История
Изначально игумен не обязательно был священником, позже их стали избирать только из числа иеромонахов либо посвящать избранного игуменом монаха в пресвитера.
В 1764 году, в ходе секуляризационной реформы русские монастыри были распределены по трём классам; главу монастыря третьего, низшего класса стали называть игуменом. Отличие его от архимандрита (настоятеля монастыря первого или второго класса) заключалось в том, что при богослужениях он облачается в простую монашескую мантию и набедренник, тогда как архимандрит облачается в мантию со «скрижалями», наперсный крест, палицу и митру[2].
При православных монастырях были детские приюты, дети которых получали фамилию Игуменовы (Игумновы). Такая фамилия берёт своё начало от покровительства игумена монастыря над сиротами, детьми погибших героев Отечества, которые имели охранную грамоту от игумена. Их называли неприкосновенными, игуменовыми.
В связи с тем, что общее число монастырей сильно сократилось, сан игумена стал наградой для монашествующего духовенства (сан соответствовал протоиерею в белом духовенстве) и не обязательно связывался с управлением монастырём. Данная практика закрепилась в XX веке, когда после революции были закрыты все монастыри в СССР, а после Великой Отечественной войны действовало незначительное их число. Только игумен, являвшийся начальником монастыря, обладал правом ношения посоха.
В 2011 году Архиерейский собор Русской православной церкви, приняв предложение патриарха Кирилла, отменил впредь сан игумена как иерархическую награду и постановил посвящать в игумены не только иеромонахов, но и архимандритов и даже архиереев, если они вступают в управление монастырём[3]. Одновременно с саном игумена должен быть вручён посох. При оставлении должности настоятеля (наместника) монастыря звание игумена будет сохранено за человеком в память о понесённых трудах. Чин поставления в игумены содержится в «Чиновнике»[4]. Награждённым саном игумена до 2011 года и не являющимся настоятелями монастырей это звание оставлено. По словам епископа Саввы (Тутунова): «Теперь игуменами называют всех руководителей монастырей и только их. Ещё остается некоторое количество священников, названных игуменами в дореформенный период, но это исчезающий вид наградного титулования»[5].
Чем занимается игумен?
Кто несет ответственность за весь монастырь и за каждого монаха? Это игумен. Он осуществляет дисциплинарный надзор за монахами. Для каждого из монашествующих игумен должен быть любящим отцом и строгим учителем. Своим примером он показывает братии монастыря, как должно жить настоящей монашеской жизнью.
Кроме попечения над братией, у игумена есть административная ответственность. Именно он взаимодействует с органами государственной власти и является представителем монастыря. Игумен — это связующее звено между монастырем и миром. Совмещать административную и духовную деятельность совсем не просто. Да и внутри монастыря игумен должен успевать повсюду. С ним согласовываются монашеские послушания, на его плечи ложится ответственность по хозяйственной части (реже на помощника игумена — благочинного). Все траты монастыря проходят через игумена, все пожертвования тоже. Он распоряжается и тем, что подадут монахам на трапезе, и тем, что нужно отремонтировать в монастыре, и тем, как встретить почетных гостей обители. В общем, все заботы несет на своих плечах отец игумен.
Примечания
- Архиерейский Собор Русской Православной Церкви 2021 года. Положение о монастырях и монашествующих
- Барсов Н. И.
Игумен, настоятель монастыря // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907. - Положение о богослужебно-иерархических наградах Русской православной церкви (2011).
- Архиерейский чиновник. Книга 1. Чи́нъ, быва́емый на произведе́нїе и҆гꙋ́мена
- Архимандрит Савва Тутунов: в Церкви занимаюсь тем же, чем занимался в науке // vesti.ru, 11 апреля 2018
Литература
- Барсов Н. И.
Игумен // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1894. — Т. XIIa. — С. 794. - Игумен / Бондач А. Г. // Железное дерево — Излучение [Электронный ресурс]. — 2008. — С. 691. — (Большая российская энциклопедия : [в 35 т.] / гл. ред. Ю. С. Осипов ; 2004—2017, т. 10). — ISBN 978-5-85270-341-5.
