейма Янина Курсите-Пакуле: Повторись 1940-й, целующих танки было бы многовато
- ЦРУ представило прогноз по событиям в Афганистане
- У сына Стаса Пьехи сотрясение мозга и множественные ушибы
- Российский военный аналитик Кнутов: «Мы фактически загнали НАТО в ловушку в Калининграде»
- Александр Македонский был справедливым тираном
- Телеканал CNN стал рупором антироссийской пропаганды в угоду спецслужбам
- Философ Николай Бердяев: Мир тебе, одиноко идущий
Станьте членом КЛАНА и каждый вторник вы будете получать свежий номер «Аргументы Недели», со скидкой более чем 70%, вместе с эксклюзивными материалами, не вошедшими в полосы газеты. Получите премиум доступ к библиотеке интереснейших и популярных книг, а также архиву более чем 700 вышедших номеров БЕСПЛАТНО. В дополнение у вас появится возможность целый год пользоваться бесплатными юридическими консультациями наших экспертов.
- Введите свой электронный адрес, после чего выберите любой удобный способ оплаты годовой подписки
- Отсканируйте QR. В открывшемся приложении Сбербанк Онлайн введите стоимость подписки год (490 рублей). После чего вышлите код подтверждения на почту
Или
Оставайтесь с нами. Добавьте нас в Ваши источники и подпишитесь на наши соцсети.
Яндекс Дзен Telegram Google News МирТесен Twitter Вконтакте Одноклассники Facebook
Тихий творец больших дел
Алексия не стало весной 1970 года, а 2 июня 1971 года на Поместном соборе Русской православной церкви Пимен единогласно был избран патриархом Московским и Всея Руси.
С точки зрения властей он был правильным главой церкви: клеймил империалистов, поддерживал мирное строительство социализма, выступал в защиту жертв расовой нетерпимости. Лояльность позволяла Пимену укреплять положение РПЦ внутри СССР, а также вести активную международную деятельность, которую советское руководство видело частью общего внешнеполитического курса.
Говорят, что ротный Извеков на фронте готов был скорее подставить под пули себя, нежели лишний раз рисковать людьми. Став патриархом, Пимен вел себя так же: проявляя лояльность к власти, он старался сохранить паству и осторожно расширять возможности. Благодаря этому Пимен смог решить вопросы, которые до него боялись поднимать. Это именно он добился передачи комплекса Данилова монастыря под создание административного центра Московского патриархата. При этом разрешено было создать монашескую общину, что для 1983 года казалось событием революционным.
Метод Петра Великого. Как русская церковь на 200 лет осталась без патриарха Подробнее
Другие времена
Патриарх считал недопустимой агрессивную миссионерскую деятельность, полагая, что она скорее оттолкнет и напугает людей, нежели привлечет их. Перестройка и изменение отношений церкви и государства создали для РПЦ новые возможности, но вряд ли Пимен мог себе представить, что эта новая свобода совести обернется храмами на содержании ОПГ, бизнесом по освящению автомобилей, церквями «шаговой доступности» и т. д.
Статья по теме
Дело о «краже истории»: какую страну крестил Владимир?
Большие торжества в 1988 году, посвященные тысячелетию крещения Руси, стали последним большим делом Пимена. Он уже был сильно болен, хотя старался исполнять свои обязанности до последних дней. Патриарха не стало в мае 1990 года. В жизни церкви и страны наступало новое время. В нем было много всего. Не было только покоя и стабильности, которые так ценил Пимен.
