Великий князь Киевский и Черниговский Игорь Ольгович

И́горь О́льгович
(в крещении —
Георгий
; в иночестве —
Гавриил
; в схиме —
Игнатий
; ? — 9 (по другим сведениям, 19 сентября 1147)) — сын Олега Святославича, князя черниговского. Святой Русской Православной Церкви; память: 5 (18) июня (перенесение мощей) и 19 сентября (2 октября). Великий князь Киевский (1146)[1].

Киевское княжение

1 августа 1146 года умер князь Всеволод, брат Игоря. Неприязнь к Всеволоду, по всей видимости, послужила для возбуждения ненависти к его брату Игорю и всем Ольговичам.

Игорь, по завещанию покойного брата, вступил на великокняжеский престол; ему присягнули жители Киева. Но вскоре началось недовольство из-за нежелания нового князя сместить тиунов. Киевляне тайно предложили престол Переяславскому князю Изяславу Мстиславичу.

Под Киевом у Надова озера произошла битва между войсками князя Игоря и Изяслава Мстиславича, и киевские войска в разгар сражения перешли на сторону Изяслава. Четыре дня Игорь Ольгович скрывался в болотах около Киева, прежде чем был взят в плен 13 августа 1146 года; был привезён в Киев и посажен в «поруб» (холодный бревенчатый сруб, без окон и дверей)[2][3][4]. Его княжение продолжалось две недели. В порубе князь тяжело заболел и был близок к смерти. В этих условиях противники князя разрешили «вырубить» его из заточения и согласно его воле постричь в схиму в Киевском Феодоровском монастыре (постриг совершил Переяславский епископ Евфимий). Но князь выздоровел, оставшись иноком монастыря.

В 1147 году киевское вече, желая отомстить роду Ольговичей в связи с раскрывшимися планами захватить или убить Изяслава, решило расправиться с князем-иноком. Митрополит и духовенство, особенно брат великого князя — Владимир Мстиславич — старались остановить бессмысленное кровопролитие. Восставшие ворвались в храм во время литургии, схватили молившегося пред иконой Божией Матери («Игоревский» образ; празднование — 5 июня) Игоря и повлекли его на расправу. Владимиру Мстиславичу удалось отбить Игоря у разъяренной совершенно неуправляемой толпы и довести до двора своей матери, но киевляне выломали ворота, вырвали Игоря из рук защитников, убили, а труп, привязав к ноге веревку, выволокли и бросили на торговой площади. Даже мертвое тело князя подвергли избиению и поруганию. На другое утро князь был погребён в монастыре св. Симеона, на окраине Киева[5][6][7][8][9][10].

По мнению академика Рыбакова Б. А., убийство князя Игоря, помимо общей нелюбви широких слоёв населения Киева к Ольговичам, было связано также с тем, что даже в куколе схимника он представлял реальную опасность для нового великого князя Изяслава Мстиславича. Так, спустя полвека, племянник Изяслава Мстиславича — Рюрик Ростиславич был пострижен в монахи своим зятем Романом Мстиславичем (внуком Изяслава), но при повороте судьбы расстригся и снова стал князем. Игорь же прошёл все коронационные формальности и даже заключил «ряд» с киевлянами; была у князя и своя великокняжеская печать, на одной стороне которой был изображён святой Георгий, патрон Игоря, а на другой — святая София, покровительница Киева[9].

Доктор исторических наук Фроянов И. Я. считает, что «убийство Игоря произошло не на социальной почве, хотя привкус социальности в нем есть несомненный. Нельзя… относиться к нему и как к политическому убийству». Оно носило магический характер, соответствующий языческому сознанию. Убить Игоря и покончить с Ольговичами – одно и то же. Убийство Игоря имело «магический знак пресечения каких бы то ни было попыток Ольговичей сесть на киевском столе…»[11].

По летописи, князь Игорь был муж храбрый и великий охотник к ловле птиц и зверей, был читатель книг и в книгах церковных учён; роста он был среднего, сухощав, лицом смугл, сверх обычая носил длинные волосы и небольшую узкую бороду.

В 1150 году князь Новгород-Северский Святослав Ольгович перенёс мощи своего брата в Чернигов и положил в Спасо-Преображенском соборе.

Во время монголо-татарского нашествия на Русь (1237-1240 гг.) мощи князя Игоря вместе с ракой во избежание их поругания были спрятаны черниговцами под фундамент собора, где пребывают и поныне[12]. Все попытки поднять раку с мощами наверх не принесли желаемого результата в связи с опасностью обрушения несущей стены собора. Рака с мощами святого Игоря находится под спудом, вероятно, возле северной стены.

Детей после себя не оставил.

Именем святого Игоря был назван его родной племянник — князь новгород-северский и черниговский Игорь Святославич, будущий герой памятника литературы Древней Руси «Слово о полку Игореве», который, как и его святой дядя, был похоронен в Спасо-Преображенском соборе города Чернигова.

