Преп. Паисий Величковский. Традиции исихазма в России

Паисий (Величковский)
(1722 — 1794), архимандрит Ня́мецкого монастыря, преподобный Память 15 ноября, в Соборах Молдавских и Полтавских (Укр.) святых, а также Афонских преподобных, преподобных русских Святогорцев и преподобных отцов-колливадов Афонских (Греч.)

Родился в 1722 году в городе Полтаве в семье протоиерея, 17-ти лет вступил в Любечский монастырь, перешел в скит Трейстены в Молдавии, оттуда — в скит Керкул, отличавшийся особенной строгостью монашеской жизни.

Затем преподобный переселился на Афон, где основал особую монашескую общину — скит святого Илии. В 1758 году был рукоположен в священный сан.

В 1763 году преподобный Паисий с 64 монахами переселился обратно в Молдавию, по просьбе тамошнего господаря, для лучшего устройства в этой стране монашеской жизни и был поставлен настоятелем монастыря Драгомирны. За три года число Драгомирнской братии утроилось. Устроитель братства отец Паисий написал и ввел устав по чину свв. Василия Великого, Феодосия Великого, Феодора Студита и Афонской горы. Основные идеи этого устава: нестяжательность, отсечение воли и послушание, умная молитва и чтение книг, непрестанное рукоделие и бытовое благочиние (образцовая больница, странноприимница, церковные художества и др.).

Земля, на которой помещался Драгомирнский монастырь, после русско-турецкой войны в 1774 году отошла к римо-католической Австрии. Авва Паисий, не видя возможности мира духовного для православных в новом государстве, решил уйти и увести за собой всю братию — 350 человек. Господарь Григорий Гика и митрополит Молдавский Гавриил предоставили им уединенный в горах бедный Секульский монастырь в честь Усекновения главы Иоанна Предтечи. Когда братия умножилась и преподобный Паисий стал просить о помощи в строительстве келлии, то ему было повелено переселиться с братией в богатейший Нямецкий монастырь, что он и исполнил в 1779 году, оставив часть братии в Секуле.

Житие в Нямецком монастыре преподобный Паисий устроил по образу Драгомирны и Секула — общежитие, умная молитва, переписка и чтение святоотеческих книг, ежедневное (утром и вечером) исповедание помыслов духовникам. Паства преподобного умножилась, были иноки более чем 10 национальностей и число их к 1790 году возросло до 10 тысяч человек. В то время это была самая многолюдная обитель Православной Церкви. В 1790 году преподобный Паисий был возведен в сан архимандрита, продолжая окормлять по-прежнему Секул и другие окрестные монастыри и скиты.
На протяжении всего времени старческих подвигов в молдавских монастырях авва Паисий учил братию умной молитве, продолжая единую линию отцов Добротолюбия, преподобного Григория Синаита, святителя Григория Паламы и преподобного Нила Сорского. Преподобный Паисий приводил многочисленные доказательства и свидетельства святоотеческого почитания умной молитвы: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя», которая есть и моление, и исповедание веры. «Умно-сердечная молитва — для преуспевающих, для средних — пение, то есть обычные церковные песнопения, для новоначальных — послушание и труд», — поучал старец.

Многотрудная жизнь старца подходила к своему земному концу. Поболев перед кончиной, он с миром преставился 15 ноября 1794 году, пожив 72 года. Преподобный Паисий был погребен в Нямецком монастыре в соборном храме Вознесения Господня.

Его переводы с греческого на славянский язык святоотеческих творений, долго бывшие единственными в славянской литературе, читались повсюду. Так, им изданы: «Добротолюбие», сочинения преподобного Исаака Сирина, преподобного Феодора Студита, «Ответы» преподобных Варсонофия и Иоанна, святителя Григория Паламы, преподобного Максима Исповедника, «Восторгнутые класы» — сборник из творений святителя Иоанна Златоуста и многое другое.

Преподобный Паисий является возродителем на Руси, после преподобного Сергия, школы старчества, которая на протяжении всего XIX века и позднее приносила свои благодатные плоды на ниве спасения чад церковных в Глинской и Оптиной пустынях и других монастырях Русской Церкви.

Житие

Удивительная жизнь преподобного Паисия Величковский, который как подвижник православия создал собственную монашескую школу.

Преподобный Паисий Величковский

Также надо учитывать, что внешние перипетии жизни святого вполне соответствуют православному канону жизнеописания святых. Но при этом он основатель школы собственного монашеского делания.

1. Паисий родился в Полтаве в 1722 году и мирское имя его Петр, день рождения его отмечается 21 декабря.
2. Его предки вплоть до прапрадеда были священнослужителями, которые служили в Успенской церкви г. Полтавы.
3. Когда Петру было четыре года, умер его отец и брат, мальчик остался на попечении матери, которую звали Ирина.
4. В 13 лет Петр поступил в Киевскую духовную академию, здесь будущий старец Паисий Величковский проучился четыре года, а потом мучимый жаждой монашеского подвига удалился в Любечский монастырь, где занял должность келаря. После того как он был наказан жестоко настоятелем монастыря, он тайно покинул обитель
5. Петр оказался в Медведовском монастыре, где в 1741 году пострижен в рясофор с именем Платон. После закрытия монастыря властями Речи Посполитой, Платон удалился в Киево-Печерскую Лавру.

Приняв первую часть монашеского пострига, инок Платон ушел из Лавры, в поисках духовного наставника. В своих странствиях он достиг Валахии или современной Молдавии, посетил скиты: Долгоуцы, Трейстены, Кодрица, Кырнул. Но и здесь он не нашел духовного наставника.

Книга Паисия Величковского

После этого он отправился на Афон, однако, не смог найти наставника и четыре года прожил в одиночестве в полной нищете. Наконец, в 1750 году был пострижен в монашество с тем именем, которое известно всем — Паисий.

Интересный факт! Все предки прп. Паисия, вплоть до прапрадеда, были в составе клира Успенского собора г. Полтавы, всегда оставались верными православию. Мать святого приняла монашество, сам от детства своего отличался таким смирением и безмолвием, что некоторые считали его немым.

В последующее время житие Паисия Величковского совершенно раскрывает новые грани и высоты в жизни святого.

1. Образ жизни святого, сама его личность привлекала многих. К нему стали приходить послушники и монахи желающие быть под его духовным руководством и в 1758 году он был посвящен в сан иеромонаха, с предварительным прохождением стези иеродиакона.
2. После того как количество братии увеличилось, Паисий переселился в Ильинский скит, ставший впоследствии оплотом украинской диаспоры на Афоне.
3. Здесь он занялся собиранием греческих рукописей с творениями святых отцов Православной Церкви, которых он намеревался перевести на славянский язык.
4. Им было собрано огромное количество рукописей, которые его ученики частью переписали, а частью приобрели в оригинале. Но из-за притеснений турок прп Паисий Величковский, возвращается в Молдавию, где поселяется вместе со своими учениками в Драгомирском монастыре.

В политическом отношении Молдавия представляла собой исключительное явление. Она была в данническом, но полунезависимом отношении к Турции, могла противостоять католическому Западу и не подчиняться деспотической власти Российских императоров. Это был небольшой период в истории Молдавии, но именно он позволил прийти времени наивысшего расцвета обителям, основанным по благословению святого Паисия Величковского.

В это период святой переводит многих святых на славянский язык и прежде всего, осуществляет перевод энциклопедии монашеского жительства и руководства к благочестивой жизни мирян «Добротолюбие».

В 1774 году после победы России над Турцией территория, на которой располагался монастырь Паисия, отошла к Австро-Венгрии. И сам старец, вместе с 150 своих верных духовных чад переселился Секульский монастырь, расположенный на землях, находящихся под защитой Российской империи. А затем в 1779 году обрел свое постоянное место пребывания в Нямецком монастыре, где братия с его приходом увеличилась до 1500 человек.

Нямецкий монастырь в Румынии

В этом монастыре, вплоть до своей кончины, святой продолжал свои переводы святых отцов.

Ссылки

• [azbyka.ru/otechnik/Paisij_Velichkovskij/kriny-selnye Крины сельные или цветы прекрасные, собранные вкратце от Божественного Писания]
• [paisius-niamets.orthodoxy.ru/ Сайт о Паисии Нямецком]
• [www.russianorthodoxchurch.ws/synod/documents/art_mlavropaisii.html О преподобном Паисии Величковском (к 210-летию со дня преставления)] Статья митрополита Лавра на сайте РПЦЗ
• [days.pravoslavie.ru/Life/life6782.htm Преподобный Паисий Величковский] на сайте pravoslavie.ru

Отрывок, характеризующий Паисий Величковский

Адъютант Бонапарте во всю прыть лошади скакал с этим грозным письмом к Мюрату. Сам Бонапарте, не доверяя своим генералам, со всею гвардией двигался к полю сражения, боясь упустить готовую жертву, а 4.000 ный отряд Багратиона, весело раскладывая костры, сушился, обогревался, варил в первый раз после трех дней кашу, и никто из людей отряда не знал и не думал о том, что предстояло ему. В четвертом часу вечера князь Андрей, настояв на своей просьбе у Кутузова, приехал в Грунт и явился к Багратиону. Адъютант Бонапарте еще не приехал в отряд Мюрата, и сражение еще не начиналось. В отряде Багратиона ничего не знали об общем ходе дел, говорили о мире, но не верили в его возможность. Говорили о сражении и тоже не верили и в близость сражения. Багратион, зная Болконского за любимого и доверенного адъютанта, принял его с особенным начальническим отличием и снисхождением, объяснил ему, что, вероятно, нынче или завтра будет сражение, и предоставил ему полную свободу находиться при нем во время сражения или в ариергарде наблюдать за порядком отступления, «что тоже было очень важно». – Впрочем, нынче, вероятно, дела не будет, – сказал Багратион, как бы успокоивая князя Андрея. «Ежели это один из обыкновенных штабных франтиков, посылаемых для получения крестика, то он и в ариергарде получит награду, а ежели хочет со мной быть, пускай… пригодится, коли храбрый офицер», подумал Багратион. Князь Андрей ничего не ответив, попросил позволения князя объехать позицию и узнать расположение войск с тем, чтобы в случае поручения знать, куда ехать. Дежурный офицер отряда, мужчина красивый, щеголевато одетый и с алмазным перстнем на указательном пальце, дурно, но охотно говоривший по французски, вызвался проводить князя Андрея. Со всех сторон виднелись мокрые, с грустными лицами офицеры, чего то как будто искавшие, и солдаты, тащившие из деревни двери, лавки и заборы. – Вот не можем, князь, избавиться от этого народа, – сказал штаб офицер, указывая на этих людей. – Распускают командиры. А вот здесь, – он указал на раскинутую палатку маркитанта, – собьются и сидят. Нынче утром всех выгнал: посмотрите, опять полна. Надо подъехать, князь, пугнуть их. Одна минута. – Заедемте, и я возьму у него сыру и булку, – сказал князь Андрей, который не успел еще поесть. – Что ж вы не сказали, князь? Я бы предложил своего хлеба соли. Они сошли с лошадей и вошли под палатку маркитанта. Несколько человек офицеров с раскрасневшимися и истомленными лицами сидели за столами, пили и ели. – Ну, что ж это, господа, – сказал штаб офицер тоном упрека, как человек, уже несколько раз повторявший одно и то же. – Ведь нельзя же отлучаться так. Князь приказал, чтобы никого не было. Ну, вот вы, г. штабс капитан, – обратился он к маленькому, грязному, худому артиллерийскому офицеру, который без сапог (он отдал их сушить маркитанту), в одних чулках, встал перед вошедшими, улыбаясь не совсем естественно. – Ну, как вам, капитан Тушин, не стыдно? – продолжал штаб офицер, – вам бы, кажется, как артиллеристу надо пример показывать, а вы без сапог. Забьют тревогу, а вы без сапог очень хороши будете. (Штаб офицер улыбнулся.) Извольте отправляться к своим местам, господа, все, все, – прибавил он начальнически. Князь Андрей невольно улыбнулся, взглянув на штабс капитана Тушина. Молча и улыбаясь, Тушин, переступая с босой ноги на ногу, вопросительно глядел большими, умными и добрыми глазами то на князя Андрея, то на штаб офицера. – Солдаты говорят: разумшись ловчее, – сказал капитан Тушин, улыбаясь и робея, видимо, желая из своего неловкого положения перейти в шутливый тон. Но еще он не договорил, как почувствовал, что шутка его не принята и не вышла. Он смутился. – Извольте отправляться, – сказал штаб офицер, стараясь удержать серьезность. Князь Андрей еще раз взглянул на фигурку артиллериста. В ней было что то особенное, совершенно не военное, несколько комическое, но чрезвычайно привлекательное. Штаб офицер и князь Андрей сели на лошадей и поехали дальше. Выехав за деревню, беспрестанно обгоняя и встречая идущих солдат, офицеров разных команд, они увидали налево краснеющие свежею, вновь вскопанною глиною строящиеся укрепления. Несколько баталионов солдат в одних рубахах, несмотря на холодный ветер, как белые муравьи, копошились на этих укреплениях; из за вала невидимо кем беспрестанно выкидывались лопаты красной глины. Они подъехали к укреплению, осмотрели его и поехали дальше. За самым укреплением наткнулись они на несколько десятков солдат, беспрестанно переменяющихся, сбегающих с укрепления. Они должны были зажать нос и тронуть лошадей рысью, чтобы выехать из этой отравленной атмосферы. – Voila l’agrement des camps, monsieur le prince, [Вот удовольствие лагеря, князь,] – сказал дежурный штаб офицер. Они выехали на противоположную гору. С этой горы уже видны были французы. Князь Андрей остановился и начал рассматривать. – Вот тут наша батарея стоит, – сказал штаб офицер, указывая на самый высокий пункт, – того самого чудака, что без сапог сидел; оттуда всё видно: поедемте, князь. – Покорно благодарю, я теперь один проеду, – сказал князь Андрей, желая избавиться от штаб офицера, – не беспокойтесь, пожалуйста. Штаб офицер отстал, и князь Андрей поехал один. Чем далее подвигался он вперед, ближе к неприятелю, тем порядочнее и веселее становился вид войск. Самый сильный беспорядок и уныние были в том обозе перед Цнаймом, который объезжал утром князь Андрей и который был в десяти верстах от французов. В Грунте тоже чувствовалась некоторая тревога и страх чего то. Но чем ближе подъезжал князь Андрей к цепи французов, тем самоувереннее становился вид наших войск. Выстроенные в ряд, стояли в шинелях солдаты, и фельдфебель и ротный рассчитывали людей, тыкая пальцем в грудь крайнему по отделению солдату и приказывая ему поднимать руку; рассыпанные по всему пространству, солдаты тащили дрова и хворост и строили балаганчики, весело смеясь и переговариваясь; у костров сидели одетые и голые, суша рубахи, подвертки или починивая сапоги и шинели, толпились около котлов и кашеваров. В одной роте обед был готов, и солдаты с жадными лицами смотрели на дымившиеся котлы и ждали пробы, которую в деревянной чашке подносил каптенармус офицеру, сидевшему на бревне против своего балагана. В другой, более счастливой роте, так как не у всех была водка, солдаты, толпясь, стояли около рябого широкоплечего фельдфебеля, который, нагибая бочонок, лил в подставляемые поочередно крышки манерок. Солдаты с набожными лицами подносили ко рту манерки, опрокидывали их и, полоща рот и утираясь рукавами шинелей, с повеселевшими лицами отходили от фельдфебеля. Все лица были такие спокойные, как будто всё происходило не в виду неприятеля, перед делом, где должна была остаться на месте, по крайней мере, половина отряда, а как будто где нибудь на родине в ожидании спокойной стоянки. Проехав егерский полк, в рядах киевских гренадеров, молодцоватых людей, занятых теми же мирными делами, князь Андрей недалеко от высокого, отличавшегося от других балагана полкового командира, наехал на фронт взвода гренадер, перед которыми лежал обнаженный человек. Двое солдат держали его, а двое взмахивали гибкие прутья и мерно ударяли по обнаженной спине. Наказываемый неестественно кричал. Толстый майор ходил перед фронтом и, не переставая и не обращая внимания на крик, говорил: