«Помогите мне… Я страшно богат!»: в Петербурге покажут фильм о купце, ставшем монахом

Инесса Юшковская Культура 19 Декабря 2016

Всю сознательную жизнь купеческий сын и золотопромышленник Иннокентий Сибиряков отчаянно боролся со своим огромным состоянием. Строил в Сибири школы и больницы, бесплатные столовые для рабочих, в Петербурге жертвовал на просветительские и научные предприятия и безотказно раздавал ассигнации, принимая у себя дома на Гороховой улице до 400 просителей в день. Победил в этой личной войне с богатством, лишь уйдя от мира и став монахом на Афоне.

Иллюстрация simone mescolini shut.jpg/shutterstock.com

Сибиряков признан местночтимым святым и любим в Греции, но практически забыт на своей родине. Пробел в общественной памяти попыталась восполнить кино.

Лента увидела свет в год тысячелетия присутствия русских на Афоне. Создатели картины хотели рассказать об этом необыкновенном, очень закрытом от глаз и мистическом месте, но не в форме туристического ролика «посмотрите направо, посмотрите налево», а через образ человека, создавшего «русскую пяту» на Афоне (самое большое православное сооружение здесь — Андреевский скит был построен на деньги Иннокентия Сибирякова в последние три года жизни афонского монаха).

Авторы определяют жанр фильма как «докудрама». Его старались сделать в традициях художественного кино, держась как можно ближе к «тексту» реальной жизни, реконструируя прошлое. Главными источниками информации о «бедном миллионере» Сибирякове были хранящий документы о меценате Институт физической культуры им. Лесгафта и Санкт-Петербургское просветительское общество имени схимонаха Иннокентия (Сибирякова).

Как признают историки, без помощи Сибирякова в городах огромной Енисейской губернии в конце XIX века не были бы открыты ни одна публичная библиотека, ни один краеведческий музей. Он тратил огромные деньги «на поддержку не приносящих дохода изданий, которые имеют крупное научное или общественное значение», финансировал этнографические экспедиции, содержал около 70 личных стипендиатов, получавших образование в России и Европе. В Петербурге ему пришлось даже организовать особое бюро, через которое он раздал нуждающимся миллионы рублей. Помимо столицы благотворителя должны были помнить и чтить Томск, Омск, Красноярск, Екатеринбург, Углич… В 1910 году журнал «Приходское чтение» писал: «Он столько сделал добра, что память о нем останется у миллиона сибиряков».

Имена других меценатов (Солодовников, Штиглиц, братья Третьяковы, Солдатенков, Морозов, Мамонтов) произносились с уважением и остались в истории. Сибирякову же при жизни пришлось пройти через клевету и унизительные психиатрические освидетельствования, чтобы отстоять право тратить свои капиталы на благотворительность, забывать же о нем стали задолго до революции.

— Может быть, потому, что человек он был особенный? — размышляет генеральный продюсер кино Юлия Иванова. — На долю необыкновенных, к сожалению, выпадает много плохого.

«Помогите мне, я страшно богат, — писал Сибиряков Льву Толстому, чьи издания он также спонсировал. — Чем больше я раздаю, тем больше ко мне приходит». Богатство не сделало его самого счастливым, напротив, отдаляло от людей, с которыми он хотел сблизиться. Но Сибиряков пытался осчастливить других. По воспоминаниям современников, Иннокентий Михайлович рассуждал при этом так: «Если просят, значит, нужно, если можно дать, то и нужно дать, не производя розыска». Деньги прибывали как талая вода, он их переправлял на нужды общества, которое в ответ начало его уничтожать. Даже монахиня, получив пожертвование в пользу Угличского Богоявленского монастыря (Сибиряков отдал всю свободную наличность — 147 тысяч рублей), сообщила о невероятной сумме в полицию, после чего градоначальник Виктор фон Валь приказал опечатать имущество миллионера и разобраться с его дееспособностью…

Как признают кинематографисты, собирать доподлинные детали о жизни Сибирякова было непросто, сведений о нем сохранилось мало.

— Мы полгода искали любовную линию, которая показала бы Сибирякова как человека, во все двери стучались, — вспоминает продюсер фильма. — И вдруг нужная нам дверь распахнулась: в письмах мы нашли упоминание о Марии, его гражданской жене.

Неудавшаяся любовь героя, женщина, отказавшаяся от брака, а позже ради денег свидетельствовавшая против него в суде. Зачем она нужна в православном кино о человеке, документы на которого в 2009 году были поданы в Священный синод комиссией по канонизации Санкт-Петербургской епархии?

— Для меня было важно воссоздать на экране образ живого человека, а не лакированного православного праведника, — говорит исполнитель роли Сибирякова актер Сергей Зотов. — Он же не родился святым с нимбом над головой. Таким он стал, пройдя свой тяжелый путь. Я видел на Афоне монахов — это не какие-то неземные создания, проводящие дни напролет в молитвах. Это люди со своим опытом, прошедшие определенный путь, много работающие и многое умеющие.

Сергей признает, что для него эта работа стала профессиональным вызовом. Ведь играть человека, которого на Афоне причислили к лику святых, — совсем не то, что, скажем, героя-любовника или сыщика. Да еще и делать это в таком месте…

Кстати, творческая группа «Русьтелефильма» оказалась единственной в истории Святой горы, кому разрешили снимать здесь художественную ленту. Настоятель позволил даже снять реликвию — главу святого Иннокентия, хранящуюся в монастыре в серебряном киоте. По афонскому обычаю, через три года после смерти монаха мощи извлекаются из могилы, и если они мироточат и имеют медвяный цвет, для афонитов это признак близости усопшего к Богу. Таких глав в Андреевском скиту всего три, одна из них — Сибирякова.

— На Афоне отец Иннокентий жил не на территории скита, а в келье на Каруле, самом аскетическом месте на Святой горе, на высоте 340 метров, — говорит Зотов. — Я выдохся, когда туда дошел. Монахи рассказали: он целыми днями носил воду из своего колодца для двух тысяч рабочих, которых нанял строить Андреевский собор…

Как утверждают летописцы РПЦ, появление Иннокентия Сибирякова на Афоне было предсказано, когда будущему благотворителю и схимонаху было всего 8 лет. В 1868 году Андреевский скит посетил епископ Полтавский и Переяславский Александр. Братия обратилась к нему с просьбой заложить церковь в честь Казанской иконы Божией Матери, но епископ посоветовал построить эту церковь в другом месте, здесь же заложить храм во имя святого Иннокентия Иркутского. Епископ Александр тогда сказал: «Бог пошлет из Сибири соименного сему святителю благодетеля, который на сем закладе построит храм и больницу». Это и случилось в 1896 году, когда Сибиряков принял постриг и иночество, вступив в Свято-Андреевский скит, который был достроен на его средства.

«Помогите, я страшно богат!»

Жизнь, как известно, это борьба. Кто-то борется с дурными привычками, кто-то — с вредными соседями. Золотопромышленник рубежа XIX — XX веков и местночтимый афонский святой (в дни, когда верстался номер, ожидалось решение вопроса о его канонизации в РПЦ) Иннокентий Сибиряков всю жизнь боролся… с богатством. Начав борьбу 14-летним юношей, пройдя через клевету (зачастую — от им же облагодетельствованных людей) и психиатрические освидетельствования, он закончил ее лишь незадолго до ранней смерти — схимником. Он победил.

Просвещенный благотворитель

Иннокентий родился в 1860 году в семье иркутского купца и золотопромышленника Михаила Александровича Сибирякова. Родился в удачное время и в удачном месте. «В Иркутске счастливо соединились оба элемента: бюрократия и буржуазия. Власть здесь дисциплинирована общественным мнением… Здесь замечательная буржуазия. Они не признают грошей; дают сотнями тысяч…» — писали современники. Благотворил отец Иннокентия, благотворили старшие братья; неудивительно, что и он относился к меценатству и благотворительности как к чему-то совершенно естественному. А потом появились и личные счеты с богатством.

В семь лет он лишился матери, а в четырнадцать — отца, вместе с пятью братьями и сестрами он оказался наследником огромного состояния (ему, в частности, принадлежали четыре прииска, давшие, например, за 1894 год 184 с лишним пуда золота — больше трех тонн). В середине 70-х годов состоятельный юноша прибывает в Санкт-Петербург и поступает в частную гимназию (там ему преподавал словесность и древние языки поэт Иннокентий Анненский), а уже в 1875 году покупает дом, где гимназия располагается, и производит его серьезную перестройку и улучшение. Он вступил во множество благотворительных и попечительских обществ, жертвовал крупные суммы на учебные и научные предприятия. Жил Иннокентий в семье своего брата Константина, близкого творческой среде, благодаря чему встречался с Тургеневым, переписывался с Толстым. И снова давал деньги — на обучение детей литераторов, на издание журналов «Слово» и «Русское богатство», на издание по доступной для народа цене книг, на открытие по всей стране библиотек. «Если Вам случится узнать, что какая-нибудь сельская школа нуждается в учебных пособиях и книгах для чтения вне школы, то имейте в виду, что я могу выслать желаемые книги… я буду высылать за половинную цену книги, подписываться на все газеты и журналы всем народным учителям, снабженным Вашей рекомендацией», — писал Иннокентий Михайлович в 1884 году Н. М. Мартьянову — общественному деятелю Сибири, основателю Минусинского музея и библиотеки. Без материальной помощи Иннокентия Сибирякова в городах Енисейской губернии в то время не была бы открыта ни одна публичная библиотека, ни один краеведческий музей. Сибиряков потратил более 600 тыс. рублей «на поддержку тех, не приносящих дохода, изданий, которые имеют крупное научное или общественное значение, но не могут рассчитывать на широкое распространение в публике», финансировал и даже организовывал научные и исследовательские проекты, этнографические экспедиции. В 26 лет он содержал более 70 личных стипендиатов, получавших образование как в России, так и в Европе, особенно — из числа сибиряков.

Казалось бы, все это должно было привлекать к нему людей, но… «Все встречи, все сношения с людьми и даже с наукой были для него отравлены деньгами; деньги положили грань между ним и всеми людьми, от товарищей по университету до профессоров включительно», — писала о нем Селима Познер, соученица по курсам педагога и физиолога Лесгафта.

Несчастный миллионер

Первый звоночек прозвенел еще в университете. «Чувствуя себя плохо подготовленным, И. М. Сибиряков хотел поработать серьезно и обратился к некоторым профессорам университета с просьбой приватно помочь ему. Но гонорар, назначенный профессорами, достигал колоссальных размеров, что… сразу оттолкнуло Сибирякова; выполнить их требования ему было нетрудно, но корысть, разгоревшаяся в представителях науки, которая была так противна его… душе, оттолкнула его и от профессоров, и от науки», — вспоминала Познер.

Разочарование росло, и к 30 годам Сибиряков уже смог его сформулировать: «Как жадно все человечество в своем стремлении к богатству. Но что оно нам приносит? Вот я — миллионер, мое счастье должно быть вполне закончено. Но счастлив ли я? Нет. Все мое богатство в сравнении с тем, чего жаждет душа моя, есть ничто, пыль, прах… А между тем все человечество стремится именно к достижению богатства.

