Истинно-православная церковь Рафаила

В Википедии существуют статьи о других людях с именем Рафаил и фамилией Мотовилов.

Рафаил

(светское имя
Леонид Семёнович Мотовилов
, до 2009 года —
Прокопьев
; 18 сентября 1947, деревня Ерал, Ашинский район, Челябинская область) — председатель Священного Синода Централизованной религиозной организации Истинно-Православная церковь, в которой признается Первосвятителем Истинно-православной церкви, Архиепископом Московским, Митрополитом Всероссийским[1].

Биография

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)
Родился в 1947 году. В своей автобиографии рассказывает, что его отец Малофеев Семён Андрианович, провоевавший всю Великую Отечественную войну старшиной роты, разошелся с матерью Мотовилова еще до его рождения. О деде по материнской линии Иване Григорьевиче Мотовилове в автобиографии говорится, что он погиб в 1941 году под Ленинградом, будучи командиром дивизии.

Служба в армии

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)
В 1969 году окончил офицерское училище. Будучи курсантом, вступил в КПСС.

Служил в Северной группе войск — в Польше, потом в Забайкалье.

После окончания Военной академии им. Фрунзе два года командовал мотострелковым полком сокращенного состава и ещё два года — развёрнутым полком Закавказского военного округа.

Звания старшего лейтенанта, капитана и подполковника получил досрочно.

Из Закавказья был переведён в составе тайной советской миссии отправлен в Ливан для участия в военных действиях. Выполнял функции военного советника.

В 1984 году под Бейрутом подорвался на мине, потерял правую ногу и повредил левую. Операцию делали французские хирурги, после чего Президент Сирии Хафез аль-Асад выделил свой личный самолёт, дабы доставить советского подполковника ГРУ в Москву. В Москве Леонид Прокопьев проходил лечение в военном госпитале им. Бурденко и Институте хирургии им. Вишневского. Получил первую группу инвалидности, однако приказом министра обороны СССР Дмитрия Язова был оставлен в рядах ВС СССР и повышен до звания полковника.

1990-е

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)
В 1991 году вышел в отставку и организовал собственный «Целительский центр».

Создав «Целительский центр», полковник Леонид Прокопьев обратился в Московскою патриархию, чтобы та официально приняла его организацию под «духовное окормление». Не получив ответа, обратился к Лазарю Васильеву, Иоанну Береславскому и Тихону Филиппову, от которых принял «рукоположение» сначала в «диаконы», затем «священники», а позже — «епископы».

В начале 1990-х активно занимался оккультизмом в и созданном специально для этого «храме архангела Рафаила» на ул. Радио, 12 в центре Москвы.

По некоторым данным приблизительно в 1996 году Рафаил (Прокопьев) вошёл в юрисдикцию Украинской православной церкви Киевского патриархата, где был рукоположён во «епископа Красноярского». По другим данным обращался к Филарету (Денисенко) с просьбой о хиротонии, но не был принят даже для беседы. Получил хиротонию от архиереев Украинской автокефальной православной церкви.

Организовал и провёл 19 декабря 1996 года в Богоявленском соборе Ногинска вместе с Адрианом (Стариной), Варухом (Тыщенковым), Сергием (Саркисовым) «коронацию на царский престол Российской империи самодержца Великой, Малой и Белой Руси» «Императора Николая III» (самозванца Николая Дальского, объявившего себя сыном царевича Алексея) и «государыни-императрицы» Наталии[2]. Охрану обеспечивали боевики УНА-УНСО и НПФ «Память»[3]. Дата 19 декабря 1996 года была избрана для коронации с оглядкой на предсказание о восстановлении в России монархии, сделанное в 1995 году Международным фондом астрологических и экстрасенсорных прогнозов «Стратегия»[4].

В 1997 году Рафаил (Прокопьев) присоединился к Российской истинно-православной церкви (РосИПЦ), возводящей линию своего преемства к Украинской автокефальной православной церкви. 21 сентября 1997 года был перерукоположён (была совершена хиротессия) и наделён титулом «епископа Волоколамского», викария Московской епархии. В его повторном рукоположении приняли участие «митрополит Крутицкий» Амвросий (Катамадзе), «архиепископ Дмитровский» Стефан (Линицкий) и «епископ Гайнатский и Имертинский» Моисей (Ходжава).

В начале 1998 года «архиепископ» Рафаил (Прокопьев) был избран Первоиерархом Российской истинно-православной церкви и наделён титулом «митрополита».

Уже 13 марта 1999 года он был отстранен от должности и выведен за штат, а 27 ноября того же года Синодом РосИПЦ лишён «архиерейского» сана за нарушение церковных канонов и занятия экстрасенсорикой.

Не признав своего низложения, Рафаил (Прокопьев) в том же 1999 году образовал новую религиозную организацию, получившую наименование Православная церковь России (Истинно-православная церковь). Спустя непродолжительное время Рафаил (Прокопьев) был наделён титулом «Блаженнейшего митрополита Московского, хранителя дверей Гроба Господня».

2000-е

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)
В июле 2003 года организовал и провёл Объединительный Архиерейский Собор Истинно-Православной Церкви в России, результатом которого стало объединение ряда небольших религиозных групп неканонического (альтернативного) православия в религиозную организацию «Православная Церковь России» («Истинно-Православную Церковь»). Первоиерархом названной религиозной организации (митрополитом Московским) был избран Рафаил (Прокопьев).

В 2005 году наделён титулом «архиепископ Московский, митрополит Всероссийский» и правом ношения белого патриаршего куколя.

Решением 3-й сессии Поместного Собора Истинно-Православной Церкви от 24 июня 2005 года был избран Первосвятителем Истинно-Право­славной церкви с титулом «святейший архиепископ Московский, митрополит Всероссийский».

Именует себя потомком Николая Александровича Мотовилова, являвшегося свидетелем жизни преподобного Серафима Саровского. В середине 2009 году сменил фамилию, став именоваться Мотовиловым. Вместе с ним фамилию сменили оба сына — Сергий и Антон.

История монастыря святого Рафаила

/p>
Тропарь ( глас 4-тый )

За Христа пострадав на Лесбосе, и явлением Ваших честных мощей эту землю освятив, о Благословенные, величаем Вас, святые мученики Христовы, Рафаиле, Николае и Дево Ирина, яко наших заступников и ходатаев пред Богом

Немного вдалеке от деревни Терми возвышается гора Кареи, известная под названием «Панагия Кареи». Когда-то на горе было лишь немного тесаных камней, от которых ощущалось благоухание. Один раз в году, во вторник по Пасхе, здесь возжигали лампаду, и совершали Божественную Литургию, стоя на коленях, хотя и не знали, откуда берет начало этот обычай. Также гора именовалась Калогероc — “Добрый старец”.

Это было связано, по-видимому, с тем, что многие годы здесь встречали монаха. Иногда он обходил святое место с кадилом и вдруг исчезал в сиянии света, по свидетельству очевидцев. Не только христиане видели его, но и турки. Так в 1917 году турецкие правители, владевшие поместьем с оливковыми деревьям на горе Кареи, поручили полицейскому офицеру из Терми — Евстратию Ситаре выяснить путем специального расследования эту тайну. Но вскоре поиск прекратили, т.к. Ариф Эфендис утверждал, что “собственными глазами видел”, что это дело сверхъестественное.

На этом святом месте в Кареи находилась оливковая роща, принадлежавшая турецкому правителю Хазан-Бею, в которой когда-то была маленькая церковь во имя Пресвятой Богородицы. От храма здесь оставался только разбитый кусок мрамора, который использовался как священный престол, и старый вечнозелёный дуб. Жители Терми, следуя обычаю, поднимались сюда каждый год во Вторник по Пасхе для совершения Божественной Литургии без препятствий со стороны турецкого владельца.

Чудесные явления жителям Терми не прекращались в течение многих лет. Иногда пастухи, пасшие стада овец неподалеку, видели маленькую деревенскую церковь, освещенную Небесным светом, и слышали, как изнутри доносился звон неземных колоколов и псалмопение.

Одна женщина рассказала мне, что ее муж пас овец близко от этого места, и когда он, случалось, хотел послать детей, она не разрешала, говоря: «Ты привык видеть там монаха, а дети нет, и они будут напуганы».

Немало сложилось рассказов об этом святом месте в Кареи. Так издавна считали, что здесь когда-то жили монахи, впоследствии убитые турками, но никто не мог сказать, когда; а за много лет до этого на том же самом месте был женский монастырь, разрушенный варварами. Всё говорило о святости этого места, и обычай восхождения на гору в Светлый Вторник, и рассказы очевидцев.

После войны греков с турками и событий, связанных с переселением греков из Малой Азии, турецкое оливковое имение перешло во владение семьи беженцев Г. Марангоса, который решил построить здесь маленькую церковь во исполнение обета, данного их матерью Анжеликой. Г. Анжел Раллис, обратился за разрешением к Его Преосвященству Митрополиту Иакову.

