Христианский культ насчитывает уже две тысячи лет. За это время его ритуальная практика эволюционировала в систему чрезвычайно сложных церемоний. Разумеется, для полноценного осуществления последних необходима материальная база: облачения священнослужителей, храмовое помещение, церковная утварь и другие элементы, без которых не может состояться ни одна служба и ни одно таинство. В этой статье будет рассмотрен вопрос утвари, которая применяется в русской православной церкви.
Богослужебные предметы
Богослуже́бные предме́ты — предметы, используемые при совершении богослужения.
Агнец евхаристический – четвероугольная частица, вырезаемая из просфоры и пресуществляющаяся во время литургии в Тело Христово для причащения православных христиан (названа так в честь Агнца Божия – Иисуса Христа).
Аналой (греч. «подставка под книгу») – высокий, вытянутый вверх четырехгранный столик с пологой доской для удобства читать стоя богослужебные книги или прикладываться к иконам, положенным на него.
Антидор (греч. – вместо дара) – части просфоры, из которой был вынут Агнец евхаристический для совершения таинства причащения. Раздается верующим по окончании литургии.
Антиминс – (греч. – вместо и лат. престол) – четырехугольный плат из шелковой или льняной материи с зашитыми частицами мощей, на котором совершается литургия.
Артос (греч. – хлеб) – хлеб, который освящается с особенной молитвой в день Пасхи. Всю Светлую седмицу он хранится в храме, а в пасхальную субботу раздробляется (разрезается на небольшие кусочки) и раздается как святыня. Артос напоминает верующим о том, что Спаситель воскрес и пребывает с нами.
Богослужебные книги – книги для совершения богослужений, содержащие чинопоследования служб и богослужебные (уставные) указания. Подразделяются на священно-богослужебные и церковно-богослужебные.
Венцы – короны из цветного металла, возлагаемые на жениха и невесту во время венчания – Таинства Брака.
Воздух – прямоугольный плат, который возлагается на дискос и потир во время литургии. При чтении Символа веры священник поднимает воздух и колеблет его над Святыми Дарами. Это священнодействие совершается в знак веяния над ними Святого Духа.
Дароносица – один из малых священных сосудов, металлическая шкатулка, в которой переносят Святые Дары для причащения больных в домах и больницах.
Дарохранительница – металлический напрестольный священный сосуд, в котором хранятся запасные Святые Дары для причащения умирающих и тяжелобольных или для литургии преждеосвященных даров. Изготовляется в виде часовни Гроба Господня.
Дикирий (гр. – двухсвечник) – переносной подсвечник с двумя свечами, употребляемый при архиерейском служении.
Дискос (гр. – круглое блюдо) – один из главных священных сосудов, употребляемых при литургии. Небольшое по величине блюдо на подставке, на котором приготовляется, освящается и раздробляется Агнец, то есть часть главной просфоры, пресуществляющаяся в Тело Христово в таинстве Евхаристии.
Елей – освященное оливковое (или другое растительное) масло, используемое в некоторых церковных обрядах.
Жезл – богато украшенный посох, который архиерей носит во время богослужения. Жезл является знаком высшей пастырской власти. Посох дается также архимандритам и игуменам, как начальникам монастырей.
Жертвенник – четырехугольный стол, находящийся в северо-восточной части алтаря (слева от престола), облаченный в такие же, как и престол, одежды – срачицу и индитию.
Звездица – один из священных предметов церковной утвари. Представляет собой две крестообразно соединенные дуги, скрепленные на вершине. После окончания проскомидии ставится на дискос над Святым Агнцем. Символизирует собою чудесную звезду, за которой волхвы шли в Вифлеем на поклонение родившемуся Спасителю.
Кадило – 1) металлический сосуд на цепочках, предназначенный для совершения каждения; 2) курящийся ладан ( Пс.140:2 ).
Кафедра (др.-греч. седалище; сиденье) – кресло для архиерея, устанавливаемое в храме.
Крест напрестольный – Крест с изображением Распятого Господа, полагаемый на престоле рядом с Евангелием.
Кропило – богослужебный предмет, представляющий собою пучок из водостойкого эластичного растения или искусственных волокон, с рукоятью, используемый священником для кропления (т.е. крестообразного обрызгивания) святой водой.
Ладан – благовонная древесная смола, иногда с добавлением масла душистых цветов или ароматических растений, употребляемая в храме для каждения.
Лампада (греч. «светильник») – масляный светильник, зажигаемый перед иконами, на престоле и семисвечнике.
Лжица – удлиненная ложечка с крестом на рукоятке, применяемая для причащения мирян.
Орлец – круглый коврик с изображением орла, на котором стоит архиерей во время богослужения.
Паникадило – большой светильник, подобный люстре со множеством свечей (или лампочек), свисающий из купола в центральной части храма.
Плат – принадлежность для вытирания священных сосудов, находящихся на жертвеннике.
