Отношение Армянской Церкви к святым иконам
В X веке византийцы неоднократно обвиняли Армянскую Церковь в иконоборчестве. В этом их поддерживали сирийцы, грузины, русские. Однако дошедшие до нас памятники архитектуры и историко-литературные издания свидетельствуют о том, что в V-VIII вв. Армянская Церковь не противилась изображению Господа, Богородицы и святых, и широко использовала иконы.
В IX-XIIвв. в разных уголках Армении можно было увидеть иконы, имеющие культовое значение, к примеру, такие как: изображения Пресвятой Богородицы, монастыря Варага (972) и монастыря княжества Филарета Варажнуи (1071-1166), кафедрального собора Тарсона (1197), церкви Сурб Хач Зораворац в Анаварзе (1104). Имея широкое распространение в те века, изображения святых использовались во фресках, миниатюре и скульптуре. Для освящения картин, изображающих святых, Армянская Церковь осуществляла особый обряд.
Однако, наряду с почтенным отношением к иконам, в X веке в Армянской Церкви зарождаются иконоборческие тенденции. Роль в этом, предположительно, сыграли два основных фактора. Во-первых, в VIII-IX вв. в Армении владычествовали арабы, у которых по законам ислама были запрещены изображения людей. В 716 году халиф Езид 11 приказал уничтожить все картины в Армении, изображающие святых. Таким образом, иконопись в Армении сменилась росписью.
Во-вторых, когда в 843 году в Византии Православие одержало победу, почитание икон стало византийско-церковной особенностью. В связи с этим, между армянскими и византийскими богословами возникла догматическая борьба. Противоборствуя обвинениям византийцев, армяне (которые, вполне вероятно, при владычестве арабов забыли иконопочитание) выступили против икон, поскольку считали их особенностью Византийской Церкви. Такая ситуация доминировала преимущественно в Шираке, граничившим с Византией. В отдаленных же от Византии районах – Сюнике и Васпуракане, иконы по-прежнему широко использовались.
К XI веку сложившаяся иконоборческая ситуация начинает изменяться. Уже в начале XII века армянский ученый Иоанн Саркаваг в своих трудах формулирует позитивное отношение Армянской Церкви к иконам: иконы помогают людям стать ближе к Господу Богу. Поклонение образу Иисуса Христа должно приноситься Самому Христу, а не веществу изображения. Поклонение изображениям Богородицы и святых также должно быть обращено ко Христу. Поклоняться можно только перед освященными иконами.
Армения стала первой страной, которая, отказавшись от языческих богов, приняла христианство как государственную религию. Это произошло в 301 г. по решению царя Тиридата Ш. По священному преданию, первыми распространителями веры Христа в Армении были апостолы св. Фаддей и св. Варфоломей, ставшие и первыми просветителями страны. Тем самым Армянская Церковь утвердила себя из первоисточника, без посредничества других церквей. Это нашло отражение и в ее названии — Святая Армянская Апостольская Церковь (ААЦ).
В 302 г. патриархом был провозглашен Григорий Просветитель (Лусаворич), основавший в столице Армении Вагаршапате духовный центр всех армян — Эчмиадзинский кафедральный собор. Просветитель Армении стал называться католикосом (от греч. — «всеобщий»), Григорий Просветитель способствовал распространению христианства не только в Армении, но и в сопредельных с ней странах и областях. Его роль была настолько велика, что нередко армяне называли свою церковь Лусаворчакан (Просветительская).
Христианство в Армении стало знаменем борьбы за свободу, независимость и национальное самосохранение. Поэтому все попытки навязать армянам чуждую религию встретили яростное сопротивление народа. Первой во всеобщей истории вооруженной защитой христианства стала знаменитая Аварайская битва (451 г.), когда десятки тысяч воинов, священнослужителей, стариков и женщин, ведомых спарапетом (главнокомандующим) Варданом Мамиконяном, выступили против 200-тысячной персидской армии. Осознанная смерть многих защитников веры вынудила персов отказаться от намерения навязать армянам зороастризм.