Ранние годы

Как и другие Рюриковичи периода политической раздробленности, Игорь Ольгович всю свою жизнь провел в усобицах и кровопролитных столкновениях восточнославянских князей. Первые летописные свидетельства о нем относятся к 1116 году. Тогда молодой Игорь Ольгович участвовал в походе на Минск, организованном Владимиром Мономахом. 13 лет спустя при Мстиславе Великом он ходил с дружиной на Полоцк. Правившие на территории, ныне принадлежащей суверенной Беларуси, князья принадлежали к боковой ветви Рюриковичей и регулярно конфликтовали со своими родственниками, что приводило к частым войнам в этом регионе.

В 1136 году Игорь Ольгович поддержал детей Мстислава Великого в их борьбе против Ярополка Киевского. За это князь вместе со своими братьями получил часть Переяславской земли и окраинный город Курск. Игорь относился к черниговской династии. В своей семье он долгое время оставался на вторых ролях. Старшим считался его брат Всеволод, которому и принадлежал Чернигов.

Предки

Поражение

Всю свою жизнь Олег Святославич провел в войне против киевских князей. Теперь его второй сын оказался в прямо противоположном положении. Он сам был киевским князем, но ему противостояли почти все прочие Рюриковичи. Даже столичные воеводы Иван Войтишич и Лазарь Саковский, а также тысяцкий Улеб изменили ему.

Несмотря на отчаянное положение, Игорь, князь Киевский, не отказался от борьбы. Вместе с младшим братом и племянником он вооружил небольшую дружину и вместе с ней выдвинулся против Изяслава Мстиславовича. Полки великого князя из-за своей малочисленности были закономерно разбиты. Рассеянные воины бросились в бегство. Обоим Святославам удалось оторваться от преследователей, а вот конь Игоря Ольговича увяз в болоте. Великого князя поймали и привели в победившему Изяславу. Тот повелел отправить противника в монастырь в городе Переяславле недалеко от Киева.

Почитание в Православии

Князь Игорь почитается православными в лике благоверного, а также страстотерпца.
Дни памяти:

• 19 сентября (2 октября) — день мученической кончины святого благоверного великого князя Игоря Черниговского и Киевского (1147 г.)
• 5 (18) июня — перенесение мощей святого благоверного великого князя Игоря Черниговского и Киевского (1150 г.). Игоревской иконы Божией Матери (1147 г.)[13]
• 22 сентября (5 октября) — в соборе Тульских святых (с 1987 года)[14].

Князь Игорь почитается также и в католичестве — он занесён в католические святцы как святой Игорь II, князь Московский

[15][16].

Постриг

Дома сторонников Игоря в столице были разграблены. В погромах приняли участие дружинники мнимых союзников Ольговича князей Давидовичей. Младший брат Игоря Святослав пытался выручить родственника. Он безуспешно уговаривал помочь Юрия Долгорукого. В конце концов ему вместе с супругой Игоря самому пришлось бежать из родной Северской земли.

Свергнутый киевский князь тем временем серьезно заболел. Его жизнь оказалась на волоске. Заключенный в монастыре попросил Изяслава разрешения принять постриг, на что получил согласие. Вскоре Игорь принял схиму. Более того, он даже выздоровел и перебрался в киевский монастырь.

Игоревская икона Божией Матери

Основная статья: Игоревская икона Божией Матери

Игоревская икона Божией Матери, перед которой молился в последние минуты своей жизни святой страстотерпец великий князь Черниговский и Киевский Игорь Ольгович 19 сентября 1147 г.), была помещена в приделе святого Иоанна Богослова в Успенском соборе Киево-Печерской Лавры. Икона эта древнего греческого письма с надписью о принадлежности святому Игорю[17][13][18].

Самые ранние из известных списков иконы — две иконы 2-й половины XVI века (обе в Государственной Третьяковской Галерее: одна происходит из собрания П. М. Третьякова, другая поступила из Государственного Исторического Музея). Обе выполнены в Москве, возможно, во времена митрополита Макария (1542—1563), когда в его мастерских создавались повторения древних чтимых икон с точным соблюдением их иконографии и размеров.

Гимнография

Тропарь, глас 4:
Наста днесь всечестная память страстотерпца благоверного князя Игоря, созывающая люди в пречестный храм Спасов, идеже радостно сошедшася благочестивых множество молитвенно празднуют святую память твою, и с верою взывают ти: молися, святе, стране Российстей, граду Чернигову и всем православным христианом в мире и благоденствии спастися.[19]

Другой тропарь, глас 4:

Просветився Божественным крещением, Духа Святаго свет­лостьми озаряем, Евангелие Христово в сердце твое восприял еси, делом слово Сына Божия исполняя, благоверный княже Игоре, моли всеблагаго Спасителя нашего даровати нам мир, и милость, и спасение душ наших, чтущих честную память твою.

Кондак, глас 6:

Изменил еси земнаго княжения славу во иночества образ сми­ренный, и страдальчески земное житие скончав, ныне на небесех радуешися, усердне моляся о чтущих тя, Игоре, страдальцев похвало.