Плащаница – четырехугольный плат, обычно из бархата, с живописным или вышитым изображением снятого со Креста тела Христа Спасителя. Также плащаница с изображением усопшей Божией Матери.
Покровцы – крестообразные матерчатые покрывальца для дискоса и потира, введенные в употребление еще в древности для предохранения Святых Даров.
Престол – четвероугольный стол, утвержденный посреди алтаря, особенным чином освященный и облаченный в священные одежды (срачица и индития).
Просфора (греч. – приношение) – небольшой круглый хлебец, состоящий из двух соединенных частей, символизирующих две природы Иисуса Христа: божественную и человеческую. На верхней части просфоры специальными печатями делают оттиски изображений креста, Божией Матери или святых.
Рипида (греч. – веер, небольшое опахало) – принадлежность архиерейского богослужения, представляющая собой серебряный или золоченый круг на длинной рукояти, внутри круга – изображение лика шестикрылого серафима.
Алтарная утварь
Церковная утварь алтаря более разнообразна, так как в диаконский, иерейский и архиерейский церемониал входит огромное множество всяческих «примочек». Самое знаменитое из них, конечно, кадило. Это такая металлическая чаша, подвешенная на цепочки. Используют это приспособление для каждения, то есть окуривания храма ладаном — традиционным смолянистым ближневосточным благовонием.
Но самое большое значение в православии имеет следующая церковная утварь: потир, дискос, копие, лжица, звездица и покровцы. Все вместе они называются евхаристическим набором, так как служат для совершения важнейшего таинства христианской церкви — Евхаристии. Потир представляет собой металлическую чашу, похожую на большой кубок. В него наливают евхаристическое вино. Дискос — это блюдо на подставке, предназначенное для хлеба. Копие — это своеобразный нож, которым этот хлеб ритуально разрезают. Лжица, то есть ложечка, служит для причастия евхаристическими дарами верующих. Звездицей сверху накрывается дискос, чтобы потом возложить на него покровец — небольшое тканевое покрывало. Таким же покровцом накрывают и потир.
Существует множество и других, менее важных предметов церковно культа: сосуды для вина, масла, хлеба, напрестольные кресты, дарохранительницы и пр. Но на этих атрибутах мы здесь останавливаться не будем.
Что такое богослужебные облачения?
Ризы, в которых священнослужители совершают службу, формировались на протяжении двухтысячелетней истории Церкви. В общих чертах их набор сложился к VI столетию по Р.Х., но изменение форм, по сути, происходит по сей день. В Византии церковные облачения приобрели пышность и благолепие, заимствовав многие детали из придворного церемониала. Например, поручи и архиерейский саккос произошли от одежд императора ромеев. Каждая деталь облачений имеет свое название, символическое значение. Даже цвет их строго определен традицией (об этом Вы можете прочесть в конце этой статьи).
Облачениями именуют одежды, которые священно- и церковнослужители надевают во время службы. Помимо них существуют еще одежды носителей церковного сана: ряса, подрясник, скуфья. Эти одежды положено носить и вне храма (правда, по сложившейся практике это соблюдается далеко не всегда). О них мы поговорим отдельно. Также отдельно мы поговорим о таких атрибутах священного сана, как наперсный крест и панагия.
Священнослужителями именуют тех, кто прошел таинство посвящения в сан: архиереев (Патриарх, митрополит, архиепископ, епископ), священников (иерей, протоиерей, игумен, архимандрит), диаконов (диакон, архидиакон, протодиакон). Подробнее мы расшифруем эти термины отдельно.
Помимо священнослужителей существуют церковнослужители – те, кто помогает во время службы: алтарники (пономари, чтецы), певчие, звонари. В наши дни особое одеяние – стихарь – полагается только алтарникам. В некоторые периоды церковной истории специальные одежды были и у других церковнослужителей.
На всех священнослужителях во время совершения службы бывает надет подрясник. Поверх него надеваются облачения. Чем выше сан – тем больше этих облачений и сложнее их символика.
Виды богослужебных облачений
Каждому церковному сану соответствует особое облачение.
Производство утвари
Наличие огромного количества православных храмов в России требует серийного производства церковной утвари. Существует достаточно много заводиков и мастерских, которые предлагают на выбор свои товары, но официальное и главное предприятие среди них — «Софрино», церковная утварь которого является продукцией непосредственно Московского патриархата. Это большой завод, обслуживающий всю Россию и некоторые страны СНГ. Располагается он в Подмосковье в одноименном поселении.
Существуют внутренние распоряжения для духовенства, запрещающие или ограничивающие приобретение необходимых культовых предметов где-либо помимо Софрино. Церковная утварь при этом имеет огромную стоимость и зачастую не отличается качеством, на что часто жалуются священнослужители.
Альтернативные фабрики выпускают продукцию на порядок лучшего качества, как по внутренним характеристикам, так и по визуальным. Располагаются они в различных городах и регионах. Но основное место сосредоточения предприятий, в которых производится церковная утварь — Москва.