Третьего июля 1959 г. при ведении работ по закладке фундамента рабочие вместе с Дукасом Тзолакисом обнаружили могилу с человеческим скелетом, от которого исходило благоухание. Его руки были сложены крестообразно на груди, а голова покоилась на круглом камне, как на подушке, находясь на расстоянии около 30 см от тела. Под камнем нашли глиняную черепицу византийской эпохи с крестами на ней. Сразу же известили местного священника О. Евфимия Тзолоса, митрополита Иакова и археолога Г. Харитонидиса. Был обнаружен также церковный мрамор эпохи Византии. Археолог подтвердил важность этого открытия с точки зрения археологии и дал разрешение на постройку маленькой церкви, запретив копать в радиусе 100 метров от могилы и около корней оливковых деревьев.

С тех пор, как обнаружили неизвестный скелет, начались сверхъестественные явления, глубоко поражавшие рабочих. Г. Дукас Тзолакис собрал кости в мешок, но не смог оторвать его от земли. Кости издавали благоухание и непонятные шумы.

Один из рабочих — Г. Леонид Сидерас — толкнул мешок ногой и вдруг почувствовал, что нога онемела. Когда же другой — Дукас Тзолакис попытался небрежно приподнять мешок, то его рука застыла, будучи даже не в силах подвинуть его, и рабочий оставался недвижим, пока не догадался перекреститься, объятый ужасом. Тогда пригласили священника для совершения панихиды, но тот ответил: «Кого я буду поминать, когда даже не знаю, ни имени его, ни того, кто он“.

В ту же ночь святой открыл в сонном видении приходскому священнику и некоторым другим лицам, что его зовут — Рафаил, и что родился он на острове Итака. Он являлся старым и молодым, мужчинам и женщинам, детям, достойным и даже недостойным людям в облачении священника, архимандрита или как простой монах. В одну и ту же ночь люди, незнакомые между собой, видели его во сне, и он говорил: «Я — святой мученик Рафаил, останки, найденные в Кареи — мои. Я мученически пострадал от турок 9 апреля 1463 года. Я — тот монах, которого вы видели в течение многих лет”.

Вот его история, какую люди смогли составить из откровений: мирское имя монаха было Георгий Ласкаридис. Его родители — Дионисий и Мария были благочестивыми людьми, и дали Георгию христианское воспитание и разностороннее образование. Будучи очень молодым, он недолго служил офицером. Потом он постригся в монахи с именем Рафаил, а впоследствии был рукоположен в священники.

Рафаил служил в приходе Св. Димитрия в Акрополисе в Афинах, а через некоторое время стал архимандритом и епископом во Вселенском Патриархате в Константинополе. Будучи разносторонне образованным и деятельным, он был направлен Патриархатом с миссией во Францию, в город Морле. Морле — город во Франции с историческим религиозным прошлым, в котором сохранились старинные церкви V — VI веков. Историческое исследование показало, что в XV веке, незадолго до завоевания турками Константинополя Вселенский патриархат направлял образованных и ревностных священников во Францию на богословские конференции.

Здесь он встретил молодого студента Николая, родом из Фессалоники. Николай происходил из семьи богатого нотариуса, и родители послали его учиться во французском университете. Познакомившись с Рафаилом, и движимый ревностным стремлением ко спасению, молодой студент университета оставил мирскую жизнь и последовал за Рафаилом. Он возвратился с ним в Грецию, избрал монашеский путь, и, некоторое время спустя, был посвящен в диаконы. Он стал преданным спутником Рафаила, и с тех пор они никогда не разлучались.

При взятии турками Константинополя в 1453 году Рафаил и Николай были во Фракии. В 1454 году они отплыли из Александрополиса вместе с другими беженцами и прибыли на Лесбос, тогда еще свободный от турок. Они приплыли на небольшом судне в порт Терми и сразу же попытались узнать, есть ли здесь скит для уединения. Им показали монастырь, находящийся на горе Кареи над поселком Терми, в 14 километрах от порта Митилини.

Когда-то там жили сёстры, но 11 мая 1235 года монастырь был разрушен пиратами. Все его 30 насельниц во главе с игуменьей Олимпией были умучены, игуменьи Олимпии вбили большие гвозди в тело и голову.

К тому времени, когда туда пришел св. Рафаил, в монастыре жил только один монах, по имени Рувим. После там образовалось маленькое братство, во главе с игуменом св. Рафаилом, которое мирно просуществовало девять лет. Когда монах Рувим умер, на его место поступил другой брат, по имени Ставрос. Монастырь же был заново отстроен в 1453 г. одной благочестивой женщиной, по имени Мелпомена. Выполняя обет, данный Благословенной Деве Марии, чудесно исцелившей ее сына Акиндиноса, она посвятила его на служение Господу в этом монастыре, и часть своего состояния отдала на содержание монастыря.

17 сентября 1462г. Мухаммед после 17-дневной осады захватил о. Лесбос, несмотря на величайшее сопротивление его обитателей. Турки не сразу потревожили монастырь. Однако, примерно, спустя 6 месяцев, в деревне Терми произошло волнение, и её жители поднялись в Карею, чтобы скрыть более слабых от турецкой расправы. Со своими семьями также пришли в монастырь и учитель Феодор и староста Василий, с которыми дружим св. Рафаил.

Св. Рафаил последний раз совершал Божественную Литургию в Великий Четверг (на Страстной неделе перед Пасхой). В Великую Пятницу турки пришли в монастырь и взяли игумена Рафаила, диакона Николая, семью старосты и учителя. Всем остальным удалось спрятаться в горе.

Арестованных подвергли различным мучениям, чтобы они сообщили, где скрываются остальные христиане. 12-летнюю дочь старосты, Ирину после того, как отрубили её руку на глазах у родителей, привязанных к дереву, сожгли в глиняной купели. Ее отца — Василия, мать — Марию, учителя Феодора мучили бесчеловечно.

Св. Рафаила тащили за волосы и бороду, зверски били, кололи штыками и, в конце концов, повесили вверх ногами на дереве, затем ему отпилили челюсть. Это произошло во вторник после Пасхи.

Св. Николая привязали к ореховому дереву. При виде мучений своего любимого игумена, после первых ударов штыком, он умер от разрыва сердца. Это было 9 апреля 1463 года. Затем турки подожгли монастырь и ушли. На следующий день некоторые из верных христиан с сопровождавшим их Акиндиносом, а также третьим монахом и старым священником из деревни тайно похоронили мучеников. Игумен был похоронен среди развалин сожженной церкви, а другие — во дворе перед церковью.

Святые мощи были найдены необычным образом, и множество чудесных событий последовало за их открытием. Неизвестная до сих пор история монастыря, рассказанная св. Рафаилом, поразила всех, и раскопки показали скрытые в земле сокровища и подтвердили все, рассказанное святым.

Святой Рафаил также указал место, где находится могила св. Николая, и предсказал, что она будет найдена в дождливый понедельник. И хотя поиски начали ясным днем 13-го июля, вдруг стало пасмурно, и пошел дождь.

В тот же самый день по указанию св. Рафаила, около могилы св. Николая была найдена свинцовая печать, относящаяся к XIV веку с изображением Пресвятой Богородицы с одной стороны, а с другой — Архангела Михаила. Печать, по словам археолога, взявшего эту находку в музей, принадлежала лично патриарху Византии. Также обнаружили развалины древней церкви.

Святой точно указал места захоронения других мучеников: священные останки маленькой Ирины, глиняную купель, в которой её сожгли, и две могилы — учителя Феодора и старосты Василия.

Примерно за неделю до этого, была обнаружена старинная церковь с фресками на разрушенных стенах и полом, вымощенным красной плиткой, а также галерея со святой водой и икона Пантократора. Вместе с этой иконой были найдены части старой деревянной иконы и несколько драгоценных листов пергамента с рукописными текстами из Евангелия, которые рассыпались, оказавшись на воздухе.

Также при раскопках была найденная икона — круглая, деревянная с изображением Иисуса Христа. Она напоминает собой медальон (или панагию), и в верхней её части имеется углубление с отверстием. Она была оправлена в золото, т.к. в ее впадинах сохранились небольшие кусочки золота. Она изображает Иисуса Всемогущего, каким обычно изображается Господь на куполе православной церкви. Он облачен в свободную, ниспадающую складками одежду. Правой рукой Он благословляет людей, а левой прижимает к груди Евангелие. Эта икона — работы XIV века, великолепного Византийского искусства.

В ходе земляных работ было найдено множество глиняных вещей: чаши, лампады, кадила, кувшины для масла, разбитая купель с крестами на ней, а также фрагменты настенной живописи, относящейся ко времени жизни святого Рафаила, также несколько монет эпохи Византии. На одной из них изображен Архангел Михаил.

Св. Рафаил указал место под деревом, где была брошена его челюсть, отпиленная турками, рассказав, что христиане похоронили его ночью и в страхе не заметили этого. И, в самом деле, она была найдена точно в указанном месте и помещена в раку вместе с телом.

Была найдена также могила игуменьи Олимпии, которая претерпела мученическую кончину в 1235 году, когда пиратами был разрушен прежний монастырь Пресвятой Богородицы и все его насельницы убиты. В голове у игуменьи было 3 больших гвоздя, два в области ушей, и один — на месте челюсти. Сохранились её нетленные останки и гвозди в груди.