Другой кондак, глас 8:

Княжескую диадему обагрил еси кровию твоею, богомудре страстотерпче Игоре, за скиптр крест в руку приим, явился еси победоносец и жертву непорочну Владыце принесл еси себе. Яко бо агнец незлобив от раб убиен был еси, и ныне радуяся предстоиши Святей Троице, молися спастися душам нашим.

Величание:

Величаем тя, страстотерпче святый княже Игоре, и чтем святую память твою, ты бо молиши о нас Христа Бога нашего.

Молитва святому Игорю

Перенесший тяжкие душевные страдания и физические муки Святой князь Игорь Черниговский помогает тем, у кого в жизни возникли сложные обстоятельства. Особенно, когда человека предали.
По молитвам к нему испрашивают люди исцеления от многих болезней, а также терпения в перенесении посылаемых испытаний. Ему молятся о мире в стране и спокойствии в обществе. Его молитв просят те, кто ищет настоящей любви.

Святой князь Игорь покровительствует государственным мужьям в их благих начинаниях и православным воинам, а также является небесным заступником для мужчин, которые носят имя Игорь.

Молитва князю Игорю

Святой князь Игорь

О святый угодниче Божий, страстотерпче благоверный, княже Игоре!

Ты из млада Бога возлюбил еси, мудрования плотская, честь и славу княжескую ни во что же вменил еси и монашескаго образа, еще юный леты, достигл еси, к Богу единому всею душею твоею прилепился еси, и благое иго Христово на ся взем, путем спасительным неуклонно шествовал еси даже до смерти мученическия.

Сего ради венча тя Господь, блаженне Игоре, венцем славы и прият в Своя Небесная селения, идеже ты ныне, неизреченныя славы и радости наслаждающеся в невечернем дни Царствия Христова, с лики святых страстотерпцев и всех святых Бога о нас умоляеши.

Молимся тебе, святче Божий, припадая к честному образу твоему: молися о нас грешных и непотребных, испроси молитвами твоими мира державе нашей, граду сему (и святому храму сему) благодати и милости.

Церковь святую огради молитвами твоими от ересей и расколов, пастырем ея испроси ревность и благочестие, всем же нам любовь нелицемерную и терпение даруй, грехов наших прощение, болезней и всяких недугов исцеление.

Покрый и сохрани всех нас от всяких бед, скорбей и напастей, да, благодаряще, прославим Святую Живоначальную Троицу, Отца и Сына и Святаго Духа, во веки веков. Аминь.

Церкви в честь святого

• Церковь Святого Игоря Черниговского (Ново-Переделкино)
• Церковь-часовня Благоверного Князя Игоря Черниговского (Пушкин)
• [sv-voin.ru/ Храм святого благоверного князя-страстотерпца Игоря Черниговского (Владивосток)]
• [eparchia.patriarchia.ru/db/text/2502238.html Храм святого благоверного князя-страстотерпца Игоря Черниговского (Киев)]
• [timer.od.ua/rubric/Общество/v_odesse_osvyatili_tserkov_svyatogo_igorya_chernigovskogo_930.html Храм святого благоверного князя-страстотерпца Игоря Черниговского (Одесса)]
• [igor.church.ua Храм святого благоверного князя-страстотерпца Игоря Черниговского (Днепродзержинск)]

Примечания

1. [enc-dic.com/enc_biography/Igor-olgovich-105960.html Игорь Ольгович. Большая биографическая энциклопедия, 2009]. Проверено 29 октября 2013.
2. [statehistory.ru/books/Vasiliy-Tatishchev_Istoriya-Rossiyskaya—CHasti-2-4/18 Татищев В. Н. Собрание сочинений: В 8-ми томах: Т. 2. История Российская. Части 2-4: — Репринт с изд. 1963, 1964 гг.. — М.: Ладомир, 1994]. Проверено 29 октября 2013.
3. [www.gumer.info/bibliotek_Buks/History/Solov/2_4_2.php Соловьёв С. М. История России с древнейших времен. Издательство: С.-Петербург. Издание Высочайше утверждённого Товарищества «Общественная польза», 1896]. Проверено 29 октября 2013.
4. [co6op.ru/node/601 Карамзин Н. М. История государства Российского. Т.2. Издательство: АСТ, 2003]. Проверено 29 октября 2013.
5. [litopys.org.ua/ipatlet/ipat15.htm Полное собрание русских летописей: Т.2. Ипатьевская летопись. Издание 1-е. СПб., 1843]
6. Полное собрание русских летописей: Т.1. Издание 1-е. Лаврентьевская и Троицкая летописи. СПб., 1846
7. Полное собрание русских летописей: Т.7. Издание 1-е. Летопись по Воскресенскому списку. СПб., 1856
8. Полное собрание русских летописей: Т.13. Летописный сборник, именуемый Патриаршею или Никоновской летописью. Часть I. СПб., 1904
9. ↑ 12
   Рыбаков Б. А. Пётр Бориславич. Поиск автора «Слово о полку Игореве» М.: Издательство «Молодая гвардия», 1991
10. Славянская энциклопедия. Киевская Русь — Московия: в 2 т. / Авт.-сост. В. В. Богуславский. — М: Олма-Пресс, 2003. ISBN 5-224-02251-7
11. Фроянов И. Я. Древняя Русь IX-XIII веков. Народные движения. Княжеская и вечевая власть. М.: Русский издательский центр, 2012. С. 243, 245
12. Поселянин Е. Н. Сказание о святых вождях Земли Русской. Москва, издательство «Паломник», 1997 (с репринтного издания 1900 года)
13. ↑ 12
    [www.pravenc.ru/text/293515.html Игоревская икона Божией Матери. Православная энциклопедия]
14. [mospat.ru/calendar/sobor1/tul.html Собор Тульских святых]. Официальный календарь Русской православной церкви. Проверено 28 августа 2014.
15. [severr.livejournal.com/33551.html?thread=1013519 День Святого Игоря Черниговского]
16. [nominis.cef.fr/contenus/saints_1277.html Saint Igor II — prince de Moscovie (✝ 1147). Французский церковный католический календарь]
17. [days.pravoslavie.ru/Life/life1244.htm Игоревская икона Божией Матери. Православный календарь]
18. [www.sedmitza.ru/text/718041.html Игоревская икона Божией Матери. Седмица.RU]
19. [www.irmologion.ru/fonts.html Церковно-славянские шрифты (Church Slavonic Fonts)]

Литература

• Игорь Ольгович // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Полное собрание русских летописей: Т.1. Издание 1-е. Лаврентьевская и Троицкая летописи. СПб., 1846
• Полное собрание русских летописей: Т.2. Ипатьевская летопись. Издание 1-е. СПб., 1843
• Полное собрание русских летописей: Т.7. Издание 1-е. Летопись по Воскресенскому списку. СПб., 1856
• Полное собрание русских летописей: Т.13. Летописный сборник, именуемый Патриаршею или Никоновской летописью. Часть I. СПб., 1904
• Татищев В. Н. Собрание сочинений: В 8-ми томах: Т. 2. История Российская. Части 2-4: — Репринт с изд. 1963, 1964 гг.. — М.: Ладомир, 1994
• Соловьёв С. М. История России с древнейших времен. Издательство: С.-Петербург. Издание Высочайше утверждённого Товарищества «Общественная польза», 1896
• Карамзин Н. М. История государства Российского. Т.2. Издательство: АСТ, 2003
• Рыбаков Б. А. Пётр Бориславич. Поиск автора «Слово о полку Игореве» М.: Издательство «Молодая гвардия», 1991
• Поселянин Е. Н. Сказание о святых вождях Земли Русской. Москва, издательство «Паломник», 1997 (с репринтного издания 1900 года)
• Пчелов Е. В. Рюриковичи. История династии. Москва, Издательство «Олма-Пресс», 2003
• Славянская энциклопедия. Киевская Русь — Московия: в 2 т. / Авт.-сост. В. В. Богуславский. — М: Олма-Пресс, 2003. ISBN 5-224-02251-7
• Фроянов И. Я. Древняя Русь IX-XIII веков. Народные движения. Княжеская и вечевая власть. М.: Русский издательский центр, 2012. С. 217, 218, 220-222, 224, 226-247, 442.
• Бережков М. Н. [dlib.rsl.ru/viewer/01003634958#?page=2 Блаженный Игорь Ольгович, князь Новгородсеверский и великий князь Киевский.] / М.Н. Бережков – М.: Книга по Требованию, 2012. – 46 с. ISBN 978-5-458-14984-6
• Экземплярский А. В.
  Черниговские, князья // Русский биографический словарь : в 25 томах. — СПб.—М., 1896—1918.

Ссылки

• Игорь Ольгович // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

• Летописные племена	славянские: белые хорваты · болоховцы · древляне · дреговичи · дулебы (волыняне) · вятичи · кривичи · поляне · радимичи · северяне · словене ильменские · тиверцы · уличи; финно-угорские: весь · меря · мурома · чудь заволочская · черемисы, мордва, пермь, печера, емь, нарова, ливы; балтские: голядь · литва · летьгола · зимигола · корсь · ятвяги;
  Киевские правители до распада Древнерусского государства (1132)	Аскольд и Дир · Олег Вещий · Игорь Рюрикович · Ольга · Святослав Игоревич · Ярополк Святославич · Владимир Великий · Святополк Окаянный · Ярослав Мудрый · Изяслав Ярославич · Всеслав Брячиславич · Святослав Ярославич · Всеволод Ярославич · Святополк Изяславич · Владимир Мономах · Мстислав Великий
  Значимые войны и битвы	Походы Руси против Византии · Каспийские походы русов · Восточный поход Святослава · Русско-печенежские войны · Русско-половецкие войны · Междоусобные войны на Руси · Битва на реке Калке · Битва на реке Сити
  Основные княжества в XII—XIII веках	Владимиро-Суздальское · Галицко-Волынское · Киевское · Муромское · Новгородская земля · Новгород-Северское · Переяславское · Полоцкое · Рязанское · Смоленское · Туровское · Черниговское
  Общество	Язычество славян · Двоеверие · Христианство на Руси · Вече · Дружина
  Ремёсла и экономика	Деньги в Древней Руси · Ремёсла в Древней Руси · Торговля в Древней Руси · Древнерусское лицевое шитьё
  Культура	Древнерусский фольклор · Святая Русь · Русская иконопись
  Литература	Русские летописи · Русская Правда · Слово о законе и благодати · Повесть временных лет · Поучение Владимира Мономаха · Слово о полку Игореве · Моление Даниила Заточника · Слово о погибели Русской земли
  Зодчество	Список древнерусских архитектурных сооружений домонгольского периода · Крестово-купольные храмы Древней Руси · Крепостные сооружения в Древней Руси

  Географическое и этнографическое деление	Северо-Западная • Северо-Восточная (колонизация) • Западная • Юго-Западная • Великая • Малая • Белая • Чёрная • Червонная • Новая • Карпатская • Пряшевская
  Этапы развития	крещение Руси • политический распад Руси • русские княжества • объединение Руси
  Войны с кочевниками	русско-печенежские войны • русско-половецкие войны • монгольское нашествие на Русь • крымско-ногайские набеги на Русь
  Этимология и лексика	название Руси • «всея Руси» • Святая Русь • Рутения
  Связанные этнонимы	русы • древнерусская народность/русичи • русины/руснаки/рутены (этноним прошлого) • великоруссы • белорусы • малороссы • русские • карпатские русины • паннонские русины
  Идентичности на общерусской основе	малороссийская идентичность • западнорусизм • триединый русский народ

  Священномученики	Кукша Печерский • Онисим (Пылаев) • Пётр (Павлушков) • Никита (Прибытков)
  Мученики	Михаил Всеволодович
  Преподобные	Никола Святоша • Александр Пересвет • Андрей Ослябя • Макарий Жабынский
  Святители	Николай Мирликийский • Феоктист Печерский • Пимен (Чёрный)
  Благоверные	Князья Борис и Глеб • Игорь Ольгович • Александр Невский • Иоанн Калита • Димитрий Донской
  прочие	Схимонахиня София

Конфликт с подданными

Перед тем как войти в столицу в качестве правителя, Игорь отправил туда своего младшего брата Святослава. Наибольшее возмущение киевлян вызывали тиуны Всеволода (летописи сохранили имя одного из них – Ратша). Горожане стали жаловаться на прежних управляющих и бояр. Святослав от имени брата пообещал, что после его восшествия на престол киевляне смогут сами выбирать себе тиунов. Вести об этом так разгорячили горожан, что они стали громить дворцы приближенных умершего Всеволода. Святославу с большим трудом удалось восстановить в столице порядок.

Когда Игорь князь Киевский вступил в город, он не стал торопиться с исполнением обещаний. Одновременно с тем жители столицы начали налаживать тайную связь с Изяславом Мстиславовичем (сыном Мстислава Великого и внуком Владимира Мономаха). Именно в этом князе многие недовольные видели законного правителя, чья династия была насильно изгнана с киевского престола Всеволодом.

