Онтологическое доказательство бытия Бога
Одним из самых убедительных и оригинальных доказательств бытия Бога является онтологическое доказательство. То есть доказательство существования некой высшей силы на основе нашего определения Бога или представления о нём. Первым его предложил средневековый английский богослов Ансельм Кентерберийский. В его изложении оно звучит следующим образом:
— Бог есть то, больше чего нельзя помыслить.
— Помыслить существующим только в уме — меньше, чем помыслить существующим в уме и на деле.
— Следовательно, Бог должен существовать и в уме, и на деле.
Французский философ Рене Декарт предложил аналогичную формулировку:
— Бог есть совокупность всех совершенств.
— Существование — это совершенство (или же существование совершеннее, чем несуществование).
— Следовательно, Бог должен существовать.
Формулировка Декарта слабее формулировки Ансельма, поскольку утверждение о том, что существование совершеннее, чем несуществование, может быть достаточно спорным, и, например, буддисты вряд ли его поддержат. В остальном же оно является практически полностью идентичным.
Ансельм Кентерберийский
Основные сочинения Ансельма Кентерберийского.
Ансельма Кентерберийского часто называют «самым ярким и проницательным умом между Святым Августином и Св. Фомой Аквинским», а также «отцом схоластики».
Сочинения Ансельма являются одновременно философскими и богословскими, поскольку в них автор стремится представить христианские принципы веры, традиционно воспринимаемые как неоспоримую истину, в виде рациональной системы.
Ансельм также анализирует феномен языка, тщательно изучая смысл религиозных терминов. Он, и последовавшие за ним мыслители, такие как Пьер Абеляр и Гильом из Конша, были настоящими новаторами в западной философии в логике, семантике, этике, метафизике и других областях философского богословия.
Стилистически сочинения Ансельма Кентерберийского представлены в 2 основных формах — диалогах и медитациях.
Сочинения Ансельма Кентерберийского
Основные сочинения Ансельма Кентерберийского: «Монолог», «Прибавление к рассуждению», «Диалог о грамматике».
В философии продолжал скорее платоновскую, нежели аристотелевскую традицию.
Основная проблема его творчества – соотношение веры и разума. Данную проблему Ансельм Кентерберийский решал с позиций августинианства – «верю, чтобы понимать», то есть вера предшествует разуму.
По мнению Ансельма Кентерберийского, разум может прояснить истину, содержащуюся в положениях веры с помощью диалектики. Он считал, что все истины откровения можно рационально доказать.
Возражения
Первым же, кто раскритиковал доказательство Ансельма, был его собственный ученик, монах Гаунило из Мармутье. Он предложил представить остров, который был бы больше и совершеннее, чем любой другой остров. По его мнению, если мы будем следовать логике рассуждений Ансельма, такой остров также должен с необходимостью существовать.
Справедливости ради надо отметить, что идея острова как таковая, в отличие от идеи наибольшего из того, что можно представить, не включает в себя идею существования. Поэтому возражение Гаунило не может опровергнуть аргумент Ансельма.
Шотландский философ Дэвид Юм критиковал Ансельма следующим образом. Он утверждал, что невозможно доказать что-либо, основываясь на одной только идее этой вещи, если противоположная мысль не приводит к противоречию. Так, например, многие геометрические теоремы доказываются «от противного», то есть через предположение о том, что теорема неверна и демонстрацию того, что в таком случае будут нарушены аксиомы евклидовой геометрии. Предположение же о том, что Бога не существует, к противоречию не приводит.
Классические доказательства существования Бога
На протяжении веков богословы и философы создали бесчисленное количество доказательств существования Бога. В богословских анналах католической церкви их насчитывается более сотни.
Основной чертой европейской средневековой философии является теоцентризм. Философия в этот исторический период тесно связана с теологией. Труды теологов направлены на обоснование основ христианской веры, а философия является методологической основой, не преследуя при этом цели поиска истины. Основной проблемой средневековой философии является проблема соотношения веры и разума, которая порождает споры об универсалиях и различные способы доказательства существования Бога с точки зрения философии и теологии.
Доказательства существования Бога на протяжении веков создавались не только теологами (Ансельм Кентерберийский, Фома Аквинский, Мальбранш), но и философами (Платон, Аристотель, Декарт, Лейбниц). Иммануил Кант первым с чисто философской позиции свел их все к трем: онтологическому, космологическому и телеологическому. С тех пор эти доказательства стали называть классическими доказательствами существования (бытия) Бога.