При помощи своих денег я видел мир Божий — но что из всего этого прибавило к моему собственному счастью жизни? Ровно ничего. Та же пустота в сердце, то же сознание неудовлетворенности, то же томление духа… Как это случилось, думал я, что в моих руках скопились такие средства, которыми могли бы прокормиться тысячи людей? Не есть ли это достояние других людей, искусственно перешедшее в мои руки? И я нашел, что это именно так, что мои миллионы — это результат труда других лиц, и чувствую себя неправым, завладев их трудами». «Помогите, я страшно богат, — пишет он Льву Толстому, чьи издания также спонсировал с подачи брата Константина. — Чем больше я раздаю, тем больше ко мне приходит!» — ведь золото добывалось своим чередом.
С этого времени Сибиряков начинает предпочитать вояжам паломничества, больше давать денег в церкви, а поток просителей в его квартирке (весьма аскетической: адресные книги Санкт-Петербурга свидетельствуют, что он снимал квартиры, предназначенные для людей среднего достатка) становится наводнением: бывали дни, когда Иннокентий Михайлович принимал до четырехсот человек, у него почти не оставалось личного времени, и пришлось организовать особое бюро, через которое он раздал нуждающимся миллионы рублей.

Очевидец вспоминает: «Кто только из столичных бедняков не был у него в доме на Гороховой улице, кто не пользовался его щедрым подаянием, денежной помощью, превосходящей всякие ожидания! Дом его обратился в место, куда шли алчущие и жаждущие. Не было человека, которого он выпустил бы без щедрого подаяния. Были люди, которые на моих глазах получали от Сибирякова сотни рублей единовременной помощи… Сколько, например, студентов, благодаря Сибирякову, окончило в Петербурге свое высшее образование! Сколько бедных девушек, выходивших замуж, получили здесь приданое! Сколько людей, благодаря поддержке Сибирякова, взялось за честный труд!» «У Иннокентия Михайловича был период, — пишет еще один его современник, — когда он рассуждал так: “Если просят, значит, нужно: если можно дать, то есть если имеются средства, то и нужно дать, не производя розыска”». «Человек необыкновенной доброты, он никому не отказывал в поддержке, а вследствие его исключительной скромности многие из облагодетельствованных им не знали, кто пришел к ним на помощь», — свидетельствуют о благотворителе те, кто трудился рядом с ним. И снова — чего только не говорили о нем за глаза! Революционная интеллигенция полагала, что он ударился в мистицизм оттого, что понимал «недостаточность» своих жертв для народного блага, а петербургский градоначальник Валь рапортовал наверх, что, раздавая деньги бесконтрольно, он может поддержать революционеров; его обвиняли и в скупости, и в расточительности, и в религиозной экзальтации; этнограф Ядринцев, чьи издания и экспедиции Сибиряков финансировал несколькими годами раньше, не скупился на язвительные эпитеты, — и все сходились на том, что Сибиряков не может действовать самостоятельно, он постоянно находится под чужим влиянием.

Окончательно ситуация накалилась, когда в 1894 году Сибиряков пожертвовал монахине, собиравшей средства в пользу Угличского Богоявленского монастыря, всю свободную наличность — 147 тыс. рублей. Перепуганная матушка сообщила о невероятной сумме в полицию, и градоначальник Виктор фон Валь отдал приказ опечатать имущество миллионера и начать разбирательство о его дееспособности.

Из «сумасшедших» — в монахи

Подвела Сибирякова монахиня, а выручил монах. Иеромонах Алексий (Осколков), задумавший строить монастырь в Приморском крае, отправился просить денег у известного столичного благотворителя. Придя по адресу и позвонив в дверь, он был впущен человеком, которого принял за прислугу. Каково же было его удивление, когда он понял, что перед ним сам Сибиряков! Однако помочь тот не мог: сейф был опечатан, а на каждую трату было необходимо получать расписку от родных. «Начав повествование о посещении его докторами, экспертами и полицией, — вспоминает иеромонах Алексий, — и как стараются его смутить, расстроить, вызвать на неприятный спор, доказать во всем его неправость, ошибочность, ума нездравость, со слезами говорил: “Что сделал я им? Разве это не моя собственность? Ведь я не разбойникам раздаю и ко славе Божией жертвую!”»

Отец Алексий принял живое участие в судьбе Сибирякова, через священноначалие дошел до обер-прокурора; параллельно Сибирякова освидетельствовало (и нашло здоровым) губернское собрание; есть неподтвержденные сведения о личной встрече благотворителя с императором Александром III . В итоге дело прекратили. Фон Валь возбудил его снова, апеллируя, помимо известных уже опасений, что щедростью Сибирякова могут воспользоваться революционеры, и к эпизоду «разбития бюста Мефистофеля, изображающего торжествующего дьявола» (речь идет о копии скульптуры Антокольского «Мефистофель». Исследователи расходятся в подробностях: одни говорят, что статуя принадлежала Сибирякову, другие — что эпизод случился в Москве на выставке), — но Иннокентий Михайлович вновь был признан дееспособным.

Видимо, в это время у Сибирякова окончательно созрело желание принять монашество — он признался в этом о. Алексию еще при первой встрече. Найдя себе духовника — настоятеля Санкт-Петербургского подворья Старо-Афонского Свято-Андреевского скита иеромонаха Давида (Мухранова), впоследствии видного деятеля имяславческих событий, — Сибиряков начал под его руководством проходить положенный двухлетний искус перед окончательным решением о пострижении в монахи. Параллельно он занимается окончательной ликвидацией имущества: передает отцу Давиду в разное время два с половиной миллиона рублей (тот их раздал церквям и благотворительным учреждениям); принадлежавшие ему как издателю права на произведения умерших к тому времени Глеба Успенского и Федора Решетникова передает их родным, права на стихи Тургенева продает издательству А. Маркса; отдает две дачи: одну — благотворительному обществу под детский приют, а другую — женской общине под монастырь, создает еще ряд благотворительных учреждений (например, капитал имени своего отца для выдачи пенсий и пособий рабочим золотых приисков), своему учителю Петру Лесгафту жертвует 200 тыс. и дом (здание той самой частной гимназии, которое он приобрел, приехав в столицу 14-летним юношей) — в нем Петр Францевич создал биологическую лабораторию, ныне там располагается Академия физической культуры имени Лесгафта. Наконец, на средства Сибирякова был выстроен грандиозный, самый большой на Балканах храм — Свято-Андреевский собор на Афоне, заложенный 33 годами ранее великим князем Алексеем Александровичем. Когда Иннокентий постригся в иноки, то для себя и своего духовного отца выстроил двухэтажный скит с домовой церковью во имя великомученицы Варвары, преподобного Михаила Клопского и преподобного Давида Солунского — небесных покровителей родителей и архимандрита Давида, затем он был пострижен в мантию с именем Иоанн и, наконец, в схиму вновь с именем Иннокентий. По слову первого своего биографа, он явил «образец совершенной нестяжательности и подвижнической жизни» (пять дней в неделю не вкушал горячей пищи, а масло и вино употреблял только по субботам и воскресеньям), прожил, «душевно оплакивая, что много времени потратил на суету и изучение мудрости века сего», три года и 6 ноября 1901 года скончался в возрасте сорока одного года, по-видимому, от чахотки, которой страдал с юности.

Аксиос!

В 1910 году российский журнал «Приходское чтение» писал о нем: «…Он столько сделал добра, что память о нем… останется у миллиона сибиряков» — и глубоко ошибся в прогнозе: это имя было прочно забыто в России. Видимо, сказалась не только цензура советского периода, не нуждавшаяся в «примере для капиталистов» (как его называл духовник), но и свойство человеческой психики вытеснять из сознания непонятное, не укладывающееся в привычные шаблоны. По крайней мере, «забывать» это имя стали задолго до революции: например, об освящении Андреевского собора тогда же были изданы брошюры и даже книги… но о Сибирякове в них не упоминалось. В итоге в Греции его знают и любят больше, чем в России, а на Афоне давно почитают как святого — выкопанные по афонскому обычаю кости подвижника оказались янтарно-медового цвета, что афониты считают признаком святости. Бог даст, вернется память и к нам: с подачи действующего в Санкт-Петербурге Фонда им. Иннокентия Сибирякова в мае 2009 года Комиссия по канонизации Санкт-Петербургской епархии передала документы на прославление в Священный синод.

При подготовке статьи использовалась книга Т. С. Шороховой «Просвященный благотворитель» (СПб, 2005) и материалы сайта «Милосердие. ru »

LiveInternetLiveInternet

Иннокентий Михайлович Сибиряков родился в городе Иркутске в семье крупного золотопромышленника и капиталиста. Вся его жизнь, казалось бы, должна была определиться этим фактом. Юность в неге и роскоши не испортила его, он с детства привык своим чутким сердцем переживать и горе, и нужду других, и твердой рукой поддерживать обездоленных и отчаявшихся. Мы можем твёрдо сказать, что богатство в этом случае нашло достойного владельца. Учась в Петербургском университете, он более чем в других преуспел в науке милосердия, помогая бедным студентам окончить курс и получить достойное место. И, кто знает, скольких Раскольниковых удержала его рука и скольким она напомнила о вечных ценностях.

Надо отметить, что Сибиряковым принадлежит особое место в истории России. Купеческий род Сибиряковых был известен в Иркутске с начала XVIII века. Отец Иннокентия, Михаил Александрович, был купцом I первой гильдии, совладельцем золотых приисков, винокуренных заводов, Бодайбинской железной дороги, пароходства. Старший брат Александр наследовал капитал в 5 млн. рублей. Кроме того, он приобрёл стекольный завод, писчебумажную фабрику, создал новые предприятия: буксирное пароходство на Ангаре и Амурское общество пароходства и торговли. Александр Михайлович был меценатом, и число его благодеяний составит солидный список: 100 000 рублей на строительство Томского Университета, 50.000 рублей на учреждение в Иркутске Высшего Технического училища, 500.000 рублей на дела просвещения, 3500 — на строительство иркутского драматического театра. Открытие народных школ, обустройство Томского университета… Но главное внимание — изучению водных путей Сибири. За двадцать лет (1870-1890 годы) Сибиряков снарядил ряд экспедиций по исследованию устьев рек Печоры, Енисея, Оби, Амура, побережья Карского и Охотского морей. Самую известную экспедицию, которую финансировал Сибиряков совместно с предпринимателем О. Диксоном и королём Швеции Оскаром II, возглавлял известный полярный исследователь Норденшельд. Экспедиция должна была пройти Северо-Восточным путём. Но путь этот удалось пройти только за две навигации. «Вега» не дошла всего около 100 миль до Берингова пролива. Сибирякову пришлось отправить к месту вынужденной зимовки экспедиции спасательную команду. За это он был награждён шведским орденом «Полярная звезда». Александр Михайлович написал несколько книг о будущем Сибири. Следует сказать, что он получил прекрасное образование, окончив Цюрихский политехнический институт. Только по поводу путей сообщения Сибири Александр Михайлович написал 30 статей. Сам Сибиряков дважды предпринимал экспедиции, целью которых было пройти водным путём от Норвегии до Енисея. Но обеим экспедициям не удалось выполнить поставленную задачу . Таков был старший брат будущего афонского монаха, вошедший в историю освоения севера. И младший брат старался подражать ему, помогал Томскому университету, Восточно-Сибирскому отделению Российского географического общества. Высшие женские курсы получили от него в дар около 200000 руб. Иннокентий Михайлович способствовал изданию произведений многих русских классических и современных ему авторов. На его средства изданы «Сибирская библиография», «Русская историческая библиография» и др., открыта в 1887 году публичная библиотека в Ачинске, снаряжена экспедиция в Якутию. В начале 80-ых годов в Петербурге развил бурную лекционную деятельность Петр Францевич Лесгафт. Он читал лекции по анатомии, гигиене, физиологии, и сотни слушателей стремились на эти лекции. На лекциях присутствовал бледный молчаливый чернобородый человек. 24 августа 1883 года он подошёл к Петру Францевичу и предложил ему 200000 рублей золотом на строительство ставшего затем знаменитым института. Это был Иннокентий Михайлович. Перед тем, как покинуть мир, Иннокентий Михайлович отдал 420 тыс. рублей для выдачи пособий приисковым рабочим в случае увечий и других несчастий. Как ни странно, поездка по Европе не приближает его к западному образу жизни, но заставляет ещё увереннее двигаться по намеченному пути. «Какой поразительный контраст! Сотни богатых людей едут за границу для удовольствия; привозят домой массу багажа; нахватавшись модных мыслей, начинают сеять у себя, на родине, смуты, безбожие, анархизм, или стараются умножить и без того многие капиталы, эксплуатируя чужой труд; — Сибиряков, путешествуя по свету, учится христианской философии, открывает суету жизни, видит страдания честных, любящих Бога людей, решается идти навстречу тем, кто обездолен судьбой и, как в этом деле, так и в общении с Богом, в молитве, думает найти утешение скорбящему духу», — пишет его жизнеописатель.

«Как человек пуст в своей жизни, как ничтожны все его потребности, обусловленные одной наживой: как жадно всё человечество в своём стремлении к богатству?! Но что оно нам приносит… Одно грустное разочарование. Вот я – миллионер, моё «счастье» должно быть вполне закончено. Но счастлив ли я? Нет. Всё моё богатство в сравнении с тем, чего жаждет душа моя, есть ничто, пыль, прах…», — так говорил Иннокентий Михайлович после своего возвращения из Европы. — А между тем все человечество стремится именно к достижению богатства.При помощи своих денег я видел мир Божий — но что из всего этого прибавило к моему собственному счастью жизни? Ровно ничего. Та же пустота в сердце, то же сознание неудовлетворенности, то же томление духа… Как это случилось, думал я, что в моих руках скопились такие средства, которыми могли бы прокормиться тысячи людей? Не есть ли это достояние других людей, искусственно перешедшее в мои руки? И я нашел, что это именно так, что мои миллионы — это результат труда других лиц, и чувствую себя неправым, завладев их трудами». «Помогите, я страшно богат, — пишет он Льву Толстому, чьи издания также спонсировал с подачи брата Константина. — Чем больше я раздаю, тем больше ко мне приходит!» — ведь золото добывалось своим чередом. С этого времени Сибиряков начинает предпочитать вояжам паломничества, больше давать денег в церкви, а поток просителей в его квартирке (весьма аскетической: адресные книги Санкт-Петербурга свидетельствуют, что он снимал квартиры, предназначенные для людей среднего достатка) становится наводнением: бывали дни, когда Иннокентий Михайлович принимал до четырехсот человек, у него почти не оставалось личного времени, и пришлось организовать особое бюро, через которое он раздал нуждающимся миллионы рублей. Очевидец вспоминает: «Кто только из столичных бедняков не был у него в доме на Гороховой улице, кто не пользовался его щедрым подаянием, денежной помощью, превосходящей всякие ожидания! Дом его обратился в место, куда шли алчущие и жаждущие. Не было человека, которого он выпустил бы без щедрого подаяния. Были люди, которые на моих глазах получали от Сибирякова сотни рублей единовременной помощи… Сколько, например, студентов, благодаря Сибирякову, окончило в Петербурге свое высшее образование! Сколько бедных девушек, выходивших замуж, получили здесь приданое! Сколько людей, благодаря поддержке Сибирякова, взялось за честный труд!» «У Иннокентия Михайловича был период, — пишет еще один его современник, — когда он рассуждал так: “Если просят, значит, нужно: если можно дать, то есть если имеются средства, то и нужно дать, не производя розыска”». «Человек необыкновенной доброты, он никому не отказывал в поддержке, а вследствие его исключительной скромности многие из облагодетельствованных им не знали, кто пришел к ним на помощь», — свидетельствуют о благотворителе те, кто трудился рядом с ним. И снова — чего только не говорили о нем за глаза! Революционная интеллигенция полагала, что он ударился в мистицизм оттого, что понимал «недостаточность» своих жертв для народного блага, а петербургский градоначальник Валь рапортовал наверх, что, раздавая деньги бесконтрольно, он может поддержать революционеров; его обвиняли и в скупости, и в расточительности, и в религиозной экзальтации; этнограф Ядринцев, чьи издания и экспедиции Сибиряков финансировал несколькими годами раньше, не скупился на язвительные эпитеты, — и все сходились на том, что Сибиряков не может действовать самостоятельно, он постоянно находится под чужим влиянием.

