Священный Синод принял решение об образовании в Московской области пяти епархий и объединении их в Московскую митрополию

Не следует путать с метрополией.

Митропо́лия

(греч. μητρόπολη) — область (территория), находящаяся в канонической власти митрополита. В древней Церкви именовалась ἤ ἐπαρχία. Исторически митрополией назывались разные образования: так, первоначально митрополией именовали епископскую кафедру, имеющую в своём подчинении несколько епископий, что ныне соответствует митрополичьему округу. Степень самостоятельности таких епископий в рамках митрополии исторически была различной. Впоследствии однако, в частности в Русской церкви, митрополиями назвали епархию, возглавляемую митрополитом, но не имеющую подчинённых епископий.

Во времена Римской империи

В Апостольские времена (в основном I век) христианская церковь состояла из неограниченного количества местных церквей, которые в первые годы рассматривали первую церковь в Иерусалиме в качестве своего основного центра и точки отсчёта. Но к IV веку сложилась система, в которой епископ столицы каждой гражданской провинции (митрополит) обычно имел определённые права над епископами других городов провинции. Первый Никейский собор 325 года, шестой канон которого впервые вводит звание «митрополита», санкционировал существующее группирование кафедр по провинциям Римской империи. В этой системе епископ столицы каждой римской провинции (митрополит) обладал определёнными правами в отношении епископов других городов провинции.

Количество областей

Сейчас количество епархий церкви достаточно велико — и в православии, и в католичестве, но еще больше оно было в первые века существования христианства, когда стало официальной религией: тогда каждый храм возглавлялся епископом и был, соответственно, отдельной епархией. Но со временем количество таких единиц возрастало все больше, и количество священнослужителей сократили, объединив несколько приходов по территориальному признаку. А если говорить о «варварских» территориях, куда церковь посылала своих миссионеров, то для них было достаточно одного-единственного епископа на гигантскую территорию (так, например, произошло в отношении Малой Скифии, куда Византия отправляла миссии).

В Русской православной церкви

Православные митрополии на Руси существовали в юрисдикции Константинопольской православной церкви начиная с учреждения Киевской митрополии в конце X века после крещения Руси.

Эпизодические попытки местных великих князей иметь в своих великих княжествах обособленные митрополии происходили в XI—XII веках, и в XIV веке привели к временному выделению Литовской и Галицкой митрополий.

В 1596—1620 годах Киевская митрополия вновь пребывала в Брестской унии. После возобновления она существовала в структуре Константинопольской православной церкви вплоть до присоединения к Московскому Патриархату в 1687 году.

С 1461 года была выделена Московская митрополия, просуществовавшая до 1589 года — времени получения автокефалии от Константинопольской православной церкви и образования Московского патриархата.

После получения автокефалии в Русской православной церкви данная структура была утрачена — образованный в 1589 году Московский патриархат не включал в себя митрополии как объединения нескольких самостоятельных епархии[1], хотя Новгородский, Казанский и Ростовский архиепископы стали митрополитами[2].

Вопрос о создании митрополий в Русской Церкви поднимался на русских церковных соборах XVII века[1], однако тогда он был разрешен не полностью: были созданы лишь четыре митрополии: Московская, Казанская, Астраханская и Сибирская. При этом епархии не были включены в состав образованных митрополий, — их епископы, как следствие, подчинялись напрямую Московскому Патриарху, а митрополии фактически представляли собой просто епархию с митрополитом во главе. В синодальный период количество таких епархий сократилось до трёх: Московской, Санкт-Петербургской и Киевской. В начале XX века этот вопрос вновь стал обсуждаться епархиальными епископами, клиром, церковными учёными и общественностью[3]. По итогам глубоких дискуссий был разработан проект, представленный на рассмотрение Поместного собора Православной российской церкви 1917—1918 годов.

7 сентября 1918 года Собор вынес определение, в котором было сказано: «Священный Собор, руководствуясь священными канонами, определяет: учредить в Российской Церкви церковные округа, а установление числа округов и распределение по ним епархий поручить Высшему Церковному Совету…»[1].