Отрывок, характеризующий Игорь Ольгович

– Изволите видеть, мой любезнейший, записку я вашу читал, – перебил Аракчеев, только первые слова сказав ласково, опять не глядя ему в лицо и впадая всё более и более в ворчливо презрительный тон. – Новые законы военные предлагаете? Законов много, исполнять некому старых. Нынче все законы пишут, писать легче, чем делать. – Я приехал по воле государя императора узнать у вашего сиятельства, какой ход вы полагаете дать поданной записке? – сказал учтиво князь Андрей. – На записку вашу мной положена резолюция и переслана в комитет. Я не одобряю, – сказал Аракчеев, вставая и доставая с письменного стола бумагу. – Вот! – он подал князю Андрею. На бумаге поперег ее, карандашом, без заглавных букв, без орфографии, без знаков препинания, было написано: «неосновательно составлено понеже как подражание списано с французского военного устава и от воинского артикула без нужды отступающего». – В какой же комитет передана записка? – спросил князь Андрей. – В комитет о воинском уставе, и мною представлено о зачислении вашего благородия в члены. Только без жалованья. Князь Андрей улыбнулся. – Я и не желаю. – Без жалованья членом, – повторил Аракчеев. – Имею честь. Эй, зови! Кто еще? – крикнул он, кланяясь князю Андрею. Ожидая уведомления о зачислении его в члены комитета, князь Андрей возобновил старые знакомства особенно с теми лицами, которые, он знал, были в силе и могли быть нужны ему. Он испытывал теперь в Петербурге чувство, подобное тому, какое он испытывал накануне сражения, когда его томило беспокойное любопытство и непреодолимо тянуло в высшие сферы, туда, где готовилось будущее, от которого зависели судьбы миллионов. Он чувствовал по озлоблению стариков, по любопытству непосвященных, по сдержанности посвященных, по торопливости, озабоченности всех, по бесчисленному количеству комитетов, комиссий, о существовании которых он вновь узнавал каждый день, что теперь, в 1809 м году, готовилось здесь, в Петербурге, какое то огромное гражданское сражение, которого главнокомандующим было неизвестное ему, таинственное и представлявшееся ему гениальным, лицо – Сперанский. И самое ему смутно известное дело преобразования, и Сперанский – главный деятель, начинали так страстно интересовать его, что дело воинского устава очень скоро стало переходить в сознании его на второстепенное место. Князь Андрей находился в одном из самых выгодных положений для того, чтобы быть хорошо принятым во все самые разнообразные и высшие круги тогдашнего петербургского общества. Партия преобразователей радушно принимала и заманивала его, во первых потому, что он имел репутацию ума и большой начитанности, во вторых потому, что он своим отпущением крестьян на волю сделал уже себе репутацию либерала. Партия стариков недовольных, прямо как к сыну своего отца, обращалась к нему за сочувствием, осуждая преобразования. Женское общество, свет , радушно принимали его, потому что он был жених, богатый и знатный, и почти новое лицо с ореолом романической истории о его мнимой смерти и трагической кончине жены. Кроме того, общий голос о нем всех, которые знали его прежде, был тот, что он много переменился к лучшему в эти пять лет, смягчился и возмужал, что не было в нем прежнего притворства, гордости и насмешливости, и было то спокойствие, которое приобретается годами. О нем заговорили, им интересовались и все желали его видеть. На другой день после посещения графа Аракчеева князь Андрей был вечером у графа Кочубея. Он рассказал графу свое свидание с Силой Андреичем (Кочубей так называл Аракчеева с той же неопределенной над чем то насмешкой, которую заметил князь Андрей в приемной военного министра). – Mon cher, [Дорогой мой,] даже в этом деле вы не минуете Михаил Михайловича. C’est le grand faiseur. [Всё делается им.] Я скажу ему. Он обещался приехать вечером… – Какое же дело Сперанскому до военных уставов? – спросил князь Андрей. Кочубей, улыбнувшись, покачал головой, как бы удивляясь наивности Болконского. – Мы с ним говорили про вас на днях, – продолжал Кочубей, – о ваших вольных хлебопашцах… – Да, это вы, князь, отпустили своих мужиков? – сказал Екатерининский старик, презрительно обернувшись на Болконского. – Маленькое именье ничего не приносило дохода, – отвечал Болконский, чтобы напрасно не раздражать старика, стараясь смягчить перед ним свой поступок. – Vous craignez d’etre en retard, [Боитесь опоздать,] – сказал старик, глядя на Кочубея. – Я одного не понимаю, – продолжал старик – кто будет землю пахать, коли им волю дать? Легко законы писать, а управлять трудно. Всё равно как теперь, я вас спрашиваю, граф, кто будет начальником палат, когда всем экзамены держать? – Те, кто выдержат экзамены, я думаю, – отвечал Кочубей, закидывая ногу на ногу и оглядываясь. – Вот у меня служит Пряничников, славный человек, золото человек, а ему 60 лет, разве он пойдет на экзамены?