Облачение алтарника (пономаря, чтеца)
Стихарь – длинная рубаха с широкими рукавами, с разрезами от подмышек до низа, скрепленными пуговицами. Символизирует чистоту, невинность.
Диакон во время богослужения символизирует собой ангела. На это указывает и его облачение.
Стихарь
– длинная рубаха с широкими рукавами, с разрезами от подмышек до низа, скрепленными пуговицами. Символизирует чистоту, невинность. Святитель Симеон Солунский писал: «
Стихарь
(т.е. одеяние
диакона
, а также
алтарника
)
представляет светлую одежду ангелов
».
Орарь
– длинная широкая лента, которую носят через плечо поверх стихаря. В отличие от епитрахили священника, не складывается вдвое, а свободно спадает по спине и груди. Символизирует
крыло ангела
.
Название «орарь» происходит от латинского oro
– «молиться» или от греческого «смотрю, стерегу, наблюдаю», либо от латинского orarium – «полотенце, лентион».
Поручи
(нарукавники) – надеваются на окончания рукавов подрясника или подризника, фиксируя их. Представляют собой трапециевидные полосы плотной материи с изображением креста на внешней стороне. Крепятся к рукам благодаря шнуровке. Символизируют Божию силу и благодать, благодаря которой священнослужители и совершают Таинства. Также поручи напоминают об узах, которыми был связан Спаситель во время Своих страданий, а также говорят о том, что от священнослужителя требуется непорочность в делах.
Отрывок, характеризующий Церковная утварь
6 го октября, рано утром, Пьер вышел из балагана и, вернувшись назад, остановился у двери, играя с длинной, на коротких кривых ножках, лиловой собачонкой, вертевшейся около него. Собачонка эта жила у них в балагане, ночуя с Каратаевым, но иногда ходила куда то в город и опять возвращалась. Она, вероятно, никогда никому не принадлежала, и теперь она была ничья и не имела никакого названия. Французы звали ее Азор, солдат сказочник звал ее Фемгалкой, Каратаев и другие звали ее Серый, иногда Вислый. Непринадлежание ее никому и отсутствие имени и даже породы, даже определенного цвета, казалось, нисколько не затрудняло лиловую собачонку. Пушной хвост панашем твердо и кругло стоял кверху, кривые ноги служили ей так хорошо, что часто она, как бы пренебрегая употреблением всех четырех ног, поднимала грациозно одну заднюю и очень ловко и скоро бежала на трех лапах. Все для нее было предметом удовольствия. То, взвизгивая от радости, она валялась на спине, то грелась на солнце с задумчивым и значительным видом, то резвилась, играя с щепкой или соломинкой. Одеяние Пьера теперь состояло из грязной продранной рубашки, единственном остатке его прежнего платья, солдатских порток, завязанных для тепла веревочками на щиколках по совету Каратаева, из кафтана и мужицкой шапки. Пьер очень изменился физически в это время. Он не казался уже толст, хотя и имел все тот же вид крупности и силы, наследственной в их породе. Борода и усы обросли нижнюю часть лица; отросшие, спутанные волосы на голове, наполненные вшами, курчавились теперь шапкою. Выражение глаз было твердое, спокойное и оживленно готовое, такое, какого никогда не имел прежде взгляд Пьера. Прежняя его распущенность, выражавшаяся и во взгляде, заменилась теперь энергической, готовой на деятельность и отпор – подобранностью. Ноги его были босые. Пьер смотрел то вниз по полю, по которому в нынешнее утро разъездились повозки и верховые, то вдаль за реку, то на собачонку, притворявшуюся, что она не на шутку хочет укусить его, то на свои босые ноги, которые он с удовольствием переставлял в различные положения, пошевеливая грязными, толстыми, большими пальцами. И всякий раз, как он взглядывал на свои босые ноги, на лице его пробегала улыбка оживления и самодовольства. Вид этих босых ног напоминал ему все то, что он пережил и понял за это время, и воспоминание это было ему приятно. Погода уже несколько дней стояла тихая, ясная, с легкими заморозками по утрам – так называемое бабье лето. В воздухе, на солнце, было тепло, и тепло это с крепительной свежестью утреннего заморозка, еще чувствовавшегося в воздухе, было особенно приятно. На всем, и на дальних и на ближних предметах, лежал тот волшебно хрустальный блеск, который бывает только в эту пору осени. Вдалеке виднелись Воробьевы горы, с деревнею, церковью и большим белым домом. И оголенные деревья, и песок, и камни, и крыши домов, и зеленый шпиль церкви, и углы дальнего белого дома – все это неестественно отчетливо, тончайшими линиями вырезалось в прозрачном воздухе. Вблизи виднелись знакомые развалины полуобгорелого барского дома, занимаемого французами, с темно зелеными еще кустами сирени, росшими по ограде. И даже этот разваленный и загаженный дом, отталкивающий своим безобразием в пасмурную погоду, теперь, в ярком, неподвижном блеске, казался чем то успокоительно прекрасным. Французский капрал, по домашнему расстегнутый, в колпаке, с коротенькой трубкой в зубах, вышел из за угла балагана и, дружески подмигнув, подошел к Пьеру. – Quel soleil, hein, monsieur Kiril? (так звали Пьера все французы). On dirait le printemps. [Каково солнце, а, господин Кирил? Точно весна.] – И капрал прислонился к двери и предложил Пьеру трубку, несмотря