Для западноевропейской христианской традиции характерно использование рациональных методов для постижения основ христианской доктрины. Онтологическое доказательство бытия Бога в рамках этой традиции имеет долгую историю. Его можно найти уже у Плотина и Августина. Затем в одиннадцатом веке Ансельм Кентерберийский построил онтологическое доказательство, которое признано классическим. Онтологическое доказательство приведено Н. Кузанским. Р. Декарт переформулирует доказательство Ансельма и усиливает его. Впоследствии доказательство существования Бога приводят Н. Мальбранш и Б. Спиноза. Фихте, Шеллинг и Гегель восстанавливают онтологическое доказательство. В целом логическая схема рассуждений в онтологическом доказательстве может быть представлена следующим образом:
- абсолютное совершенное бытие обладает всеми совершенствами;
- существование — одно из возможных совершенств;
- существовать в реальности совершеннее, чем существовать только в представлении;
- если бы Бог не существовал в реальности, он не был бы совершенным;
- Бог, как существо совершенное, должен существовать не только в нашем представлении, но и в реальности;
- следовательно, Бог существует и в представлении, и в действительности. Л.М. Григорьева. Проблема онтологического доказательства существования Бога: Ансельм Кентерберийский и Иммануил Кант. // Вестник ЮУрГУ. №28 (204). 2010.
Ансельму Кентерберийскому доказательство кажется очевидным и убедительным; этим доказательством он хотел убедить не только в существовании Бога, но и показать абсурдность неверия. Ансельм был глубоко верующим человеком, поэтому он ставил веру выше разума. Прослогион выражает это отношение Ансельма: «Я стремлюсь рассуждать не для того, чтобы верить, но верить для того, чтобы рассуждать, ибо я также верю, что, если я не рассуждаю, я не могу рассуждать». Прослогион // Па-мятники средневековой латинской литературы X-XII веков. М. Москва: Наука. 1972. p. 252. Он считал, что разум недостаточен для постижения Бога, что путь к постижению Бога — это не путь интеллектуальной деятельности. Конечно, Ансельм рассматривал вопрос о существовании Бога в контексте своего личного духовного опыта, из осознания своего отношения к Богу, из своего личного опыта. Ансельм ясно чувствовал и понимал силу, с которой понятие Бога, проникающее в самые глубины души, обязательно связано с предположением о существовании Бога. Для Ансельма «сказать в сердце своем и мыслить — это одно и то же». Проблема онтологического доказательства существования Бога: Ансельм Кентерберийский и Иммануил Кант. // Вестник ЮУрГУ. №28 (204). 2010.
Космологическое доказательство, как мне кажется, так же старо, как и человеческий разум. Оно настолько естественно, настолько убедительно и настолько способно расширять круг размышлений по мере развития наших взглядов, что будет существовать до тех пор, пока в мире останется хоть одно разумное существо, склонное принять участие в этом благородном рассмотрении с целью познания Бога из его творений. Единственно возможное основание для доказательства существования Бога (1763). / Кант И. Works. В 8 томах. Т. 1. М.: ХОРО, 1994. Pp. 495.
Опровержение Иммануила Канта
Наиболее же обстоятельной критике это доказательство подверг немецкий философ Иммануил Кант. Его основное возражение состоит в том, что мы не можем приписать объекту существование как свойство. Существование чего бы то ни было можно только обнаружить.
Он предложил подумать о ста талерах, которые существуют только в воображении, и ста талерах, которые существуют и в воображении, и на самом деле. Да, сто талеров, которые существуют на самом деле, конечно, гораздо предпочтительнее, чем те, что существуют только в воображении. Однако сама мысль о существующих ста талерах ничем не отличается от мысли о воображаемых ста талерах. Идея существования ничего к ней не прибавляет.
Поскольку онтологическое доказательство пытается вывести утверждение о том, что Бог существует, из самого определения Бога, оно должно было быть таким же тавтологическим, как и любое определение или аксиома. Как, например, из того, что некто — холостяк, следует то, что он является неженатым мужчиной, поскольку определение холостяка включает в себя то, что это неженатый мужчина. Или же, как утверждение о том, что в треугольнике три угла.
