Свт. Василий Великий
Творения. Ч. 3
Опровержение
на защитительную речь
злочестивого Евномия
Книга 1
Если бы все, на кого призвано имя Бога и Спасителя нашего Иисуса Христа, пожелали ничего не искать, кроме евангельской истины, довольствоваться же апостольским преданием и простотою веры: то и от нас, в настоящее время, не потребовалось бы слов, а напротив того, и теперь, конечно, возлюбили бы мы то же молчание какое предпочитали сначала. Но поскольку враг истины, сверх плевел, сначала посеянных им в Церкви Божией, постоянно новыми приращениями умножая зло, и ныне сыскав орудия, которые вполне вмещают в себе всю его злохитренность, внушает мысль, под личиною христианства, отрицать божество Единородного, этою мирскою и суетною мудростью возмущая чистоту и простоту учения Духа Божия, и сладкоречием вводя в заблуждение людей наиболее простодушных: то и мы, по необходимости, ради вашей предписывающей это любви, и ради собственной своей безопасности, не обращая внимания на немощь свою в этом деле, хотя вовсе не упражнялись в подобном роде слова, по сообщенной нам от Господа мере ведения, решились стать за истину и обличить ложь. Ибо рассуждаем, что непременно достигнем, по крайней мере, одной из трех добрых целей: то есть, или своим обличением подадим зараженным уже врачевство от зла, или здравым в вере доставим не малое предохранение, или, без сомнения, сами сподобимся наград за то, что братьям своим желаем лучшего.
Насколько нам известно, Аэтий, Сириянин, первый дерзнул явно говорить и учить, что Единородный Сын не одинаков по сущности с Богом и Отцом. Не буду говорить какими правилами напитан он был сначала, и как постепенно вносил свое растление в церкви Божии, чтобы не показалось, что я не обличаю, но злословлю. Наследовал же его нечестие и усовершенствовал оное этот Галат [1], Евномий, который, приобретя себе известность делами самыми постыдными (ибо сказано: «слава в студе их
», Флп. 3, 19), и благам, какие уготованы. И благочестивым, предпочтя случай прославиться писанием, на какое никогда еще никто другой не отваживался, до того превознесся, что, — в этом блистательном своем сочинении, в слух всех высказал хулу, которую до этого едва выговаривал неясно, вменяя себе в честь, что его провозгласят основателем и представителем всей ереси.
Его–то изобличить предстоит теперь нам труд. Поскольку же в обоих зло одно; то явно, что в лице; усовершившегося ученика посрамлен будет и учитель, посеявший семена нечестия, если только, по вашим молитвам, дано будет нам принять такую силу слова, чтобы, подобно ревнителю Финеесу, одним ударом обличения поразить обоих, соединенных между собою нечестием. Итак, хотя в этом сочинении нахожу многое, что показывает в Евномии лжеца, невежду, ругателя, кощунника, хульника: однако же о прочем упомяну мимоходом, попытаюсь же привести для всех в ясность, обнажив от всех искусственных покровов, ту хулу, которую изглаголал он на высоту славы Единородного.
Но приступаю уже к обличениям, начав с самой надписи. Первое его злоухищрение — придумать этот род сочинения, и предложить учение в виде защитительной речи, чтобы не подать мысли, что главное его намерение — изложить догматы нечестия, но показать, что приведен к сочинению необходимостью. Ему хотелось, чтобы, каким бы то ни было способом, сделалось известным это лукавое и безбожное провозглашение, и чтобы произведена была на свет хула, которую давно он зачал, и которою давно болел. Но видел также, что, если открыто примет на себя звание учителя, не только будет это крайне тяжело и неприятно слушателям, но и сам себя сделает он для многих незаслуживающим вероятия и подозрительным, как человек, желанием славы увлеченный в новизну; а если предложить слово в виде защитительной речи, то избегнет подозрения в нововведении, и тем самым более привлечет к себе слушателей; потому что все люди естественно привыкли с благорасположением принимать сторону унижаемых. Поэтому жалуется на обвинителей и клеветников, и им приписывает вину своего сочинения. Но чтобы всем была видна его хитрость, не худо выслушать собственныя выражения его вступления в речь; вот они:
Евн.
Известно нам, что, имея невоздержный язык и недоброе расположение, кого–нибудь оклеветать и очернить есть дело людей негодных и враждолюбивых; а если кого по клевете почитают худыми, и они со всей ревностью стараются отразить ложь обличениями, то это показывает в них людей здравомыслящих, которые, при благопопечительности о себе, весьма уважают безопасность многих.
Вас.
Это именно такой образ речи, какой употребил бы человек, ничего не делающий просто и без хитрости. От подозрения в нововведении охраняет он себя покровом защитительной речи, и уловляет благорасположение слушателей тем, что приступает к слову, будучи вынужден к тому клеветою. А что слово «защищение» у него один вымысл, обличается это тем, что, не зная кого наименовать обвинителем своим в том, в чем, по–видимому, усиливается оправдать себя, выходит на защищение, не выводя на позор лиц, не великодушием удерживаемый помянуть имена оскорбителей (удержался ли бы от сего человек, который таким множеством упреков осыпает ему противоречащих?), но опасаясь, что ложь сделается очевидною, стыдится назначить известные лица своими обвинителями. А когда было бы ему кого наименовать; то непременно бы высказал и разгласил это, если не в удовлетворение собственному своему гневу, то, по крайней мере, чтобы послужить безопасности многих, о чем и обещает особенно позаботиться. Но скрытное лукавство вредоноснее предъявленного. Поэтому, если бы знали мы клеветников, то удобнее избежали бы их невоздержных языков и недобрых расположений (употреблю собственные слова этого мудреца).