… – Да, это затруднительно, понеже образование весьма мало распространено, но… – Граф Кочубей не договорил, он поднялся и, взяв за руку князя Андрея, пошел навстречу входящему высокому, лысому, белокурому человеку, лет сорока, с большим открытым лбом и необычайной, странной белизной продолговатого лица. На вошедшем был синий фрак, крест на шее и звезда на левой стороне груди. Это был Сперанский. Князь Андрей тотчас узнал его и в душе его что то дрогнуло, как это бывает в важные минуты жизни. Было ли это уважение, зависть, ожидание – он не знал. Вся фигура Сперанского имела особенный тип, по которому сейчас можно было узнать его. Ни у кого из того общества, в котором жил князь Андрей, он не видал этого спокойствия и самоуверенности неловких и тупых движений, ни у кого он не видал такого твердого и вместе мягкого взгляда полузакрытых и несколько влажных глаз, не видал такой твердости ничего незначащей улыбки, такого тонкого, ровного, тихого голоса, и, главное, такой нежной белизны лица и особенно рук, несколько широких, но необыкновенно пухлых, нежных и белых. Такую белизну и нежность лица князь Андрей видал только у солдат, долго пробывших в госпитале. Это был Сперанский, государственный секретарь, докладчик государя и спутник его в Эрфурте, где он не раз виделся и говорил с Наполеоном. Сперанский не перебегал глазами с одного лица на другое, как это невольно делается при входе в большое общество, и не торопился говорить. Он говорил тихо, с уверенностью, что будут слушать его, и смотрел только на то лицо, с которым говорил. Князь Андрей особенно внимательно следил за каждым словом и движением Сперанского. Как это бывает с людьми, особенно с теми, которые строго судят своих ближних, князь Андрей, встречаясь с новым лицом, особенно с таким, как Сперанский, которого он знал по репутации, всегда ждал найти в нем полное совершенство человеческих достоинств. Сперанский сказал Кочубею, что жалеет о том, что не мог приехать раньше, потому что его задержали во дворце. Он не сказал, что его задержал государь. И эту аффектацию скромности заметил князь Андрей. Когда Кочубей назвал ему князя Андрея, Сперанский медленно перевел свои глаза на Болконского с той же улыбкой и молча стал смотреть на него. – Я очень рад с вами познакомиться, я слышал о вас, как и все, – сказал он. Кочубей сказал несколько слов о приеме, сделанном Болконскому Аракчеевым. Сперанский больше улыбнулся. – Директором комиссии военных уставов мой хороший приятель – господин Магницкий, – сказал он, договаривая каждый слог и каждое слово, – и ежели вы того пожелаете, я могу свести вас с ним. (Он помолчал на точке.) Я надеюсь, что вы найдете в нем сочувствие и желание содействовать всему разумному. Около Сперанского тотчас же составился кружок и тот старик, который говорил о своем чиновнике, Пряничникове, тоже с вопросом обратился к Сперанскому. Князь Андрей, не вступая в разговор, наблюдал все движения Сперанского, этого человека, недавно ничтожного семинариста и теперь в руках своих, – этих белых, пухлых руках, имевшего судьбу России, как думал Болконский. Князя Андрея поразило необычайное, презрительное спокойствие, с которым Сперанский отвечал старику. Он, казалось, с неизмеримой высоты обращал к нему свое снисходительное слово. Когда старик стал говорить слишком громко, Сперанский улыбнулся и сказал, что он не может судить о выгоде или невыгоде того, что угодно было государю. Поговорив несколько времени в общем кругу, Сперанский встал и, подойдя к князю Андрею, отозвал его с собой на другой конец комнаты. Видно было, что он считал нужным заняться Болконским. – Я не успел поговорить с вами, князь, среди того одушевленного разговора, в который был вовлечен этим почтенным старцем, – сказал он, кротко презрительно улыбаясь и этой улыбкой как бы признавая, что он вместе с князем Андреем понимает ничтожность тех людей, с которыми он только что говорил. Это обращение польстило князю Андрею. – Я вас знаю давно: во первых, по делу вашему о ваших крестьянах, это наш первый пример, которому так желательно бы было больше последователей; а во вторых, потому что вы один из тех камергеров, которые не сочли себя обиженными новым указом о придворных чинах, вызывающим такие толки и пересуды. – Да, – сказал князь Андрей, – отец не хотел, чтобы я пользовался этим правом; я начал службу с нижних чинов. – Ваш батюшка, человек старого века, очевидно стоит выше наших современников, которые так осуждают эту меру, восстановляющую только естественную справедливость. – Я думаю однако, что есть основание и в этих осуждениях… – сказал князь Андрей, стараясь бороться с влиянием Сперанского, которое он начинал чувствовать. Ему неприятно было во всем соглашаться с ним: он хотел противоречить. Князь Андрей, обыкновенно говоривший легко и хорошо, чувствовал теперь затруднение выражаться, говоря с Сперанским. Его слишком занимали наблюдения над личностью знаменитого человека. – Основание для личного честолюбия может быть, – тихо вставил свое слово Сперанский. – Отчасти и для государства, – сказал князь Андрей. – Как вы разумеете?… – сказал Сперанский, тихо опустив глаза. – Я почитатель Montesquieu, – сказал князь Андрей. – И его мысль о том, что le рrincipe des monarchies est l’honneur, me parait incontestable. Certains droits еt privileges de la noblesse me paraissent etre des moyens de soutenir ce sentiment. [основа монархий есть честь, мне кажется несомненной. Некоторые права и привилегии дворянства мне кажутся средствами для поддержания этого чувства.] Улыбка исчезла на белом лице Сперанского и физиономия его много выиграла от этого. Вероятно мысль князя Андрея показалась ему занимательною. – Si vous envisagez la question sous ce point de vue, [Если вы так смотрите на предмет,] – начал он, с очевидным затруднением выговаривая по французски и говоря еще медленнее, чем по русски, но совершенно спокойно. Он сказал, что честь, l’honneur, не может поддерживаться преимуществами вредными для хода службы, что честь, l’honneur, есть