Но определение Бога не содержит в себе утверждения о том, что он существует, с той же неразрывностью и достоверностью, как определение холостяка содержит в себе то, что он — неженатый мужчина, или определение треугольника — с тем, что в нём три угла. Если в треугольнике будет не три угла, он не будет треугольником. Если у холостяка будет жена, то он не будет холостяком. В этих случаях обнаруживается противоречие определению. Однако если Бог не будет существовать, то в этом будет не больше противоречия, чем в определении треугольника или холостяка, которые не существуют.
Отрицание существования чего-либо не приводит к противоречию в определении этого чего-либо. Треугольник с четырьмя углами — это противоречивое, ошибочное определение. Но если мы скажем, что треугольника с четырьмя (или даже тремя) углами не существует, то в этом не будет противоречия. Отрицая существование чего-либо, мы отрицаем и все свойства этой вещи.
Иммануил Кант
Есть ли Бог? Онтологический аргумент Ансельма
Ансельм Кентерберийский
Онтологический аргумент – жемчужина средневековой теологии. Это единственное доказательство Бога a priori – то есть доказательства, которое не опирается на опыт, но основано исключительно на способности рассуждать. Его часто упрощают и обезличивают, переиначивают и извращают. Красота и сила его, однако, в том, что сформулирован он прекрасно – любое отклонение приводит к нарушению божественной гармонии рассуждения.
Первую версию онтологического аргумента Ансельм Кентерберийский (1034–1109) сформулировал в своей ранней работе «Монологион», но, по всей видимости, довольно скоро в ней разочаровался, и в «Прослогион» уже вошла другая версия, которая и прославила Ансельма в веках.
Тем не менее часто Ансельма критикуют так, будто он остался приверженцем аргумента из «Монологиона». Давайте посмотрим на первую версию, проанализируем ее, а потом сравним ее с той, которую Ансельм представил в «Прослогионе».
Доказательство из «Монологиона»
Ансельм начинает рассуждение с заявления – он уверен, что даже средний ум способен разобраться в том, существует ли Бог. Способов разобраться есть множество, но он предложит один, который полагает надежным:
Итак, вполне возможно, что кто-то сам с собой молча так говорит: если столь бесчисленны блага, которых столь большое разнообразие мы и телесными чувствами ощущаем (experimur), и различаем разумной частью сознания (ratione mentis), то не следует ли верить, что существует нечто одно, через что все блага являются благими? Или разные вещи благи через разное? В самом деле, достовернейше известно и очевидно для всех, кто желает обратить на это внимание, что все, называемое «нечто», такое, что по отношению друг к другу сказывается как «большее», «меньшее» или «равное», сказывается (так) через нечто, которое мыслится в различном не как в одном одно, в другом другое, но как одно и то же, все равно – считать ли, что оно содержится в этих (различных вещах) в равной или неравной степени.
Далее Ансельм рассматривает в качестве примера представление о том, что значит быть хорошим, с помощью которого демонстрирует, что если о какой-либо вещи говорят, что она хороша, то всегда используют один и тот же смысл, обращаясь к некоторому максимально общему представлению о том, что значит быть хорошим. Тогда, говорит Ансельм, о прочих благах (например, полезном или честном) можно представить рассуждение, аналогичное представленному о хорошем. После чего можно сделать общий вывод:
Кто же усомнится в том, через что все является благом, есть большое благо? Тогда оно является благом через само себя, поскольку всякое благо является (благом) через него. Таким образом, следует, что все остальные блага суть (блага) через иное, чем то, что есть они сами, и только это одно – через себя. Ведь то является высшим, что так возвышается надо всем остальным, что не имеет себе ни равного, ни превосходящего. Но то, что есть в высшей степени благо (summe bonum), есть также и в высшей степени большое (summe magnum). Итак, существует нечто одно, самое благое и самое большое, то есть высшее (в отношении) всего существующего.
Что мы видим в этом доказательстве? Во-первых, конечно, античную идею о том, что все в мире распределено согласно некоторой градации по уровню, степени, накалу или какому-либо иному признаку: вещи встроены в иерархии в соответствии с теми качествами, которыми обладают. Из этого, собственно, с очевидностью вытекает, что должна быть какая-то супервещь, находящаяся на вершине этой иерархии. Причем эта супервещь обязательно обладает искомым свойством во всей полноте, поскольку (вполне в традиции Платона) именно этот верхний элемент иерархии является квинтэссенцией качества, которое во всех прочих предметах не так совершенно именно в силу того, что супервещь лишь как бы изливает свою неизбывную полноту в мир, щедро, но неравномерно раздавая ее среди обыденных явлений и предметов мира. Во-вторых, мы узнаем очертания множества онтологических аргументов, которые позже будут формулировать другие философы (например, Декарт или Лейбниц). Именно этот вариант (почерпнутый, вне всяких сомнений, у Декарта) будет критиковать Иммануил Кант в своей «Критике чистого разума».
