— Стремление более сильных умов поставить христианское учение, данное как богооткровение, на один уровень с философскими и диалектическими методами последнего. Намерение у этих учителей было доброе, но по самой природе вещей неисполнимое, оно привело к рационализму, каковым и была напитана самая сильная ересь раннего средневековья — арианство с его разновидностями .
Заносчивость и самомнение философов, которые жили во времена апостолов, являлись причиной возникновения ересей в ранней церкви и, по мнению Гоббса. «Они были способны рассуждать тоньше, чем прочие люди, и более убедительно. Обращаясь в христианство, они почти неизбежно оказывались избранными в пресвитеры и епископы, дабы защищать и распространять веру. Но и ставши христианами, они, насколько возможно, сохраняли учение своих языческих наставников и поэтому старались толковать Священное писание, желая сохранить единство своей философии и христианской веры». «В ранней церкви, вплоть до Никейского собора, большинство догматов, вызывавших споры среди христиан, касалось учения о Троице, таинство которой, хотя и признававшееся всеми непознаваемыми, многие философы пытались объяснить каждый по-своему, опираясь на учение своих наставников. Отсюда сначала возникали споры, потом перебранка и, наконец, чтобы избежать возмущения и восстановить мир, были созваны соборы, причем не по указанию правителей, а по добровольному желанию епископов и пастырей. Это стало возможным тогда, когда прекратились преследования христиан. На этих соборах определили, как должен решаться вопрос о вере в спорных случаях. То, что принималось собором, считалось католической верой, то, что осуждалось, — ересью. Ведь собор по отношению к епископу или пастырю был католической церковью, т.е. всеобъемлющей, или всеобщей, как и вообще их мнение (opinio); отдельное же мнение любого священника считалось ересью. Именно отсюда происходит название католической церкви, и во всякой церкви католик и еретик являются именами соотносительными» .
— Самобытное богословствование христианских учителей на основании Святого Писания и чистых начал разума, лишенное узаконенных церковью руководящих начал — церковного предания и общего голоса Вселенской Церкви.
Кроме указанных трех категорий учений-ересей, расколов, непреднамеренных ошибок церковных учителей, вне состава символического, общеобязательного для всех христиан учения церкви находятся еще т. н. частные, или личные мнения церковных учителей и отцов церкви о разных детальных вопросах христианского учения, которые церковь не авторизирует своим именем, но и не отрицает .
Однако следует признать, что вышеперечисленное при всей своей обоснованности не способно объяснить, почему чисто догматические разногласия с церковным учением выливались в мощные массовые движения, если оставить в стороне социальную подоплеку такого явления как еретические движения. Шествие христианства сопровождалось ожесточенной классовой борьбой, которая велась внутри христианских организаций, эксплуатацией масс верующих церковной иерархией, позднее с епископами во главе, кровавыми методами подавления протеста против церковников, становившихся уже в III в. крупной политической силой. Однако, даже оставаясь на почве богословских источников, можно проследить со II и III веков непрерывную линию классовой борьбы масс, уже одурманенных христианством, облекавшейся в религиозную форму ереси, между прочим, в попытке реорганизовать церковь, вернуть ей «первоначальную простоту» .
Именно эта простота чаще всего и привлекала большие массы народа в секты, делала популярными идеи учителей-ересиархов. Тертуллиан, описывая поведение еретиков, отмечает какое оно «легкомысленное, мирское, обыденное». «Неизвестно, кто у них оглашенный, кто верный. …Так как по своим верованиям они расходятся друг с другом, то им все равно, все для них пригодно, лишь бы только побольше людей к ним присоединилось, чтобы торжествовать над истинной» . Простота внутреннего устройства еретических сект, простота взаимоотношений еретичествующих — основные причины популярности сект, за исключением тех, которые отличались строгим аскетизмом, что и доказывает правильность вышесказанного. К тому же внутри еретической организации можно было быстро подняться в чинах: «нигде люди так быстро не повышаются в чинах, как в скопищах мятежников» и это не зависимо от социального статуса, «почему и нет или незаметно у них распрей» .
Раннехристианский период отличается изобилием ересей. Уже Цельс упоминает ряд ересей пневматиков, психиков, сибилистов и другие: «Некоторые объявляют себя гностиками…некоторые, признавая Иисуса, желают вместе с ним жить по закону иудеев (эвиониты)». Упоминает Цельс так же маркионитов во главе которых стоял Маркион . Иероним в послании к Августину пишет, что существует ересь среди иудеев, которая называется минейской; «обычно их называют назареями» . Кроме того, можно перечислить и такие ереси первого периода: керинфианство, элкезиатство, докитизм, манихейство, монтанизм, хилиазм. В учении о Троице возникли триадологические ереси, такие как монархианство, арианство, ереси евномиан, аномеев, евдоксиан, полуариан или духоборцев, савеллиан, фокиниан, аполинариан и т.д.
Молокане (18 век — наше время)
В Российской империи молокане были признаны «особенно вредными ересями». В отличие от многих сект, они признавали Библию. По их вере, она ассоциируется с образом духовного молока, которым кормится человек. Отсюда и пошло название этого течения.
Они, как и многие еретики, отрицали церковный институт и традиционные церковные обряды. Главным священнослужителем у молокан был старец. Богослужение состояло из пения псалмов и духовных стихов и чтения Библии вслух.
Молокане. Источник: pinterest.com
Внутри молокан также существовало деление: «мокрые молокане» (практиковали водное крещение), дух-и-жизники (для них третья часть Библии — книга Дух и Жизнь), молокане-прыгуны (были против засилья старейшин) и молокане-субботники.