В ходе раскопок церкви, существовавшей при жизни Святого Рафаила, на довольно большой глубине под развалинами этой церкви, найдено основание громадной стены, которое, по мнению археолога, принадлежит великой древней церкви, разрушенной пиратами в 1235году. Таким образом, раскопки подтвердили все. Святой открыл, что они были казнены турками 9 апреля 1463 года, во Вторник по Пасхе, на рассвете, и этот день почитался как праздник местными жителями на протяжении столетий.

Они поднимались на гору в Светлый Вторник для совершения Божественной Литургии под большим вечнозеленым дубом, на развалинах маленькой церкви во имя Рождества Богородицы, существовавшей здесь еще в давние времена, следуя старинному обычаю, не ведая происхождения этого праздника. Найденная Пасхалия на 1463 год показала, что, действительно, Пасха 1463 году приходилась на 8 апреля, а ночью 9-ого апреля происходило убиение мучеников. Память мучеников празднуется в Светлый Вторник ежегодно, так как день 9 апреля обычно приходится в Великий Пост (на Страстную неделю). Когда Его Преосвященство, митрополит Митилини убедился, что все эти поразительные факты и откровения нашли подтверждение и оказались истинными, он решил, согласно воле Господа, построить здесь женский монастырь. Решением Министерства Образования и Религии, указом N 346 от 29 сентября 1963 г. FEK был основан на месте мученичества женский монастырь по предложению митрополита Митилини Иакова Клеомбруту. Второе рождение монастыря было провозглашено 12 сентября 1963 года, ровно 500 лет спустя трагедии в Кареи.

Величествен образ св. Рафаила. Он притягивает к себе сердца людей и направляет их к духовному восхождению. Он пробуждает в нас ностальгию по Божественной любви. Невозможно описать Его духовную красоту. Чудотворец св. Рафаил следует непоколебимо по своему великому и прекрасному пути служения. Он исполнился Небесного Света, который сегодня расточает по всем концам земли. Доверие к Нему уже широко распространилось и бесчисленны примеры, свидетельствующие о его благодатной помощи. В наше время, особенно, когда отступление от веры создает пропасть между людьми, в сегодняшней трудной, приводящей в отчаяние, жизни, когда потеряны всякие ориентиры, в смятении народов, безмерная Божественная Любовь отверзает Небесные Врата. Новый посланник Бога, святой Рафаил, пришедший на землю в наше переломное время, спасает отчаявшихся. «Бог творит чудеса через своих Святых».

Взгляды

В одном из интервью заявил, что «Почему она [Московская патриархия] узурпировала право владеть истиной? Каждый идёт к Богу своим путём: и мусульмане, и буддисты и индуисты…»[5]. Считает, что «Бог не наказывает, тем более вечно»[5]; что «Бог не борется с сатаной»[5], поскольку «сатана — Его орудие»; Иуду называет «лучшим из Апостолов»[5], в которого сатана вошёл «по желанию Божию»[5], а сам Иуда совершил «дело Божие», предав Спасителя[5].

По мнению критиков[6], занимается оккультными практиками, не соответствующими ни в коей мере сану православного священнослужителя.

На вопрос о том, можно ли христианам заниматься агни-йогой, ответил: «Если вам это нравится, если вы раскрываете при этом себя — пожалуйста! Путей так много. Мы всё принимаем»[7].

Вместе с тем, 13-14 июля 2014 года под председательством Рафаила (Мотовилова) состоялся Поместный собор Центральной религиозной организации Истинно-Православная Церковь, на котором было утверждено исповедание Истинно-Православной Церкви[8], в котором осуждаются любые виды оккультных мнений, учений и практик, как не имеющие ничего общего с христианством, а также учения, различающие в составе природы, помимо естественных сил души и тела, так называемые тонкие энергетические «тела», «поля», « и предлагающие воздействие на них через так называемую работу с энергиями, с помощью медитаций, дыхательных упражнений и т. п. Кроме того, на соборе как еретические осуждены имяборчество, экуменизм, киприанизм (учение Киприана (Куцумбаса)) и сергианство.[9]

Весной 2014 года в одном из интервью Рафаил (Мотовилов) так прокомментировал свою целительскую деятельность: «Я не знаю, что такое целитель, я — священник. И я не считаю для себя зазорным молиться за конкретного человека по определенному чину. Я рад, что ко мне по этому поводу обращаются. И я рад, что люди по вере своей получают исцеления».

[10]

Сочинения

• «An historical glance at the Brotherhood of the Holy Sepulcher», 1893 (перевод с араб. на англ. Михаил Наджим):
• «Статьи и переводы на арабский язык: «Православный разбор энциклопедии римского папы Льва XIII».
• «О заблуждениях Римско-католической Церкви».
• «Сокращенная церковная история», сочинение протоиерея Б. Михайловского в переводе на арабский язык со многими прибавлениями». «Прав. Собес.» 1897, май, с. 164.
• «Книга истинного утешения в святых молитвах» (Служебник на арабском языке, 1898)

Примечания

1. [ipckatakomb.ru/pages/998 Состав Священного Синода] на сайте ЦРО ИПЦ
2. [klimovo.org/index.php/component/content/article/106-articles/788-lzhesvjaschennik.html Web 32RUS | Внимание! Опасность! Лжесвященник!]
3. Максим Кузеванов
   [rusk.ru/st.php?idar=1000084 Церковная смута или вселенская схизма?]
4. [www.flb.ru/info/8738.html Досье на самозванцев]
5. ↑ 1 2 3 4 5 6
   [lib.eparhia-saratov.ru/books/02b/berestov_pecherskaia/berestov_pecherskaia1/19.html 9. Беседа с «митрополитом» -оккультистом, или «Иуда (Искариот) — лучший из апостолов» — Православные колдуны — кто они — Иеромонах Анатолий (Берестов), Алевтина Печерская]
6. [www.anti-raskol.ru/pages/1920 Секта «Проис» Рафаила Прокопьева] // Новые религиозные организации России деструктивного, оккультного и неоязыческого характера: Справочник. — Издание третье, дополненное и переработанное. — Том 2. Оккультизм / Автор-составитель И.Куликов. — Москва, 1999. — 596 с. — С. 379—384.
7. [www.gumer.info/bogoslov_Buks/okkultizm/Berest/09.php библиотека оккультизма — Берестов А., Печерская А. «Православные колдуны» — кто они? За православной бутафорией]
8. [www.ipckatakomb.ru/?s=news&newsgroup=2&nid=1505 Новости — Централизованная религиозная организация Истинно-Православная Церковь (официальный сайт)]
9. [www.ipckatakomb.ru/?s=news&newsgroup=3&nid=1507 Обновления сайта — Централизованная религиозная организация Истинно-Православная Церковь (официальный сайт)]
10. [www.ipckatakomb.ru/pages/981 Интервью Порталу Сredo-ru — Централизованная религиозная организация Истинно-Православная Церковь (официальный сайт)]

О вечном и преходящем

Предисловие

Глава I. Искать Бога О вечности В чем истинная жизнь Мистерия времени Грех демоноуподобления Мистическая сущность греха Загадка смерти О памяти смерти Время – огонь О времени и вечности Что нас влечет ко греху? Демонизм греха – тайна вечных мук Глава II. Дева – Апостол Кавказ – трон Божества Авва монахов Луч духовного света Сила молитвы Царственная лилия Красота безмолвия Горы – царство монаха Путь к исихии Царственные крестоносцы Грузии Орлица из гнезда Багратиони Воины Иверской земли Глава III. Эволюция человеческой культуры и инволюция души За что Господь нас терпит? Как противостоять внешней информации О болезнях диспута и дискуссии Об апокалиптическом времени и «апокалиптиках» Причины потери духовности О слове Печать Каина и Авеля Мировозрение и нравственность Цареубийство – эксцесс революции? Глава IV. О демонизме в поэзии Размышления над картинами Рериха Черная музыка Блока Современная психология и христианство Об оккультизме О демонообщении наркоманов, алкоголиков и курильщиков Советы тем, кто пришел в Церковь из оккультизма О лжи Глава V. О современном монашестве Встреча в Барганах О формах духовных отношений Осторожно, гуру! О благодарности О декламации в храме Восточное и западное монашество Интеллигенция и католицизм О духовной энтропии С чего начать духовную жизнь?

Предисловие

В настоящий сборник статей известного церковного писателя-полемиста архимандрита Рафаила (Карелина) вошли, пожалуй, лучшие работы автора – как изданные ранее, так и опубликованные только на сайте о. Рафаила или никогда прежде не выходившие в свет. Несомненны большая эрудиция и начитанность архимандрита Рафаила, прекрасное владение стилем, умение популярно, красочно, наглядно и доходчиво излагать предмет. Наиболее подкупает в книге то, что автор не щеголяет эрудицией и, как это часто бывает, поверхностно усвоенной информацией, но сведения пережиты и переработаны о. Рафаилом в соответствии с духовными критериями Православия, приведены им в определенное соответствие с ценностной шкалой. Издание такой книги можно только приветствовать, учитывая несомненный дефицит в современной русской Церкви авторов, способных обращаться к широкой аудитории и быть услышанными ею.

Книга посвящена размышлениям на духовные, исторические и злободневные темы. Особо выделяется единой композиционной и тематической целостностью вторая часть книги, посвященная изложению ключевых моментов истории Грузии, поданных через судьбу грузинских святых – монахов и царей. В целом материал схож с известным собранием житий священника М. Сабинина*.

Впрочем, о. Рафаил одни эпизоды опускает, другие добавляет. Оставляя в стороне традиционную литературную риторику, присущую агиографическому жанру, автор проводит такие параллели и находит такие образы, которые производят неизгладимое впечатление и лучше помогают уяснить суть событий и подвигов святых. К сожалению, богатейшее духовное наследие Грузинской Церкви малоизвестно широким православным кругам России. Включение данного раздела в книгу следует всячески приветствовать. Позволю себе сделать все-таки одно замечание. Если подвиги царей и воинов описаны о. Рафаилом на протяжении всей истории Грузии, то монашеско-аскетические корни представлены житиями только так называемых сирийских отцов. Однако исихастская традиция Грузии была гораздо более богатой в последующие века – подвижниками как Афона, так и других мест**.

Наиболее уязвимая сторона книги – представление истории и людей в черно-белом формате, без «градаций серого», в двухмерной плоскости. Однако в реальной жизни добро и зло, достоинства и недостатки людей, «семена и плевелы» в разные моменты смешаны в разных пропорциях***.

Например, автор называет священника Павла Флоренского «оккультистом» и утверждает, что он «пишет о Христе как о мертвеце». Упрек в гностицизме и оккультизме часто раздается в адрес о. Павла, и в некоторой мере он соответствует действительности. Однако нельзя забывать, что ректор Московской духовной академии еп. Феодор (Поздеевский) считал о. Павла глубоко верующим человеком – гораздо более верующим, чем прочие профессора Академии. Мученическая кончина о. Павла и ряд других фактов свидетельствуют о том же. Несмотря на то, что о. Павел проявлял интерес к мистике и оккультизму в разных его формах, в определенной степени он был даже более резко настроен в отношении современных ему мистическо-оккультных течений, нежели критикующий 0. Павла архимандрит Рафаил. Так, о. Павлу принадлежит очень резкая оценка творчества Блока как сугубо демонического****.

В этой оценке о. Павел более категоричен, чем о. Рафаил. За пределами книги осталась критика автором профессора Московской духовной академии А. И. Осипова и его ученика А. А. Зайцева, критика во многом очень и очень справедливая, ибо о. Рафаил первым поднял более чем обоснованную тревогу об искажении православного догматического богословия в выступлениях и трудах названных лиц, – а также полемика с диаконом А. Кураевым. Однако и в критических работах автор остается мастером рисунка пером, но не пастели. Отзвуки их, равно как и соответственных приемов, чувствуются и в настоящей книге, когда о. Рафаил включается в антикатолическую полемику.

Книга дополнена краткими комментариями, без которых трудно воспринимать и усваивать большое количество специфических понятий и терминов, которыми щедро одаривает эрудированный автор своего не всегда готового к такому изобилию читателя. Подобный стиль часто дает многочисленным оппонентам архим. Рафаила лишний повод для нападок на него. Впрочем, такие «мелочи» легко прощаются читающей аудиторией заслужившему горячую любовь и признательность о. Рафаилу, и секрет этой любви не в препретелных человеческий премудрости словесех,
но в явлении духа и силы(1Кор.2:4).
Остается пожелать мужественному ревнителю чистоты православной веры помощи Божией в его стоянии в любви и правде.

Канд. ист. наук А. Г. Дунаев

Ссылки

• 	Национальные	Болгарский Альтернативный синод • Белорусская Автокефальная ПЦ • Григорианский раскол • Кафолическая ПЦ Португалии • Лубенский раскол • Македонская ПЦ • Священная митрополия Абхазии • Турецкая ПЦ • Украинская Автокефальная ПЦ • Украинская автокефальная ПЦ (обновлённая) • Украинская ПЦ Киевского Патриархата • Хорватская ПЦ • Черногорская ПЦ
  	Реформистские и синкретические	Апостольская ПЦ • Богородичный центр • ИПЦ (Рафаила) • Кафолическая ПЦ Франции • Обновленчество • Патриархия Российской ИП Катакомбной Ц • Русская катакомбная церковь истинно православных христиан • Украинская Автокефальная ПЦ-каноническая • Украинская Реформаторская ПЦ • Церковь Иоанна Богослова
  	Старообрядческие	Русская древлеправославная церковь • Русская православная старообрядческая церковь • Русская православная старообрядческая церковь в Румынии • Древлеправославная церковь России (аполлинариевцы) • Древлеправославная церковь Христова Белокриницкой иерархии • Неокружники • Древлеправославная поморская церковь • Восточная старообрядческая церковь

Отрывок, характеризующий Рафаил (Мотовилов)

– Рана штыком, я остался во фронте. Попомните, ваше превосходительство. Про батарею Тушина было забыто, и только в самом конце дела, продолжая слышать канонаду в центре, князь Багратион послал туда дежурного штаб офицера и потом князя Андрея, чтобы велеть батарее отступать как можно скорее. Прикрытие, стоявшее подле пушек Тушина, ушло, по чьему то приказанию, в середине дела; но батарея продолжала стрелять и не была взята французами только потому, что неприятель не мог предполагать дерзости стрельбы четырех никем не защищенных пушек. Напротив, по энергичному действию этой батареи он предполагал, что здесь, в центре, сосредоточены главные силы русских, и два раза пытался атаковать этот пункт и оба раза был прогоняем картечными выстрелами одиноко стоявших на этом возвышении четырех пушек. Скоро после отъезда князя Багратиона Тушину удалось зажечь Шенграбен. – Вишь, засумятились! Горит! Вишь, дым то! Ловко! Важно! Дым то, дым то! – заговорила прислуга, оживляясь. Все орудия без приказания били в направлении пожара. Как будто подгоняя, подкрикивали солдаты к каждому выстрелу: «Ловко! Вот так так! Ишь, ты… Важно!» Пожар, разносимый ветром, быстро распространялся. Французские колонны, выступившие за деревню, ушли назад, но, как бы в наказание за эту неудачу, неприятель выставил правее деревни десять орудий и стал бить из них по Тушину. Из за детской радости, возбужденной пожаром, и азарта удачной стрельбы по французам, наши артиллеристы заметили эту батарею только тогда, когда два ядра и вслед за ними еще четыре ударили между орудиями и одно повалило двух лошадей, а другое оторвало ногу ящичному вожатому. Оживление, раз установившееся, однако, не ослабело, а только переменило настроение. Лошади были заменены другими из запасного лафета, раненые убраны, и четыре орудия повернуты против десятипушечной батареи. Офицер, товарищ Тушина, был убит в начале дела, и в продолжение часа из сорока человек прислуги выбыли семнадцать, но артиллеристы всё так же были веселы и оживлены. Два раза они замечали, что внизу, близко от них, показывались французы, и тогда они били по них картечью. Маленький человек, с слабыми, неловкими движениями, требовал себе беспрестанно у денщика еще трубочку за это , как он говорил, и, рассыпая из нее огонь, выбегал вперед и из под маленькой ручки смотрел на французов. – Круши, ребята! – приговаривал он и сам подхватывал орудия за колеса и вывинчивал винты. В дыму, оглушаемый беспрерывными выстрелами, заставлявшими его каждый раз вздрагивать, Тушин, не выпуская своей носогрелки, бегал от одного орудия к другому, то прицеливаясь, то считая заряды, то распоряжаясь переменой и перепряжкой убитых и раненых лошадей, и покрикивал своим слабым тоненьким, нерешительным голоском. Лицо его всё более и более оживлялось. Только когда убивали или ранили людей, он морщился и, отворачиваясь от убитого, сердито кричал на людей, как всегда, мешкавших поднять раненого или тело. Солдаты, большею частью красивые молодцы (как и всегда в батарейной роте, на две головы выше своего офицера и вдвое шире его), все, как дети в затруднительном положении, смотрели на своего командира, и то выражение, которое было на его лице, неизменно отражалось на их лицах. Вследствие этого страшного гула, шума, потребности внимания и деятельности Тушин не испытывал ни малейшего неприятного чувства страха, и мысль, что его могут убить или больно ранить, не приходила ему в голову. Напротив, ему становилось всё веселее и веселее. Ему казалось, что уже очень давно, едва ли не вчера, была та минута, когда он увидел неприятеля и сделал первый выстрел, и что клочок поля, на котором он стоял, был ему давно знакомым, родственным местом. Несмотря на то, что он всё помнил, всё соображал, всё делал, что мог делать самый лучший офицер в его положении, он находился в состоянии, похожем на лихорадочный бред или на состояние пьяного человека. Из за оглушающих со всех сторон звуков своих орудий, из за свиста и ударов снарядов неприятелей, из за вида вспотевшей, раскрасневшейся, торопящейся около орудий прислуги, из за вида крови людей и лошадей, из за вида дымков неприятеля на той стороне (после которых всякий раз прилетало ядро и било в землю, в человека, в орудие или в лошадь), из за вида этих предметов у него в голове установился свой фантастический мир, который составлял его наслаждение в эту минуту. Неприятельские пушки в его воображении были не пушки, а трубки, из которых редкими клубами выпускал дым невидимый курильщик. – Вишь, пыхнул опять, – проговорил Тушин шопотом про себя, в то время как с горы выскакивал клуб дыма и влево полосой относился ветром, – теперь мячик жди – отсылать назад. – Что прикажете, ваше благородие? – спросил фейерверкер, близко стоявший около него и слышавший, что он бормотал что то. – Ничего, гранату… – отвечал он. «Ну ка, наша Матвевна», говорил он про себя. Матвевной представлялась в его воображении большая крайняя, старинного литья пушка. Муравьями представлялись ему французы около своих орудий. Красавец и пьяница первый номер второго орудия в его мире был дядя ; Тушин чаще других смотрел на него и радовался на каждое его движение. Звук то замиравшей, то опять усиливавшейся ружейной перестрелки под горою представлялся ему чьим то дыханием. Он прислушивался к затиханью и разгоранью этих звуков. – Ишь, задышала опять, задышала, – говорил он про себя. Сам он представлялся себе огромного роста, мощным мужчиной, который обеими руками швыряет французам ядра. – Ну, Матвевна, матушка, не выдавай! – говорил он, отходя от орудия, как над его головой раздался чуждый, незнакомый голос: – Капитан Тушин! Капитан! Тушин испуганно оглянулся. Это был тот штаб офицер, который выгнал его из Грунта. Он запыхавшимся голосом кричал ему: – Что вы, с ума сошли. Вам два раза приказано отступать, а вы… «Ну, за что они меня?…» думал про себя Тушин, со страхом глядя на начальника. – Я… ничего… – проговорил он, приставляя два пальца к козырьку. – Я… Но полковник не договорил всего, что хотел. Близко пролетевшее ядро заставило его, нырнув, согнуться на лошади. Он замолк и только что хотел сказать еще что то, как еще ядро остановило его. Он поворотил лошадь и поскакал прочь. – Отступать! Все отступать! – прокричал он издалека. Солдаты засмеялись. Через минуту приехал адъютант с тем же приказанием. Это был князь Андрей. Первое, что он увидел, выезжая на то пространство, которое занимали пушки Тушина, была отпряженная лошадь с перебитою ногой, которая ржала около запряженных лошадей. Из ноги ее, как из ключа, лилась кровь. Между передками лежало несколько убитых. Одно ядро за другим пролетало над ним, в то время как он подъезжал, и он почувствовал, как нервическая дрожь пробежала по его спине. Но одна мысль о том, что он боится, снова подняла его. «Я не могу бояться», подумал он и медленно слез с лошади между орудиями. Он передал приказание и не уехал с батареи. Он решил, что при себе снимет орудия с позиции и отведет их. Вместе с Тушиным, шагая через тела и под страшным огнем французов, он занялся уборкой орудий. – А то приезжало сейчас начальство, так скорее драло, – сказал фейерверкер князю Андрею, – не так, как ваше благородие. Князь Андрей ничего не говорил с Тушиным. Они оба были и так заняты, что, казалось, и не видали друг друга. Когда, надев уцелевшие из четырех два орудия на передки, они двинулись под гору (одна разбитая пушка и единорог были оставлены), князь Андрей подъехал к Тушину. – Ну, до свидания, – сказал князь Андрей, протягивая руку Тушину. – До свидания, голубчик, – сказал Тушин, – милая душа! прощайте, голубчик, – сказал Тушин со слезами, которые неизвестно почему вдруг выступили ему на глаза. Ветер стих, черные тучи низко нависли над местом сражения, сливаясь на горизонте с пороховым дымом. Становилось темно, и тем яснее обозначалось в двух местах зарево пожаров. Канонада стала слабее, но трескотня ружей сзади и справа слышалась еще чаще и ближе. Как только Тушин с своими орудиями, объезжая и наезжая на раненых, вышел из под огня и спустился в овраг, его встретило начальство и адъютанты, в числе которых были и штаб офицер и Жерков, два раза посланный и ни разу не доехавший до батареи Тушина. Все они, перебивая один другого, отдавали и передавали приказания, как и куда итти, и делали ему упреки и замечания. Тушин ничем не распоряжался и молча, боясь говорить, потому что при каждом слове он готов был, сам не зная отчего, заплакать, ехал сзади на своей артиллерийской кляче. Хотя раненых велено было бросать, много из них тащилось за войсками и просилось на орудия. Тот самый молодцоватый пехотный офицер, который перед сражением выскочил из шалаша Тушина, был, с пулей в животе, положен на лафет Матвевны. Под горой бледный гусарский юнкер, одною рукой поддерживая другую, подошел к Тушину и попросился сесть. – Капитан, ради Бога, я контужен в руку, – сказал он робко. – Ради Бога, я не могу итти. Ради Бога! Видно было, что юнкер этот уже не раз просился где нибудь сесть и везде получал отказы. Он просил нерешительным и жалким голосом. – Прикажите посадить, ради Бога. – Посадите, посадите, – сказал Тушин. – Подложи шинель, ты, дядя, – обратился он к своему любимому солдату. – А где офицер раненый? – Сложили, кончился, – ответил кто то. – Посадите. Садитесь, милый, садитесь. Подстели шинель, Антонов. Юнкер был Ростов. Он держал одною рукой другую, был бледен, и нижняя челюсть тряслась от лихорадочной дрожи. Его посадили на Матвевну, на то самое орудие, с которого сложили мертвого офицера. На подложенной шинели была кровь, в которой запачкались рейтузы и руки Ростова. – Что, вы ранены, голубчик? – сказал Тушин, подходя к орудию, на котором сидел Ростов. – Нет, контужен. – Отчего же кровь то на станине? – спросил Тушин. – Это офицер, ваше благородие, окровянил, – отвечал солдат артиллерист, обтирая кровь рукавом шинели и как будто извиняясь за нечистоту, в которой находилось орудие. Насилу, с помощью пехоты, вывезли орудия в гору, и достигши деревни Гунтерсдорф, остановились. Стало уже так темно, что в десяти шагах нельзя было различить мундиров солдат, и перестрелка стала стихать. Вдруг близко с правой стороны послышались опять крики и пальба. От выстрелов уже блестело в темноте. Это была последняя атака французов, на которую отвечали солдаты, засевшие в дома деревни. Опять всё бросилось из деревни, но орудия Тушина не могли двинуться, и артиллеристы, Тушин и юнкер, молча переглядывались, ожидая своей участи. Перестрелка стала стихать, и из боковой улицы высыпали оживленные говором солдаты.

Война на Ближнем Востоке

Яков Кротов: Этот выпуск программы посвящен войне и миру.

У нас в гостях – митрополит Рафаил Мотовилов, он же — архиепископ Московский (ведь митрополит – это, скорее, административная позиция, а архиепископ – священная) и его помощница, секретарь и библиограф Ольга Загородняя.

Владыка Рафаил имеет к войне двоякое отношение. Во-первых, он – жертва военных действий, которые ведут против него недоброжелатели, в основном, как сейчас принято, в интернете, потому что он епископ не Московской патриархии, а истинно православной русской Церкви, Катакомбной церкви, и можно прочесть про него что угодно вплоть до того, что он занимается оккультизмом, просыпаясь, топчет распятие и плюет на святые иконы…

Рафаил Мотовилов: Упаси Господи!

Яков Кротов: Владыка, это теперь называется информационной войной.

Рафаил Мотовилов: Но такие страшные выводы некоторые люди делают, конечно, не от чистоты помыслов.

Владыка Рафаил занимается исцелением болящих, и в этом его упрекают

​Яков Кротов: Владыка Рафаил еще занимается исцелением болящих, и в этом его тоже упрекают. Когда свергли патриарха Никона, он у себя в заточении лечил приходящих к нему людей, и тоже говорили, что он занимается тем, чем епископу заниматься не следует, обвиняли его в колдовстве и так далее. Но ведь все Евангелие, все «Деяния апостолов» наполнены рассказами об исцелениях! В Священном Писании есть рассказы об исцелении через возложение рук, и это даже описано в качестве признака настоящей, глубокой веры. У меня этого дара нет. Но в любом случае я предпочитаю человека, от которого люди уходят исцеленные, человеку, от которого увозят трупы.

Владыка Рафаил имеет к войне и другое отношение: он был боевым офицером. Насколько я понимаю, теперь вы — полковник запаса.

Рафаил Мотовилов: Полковник в отставке. Это значит, что уже совсем никуда не годится. А в запасе – это если во время войны он может быть еще использован.

Яков Кротов: Владыка Рафаил был тяжело ранен в 1984 году в Сирии. После этого вы стали верующим?

