Стадии отпадения от Бога. Часть 2. Осуечение помышлениями и омрачение

Стадии отпадения от Бога. Часть 2. Осуечение помышлениями и омрачение

Авторская рубрика заведующего кафедрой богословия Московской духовной академии, протоиерея Павла Великанова «Мысли о вере»

Телеканал «Царьград» продолжает публикацию на страницах своего сайта цикла богословских статей протоиерея Павла Великанова, объединённых авторской рубрикой «Мысли о вере». Автор продолжает серию размышлений о стадиях апостасии — отпадения человека от Бога.

* * *

Вторая степень ниспадения, образующаяся вместе с первой, иногда как следствие, а иногда и как причина, — это осуечение помышлениями. Святитель Феофан Затворник отмечает, что первые две степени «взаимнопроизводительны и взаимноподдержательны. Осуечение помышлениями надо понимать так, как оно представлено Соломоном в Екклезиасте, — как предание себя заботам о благах земных, кои не дают однакож благобытия, а только манят им к себе, всегда обманывая всякия надежды. Отвратившись от Бога, обращаются к тварям, и в тех хотят найти, что может дать единый Бог, хотят благобытие свое устроить без Бога, сами своими силами и своими, подручными им, средствами. Об этом вся забота, тут все помышления, все планы и все цели жизни, — т. е. как устроить земное счастье, чувственными услаждаясь благами»[1].

В отличие от предыдущего этапа — богозабвения — где ещё сохранялся определённый интерес к делам благочестия, но постепенно оттеснялся на периферию жизни, при осуечении отношение к Богу соблюдается только внешне, по однажды заведённому ритуалу или обычаю. Здесь нет уже не только сердца, но и мысли:

Все стало земля, земля, земля. И то не вразумляет, что испытывается постоянно обман. Суетливость продолжается без устали в суетной надежде, может быть, еще достанем, чего ищем. Как извинить такой образ действия?![2]

Святитель Феофан также приводит слова ветхозаветного пророка Иеремии: «Два зла сотвориша людие Мои: Мене оставиша источника воды живы, и ископаша себе кладенцы сокрушенныя (Иер. 2, 13)».

Святитель Феофан Затворник. Фото: pravoslavie.ru

Человек, отказав Богу в центральном месте и значении в своей жизни, начинает постепенно вытеснять Его в сторону. Хотя и не происходит пока ещё откровенного и дерзкого грехопадения, внешние обычаи сохраняются неизменными, но сердце уже увлечено совершенно другими, не Божественными и не духовными вещами. Стремление к счастью становится первичным, и человек совершает большую ошибку: предпочитая «синицу в руке» «журавлю в небе», он и лишается журавля, и не получает синицы.

Об этом хорошо сказано в одном из аграфов Спасителя:

Просите великого, и малое приложится вам; просите небесного, и земное приложится вам

(Климент Александрийский) — для достижения меньшего, надо цель ставить значительно дальше.

Неизбежным следствием вытеснения Бога становится появление внутреннего хаоса и «броуновского движения» различных сил души: если ранее они устремлялись к своему центру — Богу — Им питались и вдохновлялись, то, потеряв это средоточие бытия, они оказываются в состоянии кажущейся «свободы», что приводит к стремлению завладеть всем человеком. Потеряв уравновешивавший и структурировавший их центр, они начинают враждовать друг с другом: ум восстаёт на чувство, чувство противоречит волевым устремлениям, воля отказывается соглашаться с разумными доводами.

Это состояние глубинной внутренней дезинтеграции является очевидным следствием греха, поселяющегося в сердце и начинающего определять жизнь вместо Бога. Внутренний мир осуеченного человека начинает «распухать», его внимание, потеряв ориентиры и уже с трудом отличая важное от вторичного, перескакивает с одного предмета на другой, с одного дела на второе, третье и так далее, боясь признаться самому себе, что вся эта повышенная, нарочитая активность — суетная и бестолковая.

Особое внимание следует обратить на важный показатель — потерю всякого интереса к вещам духовным. Если ранее, на этапе богозабвения, дела благочестия переставали трогать сердце, то теперь они становятся совершенно неинтересны и для ума. Человек переходит в режим «жёсткой экономии» не только времени, но и своих душевных ресурсов, дабы не «тратить их понапрасну». Излишняя рационализированность жизни, попытка всё успеть и успеть как можно больше превращают жизнь такого человека в постоянную гонку за маячащим вдалеке счастьем.

То, что приходит на замену Бога в душе такого «расстроенного» человека, хорошо описал немецкий философ, социолог и психоаналитик Эрих Фромм (1900-1980):

Если бы современному человеку хватило смелости изложить своё представление о Царствии Небесном, то описанная им картина походила бы на самых большой универмаг в мире с выставленными новыми моделями вещей и техническими новинками, и тут же он сам «с мешком» денег, на которые он мог бы всё это купить. И он бы слонялся, разинув рот, по этому раю образцов последнего слова техники и предметов потребления — при одном только условии, что там можно было бы покупать всё новые и новые вещи, — да, пожалуй, чтобы его ближние находились в чуть-чуть менее выгодном положении, чем он сам[3].

Эрих Фромм. Фото: www.globallookpress.com

Человек оказывается вовлечённым в не знающую удовлетворения страсть потребления; вместо прежнего стремления «быть» он озадачен прежде всего необходимостью «иметь». Лишившись внутри себя духовной опоры жизни, человек погружается с головой в суету и теряет себя в ней:

Я больше этот знак люблю. Мне дух земли родней, желанней. Благодаря его влиянью Я рвусь вперёд, как во хмелю. Тогда, ручаюсь головой, Готов за всех отдать я душу И твёрдо знаю, что не струшу В свой час крушенья роковой[4].

В книге немецкого писателя Михаэля Энде (1929-1995) «Момо» обыгрывается интересный сюжет, который помогает нам увидеть проблему осуечения под неожиданным ракурсом. В ситуации, когда некий город оказывается оккупированным таинственными «серыми господами» из «Банка Времени», которые предлагают всем жителям стать инвесторами своего времени и тем самым превращают их прежнюю размеренную жизнь в сплошную суетливую гонку, единственной, кто оказался сильнее этого соблазна, стала нищенка, необразованная девочка Момо, которая отличалась прежде всего удивительной способностью слушать и принимать, а не наставлять и решать проблемы. Но, как это ни странно, именно в присутствии этой девочки неожиданным образом всё расставлялось по своим местам: конфликтующие стороны примирялись, расстроенные дети успокаивались и начинали веселиться, да едва ли можно было найти проблему, которая оказалась бы неразрешимой, только бы оказалась рядом Момо. В этой повести ярко показано, насколько бесплодными и разрушительными становятся кажущиеся очень рациональными и эффективными методы тайм-менеджмента, когда утрачен внутренний стержень, и надуманные приоритеты жизни начинают главенствовать над самой жизнью.

Михаэль Энде. Фото: www.globallookpress.com

Но если не вернуться к поиску целостности вокруг живущего в душе Божественного Света, то процесс духовной деградации неизбежно продолжится. При потере духовных ориентиров и разрушении христианской иерархии ценностей, будучи увлечённым страстью потребления, человек неизбежно оказывается в какой-то момент перед сложным моральным выбором. С одной стороны — подпирающее мощное стремление к «полноте жизни» и «близкому счастью», с другой — наскучившие и давно уже переставшие быть интересными и значимыми Божественные заповеди.

Если человек не останавливается, то неизбежным станет падение в сознательное преступление Закона Божия, совершение греха не как слабости или неискоренённой привычки, а как свидетельства, подтверждения изменения глубинных внутренних ориентиров.

Об этой стадии святитель Феофан пишет как об «омрачении внутреннего человека», то есть потери душой света Божественного присутствия. Человек не только вытесняет Бога на периферию своей жизни, но сознательным и произвольным грехом он как бы отказывает Богу в праве быть своим Господом и Владыкой. Теперь сам человек «в своём доме хозяин»; уже не Бог, а только он сам определяет, чем и как он будет жить. С совершением греха — преступления — человек явным образом отворачивается от Бога; теперь всё духовное и благодатное — не только неинтересное и скучное, но и нежеланное и раздражающее:

Третья степень ниспадения — плод двух первых — омрачение внутреннего человека. «Сердце — внутреннейший человек, или дух, где самосознание, совесть, идея о Боге с чувством зависимости от Него всесторонней, вся духовная жизнь вечноценная. Вместе с осуечением помышлений идёт и омрачение сего человека. Правила жизни устанавливаются несогласные с совестию, и совесть заглушается, страх Божий отходит и помышление о Боге не занимает; вместе с этим и здравые истины о Боге забываются и темнеют, равно скрываются истинные понятия и о самом человеке, о значении его и целях его. Внутри водворяется полный мрак. Да туда и не заглядывает осуеченный человек, и некогда, и неприятно. Он весь вовне[5]».

Таким образом, эта ступень характеризуется переходом человека к откровенно греховным делам, которые его совесть обличает, а человек стоит у дверей своего сердца и при первом появлении её горьких свидетельств прикладывает все усилия, лишь бы заглушить её голос, заставить её замолчать. Святитель Тихон Задонский так красочно описывает это постоянное взывание совести к согрешающему человеку:

Тако Бог в совести человеку глаголет и вопиет ему, когда хощет зло соделать: возвратися, человече! Не туда идешь ты. Уклонися от зла. Христианине! Хощеши ли ты отмстить, повредить или, что горше того, убить ближнего твоего? Бог в след тебе вопиет: человече, воротись! Хощеши ли блуд сотворить и осквернить тело свое? Бог вопиет тебе: человече, воротись! Хощеши ли украсть, похитить и отнять у ближнего твоего добро? Бог гремит в совести твоей: человече, возвратись! Хощеши ли ближнего твоего прельстить и обмануть? Бог тебе вопиет: человече, воротись! Хощеши ли оклеветать, осудить, обругать и опорочить брата твоего? Бог отвращает тебе от того и глаголет: человече, воротись … А что в совести тебе говорит, то и в слове Своем святом говорит. Совесть непогрешительная и слово Божие суть согласны. Что совесть говорит, тое и слово Божие; от чего совесть удерживает и отвращает, от того и Божие слово; за что совесть обличает, за тое и Божие слово… и за что совесть похваляет, за тое и Божие слово… Сего ради когда совесть нас от чего отвращает и удерживает: се есть глас Божий, вопиющий внутрь нас, отвращающий и удерживающий нас от зла[6].

Святитель Тихон Задонский . Фото: pravoslavie.ru

С момента совершения греха, если только не приходит глубокое раскаяние и осознание совершённого преступления, человек выходит на «войну с Господом Богом». Доверительные отношения между им и Богом разрушены, демонические силы получают власть над душой и теперь они используют весь свой богатый арсенал средств, лишь бы не допустить возвращения и покаяния согрешившего.

——————————————————————————————————

[1]Свят. Феофан Затворник. Послание святого апостола Павла к Римлянам. Режим доступа: https://ni-ka.com.ua/index.php?Lev=rimlaf

[2]Свят. Феофан Затворник. Послание святого апостола Павла к Римлянам. Режим доступа: https://ni-ka.com.ua/index.php?Lev=rimlaf

[3] Фромм Эрих. Здоровое общество. Психоанализ и культура. Избранные труды Карен Хорни и Эриха Фромма. М., 1995, с. 383-384.

[4] Гете В. Фауст. М., 1986, С. 25-26.

[5]Свят. Феофан Затворник. Послание святого апостола Павла к Римлянам. Режим доступа: https://ni-ka.com.ua/index.php?Lev=rimlaf

[6] Свт. Тихон Задонский. Сокровище духовное, от мира собираемое, 35 / Творения. Т.4. С.71.

Человек часто пытается устроить все без Бога

Один человек стал заниматься разведением рыб и целыми днями говорил: «Слава Тебе, Боже!» — потому что постоянно видел божественный промысел. Он рассказывал мне, что у рыбки с момента её оплодотворения, когда она ещё малюсенькая, как булавочная головка, есть мешочек с жидкостью, которой она питается до тех пор, пока не вырастет и не станет способной самостоятельно поедать водные микроорганизмы. То есть рыбка получает от Бога «сухой паёк»! Если же Бог промышляет даже о рыбках, то насколько больше Он промышляет о человеке! Но часто человек все устраивает и решает без Бога. «У меня, — говорит, — будет двое детей [и хватит]». С Богом он не считается. Поэтому и происходит столько несчастных случаев и гибнет столько детей. В большинстве семей родится двое детей. Но одного ребёнка сбивает машина, другой заболевает и умирает, и родители остаются бездетными.

Когда родителям, сотворцам Бога, трудно обеспечить своих детей, несмотря на прилагаемые усилия, им следует, воздев руки к небу, смиренно взыскать помощи Великого Творца. Тогда радуются и помогающий Бог, и приемлющий Его помощь человек. Будучи в монастыре Стомион, я познакомился с одним многодетным отцом. Он был полевым сторожем в одном селе Эпира, а семья его жила в Конице — пешком идти четыре с половиной часа. У него было девять детей. Путь в то село лежал через монастырь. Идя на службу и возвращаясь домой, сторож заходил в обитель. Заходя на обратном пути, он просил у меня разрешения самому зажечь лампады.

Несмотря на то, что, зажигая их, он проливал масло на пол, я позволял ему это, я предпочитал потом подтереть пол, но не огорчать его. Каждый раз, выходя из монастыря и отойдя метров на триста, он делал из своего ружья один выстрел. Не находя этому объяснения, я решил в следующий раз понаблюдать за ним с того момента, как он войдёт в храм, и до тех пор, покуда не выйдет на Коницкую дорогу. Так я узнал, что сперва он зажигал лампады в храме, потом выходил в нартекс и зажигал лампаду перед иконой Божией Матери над входом. Потом он брал на палец масла из лампады, вставал на колени, простирал руки к иконе и говорил: «Матерь Божия, у меня девять детей. Пошли им маленько мясца!»

Сказав это, он мазал маслом, которое было у него на пальце, мушку на ружейном стволе и уходил. В трёхстах метрах от монастыря, возле одной шелковицы, его ждала дикая козочка. Как я уже сказал, он делал выстрел, убивал её, относил в пещеру, находившуюся чуть подальше, там свежевал и нёс своим детям мясо. Это происходило каждый раз, когда он возвращался домой. Я был восхищён верой полевого сторожа и промыслом Божией Матери. Спустя двадцать пять лет он приехал на Святую Гору и разыскал меня. Во время разговора я непроизвольно спросил его: «Как твои дети? Где они?» В ответ он сперва указал рукой на север и сказал: «Одни в Германии», а потом, простерев руку к югу, добавил: «А другие в Австралии. Слава Богу, здоровы». Этот человек берег в чистоте от безбожных идеологий и свою веру, и себя самого, поэтому Бог не оставил его.

Вверение себя божественному промыслу

Человек, который следит за Божиими благодеяниями, учится ставить себя в зависимость от божественного промысла. И потом он уже чувствует себя, как младенец в колыбели, который, чуть только его оставит мать, пускается в плач и не умолкает, пока она опять не прибежит к нему. Великое дело — вверить себя Богу! Когда я только пришёл в монастырь Стомион, мне было негде жить. Вся обитель была завалена строительным мусором. Возле ограды я нашёл один угол, маленько прикрыл его сверху и ночи проводил там сидя, потому что лёжа я бы там не поместился. Однажды ко мне пришёл один знакомый иеромонах и спросил: «Слушай, да как же ты тут живёшь?» — «А что, — спросил я его в ответ, — у людей мирских было больше нашего? Когда Канарис попросил займ и ему сказали: „У тебя нет Родины“, то он ответил: „Родину мы отвоюем“. Если такая вера была у человека мирского, то нам ли не иметь доверие Богу? Раз Матерь Божия привела меня сюда, то неужели, когда придёт время, Она не позаботится о Своей обители?»