на то, что всегда он ее предлагал и всегда Пьер отказывался. – Si l’on marchait par un temps comme celui la… [В такую бы погоду в поход идти…] – начал он. Пьер расспросил его, что слышно о выступлении, и капрал рассказал, что почти все войска выступают и что нынче должен быть приказ и о пленных. В балагане, в котором был Пьер, один из солдат, Соколов, был при смерти болен, и Пьер сказал капралу, что надо распорядиться этим солдатом. Капрал сказал, что Пьер может быть спокоен, что на это есть подвижной и постоянный госпитали, и что о больных будет распоряжение, и что вообще все, что только может случиться, все предвидено начальством. – Et puis, monsieur Kiril, vous n’avez qu’a dire un mot au capitaine, vous savez. Oh, c’est un… qui n’oublie jamais rien. Dites au capitaine quand il fera sa tournee, il fera tout pour vous… [И потом, господин Кирил, вам стоит сказать слово капитану, вы знаете… Это такой… ничего не забывает. Скажите капитану, когда он будет делать обход; он все для вас сделает…] Капитан, про которого говорил капрал, почасту и подолгу беседовал с Пьером и оказывал ему всякого рода снисхождения. – Vois tu, St. Thomas, qu’il me disait l’autre jour: Kiril c’est un homme qui a de l’instruction, qui parle francais; c’est un seigneur russe, qui a eu des malheurs, mais c’est un homme. Et il s’y entend le… S’il demande quelque chose, qu’il me dise, il n’y a pas de refus. Quand on a fait ses etudes, voyez vous, on aime l’instruction et les gens comme il faut. C’est pour vous, que je dis cela, monsieur Kiril. Dans l’affaire de l’autre jour si ce n’etait grace a vous, ca aurait fini mal. [Вот, клянусь святым Фомою, он мне говорил однажды: Кирил – это человек образованный, говорит по французски; это русский барин, с которым случилось несчастие, но он человек. Он знает толк… Если ему что нужно, отказа нет. Когда учился кой чему, то любишь просвещение и людей благовоспитанных. Это я про вас говорю, господин Кирил. Намедни, если бы не вы, то худо бы кончилось.] И, поболтав еще несколько времени, капрал ушел. (Дело, случившееся намедни, о котором упоминал капрал, была драка между пленными и французами, в которой Пьеру удалось усмирить своих товарищей.) Несколько человек пленных слушали разговор Пьера с капралом и тотчас же стали спрашивать, что он сказал. В то время как Пьер рассказывал своим товарищам то, что капрал сказал о выступлении, к двери балагана подошел худощавый, желтый и оборванный французский солдат. Быстрым и робким движением приподняв пальцы ко лбу в знак поклона, он обратился к Пьеру и спросил его, в этом ли балагане солдат Platoche, которому он отдал шить рубаху. С неделю тому назад французы получили сапожный товар и полотно и роздали шить сапоги и рубахи пленным солдатам. – Готово, готово, соколик! – сказал Каратаев, выходя с аккуратно сложенной рубахой. Каратаев, по случаю тепла и для удобства работы, был в одних портках и в черной, как земля, продранной рубашке. Волоса его, как это делают мастеровые, были обвязаны мочалочкой, и круглое лицо его казалось еще круглее и миловиднее. – Уговорец – делу родной братец. Как сказал к пятнице, так и сделал, – говорил Платон, улыбаясь и развертывая сшитую им рубашку. Француз беспокойно оглянулся и, как будто преодолев сомнение, быстро скинул мундир и надел рубаху. Под мундиром на французе не было рубахи, а на голое, желтое, худое тело был надет длинный, засаленный, шелковый с цветочками жилет. Француз, видимо, боялся, чтобы пленные, смотревшие на него, не засмеялись, и поспешно сунул голову в рубашку. Никто из пленных не сказал ни слова. – Вишь, в самый раз, – приговаривал Платон, обдергивая рубаху. Француз, просунув голову и руки, не поднимая глаз, оглядывал на себе рубашку и рассматривал шов. – Что ж, соколик, ведь это не швальня, и струмента настоящего нет; а сказано: без снасти и вша не убьешь, – говорил Платон, кругло улыбаясь и, видимо, сам радуясь на свою работу. – C’est bien, c’est bien, merci, mais vous devez avoir de la toile de reste? [Хорошо, хорошо, спасибо, а полотно где, что осталось?] – сказал француз. – Она еще ладнее будет, как ты на тело то наденешь, – говорил Каратаев, продолжая радоваться на свое произведение. – Вот и хорошо и приятно будет. – Merci, merci, mon vieux, le reste?.. – повторил француз, улыбаясь, и, достав ассигнацию, дал Каратаеву, – mais le reste… [Спасибо, спасибо, любезный, а остаток то где?.. Остаток то давай.] Пьер видел, что Платон не хотел понимать того, что говорил француз, и, не вмешиваясь, смотрел на них. Каратаев поблагодарил за деньги и продолжал любоваться своею работой. Француз настаивал на остатках и попросил Пьера перевести то, что он говорил. – На что же ему остатки то? – сказал Каратаев. – Нам подверточки то важные бы вышли. Ну, да бог с ним. – И Каратаев с вдруг изменившимся, грустным лицом достал из за пазухи сверточек обрезков и, не глядя на него, подал французу. – Эхма! – проговорил Каратаев и пошел назад. Француз поглядел на полотно, задумался, взглянул вопросительно на Пьера, и как будто взгляд Пьера что то сказал ему. – Platoche, dites donc, Platoche, – вдруг покраснев, крикнул француз пискливым голосом. – Gardez pour vous, [Платош, а Платош. Возьми себе.] – сказал он, подавая обрезки, повернулся и ушел. – Вот поди ты, – сказал Каратаев, покачивая головой. – Говорят, нехристи, а тоже душа есть. То то старички говаривали: потная рука торовата, сухая неподатлива. Сам голый, а вот отдал же. – Каратаев, задумчиво улыбаясь и глядя на обрезки, помолчал несколько времени. – А подверточки, дружок, важнеющие выдут, – сказал он и вернулся в балаган. Прошло четыре недели с тех пор, как Пьер был в плену. Несмотря на то, что французы предлагали перевести его из солдатского балагана в офицерский, он остался в том балагане, в который поступил с первого дня. В разоренной и сожженной Москве Пьер испытал почти крайние пределы лишений, которые может переносить человек; но, благодаря своему сильному сложению и здоровью, которого он не сознавал до сих пор, и в особенности благодаря тому, что эти лишения подходили так незаметно, что нельзя было сказать, когда они начались, он переносил не только легко, но и радостно свое положение. И именно в это то самое время он получил то спокойствие и довольство собой, к которым он тщетно стремился прежде. Он долго в своей жизни искал с разных сторон этого успокоения, согласия с самим собою, того, что так поразило его в солдатах в Бородинском сражении, – он искал этого в филантропии, в масонстве, в рассеянии светской жизни, в вине, в геройском подвиге самопожертвования, в романтической любви к Наташе; он искал этого путем мысли, и все эти искания и попытки все обманули его. И он, сам не думая о том, получил это успокоение и это согласие с самим собою только через ужас смерти, через лишения и через то, что он понял в Каратаеве. Те страшные минуты, которые он пережил во время казни, как будто смыли навсегда из его воображения и воспоминания тревожные мысли и чувства, прежде казавшиеся ему важными. Ему не приходило и мысли ни о России, ни о войне, ни о политике, ни о Наполеоне. Ему очевидно было, что все это не касалось его, что он не призван был и потому не мог судить обо всем этом. «России да лету – союзу нету», – повторял он слова Каратаева, и эти слова странно успокоивали его. Ему казалось теперь непонятным и даже смешным его намерение убить Наполеона и его вычисления о кабалистическом числе и звере Апокалипсиса. Озлобление его против жены и тревога о том, чтобы не было посрамлено его имя, теперь казались ему не только ничтожны, но забавны. Что ему было за дело до того, что эта женщина вела там где то ту жизнь, которая ей нравилась? Кому, в особенности ему, какое дело было до того, что узнают или не узнают, что имя их пленного было граф Безухов? Теперь он часто вспоминал свой разговор с князем Андреем и вполне соглашался с ним, только несколько иначе понимая мысль князя Андрея. Князь Андрей думал и говорил, что счастье бывает только отрицательное, но он говорил это с оттенком горечи и иронии. Как будто, говоря это, он высказывал другую мысль – о том, что все вложенные в нас стремленья к счастью положительному вложены только для того, чтобы, не удовлетворяя, мучить нас. Но Пьер без всякой задней мысли признавал справедливость этого. Отсутствие страданий, удовлетворение потребностей и вследствие того свобода выбора занятий, то есть образа жизни, представлялись теперь Пьеру несомненным и высшим счастьем человека. Здесь, теперь только, в первый раз Пьер вполне оценил наслажденье еды, когда хотелось есть, питья, когда хотелось пить, сна, когда хотелось спать, тепла, когда было холодно, разговора с человеком, когда хотелось говорить и послушать человеческий голос. Удовлетворение потребностей – хорошая пища, чистота, свобода – теперь, когда он был лишен всего этого, казались Пьеру совершенным счастием, а выбор занятия, то есть жизнь, теперь, когда выбор этот был так ограничен, казались ему таким легким делом, что он забывал то, что избыток удобств жизни уничтожает все счастие удовлетворения потребностей, а большая свобода выбора занятий, та свобода, которую ему в его жизни давали образование, богатство, положение в свете, что эта то свобода и делает выбор занятий неразрешимо трудным и уничтожает самую потребность и возможность занятия. Все мечтания Пьера теперь стремились к тому времени, когда он будет свободен. А между тем впоследствии и во всю свою жизнь Пьер с восторгом думал и говорил об этом месяце плена, о тех невозвратимых, сильных и радостных ощущениях и, главное, о том полном душевном спокойствии, о совершенной внутренней свободе, которые он испытывал только в это время. Когда он в первый день, встав рано утром, вышел на заре из балагана и увидал сначала темные купола, кресты Ново Девичьего монастыря, увидал морозную росу на пыльной траве, увидал холмы Воробьевых гор и извивающийся над рекою и скрывающийся в лиловой дали лесистый берег, когда ощутил прикосновение свежего воздуха и услыхал звуки летевших из Москвы через поле галок и когда потом вдруг брызнуло светом с востока и торжественно выплыл край солнца из за тучи, и купола, и кресты, и роса, и даль, и река, все заиграло в радостном свете, – Пьер почувствовал новое, не испытанное им чувство радости и крепости жизни.