Начало моих поисков — как раз на военной стезе

​Рафаил Мотовилов: Человек такой, каков он есть на самом деле, и любой человек должен пройти через то, через что он прошел. Мои старания, трудности, которые я пронес через свою служебную деятельность, и позволили мне стать тем человеком, о котором вы сейчас прекрасно рассказали. Но все с чего-то начинается, и начало моих поисков — как раз на военной стезе. Я в свое время с удовольствием изучал азы военного дела и тех дел, которые мне предстояло осуществить. И у меня это хорошо получалось, я с детства любил делать дело, которое мне поручено, хорошо, прилежно и окончательно.

Делая дело хорошо и обстоятельно, я пришел в те сложные времена моей жизни, которые были в 80-х годах. Я просился в Афганистан в то время, когда было уже мало добровольцев на эту страшную бойню, но наше командование решило по-другому, и меня отправили в страну с сухим и жарким климатом, как было сказано в моем направлении. Как и всегда, я поехал туда, не рассуждая. Там я встретился со многими людьми: и ливанцами, и сирийцами, и представителями других народностей, которые населяли и населяют сейчас эту землю, и в то время у меня сложилось неплохое мнение о них. Оно сохранилось до сих пор.

В 1984-м немыслимо было, чтобы к вам пришел священник и освятил оружие или какие-то пусковые установки, а теперь это делается

​Яков Кротов: За последние 25 лет произошло то, что было немыслимо в 80-е годы, когда вы служили в армии. В 1984-м немыслимо было, чтобы к вам пришел священник и освятил оружие или какие-то пусковые установки, а теперь это делается. Я помню, в газетах проходила такая волна антицерковного возмущения – как это мыслимо, чтобы митрополит освящал ракету под названием «Сатана»? Что происходит? Вам нравится такая линия развития?

Рафаил Мотовилов: Ну, здесь противоречие даже в словах, в терминологии. Если посмотреть глубже – освящаются обстоятельства уничтожения людей.

Яков Кротов: В России не так много святых военных. Пожалуй, хорошо знают только Александра Невского. Хотя сейчас есть храм на Лубянке, на задах «Детского мира», и там сплошь иконы военных. Но мало кто знает, что Святой Александр Невский перед смертью постригся в монахи, сменил имя, стал Алексий, и это жест покаяния во всей предшествующей жизни, включая и то, что мы называем воинскими подвигами. Когда вы пережили встречу с Богом, у вас было ощущение перелома и того, что вы должны отречься от всего, что связано с военным делом?

Рафаил Мотовилов: То место, где я себя ощутил: в теле ли, без тела ли, в том месте, или в другом месте… Я могу только сказать, что то обстоятельство, которое я почувствовал, мне очень не понравилось. Быстрее всего, я посетил в силу своих тогдашних убеждений не то место, которое называется местом с Богом, а, наверное, несколько другое, а может, какое-то пограничное. Я от многих слышал, что они там побывали, им не хотелось возвращаться, но я не хотел там оставаться. И я взмолился — может быть, впервые в жизни так слезно просил Бога о прощении. Я чувствовал, что грешен, но насколько грешен, я не мог себе представить. И то состояние, которое там было, позиция, которая там была высвечена, — я понял, что я не имею права быть в другом месте, только лишь здесь. В этой связи я вспомнил все и взмолился, сказал: «Я буду тебе служить, Господи, до конца последних моих дней так, как ты скажешь. Я вверяю тебе свою волю, Господи, и дай мне, Господи, возможность исправить те грехи, которые я совершил».

Яков Кротов: В этом смысле ваша судьба похожа на судьбу католического святого Игнатия Лойолы, который был боевым офицером и был тяжело ранен, настолько тяжело, что вынужден был покинуть армию. Его духовное обращение было связано с таким вот переживанием отчаяния, почти смерти, и тот орден, который он создал, отличался от всех предыдущих орденов и монашеских собраний таким вот военным характером в смысле жесткой дисциплины — как бы армия Папы, прежде всего, беспрекословное послушание. Когда я изредка бываю у вас, у меня ощущение, что у вас тоже есть такая атмосфера. Ольга Дмитриевна, есть у вас военная атмосфера или нет?

У нас атмосфера вокруг владыки, Луны-Солнца, и мы все его слушаем, берем благословление

​Ольга Загородняя: У нас атмосфера вокруг владыки, Луны-Солнца, и мы все его слушаем, берем благословление. Без владыки ничего не будет — я так думаю.

Яков Кротов: Катакомбная церковь – это же общее название для десятков и даже, наверное, сотен разных православных общин, которые живут свободно, часто анархично, автономно. У этого есть плюсы – не связанность с государством, отсутствие лицемерия, но в этом есть и минусы, потому что существует масса авантюристов и проходимцев типа Остапа Бендера, и от этого часто страдают члены Катакомбной церкви. А у владыки, мне кажется, жесткий барьер.

Ольга Загородняя: Внутренне у владыки эта дисциплина, военная закалка, — все есть. А на самом деле он человек очень добрый, за всех переживает, и к нему всегда можно подойти и все что угодно спросить, посоветоваться. Он как друг для всех нас, нет этой грани, когда боятся обратиться. Такого нет, как вы говорите.

Яков Кротов: Как вам удается поддерживать порядок и строить Церковь в условиях, мягко говоря, недоброжелательных и бороться с авантюристами?

Рафаил Мотовилов: Я не понимаю сочетания слов «церковная дисциплина». Я понимаю слова «уважение и любовь к человеку» и «выстраивание отношений с людьми», которых я не называю своими подчиненными, а называю соратниками…

Яков Кротов: Соратники – военное слово, владыка.

Я не понимаю сочетания слов «церковная дисциплина». Я понимаю слова «уважение и любовь к человеку»

​Рафаил Мотовилов: Но хорошее слово. Это значит – стоять вместе, плечом к плечу, и не давать возможности противнику найти брешь, через которую можно пройти. И если все так думают, то это будет крепость.

Если человек отвечает на мои рассуждения, на мое расположение к нему, он — мой человек, о котором я проявляю ту заботу, которую он желает видеть по отношению к себе. Наверное, я во многом не прав…

Яков Кротов: Ну, вы, владыка, какой-то ненастоящий архиерей! Архиерей не может так сказать: «я не прав». (смеются)

Ольга Загородняя: Он просто православный человек.

Яков Кротов: И даже любой православный пономарь никогда так не скажет.

Рафаил Мотовилов: Когда ко мне приходят и просят: «Владыка, я хочу быть у вас, я хочу с вами», – я прошу: «Вы напишите о себе немножко». И человек пишет. А тут мне знающие его говорят: «Он же пьяница, алкоголик». А человек, может быть, в сане. И я у него спрашиваю: «А вот про вас говорят, что вы употребляете спиртные напитки, притом неумеренно, вы, как люди говорят, алкоголик». – «Что вы, никогда!» И я не могу ему не верить. Я ему верю, я не верю тому человеку, который говорит, может быть, и правду. И мы его берем. Но когда вскрывается, что он солгал, в связи с этим мы с ним расстаемся уже не за то, что он алкоголик, а за то, что он лжец!

Я предпочитаю поверить в то, что архиереи летают, чем в то, что христианин может соврать

​Яков Кротов: Это мне напомнило об одном католическом святом XVI века, который был рохля, задумчивый, и в семинарии над ним все смеялись. Однажды однокурсники его толкают и говорят: «Смотри, летит архиерей!» Он поднимает голову, все начинают хохотать, а он говорит: «Я предпочитаю поверить в то, что архиереи летают, чем в то, что христианин может соврать «. (смеются)

Владыка, давайте ближе к горячей теме. Когда вы слушаете сейчас новости из Сирии, я думаю, вы вспоминаете, как это было.

Рафаил Мотовилов: Я много перемещался по Сирии, видел много святых, православных мест не только в Сирии, но и в Ливане. Встречался и с друзами, и с представителями разных других религиозных течений, и с христианами в том числе, посещал храмы. Я не был тогда еще воцерковленным человеком, для меня это был просто внутренний интерес, мне было интересно слушать, участвовать в богослужении, просто проникнуться тем духом, который присутствовал в этих храмах. Я видел эти здания, эти цветущие сады, людей, оптимистичных, несмотря на боевые действия (тогда только закончилось израильское вторжение в Сирию, на территорию Ливана). Мне нравился в них этот оптимизм, а с другой стороны, желание быть в мире, в доброте, в честности. Мне нравились в них те добрые начала, которые я наблюдал. Я встречался со многими военачальниками, и крупными в том числе, и там звучало такое немножко самовосхваление…

Яков Кротов: А в российской армии не бывает фанфаронства?

Рафаил Мотовилов: Конечно, бывает. Желание самовозвыситься присутствует у отдельных людей, даже, может быть, у многих.

Яков Кротов: Фанфронство как некоторый карьеризм, личное позерство или… Ведь вот то, как Гитлер рисовал перспективы немцам – завоевать полмира, это уже фанфаронство не карьерное, он был на вершине карьеры.

Я не понимаю, как можно на служении родине, отечеству делать карьеру

​Рафаил Мотовилов: Я думаю, здесь больше речь о карьерном фанфаронстве. Никто не будет отвергать, что есть желание получить более высокую должность и звание – они этим не страдают. Все страдают! И это нормально. Другое дело – каким способом это получается. Один человек желает купить это, и в предпоследнее время это было — за подарки, за подачки какие-то… Я не понимаю, как можно на служении родине, отечеству делать карьеру. На этом карьеру делают по-другому – своей преданностью и делами, своей служебной деятельностью. Не знаю, как это было, я очень редко бывал дома, я всегда был на полигоне и в части, и я три звания из пяти получил досрочно: капитана, подполковника и полковника, и не за то, что я с кем-то любезничал. А такое фанфаронство, если оно есть у кого-то, — ничего страшного.

Яков Кротов: А если бы у вас не было желания ехать ни в Афганистан, ни в Сирию, приказ бы пересилил? Возможна ли сегодня ситуация, когда российский солдат, военный офицер может отказаться ехать в Сирию, в Украину, в Уганду, куда-то еще? Вот насколько в жизни военного человека сочетается беспрекословное подчинение приказу и личный выбор?

Рафаил Мотовилов: Мне кажется, в жизни каждый человек делает выбор, и каждый выбирает свое.

Яков Кротов: Мы же часто встречам в газетах, в прессе, что люди, побывавшие в Чечне, например, жалуются, что им недоплатили и так далее, журналист спрашивает: «Но вы ведь могли отказаться?» И он говорит: «Я не мог, потому что тогда бы меня сжили со свету». Он говорит, что у него не было выбора, он вынужден был ехать.

Рафаил Мотовилов: Я говорю не о рядовых солдатах, а об офицерском корпусе. Человек мог поступить в какой-нибудь гуманитарный или технический вуз, но он поступил в военное училище.

Яков Кротов: И навсегда оставил свободу воли в папке в Генштабе?

В жизни каждый человек делает выбор, и каждый выбирает свое

​Рафаил Мотовилов: Нет, человек, который делает такой выбор, выбирает не только погоны, но и свою собственную жизнь. Он выбрал свое будущее, свое отношение, выбрал лозунг: «Кто, если не мы?» Это стержень его отношения к той ситуации, в которой он оказался. Другое дело, что существуют разные времена: мирные, сложные, революционные времена, конфликтные ситуации, и в каждое время человек с тем первоначальным выбором, который он сделал, если угодно, с присягой, обязан подтверждать свой собственный выбор, либо не подтверждать и уходить. Никто же не запрещает человеку уйти, если он ошибся в этом выборе. Это было и у нас, и когда я был курсантом военного училища, и в мою службу в начальных временах. Ну, не сложилось у человека, желает он уйти. И человек в мирное время делал много глупого и ненавистного, чтобы уйти: и через суды офицерской части, и пьянствовал, и прочее…

Яков Кротов: То есть, чтобы уйти, человек становится алкоголиком? А он не может просто написать бумагу и уйти?

Рафаил Мотовилов: Это было не принято. Надо было измарать свою собственную карьеру.

Яков Кротов: А что значит – принято или не принято?

Митрополит Рафаил Мотовилов

​Рафаил Мотовилов: Не знаю, я не разбирался, какие там бумаги были на этот счет, но Министерство обороны с большой неохотой расставалось со своими офицерами. И не потому, что чего-то было мало или много, но так считалось, и я так считал, и, наверное, тоже так поступал, когда был командиром части, командиром развернутого полка — там было 2 тысячи человек офицеров и их жен, и все эти конфликты приходилось каким-то образом урегулировать и создавать условия, чтобы не было кляуз.

В этом смысле и сама среда, и офицерский корпус представляет собой коллектив, который помогает людям ощутить самих себя, стать самими собой. Это то же самое, что сейчас в Церкви. Приходят многие люди, совершенно разные и по уровню восприятия, и по уровню воцерковленности, и по уровню отношения к семейной жизни, к войне и прочему. И если мы найдем правильную позицию, если мы поймем тех людей, которые желают служить Богу, не развратничать духовно, прости Господи, то в этом смысле коллектив может помочь людям стать другими. То есть нужно, чтобы то желание, которое имеется вначале, стало уже не желанием, а действием.

Яков Кротов: Это, владыка, вы прямо по Антону Семеновичу Макаренко — «Педагогическая поэма»…

Рафаил Мотовилов: Но ведь все это делается из любви! Мы же хотим держать людей не из-за того, что они нам нравятся, а потому что мы дерзаем надеяться, что мы им поможем, и они встанут на тот путь, где станут лучше.

Армия не для того, чтобы научиться дружить, стать мужчиной, а для того, чтобы убивать, это высшая цель

​Яков Кротов: Если говорить о Церкви – аминь, аминь, аминь. А война – это такое занятие… Вспоминается реклама американских вербовочных пунктов: «Хочешь увидеть мир, встретить интересного человека и убить его – иди к нам в армию». Армия не для того, чтобы научиться дружить, стать мужчиной, а для того, чтобы убивать, это высшая цель.

Ольга Загородняя: Защищать отечество, а не убивать. Защита отечества – священный долг каждого гражданина, для этого и идут в армию.

Яков Кротов: А применимо ли слово «священный» к военной службе? Ведь «священный» – это то, что имеет отношение к создателю, к молитве, к поклонению Богу. Такое определение дает нам богословие. Священный – это то, что отделено от людей и отдано Богу. Священная война – это война, когда все оружие, взятое у противника, складывается в кучу вместо того, чтобы делить его между победителями, и сжигается, оно – Божье, оно запретно для меня, я его не беру. Но человек, который посвятил себя Богу, его воля — у Господа…

В основе любой войны лежат отношения Бога и Сатаны

​Ольга Загородняя: Война – это прежде всего сражение, в основе любой войны лежат отношения Бога и Сатаны. Те, кто на стороне Бога, и те, кто на стороне Сатаны, воюют друг против друга. Почему начинаются войны? Жадность, зависть… И даже многие историки пишут, что в основе многих войны лежат отношения между христианами, Христом и противниками христианства, скажем так.

Яков Кротов: А многие пишут, что в основе войны лежит похоть, стремление мужчины как-то неверно реализовать свою мужскую силу. Но тогда это все скатывается на дочеловеческий, животный уровень, когда сражаются рогами какие-то самцы оленей.

Ольга Загородняя

​Ольга Загородняя: Наши военные защищают Христа!

Рафаил Мотовилов: Я не думал, что похоть может лежать в основе какого-то серьезного военного столкновения, если мы говорим об освободительных войнах.

Яков Кротов: А от кого мы освобождаем Сирию, владыка?

Рафаил Мотовилов: Сирию мы ни о кого не освобождаем. Сегодняшняя ситуация не стоит особняком, но таких войн мы пока еще, наверное, не знали.

Яков Кротов: Ну, Афганистан – и там мы помогали законному правительству, правда, предварительно свергнув парочку правительств.

Рафаил Мотовилов: Да, сначала свергли, а потом помогали. Тут мне трудно как-то категорически выразить свое отношение. Я там был и видел этих людей, видел руководство. С Хафезом Асадом мы не встречались, а вот с его политическим руководством на уровне министерств мы были если уж не в приятелях, то очень хорошо знакомы.

Яков Кротов: А в Сирии действительно передний фронт борьбы, как сказала Ольга Дмитриевна, между христианами и мусульманами?

В Сирии никогда не возникало вопроса о преследовании христиан

​Рафаил Мотовилов: Я не думаю, что это какое-то столкновение христианства и мусульманства, здесь все гораздо прозаичнее. Мне кажется, здесь нефть и все, что с ней связано. Может быть, мне, как священнослужителю, не следует рассуждать на эту тему, но в Сирии никогда не возникало вопроса о преследовании христиан. Тогда, в начале 80-х я не слышал этого. И со стороны правительства Сирии православие, христианство никогда не преследовалось, не гнобилось и не унижалось. Были открыты храмы, христиане ходили, совершали свои праздники, было паломничество и так далее.

Я хочу привести пример не по Сирии, а по Турции. Я ездил туда в паломничество по приглашению турецких властей, в храм Николая Мирликийского Чудотворца. Нам настоятельно говорили: «Вы не надевайте священническую одежду, потому что турки этого не любят. Даже местные священнослужители не ходят в священнических одеждах вне богослужения «. Я сказал: «Ну, как я, будучи митрополитом, буду ходить в пиджаке? Это невозможно!» И я всегда ходил в рясе, в клобуке и так далее, хотя и жарко было. Этот храм Николая Чудотворца тогда был в несчастном состоянии (сейчас его немножко подделали), тем не менее, мы там прожили трое суток, и все это время у нас постоянно была молитва, мы проводили там богослужения. Мы приходили туда к 8 часам, и до тысячи человек нас встречали и провожали, когда эта наша делегация, человек 12-15, шла от гостиницы в храм. И не то что камень бросить, а никто даже дурного слова не сказал! Они пытались даже похлопать нам.

Люди уважают верующего человека

Люди уважают верующего человека. И они видели в нас верующих людей. Та доброта и уважение, которое они к нам проявляли, во мне просто осели, как основание для пересмотра моего отношения к мусульманству. У меня нет противоречия к ним, как и к любому другому верующему человеку. Нет. Если люди желают так верить, ради Бога. Другое дело, когда получается экстремизм, желание обидеть низшего, унизить слабого, — вот это плохо.

