Старинный обычай
Такой день случается лишь раз в году и является последним в Масленице. Он предваряет Великий пост, когда люди должны будут смирять тело и дух, готовясь к спасению. Поэтому так важно переступить через гордость, вспомнить проступки за год, а затем искренне попросить прощения у близких, знакомых и даже у тех, с кем просто здороваетесь. Только делать это стоит не формально, а с желанием загладить существующую вину.
Размер причиненных неприятностей не имеет значения. Ведь для кого-то даже отказ поделиться мороженым может стать серьезной трагедией. Зато искреннее раскаяние очищает душу. Но почему тогда привычный ответ звучит так: «Бог простит, и я прощаю»? Что заложено в столь неоднозначной фразе?
EX-Фарисей
Бог простит. А ты прощаешь?
Все слышали, как минимум, в Прощённое воскресенье, ответ: «Бог простит, и я прощаю». У многих прихожан эта фраза выхолостилась до сокращенного «Бог простит». Я когда такое слышу, возникает ряд вопросов. А ты, собственно, меня прощаешь? Или ты даешь приказ Богу, чтоб он простил? А сам ты напрягаешь сердце, чтоб отпустить напряжение между нами?
Я вообще этой темы не могу понять. Почему человек пытается отчитываться за Бога? Простит или не простит Бог, это очень большой вопрос. Это отвечающий смотрит на прискорбное лицо человека, просящего прощения, и прощает. А ведь если смотреть на сердце, как Бог, то иногда там можно увидеть вместо смирения жёсткий бунт и мстительность. Т.е., человек попросил прощения лицемерно, не смирившись, а для галочки. По себе знаю. Понуждаешь себя простить. Умом вроде бы простил, а сердце плющит по полной программе. И вот в таком состоянии мне отвечают: «Бог простит». А Бог, видя мое сердце, говорит: «А Я не прощаю». При этом, я догадываюсь о таком ответе, а тот, кто отчитался наперед за Бога, остался в состоянии самообмана.
Я пробовал несколько раз ответить: «Прощаю», но без «Бог простит», это новшество восприняли только самые близкие люди. Часть расценила это как высокомерие, хотя его здесь не было и близко. А ведь сказать “Прощаю” сложнее, чем “Бог простит”, если сказать это с ответственностью и проверкой сердца на искренность. И если даже в момент произнесения прощения ты сказал это дежурно, то дальше ты должен как минимум исключить обидчивые помыслы и насильно снять напряжение с отношений с попросившим прощения. А когда “Бог простит”, то не возникает (лично у меня, за всех не буду отчитываться) потребности проработать это прощение в себе. “Бог же уже его простил, чё запариваться? Пусть идет на все четыре стороны, глаза мои его не видели.” Я умышленно утрирую, но в каждой шутке только доля шутки.
Единственно, когда я допускаю “Бог простит”, это когда на Прощённое воскресенье у меня просит прощения человек, не имеющий со мной никаких тесных отношений, который точно меня не мог обидеть и я его и просит прощения просто так. Тогда я говорю дежурную православную отмазку. Просто чтоб не удержавшись не задать вопрос, который наверняка приведет просящего в ступор: “А за что?!”
Дежурное прощение
Мы ходим на Прощённое воскресенье просить прощения у батюшек и у прихожан. Потом просим у домашних и начинаем трезвонить друзьям. В подавляющем большинстве случаев слышим классический ответ и просьбу о прощении навстречу. Это уже ритуал. Почти в 100% случаев никого из сих мы не обидели и они нас тоже. Мне кажется, что мы таким образом успокаиваем свою совесть. И если быть предельно честным перед собой и Богом, то попросив прощения 20 раз вхолостую, мы можем замолчать реальный случай обиды ближнего, когда мы по трусости и по гордыне не просим прощения за конкретный наш дурнопахнущий поступок или слово. Так зачем это все нужно? Бездумное, бессмысленное, ритуальное действо, не более. Попроси прощения там, где обидел или позавидовал реально! И не просить аморфно и обо всём, а конкретно, чтоб самому стало стыдно. Тогда какой-то толк будет. Может и Бог таки простит.
Еще один пример. У меня на ранней и на поздней суммарно в храме бывает около 3 тысяч человек (очень большой собор). Все ходят на разные литургии, в зависимости от планов, т.е., молятся в разное время каждое воскресенье. Я только в лицо знаю некоторых прихожан, священнослужителей и монахинь. Никаких отношений вне храма. И вот перед исповедью, когда по очереди человеку нужно будет подходить к батюшке, он разворачивается, и просит у всех прощения. Опять ритуал. Как эта тяга к ритуальности смахивает на магизм, и… фарисейство. Так и приходят на ум слова “Порождения ехиднины! Кто научил вас бежать от лица Божьего гнева? Сотворите же достойный плод покаяния.” Покаяния, а не “отбывание номера” в Прощёное воскресенье.
Я понимаю, когда на небольшом приходе, прихожане имеют отношения между собой вне храма и могли где-то поссориться. Кто-то кому-то в пересудах перемыл все кости, а теперь стоит и чувствует угрызения совести. Это понятно. Но когда человек стоящих в очереди фактически видит впервые, никак не связан вне храма и начинает просить прощения, меня всегда жутко подмывает подойти и спросить: «А за что?». Что ты мне плохого сделал, просвети, ну или подумал, стоя к нам спиной, и, увидев только тогда, когда приготовился подойти к аналою? Зачем в храме нужно делать бессмысленные действия?
А ведь бывает и заранее известное извинение, которое является дежурным до своего произнесения. Есть у меня один из родственников, для которого попросить прощения, все равно, что мне шаг сделать. И я понимаю, что попросив прощения даже за что-то (хотя обычно просится прощение «меня грешного»), он через 5 минут без зазрения совести сделает то же самое. И уже просить прощения не будет. Сказать – не прощаю, язык не поворачивается. Хотя понимаю, что не прощаю сердцем реально. Сердце чувствует, что попросили прощения «за прощенное воскресенье» или при походе на причастие, а не сердечно. Точно так же выглядят просьбы о прощении в храме на прощённое совершенно незнакомых людей. Зачем ты у меня просишь прощения «за всё», если я даже тебя не знаю?! Я понимаю, если мы не общаемся с отцом Петром или Владиславом, но я ропщу на них за слабые проповеди, то может и нужно у них попросить прощения за такие помыслы. Но когда чистый белый лист отношений, и, в результате, чистая ритуальность без сердечного наполнения, то зачем это нужно?!
И я перестал ходить на Прощенное воскресенье. Хотя не перестал просить прощения, если реально чувствую свою вину перед конкретным человеком. При этом, на малых, особенно сельских приходах, просить прощения найдётся за что и у кого. Главное, чтоб это не превращалось в прощение «за всё» и перекладывание прощения на Бога.
Самый большой момент безответственности во фразе «Прости меня грешного». Грешны мы все. Это смиренословие может скрывать полное отсутствие смирения. Да и если человек не говорит, за что собственно его простить, то он даже ума не приложил. Если же совесть нас обличила, то сердце будет стремиться снять с себя “камень”, конкретный “камень”. Деревянное же сердце не чувствует камня вообще. Потому и появляются общие извинения, свидетельствующие, что никакого реального раскаяния не было и нет.
Такие вещи надо бы проповедовать с амвона. Иначе исповедь будет механическим перечислением грехов, за которым не стоит реальное сердечное покаяние. А умственное сокрушение недорого стоит. Это известно, и читателям, и мне, и многим православным. Но очень многим – не известно вообще, раз в приходской жизни так много ритуала вообще, ритуального прощения и обязательной (ритуальной) исповеди перед причастием.
Отпущенные грехи
Принося извинения, одни делают это от чистого сердца, иные – юлят. Публичное признание неправоты, беспокойства и сожаления помогает хотя бы частично наладить отношения. Когда человек принимает покаяние, он также отказывается от мести или расплаты, готов принимать собеседника со всеми его недостатками и сомнительным прошлым. Но важно разграничивать личное и духовное прощение.
Существуют такие грехи и проступки, которые сложно простить. Из-за чего традиционная фраза «Бог простит» обретает более глубокий смысл доброго пожелания. С одной стороны, человек говорит: если высшие силы снизошли, то и он не имеет права держать обиды. С другой, это выражение надежды на божественное прощение, которое смывает всяческий грех.
Можно ли просить прощения в WhatsApp?
Нормально ли просить прощения в мессенджерах? А делать рассылки с картинками или писать посты «Простите меня за все»? Будет ли от этого толк?
Священники говорят, что любые веерные рассылки — поздравления с 8 Марта или с Новым годом, просьбы о прощении, что угодно — это что-то очень искусственное. Это просто проявление массовой культуры, массового сознания, в нем нет никакого смысла. Зачем просить прощения у людей, которых ты видишь раз в год? А вот чтобы сказать в этот день «прости» своим родителям, детям или близким коллегам, нужно усилие. Но именно это будет настоящим шагом к воссозданию правильных отношений.
Нам часто сложно попросить прощения глаза в глаза и написать в мессенджере может быть психологически легче. Однако только глядя друг другу в глаза, можно по-настоящему попросить прощения и простить. Только во взгляде или прикосновении можно ощутить намерение переступить через какие-то ситуации и рука об руку идти дальше.
Тщательное планирование
В православии праздник состоится 1 марта 2021 года, еще есть время подготовиться. Требуется серьезная духовная работа, чтобы попросить прощения за содеянное. И не меньшая, чтобы простить обидчика. Однако за вами нет никакой обязанности делать все перечисленное. Если желаете осмыслить произошедшее, возьмите тайм-аут, поскольку без искренности все будет напрасно. Не обязательно ждать знаменательной даты или подстраиваться под нее, если действительно хотите помириться с ближними.
Но это ничуть не мешает отвечать «Бог простит» на ритуальные извинения в этот день. Благое пожелание никогда не бывает лишним, его краткая форма уместна в любой ситуации. И даже атеистам не так сложно продемонстрировать вежливость, а равно и знание традиций.
Бог прощает только того, кому это нужно
Все ближе этот светлый, тревожный, трогательный день — Прощеное воскресенье. В этот день — в канун начала Великого поста — совершается вечерня с чином Прощения, и все православные христиане по древней, от египетских отшельников к нам пришедшей традиции, просят прощения друг у друга.
Но ведь на самом деле не только в этот день призваны мы прощать, отказываться от суда над ближним, от претензий к нему, отвечать любовью даже и на явную нелюбовь, а суд оставлять Богу. Это заповедал нам Сам Спаситель, и это мы утверждаем, произнося Его молитву: «…и остави нам долги наша, яко же и мы оставляем должником нашим».
Но такое ли простое это дело — прощать? Поговорим об этом с протоиереем Александром Домовитовым, настоятелем храма в честь Воскресения Христова на Воскресенском кладбище (Саратов).
— Отец Александр, прежде всего: что означает простить? Как ответить самому себе на вопрос, простил ты или нет?
— Да, не всегда, к сожалению, до нашего понимания доходит, что значит — простить, каким должно быть прощение. Вот, один человек просит у другого прощения, и тот, помня, что он все же христианин, говорит: «Я прощаю». Но что происходит после этого диалога — в том именно человеке, у которого ближний попросил прощения? Ушла ли из его сердца обида? Изменил ли он отношение к тому своему ближнему, которому сказал: «Да, прощаю»? Относится ли он к нему теперь так, как относился до конфликта? Восстановлена ли любовь? Или остался там, в глубине души, некий точащий червячок?..
— Этот червячок — боль. Она не всегда проходит после внешнего восстановления отношений. Иногда она становится хронической и отравляет всю нашу жизнь.
— Да, и с этой болью человек живет, и ничего, кажется, сделать с нею не может, хотя умом понимает, что должен до конца простить. И ничего удивительного в этом нет. Мы таковы, что по-настоящему простить нам, действительно, очень трудно. Мой личный и мой священнический опыт говорит, что в большинстве случаев мы прощаем лишь на словах, но не в сердце своем. Людей, которые всем сердцем простили и всем сердцем любят прежнего обидчика — единицы. Потому что никто из нас, оказывается, не свободен от гордости. Она-то и не впускает в наше сердце прощение, и нам кажется — нет, невозможно такое простить, слишком тяжело.
— Тяжело, но ведь надо. Что делать?
— Помощник у нас тут один — Господь: к Нему надо и обращаться в таких случаях. Он дал нам первую заповедь — о любви к Нему, к Богу, и вторую, подобную ей — о любви к ближнему (см.: Мф. 22, 37–39). И мы должны все время себя спрашивать: а люблю ли я Бога? Люблю ли ближнего? Если любим, значит, должны простить. Вопрос о прощении — это вопрос о том, как мы исполняем заповедь о любви. Ведь эти всем, казалось бы, известные слова из молитвы Господней — «…и остави нам долги наша, яко же и мы оставляем должником нашим» — они не о грехах каких-то совершенных, они о долге любви. В каком неоплатном долгу мы перед Богом? Мы не ответили любовью на Его любовь к нам. Мы просим Его простить нам этот долг — и обязуемся сами простить тем, кто недолюбил нас.
— Но как часто у нас любить не получается — не только ближних, а даже и самых близких.
— Самое страшное — не тогда, когда человек любить не может, это преодолимо; самое страшное — когда человек любить не хочет. А если в человеке, при всех внутренних трудностях, есть стремление любить, как завещал Спаситель, даже и врагов — то Господь ему обязательно поможет. Потому что это стремление, это желание человека — благое. Мы в псалме славим Бога, исполняющаго во благих желание твое (Пс. 102, 5). Молитвы о благом Господь не оставит без ответа. Всё зависит от нас, от того, насколько мы трезво к себе относимся и насколько мы хотим измениться. Бог не вторгается насильно в нашу жизнь, Он ни к чему нас не принуждает, Он лишь показывает нам через различные жизненные ситуации, каковы мы на самом деле. И за нами остается выбор: хочу я измениться к лучшему, буду просить в этом у Господа помощи или не буду, потому что не хочу. И это не только прощения касается, но и всей нашей христианской жизни. Господь подает помощь — вопрос в том, согласны ли мы ее принять.
— Из Ваших слов следует, что прощение — готовность простить — неразрывно связано с трезвым отношением человека к самому себе: если ты видишь, какой ты на самом деле, помнишь, как сам обижал людей — ты сможешь и ближнего не судить, простить, ведь он всего лишь такой же грешник, как ты. Это так?
— Да; ты простишь, если хочешь, чтобы тебе самому Господь все простил. Ведь Он сказал: Не судите, и не будете судимы; не осуждайте, и не будете осуждены; прощайте, и прощены будете (Лк. 6, 37). Если человек видит собственные грехи, кается в них и просит Бога о помощи — это смирение, а смиренный человек — это всегда любящий человек, здесь неразрывная связь. Если человек, зная свои грехи, замыкается в гордости: «Да, вот, я так живу, жил и буду жить» — Бог может послать ему те события, те жизненные обстоятельства, которые призваны сокрушить его гордыню. Если человек это поймет, сделает правильный выбор, может начаться новый этап его жизни — этап, когда он научится, наконец, любить и прощать.
— Другая сторона этой темы: как простить самому себе? Как быть, если совершенный грех преследует тебя всю жизнь, не давая покоя… И несмотря на то, что он исповедан, и даже епитимия исполнена?