Облачение священника
Священник, совершающий службу самостоятельно, символизирует Христа. Если же он сослужит архиерею, то символизирует одного из апостолов.
Различают малое и полное священническое облачение. В малом облачении совершают все службы, кроме Литургии. Оно включает фелонь, поручи, епитрахиль
. В полном к этому комплекту добавляются
подризник, пояс
и, при наличии,
набедренник и палица
.
Подризник – длинная рубаха из тонкой (обычно шелковой) материи, которая надевается под фелонь (поверх подрясника) при совершении Литургии. Имеет узкие рукава.
Фелонь
– длинная накидка без рукавов, с вырезом для головы, покрывающая тело священника. Надевается поверх подрясника или подризника, пояса, поручей, епитрахили.
История формирования облика фелони
В наши дни
фелонь делается длинной сзади, а спереди это облачение имеет округлый вырез, так что она достигает лишь пояса.
В древности
фелони были совсем длинными – до пят, и сзади, и спереди. По сути, это был палий – античный плащ покроя “солнце”. Он скрывал даже руки священника, что символически указывало на то, что иерей совершает Таинства не своей, а Божией силой, а также на отречение от мирских соблазнов и стяжательства.
В средневековой Руси
фелонь имела небольшое оплечье и одинаковую длину спереди и сзади – приблизительно до колен. На передней стороне фелони были пришиты 5 пуговиц. В определенные моменты службы переднюю часть ризы поднимали и закрепляли с их помощью.
Мощехранилища
- Ковчежец
— небольшой ящик или ларец для хранения религиозных реликвий. - Мощевик
— общее название ёмкостей для хранения частиц мощей. - Рака
— ковчег с мощами святых, изготавливаемый обычно в форме гроба. - Энколпион
— небольшой ковчежец прямоугольной, округлой или крестообразной формы
- Kovchegs (Museums of Moscow Kremlin) 05.JPG
Ковчежец
- Мощевик.jpg
Мощевик
- Raka (Annunciation Cathedral in Moscow) 01 by shakko.jpg
Рака
Русская и греческая фелонь
В разных национальных традициях фелонь выглядит по-разному. Русская фелонь имеет жесткий стоячий трапециевидный ворот, а греческая свободно лежит на плечах. Предположительно, стоячее оплечье русской фелони появилось благодаря холодным зимам: оно хорошо защищает от сквозняков.
Греческая фелонь имеет ряд практических преимуществ: она меньше весит, ее легче шить, стирать, перевозить. Твердое оплечье русской фелони требует деликатного отношения, чтобы не терять форму, поэтому перед стиркой его снимают.
Передняя часть у классической греческой фелони несколько длиннее, чем у русской. Поскольку некоторым русским батюшкам это непривычно, появился русифицированный вариант – с укороченной передней частью.
Символическое значение фелони
Симеон, архиепископ Солунский, так говорит о духовном значении фелони: «Фелонь шьется без рукавов во изображение вретища, в которое одет был Спаситель во время поругания. Эта священническая одежда покрывает все тело, от главы до ног, во образ Божия Промысла, который нас от начала поддерживает и хранит. Во время священнодействия фелонь поднимается обеими руками, и эти руки, как крылья, означают ангельское достоинство
, а действия, ими совершаемые, действенную силу, которой совершает Таинство иерей. Священная фелонь означает высшую и свыше подаваемую силу и
просвещение Святого Духа
. Эта одежда означает и светлость первейших Горних чинов, и силу Божию, все содержащую, промыслительную, вседетельную, благотворную, которою Слово снизошло даже до нас и чрез воплощение, распятие и восстание соединило все горнее с дольним
».