Яков Кротов: Владыка потерял тогда ногу в Сирии, если не ошибаюсь, и вторая тяжело ранена…

Рафаил Мотовилов: Обе.

Яков Кротов: Вы как Маресьев — догадаться невозможно!

Я делаю свое дело так, как хотел меня видеть Господь

​Рафаил Мотовилов: Меня смущают эти слова. Я делаю свое дело так, как хотел меня видеть Господь.

Яков Кротов: А если бы вы делали дело, как Маресьев, я бы вас не позвал. Мне совершенно все равно, какой силой вы исцеляете людей. Я думаю, что Бог дает силу исцеления, а Сатана эту силу отбирает. Человек, который летает на истребителе или бомбардировщике и убивает людей, это одно… И мое большое смущение в связи с нынешней ситуацией в Сирии и тогдашней вашей, 1984 года, что это все-таки война, а не паломничество. Ольга Дмитриевна сказала, что там передний край…

Ольга Загородняя: Нет, я сказала теоретически, что такое война — это отношения Бога с Дьяволом, это лежит в основе. Важно не кто с кем воюет, а кто какие цели преследует.

Яков Кротов: Цель оправдывает средства?

Ольга Загородняя: Ничего подобного! Нельзя так говорить.

Рафаил Мотовилов: Ни в коем случае! Это совсем бесовское утверждение – «цель оправдывает средства».

Яков Кротов: Это выражение приписывали иезуитам.

Ольга Загородняя: Все зло в мире от иезуитов, между прочим, — так говорили раньше.

Российское участие в нынешней войне в Сирии началось с того, что подключились к кампании против «Исламского государства»

​Яков Кротов: Российское участие в нынешней войне в Сирии началось с того, что подключились к кампании против «Исламского государства». Вот они, может быть, разрушили Триумфальную арку в Пальмире (я еще не видел фотографии разрушенной арки, и у меня есть основания не доверять таких сообщениям, не подкрепленным фотографиями). Ну, допустим, что эти противники Асада уничтожают античные памятники (кстати, то, что они в таком полуразрушенном состоянии — та же Пальмира и другие памятники — это ведь наша, православная работа).

Полторы тысячи лет назад мы, православные, уничтожали языческие храмы Диониса, Венеры, Артемиды, потому что считали это богопротивным. Сегодня нам это как бы забыли. Но мы знаем, что все равно в православии это было, и оно, может быть, никуда и не делось. Мы восхваляем пермских архиепископов XV века, которые брали топор и рубили дубы, на которых пермяки вешали приношения языческим божествам, мы до сих пор считаем, что это было хорошее дело. По Евангелию золотое правило этики – делай другому то, что хочешь, чтобы делали тебе, то есть умей отзеркалить ситуацию, умей занять позицию другого, не исповедуй мораль «хорошо – если я украду корову, плохо – если у меня украдут корову».

Вы говорили об уважении к исламу. Одинаков ли ислам, каким вы его видели в Сирии? Уважаете ли вы только ислам, который вам хлопает в ладоши, когда вы идете молиться, или вы уважаете и тот ислам, который может схватиться за саблю, за меч, за пулемет и сражаться с российскими солдатами?

Это совсем бесовское утверждение – «цель оправдывает средства»

​Рафаил Мотовилов: В вашем вопросе заключен и ответ. Я не могу согласиться с теми извращенцами ислама, которые собирают людей, чтобы убивать.

Яков Кротов: Значит, вы неверно извлекли ответ из моего вопроса. Вы против тех мусульман, которые извращают, как вам представляется, ислам, потому что начинают убивать, а многие российские атеисты против православных, которые извращают православие, когда тоже начинают убивать под православными лозунгами, едут защищать православие от исламской угрозы. Когда российские добровольцы 20 лет назад ехали в Сербию, это было хорошо, а когда узбек или киргиз едет защищать ислам в Сирию, это почему-то плохо. Хотя, с точки зрения религиоведа, это абсолютно идентичные поступки.

Рафаил Мотовилов: Мы читаем Библию, и там много примеров, которые как раз говорят об этом. Есть люди, которые вооружаются и стремятся защищать свое отечество, а есть люди, которые идут захватить его. И кто-то прав, а кто-то не прав.

Яков Кротов: Я чувствую, что сейчас начну говорить от имени атеистов… Все три великих мировых религии – иудаизм, христианство и ислам – с точки богословия (и они сами себя так иногда называют), это религии Библии, религии Книги. Мало кто из нас, православных, понимает, что Ураза Байрам – это праздник, посвященный не какому-то событию из жизни пророка Мухаммеда, а праздник, посвященный истории Авраама, вспоминающий, как Авраам был готов во имя веры, послушания Богу принести в жертву единственного сына, но вместо сына ему был дан козленок. И вот вслед за Авраамом мы приносим в жертву козленка — замечательно, ребенок остался в живых! Но это же радостное событие и для нас, православных, и для иудеев, так что у нас общие истоки. И тогда атеист спрашивает: чем мусульманин, который хочет создать свое «Исламское государство», отличается от евреев, которые вторглись на территорию Палестины, отвоевали себе кусок между Ливаном и югом и создали свое государство? Не скрывали, что они захватчики, но такова воля Божия, об этом Священное Писание. С точки зрения буддиста, китайского конфуцианца… Он не поймет. Можете вы ему объяснить, чем поведение Иисуса Навина, который завоевывает Палестину, отличается от поведения Александра Невского, который завоевывает что-то для России, или от поведения араба, мусульманина, который завоевывает что-то для своей исламской общности? Все это агрессия или как?

Я не могу согласиться с теми извращенцами ислама, которые собирают людей, чтобы убивать

​Рафаил Мотовилов: Господь говорил: «Я пришел и принес новую заповедь: да возлюбите друг друга». И мы говорим: как Тебя любить? Через тех людей, которые нас окружают? Мы говорим: служение Богу через служение человеку. И это правильно, это невозможно по-другому. А как я увижу вашу любовь? А вы заповеди соблюдайте! Ведь ни одна наша заповедь не говорит об убийстве или о чем-то другом, что могло бы принести смерть. Другое дело, что Он говорит: «Нет большей правды, чем положить душу за други своя».

Яков Кротов: Я все-таки прерву вас от имени разгневанного слушателя. А кто выбирает друзей? Нам Бог указал, что Сирия – друг России, и поэтому давайте? Положить жизнь (ведь в Евангелии душа – это синоним жизни) за других очень хорошо на бумаге, но мы живем в овраге, где я сам выбираю себе друзей. Все равно это свободный выбор – помогать этим или тем.

А с армией меня, владыка, очень смущает другое. Ведь не вы, полковник, лицо, как сказанное в Евангелии, подчиненное («мне говорят – я иду», как говорил сотник, пришедший к Спасителю), решали, кто вам друг, кто враг, а решал Леонид Ильич Брежнев, видимо, лично и товарищ Устинов, что «вот наши друзья». Получается, что вы, как военный, были лишены первого человеческого права – дружить и любить по своему усмотрению, и любили того, кого любит Леонид Ильич.

Рафаил Мотовилов: Но ведь любить можно ближнего, жену, отечество, Бога, и это разноуровневые понятия.

Яков Кротов: А «Бог» и «отечество» – разноуровневые понятия?

Рафаил Мотовилов: Разноуровневые. Я не служу нашему государству, я служу моему отечеству.

Яков Кротов: Есть противоречие между отечеством небесным и отечеством земным? Возможно ли такое противоречие?

Отечество, которому я служу, это отечество, которое благословил Господь, устроил его, принял, и я призван защищать это отечество

​Рафаил Мотовилов: Нет, пожалуй. В моем понимании отечество, которому я служу, это отечество, которое благословил Господь, устроил его, принял, и я призван защищать это отечество, Его отечество на земле.

Яков Кротов: То есть, если понадобится, вы возьмете в руки меч и пойдете?

Рафаил Мотовилов: За то отечество, которое Господь даровал мне.

Яков Кротов: С мечом? Архиерей? Опять в Сирию, владыка?

Рафаил Мотовилов: «Меч» – понятие сложное. Слово Божие острее меча.

Ольга Загородняя: Кто с мечом к нам пришел, тот от меча и погибнет.

Яков Кротов: Добро бы меч, но владыка был в Сирии не с мечом, а с чем-то более массивным.

Рафаил Мотовилов: Я там был не с мечом, я был наставником, советником.

Яков Кротов: Это еще хуже.

Слово Божие острее меча

​Рафаил Мотовилов: Конечно, это не здорово. Но я же их учил не убивать, а делать на поле боя то, чему меня учили. Может быть, там небольшая грань между этими понятиями – убивать и учить убийству, но, тем не менее, я учил их строить оборонительные сооружения, обороняться. Мне, наверное, повезло, я там присутствовал в то время, когда уже прошли острые действия, и начались оборонительные обстоятельства. Я их учил не двигаться, а держать оборону.