На рубеже 1920—1930-х годов заместителем Патриаршего Местоблюстителя митрополитом Сергием (Страгородским) и временным при нём Синодом во исполнение постановления Поместного Собора были образованы церковные области (округа) и принято Положение о полномочиях областного епископа[4]. Однако в связи с массовым закрытием храмов, монастырей и епархий в результате обрушившихся на Русскую церковь большевистских репрессий эта структура вновь была утрачена[1], и ей не было позволено возродиться во второй половине 1940-х годов, после «конкордата» Сталина и Московской Патриархии.

В мае 2011 года Патриарх Московский и всея Руси Кирилл начал реформу епархиального устройства Русской православной церкви. При этом происходило разукрупнение епархий путём создание новых. По словами игумена Саввы (Тутунова):

Создание митрополий как нового уровня взаимодействия епархий связано с тем, что с мая этого года создаются новые епархии, границы которых не совпадают с границами субъектов Российской Федерации. Возникла новая ситуация: на территории одного субъекта Федерации возникает несколько епархий. По понятным причинам сразу же возник вопрос о взаимодействии этих епархий как между собой, так и со светской властью. Простой пример: как строить отношения с департаментом образования области по вопросам ОПК? Очевидно, что департаменту со стороны Церкви нужен один координатор. И таких ситуаций немало.

В связи с этим в июле Священный Синод поручил комиссии Межсоборного присутствия, которую возглавляет управляющий делами Московской Патриархии митрополит Саранский и Мордовский Варсонофий, изучить этот вопрос. По итогам интенсивной работы был разработан проект документа, который предлагал объединить епархии внутри одного субъекта Федерации в митрополии[5].

6 октября 2011 года было утверждено «Положение о Митрополиях Русской Православной Церкви»[6], и в результате в Московском патриархате постепенно введена трёхступенчатая структура организации епархиального управления: Патриархат — митрополия

— епархия. При этом понятия «митрополия» и «митрополичий округ» разделялись, так как они стали обозначать разные формы объединения епархий; ранее эти термины зачастую употреблялись как синонимы.

Выступая 2 февраля 2013 года на Архиерейском соборе, Патриарх Кирилл отметил[7]:

В октябре 2011 года Священный Синод внес важную корректировку в процесс разукрупнения епархий. Епархии, расположенные в пределах одного субъекта Российской Федерации, стали объединяться в митрополии.<�…>

Канонически Митрополит есть старший собрат — старший епископ в митрополии. Он призван добрым советом помогать младшим епископам управлять епархиями, заботиться о пастве всей своей митрополии. Кроме того, региональным государственным властям зачастую на порядок сложнее взаимодействовать с каждой епархией по отдельности. Поэтому митрополитам поручено также координировать диалог руководств подведомственных епархий с властями субъектов федерации.

В результате реформы на территории России образовано несколько десятков митрополий, границы которых должны совпадать с границами одного из 85 субъектов Российской Федерации. При этом наряду с епархиями, образованными в рамках нескольких районов, входящих в состав субъектов Российской Федерации[1], существуют и епархии, включающие всю территорию субъекта Российской Федерации и не входящие в митрополию.

Отличие митрополии от митрополичьего округа заключается в организации органов управления. Высшая церковная власть в митрополичьем округе принадлежит Синоду под председательством главы митрополичьего округа. Синод округа состоит из епархиальных и викарных архиереев округа. В митрополиях действуют не синоды, а архиерейские советы, на которых решаются координационные вопросы деятельности епархий, входящих в митрополии.

В чем отличия от митрополии и экзархата

Иногда возникают ситуации, когда расположенные рядом епархии по каким-то причинам удобно объединить. Такое соединение нескольких (не менее 2, чаще – более) административных единиц образуют митрополию. Сейчас Русская Церковь знает 69 таких объединений.

Если объединяемые епархии находятся за пределами страны, то их называют экзархатом. При этом экзарх, именуемый Патриаршим, пользуется существенной самостоятельностью при решении вопросов церковной жизни. Такая практика известна еще с древности, некоторые из таких объединений позже образовывали Поместные Церкви, другие оставались в своем статусе.