— То, что человека всю жизнь преследует совершенный когда-то грех, то, что исповедь боли не снимает — не повод отчаиваться, напротив. Здесь можно привести пример из медицины: человек сломал ногу, ему наложили гипс, лечили, кость срослась, человек начал ходить без костылей, но вот опять начинаются боли, нога ведет себя не так, как хотелось бы — и что же делает страждущий? Он идет опять к тому же врачу. И врач опять ищет способ ему помочь. И ничего удивительного или ненормального в этом нет. Так и мы должны вновь и вновь обращаться к тому же Врачу за исцелением, чтобы целыми войти в Царство Небесное. Вы помните фильм «Остров»? Главный герой всю жизнь мучается своим преступлением, и только в конце жизни получает избавление, освобождение и говорит, что на душе у него теперь «птички поют». Но это ведь не так просто произошло — после этого греха вся жизнь героя фильма была покаянием и возрастанием в смирении. Апостол Петр оплакивал свое отречение от Спасителя всю свою жизнь, но эта жизнь стала апостольским подвигом, увенчалась мученической кончиной. Преподобная Мария Египетская каялась и боролась с грехом в себе почти полвека и из великой грешницы стала великой святой.
Покаяние в Церкви — не разовый акт (разовый акт — это исповедь), а постоянное состояние человека. А неспособность простить другому — это от собственной нераскаянности.
— Мы с Вами все время говорим о каких-то житейских случаях, о драмах в отношениях меж людьми, а как быть со страшными трагическими историями?.. Может ли мать убитого простить убийце? Должна ли она ему прощать? А тем, кто виновен в гибели миллионов — как простить?
— Мать убитого убийце прощать не должна. Такой обязанности на нее не наложено. И никто от нее этого требовать не вправе. Но в этом случае нужно спросить о другом: а просит ли убийца прощения, хочет ли он быть прощеным, нужно ли ему это? Прощение ведь дается — только тому, кому оно нужно, тому, кто о нем просит. У нас есть, к сожалению, такое заблуждение: если Бог милостив, значит, Он в любом случае должен нам все простить — осознаем ли мы свои грехи, каемся в них или нет. Но Бог ничего нам на самом деле не должен. Прощение никому не дается вот так, автоматически: оно всегда — ответ на раскаяние. И тех, кто виновен в крови миллионов, Гитлера и прочих, это касается так же, как и любого из нас.
Есть такая притча: к пустыннику приходит нечистый дух и задает вопрос: а может ли наш брат бес покаяться? Пустынник отвечает: если бес будет три года молить Бога о милости, о том, чтобы Бог простил ему его гордыню, его древнюю прелесть — тогда, может быть, Бог его и простит. Бес ответил: «Чтоб я так каялся?! Да ни за что!».
— Ну а искренне раскаявшемуся, может быть, ставшему уже совсем другим человеком преступнику — родные его жертвы могут простить? Я читала недавно об одном пожилом американце — он переписывается с убийцей своего сына-студента, отбывающим пожизненный срок, помогает ему, даже навещает его в тюрьме. Я не знаю ничего о вере этого человека, но знаю, что после трагедии он посвятил всю свою жизнь борьбе с культом насилия и со свободной продажей оружия.
— Для христианина нет ничего невозможного. Все зависит от его веры, от устремления ко Христу. Если этот человек не просто простил, но и общается с виновником своей трагедии — это следующая за прощением, более высокая ступень духовного роста.
— Последний вопрос: что нужно делать, чтобы Прощеное воскресенье не осталось для нас лишь трогательным ритуалом, который «вышибет слезу», но ничего в нас на деле не изменит?
— В нашей Церкви все очень мудро устроено. Вечерне с чином прощения предшествуют подготовительные недели к Великому посту, Неделя о мытаре и фарисее, о блудном сыне, Неделя о Страшном суде, воспоминание Адамова изгнания. И если эти недели не проходят для нас впустую, если мы переживаем их осознанно, осмысленно, если мы действительно слышим слова «Покаяния отверзи ми двери, Жизнодавче» — тогда мы встречаем Прощеное воскресенье с великой радостью. Ведь это на самом деле особый день, порог Великого поста; нам необходимо простить и получить прощение для того, чтобы вместе пройти эту нелегкую дорогу к Пасхе Христовой. Неслучайно даже и невоцерковленные, но не озлобленные на Церковь люди часто дожидаются этого дня, чтобы попросить прощения у тех, кого они чем-то обидели.
Газета «Православная вера» № 04 (624)