Как впоследствии в других странах, христианство в Армении приобрело национальные черты, что в немалой степени содействовало сохранению национального самосознания в составе единоверного Восточного Рима (Византии), в который с V в. вошла западная часть Армении, после того, как Византия и Персия разделили между собой страну. Национальная специфика Армянской Церкви, подкрепленная догматическими дефинициями с высоты сегодняшнего дня ничтожными, но в средневековый период носившими принципиальное значение, предотвратила ассимиляцию армян с государственнообразующей ромейской (греческой) нацией.
В 506 г. на собственном церковном соборе в г. Двине армянские церковные иерархи, объявив свою церковь автокефальной (самостоятельной), подтвердили приверженность формуле, принятой христианскими церквами до Халкидонского собора.
В «послехалкидонский» период не прекращались попытки Греческой Церкви и правящих кругов Византийской империи навязать армянам свою формулировку природы Христа. Это диктовалось больше политическими, а не религиозными соображениями, желанием Византии полностью интегрировать западную часть Армении в империю и ассимилировать ее народ. Такая цель могла реализоваться при условии полного конфессионального единства. В Византийской империи принадлежность к господствующей нации (даже греки себя именовали римлянами — ромейос) определялась не столько этнической, сколько конфессиональной принадлежностью. В этих условиях верность своей Церкви стала способом самосохранения армянского народа.
И, наоборот, армяне, заявившие о своей принадлежности Византийской церкви, достигли высокого социального статуса в Восточно-Римской империи, но сами утратили свою этническую принадлежность (то есть стали греками). Примером тому явились многие византийские императоры и полководцы, имевшие армянское происхождение, включая Македонскую династию. К этой династии относился Василий II, чья сестра стала женой Владимира Крестителя. Этот брак символизировал принятие на Руси христианства (988) в качестве государственной религии.
С одной стороны, Василий П, так же, как и многие другие императоры-армяне, воспринимал своих соотечественников как народ византийского мира, но, с другой, именно это обстоятельство обуславливало стремление любой ценой включить их в государственно-образующую ромейскую нацию. А это было возможно только путем распространения среди отдельных групп армянского населения и представителей ее элиты «греческого православия» или халкедонизма. Все попытки подчинения самой ААЦ Греческой Церкви не удались в силу исторических причин, т.к. ААЦ воспринимала себя более самоценной, как утвердившуюся из «апостольского первоисточника». Армяно-греческие конфессиональные споры — это не религиозная полемика, а борьба за судьбу армянского населения Византии — второго по численности этноса в империи.
Таким образом, возникшие расхождения находились в политической плоскости. Других серьезных препятствий к духовному единству ААЦ с греческим православием не существовало.
Взаимоотношения РПЦ и Российского государства с ААЦ на разных этапах менялись и нередко носили противоречивый характер.
Двойственное отношение Византии к армянской цивилизации, вообще, и ее Церкви, в частности, было привнесено в «цезарепапистскую» Киевскую Русь, где были два центра (по вертикали — сверху вниз) принятия решения: княжеский (светский) и церковный. Для светской власти, которая отношение к разным народам обуславливала их геополитическим значением для Руси, армянский фактор вплоть до XVII в. был неактуальным, так как кавказская политика России находилась только в начальной стадии формирования. В связи с этим образ Армении и ее Церкви в России создавался руководством Русской Православной Церкви (РПЦ). А это отношение, в свою очередь, было сформировано под влиянием Греческой Церкви, для которой ААЦ являлась препятствием в борьбе за ассимиляцию армянского населения Ромейской империи.
Между тем и после гибели Византии (1453) армяно-греческие церковные споры не прекратились. Османское правительство, не переставая проводить политику насильственной исламизации и тюркизации христианского населения, не могло не считаться с неприятием этой политики со стороны угнетенного населения. Пытаясь взять этнические процессы под государственный контроль, султан Мехмед II издал в 1476 г. свод законов («Канун-намэ»), в котором установил для немусульманских религиозных общин особый статут. Все христианские народы разделялись на две общины-нации («миллети»), Православные народы (греки, южные славяне и др.) рассматривались отныне как одна община — «рум миллети» (римская, а фактически греческая, нация). Ею руководил константинопольский греческий патриарх. Вторую общину, армянскую, возглавлял также находившийся в Константинополе армянский патриарх. У евреев такую роль выполнял иудейский раввин. Глава религиозной общины в Османской империи являлся для своей паствы вершителем правосудия и посредником в сношениях с высшей имперской администрацией.
