Пожалуйся Богу
«Куда ни повернешься, куда ни посмотришь — везде Бог: на небесах, на земле, в безднах, в деревьях, в камнях, в твоем уме, в твоем сердце. А если Бог все время рядом, зачем ты беспокоишься? «О Нем живем, движемся» (Деян. 17:28). Он носит нас в Своих объятиях. Богом мы дышим, в Бога одеваемся, Бога осязаем, Бога вкушаем в таинстве.
И разве Он не видит, что ты страдаешь, что мучаешься? Пожалуйся Ему, и увидишь утешение, увидишь исцеление, которое исцелит не только тело, но в большей мере — страсти твоей души».
Преподобный Иосиф Исихаст
Здоровье — как морская волна
«Телесные немощи стоят на службе многим и различным намерениям неизреченной любви Божией. Здесь уместно вспомнить примитивное простонародное мнение, что болезнь это – наказание Божие за грехи, а здоровье – награда за добродетели.
Но в действительности может быть совсем наоборот. Так, весьма многие святые бывают отягчены многими телесными недугами, и многие люди, живущие во грехе и далекие от покаяния, никогда не болеют.
Конечно, никто не отрицает, что разбитая греховными страстями душа является плодородной почвой для развития телесных недугов, и наоборот; умиротворенная, обращенная к добру душа создает необходимое как для своего собственного исцеления, так и для телесного здравия.
Тем не менее, здоровье каждого человека, которое как морская волна, то приходит, то уходит, служит педагогическим целям Божиим, скрытым от нас, но открытым святым Его».
Святитель Григорий Богослов
А теперь я должен говорить о том, к чему побуждает меня соболезнование о собственной моей плоти и о собственной немощи при взоре на страдания других; должен сказать вам, братия, что мы обязаны заботиться о теле, этом сроднике и сослужителе души (ибо хотя я и винил его, как врага, за то, что терплю от него; но я же и люблю его, как друга, ради Того, Кто соединил меня с ним), и притом — заботиться о теле наших ближних не меньше, как и каждый о собственном, остаемся ли мы сами здоровыми или изнуряемы таким же недугом. Ибо мы одно в Господе (см. Гал 3:28), богат ли кто, или беден, раб ли кто, или свободен, здоров ли, или болен телом; у всех одна глава — Христос, из Которого все тело (Еф 4:15–16), и что члены один для другого, то же и каждый из нас друг для друга, и все для всех (см. 1 Кор 12:12–27). А потому не надобно пренебрегать и оставлять без попечения тех, кто прежде подпал под общую для всех немощь; напротив, мы должны не столько радоваться благополучному состоянию нашего тела, сколько плакать о телесных страданиях братьев наших; должны человеколюбие к ним считать единственным залогом нашей безопасности телесной и душевной.
Григорий Богослов призывал своих учеников и свою паству не гнушаться лечения и заботиться о своем здоровье. Сам святитель на протяжении всей жизни страдал многими болезнями.
В 374 году последовательно умерли его брат, сестра и престарелый отец. Всего на несколько месяцев пережила отца мать Григория. Горе от потерь близких было так велико, что в 46 лет Григорий Богослов слёг в тяжелом недуге и находился практически на краю могилы. С ним приезжали прощаться друзья и соратники. Но Григорий Богослов, прилагая все усилия для выздоровления, поправился.
Оставаясь слабым и разбитым, он уехал из родного Назианза и скрылся в монастыре. Там его застала еще одна тяжелая весть — скончался близкий друг, единомышленник Григория, Василий Великий. Святитель был настолько слабым, что не мог даже поехать на похороны друга. Усталый, удрученный он оставался в уединении, мечтая здесь, в далекой обители и закончить свой земной путь.
Но ему предстояло выполнить важную миссию, для которой хранил его Господь — стать Константинопольским патриархом, защитником православия, великим проповедником веры Христовой. Поэтому он вновь собрал всю свою волю, взялся за лечение и приложил все возможные усилия чтобы вернуться к активной жизни.
Служение в Константинополе было сопряжено с такими трудностями и духовными подвигами, что здоровье святителя опять дало сбой. Болезни так измучили Григория, что в какой-то момент он решил отказаться от управления Константинопольской Церковью и удалиться к себе на родину в Назианз. Изнуренный недугом, он обратился к пастве со словами прощания, призывая верующих хранить веру и творить добрые дела. Но люди, поняв, что теряют любимого священника, огорчились до такой степени, что стали кричать и плакать в храме, моля Григория остаться: «Отец! Уходя от нас, ты уводишь с собою и учение о Святой Троице. Без тебя не будет в этом городе и правого исповедания Святой Троицы. Вместе с тобою уйдет из города православие и благочестие!..»
И в который раз Григорий взял себя в руки и пересмотрел свое решение. Святитель продолжил службу в Константинополе до созыва ближайшего собора.
Мы видим: он призывал паству заботиться о здоровье и одновременно своей жизнью показывал, для чего: чтобы как можно дольше и сильней послужить ближнему, чтобы прославлять Бога словом и делом.
Мечты старца Порфирия
Преподобный Порфирий Кавсокаливит
«Монастырь мне казался подобным Раю: службы и исповедь не прекращались бы круглые сутки. Духовники бы сменяли друг друга: новые заступали бы на дежурство и постоянно оказывали бы помощь больным… Это было бы в любое время дня и ночи.
Чтобы был телефон, у которого бы день и ночь дежурили сестры, чтобы утешать стольких отчаявшихся в жизни по причине различных ран. Своими словами они приводили бы их к великому Утешителю – Христу, чтобы спасались их души и наполнялись небесным светом, который им будет подавать Божественная благодать.
И я бы хотел исповедовать приходящих людей. Когда придет какой-нибудь больной, особенно после искушений, я бы его поисповедал. А потом приходят сестры и благоговейно поют для него молебен. Молитва всех изменяет состояние, совершает чудеса, поэтому я так этого ищу и пламенно желаю. Вот что я хочу сделать в монастыре».
Святитель Василий Великий
Те, которые худым образом жизни сами приобрели болезнь, должны… пользоваться телесными врачеваниями как некоторым образом и примером для попечения о душе. Страдаю от болезни и радуюсь не тому, что могу учителем быть в терпении для других. Ибо, когда не могу сделать, чтобы не страдать, приобретаю страданием то, что переношу его и благодарю как в радостях, так и в скорбях, будучи уверен, что все случившееся и случающееся с нами у Слова не без разумной причины, хотя нам и кажется, что нет причины. Как не должно вовсе бегать врачебного искусства, так несообразно полагать в нем всю свою надежду. Но, как пользуемся искусством земледелия, а плодов просим у Господа, или вверяем кормило кормчему, а молим Бога, чтобы спас нас от потопления, так, вводя к себе врача, когда позволяет сие разум, не отступимся от упования на Бога.
О своих болезнях, коих было множество, Святитель Василий сам подробно рассказывал в письмах: «…она (болезнь) неотлучна со мною с раннего возраста и до этой старости, вместе росла и учит меня по праведному суду все устрояющего Бога. (…) А тело у меня совершенно отказалось служить, даже и малейшего движения не могу переносить без боли».
При этом Василий Великий доверял врачам и постоянно обращался к ним за помощью. Например, в ответ на приглашение Евсевия, епископа Самосатского, приехать в Сирию для устройства тамошних церковных дел, Василий писал: «В какое, думаешь, состояние пришла душа моя, когда получил я письмо твоего благочестия? Ибо, смотря на расположение, выраженное в письме, устремился я тотчас прямо лететь к Сирианам: смотря же на телесную немощь, которою был связан, чувствовал, что нет у меня сил не только лететь, но и поворотиться на одре. — Пятидесятый день проводил уже я в болезни, когда пришел ко мне возлюбленный и ревностнейший брат наш, содиакон Елпидий. Много изнурен я был горячкою, которая по недостатку питательного для нее вещества, обвившись около сухой этой плоти, как около обожженной светильни, производила сухотку и медлительную болезнь. А потом, старая моя рана, поразив собою эту печень, произвела во мне отвращение от пищи, отняла от очей моих сон, держала меня в пределах между жизнью и смертью, дозволяя жить в той только мере, чтобы чувствовать неприятности жизни. Поэтому-то пользовался я самороднотеплыми водами и принимал некоторые пособия от врачей…».
Стремление святителя поддержать свое здоровье было вызвано не желанием избавиться от мучений и наслаждаться земными радостями. Понимая, что путь его всегда будет сопряжен с огорчениями и тяжким трудом, он, тем не менее, хотел продолжать служить Церкви. А для того нужны были силы и здравомыслие.
Забудь о своей немощи
«Ты знаешь, что надо делать, когда ты болеешь? Надо просить Бога, чтобы Он простил тебе твои грехи. И Бог, поскольку ты, будучи преисполнен страдания, со смирением будешь обращаться к Нему, простит тебе грехи и исцелит и твое тело.
Но будь внимателен: никогда не молись с задней мыслью, не говори: «Боже мой, прости мне грехи мои», в то время как твой ум всецело занят твоим телесным недугом.
Такая молитва не будет иметь результата. Когда ты встаешь на молитву, забудь о своей телесной немощи, принимай ее как епитимью, наложенную для отпущения твоих грехов. И не беспокойся о том, что будет дальше. Предоставь это Богу, Он знает, что делает».
Святитель Иоанн Златоуст
«…как величайшей милости прошу, больше заботиться об излечении болезни твоего тела. Правда, и уныние производит болезнь; но когда еще и тело исстрадалось, и совершенно ослабело, и остается в большом пренебрежении, не пользуется ни врачами, ни благорастворенностью воздуха, ни обилием необходимых вещей, то сообрази, что отсюда бывает немалое приращение опасности. Поэтому прошу твою честность пользоваться и разными опытными врачами, и лекарствами, которые могут устранять такого рода болезни. Так и мы за несколько дней перед этим […] воспользовавшись […] лекарством, присланным от госпожи моей, благопристойнейшей Синклитии, устранили болезнь, не встретив при этом нужды употреблять его больше трех дней. Поэтому прошу тебя и самой пользоваться им, и […] постарайся упросить господина моего, почтеннейшего Феофила комита, чтобы он опять приготовил и прислал его нам…»
Вот так писал изможденный долгой ссылкой и скитаниями святитель своей тоже страждущей духовной сестре Олимпиаде.
Хилый и слабый от природы, еще в молодости Иоанн удалился от житейской суеты сначала на четыре года в монастырь, а оттуда — еще на два года в пустыню, в пещеру. В строгой аскезе, живя в сырой пещере, подвижник заболел и до конца жизни от приобретенного недуга так и не оправился. Его постоянно мучили желудочно-кишечные боли и лихорадка. Тем не менее, врачуя других, исцеляя тела и души, отстаивая основы веры, великий проповедник сам при любой возможности лечился, обращался к врачевателям и не унывал.
Ему нужно было поддерживать себя, чтобы продолжать выполнять нелегкое служение. Об этом отлично знали многочисленные недруги и клеветники Иоанна Златоуста. Желая помешать его обличительным проповедям и борьбе с несправедливостью, они оклеветали святителя и отправили в ссылку, прекрасно понимая, что обрекают его на смерть.
Путь святого к месту ссылки, в Малую Армению, был подобен пытке: жара, постоянные оскорбления и избиения от жестоких стражников, не дающих отдыха и сна, жажда и голод… Как только святителю удавалось остановиться, найти лекарство и врачей, чтобы немного уменьшить страдания, его гнали дальше и дальше… Однако он не унывал и в изгнании, находясь в осажденной армянской крепости в городе Кукузы, и писал своей ученице святой Олимпиаде письма.
36-летняя диаконисса Олимпиада также находилась в ссылке, в Никомидии. И тоже болела: лихорадка приковала ее к постели на полгода. Вера женщины от испытаний и переживаний поколебалась, казалось, что все ее молитвы тщетны, душа скорбела. Олимпиада всё чаще призывала смерть. И Иоанн Златоуст делился с ученицей своими мыслями, утешал ее, рассказывал о своем непростом житье.
Он часто обращался к врачебной теме, но, конечно, борьба за здоровье никогда не заслоняла в его письмах того, ради чего она ведется: «Так и ты, хотя и остаешься дома и пригвождена к постели, не думай, что ведешь праздную жизнь, потому что, имея постоянного и вместе с тобою живущего палача — эту чрезмерную болезнь, ты терпишь страдания, более тяжкие, чем те, когда кого влачат, терзают и мучат палачи, и кто когда терпит самые крайние бедствия.
Печали, каковы бы они ни были, причиняются людьми, и отображают ничтожность тех, кем они наносятся; а дары и награды даются от Бога; поэтому они таковы, какими естественно быть дарам, даваемым со стороны неизреченной щедрости. Итак, радуйся и веселись, нося венок, торжествуя, попирая жала врагов более, чем иные грязь».
Афонские старцы согласны: все болезни от нервов!
«В то время, когда мы предаемся Христу, тогда духовный наш организм приходит в мирное устроение, в результате чего все органы и железы начинают функционировать естественным образом. Все они зависят от нашего устроения. Тогда-то мы выздоравливаем, перестаем страдать…
Так бывает и в случае рака: если возложим заботу на Бога, и душа наша успокоится, тогда и Божественная благодать вкупе с этим миром может подействовать так, что уйдет и рак, и все остальное. Например, язва желудка возникает из-за нервного беспокойства. А откуда нервность? От грехов, от душевного непорядка, мутности.
Поскольку симпатическая нервная система испытывает давление, сжимается, страдает, то образуется язва. Раз, два, три, сжатие, сдавливание, еще раз, еще раз, стресс один, стресс – стресс — стресс, и – хлоп… — Язва! Когда в нашей душе путаница, то это оказывает влияние на тело, и здоровье подрывается».
Преподобный Порфирий Кавсокаливит
Преподобный Амвросий Оптинский
По слову святоотеческому, кому леченье помогает, лечиться смиреннее. А совсем не лечиться — никакой добродетели не составляет, только показывает меру веры. Впрочем, из многих опытов заметно, к кому из монашествующих привяжется болезнь, как ты ни лечись, совершенно не вылечишься: все остаются болезненные припадки, смиряющие и отягощающие монаха. А из всего этого выходит, что больному монаху подлечиваться можно, а о совершенном выздоровлении следует отложить всякое житейское попечение…
Именно болезнь привела семинариста Липецкого духовного училища Александра Гренкова к монастырской жизни. На последнем году учебы он тяжело заболел. Надежд на излечение почти не было. Александр дал обет — если выздоровеет, пойдет в монастырь. Выздоровел. Но еще четыре года не мог решиться порвать с миром.
В 1845 году брат Александр, постриженный в мантию Амвросием, отправился в Калугу для посвящения в иеромонахи. Был сильный холод. Амвросий, изнуренный постом, схватил сильную простуду, которая дала осложнения на внутренние органы. С этих пор старец уже никогда не мог поправиться по-настоящему. Но он принимал это со смирением, говоря: «Бог не требует от больного подвигов телесных, а только терпения со смирением и благодарения».
В 1846 году после нового приступа недуга Амвросий был выведен за штат по болезни и признан неспособным к послушаниям. Теперь он числился на иждивении обители как инвалид и с тех пор не мог совершать литургии, еле передвигался, страдал от испарины так, что переодевался и переобувался по несколько раз в сутки. Не выносил холода и сквозняков. Лечился, употреблял жидкую, перетертую теркой пищу, ел очень мало. Но по-прежнему оставался в полном послушании у старца Макария и даже в малейшей вещи давал ему отчет. Много занимался переводами и упражнялся в искусстве умной молитвы, считая внешние скорби (как болезни) полезными и душеспасительными.
Старец Макарий Амвросия любил, но воспитывал его строго — усмирял самолюбие, испытывал терпение… Когда однажды за Амвросия заступились: «Батюшка, он человек больной!» — старец Макарий ответил: «А я разве хуже тебя знаю! Но ведь выговоры и замечания монаху — это щеточки, которыми стирается греховная пыль с его души, а без сего монах заржавеет».
Если же старцу Амвросию жаловались на какого-либо обидчика, старец отвечал плачевным тоном: «Брате, брате! Я человек умирающий». Или: «Я сегодня-завтра умру. Что я сделаю с этим братом? Ведь я не настоятель. Надобно укорять себя, смиряться пред братом — и успокоишься».
В один из моментов, когда из-за болезни жизнь преподобного была в большой опасности, старец Амвросий был пострижен в схиму. Получалось, что недугам своим святой, как мог, противостоял, но каждая новая болезнь становилась ступенькой в его духовном восхождении.
День его начинался в четыре утра молитвами. Ел он в таком количестве, какое дается трехлетнему ребенку. Весь день келейники задавали ему вопросы по поручению посетителей, и лишь иногда, чтобы хоть сколько-нибудь облегчить загруженную голову, старец приказывал прочесть себе одну или две басни Крылова. После чего напряженный труд возобновлялся до глубокого вечера. Он говорил более двенадцати часов в день. Язык от усталости порой отказывался действовать, голос переходил в шепот и слова вылетали с усилием, еле выговариваемые. При этом Амвросий старался подняться, подробно рассуждать о том, с чем к нему приходили.
Несмотря на крайнюю слабость и болезненность, день преподобный Амвросий всегда заключал вечерным молитвенным правилом. К вечеру такого напряженного дня сами келейники — молодые и здоровые — уже едва держались на ногах. Старец же временами лежал почти без чувств.
Состояние старца все ухудшалось. Он говорил о себе: «Иногда так прижмет, что думаю, — вот, конец!» Однако своим духовным чадам и просителям, которые жаловались на постигшие их болезни, старец советовал не отчаиваться и лечиться.
Это был человек колоссальной воли и терпения. В книге «Житие оптинских старцев» пишут: «Трудно представить себе, как он мог, будучи пригвожденным к такому страдальческому кресту, в полном изнеможении сил, принимать ежедневно толпы людей и отвечать на десятки писем. На нем сбывались слова: «Сила Божия в немощи совершается». Не будь он избранным сосудом Божиим, через который Сам Бог вещал и действовал, такой подвиг, такой гигантский труд, не мог быть осуществим никакими человеческими силами. Животворящая Божественная благодать здесь ясно присутствовала и содействовала».
В 1998 г. обретённые мощи иеросхимонаха Амвросия осмотрели специалисты-медики и изумились. Только судя по состоянию позвоночника, искривленного в нескольких местах, с деформированными позвонками, каждое движение доставляло святому нестерпимую боль. А ведь было еще множество внутренних болезней… Но этот божий человек жил сам и источал свет надежды всем вокруг.
Слова, утешения, советы его избавляли от уныния, направляли людей, указывали им выход из сложной ситуации: «Пишешь, что здоровье твое значительно ослабело и ослабевает, так что матушка игуменья отправляет тебя к доктору посоветоваться о своем нездоровье. Не противься ей в этом; можешь попробовать и полечиться, если будет помогать леченье, только своей главной мысли держись — предаваться в волю Божию и молить Милосердого Господа, да устроит о тебе полезное, имиже весть судьбами и как будет угодно благости Его».
Как победить нестерпимую боль
«Если он человек мирской – то мирской песней, если он человек духовный – то духовным песнопением…
Однажды у моего отца поднялся сильный жар, и началась страшная головная боль. Знаете, что он сделал? Он наелся соленой селедки, выпил стаканчик вина и затянул песню: «Проснись, мой несчастный, бесправный народ».