Вот как рассуждает Декарт в «Размышлениях о первой философии» (размышление третье):
Я утверждаю, что эта идея всесовершенного и бесконечного существа в высшей степени истинна; ибо хотя можно вообразить себе, будто такого существа нет, однако нельзя вообразить, будто его идея не являет мне ничего реального, как я сказал это ранее об идее холода. Идея Бога в высшей степени ясна и отчетлива: ведь в ней содержится все, что я воспринимаю ясно и отчетливо и считаю реальным и истинным, все, что несет в себе некое совершенство. […] для того чтобы моя идея Бога оказалась наиболее истинной, ясной и отчетливой из всех идей, коими я располагаю, мне достаточно понять и вынести суждение, что все, ясно мной воспринимаемое, и все, о чем я знаю, что оно несет в себе некое совершенство, а также, быть может, множество других качеств, мне неведомых, – все это либо формально, либо по преимуществу присуще Богу.
Давайте и мы пройдем по пути Канта и посмотрим, что не так с доказательством Бога как суммы положительных качеств, которая очевидно существует и своим существованием как раз и обеспечивает существование самих положительных качеств в разных «количествах» в тех или других вещах в мире.
С печалью Кант о. По мнению самого Канта, Бога просто невозможно помыслить, так что нет никаких оснований доверять каким-либо доказательствам a priori. Основная причина некорректности рассуждений подобного вида – одна и та же – признание существования реальным предикатом (то есть свойством):
Логическим предикатом может служить все, что угодно, даже субъект может быть предикатом самого себя, ведь логика отвлекается от всякого содержания. Но определение есть предикат, который прибавляется к понятию субъекта и расширяет его, следовательно, оно уже не должно содержаться в нем.
Ясно, что бытие не есть реальный предикат, иными словами, оно не есть понятие о чем-то таком, что могло бы быть прибавлено к вещи. Оно есть только полагание вещи или некоторых определений само по себе. В логическом применении оно есть лишь связка в суждении. Положение Бог есть всемогущее [существо] содержит в себе два понятия, имеющие свои объекты: Бог и всемогущество; словечко есть не составляет здесь дополнительного предиката, а есть лишь то, что предикат полагает по отношению к суждению. Если я беру субъект (Бог) вместе со всеми его предикатами (к числу которых принадлежит и всемогущество) и говорю Бог есть или есть Бог, то я не прибавляю никакого нового предиката к понятию Бога, а только полагаю субъект сам по себе со всеми его предикатами, и притом как предмет в отношении к моему понятию. Оба они должны иметь совершенно одинаковое содержание, и потому к понятию, выражаемому только возможность, ничего не может быть прибавлено, потому что я мыслю его предмет просто как данный (посредством выражения он есть). Таким образом, в действительном содержится не больше, чем только в возможном.
Что мы видим в этом возражении Канта? Нельзя строить доказательства о существовании чего бы то ни было (речь не только о Боге) на основании наивного представления, что «быть» – такое же свойство (предикат), как и другие (красный, умный, высокий). Существование можно обосновать лишь эмпирически – предоставив объект из мира, который удовлетворяет данному заранее определению. Бога таким образом «найти» не получится никогда, и этот простой факт следует принять как данность.
Доказательство из «Прослогиона»
Возражение Канта выглядит окончательным – кажется, мы потеряли всякую надежду доказать, что Бог существует. Однако аргумент Ансельма из третьей главы «Прослогиона» эту надежду нам возвращает. Что же в нем такого особенного? Давайте посмотрим:
Итак, без сомнения, нечто, больше чего нельзя себе представить , существует и в уме, и в действительности. И оно, конечно, существует столь истинно, что его нельзя представить себе несуществующим. Ибо можно представить себе, что существует нечто такое, чего нельзя представить себе как несуществующее; и оно больше, чем то, что можно представить себе как несуществующее. Поэтому если то, больше чего нельзя себе представить, можно представить себе как несуществующее, тогда то, больше чего нельзя представить себе, не есть то, больше чего нельзя себе представить; противоречие. Значит, нечто, больше чего нельзя себе представить, существует так подлинно, что нельзя и представить себе его несуществующим. И это Ты и есть, Господи Боже наш.
Посмотрите, какой изящный ход! Невозможно перестать любоваться теми коварством и изысканностью, с которыми Ансельм формулирует новое понятие Бога: последний здесь не сумма положительных качеств, вседержитель иерархий разнообразных земных благ и достоинств. Ансельм в своем рассуждении больше не идет от представления о том, чем должен являться Бог, к утверждению, что нечто, соответствующее этому представлению, существует. Напротив, он находит определение того, что не может не существовать, – то, более чего нельзя помыслить. И с легкостью доказав, что объект, скрывающийся за таким понятием, существует, уже после называет его Богом.
Если формулировки Ансельма кажутся вам слишком тяжеловесными, – что ж, это так. Ниже – вариант упрощенного пересказа доказательства Ансельма. Ключевым словом тут, как и у самого Ансельма, выступает очень коварное «больше» (но магия оригинальной версии гораздо сильнее, чем этой выхолощенной версии):
- Всякому очевидно, что есть то, больше чего он представить не может (назовем это х).
- Представьте себе х.
- Рассмотрим два случая: х существует только в уме
- х существует не только в уме, но и в действительности
Собственно, аргумент начали критиковать сразу, как он появился. Знаменитый Гаунило (который тем только и знаменит, что написал развернутое и довольно язвительное возражение против рассуждения Ансельма) рассуждал, в частности, следующим образом. Допустим, говорит Гаунило, кто-то сообщил бы мне, что где-то в океане есть остров, являющийся «превосходнейшей из всех земель», а потом этот кто-то сказал бы, что теперь, когда я этот остров себе представил, в существовании острова нельзя более сомневаться. Ведь остров, существующий и в уме, и в действительности, – превосходнее острова, существующего только в уме, а наш остров-то – превосходнейший. Гаунило заключает, что если такое рассуждение не шутка, то не ясно, кто в этой истории больший глупец – тот, кто поверит такому рассуждению, или тот, кто предлагает в это рассуждение поверить. Гаунило настаивает, что «вначале следует доказать каким-нибудь доводом, что существует некая природа, превосходнейшая, то есть бóльшая и лучшая из всего сущего (omnium quae sunt), чтобы уже на этом основании мы могли доказать также и все остальное, что с необходимостью не может быть не присуще тому, что больше и лучше всего. Когда же говорится, что высшую эту вещь нельзя представить себе несуществующей, то, может быть, лучше было бы сказать, что нельзя уразуметь, что ее нет или даже может не быть».
Читая возражения Гаунило, создается ощущение, что он читал «Монологион» и критикует доказательство оттуда, ведь именно в том и была проблема первого доказательства, что от превосходнейшей степени практически любой «хорошей» иерархии качеств требовалось перейти к заключению, что существует некто, «возглавляющий» эту иерархию. Именно к такому доказательству служит контпримером история про наипрекраснейший остров. Но нет, Гаунило сам же и требует, чтобы сначала было доказано существование Бога, а потом уж можно было бы перейти к доказательству его атрибутов.
Ансельм, отвечая Гаунило, обращает его внимание на эту неловкость. Проблема может быть в том, что представить себе такую вещь нельзя. Но нет, как же нельзя? В самом ее определении зашита такая возможность – «то, более чего нельзя представить». Тогда, может быть, проблема в том, что помыслить можно, но такая вещь не существует? (Именно здесь кроется непреодолимая трудность для первого доказательства Ансельма.) Так нет, и здесь аргумент из «Прослогиона» изящно обходит проблему:
Если его можно хотя бы только представить себе, то оно с необходимостью существует. Ведь никто, отрицая или ставя под сомнение существование того, больше чего нельзя себе представить, не отрицает и не подвергает сомнению, что если бы оно существовало, оно не могло бы не существовать ни в действительности (actu), ни в уме (intellectu). Ведь в противном случае оно уже не было бы тем, больше чего нельзя себе представить. Но все, что «можно представить себе как существующее в то время как оно не существует», если бы оно существовало, то могло бы не существовать либо в действительности (actu), либо в уме. Поэтому если его можно даже хотя бы только представить себе, то (уже) не может не существовать того, «больше чего нельзя себе представить».
Вся суть доказательства – в том понятии, которое вводится специально для него. Не от определения Бога отталкивается Ансельм, надеясь, что сможет доказать существование объекта с нужными атрибутами, но, напротив, формулирует такое понятие, которое в силу своего внутреннего устройства обеспечивает себе непустоту (то есть с необходимостью должен найтись объект, подпадающий под это понятие). И уже убедившись, что понятие – неизбежно непусто, Ансельм сообщает, что вот именно тот уникальный объект, что является объемом этого понятия, и можем мы смело назвать «Бог». Все остальное, чем Бог обладает, выводится позже. Именно поэтому Ансельм так смело обещает Гаунило:
Говорю уверенно: если кто-то найдет мне, в действительности или только в представлении, кроме «того, больше чего нельзя себе представить», к чему подойдет ход (conexio) этого моего доказательства, то я найду и дам ему потерянный остров, так что больше не потеряется.
Аргумент Ансельма – сложен и прост одновременно: в нем все то вроде бы абсолютно прозрачно и ясно, как работает, то вдруг представляется набором формальных уловок, дурящих читателя. Удивительно, что даже такой прожженный атеист, как Бертран Рассел, испытал на себе влияние аргумента. Он признается, что однажды, идя из магазина и подбрасывая вверх банку табаку, вдруг с совершенной ясностью понял, что аргумент Ансельма работает и Бог существует. Но стоило банке табаку упасть к нему в руки, как морок развеялся и аргумент снова перестал работать.
В чем тут дело? Лично мне очень нравится феноменологическое объяснение доказательства. Трудность всех доказательств бытия Бога в том, что даже идеально выверенное логически безупречное доказательство, с которым слушатель вроде бы соглашается, не приводит к тому, чтобы этот же слушатель, который только что согласно кивал, к концу доказательства вдруг искренне поверил в Бога. И, пожалуй, все прочие доказательства не имеют шанса преодолеть эту странную характеристику. Но не таков онтологический аргумент Ансельма.
В 2007–2009 годах Е.Г. Драгалина-Черная предложила неожиданную трактовку этого доказательства: допустим, оно не логическое, но – перформативное, то есть оно характеризуется «переходом не от одних истинных высказываний к другим, а от одних обоснованных действий к другим, получающим таким образом свою обоснованность». То есть дело не только и не столько в словах, из которых «собрано» доказательство, а в том умственном усилии, которое требуется совершить. Так, в «Картезианских размышлениях» М.К. Мамардашвили говорит: «Если я хоть когда-то что-то помыслил, то я знаю, что такое мышление и что такое истина». Бог – объект из этого же ряда: чтобы знать, что он существует, нужно не искать его в природе, придирчиво разглядывая с лупой каждый лопух и камень, но – совершить акт правильного мышления – мышления на пределе человеческих возможностей. Скорее, даже шагнуть за этот предел. Но кто сможет совершить такое усилие, уже никогда не будет сомневаться, что Бог существует.
Если вас в таком решении смущает налет пренебрежительного цинизма к тем, кто «плохо старался», а потому так и не смог узнать, что Бог существует, то в следующей раз мы поговорим о тех способах возрождения онтологического аргумента, которые предлагали на протяжении ХХ века философы-аналитики.
Другие возражения
Также можно указать на произвольность выбранного Ансельмом определения Бога. Когда мы думаем о Боге, мы вряд ли думаем о том, что это то, больше чего нельзя представить. Как, например, думая о треугольнике, мы думаем о том, что это фигура с тремя углами.
Можно, конечно, было бы пойти с другой стороны и предположить, что если мы подумаем о том, больше чего нельзя помыслить, то мы придём к идее о Боге. Однако с тем же успехом, следуя этому определению, мы могли бы прийти к идее о Вселенной.
Наконец, Ансельма можно упрекнуть в том, что он находится в плену платонической картины мира, в которой тот факт, что мы можем познать ту или иную идею, подразумевает существование этой идеи как идеальной потусторонней сущности, являющейся прообразом материальных вещей. Однако в современной философии наличие представления о чём-либо или определения чего-либо вовсе не подразумевает существования этой вещи. Идеи не считаются прообразами вещей, но, напротив, рассматриваются как представления, формируемые на основе опыта взаимодействия с вещами. Вещи в этой системе первичны, а язык и идеи вторичны. Поэтому на основе представления о чём-то просто невозможно вывести утверждение о существовании этого предмета или явления, так как представления формируются через вещи и могут быть скомпилированы из множества разных вещей. И идея Бога, как того, больше чего невозможно помыслить, как раз может считаться подобной компиляцией.
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.