вернуться 1
Св. Василий называет Евномия Галатом, может быть, имея в виду слова Апостола (Гал. 3. 1): «о несмысленнии Галате, кто вы прельстил есть не покоритися истине?» Ибо Евномий родом был не из Галатии, а из Каппадокии. Такое предположение оправдывается несколько жалобой Евномия на то, что св. Василий назвал его Галатом; из чего видно, что он находил для себя такое наменование оскорбительным. Брат св. Василия, Григорий Нисский, на жалобу Евномиеву отвечал так: «Удивительно же, если того, кто жил на рубеже двух областей, в каком–то неизвестном углу Корниаспины, назвал не жителем Олтисерии, но Галатом, если только можно доказать, что действительно назвал. Ибо я не нашел сего в моих списках…»
Сочинения свт. Василия Великого
Подлинность первых 2 книг «Против Евномия» никогда не ставилась под сомнение. Пометки на некоторых визант. рукописях вызывают вопросы об авторстве 3-й кн. (Hayes. 1972. P. 27). Однако связь с первыми двумя не оставляет почвы для сомнений, но близость к содержанию и аргументации трактата «О Святом Духе» дает основания предполагать более позднее время написания этой книги (Sesboьй. 1982. Р. 59–61).
Автором приписываемых свт. Василию 4 и 5-й книг «Против Евномия» (Photius. Bibl. 230; нем. пер.: Risch. 1992) в наст. время считается Дидим Слепец. На их лексические отличия от первых 3 книг трактата указал еще в нач. XVIII в. издатель всего сочинения Ю. Гарнье (PG. 29. P. CCXXXIII). В кон. XIX в. Й. Дрэзеке приписывал эти книги Аполлинарию Лаодикийскому (Drдseke. 1892. S. 122–138), о котором известно, что он также писал против Евномия (Philostorgius. HE VIII 12). А. Cпасский, указав на принципиальные отличия этих книг от первых 3 по задачам, стилю и отдельным мнениям, предположил, что они первоначально носили название «Опровержение Евномия» (‘AntirrhtikХj kat’ EЩnom…ou) и были составлены Дидимом Александрийским. Поводом для дополнения первых 3 книг мог послужить их незаконченный характер, который отмечал еще сам свт. Василий (Спасский. 1895. С. 339–373; 1914. С. 519–526). Эта атрибуция ныне разделяется большинством ученых (Lebon. 1937; Hayes. 1972; Sesboьй. 1982. P. 61–64). Однако предпринимаются и попытки приписать эти книги Василия Великого на основании свидетельств таких древних авторов и знатоков наследия Василия Великого , как Тимофей Элур (ум. ок. 460–475) и Севир Антиохийский (ум. ок. 540) (Pruche. 1970; Smets, Van Esbroeck. 1970. P. 119–120). Авторство примыкающего к 5-й кн. «Против Евномия» трактата «О духе» спорно. Тогда как некоторые исследователи приписывают его свт. Василию (Henry. 1938. P. 185–196. Dehnhard. 1964), существует предположение, что этот трактат принадлежит автору 4 и 5-й книг «Против Евномия» (Garnier. PG. T. 29. P. LXXIV, LXXV, CCXL–CCXLI; Спасский. 1895. С. 343; 1914. С. 519–525) или кому-то из окружения Василия Великого , может быть, прп. Макрине (Gribomont. 1981. P. 39–40). По своему содержанию фрагмент представляет собой компиляцию из сочинений Плотина, сделанную христианским автором.
В трактате «Против Евномия» свт. Василий опровергает тезис своего оппонента о том, что нерожденность является сущностью Бога (в изложении Василия Великого — Бог есть нерожденность — Adv. Eunom. I 5. 108), как незаконную субстантивацию признака, поскольку следствие не тождественно своей причине (Ibid. I 6. 117). Логика опровержения арианской системы приводит Василия Великого к неизбежности обоснования феномена богословствования, в основе которого лежит способность человека к формированию рациональных представлений о сущем (Ibid. I 6). При этом познание не только Божественной сущности, но и сущности сотворенного мира носит ограниченный характер (Ibid. I 12–14), человеку доступно знание лишь о существовании Бога, но не определение Его природы или существа (Ibid. I 12. 10; ср.: I 14. 44), однако Евномий, отождествляя свойство нерожденности с сущностью Бога, постулирует познаваемость ее человеком. Свт. Василий также показывает, что различие собственных признаков Отца и Сына не является основанием к заключению об Их субстанциальном различии.
1-е печатное издание трактата «Против Евномия» было осуществлено в Венеции в 1535 г. О его рукописных источниках ничего не известно (Durand. 1982. P. 133). Издания 1551 (Базель) и 1570 (Женева) гг. по своим научным принципам воспроизводят 1-е. Большое количество рукописей учитывает издание 1618 г. (Париж). Подготовленный Гарнье текст трактата для 1-го тома сочинений Василия Великого (1721) учитывает рукописи всех основных редакций. Лучшее совр. издание трактата осуществлено в сер. «Христианские источники» (SC 299, 305).