- Литвинова Л. В.
Игумен // Православная энциклопедия. — М. : Церковно-научный , 2009. — Т. XXI : «Иверская икона Божией матери — Икиматарий». — С. 168-172. — 752 с. — 39 000 экз. — ISBN 978-5-89572-038-7.
Игуменья и княгиня. Матушка Тамара на Елеоне
Часть 1
Часть 2
III.1. Первые годы несения игуменского креста
1951 год ознаменовался для монахини Тамары «восхождением» на вершину святой горы Елеон и началом несения там игуменского креста. В чудном и сладостном звучании слова «Елеон» она чувствовала какое-то удивительное сочетание милости и елея. Еще с отроческих лет она знала об упоминании в Священном Писании «Елеонской горы» (Масличная гора). Здесь сконцентрированы многие христианские места, связанные с важными событиями в жизни Спасителя. Само название горы впервые встречается у пророка Захарии; она была местом, где царь Давид поклонялся Богу (2 Цар. 15:30-32). Иезекииль в пророчестве о конце дней определяет Елеону особое место: «И поднялась слава Господа из среды города и остановилась над горою, которая на восток от города» (Иез. 11:23). Иисус Христос «ночи проводил на горе Елеонской» (Лк. 21). Здесь Он произнес проповедь (Мф. 24; Мр. 13; Лк. 21) и молился перед арестом (Лк. 22). Елеонская гора была местом Вознесения Спасителя. Монахиня Тамара еще в молодые годы читала, что на южной вершине этой горы, у арабской деревни строится русская обитель. Однако тогда она и не предполагала, что оставит мирскую жизнь, приняв постриг и будет более двадцати лет настоятельницей этой русской обители. Переселившись в 1951 году на Елеонскую гору, монахиня Тамара некоторое время выполняла функции «заместительницы» готовящейся уйти на покой схиигуменьи Антонии (Клюева; 1881 или 1883 — 1963). Монахиня, по решению Синода РПЦЗ должна была сменить на посту схиигуменью Антонию, которая до принятия схимы звалась игуменией Павлой. Эта «достойнейшая старица, исполненная духовного опыта и богомудрия», руководила монастырем дважды — в 1929-1934 и в 1944-1951 годах, а к появлению в обители монахини Тамары схиигуменья Антония уже десять лет находилась на покое. Определением Синода РПЦЗ от 31 июля / 13 августа того же года матушка Тамара становится новой игуменьей Свято-Вознесенского монастыря, административно находившегося тогда на территории арабской деревни Ат-Тур (от арамейского названия Елеонской горы — Тура-ейта) в Трансиордании, входившей тогда в состав Иорданского королевства. Однако в ходе шестидневной войны 1967 году Иордания потеряла контроль над всей Елеонской горой и она вместе Свято-Вознесенским женским монастырем полностью перешла под контроль Израиля.