Четыре горизонтальных полосы на фелони символизируют четыре Евангелия
. В верхней части фелони на спине находится крест, в нижней – восьмиконечная звезда, которая иногда именуется кустодией. Это указывает на единство Ветхого и Нового Заветов.
Полезный совет. Особенности пошива фелони
В облачении священнослужителю должно быть легко двигаться, делать поклоны, воздевать руки на молитве, поднимать руку для благословения. Оно не должно съезжать, перекашиваться.
Важно учитывать детали. Например, хорошо, когда передняя часть фелони заканчивается сантиметров на 20 ниже наперсного креста
. Во время богослужения священник воздевает руки и передняя часть фелони заворачивается. Если ниже креста еще достаточно ткани, он оказывается в образовавшемся «кармане», поднимается и опускается вместе с краем ризы. Таким образом, мы не показываем прихожанам перевернувшийся крест.
Важно, чтобы подкладка оплечья фелони была изготовлена из качественной нетканой материи, достаточно долговечной, но не слишком тяжелой, чтобы священник не чувствовал себя так, словно на него надели вериги.
Епитрахиль
– длинная лента из плотной ткани, сложенная вдвое таким образом, что оба конца ее спускаются на грудь священника. Впереди соединяется пуговицами, которых должно быть 7 – по числу
Таинств Церкви
(это соблюдается не всегда). По традиции, епитрахиль украшают кресты. Символически епитрахиль указывает на овечку, которую добрый пастырь берет на плечи и несет, спасая от волков, – то есть на
душепопечение
, заниматься которым обязан священник. Также, представляя собой, по сути, измененный вариант ораря, епитрахиль сообщает нам о том, что священник имеет сугубую, большую, нежели у диакона, благодать. Диакон помогает при совершении Таинств и богослужений, а священник совершает их. В существующей практики епитрахиль и поручи составляют комплект – изготавливаются из одинаковой ткани, в общей стилистике.
Епитрахиль и поручи
– обязательные атрибуты, необходимые священнику для совершения Таинств.
Поручи (нарукавники)
– надеваются на окончания рукавов подрясника или подризника, фиксируя их. Представляют собой трапециевидные полосы плотной материи с изображением креста на внешней стороне. Крепятся к рукам благодаря шнуровке. Символизируют
Божию силу и благодать
, благодаря которой священнослужители и совершают Таинства. Также поручи напоминают об узах, которыми был связан Спаситель во время Своих страданий, а также говорят о том, что от священнослужителя требуется непорочность в делах.
Пояс
– надевается поверх подризника. Достаточно широк, на спине завязывается лентами, впереди имеет изображение креста. Символически говорит о
бодрости, готовности к служению
, а также о силе, духовной власти. Напоминает о полотенце, которым Спаситель препоясался, омывая ноги апостолов.
Набедренник
– прямоугольный плат из ткани, прикрепляемый к поясу с помощью лент. В центре имеет крест. Является одной из иерархических наград Церкви (см. статью о них). Священник, еще не получивший права ношения палицы, носит набедренник с правой стороны, а получивший – с левой.
Палица
– ромбовидный плат, привешиваемый к поясу за верхний угол. Его носят с правой стороны. Вручается священникам в качестве награды.
Церковные предметы православной церкви
Православная церковь имеет более чем полутора тысячелетнюю историю и за этот длительный исторический период в ней выработалось особое отношение к церковным предметам. Все имущество делится на священное и церковное. К священным относятся вещи, предназначенные для непосредственного богослужения, ко вторым — все остальное. В свою очередь, первые делятся на священные по определению и освященные. К священным относятся храмы, церкви, все напрестольные вещи и сосуды. К освященным же относятся дома молитвы, кладбища, ковши, лампады, подсвечники и некоторые другие вещи.
Весь список церковных принадлежностей очень длинный и каждый предмет имеет свое символическое предназначение и историю. По месторасположению церковных предметов внутри храма их можно разделить на:
Предметы алтаря; Предметы остальной части храма; Мощехранилище.
Алтарь или алтарная часть включает в себя, престол, жертвенник, сосуды и текстиль.
Престол находится в центральной части алтаря. Он покрывается облачением, причем двумя одеждами. Первый нижний изготавливается из льняной ткани и символизирует плащаницу Иисуса Христа. Верхний парчовый слой символизирует одеяние Господа. В престоле располагается частица святых мощей. Помимо этого, на престоле располагаются другие церковные предметы, необходимые для богослужений, в числе которых напрестольное Евангелие и прочее.
Жертвенник. В северной части алтаря по левую сторону от престола располагается стол, украшенный тканями, на котором происходит подготовка даров для таинств. Называется он (стол) жертвенником. Здесь располагаются предметы, необходимые для таинства причащения.
Сосуды. К церковным предметам относится более 10
видов сосудов, у каждого из которых имеется свое предназначение и использование одного сосуда для нескольких различных мероприятий исключено.