Турецкое правительство пыталось с помощью константинопольского патриарха распространить свое влияние на Москву — единственное православное государство и не допустить вхождения России в состав европейской коалиции против Османской империи. Вот почему из двух христианских патриархов особым расположением султана пользовался греческий. Впрочем, проводя политику «разделяй и властвуй», султаны нередко благоволили и к армянскому патриарху, усиливая ревность греческого патриарха к последнему, и, как следствие, греческие иерархи, продолжали обвинять Армянскую Церковь в еретизме.
Таким образом, до XVII в. включительно Москва, взявшая на себя статус Третьего Рима, не могла не унаследовать и такой сегмент византийского наследства, как негативный взгляд на Армянскую Церковь.
Отношение к ААЦ кардинально меняется в имперский период, когда, с одной стороны, для России армянский фактор становится актуальным с геополитической точки зрения, а с другой, слившаяся с государством РПЦ свое отношение к ААЦ должна была определять с позиции цезаристского государства. А эта позиция становится позитивной. Петра Великого мало волновали ничтожные дефиниции в трактовке природы Спасителя. Для него было важно продвинуть империю на Юг, что мыслилось осуществить, используя единоверных армян, в которых Петр видел надежного союзника.
Новая политика выразилась в учреждении в 1717 г. в России епархии ААЦ, центром которой стала Астрахань, где имелась многочисленная армянская колония, возникшая еще в XIII в. В Астрахани, Москве и Петербурге началось строительство армянских церквей, оформление приходов.
После кончины Петра на Юге происходит ослабление внешнеполитической активности и, как следствие, временное охлаждение к ААЦ, При Елизавете отношение к ней было возложено на Синод. Последний применительно к ААЦ вновь стал использовать термин «ересь». 16 января 1742 г. последовал Указ императрицы об упразднении армянских церквей в России.
Со вступлением на престол Екатерины II возобновляются прямые контакты между российским правительством и Патриаршим престолом в Эчмиадзине. 30 июня 1768 г. императрица подписала Грамоту, направленную католикосу Симеону Ереванци (1763-1780). В ней подтверждались все прежние льготы в отношении армян и их Церкви. В документе читаем: «Соизволяем мы помянутому патриарху Симеону и преемникам его патриарша престола, обретающихся в нашей Российской империи армянского народа и закона людей по духовным обстоятельствам и церковным обрядам иметь в своем ведомстве, как-то и прежде сего было».
В 1768 г. католикос Симеон отправляет в Санкт-Петербург посольство во главе с архимандритом Давидом. Последний преподнес императрице от Армянской Церкви «мощи святого предтечи и крестителя Господня, святой мученицы Рипсимии и святого великомученика Георгия.., часть ковчега Ноева». В конечном итоге в 1773 г. императрица восстановила российскую епархию Армянской Церкви, которую возглавил видный религиозный и общественный деятель Иосиф Аргутинский (1743-1801), оказавший российскому правительству существенную поддержку в присоединении Крыма и Кавказа. В связи с переселением на Дон в 1778 г. крымских армян и образованием нескольких поселений, в том числе г. Новая Нахичевань, крупнейшим центром епархии становится этот город, по названию которого впоследствии будет именоваться епархия ААЦ в России.
Новый этап в политике российского правительства по отношению к ААЦ начинается в период присоединения Южного Кавказа к России. В результате русско-иранских войн первой трети XIX века в состав Российской империи вошла Восточная Армения (Карабах. Ереван, Нахичеван). Вследствие этого Эчмиадзинский Патриарший престол оказался в пределах Российского государства. 11 марта 1836 г. правительство Николая I приняло «Положение об управлении делами Армяно-григорианской церкви в России», предоставлявшее ААЦ куцую автономию. На момент принятия Положения в Российской империи имелось шесть епархий ААЦ: Ереванская, Арцахская (Карабахская), Ширванская, Грузинская, Бессарабская и Ново-Нахичеванская и Астраханская. Последние две епархии были созданы собственно в России.
В ведение Бессарабской и Ново-Нахичеванской епархии перешли армянские церкви, находившиеся в Петербурге, Москве, Малороссии, Крыму, Новороссии и на Дону. В ведении Астраханской епархии оставались Северный Кавказ, Поволжье, Сибирь и Средняя Азия. В связи с тем, что епархия охватывала громадную территорию, для оперативного управления армянскими церквами Восточного Предкавказья создавалось подразделение Астраханской епархии — Кизлярское духовное правление, возглавляемое викарием.