Потом он спел еще несколько партизанских песен, и его голова прошла! Так – для того, чтобы боль рассеялась – и мы будем петь духовные песнопения! Помню, как я однажды простыл, и у меня началась такая страшная головная боль, что голова раскалывалась. Ну что же, я начал петь одно очень красивое песнопение, и головная боль ушла. Действительно, псалмопение вместе с Иисусовой молитвой очень помогает в подобных случаях… У врачей есть такие таблетки?»
Бог «не сотворяет» ни болезни, ни бедствия
«Нашествия саранчи, войны, засухи, болезни – это бич. И не в том дело, что Бог хочет таким образом воспитать человека, нет, эти несчастья – следствие удаления человека от Бога. Все это происходит потому, что человек отрывается от Бога.
И приходит гнев Божий – для того, чтобы человек вспомнил о Боге и попросил Его помощи. Не то, чтобы Бог устраивал все это и отдавал повеления о том, чтобы на человека пришло то или иное несчастье. Нет, но Бог, видя до какой степени дойдет злоба людей и зная, что они не изменятся, попускает случиться несчастью – для их вразумления. Но это не значит, что Бог «сотворяет» болезни и бедствия».
«Немного терпения — это единственное, что от нас требуется. Бог дает болезнь для того, чтобы человек получил небольшую награду, и с помощью болезни искореняет его недостатки. Ведь телесная болезнь исцеляет болезни духовные. Телесная болезнь смиряет человека и таким образом ослабляет болезни его души».
Для начала откроем Ветхий Завет:
Почитай врача честью по надобности в нем, ибо Господь создал его, и от Вышнего — врачевание, и от царя получает он дар. Знание врача возвысит его голову, и между вельможами он будет в почете. Господь создал из земли врачевства, и благоразумный человек не будет пренебрегать ими.
Не от дерева ли вода сделалась сладкою, чтобы познана была сила Его? Для того Он и дал людям знание, чтобы прославляли Его в чудных делах Его: ими он врачует человека и уничтожает болезнь его. Приготовляющий лекарства делает из них смесь, и занятия его не оканчиваются, и чрез него бывает благо на лице земли. Сын мой! в болезни твоей не будь небрежен, но молись Господу, и Он исцелит тебя. Оставь греховную жизнь и исправь руки твои, и от всякого греха очисти сердце. Вознеси благоухание и из семидала памятную жертву и сделай приношение тучное, как бы уже умирающий; и дай место врачу, ибо и его создал Господь, и да не удаляется он от тебя, ибо он нужен. В иное время и в их руках бывает успех; ибо и они молятся Господу, чтобы Он помог им подать больному облегчение и исцеление к продолжению жизни. Но кто согрешает пред Сотворившим его, да впадет в руки врача!
Книга Премудрости Иисуса, сына Сирахова, 38:1–15
А теперь обратимся к опыту святых:
Пищевые суррогаты
«В какую эпоху было столько больных? В старину люди такими не были. А сейчас, какое бы письмо из тех, что мне присылают, я ни открыл, так обязательно встречу или рак, или душевное заболевание, или инсульт, или разрушенные семьи.
Прежде рак был редкостью. Ведь жизнь-то была естественной. О том, что попускал Бог, речь сейчас не идет. Человек ел естественную пищу и отличался отменным здоровьем. Все было чистым: фрукты, лук, помидоры.
А сейчас даже естественная пища калечит человека. Те, кто питается одними фруктами и овощами, терпят еще больший вред, потому что все загрязнено. Если бы так было раньше, то я умер бы в молодом возрасте, потому что в монашестве я питался тем, что давал огород: луком-пореем, марулей, обычным луком, капустой и подобным этому, и чувствовал себя прекрасно.
А сейчас — удобряют, опрыскивают… Подумать только — чем питаются нынешние люди!.. Душевное неспокойствие, пищевые суррогаты — все это приносит человеку болезнь. Применяя науку без рассуждения, люди приводят в негодность самих себя».
Преподобный Паисий Святогорец