Сейчас экзарх имеет сан митрополита, но исторически известны случаи, когда Патриарха представляли епископы, священники, даже миряне. На настоящее время Русская Церковь имеет три экзархата:

1. Белорусский;
2. Западно-Европейский;
3. в Юго-Восточной Азии.

Примечания

1. ↑ 12345
   [www.patriarchia.ru/db/text/1639858.html «ЖУРНАЛЫ заседания Священного Синода от 5—6 октября 2011 года»]. // Патриархия.Ru — 6.10.2011 см. ЖУРНАЛ № 131
2. [www.portal-slovo.ru/theology/39475.php История Русской Церкви. Период IV. Московское патриаршество (1589—1700 гг.). Церковное управление]
3. «Церковь и общество». 20 февраля 1916, № 5, стр. 10.
4. «Положение об областных Преосвященных». 12 марта 1934 г. № 14 // Журнал Московской Патриархии. 1934. № 20-21. С. 4—5.
5. [www.patriarchia.ru/db/text/1655617.html Игумен Савва (Тутунов): Митрополия — новая форма взаимодействия епархий / Интервью / Патриархия.ru]
6. [www.patriarchia.ru/db/text/1639871.html «Положение о Митрополиях Русской Православной Церкви»]. // Патриархия.Ru — 6.10.2011
7. [jmp.ru/archiv/jmp_03_2013_small.pdf Доклад Патриарха Московского и всея Руси Кирилла на Архиерейском соборе Русской православной церкви 2 февраля 2013 года]

Ссылки

• [www.krotov.info/library/k/kartash/kart102.html#_Toc530282020 Антон Карташев. История русской церкви
  , Том первый,
  Церковное управление в киевский период
  ]