…Монахиня Тамара официально возглавила монашескую жизнь в елеонской обители 14 сентября 1951 года, в день церковного новолетия. Начальник Русской духовной миссии, архимандрит Димитрий, ставший на всю жизнь для матушки духовным отцом, руководителем и поддержкой, в присутствии 127-ми сестер произнес «проникновенное слово новой настоятельнице». Он пожелал новой игуменье, чтобы возглавляемая ею русская женская обитель и все ее инокини стали «верными стражами достояния Русской Церкви в Святой Земле». Сохранились воспоминания, что с этого первого дня без благословения архимандрита Димитрия игуменья Тамара никогда самостоятельно не приступала к решению и реализации никакого дела в обители: будь то мелкие ремонтные работы в обители или отправления корреспонденций. В начале 50-х годов Елеонский женский монастырь был самым большим женским в Русском Зарубежье: в нем подвизалось более 120 монахинь, причем, подавляющее большинство из них были людьми преклонного возраста. По окончании Второй мировой войны в Святую Землю хлынул приток беженок из европейских лагерей для перемещенных лиц, а также беженок из Бессарабии. На елеонский участок удалось пробраться беженкам из Бессарабии, занятой в 1941 году немецко-румынскими войсками, а в марте — августе 1944 года вновь занятой Красной Армией. Эти беженки частично пополнили монастырь, где стали трудницами или послушницами. В экономическом плане положение Елеонской обители было очень плачевным: помощи из России, от русских эмигрантов и паломников не было никакой. Все елеонские сестры жили очень и очень бедно. Международный Красный Крест, учитывая бедственное положение русской обители, взял ее под временную опеку. В монастырской казне насчитывалось всего «десять иорданских пиастров», а лишь один американский доллар тогда составлял 35 иорданских пиастров. Игуменье Тамаре надо было принимать какие-то срочные меры. В трудные дни она вспоминала сказанные ей однажды слова митрополита Анастасия, постригавшего ее в монахини: «Ваше имя поможет делу помощи обители…» Матушка вечерами писала и на другой день рассылала письма ко всем своим родственникам и знакомым с просьбой о «посильном участии в становлении монастыря». В самом начале 50-х годов во многих приходах РПЦЗ в европейских странах распространилось письмо некоей паломницы, представившей в нем краткий исторический обзор монастырей на Святой Земле, в том числе и Елеонского. В этом же письме были изложены проблемы и нужды Елеонской обители. Можно предположить, что этой «паломницей» была сама игуменья Тамара (?). Ее новые послушницы также отправляли своим друзьям и знакомым во Францию, Германию и Англию письма о святынях Елеонской горы и просили распространить информацию в среде русской православной эмиграции о бедственном положении насельниц и членов Русской духовной миссии РПЦЗ. О трудной финансовой ситуацию, какую приходилось переживать в начале 50- х годов елеонским сестрам, а также об экономических проблемах игуменьи Тамары в первые годы ее правления, рассказал в своих путевых заметках епископ Серафим (Иванов), совершивший осенью 1952 года из США паломничество в Святую Землю. «…Много забот было у матери игуменьи Тамары», — писал владыка. — Неотложная задача — отремонтировать хотя бы еще две цистерны для воды, а их в монастыре в то время насчитывалось около десятка. Землетрясение 1927 года повредило все цистерны, а с того времени починить удалось только две. Одну маленькую цистерну игуменья Тамара сумела починить за несколько сотен долларов, но даже трех цистерн явно недостаточно для обители. В странноприимном корпусе и во многих монашеских кельях зимою текли крыши. Некоторым монахиням во время сильных дождей приходилось спать в кельях под зонтиком. Матушке Тамаре срочно пришлось изыскать большую сумму денег для ремонта крыши на колокольне. Потолок трапезного храма обвалился, нужен был основательный ремонт цистерн для сбора зимою дождевой воды. Ценная на Елеоне вода раздавалась один раз в неделю всем сестрам по одному ведру для питья и столько же для хозяйственных нужд» [1]. Кроме того, в негодность пришли несколько монастырских корпусов и в отдельных местах на территории монастыря обвалилась каменная ограда, и для ремонта срочно одолжили деньги «у одной дамы». Елеонский женский монастырь в то время еще не был общежительным. Сестры жили каждая на своем иждивении, и самостоятельно заботились о своем пропитании. Из казны Русской духовной миссии они получали на свои нужды всего по 1,25 доллара в месяц, а также немного муки и разных продуктов. Молодые монахини ходили прирабатывать в Иерусалим, а старым и больным приходилось «очень тяжко». Некоторые сестры трудились на строительстве дороги в сторону Иерихона. Многие монахини по разным причинам не могли самостоятельно зарабатывать деньги. Пожилые и старые насельницы не имели в своих кельях ни примуса, ни даже скатерти на скудном столе. Больные сестры лежали на своих постелях и были прикрыты каким-то тряпьем. О больных матушка Тамара заботилась особо: из игуменской им ежедневно приносили миску супа. Кроме того, она поручала «совершать досмотр и проявлять посильную заботу об ослабевших и больных сестрах их соседкам по кельям». Несколько позже игуменья открыла в одном из монастырских зданий небольшую больницу — «больничку», как называли ее сестры. В 60-е годы здесь усердно выполняла свое послушание опытная в медицинском деле сестра Ольга (в постриге — сестра Марфа), прибывшая на Елеон из Парижа. Заботами матушки вновь были открыты иконописная и золотошвейная мастерские, принимавшие заказы по написанию икон и изготовлению митр, облачений, плащаницы, воздухов и покровцов, хоругвей и других предметов церковного обихода [2]. По воспоминаниям современников, в те годы здесь трудились талантливые рукодельницы: монахини Трифена, Матрона и др. «Лучше их никто за рубежом не сделает митру или не вышьет плащаницу. Один из лучших способов помочь Елеону делать заказы его золотошвейной мастерской через матушку игуменью Тамару», — писал епископ Серафим [3]. Первые годы правления игуменьи Тамары совпали с такими же трудностями, какие переживал и глава Русской духовной миссии архимандрит Димитрий, делившийся с матушкой о своих все возрастающих проблемах. Игуменья Тамара не только сопереживала, но и стремилась всячески помогать своему духовному наставнику и другу. Вынужденно и по согласованию с настоятельницей под крыло женского монастыря, располагавшего после войны свободными помещениями и келиями, перешло и несколько изгнанных братьев из основного здания Русской духовной миссии. Среди них был архидиакон Мефодий (Попович), ставший позже священнослужителем и духовником в обители. Наличие в обители свободных помещений стало основанием того факта, что Елеонский монастырь сделался и местопребыванием главы Миссии, архимандрита Димитрия. Он переселился на святую гору после своего назначения в должность начальника Миссии, и произошло это событие в канун Рождественских праздников 1952 года. Предметом забот архимандрита Димитрия были личный состав монастырей и подворий в Палестине численностью до 200 человек. Кроме того, он являлся благочинным русских церквей в Бейруте, Тегеране и в Египте. В Александрии некоторое время служил архимандрит Аристоклий (Громыко; 1887 — 1 июня 1967), состоявший членом Миссии с 1919 года. По данным монахини Марины (Черткова), до своего временного служения в Египте он нес послушание в Яффе, в Тивердиадском приюте. По возвращении из Александрии архимандрит Аристоклий нес послушание ризничного Русской духовной миссии в юрисдикции РПЦЗ и был духовником Елеонского женского монастыря. Отца Аристоклия очень уважали архимандрит Димитрий и игуменья Тамара. Первой помощницей архимандрита Димитрия как главы Миссии стала его секретарь — очень образованная арабская монахиня Магдалина (Кафати), имевшая «довоенную русскую выучку» и владевшая столь необходимыми в Палестине несколькими иностранными языками. После того, как в Елеонском монастыре официально открылась штаб-квартиры Миссии, над массивными и высокими железными воротами главного входа, обращенного к Старому Городу Иерусалима, появились венчающий этот вход белого цвета железный крест. Арабское население деревни Ат-Тур увидели на воротами витой рисунок из железных прутьев с металлическими буквами, составлявшими надпись «Русская духовная миссия». Монахини арабского происхождения объяснили любопытным жителям, что означает текст этой оригинальной вывески. Отец Димитрий получил от матушки Тамары рабочий кабинет и келью в двухэтажном «Доме Начальника Русской духовной миссии», находившемся на восточной оконечности монастырской территории и называемом елеонскими сестрами «бывшим домом Кадышевой» (благотворительницы. — Примечание автора) или «архимандритским домом». В нижнем этаже этого здания размещался музей древностей, а пол домовой часовни украшали мозаики IX-го века с изображениями рыб, птиц и различных орнаментов. При содействии матушки Тамары возле здания постепенно выстроили гараж для «миссийского автомобиля», так необходимого тогда и для главы, и рядовых членов Миссии. Начальник Миссии отец Димитрий периодически ездил в Иерихон, в Хеврон — на подворье в честь Святых Праотцев и в Иудейскую пустыню. Здесь, в Вади-Кельт, был основан принадлежавший Елеонскому монастырю скит преподобного Харитона Исповедника, называемый в народе «Фаранской лаврой», где более 20 лет ее хранителем состоял старец-монах Герасим (скончался 17 авг. 1957 г.). Здесь же подвизался и монах Харитон (скончался 8 сент. 1952 г.). Эти монахи похоронены на «нижнем» кладбище Елеонского монастыря. Со временем казна Миссии стала получать столь необходимую материальную помощь для своего существования. Деньги поступали из Архиерейского Синода, от отдельных архиереев РПЦЗ и от некоторых частных лиц-добродетелей, а также от образованного в 1956 году в Париже «Комитета помощи православным учреждениям на Святой Земле» и от Фонда святого и праведного Иоанна Кронштадтского [4]. В течение 1952-1956 годов игуменье Тамаре и архимандриту Димитрию передавали одну за другой радостные вести из Европы и Австралии: «в Европе основан «Епархиальный Палестинский Комитет»; «в Австралии открыли «Фонд помощи Русской Православной Миссии в Св. Граде Иерусалиме»; «в 1956-м г. в Швейцарии учрежденное раннее архиепископом Брюссельским и Западно-Европейским Иоанном «Общество Ревнителей Святой Земли» зарегистрировано как «Комитет помощи православным учреждениям на Св. Земле» и т. д. Радостным событием для матушки Тамара и сестер стало неожиданное пожертвование епископа Флоридского Никона (Рклицкий; 1892-1976), викария Северо-Американской и Канадской епархии. Владыка был одним из первых в РПЦЗ, кто прислал для поддержки монастыря 100 американских долларов. Из западных стран женский монастырь стали посещать некоторые духовные и светские лица. Матушка Тамара любезно просила их по возвращении в родные места развить там среди русских людей благотворительную деятельность по оказанию финансовой помощи Елеонскому монастырю. Параллельно с налаживанием экономического положения елеонская игуменья Тамара, по свидетельству современников, продолжила работу по укреплению «расшатанного монастырского уклада» [6]. При ее правлении сестры окончательно перестали заниматься поденщиной, вся их жизнь стала протекать внутри монастырских стен. Однако игуменья замечала, что настоящего сплочения между сестрами все еще не было. Большинство монахинь встречались друг с другом только на службах, после чего расходились по кельям, где трудились и питались в одиночку. Матушке Тамаре постепенно удалось объединить сестер не только общей молитвой, но и совместными трудом и трапезой. Она устроила общую трапезу, какая была в соседней Гефсиманской обители. Однако в те трудные времена этим бедным трапезам сначала предшествовали скромные чаепития, причем, часто даже без кусочка сахара или повидла в консервных банках. Всем нравились эти чаепития, открываемые молитвой и словами «Ангела за трапезой». Матушка по окончании богослужений в храме специально приглашала на чаепития всех без исключения сестер. В теплые дни они проходили возле игуменского корпуса в монастырском Парфеньевском садике, а в холодную погоду — в трапезной церкви во имя св. праведного Филарета Милостивого. Игуменья Тамара старалась всегда и везде находиться только среди сестер. Она молилась, трудилась и питалась вместе с ними. Причем, заметили сестры, справа от ее тарелки была только… ложка (!), а у всех других насельниц обители рядом лежали еще вилка и нож. Запомнилась многим сестрам одно «чаепитие вприкуску с выступлением высокого гостя». Им был епископ Троицкий Серафим (Иванов), хорошо знавший по Женеве матушку Тамару ( тогда -княгиня и церковный староста Татьяна Константиновна. — Примечание автора) . Епископ Серафим рассказал сестрам, как он с братией эмигрировал из Европы в Джорданвилль, где поселился в Свято-Троицком монастыре. Владыка поведал и о возглавляемом им мужском монастыре и об издании им газеты «Православная Русь». Елеонские сестры услышали из уст владыки, как в 1950 году по его инициативе в Махопаке (Магопаке) под Нью-Йорком основали Ново-Коренную пустынь, служившую потом домом для хранения знаменитой Курской Коренной иконы Божией Матери. Эта пустыня, рассказал епископ Серафим, стала и резиденцией Архиерейского Синода РПЦЗ. Сестры получили в подарок бумажные иконки и прямо на глазах владыки целовали их. Перед расставанием с владыкой игуменья Тамара и сестры сетовали на то, что на Елеоне давно уже не было русских поклонников (так они именовали паломников. — Примечание автора). Однако за океаном и в странах Западной Европы сердца многих православных людей в приходах РПЦЗ были обращены к христианским святыням в Иерусалиме. И вот уже осенью 1952 года игуменья с сестрами принимала в монастыре первую группу русских паломников из 28 человек, прибывших со священником из Аньера (Франция), архимандритом Мефодием ( позже — епископ Мефодий Кампанский (Кульман; 1902-1974). Он во время первого своего паломничества в 1951 году «увидел бедность русских монастырей на Святой Земле — колоссальную бедность» [7]. Исследователи считают, что в послевоенные годы именно архимандрит Мефодий был одним из первых в РПЦЗ, проложил путь русским изгнанникам на Святую Землю. Он ежегодно до 1972 года организовывал паломничества из среды Русского Зарубежья. Исключение составили лишь 1957 и 1958 годы. Паломнические группы, возглавляемые владыкой Мефодием, прибывали на Елеон, как правило, в июле и августе. Помимо организованных паломничеств владыка «устраивал повсеместные сборы пожертвований на Св. Землю» [8]. В 1954 году (по другим данным — в 1955-м) Елеонский монастырь стал местом пребывания паломников, прибывших на Святую Землю вместе с епископом Женевским Леонтием (Бартошевич; 1914-1956), викарием Западно-Европейской епархии. В этой группе находились архимандрит Антоний (Барташевич, будущий архиеписеоп Женевский), брюссельский художник Константин Студенцов и др. Владыка Леонтий встречался с елеонскими сестрами и вспоминал в своих беседах с ними, как «в 1945-46 годах княгиня Татьяна Константиновна, она — же церковный староста прихода Крестовоздвиженского собора в Женеве, много трудилась вместе с сестричеством и помогала ему чем могла (тогда — архимандриту.-Примечание автора)». В проводимых паломничествах на гору Елеон участвовали молодежь и духовенство из Франции, Бельгии, Швейцарии, Англии и Германии. Паломники оказывали монастырю солидную по тем временам материальную помощь. Участники паломничеств тех лет были чуть ли не основными благотворителями русских обителей на Елеоне и в Гефсимании. 25 августа 1967 года выходящая в Нью-Йорке газета «Новое Русское Слово» поместила текст благодарственного письма за подписями архимандрита Димитрия, игуменьи Тамары и матушки Марии (Робинсон) в адрес руководителя паломнических групп епископа Мефодия. В нем говорилось о «щедрой материальной помощи» паломников РПЦЗ: «…Всегда нуждаясь в ней, ныне мы принимаем это даяние благо с особой благодарностью, ибо очень много восстановительных работ после разрушений войны должны мы произвести в наших обителях…» Литература: [1]. Серафим (Иванов), архиепископ. Паломничество из Нью-Йорка в Святую Землю (Через Рим, Афины, Константинополь, Бейрут — на самолете), США, 1952. — Интернет-журнал «Инок», 2008, N 3 [2]. Там же. [3]. Там же. [4]. См.: Трубников А.Г. (протоиерей). Ближний Восток — колыбель Православия.-Мадрид: Представительство российских эмигрантов в Америке,1964. [5].Монастырь на Елеоне. Храм. Люди. Судьбы. Автор-составитель: Г. Майерталь.- Иерусалим: «МИКА Ltd», 2006, с.62. [6]. Там же. [7].Занемонец А.(диакон) Епископ Мефодий Кампанский (1902-1974): возобновитель русских паломничеств на Святую Землю. — [Электронный ресурс] URL: https://www.bogoslov.ru/text/510017.html [8]. Там же.
(Продолжение следует)