Андреевский Собор-самый крупный на Афоне, вмещающий 5 тыс. человек, построен на средства Сибирякова.Сейчас он реставрируется.В начале ХХ века за грандиозные размеры его называли «Кремлем Востока»
Иннокентий Михайлович не был создан для семейного счастья: ещё в юности, его так поразила измена невесты старшего брата Александра, что он отверг для себя возможность счастливого супружества. И он с каждым шагом всё увереннее приближается к афонской цели. Видимо, именно в этот период жизни он попадает на Петербургское подворье Свято-Андреевского скита. В те годы настоятелем подворья являлся архимандрит Давид — личность необычная и весьма примечательная. Ему предстоит сыграть огромную роль в жизни Сибирякова. Мы не знаем всех подробностей этого знакомства, но именно о. Давид окончательно утверждает о. Иннокентия в намерении стать афонским монахом. Причём делает это косвенным путём, не словами, а примером. О. Давид не сразу решается стать духовником миллионера, и, тем более, не было у него стремления подтолкнуть Сибирякова к этому выбору. Наоборот, о. Давид пытается показать Иннокентию Михайловичу все сложности монашеской жизни, для чего они предпринимают совместную поездку на Афон. В ходе этой поездки произошло знаменательное событие. В Андреевском скиту 25 лет строился собор, но строительство двигалось чрезвычайно медленно за неимением средств. В таком же состоянии находилось строительство больничного корпуса с храмом святителя Иннокентия Иркутского. Не лишена интереса история, связанная с этим храмом. В 1868 году Андреевский скит посетил епископ Александр Полтавский. Братия, пользуясь таким случаем, попросила его заложить церковь во имя Казанской иконы Божией Матери. Это было совсем неудивительно, так как именно в день празднования этой иконы был открыт в 1849 году Андреевский скит. Но каково же было удивление игумена и братии, когда умудрённый большим жизненным опытом епископ, которого современники называют «славным защитником Соловецкого монастыря во время крымской кампании», вдруг отказался закладывать на этом месте храм в честь иконы Божией Матери, и положил основание храма в честь иркутского святителя. Когда же старцы стали ему возражать, то владыка сказал, что Бог пришлёт из Сибири благодетеля, соимённого этому святителю, что и сбылось, правда, намного позже. Легко догадаться, что больничный корпус с этой церковью и был вскоре воздвигнут соименным святителю благодетелем. Но этому предшествуют весьма неприятные события в жизни сибирского мецената. Иннокентий Михайлович горячо принимает призыв Господа Иисуса Христа, отвергнутый евангельским юношей (Мф. 19, 21), и начинает с излишней поспешностью избавляться от своего богатого имения. Конечно, нам известны далеко не все благодеяния Сибирякова. Известно, например, что в один из нижегородских монастырей он пожертвовал 150.000 рублей. Казалось, деньги стали для него омерзительными и он начинает с ними титаническую борьбу, но капитал его так велик, что он не может одолеть своего противника. Это поспешность едва не приводит его к катастрофе. Однажды, войдя в Знаменскую церковь, что на углу Невского проспекта и Знаменской улицы, он протянул стоящей на паперти монахине серебряный рубль. Та, привыкшая к милостыне в несколько мелких момент, умилилась и на глазах жертвователя, опустившись на колени, стала молится перед образом Божией Матери «Знамение». Эта сцена тронула Иннокентия Михайловича, он тут же спросил у монахини, из какой она обители и где живёт в Петербурге. На следующий день Сибиряков явился по указанному адресу и передал сборщице все свои наличные деньги, которых у него оказалось на тот момент около 190 тыс. рублей. Та пришла в ужас от этой суммы и не смогла принять её беспристрастно на нужды монастыря. Возникли какие-то подозрения, и она заявила об этом случае в полицию. Дело было предано огласке, началось следствие, и, увы, родственники Иннокентия Михайловича нанесли ему тяжёлую рану, заявив о его невменяемости. Дело перешло в суд. Суд признал миллионера «в здравом уме и твёрдой памяти», и указанная сумма по праву перешла в Угличский женский монастырь. После этого Иннокентий Михайлович выбрал единственно правильный путь для своей благотворительности: он передал колоссальную сумму своему духовнику Давиду для завершения работ на подворье и на строительство собора апостола Андрея Первозванного на Афоне – 2.400.000 руб! . Вместе с тем, после такой неприятной реакции некоторых его родственников Иннокентий Михайлович твёрдо осознаёт, что монашество единственно приемлемый для него путь, и в 1894 году он поступает на Андреевское подворье в Петербурге. Родные начинают ему противодействовать с новой силой. Пытаются отвлечь его от иноческой или хотя бы удержать его в одном из российских монастырей. Но все их попытки были тщетны, и 1-го октября 1896 года, в возрасте 35 лет, Сибиряков принимает постриг в рясофор и в тот же день отправляется на Афон. Скинув мирской костюм, примеряя монашеский подрясник, он произнёс знаменательные слова: «Как хорошо в этой одежде! Нигде не давит! Слава Богу! Как я рад, что в неё оделся!». Особенно привлекает о. Иннокентия безмолвная жизнь иноков. Он ищет уединения. Возможно, на него повлиял пример известного подвижника Андреевского скита молчальника Андрея, подвизавшегося неподалёку от скита. Иннокентий берёт благословение у игумена скита и строит недалеко от скита маленькую келью с храмом в честь великомученицы Варвары и преподобного Михаила Клопского, небесных покровителей его родителей. Там он поселяется вместе со своим духовным отцом, архимандритом Давидом, с которым он теперь связан неразрывно. Поэтому ему на краткое время приходится вернуться в Петербург, так как о. Давид снова назначается настоятелем подворья. Трудно было покидать афонское уединение, но скоро его духовный наставник вновь возвращается на Афон и с ним о. Иннокентий. На этот раз уже навсегда. Там он вскоре принимает постриг в мантию с именем Иоанн, а затем и в великую схиму опять с именем Иннокентий . На сорок первом году жизни о. Иннокентий, недолго поболев, переселился в обители вечные. Это произошло 6 ноября 1901 года. Удивительный короткий и прямой путь пришлось пройти русскому миллионеру. Братия монастыря отмечала, что на Афоне о. Иннокентий проводил строго постническую и аскетическую жизнь. Нельзя не удивляться, как человек, с детства приученный к изысканным блюдам, питался грубой монастырской пищей наравне со всеми монахами, в большинстве своём выходцами из крестьянской среды. Человек, окружённый с детства шумным светским обществом, едва ли когда-либо знавший одиночество, проводит затворническую жизнь в келье, отдавая всё своё время молитвам и чтению душеполезных книг. Это была не игра в монашество, а самое настоящее монашество в его высшем выражении. Это было не подражание древним, а древний патерик, прочитанный в наше время. Никогда и нигде не позволил себе выделиться среди остальной братии строитель одного из самых больших соборов в православном мире, вмещавшего 5.000 человек . В 1900 году совершается освящение собора, слышится множество благодарственных речей. Только не слышим мы ни одной похвалы в адрес главного ктитора-схимонаха Иннокентия. Этот человек умер для мира, и похвала чужда для его слуха. Даже о кончине его сообщали скупые телеграфные строки. И только в десятилетие кончины его воспел афонский инок, которому довелось знать этого человека. Важно заметить, что афонская монашеская жизнь того времени знала иные примеры. Они характерны для греческих штатных (идиоритмических) монастырей. В них каждый вкладчик получал соответственную его вкладу честь. Это создавало неравенство в монашеской среде. Богатые вкладчики имели по несколько комнат, и даже своего рода прислугу из числа бедных монахов. Вся жизнь Иннокентия Михайловича была отвержением подобного неравенства. Но по его смерти братия воздала своему благотворителю достойную честь, похоронив его рядом с основателем скита иеросхимонахом Виссарионом. В сообщении о кончине бывшего миллионера в журнале Пантелеймонова монастыря «Душеполезный собеседник» прекрасно сказано словами Священного Писания: «О нём кратко и ясно можно так сказать: «…скончався вмале, исполни лета долга» (Прем. 4,13)» В 1910 году российский журнал «Приходское чтение» писал о нем: «…Он столько сделал добра, что память о нем… останется у миллиона сибиряков» — и глубоко ошибся в прогнозе: это имя было прочно забыто в России. Видимо, сказалась не только цензура советского периода, не нуждавшаяся в «примере для капиталистов» (как его называл духовник), но и свойство человеческой психики вытеснять из сознания непонятное, не укладывающееся в привычные шаблоны. По крайней мере, «забывать» это имя стали задолго до революции: например, об освящении Андреевского собора тогда же были изданы брошюры и даже книги… но о Сибирякове в них не упоминалось. В итоге в Греции его знают и любят больше, чем в России, а на Афоне давно почитают как святого — выкопанные по афонскому обычаю кости подвижника оказались янтарно-медового цвета, что афониты считают признаком святости. Бог даст, вернется память и к нам: с подачи действующего в Санкт-Петербурге Фонда им. Иннокентия Сибирякова в мае 2009 года Комиссия по канонизации Санкт-Петербургской епархии передала документы на прославление в Священный синод. Источник :https://www.pravoslavie.ru/smi/37869.htm https://sibiriakov.sobspb.ru/ros_i_afon/russk_afon/18troizk_insib.htm https://www.aif.ru/society/article/52925

Оригинальное название: Иннокентий Сибиряков. Помогите мне… Я страшно богат Год выхода: 2016 Жанр: Художественный, драма Студия, страна: Россия Продолжительность: 59:58 Режиссер: Александр Карпов В ролях: Сергей Зотов, Анна Джулия Скруфари, Владимир Лаптев, Владимир Ипатов, Андрей Бажин, Артур Иванов, Андрей Панов Описание: Фильм посвящен памяти нашего замечательного соотечественника, Иннокентия Михайловича Сибирякова (1860-1901), благотворителя, мецената, в будущем насельника Святой горы Афон. Воспитанный родителями в традициях православного благочестия и милосердия, по Божией милости он обладал исключительной даже для русских людей широтою души, помогая неимущим, финансируя научно-образовательные центры в Сибири и столице, но особенно щедро жертвуя на православные храмы и монастыри. Начав жизнь успешным потомственным купцом-миллионщиком, И.М.Сибиряков завершил свой земной путь смиренным схимонахом на Святой горе Афон в построенном на его тайные пожертвования Свято-Андреевским скиту..

Дорогие Друзья! Уважаемые гости нашего сайта, братья и сестры! К Вам обращаются члены актива прихода в честь иконы Божией Матери «Казанская» города Гусиноозерска, с просьбой об оказании спонсорской поддержки в виде материального пожертвования либо помощи строительными материалами для возведения большого храма. Строительство храмов на Руси почиталось величайшей добродетелью и было самым любимым делом православных людей. Они всегда строились всем миром. На это святое дело тратились последние лепты вдовиц и щедрые жертвы богатых людей. Будем помнить, что Церковь всегда молится за строителей, благотворителей и жертвователей храмов.

Господь принимает наши пожертвования и благословляет нас, а через нас – и наши семьи! »»» СДЕЛАТЬ ПОЖЕРТВОВАНИЕ

Вы можете быть уверены, что каждый рубль Ваших благотворительных пожертвований пойдет на благое дело строительства Божьего Храма! Спаси Вас Господь! Пожалуйста, выберите способ перевода: -•- Через SMS со счета телефона: * После отправки абонент получает СМС от своего сотового оператора с просьбой подтвердить платеж: Подтверждение осуществляется бесплатной ответной СМС (согласно полученной от оператора инструкции). После списания денежных средств приходит СМС об успешном платеже от оператора. Далее укажите сумму, Ваш номер телефона и дождитесь СМС:

-•- ИЛИ для осуществления пожертвования отправить СМС на номер 3434 следующего вида: «КИОТ» пробел «сумма пожертвования» на номер 3434 * Пример корректного текста СМС: Киот 150 — в данном примере абонент дает своему оператору команду на списание со счета его телефона 150 рублей в пользу фонда с префиксом «киот» (Приход в честь иконы Божией матери «Казанская»). После отправки СМС абонент получает СМС от своего сотового оператора с просьбой подтвердить платеж: Подтверждение осуществляется бесплатной ответной СМС (согласно полученной от оператора инструкции). После списания денежных средств приходит СМС об успешном платеже от оператора, а также с номера 3434.

* Допустимая сумма пожертвования от 10 до 15 000 руб. Комиссия с абонента- 0%. В случае если число будет указано прописью или сообщение будет содержать только текст, суммой пожертвования будет считаться 100 руб. -•- Через сервис онлайн-платежей ROBOKASSA: (* укажите сумму)

-•-Через сервис онлайн-платежей Яндекс.Касса: ( » ЗДЕСЬ « )

Поделиться

Закрыть текст

Поделиться

В РПЦ планируют рассмотреть вопрос канонизации русских святогорских подвижников

Empty

• Печать
• Электронная почта

Премьера нового художественно-документального фильма «Иннокентий Сибиряков. Помогите мне… Я страшно богат!» состоялась в Санкт-Петербурге, – сообщает корреспондент портала .

Картина, созданная в жанре документальной драмы, приурочена к 1000-летию русского монашества на Святой Горе Афон и является частью просветительского проекта «Дорога к Афону», поддержанного Министерством культуры РФ.

Посвящен фильм памяти одного из богатейших золотопромышленников Российской империи Иннокентия Михайловича Сибирякова (1860-1901), щедрого благотворителя и мецената, ставшего подвижником на Святой Горе Афон. Воспитанный родителями в традициях православного благочестия и милосердия, по Божией милости он обладал исключительной широтою души, пытаясь в собственной жизни на практике воплотить Евангельские Заповеди Христовы, помогая неимущим, финансируя научно-образовательные проекты, строя больницы и школы, но особенно щедро жертвуя на православные храмы и монастыри. Начав жизнь успешным купцом-миллионщиком, И.М. Сибиряков завершил свой земной путь смиренным монахом на Святой Горе Афон в построенном на его тайные пожертвования Свято-Андреевским скиту.

По словам генерального продюсера кино Юлии Ивановой, проект называется «Дорога к Афону», потому что все мы находимся на пути к Богу, мы не пришли еще, ошибаемся, падаем, поднимаемся и снова идем. «Образ Иннокентия Сибирякова заставляет задуматься о смысле жизни. Рано или поздно каждый крупный бизнесмен сталкивается с дилеммой помогать или не помогать просящим. В фильме звучит фраза: «Вы не просите, вы испытываете меня». Мне лично звонили богатые люди и говорили, что она потрясла их», — отметила Юлия Иванова.

Исполнитель главной роли актер Сергей Зотов подчеркнул, что личность Иннокентия Сибирякова оставила в нем глубокий след и было бы замечательно, чтобы как можно больше людей узнало о его жизненном пути.

Фильм снят в 2021 году. Продолжительность: 59:58 мин. Режиссер: Александр Карпов. В ролях: Сергей Зотов, Анна Джулия Скруфари, Владимир Лаптев, Владимир Ипатов, Андрей Бажин, Артур Иванов, Андрей Панов.

СМОТРЕТЬ ФИЛЬМ:

Иннокентий Сибиряков

Дополнительно см.:

Смотри также

Директора МИАН наградили премией имени Ивана Нечуй-Левицкого

Литературно-художественной премией имени Ивана Нечуй-Левицкого 17 декабря 2021 г. был награжден директор Международного института афонского наследия Сергей Викторович Шумило, — …

В Киеве презентовали книгу о закарпатских подвижниках на Афоне

Презентация новой книги «Афонский старец из Закарпатья. Иеросхимонах Аввакум (Вакаров) и его время» состоялась в Киеве, — сообщает сайт Afon.org.ua.

Византийские песнопения включили в список нематериального культурного наследия ЮНЕСКО

ЮНЕСКО включила византийские песнопения в список нематериального культурного наследия, — сообщает Благовест.info. …

Связи Почаевской Лавры и Афона обсудили в Почаевской семинарии

10 ноября 2021 года Международний институт афонского наследия (МИАН) в Почаевской Лавре в помещении Почаевской духовной семинарии провёл духовно-просветительский вечер, …

Около 50 ученых из 9 стран приняли участие в международной конференции «Закарпатье и

Представители девяти стран приняли участие в международной научной конференции, которая прошла сегодня в г. Ужгород на Закарпатье (Украина), — сообщает сайт Afon.org.ua. Форум был приурочен …

В афонском монастыре Филофей торжественно отметили память равноапостольного Космы Этолийского

В афонском монастыре Филофей 6 сентября (24 августа по старому стилю) торжественно отметили память святого равноапостольного Космы Этолийского, – сообщает …

Действующий подземный столетний храм на Винничине был построен афонским монахом

В Винницкой области сохранилась подземная, подпольная, столетняя церковь, — сообщает портал «АФОНИТ.ИНФО» со ссылкой на сайт Afon.org.ua В 1920-х годах …

В Хиландарском монастыре начался сбор урожая винограда

В святогорском Хиландарском монастыре, в винограднике на поле Святого Савы, начался сбор урожая винограда. В четверг, 15 августа, настоятель монастыря …

В Сети опубликовали уникальные видеозаписи, снятые на Святой Горе 100 лет назад (ВИДЕО)

Видеозаписи, снятые на Святой Горе Афон в 1917 и 1918 гг. недавно опубликовали в сети Интернет. Об этом сообщает православный …

Более 50 богословов из 11 стран примут участие в международной «афонской» конференции (ПРОГРАММА)

Более 50 известных богословов и ученых из 11 стран мира примут участие в международной научно-богословской конференции на тему «Афонское наследие …

Tags:
• Иннокентий Сибиряков
• Андреевский скит
• Афон
• Святая Гора
• Фильм
• Видео