Отрывок, характеризующий Митрополия

– Молодцами, ребята! – сказал князь Багратион. «Ради… ого го го го го!…» раздалось по рядам. Угрюмый солдат, шедший слева, крича, оглянулся глазами на Багратиона с таким выражением, как будто говорил: «сами знаем»; другой, не оглядываясь и как будто боясь развлечься, разинув рот, кричал и проходил. Велено было остановиться и снять ранцы. Багратион объехал прошедшие мимо его ряды и слез с лошади. Он отдал казаку поводья, снял и отдал бурку, расправил ноги и поправил на голове картуз. Голова французской колонны, с офицерами впереди, показалась из под горы. «С Богом!» проговорил Багратион твердым, слышным голосом, на мгновение обернулся к фронту и, слегка размахивая руками, неловким шагом кавалериста, как бы трудясь, пошел вперед по неровному полю. Князь Андрей чувствовал, что какая то непреодолимая сила влечет его вперед, и испытывал большое счастие. [Тут произошла та атака, про которую Тьер говорит: «Les russes se conduisirent vaillamment, et chose rare a la guerre, on vit deux masses d’infanterie Mariecher resolument l’une contre l’autre sans qu’aucune des deux ceda avant d’etre abordee»; а Наполеон на острове Св. Елены сказал: «Quelques bataillons russes montrerent de l’intrepidite„. [Русские вели себя доблестно, и вещь – редкая на войне, две массы пехоты шли решительно одна против другой, и ни одна из двух не уступила до самого столкновения". Слова Наполеона: [Несколько русских батальонов проявили бесстрашие.] Уже близко становились французы; уже князь Андрей, шедший рядом с Багратионом, ясно различал перевязи, красные эполеты, даже лица французов. (Он ясно видел одного старого французского офицера, который вывернутыми ногами в штиблетах с трудом шел в гору.) Князь Багратион не давал нового приказания и всё так же молча шел перед рядами. Вдруг между французами треснул один выстрел, другой, третий… и по всем расстроившимся неприятельским рядам разнесся дым и затрещала пальба. Несколько человек наших упало, в том числе и круглолицый офицер, шедший так весело и старательно. Но в то же мгновение как раздался первый выстрел, Багратион оглянулся и закричал: «Ура!» «Ура а а а!» протяжным криком разнеслось по нашей линии и, обгоняя князя Багратиона и друг друга, нестройною, но веселою и оживленною толпой побежали наши под гору за расстроенными французами. Атака 6 го егерского обеспечила отступление правого фланга. В центре действие забытой батареи Тушина, успевшего зажечь Шенграбен, останавливало движение французов. Французы тушили пожар, разносимый ветром, и давали время отступать. Отступление центра через овраг совершалось поспешно и шумно; однако войска, отступая, не путались командами. Но левый фланг, который единовременно был атакован и обходим превосходными силами французов под начальством Ланна и который состоял из Азовского и Подольского пехотных и Павлоградского гусарского полков, был расстроен. Багратион послал Жеркова к генералу левого фланга с приказанием немедленно отступать. Жерков бойко, не отнимая руки от фуражки, тронул лошадь и поскакал. Но едва только он отъехал от Багратиона, как силы изменили ему. На него нашел непреодолимый страх, и он не мог ехать туда, где было опасно. Подъехав к войскам левого фланга, он поехал не вперед, где была стрельба, а стал отыскивать генерала и начальников там, где их не могло быть, и потому не передал приказания. Командование левым флангом принадлежало по старшинству полковому командиру того самого полка, который представлялся под Браунау Кутузову и в котором служил солдатом Долохов. Командование же крайнего левого фланга было предназначено командиру Павлоградского полка, где служил Ростов, вследствие чего произошло недоразумение. Оба начальника были сильно раздражены друг против друга, и в то самое время как на правом фланге давно уже шло дело и французы уже начали наступление, оба начальника были заняты переговорами, которые имели целью оскорбить друг друга. Полки же, как кавалерийский, так и пехотный, были весьма мало приготовлены к предстоящему делу. Люди полков, от солдата до генерала, не ждали сражения и спокойно занимались мирными делами: кормлением лошадей в коннице, собиранием дров – в пехоте. – Есть он, однако, старше моего в чином, – говорил немец, гусарский полковник, краснея и обращаясь к подъехавшему адъютанту, – то оставляяй его делать, как он хочет. Я своих гусар не могу жертвовать. Трубач! Играй отступление! Но дело становилось к спеху. Канонада и стрельба, сливаясь, гремели справа и в центре, и французские капоты стрелков Ланна проходили уже плотину мельницы и выстраивались на этой стороне в двух ружейных выстрелах. Пехотный полковник вздрагивающею походкой подошел к лошади и, взлезши на нее и сделавшись очень прямым и высоким, поехал к павлоградскому командиру. Полковые командиры съехались с учтивыми поклонами и со скрываемою злобой в сердце. – Опять таки, полковник, – говорил генерал, – не могу я, однако, оставить половину людей в лесу. Я вас прошу , я вас прошу , – повторил он, – занять позицию и приготовиться к атаке. – А вас прошу не мешивайтся не свое дело, – отвечал, горячась, полковник. – Коли бы вы был кавалерист… – Я не кавалерист, полковник, но я русский генерал, и ежели вам это неизвестно… – Очень известно, ваше превосходительство, – вдруг вскрикнул, трогая лошадь, полковник, и делаясь красно багровым. – Не угодно ли пожаловать в цепи, и вы будете посмотрейть, что этот позиция никуда негодный. Я не хочу истребить своя полка для ваше удовольствие. – Вы забываетесь, полковник. Я не удовольствие свое соблюдаю и говорить этого не позволю. Генерал, принимая приглашение полковника на турнир храбрости, выпрямив грудь и нахмурившись, поехал с ним вместе по направлению к цепи, как будто всё их разногласие должно было решиться там, в цепи, под пулями. Они приехали в цепь, несколько пуль пролетело над ними, и они молча остановились. Смотреть в цепи нечего было, так как и с того места, на котором они прежде стояли, ясно было, что по кустам и оврагам кавалерии действовать невозможно, и что французы обходят левое крыло. Генерал и полковник строго и значительно смотрели, как два петуха, готовящиеся к бою, друг на друга, напрасно выжидая признаков трусости. Оба выдержали экзамен. Так как говорить было нечего, и ни тому, ни другому не хотелось подать повод другому сказать, что он первый выехал из под пуль, они долго простояли бы там, взаимно испытывая храбрость, ежели бы в это время в лесу, почти сзади их, не послышались трескотня ружей и глухой сливающийся крик. Французы напали на солдат, находившихся в лесу с дровами. Гусарам уже нельзя было отступать вместе с пехотой. Они были отрезаны от пути отступления налево французскою цепью. Теперь, как ни неудобна была местность, необходимо было атаковать, чтобы проложить себе дорогу. Эскадрон, где служил Ростов, только что успевший сесть на лошадей, был остановлен лицом к неприятелю. Опять, как и на Энском мосту, между эскадроном и неприятелем никого не было, и между ними, разделяя их, лежала та же страшная черта неизвестности и страха, как бы черта, отделяющая живых от мертвых. Все люди чувствовали эту черту, и вопрос о том, перейдут ли или нет и как перейдут они черту, волновал их. Ко фронту подъехал полковник, сердито ответил что то на вопросы офицеров и, как человек, отчаянно настаивающий на своем, отдал какое то приказание. Никто ничего определенного не говорил, но по эскадрону пронеслась молва об атаке. Раздалась команда построения, потом визгнули сабли, вынутые из ножен. Но всё еще никто не двигался. Войска левого фланга, и пехота и гусары, чувствовали, что начальство само не знает, что делать, и нерешимость начальников сообщалась войскам. «Поскорее, поскорее бы», думал Ростов, чувствуя, что наконец то наступило время изведать наслаждение атаки, про которое он так много слышал от товарищей гусаров. – С Богом, г’ебята, – прозвучал голос Денисова, – г’ысыо, маг’ш! В переднем ряду заколыхались крупы лошадей. Грачик потянул поводья и сам тронулся. Справа Ростов видел первые ряды своих гусар, а еще дальше впереди виднелась ему темная полоса, которую он не мог рассмотреть, но считал неприятелем. Выстрелы были слышны, но в отдалении. – Прибавь рыси! – послышалась команда, и Ростов чувствовал, как поддает задом, перебивая в галоп, его Грачик. Он вперед угадывал его движения, и ему становилось все веселее и веселее. Он заметил одинокое дерево впереди. Это дерево сначала было впереди, на середине той черты, которая казалась столь страшною. А вот и перешли эту черту, и не только ничего страшного не было, но всё веселее и оживленнее становилось. «Ох, как я рубану его», думал Ростов, сжимая в руке ефес сабли. – О о о а а а!! – загудели голоса. «Ну, попадись теперь кто бы ни был», думал Ростов, вдавливая шпоры Грачику, и, перегоняя других, выпустил его во весь карьер. Впереди уже виден был неприятель. Вдруг, как широким веником, стегнуло что то по эскадрону. Ростов поднял саблю, готовясь рубить, но в это время впереди скакавший солдат Никитенко отделился от него, и Ростов почувствовал, как во сне, что продолжает нестись с неестественною быстротой вперед и вместе с тем остается на месте. Сзади знакомый гусар Бандарчук наскакал на него и сердито посмотрел. Лошадь Бандарчука шарахнулась, и он обскакал мимо. «Что же это? я не подвигаюсь? – Я упал, я убит…» в одно мгновение спросил и ответил Ростов. Он был уже один посреди поля. Вместо двигавшихся лошадей и гусарских спин он видел вокруг себя неподвижную землю и жнивье. Теплая кровь была под ним. «Нет, я ранен, и лошадь убита». Грачик поднялся было на передние ноги, но упал, придавив седоку ногу. Из головы лошади текла кровь. Лошадь билась и не могла встать. Ростов хотел подняться и упал тоже: ташка зацепилась за седло. Где были наши, где были французы – он не знал. Никого не было кругом.