Святоотеческое учение о догмате и ереси
Догмат.
Подобно многим христианским терминам, слово «догмат», как правило, употребляется в разговоре, в средствах массовой информации в искаженном виде причем слову этому придается отрицательный оттенок чего-то мертвящего, застывшего в стагнации. На самом же деле слово το δόγμα происходит от греческого глагола δοκει̃ν, который означает «думать, полагать, верить». Но «δόγμα» означает уже не мнение, а конечный результат – твердое убеждение, положение, ставшее предметом согласия, или религиозную истину, ставшую предметом несомненной веры[1].
Поэтому еще в глубокой греко-римской древности термин «догмат» стали прилагать к такого рода философским учениям, которые были общеизвестны и бесспорны. У Платона в диалоге «Государство» догматами называются постановления и решения правительства, относящиеся к понятиям справедливого и прекрасного. Св. Исидор называл Сократа «Законоположником догматов аттических», а учение Платона и стоиков – догматами. Догматами в этом же смысле могли называться древними церковными писателями религиозные верования язычников (Созомен) и лжеучения еретические (Евсевий Кесарийский), как имевшие притязания на усвоение себе неоспоримой истины.[2]
В Священном Писании в книге Деяний Святых Апостолов догматами называются апостольские определения, имеющие уже непосредственное отношение к жизни христианской Церкви. «Проходя же по городам, они (апостолы Павел и Сила) передавали верным соблюдать определения (τα δογματα), постановленные апостолами и пресвитерами в Иерусалиме» (Дн. 16, 4). Это были вероучительные и дисциплинарные решения Апостольского Собора, которые имели силу обязательного закона для всех членов Церкви Христовой.
Однако уже к IV веку в Церкви постепенно произошло разделение понятий «догмат» и «канон». Само слово «догмат» стало прилагаться только к предметам вероучения, а нравственные заповеди и вопросы церковной дисциплины стали обозначаться терминами «канон», «правило». Догматами стали называться истины веры в отличие от истин литургических, канонических, нравственных и т. д. Причем особенно важно то, что на Вселенских Соборах слово «догмат» употреблялось только для вероучительных истин, имеющих несомненный, непререкаемый и непреложный характер. Преп. Викентий Лиринский пишет: «Догматам небесной философии не свойственно подвергаться какому-либо изменению, отсечению или уродованию, подобно учреждению земному, которое может усовершаться только непрерывными поправками»[3].
Выражение «догмат», употребляемое в догматическом богословии, обозначает точно выраженную, неизменную в Церковном сознании истину, обладающую 4 признаками:
1) Вероучительность или Теологичность. Этот признак принципиально отличает догматические истины от нравственных и других истин, ибо догматические истины всегда говорят о Боге и Его отношении к миру и человеку, а для нравственных истин главным предметом является человек в его отношении к Богу
2) Богооткровенность. Этот признак характеризует догматы как истины, открытые людям Самим Богом в Его Божественном Откровении
3) Церковность. Этот признак указывет на среду в которой сущесвуют догматы, а именно Церковь Христова есть единственный законный обладатель, хранитель и толковник догматических истин
4) Законообязательность. Человек не признающий совокупности или некоторой части догматов Церкви, не зависимо от объема непризнанных Богооткровенных истин не может быть полноценным членом Церкви как Тела Христова[4].
Та истина, которая не имеет хотя бы одного из этих признаков, не может считаться догматом.
О великом значении догматов для всех верующих святые отцы высказывались ясно и недвусмысленно. Так свт. Кирилл Александрийский говорит: «Стараться следовать святым догматам – это достойно удивления. Это доставляет жизнь бесконечную и блаженную, и понесённый для этого труд не останется без возмездия. Свет дел, если он чужд правых догматов и неповреждённой веры, душе человеческой, как думаю, не доставит никакой пользы. Ибо, как вера без дел мертва есть (Иак. 2, 20), так и противное истинно… А прямое видение глаз внутри сокровенных состоит в том, чтобы иметь возможность различать остро и точно, как следует, суждения, произносимые о Боге. Ибо мы видим в зерцале гадательно и знаем отчасти ( 1 Кор. 13, 12), но, Кто из тьмы открывает бездну ( Иов 12, 22), Тот прольёт свет истины тем, которые хотят составить о Нём правильное познание». То есть для правого разумения глубин догматических истин совершенно необходима благодать Духа Святого, Который обитает в Церкви, наполняя ее мистическое Тело. Посему вне Церкви возможно лишь формальное знание догматов, но не спасительное врастание в них. Кроме того, естественный человеческий разум, не облагодатствоанный Духом Божиим, не может вместить небесную сверх-естественную философию догматов и потому практически всегда искажает живые догматы веры уродливо проецируя их на плоскость рационального мышления.
«Отступить от правоты святых догматов есть не что иное, как явно уснуть в смерть; от такой правоты отступаем, когда не следуем Писаниям Богодухновенным, а увлекаемся или предрассудками, или усердием и привязанностью к тем, которые содержат веру неправо, когда начинаем преклонять силу нашего ума и вредить прежде всего своим душам. Должно поэтому согласоваться с теми, которые тщательно исследовали правую веру по разуму священных проповедей, которые и передали нам Духом Святым. Так некоторые содержащееся в Символе Веры клонят туда, куда не должно, или потому, что не понимают правильно силы слов Символа, или потому, что, увлекшись писаниями некоторых, пришли к фальшивому смыслу. Осуждение должно относиться не к одному, но ко всякой, так сказать, ереси, или хуле, которую составили нововводители против благочестивых догматов Церкви»[5].
2.Ересь.
Свт. Марк Эфесский подчёркивал, что «еретиком является и тот, кто хотя бы и немногим отклоняется от Православной веры»[6], а свт. Фотий Константинопольский вслед за свт. Василием Великим говорил, что пренебрежение и малым чем в вопросах вероучения может вести к полному пренебрежению доктрины Церкви.
Что же касается самого понятия ереси, то по мысли свт. Григория Богослова «ересь есть не что иное, как искажение веры, хранимой Церковью. Не имея для себя опоры в истине, ересь придумывает для оправдания свои начала, она цепляется слова и, извращая их смысл, и в конце концов отвергает тем и слова Писания. Вместе с искажением веры ересь представляет из себя также расторжение союза любви, наследия тоже отеческого»[7].
Согласно прот. Георгию Флоровскому «еретическим является не только то, что действительно и прямо противоречит догматическому вероучению, но так же и то, что присвояет себе общеобязательное и догматическое значение, заведомо не имея его. Для заблуждающегося христианского сознания характерно именно это стремление к логическому исчерпанию веры, как бы к подмене живого Богообщения религиозно-философской спекуляцией о Божественном, жизни – учением. Заблуждения и ереси всегда родятся из некоего ущербления церковной полноты, из угасания церковного самочувствия, являются следствием эгоистического самоутверждения и обособления. И в последнем счёте всякое отделение от Церкви, всякий раскол или схизма есть – в зачаточном виде – уже ересь, ересь против догмата о Церкви; история свидетельствует, что в отколовшихся сообществах рано или поздно, но совершенно неизбежно вероучение претерпевает глубокие искажения и извращения и в конце концов может совершенно разложится. Ибо, по резкому выражению св. Киприана Карфагенского, «всякий, отделяющийся от Церкви, присоединяется к жене незаконной…»[8].
Преподобный Викентий Лиринский замечает о еретиках еще следующее, что они «умышляя составит ересь под чужим именем, всегда почти стараются найти молоизвестное сочинение какого-нибудь древнего мужа, по неясности своей как будто благоприятствующее их учению и выставляют на ветер память такого святого мужа, как будто прах какой, и что надлежало погребсти молчанием, о том разглашают чрез неумирающую никогда молву. Тем самым они в точности подражают зачинщику своему Хаму[9].
Само слово «Ересь» – слово греческое (αιρεσις) – имеет несколько оттенков значения и переводится как «взятие», «захват», «склонность», «секта». Может означать также вообще какое-либо отдельное учение, направление, школу. Так, христианское учение при появлении своем иногда называлось ересию (Деян. 28, 22). Но впоследствии название «ересь» усвоилось единственно произвольному и ложному учению о христианстве, отделявшемуся и отличавшемуся от учения Единой, Святой, Соборной, Апостольской Церкви на основе выбора, отделения, вычленения из полноты Церковного вероучения некоторой части, причем части искаженной, изуродованной, выдранной из единого живого организма Церкви. Это по-видимому связано с главным значением соответствующего глагола αιρεω – «захватывать», «привлекать на свою сторону»[10].
По слову свт. Игнатия Кавказского (Брянчанинова): «ересь – это страшный грех, заключающий в себе хулу на Святого Духа, совершенно отчуждает человека от Бога и предает во власть сатаны. К ересям должно отнести и то учение, которое, не прикасаясь ни догматов, ни таинств, отвергает жительство по заповедям Христовым и по наружности кажется как бы не враждебным христианству, а в сущности вполне враждебно ему: оно – отречение от Христа» «[11]. Не случайно преп.Серафим Саровский передал через преданного ему Мантурова живущим вокруг Сарова старообрядцам, чтобы «они вернулись ко Христу». А эти люди были аскеты и молитвенники по большей части не искажавшие ни Символ Веры в его сущности, ни другие догматы, но погрешившие против Церкви как Единого Тела Христова.
В Церковной истории известно немало случаев, когда «многие проводили самую строгую подвижническую жизнь, пребывая в ереси или расколе; когда ж приняли Православие, подверглись различным слабостям. К какому это должно привести заключению? К такому, что в первом состоянии враг не ратовал против них, признавая их своими, а во втором – восстал против тех лютою войною, как против таких, которые явно объявили и исповедали себя противниками его»[12].
3. Церковная дисциплина, форма и содержание.
Если отцы и учители Церкви Христовой стояли за абсолютную неизменность догматов по их существу, допуская и признавая лишь историческую необходимость терминологической шлифовки их формулировок, то иное мнение высказывают они о канонических и дисциплинарных вопросах. Так св. Дионисий Александрийский, говоря о церковной дисциплине, подчеркивает, что следует в таких делах «подчиняться предстоятелям отдельных Церквей, которые, в силу божественного посвящения, стоят во главе служения. А суд о делах их (самих епископов) предоставляем Господу нашему. Изложенная речь св. Дионисия с нарочитым различием предметов веры и дел церковных дисциплины замечательна: в ней ясно утверждено, что должно быть полное согласие вере между всеми епископами или должна быть соблюдаема едина вера во Вселенской Церкви; но возможно различие в поместных церквах в дисциплине; она предоставляется усмотрению епископа отдельной церкви. Это различие отнюдь не должно сопровождаться нарушением единения между епископами Вселенской Церкви, ибо ответ в таких делах епископ отдельной церкви несёт перед Господом.[13]
Нужно помнить, что здесь имеются в виду, не догматы Церкви, но её дисциплина: если в первом случае должна быть сохраняема неизменность апостольского учения во все времена, то во втором случае, смотря по обстоятельствам, могут быть допущены добавления, ослабления, а иногда даже отменения. Соображаясь со всем этим, в рассматриваемом месте нужно видеть именно только проявление отеческого человеколюбия, несомненно вызванное обстоятельствами, не нарушающее апостольского установления, не противоречащее Писанию и возможное в области церковной дисциплины.[14]
Старообрядческий раскол в Русской Церкви был вызван различными причинами, среди которых с догматической точки зрения важно указать на не различение в сознании большинства членов Русской Церкви того времени между понятиями догматическими и дисциплинарно-каноническими, а также не понимание разницы между формой, каковой в Богослужении выражается вера, и содержанием этой веры. И если Церковь в ходе своей священной истории могла и считала нужным менять и усовершать формы, словесные формулы которыми выражалось неизменно и бережно хранимое Ею Ее же вероучение, то тем паче Церковь исторически признавала возможность и порой необходимость гибкости в вопросах форм выражения Ее вероучения в Богослужении. Наглядным примером тому может служить полемика старообрядцев о форме Креста Христова, в которой многие из них настаивали на исключительном значении и возможности изображать его только 8-конечным. Св. праведный отец Иоанн Кронштадский в своей академической работе пишет по этому поводу следующее: «крест мы чтим как истинный и никогда не спорим и не спорили о концах, потому что почитаем его ради Господа, а не ради числа концов» «безмолвное, умное, благоговейное почитание Креста эти люди (старообрядцы) обратили в болтливый, дерзкий и безрассудный спор о концах его, мало того – в страшные и нелепые хулы против него» (называют 4-конечн крест печатью антихриста!). Многие их мудрования были «вредны уже тем, что сильно отзывались новизною и самонадеянной и бесстыдной удалью»[15].
История Церкви знакома с плюрализмом форм выражения ее веры в Богослужебной практике. Наглядным примером тому служит разнообразие литургических анафор, чинопоследований служб суточного круга, церковных уставов встречающееся в обилии начиная уже с первых веков бытия христианства.
4. Экклезиологические соблазны.
Единство, как и все остальные ключевые свойства Церкви суть отражение таинственного единства и бытия Святой Троицы. «То, что по природе превечно существует в отношениях Трех Божественных Лиц, дается по благодати человеческому существованию».[16] Способ единения Церкви – это образ Тринитарного единства. Таково тринитарное экклезиологическое основание. И Раскол или ересь ради изобретенных ими каких либо иных принципов готовы пожертвовать этим основанием Церкви и осуществляют борьбу за сохранение своего помрачения, продление смуты, свидетельствуя о том, что «никогда не знали по-настоящему ни Церкви, ни ее нерушимого единства, которое основывается на «раздробляемом и неразделяемом» Господе и на Святом Духе, «который, разделяемый не страждет и не перестает быть всецелым (св.Василий Великий, О Святом Духе)».[17]
По определению В.Н Лосского «есть два основных соблазна о Церкви, к которым можно применить имена двух христологических ересей – монофизитства и несторианства. Экклезиологические монофизиты желают только хранить Истину и умерщвляют церковную икономию, ту многообразную и всегда различную в зависимости от времени и места деятельности Церкви, посредством которой Она питает мир. Экклезиологические несториане ради икономии готовы забыть о неизменной полноте Истины, обитающей в Церкви, и, вместо того чтобы оплодотворять ею мир, начинают искать во вне, в человеческом творчестве (философском, художественном, социальном и т. д.) питания для Церкви. Первые забывают, что Церковь хранит божественные сокровища ради спасения мира; вторые перестают видеть, что источник жизни и ведения Церкви не мир, а Дух Святый»[18].
Профессор Лосский В.Н. с болью отмечал, что в наше время «понятие о Церкви как Экклезии с Ее канонически-иерархической структурой, за единство и самобытность которой пред лицем мира ответственны прежде всего иерархи, а затем каждый из нас, — исчезает из сознания многих. Если конкретно-историческая Церковь не есть само подлинное Тело Христово, призванное существовать в условиях современного мира, то конечно все становится относительным и безразличным[19].
Расслабление церковного сознания, грех уныния по отношению к Церкви, неверие в полноту Ее сил, которые Она рано или поздно проявит в ее историческом пути — не новость. «Подобные настроения, конечно, наличествовали у многих и в эпоху вселенских соборов. Достаточно почитать древних историков или иные свидетельства современников, которые за частными несовершенствами не умели распознать золотую линию Церкви»[20]. Отказываясь от необходимого для всякого христианина подвига веры, в том числе, подвига веры в Церковь Христову, нетерпеливые христиане либо отказываются от самой возможности присутствия Полноты Истины в земной жизни (церковные несториане), либо чрезмерно спешат нащупать полноту Ее реализации в настоящее время, но претыкаются о видимые несовершенства Ее исторического бытия. Сознание такого «церковного монофизита» в конце концов также неизбежно отделяет мыслимую им «истинную Церковь» от Ее реального Тела, и как ни парадоксально, постулируя чистую духовность, теряет Дух Божий и впадает в хулу на Него. Неспособность ожидания с целью услышать веяние Духа Божия выбрасывает сторонников обеих крайностей из русла Священного Предания Церкви.
Мы можем дать точное определение Священного Предания, как критерия истины, сказав, «что оно есть жизнь Духа Святого в Церкви, жизнь, сообщающая каждому члену Тела Христова способность слышать, принимать, познавать Истину в присущем ей свете, а не естественном свете человеческого разума. Это – тот истинный гнозис, который подается действием Божественного Света, дабы просветить нас познанием славы Божией (2 Кор. 4, 5), это то единственное «Предание», которое не зависит ни от какой «философии», ни от всего того, что живет «по преданию человеческому, по стихиям мира, а не по Христу» (Кол. 2, 8). В этой независимости от какой бы то ни было исторической случайности или естественной обусловленности – вся истинность, характерная для вертикальной линии Предания: она неотделима от христианского гнозиса[21], «Познайте Истину и Истина сделает вас свободными» (Ин. 8, 32). Нельзя ни познать Истины, ни понять слов Откровения, не приняв Духа Святого, а «там, где Дух Господень, там и свобода» (Кор. 3, 17)».
5. О старообрядческом расколе 17 века в Русской Церкви.
Патpиаpх Hикон, изменяя pyсские богослyжебные чины и цеpковные обpяды по совpеменным емy гpеческим обpазцам, исходил из ошибочного взгляда, что «сyществyющие y нас с гpеками pазности в чинах и обpядах pастлевают нашy веpy»[22], почемy yстpанение этих pазностей считал делом таким же необходимым, как и «очищение Пpавославия от еpесей и погpешений»[23]. Отсюда кpyтая и поспешная ломка pyсской цеpковной обpядности, к котоpой Патpиаpх Hикон пpистyпил вскоpе после встyпления на Патpиаpшyю кафедpy в 1658 годy. Единоличным и совеpшенно немотивиpованным pаспоpяжением Патpиаpха Hикона отменялся пpежний обычай класть пpи чтении молитвы св. Ефpема Сиpина 16 великих поклонов и совеpшать кpестное знамение двyмя пеpстами. За последним обычаем, двyпеpстием, стоял автоpитет Стоглавого собоpа (1551), котоpый вменил в обязанность всем pyсским пpавославным хpистианам полагать на себя кpестное знамение только двyмя пеpстами.
Патpиаpх Hикон, пpи всем величии своего положения и патpиаpшей власти, не имел пpава единолично отменять постановление Стоглавого Собоpа относительно двyпеpстия[24].
Кроме того в фоpме пеpстосложения yвидели не что иное, как «еpесь». Так, Патpиаpх Hикон в своей pечи наСобоpе 1656 года заявил, что сложением пеpстов пpи двyпеpстном кpестном знамении «непpаво исповедyется таинство Пpесвятыя Тpоицы… и таинство Воплощения»[25].
Смешивая обpяд с догматом, Патpиах Hикон, как было сказано выше, смотpел на pазности в обpядах как на pазличие в веpе. Пpи таком воззpении наличие и yпотpебление двyх фоpм одного и того же обpяда исключается: одна из фоpм, в данном слyчае тpоепеpстие, пpизнается истинной, пpавославной, а дpyгая, в данном слyчае двyпеpстие, ложной, еpетической. Если Патpиаpх Hикон пpишел к твеpдомy yбеждению в пpавославном хаpактеpе совpеменных емy гpеческих обpядовых фоpм, в том числе тpоепеpстия, что на самом деле так и есть, а pyсские обpядовыефоpмы, в том числе двyпеpстие, пpизнал непpавильными и даже еpетическими, чего на самом деле нет, то пpотивники его pефоpм, пpидеpживаясь по сyществy одинаковых с Патpиаpхом Hиконом воззpений на обpяд, как на догмат, были yбеждены в обpатном. Когда двyпеpстие, пpинятое pyсскими от гpеков вместе с пpавославной веpой, былообъявлено за еpетический обpяд, то pевнители pyсской цеpковной обpядности, в поpядке ее охpанения, естественно, должны были yвидеть то же самое в тpоепеpстии.
Непосредственными причинами, вызвавшими старообрядческое движение можно считать:
1) богословское непонимание сути церковной реформы Патриархом Никоном и его противниками; сильная привязанность русских людей к обрядовой стороне христианской религии вплоть до усвоения церковным обрядам догматической неизменности (что объясняется недостатком просвещения).
2) неправильный метод реформ, исправления текста богослужебных книг и изменения церковных обрядов при Патриархе Никоне;
3) участие в этой реформе некоторых греческих иерархов, стремившихся поднять упавший после Флорентийской унии греческий авторитет в России, что привело не к желаемому смягчению противостояния, а к неоправданному его обострению вплоть до необоснованных анафематствований.
Исходя из пpавильного понимания pазличий междy догматом и обpядом, в соответствии с пpедначеpтанием Пpедсобоpного Пpисyтствия и Поместного Собоpа 1917-1918 гг., а также с pешением Патpиаpшего Священного Синода и епископата Рyсской Пpавославной Цеpкви от 10 (23) апpеля 1929 года, Поместный Собоp Рyсской Пpавославной Цеpкви 1971 года обоснованно yпpазднил клятвы со стаpообpядцев. Остается ожидать возвращения в лоно Матери-Церкви насколько это будет возможно большего числа отпавших некогда от нее в старообрядческий раскол 17 века.
Литература:
[1] Сильвестр, еп. Опыт Православного Догматического Богословия. К., 1892. С.2-3.
[2] Там же. С.3.
[3] Викентий Лиринский, преп. Напоминания (Трактат Перегрина о древности и всеобщности кафолической веры против непотребных новизн всех еретиков). Казань, 1904. С.42.
[4] Константин (Горянов), архиеп. Курс лекций по Догматическому богословию, рукопись. СПбПДА, 1999.
[5] Кирилл, архиепископ Александрийский. «На святой символ» // Антология Восточные отцы и учители Церкви V века. М., 2000. С.114-115.
[6] Амвросий (Погодин), архим. 1994. С.333.
[7] Преподобный Викентий Лиринский о Священном Предании Церкви. СПб., 2000. С.441.
[8] Флоровский Г.В. Избранные богословские статьи. М., 2000. С.30-31.
[9] Преподобный Викентий Лиринский о Священном Предании Церкви. СПб., 2000. С.31-32.
[10] Дворецкий И.Х. Древнегреческо-русский словарь. Т.1. М., 1958. С.54.
[11] Игнатий (Брянчанинов), свт. Понятие о ереси и расколе. СПб., 1997. С.21.
[12] Там же. С.33.
[13] Преподобный Викентий Лиринский о Священном Предании Церкви. СПб., 2000. С.232-233.
[14] Там же. С.521.
[15] Иоанн Кронштадский, прав. «О кресте Христовом». М., 2007. С.47,151.
[16] Василий, архим. Входное. Богородице-Сергиева Пустынь, 2007. С.61,63.
[17] Василий, архим. Входное. Богородице-Сергиева Пустынь, 2007. С.62-63.
[18] Лосский В.Н. Вестник Русского Западно-Европейского Патриаршего Экзархата. № 1. 1950. С.16.
[19] Там же. С.20.
[20] Там же. С.21.
[21] Лосский В.H. Предание и предания // Журнал московской патриархии, 1970, №4. С.54.
[22] Голyбинский Е. К нашей полемике со стаpообpядцами. М., 1905. С.61.
[23] Там же. С. 62.
[24] Доклад митpополита Ленингpадского и Hовгоpодского HИКОДИМА на Поместном Собоpе 31 мая 1971 года.
[25]Макаpий (Булгаков), митр. Истоpия Рyсской Цеpкви, т. XII изд. 2. С.192-193.
Хлысты (17−18 вв.)
Хлысты. (wikipedia.org)
Хлысты — это обидное название секты, которое дали ей современники, сами сектанты называли себя «людьми Божьими». Во основе учения было утверждение, что Христос «не умер духом» — он может вселяться в другие тела. Так, за время существование секты Христос «воскресал» не один раз в образах всяких самозванцев. Кроме этого, хлысты отрицали институт брака и порицали членов секты за плотские утехи.
Богослужения хлыстов назывались «радениями», они проходили ночью вдали от людских глаз. Во время молений (пение духовных песен, радений и пророчеств) они били себя прутьями и жгутами и бегали по комнате до полного исступления. Именно за это секта получила свое прозвище. Ходили слухи, что в конце 19 века к хлыстам принадлежал Григорий Распутин.
По некоторым сведениям, общины хлыстов сохранились до наших дней в нескольких отдаленных российских деревнях.
Краткий исторический обзор развития первых еретических учений об Иисусе Христе
В начале существования Церкви, когда еще не было написано Евангелие, понимание личности Христа было основано на учении Апостолов (Деян. 2:42), которое вначале передавалось в устной форме.
К концу первого века Библия была завершена и Церковь начала формировать здравое учение о Христе, исходя из истины изложенной в Священном Писании. По мере того как формировалась эта важная доктрина, начали возникать и различные еретические взгляды. Всемогущий Бог, который способен «из ничтожного извлекать драгоценное» (Иер. 15:19), посредством ложных учений побуждал Церковь к поиску истины и правильной библейской формулировке того или иного учения, и в частности учения об Иисусе Христе. Выражаясь образным языком, ереси стали побуждающим мотивом для Церкви в выработке здравого библейского учения.
Докетизм (I век).
«Докетизм от греческого глагола докео, («казаться», «представляться»). Смысл этого учения состоял в том, что Иисус только казался человеком. Бог не мог быть материальным, так как всякая материя есть зло, а Бог — совершенная чистота и святость. Считается, что эта ересь, уходящая корнями в гностицизм, восходит к Маркиону (конец I века). Докеты ставили под сомнение не только воплощение, но и воскресение Христа во плоти и искупление в Нем. Это лжеучение вероятно и имеет в виду Иоанн, говоря о духе антихриста, который «не исповедует Иисуса Христа, пришедшего во плоти» (1 Ин. 4:3). Таким образом, приверженцы докетизма отрицали человеческую природу Иисуса Христа. По их мнению, Христос, будучи Богом, на земле имел только видимое подобие человека и поэтому не скорбел, не страдал и тому подобное. В связи с этим, важно отметить, что эта ересь отрицала только человеческую природу Христа, а Его божественная природа не подвергалась сомнению. Сатана, который стоял за этой ересью, понимал, что отвергать божественность Христа, пока были живы апостолы, свидетели Его земной жизни которые утверждали, что Христос это Господь Бог (Деян. 2:35; 7:59-60; 10:36; Иаков. 1:1; 2:1; 1 Пет. 1:3; 2 Пет. 3:18; 1 Ин. 5:20), было, по крайней мере, неразумно.
Б. Евиониты (II век).
Эта ересь возникла приблизительно в начале II века. Евиониты отрицали то, что Иисус Христос был Богом, и считали Его сыном, как Марии, так и Иосифа, а Его рождение — естественным. Согласно их учению, при крещении Иисуса «Бог избрал Его для того, чтобы Он был Мессией. Сознание, что Бог избрал Его быть Мессией, проявилось в Его крещении, когда Он принял Духа Святого» (Генри Тиссен, Лекции по Систематическому Богословию, 227).
Арианство (IV век).
Арий, пресвитер из Александрии, разработал свое учение относительно того, кем является Иисус Христос. Он отрицал то, что Христос имел полноценную божественную природу и утверждал, что Иисус был рожден или даже сотворен Отцом прежде всякого другого творения, а значит, должен иметь начало. А затем Отец через Сына создал все прочее творение. Ариане считали, что Христос не равен, а подобен Отцу. Церковь не могла мириться с таким учением. В результате арианство было осуждено на Никейском соборе в 325 году.
Г. Аполлинаризм (IV век).
Аполлинарий был епископом в Лаодикии. Он учил, что Христос обладал человеческим телом, но не имел человеческого разума и человеческой души. «В то время как арианство отрицало целостность божественной природы Христа, последователи Аполлинария отрицали целостность Его человеческой природы. Они придерживались того взгляда, что человек состоит из тела, души и духа. У человеческой природы Иисуса были тело и душа, но человеческого духа (ума) у Христа не было. Ум Христа был Его вечным Логосом» (Ф. Лерой Форлайнс, Библейская Систематика, 153-154). Божественный Логос, таким образом, полностью контролировал человеческую природу. Этот ложный взгляд, умаляющий человеческую природу Иисуса Христа, был осужден Константинопольским собором в 680 году.
Д. Несторианство (V век).
Нестор, который был епископом Константинополя, учил, что если Христос имел две природы: Божественную и человеческую, то Он должен тогда иметь и две раздельные личности. Как бы два Иисуса Христа. Христос Бог и Иисус человек. Таким образом, человек Иисус и Бог-Слово (Логос) это две раздельные личности. Божественный Логос пребывал с человеком Иисусом подобно тому, как Дух Святой пребывает в верующем человеке. Это не соответствует учению Писания, и поэтому несторианство было осуждено на соборе в Ефесе в 431 году.
Е. Евтихианство (V век).
Евтихий, настоятель одного из монастырей в Константинополе, и его сторонники учили, что Иисус Христос имел единую смешанную природу. «Божественное и человеческое во Христе смешалось в одно, что составило третью природу» (Генри Тиссен, Лекции по Систематическому Богословию, 229). При этом единая природа предполагалась не вполне Божественной и не вполне человеческой. Это значит, что Иисус Христос не был ни совершенным Богом, ни полноценным человеком, как бы полубог и получеловек. Церковь осудила это лжеучение на Халкидонском соборе в 451 году.
Для того, чтобы разрешить все сложности связанные с пониманием Личности Христа, в городе Халкидон, который был расположен поблизости Константинополя, современный Стамбул, осенью 451 года был созван очередной Вселенский собор Церкви.
Владимир Дегтярев,
Основы Христианского Богословия, Запорожский библейский колледж и (DMin Диссертация) Запорожье 2007 г.
Толстовство (19 — начало 20 в.)
Толстовство. (wikipedia.org)
Толстовство — это религиозно-этическая секта, представителями которой были члены дворянской и культурной интеллигенции России конца 19 — начала 20 веков. Среди них были художник Николай Ге и философ Махатма Ганди.
В основе учения — произведения Льва Толстого «Исповедь», «В чём моя вера?», «О жизни», «Христианское учение», в которых содержатся гуманистические идеи: критика государственного насилия, православной церкви как официальной религии и общественного неравенства. Также представители толстовства ставят Евангелие выше остальных книг Библии и высоко оценивают моральные принципы христианства.
Основные элементы толстовства: пацифизм, уклонение от призыва, ненасильственное сопротивление, христианский анархизм и вегетарианство.
Ересь жидовствующих (15 век)
Жидовствующие. (wikipedia.org)
Жидовствующие (или как их иначе называли субботники) — течение, которое сформировалось под влиянием иудаизма и Ветхого завета.
Субботники так же, как и стригольники не посещали церковь и отрицали институт монашества и иконопочитания. Однако они были более радикальными: подвергали критике тексты Библии, особенно те, в которых говорилось о богочеловеческой природе Иисуса Христа и его роли спасителя. Кроме этого, они подвергли осмеянию тексты, в которых говорилось о Святой Троице и посмертном воскрешении.
Главным борцом против жидовствующих был Иосиф Волоцкий. Он издавал обличительную литературу, в которой обвинял еретиков в отравлении и искажении основ русской духовной жизни. Однако на теоретических методах борьбы он не остановился. В 1504 году по его инициативе состоялся церковный собор, на котором он приговорил к сожжению четырех еретиков.
Еретические движения в Западной Европе и на Руси
Ереси—это учения, вступавшие в противоречие с господствующим вероучением. Как правило, в средние века они не выходили за рамки религиозного мировоззрения. Ереси, крестьянско-плебейские или бюргерские, городские, были проникнуты духом антиклерикализма, направленного против церкви как феодального учреждения. Они нередко содержали пантеистические идеи, позволявшие провозгласить возможность слияния человека с Богом независимо от церкви и даже возможность становления человека Богом. Пантеизм по-особому трактует понятие Бога: по существу, он исключает его участие в творении мира и в делах человека. В противоположность теистическому истолкованию Бога как личности, промыслителя, трансцендентного по отношению к миру, сотворенному им из ничего, пантеизм учил о единстве мира и Бога: в так называемом мистическом пантеизме мир растворялся в Боге, в натуралистическом же, еще дальше отходящем от теизма, — Бог растворялся в мире, представляя собою душу мира или же отождествляясь с миром, с природой. Пантеистические учения заключали в себе идею бесконечности Вселенной, самостоятельности природы и человека, совечности Бога и мира.
Мистико-пантеистические идеи использовались нередко еретиками для обоснования реальных притязаний масс на свободу от церкви — в русле этих притязаний проповедовались мысли о ненужности церкви и церковных обрядов. В конце XII — начале XIII в. в Европе появилась секта амальрикан, руководимых преподавателями Парижского университета. Их идеолог, преподаватель философии и теологии Амальрик (Амори) Бенский (ум. 1206), утверждал, что все в мире едино, ибо все — Бог; творец и тварь — одно и то же. Амальрикане не признавали авторитета церкви и духовенства, отвергали папу-«антихриста», католические обряды, аскетизм; они понимали под адом невежество, а под раем — обладание их учением. Церковь публично сожгла руководителей ереси (1210).
В начале XIII в. философ-пантеист Давид Динантский радикально расходился с теистической доктриной. «Мир есть сам бог… — писал [260] Давид, — материя мира есть сам бог», «существует только одна субстанция не только всех тел, но также и всех душ, и она есть не что иное, как сам бог» (Антология мировой философии. Т. 1. Ч. 2. С. 811-812). Пантеистические взгляды были тесно связаны идеей достоинства человека, приходили в противоречие христианским учением об изначальной греховности человеческого рода. Сторонники ереси бегардов и бегинок, возникшей в XIII в. распространившейся в Германии в XIV в. среди части сельского населения и плебейских слоев города, полагали, что человек может этом мире достичь высокой степени совершенства — такой, что не будет нужды ни в молитве, ни в посте, и можно будет превзойти даже заслуги Христа.
Антиклерикализм был существенной чертой еретических движений и учений на Руси, отражавших настроения крестьян, посадских людей, части рядового духовенства. В первые века после принятия христианства на Руси антицерковные движения выступали в форме защиты дохристианских верований. Во главе восстаний на Руси (в Суздале в 1024 г., в Киеве в 1068 г.), целью которых был захват имущества богатых, стояли волхвы. Первая влиятельная ересь на Руси стригольничество, основателем которого был псковский диакон Карп. Ересь вскоре распространилась и в Новгороде, и это не случайно: Псков и Новгород — города с развитым ремеслом и торговлей, с атмосферой вольности и свободы. В 1375 г. ересь была разгромлена, ее руководители казнены. Стригольники отвергали церковную иерархию, выявляли пороки церкви, отказывались от обрядов, связянных со смертью, выступали за непосредственную связь с Богом, а потому отвергали храмы, молясь под небом и совершая обряд исповеди земле. Некоторые из них сомневались в воскресении мертвых. Ссылаясь на апостола Павла, еретики доказывали, что учить вере может и простой человек, обладающий «чистым житьем».
В конце XV в. появилась новгородско-московская ересь «жидовствующих» — антитринитариев, опиравшихся на Ветхий Завет для доказательства единственности Бога, не имеющего никакого сына, Христос для них — простой человек, распятый на кресте и истлевший в могиле. Еретики выступали против поклонения иконам, против таинств, отвергали Евангелие, апостолов, отцов церкви. Ересь распространилась и среди московского духовенства. Еретики занимались астрологией, математикой, логикой, изучали «Шестокрыл» — астрономические таблицы XIV в., доказывали, что назначенный богословами в 1492 г. конец мира не состоится. В их сочинении «Написание о грамоте» доказывалось, что Бог наделил человека «самовластием ума» и человечество спасется знанием. По указанию архиепископа Геннадия (ум. 1505) еретики были сожжены.
В 1553 г. церковь осудила за ересь боярского сына Матвея Башкина. Мучимый страданиями подневольных русских людей, Матвей «изодрал кабальные бумаги» на своих «рабов», предоставив им свободу. При этом он ссылался на евангельское «возлюби [261]ближнего». Матвей тоже доказывал, что Христос — простой человек, но при этом опирался на Новый Завет. Он отвергал авторитет отцов церкви и вселенских соборов, храмы и иконы, евхаристию и покаяние, недоумевал по поводу несоответствия учения и практики церкви, считал жития святых «баснословиями».
Особенно большое влияние на развитие свободомыслия в Древней Руси оказала ересь Феодосия Косого — холопа, одного из слуг Ивана Грозного (1530— 1584). Он был осужден на соборе 1554 г. и бежал в Литву. Феодосий провозгласил «Новое учение», имевшее открытую антифеодальную направленность: оно выступало против господства человека над человеком. Будучи антитринитарием, Феодосий признавал одного Бога, для которого «сынами божьими» являются «внутренние» люди, а те, кто покорен господам, — это «рабы». Еретик призывал не повиноваться «властям и попам». Антиклерикализм Феодосия вел к сомнениям в истинах христианства. Феодосий считал, что бытие не сотворено, самобытийный мир состоит из четырех стихий. Самобытиен и человек, и его разум. Поэтому никто, кроме самого человека, не спасет его, он собственный спаситель и искупитель.
Стригольники (14 век)
Стригольники — это первое массовое еретическое движение в России. Первое упоминание о них нашли в житии архиепископа Новгородского Моисея, который боролся против язычества.
Стригольники. Источник: pinterest.com
Если верить источникам, то стригольники отрицали многие православные традиции. Считая церковное сословие излишним, они не ходили в храм, у них не было епископов и священников, полностью отсутствовало поклонение иконам. Главным своим идеалом считали иерея-бессеребреника, который должен был отличаться бескорыстием.
За свою веру в 1377 году они были преданы анафеме и впоследствии утоплены в реке Волхов по приказу местных властей.