или: отрицательное понятие неделанья предосудительных поступков, или известный источник соревнования для получения одобрения и наград, выражающих его. Доводы его были сжаты, просты и ясны. Институт, поддерживающий эту честь, источник соревнования, есть институт, подобный Legion d’honneur [Ордену почетного легиона] великого императора Наполеона, не вредящий, а содействующий успеху службы, а не сословное или придворное преимущество. – Я не спорю, но нельзя отрицать, что придворное преимущество достигло той же цели, – сказал князь Андрей: – всякий придворный считает себя обязанным достойно нести свое положение. – Но вы им не хотели воспользоваться, князь, – сказал Сперанский, улыбкой показывая, что он, неловкий для своего собеседника спор, желает прекратить любезностью. – Ежели вы мне сделаете честь пожаловать ко мне в среду, – прибавил он, – то я, переговорив с Магницким, сообщу вам то, что может вас интересовать, и кроме того буду иметь удовольствие подробнее побеседовать с вами. – Он, закрыв глаза, поклонился, и a la francaise, [на французский манер,] не прощаясь, стараясь быть незамеченным, вышел из залы. Первое время своего пребыванья в Петербурге, князь Андрей почувствовал весь свой склад мыслей, выработавшийся в его уединенной жизни, совершенно затемненным теми мелкими заботами, которые охватили его в Петербурге. С вечера, возвращаясь домой, он в памятной книжке записывал 4 или 5 необходимых визитов или rendez vous [свиданий] в назначенные часы. Механизм жизни, распоряжение дня такое, чтобы везде поспеть во время, отнимали большую долю самой энергии жизни. Он ничего не делал, ни о чем даже не думал и не успевал думать, а только говорил и с успехом говорил то, что он успел прежде обдумать в деревне. Он иногда замечал с неудовольствием, что ему случалось в один и тот же день, в разных обществах, повторять одно и то же. Но он был так занят целые дни, что не успевал подумать о том, что он ничего не думал. Сперанский, как в первое свидание с ним у Кочубея, так и потом в середу дома, где Сперанский с глазу на глаз, приняв Болконского, долго и доверчиво говорил с ним, сделал сильное впечатление на князя Андрея. Князь Андрей такое огромное количество людей считал презренными и ничтожными существами, так ему хотелось найти в другом живой идеал того совершенства, к которому он стремился, что он легко поверил, что в Сперанском он нашел этот идеал вполне разумного и добродетельного человека. Ежели бы Сперанский был из того же общества, из которого был князь Андрей, того же воспитания и нравственных привычек, то Болконский скоро бы нашел его слабые, человеческие, не геройские стороны, но теперь этот странный для него логический склад ума тем более внушал ему уважения, что он не вполне понимал его. Кроме того, Сперанский, потому ли что он оценил способности князя Андрея, или потому что нашел нужным приобресть его себе, Сперанский кокетничал перед князем Андреем своим беспристрастным, спокойным разумом и льстил князю Андрею той тонкой лестью, соединенной с самонадеянностью, которая состоит в молчаливом признавании своего собеседника с собою вместе единственным человеком, способным понимать всю глупость всех остальных, и разумность и глубину своих мыслей. Во время длинного их разговора в середу вечером, Сперанский не раз говорил: «У нас смотрят на всё, что выходит из общего уровня закоренелой привычки…» или с улыбкой: «Но мы хотим, чтоб и волки были сыты и овцы целы…» или: «Они этого не могут понять…» и всё с таким выраженьем, которое говорило: «Мы: вы да я, мы понимаем, что они и кто мы ». Этот первый, длинный разговор с Сперанским только усилил в князе Андрее то чувство, с которым он в первый раз увидал Сперанского. Он видел в нем разумного, строго мыслящего, огромного ума человека, энергией и упорством достигшего власти и употребляющего ее только для блага России. Сперанский в глазах князя Андрея был именно тот человек, разумно объясняющий все явления жизни, признающий действительным только то, что разумно, и ко всему умеющий прилагать мерило разумности, которым он сам так хотел быть. Всё представлялось так просто, ясно в изложении Сперанского, что князь Андрей невольно соглашался с ним во всем. Ежели он возражал и спорил, то только потому, что хотел нарочно быть самостоятельным и не совсем подчиняться мнениям Сперанского. Всё было так, всё было хорошо, но одно смущало князя Андрея: это был холодный, зеркальный, не пропускающий к себе в душу взгляд Сперанского, и его белая, нежная рука, на которую невольно смотрел князь Андрей, как смотрят обыкновенно на руки людей, имеющих власть. Зеркальный взгляд и нежная рука эта почему то раздражали князя Андрея. Неприятно поражало князя Андрея еще слишком большое презрение к людям, которое он замечал в Сперанском, и разнообразность приемов в доказательствах, которые он приводил в подтверждение своих мнений. Он употреблял все возможные орудия мысли, исключая сравнения, и слишком смело, как казалось князю Андрею, переходил от одного к другому. То он становился на почву практического деятеля и осуждал мечтателей, то на почву сатирика и иронически подсмеивался над противниками, то становился строго логичным, то вдруг поднимался в область метафизики. (Это последнее орудие доказательств он особенно часто употреблял.) Он переносил вопрос на метафизические высоты, переходил в определения пространства, времени, мысли и, вынося оттуда опровержения, опять спускался на почву спора.