И действительно, мало-помалу ведь как все устроила Пресвятая Богородица! Помню, когда мастера заливали бетоном потолочное перекрытие в сгоревших кельях, заканчивался цемент. Оставалось забетонировать ещё треть перекрытия. Подходят ко мне мастера и говорят: «Цемент на исходе. Надо класть в бетон побольше песка и поменьше цемента для того, чтобы забетонировать все». — «Нет, — сказал я им, — не разбавляйте, продолжайте, как начали». Привезти ещё цемента было невозможно, потому что все мулы были на поле. Мастерам надо было два часа идти до Коницы, потом ещё два часа до поля, искать там на пастбище мулов. Сколько бы они потеряли времени… А потом у людей были и свои собственные дела, прийти в другой день они бы не смогли. Смотрю: залили две трети перекрытия. Я зашёл в церковку и сказал: «Владычице моя, что же теперь?! Прошу Тебя, помоги нам!» Потом вышел я из храма…

— И что потом, Геронда?

— И перекрытия закончили, и цемент лишний остался!

— А мастера это поняли?

— Как не поняли! Как же велика иногда помощь Бога и Пресвятой Богородицы!

Божии благодеяния пробивают брешь в сердце

— Геронда, чего хочет от нас Бог?

— Бог хочет нашего произволения, нашего благого расположения, проявляемого, пусть даже и немного, но любочестным подвигом. Также Он хочет, чтобы мы сознавали свою греховность. Все остальное даёт Он. В духовной жизни не требуются бицепсы. Будем смиренно подвизаться, просить милости Божией и за все Его благодарить. Над человеком, который без всякого собственного плана отдаёт себя в руки Божии, исполняется план Бога. Насколько же человек уцепился за своё «я», настолько он остаётся позади. Он не преуспевает духовно, потому что препятствует Божией милости. Для того чтобы преуспеть, требуется многое доверие Богу.

В каждое мгновение Бог любовию Своей ласкает сердца всех людей, но мы не чувствуем этого, потому что наши сердца покрыла накипь. Очистив своё сердце, человек умиляется, тает, сходит с ума, видя благодеяния и доброту Бога, равно любящего всех людей. За тех, кто мучается, такому человеку больно, за тех, кто ведёт духовную жизнь, он испытывает радость. Если любочестная душа размыслит об одних лишь благодеяниях Божиих, то они могут взметать её ввысь, а что говорить, если она размыслит о множестве своих грехов и о многом благоутробии Божием!

Если душевные очи человека очистились, то он, видя Божию заботу [о себе и других], чувствует и переживает весь божественный промысел своим чутким обнажившимся сердцем, он тает от благодарности, он становится сумасшедшим в добром смысле этого слова. Потому что Божии дары, когда человек ощущает их, пробивают брешь в сердце, разрывают его. И затем, когда, лаская любочестное сердце, Божия рука прикасается к этой бреши, человек внутренне взметается, а его благодарение Богу становится большим. Те, кто подвизается, чувствуя как собственную греховность, так и благодеяния Божии, и вверяет себя Его великому благоутробию, возводят свои души в рай с большей надёжностью и меньшим телесным трудом.

Если грешник умер, как Бог его накажет

Если умер закоренелый грешник, то для него также предусматривается наказание, которого никак не избежать. Ему будет не сладко, как на этом, так и на том свете. В своем откровении Всевышний описывает какие муки ожидают совершивших преступление. И по правде говоря, нечестивцам есть чего опасаться, так как они обречены на долгую жизнь безо всяких удовольствий в то время, как в раю праведники познают счастье и любовь.
Наши партнеры: