В современном обществе слово «кризис» стало настолько расхожим, что во многом потеряло свой смысл. Ученые и публицисты рассуждают о кризисе цивилизации, о нем пишутся статьи и монографии. Обсуждая эту проблему уже достаточно долгое время, мы постепенно привыкли считать, что живем в состоянии кризиса.
Кризис этот проявляется во многих сферах, негативные процессы очевидны, о них много говорится: это и почти полная потеря нравственной ориентации, особенно у молодого поколения, это различные социальные недуги, которые стали почти обыденным явлением — резкое увеличение числа людей, страдающих алкоголизмом и наркоманией, количества самоубийств. Несмотря на все усилия правоохранительных структур, медицины, общественных, религиозных организаций, болезни общества стремительно распространяются и усиливаются во всем мире.
Все это свидетельствует о том, что кризис цивилизации действительно имеет место. Какой цивилизации? Полагаю, той, что складывалась на протяжении последнего столетия: ее принято называть «постхристианской». В самом этом слове кроется глубокая неправда, потому что «постхристианская» — это как бы цивилизация, которая наступила «после христианства»: то есть предполагается, что христианство благополучно отжило свой век и наступила некая иная эпоха.
Это не так. Христианство, Церковь так же, как и Сам Христос — вчера и сегодня и во веки те же (см. Евр 13:8). Сегодня, как и много веков назад, люди приходят в храмы, встречают Живого Бога, встают на путь спасения. Но та часть человечества, которая не просто забыла христианство, а сознательно отреклась от Христа, — она сделала все, чтобы доказать себе и миру, что исповедание христианства не имеет ничего общего с сегодняшним днем. Вот эта-то цивилизация, антихристианская по сути, бросает вызов не столько религии, сколько самой себе, сознательно попирая основные принципы отношений человека и Бога, что и является на самом деле причиной глубочайшего кризиса.
Дело в том, что человек как биологический, социальный объект, пользуясь технической терминологией, «не предполагает существования в таком режиме»: человек не может жить без Бога! Слова Тертуллиана о том, что человеческая душа по природе своей христианка, очень точны. И если человечество в основной своей массе отрекается от Бога, начинает сопротивляться Ему, тем более бросает вызов своему Творцу — такая цивилизация обречена.
Даже если оставить в стороне религиозную составляющую проблемы, — цивилизация, которая провозгласила гедонизм, культ наслаждения конечной целью человеческой жизни, также не может существовать длительное время, потому что она просто нежизнеспособна.
История преподает нам несколько подобных уроков; в их числе и распад великой Империи: греко-римская цивилизация пала именно потому, что поклонилась идолу гедонизма. Из общества, порабощенного культом наслаждения, уходят героизм, самопожертвование, чувство ответственности — все то, что представляется ему «лишним», неразумным, идеальным.
Необходимо вспомнить и базаровский «лопух на могиле»: из него произрастает пренебрежительное отношение к христианству в современной России; корни его — в грубом позитивизме второй половины XIX века. Наши современники только подхватили и развили до крайности мысли достаточно наивные, глупые и нахальные, которые казались «великим взлетом» человеческой мысли полтора столетия назад.
Мне очень понравились слова диакона Андрея Кураева (а это автор, любящий парадоксальные высказывания) о том, что атеизм — это тупиковая ветвь эволюции; ведь атеизм — также одна из характернейших черт цивилизации, о которой мы говорим: атеистической, антихристианской, гедонистической. И мы действительно живем в период ее кризиса.
***
Как это отражается на Православии? Меняется ли оно во времени? И да, и нет.
С точки зрения истории Церкви, конечно, изменения происходили и происходят. Так, на каждом Вселенском Соборе вырабатывались догматические определения, раскрывалась та или иная сторона Откровения, которая до этого, может быть, оставалась в тени. Меняется во времени церковная практика, формы церковного искусства. С таких позиций можно говорить о Православии XXI века, так же, к примеру, как о Православии времен Римской империи, или Византии, или Древней Руси — каждый временной период отличается своими особенностями. И внешние особенности нашего бытия, язык проповеди, проблемы духовной жизни, конечно, связаны с тем образом жизни, который ведет человек.
С другой стороны, Православие неизменно, поскольку является Откровением Бога о Самом Себе. Оно неизменно, как неизменен Сам Бог. Не меняется Его отношение к человеку, то, чего Он ожидает от самого совершенного, излюбленного Своего творения.
Поэтому можно сказать, что в Церкви есть временное и вечное. Вообще христианин — это человек, который сознает себя предстоящим пред лицом Божиим, пред лицом вечности. Именно эту — вечную — сторону жизни Церкви секуляризованный мир не может понять и принять, упрекая Церковь в консерватизме и архаичности.
Сами эти понятия неравнозначны. Церковь действительно консервативна в первом значении этого слова (консервативный — отстаивающий неизменность), без каких-либо негативных оттенков. Подлинный консерватизм верующего православного человека проявляется в верности Христу, в осознанном и постоянном следовании евангельским заповедям.
Расцерковленный мир вкладывает в понятие «консерватизм» другое значение: «то, что тянет назад, в безвозвратно ушедшее прошлое». Нетрудно заметить, что в «системе координат» общества, обожествляющего прогресс в сфере технических достижений человеческого разума, вообще не находится места «вечным ценностям». Ему кажутся «несвоевременными» любые напоминания о том, что основой существования для человека являются чувства любви и верности, а не господствующий ныне лозунг «Бери от жизни все!». Отрицание чего бы то ни было вечного в принципе — а Церковь и призвана неустанно напоминать людям о вечности — порождает в секулярном мире резкое чувство неприятия по отношению к ней.
Архаизм — понятие другого ряда, это «внутренняя» опасность Церкви, она возникает там, где проявляется слепое следование внешним традициям, пристрастие к архаике в церковной жизни.
Есть такой пример, который Господь попустил для нашего вразумления — старообрядчество. Там есть и сарафаны, и кафтаны, и платки вроспуск. Там есть строго каноническая иконопись, там есть благолепное духовное пение без всяких там итальянских партесов… В общем, есть много добрых и хороших вещей, но нет Церкви. Особенно явно это у беспоповцев, которые отказались от совершения Божественной литургии, обычаями заменили Таинства. Вот логическое завершение пути следования требованиям архаики, пример того, что внешние традиции, вообще нечто внешнее действительно может заслонить собой Христа, скрыть истину.
Традиции — всего лишь сосуд, который должен сохранять в себе живительную влагу, ради этого он изготовлен. Но если это очень красивый, драгоценный сосуд, есть великий соблазн озаботиться тем, чтобы влага «не мешала», не портила изделие — вылить его содержимое, а сам сосуд аккуратненько вытереть, поставить на почетное место и охранять. Но сохраняет ли свое значение пустая оболочка?
«Что всего дороже для вас в христианстве?» — центральный вопрос работы философа В.С. Соловьева «Три разговора». «Краткая повесть об антихристе» содержит гениальное прозрение — ситуационную модель, которая указывает на некие болевые точки христианского сознания. Те, для кого важнее всего «старые символы, старые песни и молитвы, иконы и чин богослужения», поддаются обману, выбирая «Всемирный музей христианской археологии» вместо живой Церкви, Тела Христова. Думаю, каждому человеку необходимо познакомиться с этим произведением, чтобы подходить к вопросу соотношения внешнего и сущностного здраво, трезво, «с рассуждением»; не пытаться сводить Православие к этнографическому набору обрядов и традиций, а тем более ограничений и запретов.
Арсеньев Н.С. О современном положении христианства. Журнал «Путь» №7
Автор:Арсеньев Николай Сергеевич
Нашу эпоху Н. А. Бердяев назвал назревающим «новым средневековьем». Я думаю, что еще правильнее было бы указать, что веяния первохристианства опять проносятся по миpy. Религиозное обновление начинается понемногу, мало заметным образом, в разных концах миpa. Всегда, не прерываясь, текли струи благодатной жизни, но многие пошли к ним теперь, которые их раньше чуждались. Опять упало зерно горчичное Евангелия в почву, взрыхленную войной и страшными мировыми потрясениями, и оно произрастает пока еще мало заметно, но уже действенным образом.
Все больше распространяется атмосфера религиозного напряжения — не экзальтации, а чувства близости Господа, не эсхатологической близости Господа грядущего во втором пришествии, (ибо, что можем мы знать о том?), а близости Господа, шествующего путем истории. «Посмотрите на нивы, как они побелели и поспели к жатве», говорил Господь Своим ученикам. Если и мы внимательно присмотримся, то увидим, что за декорациями политической авансцены назревает и готовится жатва Господня.
Те, кто пережили религиозные события в Советской Poccии, знают, что там во многих уже созревает, может быть, уже созрела эта жатва. Там опять раскрылось христианство, как победная сила, с такой яркостью, с какой оно, может быть, не раскрывалось со времен древней апостольской Церкви. Много отступников, много павших, много человечески недостойного, но среди этого раскрылась сила Божия, поддерживающая остающихся верными. Ощутилось, что Царство не от миpa сего сильнее Царства от миpa сего; что «безумие Христа ради», что «юродство проповеди» есть сила, захватывающая сердца; что слова: «Вот Я с вами во вся дни до скончания века» не слова только, а обетование, правда которого особенно ощутилась в муках гонения. «Нас угнетают, но мы степенны; мы в отчаянных обстоятельствах, но не отчаиваемся; мы гонимы, но не оставляем; низлагаемы, но не погибаем. Всегда носим в теле мертвость Господа Иисуса, чтобы и жизнь Иисусова открылась в мертвенной плоти нашей». Эти парадоксальные слова, свидетельствующие о новой, о другой плоскости духовного бытия, написанные Павлом в послании к коринфянам 1870 лет тому назад, оказались правдой, жизненной правдой и теперь. Важно это осознать, важно понять, что христианство явилось во всеоружии опять, как победная сила, чтобы ощутить всю значительность нашего времени. Все слова апостола: «се ныне время благоприятнoe, се ныне день спасения», «Итак облечемся в орудие света», «День приблизился» — касались всех уверовавших всегда и повсюду ибо всегда он близко, при дверях:«Се стою у дверей сердца и стучу». Но есть времена, когда особенно явственно верующие могут слышать голос Божий, когда особенно настойчиво звучат слова апостола: «Облекитесь во всеоружие света».
Христианство не стыдится и теперь юродства проповеди: «ибо когда мир своею мудростью не познал Бога в премудрости Божией, то благоугодно было Богу юродством проповеди спасти верующих». Как для афинских философов на холме Ареопага, так и теперь главным камнем преткновения для мудрецов миpa сего является проповедь о воскресшем Христе, т. е. о Победителе над безжизненно-бездушными иконами миpa. Но в этом как раз и главная сила, в этом вся суть христианства, вся суть христианской проповеди: «ибо жизнь открылась, и мы видели, и свидетельствуем и возвещаем вам cию Вечную Жизнь, которая была у Отца и открылась
99
нам». «Если Христос не воскрес, то проповедь наша тщетна, тщетна и вера наша… Но Христос воскрес, Первенец из умерших». В этом ведь и вся душа Православия.
Сокровище Вечной Жизни открылось миру. Но слишком часто мы забываем о нем и теперь человечество опять, как будто, приводится к нему. Правда, жизненная, реальная, победная правда Христова Воскресения с особой силой раскрылась нам среди мук и гонений советского строя. И для западного христианства все больше опять в центре жизни веры становится воскресший Христос. Поэтому их так тянет к духу Православия, полного радости о Воскресшем — тех многих глубоко верующих католиков и протестантов, не покидающих своей Церкви, но с радостью усматривающих, что с нами и с первохристианством все больше объединяются они в центральном и главном, в общем нашем наследии и сокровище, в радости о Воскресшем Господе. Так, один благочестивый католический монах (немецкий бенедиктинец) в письме к пишущему эти строки с восхищением приводит следующее место, случайно встретившееся ему в одном древнем житии: «Наступил день, исполнение времен, и венец года, праздников праздник, начало всеобщего воскресения (initium universalis resurrectionis), воскресение Христа Бога нашего, которому победную песнь поют небеса и земля («cui triumphalem hymnum canunt coeli et terra» vita S. Eutichii, Acta Sanctorum, VI April, t., I. 567).
В Журнале «Una Sancta» пастор Glinz (из Сев. Швейцарии) не устает подчеркивать центральность воскресения. Две замечательные святые личности в протестантизме недавнего времени, к посмертному голосу которых все больше стали прислушиваться многие верующие круги современного протестантизма, Blumhardt-ы, отец (1805-1880) и сын (1842-1919), ставят именно воскресшего Христа, чисто в духе апостольской проповеди, во главу угла. Blumhardt отец томится по «излучениям славы и благодати Иисуса Христа Воскресшего» (Ausstrahlungen der Herrlichkeit und Freundlichkeit Jesu Christi des Auferstandenen).*) Вся атмосфера, в которой он жил и умер, — пишет его биограф, — была атмосфера воскресения. *) Blumhardt сын все снова и снова говорит в своих проповедях об этом основном и важнейшем — о воскресении Господа. «Что есть центр, что есть основоположное в Царствии Божием, средоточие всего?» — спрашивает он и отвечает: «Воскресение! Откровение Божие в воскресении из мертвых». Что может в мире его смущать и угнетать, когда он знает, что Иисус есть Живый, Воскресший из мертвых? «Ни искушения, ни скорби, ни болезни не могут устрашить нас: Иисус жив и воскрес из мертвых». Только силе, открывшейся в воскресении, только Воскресшему принадлежат владычество над миром.**)
Христианский индусский мистик Сундар Синг, произведший большое впечатление особенно на многие протестантские круги Западного миpa, центром своей миссионерской проповеди сделал благовестие о Живом и Воскресшем Победителе смерти».***)
Католичество, которое переживает сейчас, особенно в Германии, период самоуглубления и нового цветения духовного ****)
________________________
*) ПриведеновкнигеЕ. Jackh-a Blumhardt Vater and Sohn, Berlin 1925, Furche-Verlag cтp. 41.
*) ПриведеноуЕ. Thurneysen-a, Christoph Blumhardt, Munchen Kaiser. 1926, стр. 39.
О Blumhardt-ахсм. ещеслед. книги: Frieder Zundel Johann Christoph Blumhardt (отец) ein Lebensbild, L. Ragas, Der Kampf um das Reich Gottes in Blumhardt Vater und Sohn und weiter, Rotapfel-Verlag, Munchen, 1922, далееследуетизданиепроповедей Blumhardt-a -сына: «Predigten und Andachten von Christoph Blumhardt aus den vershiedenen Abshnitten seines Lebens, hrg. von Lejeune, 1926, Rotapfel-Verlag, Munchen.
**) E. Jakh стр. 84.
***) ОСундарСингесм. след. книги F. Неiler-a «Sadhu Sundar Singh. Ein Apostel des Ostens und Westens» 4-оеизд. (1-оеизд. 1924-гог.), Reinhardt, Munchen: «Apostel oder Betruger? Dokumente zum Sadhu — Streit», 1925; «Christuszeuge odеr Hysteriker? Neue Dokumente zum Sadhustreit» (толькочтовышло).
****) Срв., напр., сборн.«Die Ruckkehr aus dem Exil. Dokumente zur Beurteilung des deutschen Katholizismus der Cegenwart, Vg. von Karl Hoeber, Dusseldorf.
100
в лице многих своих лучших представителей стремятся вернуться к психологии и миросозерцанию древней Церкви. В противовес схоластическим формулам, стройно слагающимся в логически разработанную систему (хотя и не отрицая формул), подчеркивают эти его представители то основное и коренное, чем были мистически захвачены души в проповеди раннего христианства и что доныне является основой миросозерцания Церкви. Это их особенно сближает с духом Православия. Из этого основного, из воплощения и воскресения Господа, уясняется взору и освещение жизни земной, и благодатная жизнь Церкви, и сила таинств, и преображение твари в Господе воскресшем.*)
Эти веяния, — чаяния преображения твари, вера в освящение телесности через Господа, приявшего тело, захватывает все больше широкие круги протестантизма. Бог не беднее миpa, а богаче; в Нем ничего не погибает, даже и материальное, ибо «вся тварь с надеждою ожидает откровения Славы сынов Божиих» и в этом — смысл воскресения Господа во плоти — такие слова, еще в протестантизме, как «либеральных богословов», так и догматиков (даже верующих) старой школы с их однобокой «Verinnerlichung» — субъективизацией религии, — не являются, однако, уже и в протестантизме гласом вопиющего в пустыне.
Пишущий эти строки не раз выступал перед протестантской и католической аудиторией в Германии с попыткой представить (без всякой полемики) дух Православия, который является продолжением духа первохристианства, духа древней Церкви, и встречал сочувствие не только у католиков, которые слышали в этом изложении глубоко родственные им тона, но и у протестантов, даже среди пасторов, и особенно среди молодежи, напр., студентов богословия. «DieLeiblichkeitistdasEndederWegeGottes», слова старого протестантского мистика Octinger-a (18-гo в.), не звучат для нынешнего времени уже дико.*) Религиозно мыслящие начинают ценить и тело и материю с точки зрения религиозной, с точки зрения христианского реализма. (А христианским реализмом как раз можно назвать и миросозерцание первохристианства и миpoсозерцание Православной Церкви). Ибо Господь воплотился — значит тело и материя в Нем освящены, и они примут участие в вечной жизни — в этом и смысл воскресения. Когда пришлось православному докладчику на философском съезде в Дармштадте, в сентябре 1924 года, говорить о силе Вечной Жизни, выразившейся в воскресении Христа плотию из мертвых, то корреспондентка газеты «Tag», написавшая туда отчет об этом съезде, изумлялась, как мог образованный человек так наивно и непосредственно говорит о воскресении во плоти. В книге Barth-a о воскресении («Die Auferstehung von den Toten», 1924, комментарии к 15-ой главе 1-го Послания к коринфянам) о воскресении говорится так осторожно и туманно, что впечатление, что это не факт, а лишь идея.**)
Но мы уже видели — не все так настроены в протестантизме. Христианский плоти реализм дышит и живет на каждой странице журнала «Una Sancta» — органа
__________________
1926 L. Schwann; Hermelink, Katholizismus und Protestantismus der Gegenwart, 3-e изд. 1925, статьюН. Getzeng «Der deutsche Katholizismus nach den Kriege». (в «Una Sancta», 1926, Heft III, стр. 277 cл.).
*) Срв. особеннокниги Ildenfons-a Herwegen-a (аббатмонастыря Maria Laach) и Romano Guardini.
*) Их цитирует, как великую христианскую истину, и Jackh в своей книге о Блумхардтах и Ed. Thurneysen — одна из самых руководящих личностей в современном протестантизме — в своей книжке о Блумхардте сыне. Следует вообще отметить повышенный интерес и к Oetinger-y и к католику Баадеру и близким к ним по духу, выражающейся в переиздании их творений, в составлении хрестоматии из них. Так, в серии «Dom», изданы были избранные сочинения Баадера, теперь начато переиздание полного собрания его сочинений. У меня под руками сейчас хрестоматия из произведений F. Chr. Oetinger-a озаглавленная: «Die heilige philosophie», Munchcn 1923, Kaiser.
**) «Die Auferstehung Christi wird zu einer unbestimmten futurisch eschatalo-gischen Grosse welche nur dialectisch erfassbar ist», так характеризует эту точку зрения Барта Friedrich Heiler (Fr. Heiler. EvangelischesHochkirchentum» в «UnaSancta» 1926, Heft 1 стр. 50.)
101
идей вселенского христианства, зародившегося, однако, в благочестивых евангелических кругах, стремящихся к полноте церковного миросозерцания и церковной жизни. Уже Блумхардты, отец и сын, не уставали повторять об освящении всего человечества, душою и телом, во всех обстоятельствах его жизни: «Господь хочет нашу душу, не только наш дух и не только наши мысли, — Он хочет все земное наше существо, как оно выражается в нашем дыхании, нашей еде и питье, и во всех телесных вещах», говорит Блумхардт — сын.*) Ибо «во Христе человеческое просветляется», пишет Блумхардт-отец.**) Здесь была связь с традицией Oetinger-a и других протестантских мистиков его школы.
Мало того, движение молодежи — Jugendbewegung — состоящее в Германии из самых различных струй и течений, в основе своей есть стремление вернуться к более широкой, более богатой внутренно, более содержательной, более кипучей и вдохновенной жизни, в противовес мещанству духовному. Эта Jugendbewegung захватывает, как религиозные, так и официально внешние, как будто, далекие от религии круги. Но в одном есть общая черта: идеализм, порыв, пафос возвращения к природе (известный Руссоизм), реабилитация природы. Где она осмысляется и просветляется религиозно — в протестантской или католической среде — получается благодарная почва для развития христианского реализма, для приятия веры в преображение и реабилитацию твари через воплощенного и воскресшего Сына Божия. Руководителем и представителем идеологии католической части этого молодого движения в Германии — der «Quickbornjugend» (названного так по месту их годовых собраний) — явился глубоко верующий и горящий духовно человек, профессор католического богословия Romano Guardini, сам человек молодой души и радостного внутреннего подъема, который в мистической жизни Церкви видит начало к преображению твари, продолжение спасительного и освятительного дела Христова. Все больше католики в этом усматривают суть и центр миросозерцания Церкви; тем самым близки по духу они нам, ибо преображение твари через силу воплотившегося и воскресшего Господа есть содержание христианской проповеди, есть содержание Православия.
Впрочем и для католиков это не новая истина; значительно лишь то, что сейчас она опять в сознании многих заняла, как ей и подобает, центральное, основоположное место, как суть христианского благовестия.
Это благовестие захватило — я сказал уже — и многие протестантские круги религиозно настроенной молодежи Германии. Отсюда, напр., то увлечение поэзией старого романтика Eichendorff-a, ее религиозным просветлением природы в некоторых студенческих и ученических кругах Германии (вновь возникшая во многих университетах студенческая организация («Gild Skuld»*) находится под сильным влиянием религиозной романтики Eichendorff-a.)
Идеи религиозного просветления миpa и жизни — в том числе и окружающей Природы — развиваются напр., и в журнале «Der Weisse Ritter», одном из органов движения молодежи. Мощное движение молодежи, религиозно обоснованное, характерно, не только для Германии, но и для других стран — напр. для Франции, отчасти для Польши, но в Германии оно нередко, так сказать, метафизично — более стремится к целостному, всеобъемлющему миросозерцанию.
В этом движении молодежи в Германии много, конечно, также и весьма дикого, странного, даже уродливого и безобразно-карикатурного. Но — мы видели — и оно, приведенное в границы, может явиться почвой для христианского отношения к миpy и жизни.
Глубоко укорененным в христианстве, более того — основоположным, решающим для христианства, является религиозный опыт, религиозное познание с новой силой пробуждающееся в сердцах и захватывающее и протестантский мир. Мирнеавтономен, инетолькочужд
______________________
*) «Еr will unsere Seele, nicht nur unseren Geist, auch nicht blos unsere Gedanken, er will das tiefste irdische Wesen, wie wir es haben in unserem Atmen, in unserem Essen und Trinken, in all den leiblichen Dingen»… приведеноуЕ. Jackh, Blumhardt, Vater und Sohn, und ihre Botschaft, 1925, стр. 216.
**) Приведено там же, стр. 64.
*) «Союз (или Братство) Будущего» Skuld — Норма Будущего по Эдде.
102
Богу: он должен быть освящен, как и вся жизнь наша — частная и общественная — хотя мы и грешники, должны стремиться к освящению (в противоположность столь распространенному в лютеранстве, особенно немецком, и сейчас со стороны нетерпимо настроенных лютеран усиленно подчеркиваемому взгляду, что религия с общественной жизнью ничего общего не должна иметь, что общественная жизнь — в частности национальная жизнь в своих национальных задачах — вполне автономна.*) Нет, и моя жизнь, и жизнь семьи, и ежедневный наш быт, и жизнь моего народа и всякого народа вообще и цель, к которой мой народ и всякий другой народ стремится, и всякая тварь, и весь мир в своем конечном развитии должны быть освящены. Кто же освящает нас? Освящающий нас есть Дух Божий, данный нам, если мы верны Призвавшему нас. Но данный не каждому, взятому в отдельности, а данный общению всех в любви, — общению Тела Христова. Дух Святый, живущий в великом организме Тела Христова, становится опять живейшей реальностью — или как предмет искания, или как предмет опыта — для многих, забывавших о Нем, забывавших о силе Его, действующей в Церкви. Blumhandt-ы — и отец и сын — явились в немецком протестантизме 19-го века горящими провозвестниками Св. Духа. Blumhardt — отец возобновил, между прочим, в своей личной практике древнехристианскую практику молитвенного возложения рук, исчезнувшую в протестантизме.
Особенно теперь, после войны, когда пробудились с большой силой религиозные запросы и вместе с тем открылось, куда крайний индивидуализм завел протестантство (особенно же лютеранство), раскрываются глаза у многих и многих в протестантском миpe на значительность соборного начала: Дух Божий веет среди братьев, объединенных во Христе любовью. «Открытие заново послания к Ефесянам»— так называет Hans Ehrenberg**) это раскрытие глаз на учение апостола Павла о Церкви или вернее на мистический опыт Церкви, который стал было протестантизму совершенно чужд и непонятен.*) А теперь подлинная жажда Церкви, жажда церковности пробудилась в протестантском мире (и не только в протестантстве, а и во многих, что числились и жили в Церкви, но недостаточно знали ее). Пастор Glinz так характеризует эту жажду Церкви: «Das Wiederwachen der Kirche in den Seelen und die damit zusammen hängende Wendung beträchtlicher Teile der heutigen Christencheit zur Kirche» — «пробуждение Церкви в душах и в связи с тем обращение значительных частей нынешнего христианского миpa «назад» или вернее вперед — к познанию Церкви».**) Так, напр., с 24 по 28 мая 1926 г. происходил в Марбурге третий съезд «Союза евангелических преподавательниц Закона Божия» («Verband evangelischer Religions lehrerinnen») Три публичных доклада были посвящены одной основной теме: «Kirche zu suchen und sich verpflichtet zu fühlen, an ihrem Ban mitzuarbeiten» («Искать Церковь, и чувствовать свом долгом участие в ее строительстве»), и это наложило печать искания Церкви на весь съезд.***) А в органе этого союза, который одновременно является органом ряда других положительно-христианских педагогических союзов немецкого протестантизма, в журнале «Schule und Evangelium» читаем следующие значительные слова: «В наше время, особенно в христиански окрашенном движении молодежи живет глубокое томление по Церкви («lebt eine tiefe Sensucht nach Kirche»). По этому томлению становится нам ясным, в какой сильной степени мы утратили Церковь, и как мало знает наш евангелический христианский мир, что такое есть Церковь, и как
______________________
*) Характерна, напр., книга: Gerh. Ritter. Luther. Gestalt und Symbol, Munchen 1925, где эта точка зрения разбивается с большой энергией.
**) Статья в Журнале «Christliche Welt» 1925 г.
*) «DieKircheistfurunsProtestantenetwasNebensachliches», говорил, напр., не так еще давно Фридриху Heiler-yодин из руководящих либеральных богословов современного протестантства (приведено Heiler-ом в его статье в «EvangelischesHochkirchentum «UnaSancta», 1926. Heft I стр. 39).
**) Gost. Ad. Glinz. «Vom Wiederwachen der oekumenischen Kirche», в «Una Sancta» 1926, Heft I, стр. 32.
***) См. отчет об этом съезде в «UnaSancta» 1926, HeftIII, стр. 344.
103
мало руководится все наше мышление церковной точкой зрения.»*)
Не только жажда Церкви, но часто и определенное искание Церкви. Поэтому большое впечатление производит на многих протестантов Хомяков, когда они знакомятся с ним. Так в Берлине, в феврале 1926, года в серии из пяти лекций, устроенной протестантским «Ausschuss für innere Mission», была лекция о Хомякове, прочтенная русским докладчиком). Поэтому мог возникнуть «Hochkirchlich — Oekumenisher Bund» и орган его журнал «Una Sancta». Поэтому Heilеr (бывший католик, теперь протестант) мог написать: «В конце концов это одна идея, которая захватила теперь весь христианский мир, или вернее: не идея только, а божественная реальность, реальность Единой Церкви Христовой, которая есть Его создание, Его Тело, которая есть Он Сам». Но «нельзя на сей земле уметь общение с «Церковью невидимой» («Ecclesia invisibilis»), если «Церкви видимой» («ecclesia visibilis») сознательно поворачивать спину: ибо к тайне мистического тела Христова относится и то, что оно воспринимает осязательную форму… Современное протестантское учение о невидимости Церкви есть рационалистическая отвлеченность, еще rationalistische Verdünnung, которая упраздняет идею Церкви первого христианства. «Видимость Церкви обусловлена воплощением Сына Божия». Посему «нельзя быть христианином, не имея Церкви, и кто действительно имеет Церковь, тот имеет и Христа». И при том «полнотой истины никогда не обладает отдельный апостол, учитель, и святой или реформатор — ею обладает только вся Церковь, которая по словам ап. Павла и есть Полнота — Наполняющего все во всем». (Ефес. 1, 23).**)
Heiler в данном случае показателен: он, как человек с необычайно чуткой религиозной душой, угадывает, куда тянется душа современного религиозного ищущего человека: не к индивидуальному только блаженству в Боге, а к общению любви в Боге, к объединению с братьями в Боге, к организму Тела Христова.
Германский религиозный мир переживает глубоко эту потребность и старается теоретически ее осознать, обосновать, сделать ее неотъемлемой частью своего религиозного сознания. Определенно уже всходят в Германии — говорю, конечно, о протестантской среде — семена этой проповеди церковности. Молодежь, богословски заинтересованная, тянется в университетах, с одной стороны, к крайнему индивидуализму и к отрыву Бога от миpa в учении Barth-a, с другой стороны — именно к церковности, к идее общения во Христе. Отсюда симпатия к нашей Церкви, сочувствие ее страданиям, возмущение против гонений на нее, преклонение перед ее внутренней красотой, перед ее духом общения и свободы. Я, напр., получил письмо такого рода от одного, только что окончившего курс, молодого протестантского философа и богослова из Марбурга и другое, еще более трогательное, на ту же тему от одного пожилого уже судьи из Вюртсмберга. Предполагается даже создание православной общины западного обряда с немецким языком в Берлине. Пробудилось в протестантской Германии движение аналогичное Oxford Movement в английской Церкви и приближающееся все более по духу к Православию. И вместе с сознанием необходимости Церкви, вместе с пониманием пафоса, красоты, более того — душу покоряющей силы общения в организме тела Христова, пробуждается в протестантской и англиканской среде с особой силой мечта об объединении и сближении всех Церквей. Эта мечта живет и действенна отнюдь не в меньшей степени и в католическом миpe, что вполне понятно, но там она слишком часто окрашивалась в централистическую окраску — в стремление не только придти к единству исповедания, но и подчинить другие Церкви Риму.
Особенно много шагов в сторону сближения Церквей сделано именно за последнее время. И здесь, в этом деле любви, подвизались и подвизаются различные христианские церковные общества, различные деятели церковные, исполненные духа истинно христианского порыва. Покойный кардинал Мерсье, архиепископ Упсальский Натан Саберлом,*) руково-
______________________
*) Приведено в «Una Sancta» 1926, Heft III, стр. 345.
**) Friedriсh Heiler «Evangelisches Hochkirchentum», в «Una Sancta» 1926, Heft I стр. 40-45, 48.
*) См. сборник его статей по вопросу об единении Церквей, вышедший в немецком переводе под заглавием: «EinigungderChristenbeit», 1926.
104
дители старокатолического движения, только что скончавшийся престарелый епископ Herzog и еп. Kury (швейцарцы) и apxиепископ Кентерберийский и многие из епископов, клира и мирян английской и американской епископальных церквей, особенно Bishop Gore и Bishop Darlington в Америке, кальвинистский пастор Wilfrid Monod (француз), германские бенедиктинцы, Prof. Baumstark (католик) — один из лучших знатоков Восточной Церкви и большой друг Православия, Professor Martin (руководитель журнала «Une Sancta») и весь «Hocnkirchlich-Oekumennischer Bund», проф. H. Platzв Бонке (католик), проф. A. Deissmann в Берлине (протестант), проф. Heiler в Марбурге — вот лишь некоторые имена из числа тех, кто трудились и трудятся для этого великого дела. Очень хорошую opиентацию дает увлекательная книга Heiler-a «Evangelische Katholizität» (1926, Munchen, Verlag Ernzt Reinhardt), которая настолько интересна, что на ней стоит подробнее остановиться. Отмечу в ней особенно две в высшей степени значительные статьи: «Evangelisches Hochkirchentum», более теоретического характера и «Wege zur Einheit der Kikche Christi» — статья захватывающего интереса, дающая подробный обзор современных попыток, направленных к сближению Церквей вместе с рядом весьма ценных и замечательных суждений по существу. Трудно себе представить, что это пишет профессор протестантского богословского факультета (хотя Heiler не считает себя «протестантом», а «католиком», только не римским, а «евангелическим католиком»), когда напр., читаем: «один только есть путь для протестантов вернуться к традиции кафолической Церкви: именно, чтобы церковно наслоенные протестанты — миряне восприяли от кафолического епископа (старокатолического или православного) таинство миропомазания, а церковно настроенное протестантское духовенство восприяло от такого же епископа таинство священства» (стр. 306). Он считает за счастье, что недавние переговоры между епископальной английской Церковью и английскими крайними протестантами (нонкорформистами) не привели к объединению их, ибо могло бы это при данном состоянии вещей, случиться только ценою отказа английской епископальной Церкви от возродившихся в ней с такой силой традиций церковности, или по крайней мере ценою значительного ослабления их (стр. 276).
Поэтому и на съезде представителей Церквей протестантских, православных и Церквей западных епископальных, не подчиняющихся Риму, (т. е. англиканских и старокатолической), предполагаемом в Лозанне в августе 1927 года для обсуждения вопроса о воссоединении христианского миpa следует, по мнению Heiler-a, избегать всякой попытки создать искусственный minimum исповеданий, как базу внешнего единения между крайними протестантами, отрицающими фактически Церковь (а нередко и Сына Божия, пришедшего во плоти) и православным Востоком. Конечно, и не случись сего, благодаря стойкости православных (стр. 307). За то следует всеми силами содействовать сближению с Православием тех течений в Западном христианстве, которые исповедуют Церковь или стремятся к ней — англиканцев, старокатоликов и церковно-кафолически (hoch Kirchlich-Oekumenisch) настроенных протестантов, желающих полноты церковной жизни. Heiler дает очень интересный обзор уже сделанных в этом направлении попыток. Особенно значительные шаги были в сторону Православия предприняты англиканством (срв. особенно «Declaration of Faith» опубликованное «Английским Церковным Объединением» — «EnglishChurchUnion» 26 мая 1922 г., в «ChurchTimes», за подписью 3715 членов англиканского духовенства.*)
Но есть область, где христианский мир может уже теперь объединиться, независимо от соглашений об единстве церковной жизни — это область служения любви во имя Того, Кто открылся нам в Сыне любви Своей. Этим духом стремления послужить делу христианской любви была согрета конференция в Стокгольме — (август 1925 года), созванная для обсуждения вопросов практического христианства.
И далее есть указания, что и те преграды, которые пока разделяют христианский мир, не вечны. Жажда Церкви — еще нечто чуждое для многих в протестантском мире — распространяется, однако, как мы видели, там все больше и больше. С другой стороны и в среде католичества (наряду с внешне-завоевательными, внешне-юридическими тенденциями, прояв-
______________________
*) Текст приведен Heiler-ом стр. 282-3.
105
ляющимися весьма определенно, пробуждаются все больше течения, подчеркивающие всю важность восприятия Церкви, прежде всего, как великого мистического организма, в котором веет Дух Божий. Эти течения выразились, напр., в замечательном «Литургическом движении» в Германии, центром которого являются бенедиктинцы (я писал уже о нем в первой книжке «Пути»), в движении католической молодежи в Германии, и далее в таких произведениях, как книги и статьи Romano Guardini, К. Adam-a,*) Ildefons-a, Herwegen-a, A. Wintersig-a, Thomas-a, Michels-a H. Platz-a, Getzeny, Pribilla, Ernst-a, Michel-a и многих других. Очень показательно переиздание в прошлом году замечательного произведения великого католического богослова Mohler-a: «Единство в Церкви» («Die Einheit in der Kirche»), напечатанного впервые сто лет тому назад (в 1825 году). Оно глубоко сродственно по духу мистическому учению Хомякова о Церкви. Оно, как и «литургическое движение», стремится восходить к мироощущению первохристианства, к жизни Церкви первохристианства, в которой с особой силой и ощутительностью раскрывалось веяние Духа Божия.
«Пошлешь Духа Твоего и обновляешь лице земли». Может быть и теперь — в опасностях, борениях и гонениях обновляется внутренно христианский мир, возвращаясь к психологии и силе веры первой проповеди. Но не отвлеченная это проповедь, а связанная с делом любви. Поэтому не правы те, кто под видом проповеди веры и Церкви, уводят от дела любви, от подвига любви, отметая его. Для нас русских это особенно важно: не забывать об активном подвиге любви, вытекающем с необходимостью из нашей веры. «Как можешь ты любить Бога, которого не видел, если не любишь брата, которого видишь», говорил еще величайший мистик христианства, любимый апостол Иоанн.
Любовь к Церкви не исключает любви к братьям, любви к родине и подвига любви, а напротив, освящает его, болee того, — требует его. «По тому узнают, что вы — Мои ученики, если будете иметь любовь между собою». «Он положил за нас душу Свою, поэтому и мы должны полагать душу за братьев». И «облекшись во всеоружие света», не подавая соблазна распрями ни друг другу, ни инославным братьям, которые так многого ждут и желают получить от нас, но бодро и трезвенно совершая служение свое и освящая его из Церкви, сможем тогда мы взывать вместе с любимым Его учеником: «Ей, гряди, Господи Иисусе!» И весь христианский мир уже теперь объединен с нами в этой молитве: «Да святится имя Твое! Да приидет Царствие Твое! Да будет воля Твоя!»
Николай Арсеньев.
____________________
*) Срв. особенно книгу «DasWesendesKatholizismus», Düsseldorf, 1925, 3 изд.
106
Страница сгенерирована за 0.04 секунд !
***
Христианство всегда было иноприродно миру: Если бы вы были от мира, то мир любил бы свое; а как вы не от мира, но Я избрал вас от мира, потому ненавидит вас мир (Ин. 15:19); все, желающие жить благочестиво во Христе Иисусе, будут гонимы (2 Тим. 3:12). То, о чем говорит Евангелие, подтверждается всей историей Церкви. Пример тому — возникновение и расцвет монашества, отшельничества в самые вроде бы благополучные, самые славные времена христианства. IV век, гонения закончились, могущественная Римская Империя становится христианской — казалось бы, наступает такой период, когда христиане могут испытывать только чувство радости, перед ними открываются широкие возможности для общественной деятельности. Но именно в это время начинает «наполняться» пустыня. Почему? Перед нами антиномия, которая непреодолима до конца. Христианин, живущий в миру — это все равно человек, идущий на компромиссы. Компромиссы могут быть разного уровня, их приходится искать всегда, в разное время, в разных условиях. И неправда, что в IV-V веке необходимость в уступках миру была меньшей, чем сегодня.
Мы вообще плохо знаем историю: нам кажется, что тот мир, в котором мы живем, чудовищен, что именно сейчас наступили самые тяжелые, страшные, соблазнительные времена. Это не совсем так. Многое из того, что нам приходится наблюдать в современном обществе, уже было. Но так же, как и столетия назад, ежедневно, в каждом своем поступке христианин находится в ситуации выбора. Нужно понимать еще вот что — нельзя раз и навсегда Евангелием измерить весь мир: взять Евангелие как некий измерительный прибор и соотнести с ним все жизненные ситуации. Но необходимо, как говорил преподобный Серафим Саровский, «напитаться духом Евангелия», чтобы руководствоваться им во всей своей жизни и в миру сохранять в себе дух Христов.
Под куполом константинопольского храма Святой Софии по приказанию императора Юстиниана была помещена надпись: «Твоя от Твоих Тебе приносяще о всех и за вся». Как храм Божий посвящается Богу, так и любое дело своих рук, саму свою жизнь христианин посвящает Творцу: «Ты доверил мне этот великий дар, но моя жизнь — Твоя, Господи, предаю ее в руки Твои». Так, при любых условиях, в обществе или в пустыне, в монастыре или в миру, мы приближаемся к тому, чтобы сделать свое существование служением Богу и ближним.