Текстиль. Предназначение текстиля в церкви имеет широкий диапазон от украшений и защиты алтаря, до ковра под ногами епископа. Также некоторые материалы подстилаются под особо чтимые иконы. Особое значение имеет плащаница и риза Господня.
К остальным предметам храма относятся всевозможные седалища, скамьи, подсвечники, купель и другие атрибуты православной церкви. Отдельным видом церковных предметов является мощехранилище, в котором располагаются религиозные реликвии и мощи святых, имеющие огромное значение для христианской церкви.
Цвета богослужебных облачений в русской традиции
Цвет церковных облачений в русской традиции зависит от того, какой день богослужебного года отмечается. Эта традиция начала формироваться на Западе в XII веке и, придя на Русь, распространилась здесь в XVII–XVIII столетиях. Последние ее изменения произошли сравнительно недавно.
Наконец духовенство выходит на крестный ход – все еще в белых облачениях. Верующие обходят вокруг храма. Звучит сдержанно-торжественное: «Воскресение Твое, Христе Спасе, ангели поют на небесех, и нас на земли сподоби чистым сердцем Тебе славити
». Колеблются в ночном воздухе огоньки свечей. Молящиеся подходят к закрытым дверям храма – сейчас они символизируют Гроб Господень.
Как и почему цвет пасхальных облачений сменился с белоснежного на красный – существуют различные догадки. Но в Церкви все промыслительно. И то, что русские верующие стали встречать Пасху, как и дни святых мучеников, в красных одеяниях именно в то столетие, когда Русская Церковь просияла сонмом Новомучеников – не может не быть примечательно.
Завершается Пасхальный период. На Вознесение служат в белых ризах – в честь Господского праздника. Наступает Троица. В этот день храмы встречают богомольцев жизнеутверждающим зеленым цветом. Зеленые облачения духовенства перекликаются с цветом молодой листвы березок, которыми украсили храм к празднику. В некоторых приходах полы устилают свежей травой. В это время все в природе цветет. Распустились листья на деревьях, благоухают цветы в садах и лугах. Зеленый – цвет жизни, радостной и мирной. Такую жизнь дает верующей душе Святой Дух, и в Церкви зеленый цвет указывает на Третье Лицо Святой Троицы. Именно поэтому служат в зеленом на Троицу, когда огненные языки Духа снизошли на апостолов. В таких же ризах службы совершаются и в дни преподобных – людей, всю жизнь положивших на стяжание Святого Духа и преуспевших в этом.
Источник
Антикварный магазин «Лавка Старины»: оценка, покупка и продажа антиквариата
Церковная утварь для ценителей религиозной истории и культуры
Старинные предметы культа имеют не только безусловную историческую ценность, но и огромное религиозное значение. В прошлых столетиях вся церковная утварь изготавливалась согласно канонам и правилам, поскольку в основном предназначалась для проведения обрядов и богослужений. Современный коллекционер, приобретая, например, церковный складень, понимает истинную ценность предмета, каждая створка которого выполнена резчиком в виде отдельной иконы, а иногда и небольшого иконостаса. При этом, несмотря на видимую простоту конструкции такого изделия, повторить работы мастеров 19 века еще никому не удалось.
Что входит в данную категорию товаров и как определяется их цена?
К церковной утвари относятся как предметы храмового убранства, так и различные атрибуты, предназначенные для проведения обрядов. В магазине «Лавка старины» вы можете купить старинную лампаду, стеклянную ладанку и многое другое. Некоторые произведения искусства не имеют аналогов и лично подписаны автором. Стоимость таких предметов зависит от следующих факторов:
- состояние изделия, при определении которого, прежде всего, учитывается его целостность, а также четкость всех имеющихся рисунков и деталей;
- материалы, которые использовались в процессе изготовления предмета;
- возраст произведения, его авторство, а в отдельных случаях и происхождение настоящего владельца утвари;
- вес и стоимость использованных в производстве изделия драгоценных и полудрагоценных камней;
- художественная ценность предмета старины.
Складень – важная страница религиозной истории
Особой популярностью среди православных христиан всегда пользовался складень трехстворчатый, сделанный так, чтобы средняя часть с легкостью закрывалась с помощью двух боковых створок. Историки предполагают, что прообразом такого изделия явились царские врата. На Руси миниатюрные триптихи чаще всего носили на подвязке, а также брали с собой в дальние поездки, упаковывая в багаж. Следует отметить, что процесс изготовления бронзовых старинных складней был достаточно трудоемким. Именно поэтому ранние изделия не отличались хорошим качеством исполнения. Однако производители таких предметов продолжали осваивать технологии, постоянно оттачивая свое мастерство. И в 19 веке производство подобной религиозной атрибутики достигло своего совершенства. В магазине «Лавка старины» вы можете приобрести большой четырехстворчатый складень, который может стать настоящим украшением современного жилища любого верующего человека, а также купить складни, состоящие из двух или трех створок, и другие предметы старины. Нередко наших покупателей интересует церковная утварь современных мастеров, идеальное состояние которой мы гарантируем.