Иерархия епископов: митрополиты и патриархи

Часть 1. Организация имперской Церкви. Епископ, его Церковь, город

Поместные Церкви — это Церкви одной провинции или совокупности нескольких провинций, и именно на этом уровне будут осуществлены самые значительные преобразования.

Епархии и митрополии

Никейский собор, упорядочивая существовавшую ранее практику, постановил (4-е и 5-е правила), что епископы одной провинции (или епархии) должны собираться два раза в год у митрополита (титул епископа, занимающего кафедру столицы провинции). Власть митрополита над другими епископами епархии, подчиняющимися ему (его «суффраганы»), таким образом усиливается, особенно в вопросе о выборе и поставлении новых епископов. Уже на этом уровне Церковное деление приспосабливается к государственному, и когда создаются новые провинции, организация Церкви обычно учитывает их. В VI в. иногда вспыхивают раздоры.
Система имеет свои исключения. В Египте митрополиты не обладают реальным значением, поскольку епископ Александрии сам рукополагает епископов в провинциях. В заново отвоеванной (при Юстиниане) Италии подобным образом складываются особые права Рима в отношении окрестных («περὶ τὴν Ρώμην») областей (provinciae suburbicariae). С другой стороны, в некоторых провинциях, помимо полноценных митрополий, существуют также митрополии без подчиняющихся им епископий, обладатели которых иногда именуются автокефальными архиепископами.

Эти почетные митрополиты наряду с патриархами и теми, кто занимает кафедры настоящих митрополий, носят титул архиепископа. Иногда они пытались установить свою власть над другими кафедрами и стать полноправными митрополитами. В двух случаях епархия была поделена на две: в Памфилии, где город Сида с 458 г. подчинил себе половину городов этой провинции, подчинявшихся ранее Перге (главный город Памфилии, расположенный на р. Кастрос); и в Евфратисии (Евфратской Сирии), где город Сергиуполь (Эр-Русафа), ставший митрополией, приобрел себе определенное количество епископов-суффраганов. Но в этом случае имеются в виду новосозданные епископии.

Халкидонский собор обязал епископов каждой провинции собираться два раза в год, однако Юстиниан не требует более одного ежегодного собрания. Областной собор решает общие вопросы: споры между епископами, исследует их дела согласно поданным апелляциям. С другой стороны, митрополит исполняет важные гражданские функции: губернатор провинции приносит в присутствии митрополита присягу при вступлении в должность; в 569 г. Юстин II, обобщая одно из положений Прагматической санкции 554 г., постановил, что митрополит участвует в выборе кандидатов на пост губернатора.

Формирование патриаршей системы

Организация Церкви менее ясна при описании уровня церковного управления, высшего, чем митрополичий. С появлением патриархатов в IV и V вв. наблюдается существенный прогресс, но столкновения, характерные для церковной истории того времени, происходят по большей части в результате соперничества между крупнейшими кафедрами.

Никейский собор, усиливший власть митрополитов, обращает свое внимание и на высшие инстанции, способные разрешать столкновения между различными епархиями или трудные ситуации, в которых оказывается митрополит. 6-м правилом Собор утвердил положение, уже реально существовавшее: Александрийский епископ, по образцу епископа Рима, имеет власть (ἐξουσία) над Египтом и Ливией; подтверждаются преимущества (πρεσβεία) Антиохии «и иных областей». Иерусалимский епископ получает особые почести, при этом оставаясь в зависимости от Кесарийского митрополита. В Восточной империи существует четко организованная церковная единица — будущий диоцез Египта, где Александрийский архиепископ обладает властью над епископами.

Ситуация с Антиохией и диоцезом Востока менее ясна. Никакая другая власть, возвышающаяся над митрополией, не упоминается. Для того, чтобы пересмотреть решение областного собора (например, запрет епископа), предусматривается, что митрополит может обратиться к епископам соседних областей или вынести данную проблему на обсуждение «большего собора».

Второй Вселенский собор (первый Константинопольский, 381 г.) 3-м правилом устанавливает положение Константинопольской кафедры и уделяет ей второе почетное место после Ветхого Рима, поскольку Константинополь — это Новый Рим. Этот же собор устанавливает как непреложный принцип, что епископам не подобает вмешиваться в дела Церквей, которые им не принадлежат, и определяет различные округа: епископ Александрии управляет Египтом; епископы Востока — только Востоком, преимущества Антиохии, как и на Никейском соборе, сохранены; епископы Асии управляют Асией, то же самое имеет силу для Понта и Фракии. Таким образом, принимаются во внимание пять восточных диоцезов, в то время как диоцезы Иллирика, которые недавно присоединились к Константинополю в гражданском отношении, в церковных вопросах продолжают находиться в косвенной зависимости от Рима. И на этом этапе организация Церкви формируется, хотя и несовершенно, по образцу административного устройства империи.

На деле воплощение данных принципов продолжает развиваться. В Константинополе деятельные епископы расширяют привилегии своей кафедры. Ефесский собор не принимает новые решения, но на нем ощущается умаление Антиохийской кафедры: Кипрским епископам удается, по крайней мере предварительно, добиться признания независимости своей Церкви от Антиохии. Ювеналий Иерусалимский, в свою очередь, намеревается стать независимым от Антиохии, собрав Церкви Палестины под своей властью. Осуждение Нестория на первом Эфесском соборе и способ проведения второго Эфесского собора, казалось, знаменуют умаление Константинополя и победу Александрии. Однако эта тенденция была изменена на IV Вселенском соборе.

Действительно, на Халкидоне уменьшается роль Александрии, епископ которой Диоскор был низложен, и подтверждается значительность Константинополя [H[Herman. 1951-1954]Правила 9-е и 17-е устанавливают право апелляции к Константинополю о епископах трех диоцезов: Асии, Понта и Фракии. Константинополь возвышается главным образом благодаря «28-му правилу», которое предоставляет ему права, равные правам Старого Рима, и устанавливает его юрисдикцию.

Это правило Халкидона [M[Martin. 1951-1954]меет особое институционное значение[1[1]Его первая часть посвящена привилегиям Константинополя, равным тем, которые получал Старый Рим как столица империи, поскольку Константинополь является местом нахождения императора и сената. Вторая часть определяет юрисдикционное содержание этих преимуществ. Правило не будет принято Римом, который не только озабочен претензиями Константинополя, но также, исходя из своих «апостольских» привилегий (связь с апостолом Петром), не может принять политические аргументы, используемые Халкидонскими отцами для определения уровня кафедр.

Наконец, Собор определяет положение Иерусалима, решив, что три области в Палестине, изъятые из ведения Антиохии, будут находиться в юрисдикции Иерусалима. Так начала вырисовываться система пяти патриархатов: Рима, Константинополя, Александрии, Антиохии, Иерусалима — «пентархия» Юстиниановой эпохи, управляющая имперской Церковью. Титул патриарха при этом войдет в употребление постепенно, в период после Халкидона. Однако пять патриархатов никогда не поделят между собой всю имперскую Церковь, поскольку Кипр и Церковь отвоеванной Африки не зависят ни от одного из глав названных патриархатов.

Выходные данные книги: Le Monde Byzantin I. L’Empire romain d’orient (330-641) / Sous la direction de Cécile Morrisson. Paris: Press Universitaires de France, 2004. P. 111-141 (Chap. 4. Bernard Flusin. Les structures de l’Église impériale). Русский перевод был выполнен с учетом новогреческого перевода: O Βυζαντινός κόσμος Ι. Ἡ Ανατολική Ρωμαική Αυτοκρατορία (330-641). Αθήναι, εκδόσεις ΠΟΛΙΣ, 2007. Σ. 193-224 (Κεφ. 4).

При переводе был сделан ряд кратких добавлений, необходимых по смыслу, которые поставлены в круглые скобки. Ссылки на литературу, указанную в конце, приводятся в квадратных скобках.

[1[1]о франц. тексте: имеет статус отчасти.

Переведено игуменом Дионисием (Шленовым) совместно с П.В. Кузенковым