В соответствии со ст. 57 Положения утверждалась структура епархий ААЦ в России. Их возглавляли епархиальные начальники, назначаемые «государем Императором из духовных сановников этого исповедания». Епархиальные начальники «определяются и увольняются Высочайшими указами. При вступлении их в должность они дают присягу на верность подданства и службы». В своей деятельности они «ответствуют» перед правительством и «своим духовным начальством» (ст. 58). В «пределах своего ведомства епархиальные начальники посвящают в разные степени духовного сана, по Чиноположению Церкви своей» (ст. 59). Положение предполагало создание при каждой епархии «армяно-григорианских консисторий», состоящих из архимандрита и трех протоиереев (или священников). Председательствовал в них епархиальный начальник. При консистории создавалась канцелярия (ст. 72-74).
Положение содержало целый ряд норм, противоречащих каноническому устройству и традициям ААЦ. Руководство Церкви было поставлено в зависимость от правительства. Тем самым все обещания, данные церковным иерархам, и в их числе архиепископу Нерсесу V Аштаракеци (избранному в 1843 г. католикосом), о независимом статусе церкви оказались забытыми. В связи с этим католикос Нерсес V (1843-1857) пытался смело отстаивать интересы Церкви. Наоборот католикос Матевос I (1858-1865) как будто смирился с приниженным статусом Церкви, чего не было даже в Османской империи.
По отношению к ААЦ царское правительство проявляло непоследовательность. С одной стороны, геополитические интересы России в регионе вынуждали власть соглашаться со значительной ролью Армянской Церкви в общественной жизни своего народа. Но, с другой стороны, особый статус Церкви препятствовал стремлению правительства ассимилировать единоверцев. Конфессиональная принадлежность подданных Российской империи фактически определяла национальную, К тому же, на политику монархии оказывало влияние огосударствление РПЦ. Некоторые руководители Синода, когда это было выгодно, вдруг вспоминали средневековые богословские «греко-армянские» споры и пытались элементарные богословские различия между Армянской и Православной Церквами использовать как повод для упразднения или ограничения влияния ААЦ.
В начале 60-х гг, XIX в. вместе с освобождением крестьян от крепостного права в Российской империи в общественной жизни наступает относительно либеральная эпоха. В этот же период вновь возрастает роль Армянской Церкви в развитии духовной и культурной жизни народа, чему немало способствовал избранный 17 сентября 1866 г. Верховным Патриархом Католикосом Всех Армян константинопольский патриарх Геворг Керестечян (1813-1882), получивший утверждение от императора Александра II. Приняв имя Геворга IV, католикос начинает осуществлять деяния, за что получил прозвище Достославный. Он сумел добиться от правительства разрешения на открытие армянских школ в местах компактного проживания армян, подтверждения указов прежних императоров, допускавших беспрепятственно возводить церкви и открывать приходские училища.
ААЦ являлась главным очагом национального просветительства, бастионом против естественной и сознательно проводившейся ассимиляции. О такой роли Церкви хорошо знали не только прогрессивно мыслящие, но и некоторые консервативные столичные сановники. Последние стремились «похоронить» самостоятельность Армянской Церкви жесткими административными методами. Но если в течение десятилетий это делалось постепенно, шаг за шагом, то в начале XX в. такая политика приобрела открытый и даже агрессивный характер. Царское правительство, с подачи министра внутренних дел В.К. Плеве и кавказского наместника Г.С. Голицына, 12 июня 1903 г. приняло дискриминационный закон «О сосредоточении правления имуществом Армяно-григорианской церкви в России в ведении Министерства Народного Просвещения средствах и имуществах означенной Церкви, коими обеспечивалось существование армяно-григорианских церковных училищ».
4 мая 1904 г. Плеве направил руководству губерний и областей на Кавказе секретный циркуляр. В нем говорилось: «Высочайшим повелением 1 октября 1903 г. установлено правило, чтобы впредь до пересмотра действующих узаконений об управлении духовных дел христиан армяно- григорианского исповедания, духовные власти сего исповедания, при назначении епархиальных викариев, членов консисторий, ректора и преподавателей духовных академий и семинарий, настоятелей монастырей, а также к приходским должностям настоятелей, диаконов и причетников, испрашивали на то согласие: для викариев — главноначальствующего Гражданской частью на Кавказе, а для остальных — подлежащего по месту назначения губернатора или соответствующего должностного лица».
Далее следовали конкретные распоряжения. В частности, давалось указание, что «в случае обнаружения самовольного назначения на таковые должности или допущения к временному их исполнению, принимать меры к воспрепятствованию назначенным вне установленного новым законом порядка лицам исполнения должностей, с отобранием от них соответствующей подписки, а в случае неисполнения ими требований местной администрации по сему предмету, представлять об их действиях главному кавказскому начальству».
«Школьная» проблема здесь выступала только в качестве прикрытия, так как закон посягал на большую часть имущества всей Церкви, включая туда все пожертвования, которые в виде капиталов и недвижимого имущества поступали в пользу «национализированных» правительством церковных заведений. Все сословия армянского общества расценили закон как акт, направленный против всей нации, всегда преданно отстаивавшей интересы Империи на Кавказе. Так считали и некоторые дальновидные и либерально мыслящие российские чиновники, резко выступившие против мер, предложенных Плеве и Голицыным.
Власть, нанося удар по Армянской Церкви, рассчитывала на традиционную верноподданность армян российскому императору. Поэтому для нее стало неожиданным принявшее широкий размах движение всех слоев армянского общества в защиту своей Церкви и ее (национальной) собственности. Несмотря на то, что руководство Армянской Церкви в тот период было больше озабочено событиями, происходившими в Западной Армении, находившейся в составе Османской империи, где турецкое правительство периодически осуществляло погромы коренного населения, католикос Мкртич I Хримян (1821-1907) первым поднял свой веский голос в защиту национальной Церкви. В тот период от армянской молодежи не было отбоя в левых партиях. В Закавказье, чтобы отвлечь армянский народ от выступлений в защиту своей Церкви, была спровоцирована армяно-татарская резня (кавказскими татарами называли тогда нынешних азербайджанцев).
Этими и другими непродуманными действиями правительство подталкивало страну к революции. Власть стала это осознавать с большим опозданием, 1 августа 1905 г. Николай II подписал указ, фактически отменявший закон от 12 июня 1903 г. В соответствии с этим актом конфискованное имущество возвращалось Церкви. Известие об этом было с одобрением встречено в армянских общинах России. Католикос отправил телеграмму императору, которой выразил признательность от всей своей паствы и пожелание «скорейшего упрочения внешнего мира и внутреннего спокойствия».
Армянской Церкви еще не раз приходилось преодолевать последствия «голицышцины», а также неоднократно возникавшие «прискорбные недоразумения». Тем не менее, эти недоразумения ни в какое сравнение не могли идти с той вакханалией, которая началась после Октябрьского переворота 1917 г.
После установления советской власти ААЦ, как и другие религиозные организации России, подверглась гонениям. В 1920-30-е гг. многие свяшеннослужигели, и особенно представители высшего армянского духовенства, оказались репрессированными, вследствие чего произошла практически полная ликвидация структуры Армянской Церкви на территории РСФСР. Были закрыты, а затем в разное время уничтожены армянские церкви в Армавире, Астрахани, Новой Нахичевани, Краснодаре, Ставрополе, Святом Кресте, Пятигорске, Грозном, Кизляре, Моздоке и др. Сохранившиеся церковные сооружения были превращены в складские помещения.
Была приостановлена деятельность руководящих структур ААЦ на территории России. Правда, в 1962 г. на Церковном Национальном Соборе в Эчмиадзине армянские церкви были представлены двумя отдельными делегациями: епархией Нор-Нахичевана и Московским приходом, Советское правительство, исходя из внешнеполитических интересов, а также с целью влияния на многочисленную зарубежную армянскую диаспору вынуждено было относительно лояльно относиться к ААЦ, руководство которой находилось в Армении в г. Эчмиадзине. С 1955 по 1994 г. ААЦ возглавлял крупный религиозный деятель католикос Вазген I, несмотря на церковный раскол, пользовавшийся высоким авторитетом в диаспоре и хорошо известный в христианском мире.
С началом крушения тоталитарной системы на рубеже 1980-90-х годов религиозная жизнь начала возрождаться. В условиях демократизации общества РПЦ и ААЦ, также, как и все остальные церковные организации, могли определять свою жизнь самостоятельно, без давления со стороны государства. Уже первые шаги руководства двух Церквей свидетельствовали о желании утвердить подлинно братские отношения.
Католикосы Вазген I, Гарегин I (1995-1999) и Гарегин II в качестве важнейшей задачи в своей деятельности определили активизацию диалога с другими христианскими конфессиями за единство всех христиан, особенно восточно-христианских, к которым относятся как Армянская, так и Русская Церкви. Еще 30 августа 1992 г. в «Патриаршем слове к армянскому народу» католикос Вазген I и католикос Великого Дома Киликийского Гарегин II подчеркивали: «История неопровержимо свидетельствует, что Христианские Церкви всегда страдали от бессмысленных межцерковных распрей, соперничества и политики прозелитизма. Давно перевернута страница «византийских споров» в книге жизни Христианской Церкви. Возрождение худших традиций прозелитизма, канувших в лету, раздувание пламени «византийских споров» означает, что история нас ничему не научила, и мы ничем не способствуем единству Вселенской Церкви Христовой и общему делу просвещения (верой), имеющим на пороге XXI столетия жизненно важное значение для судеб христианства».
Армянская Церковь в прошлом, и особенно в настоящем, считает важнейшей задачей воспитание своей паствы в любви к Русской Православной Церкви, которая является для нее самой дорогой и близкой среди всех сестер-церквей. Первостепенное значение в их сближении имели регулярные встречи патриархов Армянской и Русской Церквей.
В январе 1993 г. состоялись визит католикоса Вазгена I в Москву и его встреча с Патриархом Московским и всея Руси Алексием II, во время которой было подписано совместное заявление о духовном единстве двух Церквей. Дальнейшим шагом в укреплении этого единства стал официальный визит в Армению Патриарха Алексия II.
1 мая 1996 г. состоялась торжественная встреча двух патриархов в Первопрестольном Святом Эчмиадзине. Католикос Гарегин I, в частности, о.
В ответном слове ныне покойный Патриарх Московский и всея Руси Алексий II о.
В Кафедральном соборе Св. Эчмиадзина Католикос Всех Армян от имени Армянской Церкви торжественно передал Патриарху Алексию II мощи Св. Апостола Андрея Первозванного, веками сохранявшиеся в Армянской Церкви. Патриарх Алексий II, принимая мощи Св. Апостола, произнес следующие слова: «Ваше Святейшество! С чувством глубокого волнения я принимаю из Ваших рук, из рук Предстоятеля Святой Армянской Апостольской Церкви частицу мощей Первоапостола Андрея Первозванного. Апостола, который по Преданию, дошел до пределов Российских и предрек будущее христианства на Руси. В последние годы мы вновь обретали мощи многих подвижников веры и благочиния… Но передача Вами частицы мощей Св. Апостола Андрея Первозванного является в этой цепи обретения вершиной. Их мы с благоговением принесем сегодня на нашу землю для поклонения верующего народа нашей Церкви. И, молясь перед этими святыми мощами и получая молитвенное укрепление молитвами Св. Апостола Андрея Первозванного, мы будем всегда с благодарностью помнить Ваш неоценимый в духовном отношении дар. И, обращаясь к Господу в эту трогательную и священную минуту, мы просим, чтобы Господа Спаситель хранил бы Святую Армянскую Апостольскую Церковь, ее Предстоятеля, иерархов, священнослужителей, верующих и весь народ Армении…». Об упрочении братских отношений между родственными Церквами неоднократно высказывался и недавно избранный Патриарх Московский и всея Руси Кирилл.
Братские отношения, сложившиеся между двумя Церквами, благотворно повлияли на деятельность ААЦ в России. Еще в августе 1991 г. Минюст РФ зарегистрировал Ново-Нахичеванскую и Российскую епархию ААЦ (с центром в Москве), подразделениями которой являлись викариаты. Так, на Юге России по решению католикоса Вазгена I были созданы два викариата: Ростовский (объединявший церковные общины Ростовской области и Поволжья) и Северокавказский (общины краев и республик Северного Кавказа).
13 января 1997 г. специальным Кондаком (Указом) католикоса Гарегина I образована Епархия Юга России ААЦ, главой которой стал доктор богословия епископ Езник Петросян. С 1999 г. эту епархию возглавляет епископ Мовсес Мовсесян. Краснодар был определен центром архиерейского престола новой епархии, которой подчиняются армянские церкви Северного Кавказа. Учредительное собрание избрало епархиальный совет — высший орган этого регионального церковного объединения.
Тем самым, в России с 1997 г. действуют две епархии ААЦ: Нор-Нахичеванская и Российская (Москва) и Юга России (Краснодар), в своей церковно-общинной жизни руководствующиеся епархиальными уставами, разработанными в соответствии с принципами Устава ААЦ и с учетом законов о культах Российской Федерации.
В начале нового III тысячелетия сложившиеся добрые отношения между близкими друг другу Церквами наполняются новым содержанием. Особенно это ощущается в деятельности армянских епархий в России. Практически все церковные мероприятия, проводимые в Российской Федерации, проходили при совместном участии армянских и русских священников: освящения церквей, юбилеи и памятные даты, миротворческие миссии и т.д. По проблемам урегулирования этнических конфликтов русские и армянские священнослужители всегда имели единую позицию.
В.З. Акопян,
кандидат исторических наук, г.Пятигорск
Армянские символы веры.
Начиная с 4-го века преобразование армян и установление христианства как государственной религии в 301 году н.э. издали новую эру национального самосознания.
Таким образом, крест был размещен в центре армянской иконописи. Результаты которых оставили много недоумений в свое время до сегодняшнего дня. Когда крестоносцы отваживались забраться в высокогорье Армении, они неизбежно вступили в контакт с армянским крестным почитанием.
Армянское царство Киликии было сильным союзником европейских крестоносцев и считалось бастионом христианского мира на Востоке. Европейские крестоносцы заимствовали ноу-хау, такие как элементы армянского замкового строительства, искусства и церковной архитектуры.
Во время правления Константина I состоялся Первый крестовый поход. Армия западноевропейских христиан двинулась через Армянское нагорье и Киликию, направляясь в Иерусалим.
Армяне в Киликии получили мощных союзников среди франкских крестоносцев, лидер которых Годфри де Буйон принял проект «Иерусалимского креста» из армянской иконописи того времени.
Армянская помощь крестоносцам была описана Папой Григорием XIII в его Ecclesia Romana: «Среди добрых дел, которые армянский народ сделал для церкви и христианского мира, особенно следует подчеркнуть, что в те времена, когда христианские князья и воины отправлялись на Святую Землю, ни один народ или нация, не проявили тот же энтузиазм, радость и веру и не пришли пришли на помощь крестоносцам, как это сделали армяне, которые снабжали крестоносцев лошадьми, обеспечение и командование. Армяне помогали воинам с полной храбростью и лояльностью присущей им во время Священных войн».
Дружеские отношения между армянами и крестоносцами были увязаны между собой между ними часто возникали смешанные браки. До того, как стать царем Иерусалима и основать первое государство крестоносцев, которое приняло этот символический крест, брат Годфри Болдуин из Булони был первым герцогом Эдессы (армянской Урхой, Урфа), которым он стал в результате усыновлением в качестве сына армянского принца Тороса из Урха. Болдуин также женился на дочери принца Тороса, которая стала первой Царицей Иерусалима.
Царство Армянской Киликии происходило в княжестве, основанном c. 1080 году династией Рубенидов, ответвлением более крупной семьи Багратидов, которая в разное время занимала престолы Армении и Грузии.
Армянский королевский дом Багратуни (грузинский Багратиони) позже утвердились как правители Иберии (современной Грузии), распространяющие использование Иерусалимского креста в Грузии в XIV веке.
Средневековый монах Томас Кемпис, по вопросу о Кресте, однажды заметил: «На Кресте — спасение; в Кресте — жизнь; на Кресте — защита от наших врагов; в Кресте — вливание небесной сладости; в Кресте — сила духа; на Кресте — радость духа; в Кресте — превосходство добродетели; в Кресте — совершенство святости … ». С 2010 года армянские Хачкары, их символизм и мастерство записаны в списке нематериального культурного наследия ЮНЕСКО.
