Как понять: «Красота спасет мир» — в чем смысл высказывания?

20 октября 2017Литература, История

«Красота спасет мир», «Если Бога нет, то все позволено», «Тварь ли я дрожащая или право имею»: разбираем истории самых расхожих фраз писателя и героев его произведений

Автор Анастасия Першкина

Федор Достоевский. Гравюра Владимира Фаворского. 1929 годГосударственная Третьяковская галерея / © DIOMEDIA

«Красота спасет мир»

«Правда, князь [Мышкин], что вы раз говорили, что мир спасет „кра­сота“? Господа, — закричал он [Ипполит] громко всем, — князь утвер­ждает, что мир спасет красота! А я утверждаю, что у него оттого такие игривые мысли, что он теперь влюблен. Господа, князь влюблен; давеча, только что он вошел, я в этом убедился. Не краснейте, князь, мне вас жалко станет. Какая красота спасет мир? Мне это Коля пере­сказал… Вы ревностный христианин? Коля говорит, вы сами себя называете христианином. Князь рассматривал его внимательно и не ответил ему».

«Идиот» (1868)

Фразу о красоте, которая спасет мир, произносит второстепенный персонаж — чахоточный юноша Ипполит. Он спрашивает, действительно ли так говорил князь Мышкин, и, не получив ответа, начинает развивать этот тезис. А вот главный герой романа в таких формулировках не рассуждает про красо­ту и только однажды уточняет про Настасью Филипповну, добра ли она: «Ах, кабы добра! Все было бы спасено!»

В контексте «Идиота» принято говорить в первую очередь о силе внутренней красоты — именно так толковать эту фразу предлагал сам писатель. Во время работы над романом он писал поэту и цензору Аполлону Майкову, что поста­вил себе целью создать идеальный образ «вполне прекрасного человека», имея в виду князя Мышкина. При этом в черновиках романа есть следующая за­пись: «Мир красотой спасется. Два образчика красоты», — после чего автор рассуж­дает о красоте Настасьи Филипповны. Для Достоевского поэтому важно оце­нить спасительную силу как внутренней, духовной красоты человека, так и его внешности. В сюжете «Идиота», однако, мы находим отрицательный ответ: красота Настасьи Филипповны, как и чистота князя Мышкина, не делает жизнь других персонажей лучше и не предотвращает трагедию.

Позже, в романе «Братья Карамазовы», герои снова заговорят о силе красоты. Брат Митя уже не сомневается в ее спасительной силе: он знает и чувствует, что красота способна сделать мир лучше. Но в его же понимании она обладает и разрушительной силой. А мучиться герой будет из-за того, что не понимает, где именно пролегла граница между добром и злом.

«После того, что с ним самим случилось, Достоевский не мог не поверить в спасительную силу красоты»

Красота объединяет людей?

Владимир Рецептер:

Хотелось бы верить, что да. Призвана объединять. Но люди, со своей стороны, должны быть готовы к этому объединению. И вот «всемирная отзывчивость», которую открыл в Пушкине Достоевский, и заставляет меня полжизни заниматься Пушкиным, пытаясь каждый раз понять его для себя и для зрителей, для моих молодых актеров, для моих студентов. Когда мы вместе включаемся в такого рода процесс, мы выходим из него уже несколько другими. И в этом величайшая роль всей русской культуры; и Федора Михайловича, и Александра Сергеевича особенно.

Эта идея Достоевского — «красота спасет мир» — не была ли она эстетической и моральной утопией? Как вы думаете, он понимал бессилие красоты в преображении мира?

Владимир Рецептер:

Я думаю, что он верил в спасительную силу красоты. После того, что с ним самим случилось, он не мог не поверить в это. Он считал последние секунды своей жизни — и был спасен за несколько мгновений до, казалось, неминуемой казни, гибели. Герой рассказа Достоевского «Сон смешного человека», как известно, решил застрелиться. И пистолет готовый, заряженный лежал перед ним. А он заснул, и ему приснился сон, что он в себя выстрелил, но не умер, а оказался на какой-то другой, достигшей совершенства планете, где жили исключительно добрые и красивые люди. Он потому и «Смешной человек», что в этот сон поверил. И в этом же прелесть: сидя в своем кресле, спящий понимает, что это — утопия, сон и что это — смешно. Но по какому-то странному стечению обстоятельств верит в этот сон и рассказывает о нем, как о яви. Ласковое изумрудное море тихо плескало о берега и лобызало их с любовью, явной, видимой, почти сознательной. Высокие, прекрасные деревья стояли во всей роскоши своего цвета…» Он рисует райскую картину, абсолютно утопическую. Но утопическую с точки зрения реалистов. А с точки зрения верующих людей это вовсе не утопия, а сама правда и сама вера. Я, увы, поздно начал размышлять об этих, самых главных, вещах. Поздно — потому что ни в школе, ни в университете, ни в театральном институте в советское время этому не учили. А ведь это — часть культуры, которая была выслана из России как нечто ненужное. Русскую религиозную философию посадили на пароход и отправили в эмиграцию, то есть в изгнание… И так же, как «Смешной человек», Мышкин знает, что он смешон, но все равно идет проповедовать и верит, что красота мир спасет.

«Тварь ли я дрожащая или право имею»

«И не деньги, главное, нужны мне были, Соня, когда я убил; не столько деньги нужны были, как другое… Я это все теперь знаю… Пойми меня: может быть, тою же дорогой идя, я уже никогда более не повторил бы убийства. Мне другое надо было узнать, другое толкало меня под руки: мне надо было узнать тогда, и поскорей узнать, вошь ли я, как все, или человек? Смогу ли я переступить или не смогу! Осмелюсь ли нагнуться и взять или нет? Тварь ли я дрожащая или право имею…»

«Преступление и наказание» (1866)

Впервые Раскольников заговаривает про «дрожащую тварь» после встречи с мещанином, который называет его «убивцем». Герой пугается и погружается в рассуждения о том, как бы на его месте отреагировал какой-нибудь «Напо­леон» — представитель высшего человеческого «разряда», который спокойно мо­жет пойти на преступление ради своей цели или прихоти: «Прав, прав „про­рок“, когда ставит где-нибудь поперек улицы хор-р-рошую батарею и дует в правого и виноватого, не удостоивая даже и объясниться! Повинуйся, дрожа­щая тварь, и — не желай, потому — не твое это дело!..» Этот образ Раскольни­ков, скорее всего, позаимствовал из пушкинского стихо­творения «Подражания Корану», где вольно изложена 93-я сура:

Мужайся ж, презирай обман, Стезею правды бодро следуй, Люби сирот и мой Коран Дрожащей твари проповедуй.

В оригинальном тексте суры адресатами проповеди должны стать не «твари», а люди, которым следует рассказывать о тех благах, которыми может одарить Аллах «Посему не притесняй сироту! И не гони просящего! И возвещай о милости своего Господа» (Коран 93:9–11).. Раскольников осознанно смешивает образ из «Подражаний Корану» и эпизоды из биографии Наполеона. Конечно, не пророк Магомет, а француз­ский полко­водец ставил «поперек улицы хорошую батарею». Так он подавил восстание роялистов в 1795 году. Для Раскольникова они оба великие люди, и каждый из них, по его мнению, имел право любыми способами достигать свои цели. Все, что делал Наполеон, мог претворить в жизнь Магомет и любой другой представитель высшего «разряда».

Последнее упоминание «дрожащей твари» в «Преступлении и наказании» — тот самый проклятый вопрос Раскольникова «Тварь ли я дрожащая или право имею…». Эту фразу он произносит в конце долгого объяснения с Соней Марме­ладовой, наконец не оправдываясь благородными порывами и тяжелыми об­стоя­тельствами, а прямо заявляя, что убил он для себя, чтобы понять, к какому «разряду» относится. Так заканчивается его последний моно­лог; через сотни и тысячи слов он наконец-то дошел до самой сути. Зна­чи­мость этой фразе при­дает не только хлесткая формулировка, но и то, что даль­ше про­исходит с героем. После этого Раскольников уже не произносит длин­ных ре­чей: Досто­ евский оставляет ему только короткие реплики. О внут­ренних пере­живаниях Раскольникова, которые в итоге приведут его с призна­нием на Сен­ную пло­щадь и в полицейский участок, читатели будут узнавать из объ­яснений автора. Сам же герой больше ни о чем не расскажет — ведь он уже задал глав­ный вопрос.

Краткая биография Ф. Достоевского

Прежде чем поговорить о том, почему данная фраза стала крылатой, и какое значение в нее было вложено, познакомимся с биографией человека, ставшего ее автором. Родился Федор Михайлович 11 ноября 1821 года.
Отцом его был священник, который служил в приходской церкви. Мать была дочерью купца. Однако, несмотря на то, что у матери было состояние, семья жила достаточно бедно. Отец Достоевского считал, что деньги приносят с собой зло. И поэтому он с детства приучал детей к порядочности и скромной жизни.

Поскольку отец будущего писателя был священником, совершенно не трудно предположить, что именно он привил своим детям любовь к Господу Богу. В частности, этой любовью отличался и Федор Михайлович Достоевский. В своих произведениях он не раз упоминает о религии.

Как только Достоевский немного подрос, отец определил его в пансионат. Там он проходил обучение вдали от дома, а после без особых трудностей поступил в Инженерное училище.

Учась в училище, молодой человек оказался полностью во власти любви к литературе. Осознав это, юноша отказался от намерения овладеть каким-либо ремеслом и вступил в ряды писателей.

Именно это решение в дальнейшем и послужило причиной серьезных проблем, которые стали настоящим испытанием для Достоевского. Слова, написанные им, достигли не только сердец читателей. На него обратил внимание двор. И по решению монарха он был вынужден отправиться в ссылку.

Обратите внимание! Целых четыре года молодой человек находился на каторге.

Из-под пера писателя вышло множество произведений. И все они нашли отклик в сердцах не только его современников. Сейчас творения этого автора продолжают волновать и будоражить мысли.

Ведь в них он поднимает весьма важные вопросы. И на некоторые из них до сих пор не удалось найти ответ. Наиболее известными произведениями, которые написал Достоевский, считаются:

• «Преступление и наказание»;
• «Бесы»;
• «Братья Карамазовы»;
• «Белые ночи»;
• «Идиот».

Это интересно! Выражение Собаку съел – в чем значение фразеологизма

«Свету ли провалиться, или мне чаю не пить»

«…На деле мне надо, знаешь чего: чтоб вы провалились, вот чего! Мне надо спокойствия. Да я за то, чтоб меня не беспокоили, весь свет сейчас же за копейку продам. Свету ли провалиться, или вот мне чаю не пить? Я скажу, что свету провалиться, а чтоб мне чай всегда пить. Знала ль ты это, или нет? Ну, а я вот знаю, что я мерзавец, подлец, себялюбец, лен­тяй».

«Записки из подполья» (1864)

Это часть монолога безымянного героя «Записок из подполья», который он произносит пе­ред проституткой, неожиданно пришедшей к нему домой. Фраза про чай зву­чит в качестве доказате­льства ничтожности и эгоистичности подпольного человека. Эти слова имеют любопытный исторический контекст. Чай как ме­рило достатка впервые появ­ляется у Достоевского в «Бедных лю­дях». Вот как рассказывает о сво­ем материальном положении герой романа Макар Девушкин:

«А моя квартира стоит мне семь рублей ассигнациями, да стол пять целковых: вот двадцать четыре с полтиною, а прежде ровно тридцать платил, зато во многом себе отказывал; чай пивал не всегда, а теперь вот и на чай и на сахар выгадал. Оно, знаете ли, родная моя, чаю не пить как-то стыдно; здесь всё народ достаточный, так и стыдно».

Похожие переживания испытывал в юности и сам Достоевский. В 1839 году он писал из Петербурга отцу в деревню:

«Что же; не пив чаю, не умрешь с голода! Проживу как-нибудь! <�…> Лагерная жизнь каждого воспитанника военно-учебных заведений тре­бует по крайней мере 40 р. денег. <�…> В эту сумму я не включаю таких по­треб­ностей, как, например: иметь чай, сахар и проч. Это и без того необ­ходимо, и необходимо не из одного приличия, а из нужды. Когда вы мокнете в сырую погоду под дождем в полотняной палатке, или в та­кую погоду, придя с ученья усталый, озябший, без чаю можно забо­леть; что со мной случилось прошлого года на походе. Но все-таки я, уважая Вашу нужду, не буду пить чаю».

Чай в царской России был действительно дорогостоящим продуктом. Его везли напрямую из Китая по единственному сухопутному маршруту, и путь этот за­ни­­­­­­­­мал около года. Из-за расходов на транспортировку, а также огромных пош­лин чай в Центральной России стоил в несколько раз дороже, чем в Европе. Согласно «Ведомостям Санкт-Петербургской городской полиции», в 1845 году в магазине китайских чаев купца Пискарева цены на фунт (0,45 килограмма) продукта составляли от 5 до 6,5 рубля ассигнациями, а стоимость зеленого чая доходила до 50 рублей. В это же время за 6–7 рублей можно было купить фунт первосортной говядины. В 1850 году «Отечественные записки» писали, что го­до­вое потребление чая в России составляет 8 миллионов фунтов — правда, рас­считать, сколько приходится на одного человека, нельзя, так как этот товар был популярен в основном в городах и среди людей высшего сословия.

«Если Бога нет, то все позволено»

«…Он закончил утверждением, что для каждого частного лица, напри­мер как бы мы теперь, не верующего ни в Бога, ни в бессмертие свое, нравственный закон природы должен немедленно измениться в полную противоположность прежнему, религиозному, и что эгоизм даже до зло­­­действа не только должен быть дозволен человеку, но даже при­з­нан необходимым, самым разумным и чуть ли не благороднейшим исходом в его положении».

«Братья Карамазовы» (1880)

Самые важные слова у Достоевского обычно произносят не главные герои. Так, о теории разделения человечества на два разряда в «Преступ­ле­нии и нака­зании» первым говорит Порфирий Петрович, а уже потом Рас­коль­ни­ков; вопросом о спасительной силе красоты в «Идиоте» задается Иппо­лит, а род­ствен­ник Карамазовых Петр Александрович Миусов замечает, что Бог и обе­щанное им спасение — единственный гарант соблюдения людьми нравст­вен­ных законов. Миусов при этом ссылается на брата Ивана, и уже потом дру­гие персонажи обсуждают эту провокационную теорию, рассуждая о том, мог ли Карамазов ее выдумать. Брат Митя считает ее интересной, семинарист Раки­тин — подлой, кроткий Алеша — ложной. Но фразу «Если Бога нет, то все по­зво­лено» в романе никто не произносит. Эту «цитату» позже сконструируют из разных реплик литературные критики и читатели.

За пять лет до публикации «Братьев Карамазовых» Достоевский уже пытался фантазировать о том, что будет делать человечество без Бога. Герой романа «Подросток» (1875) Андрей Петрович Версилов утверждал, что явное доказате­льство отсутствия высшей силы и невозможности бессмертия, наоборот, заста­вит людей сильнее любить и ценить друг друга, потому что больше любить некого. Эта незаметно проскользнувшая реплика в следующем романе выраста­ет в тео­рию, а та, в свою очередь, — в испытание на практике. Измученный бого­борче­скими идеями брат Иван поступается нравственными законами и допускает убийство отца. Не выдержав последствий, он практически сходит с ума. Позво­лив себе все, Иван не перестает верить в Бога — его теория не рабо­тает, потому что даже сам себе он не смог ее доказать.

Князь Мышкин: доброта и глупость

Второй по важности вопрос: что погубило Мышкина? Поскольку ответ на него является показателем того, насколько красив человек. Необходимо отметить, что найти правильный ответ на этот вопрос действительно непросто. В некоторых случаях добродетель князя граничит с настоящей глупостью.
Почему же некоторые считают князя именно глупым? Разумеется, не из-за его нелепых поступков. Причиной тому излишняя доброта и чуткость. Ведь в конечном итоге его положительные качества стали причиной той трагедии, которая с ним произошла.

Это интересно! Что значит «зарубить на носу» и каково значение фразеологизма

Мужчина пытался видеть во всем только хорошее. Красотой он мог даже оправдать некоторые недостатки. Возможно, именно поэтому он считает Настасью Филипповну по-настоящему красивым человеком. Однако, с этим многие могут поспорить.

«Маша лежит на столе. Увижусь ли с Машей?»

«16 апреля. Маша лежит на столе. Увижусь ли с Машей?

Возлю­бить человека, как самого себя, по заповеди Христовой, — невоз­можно. Закон личности на земле связывает. Я препятствует. Один Христос мог, но Христос был вековечный от века идеал, к которому стре­­мится и по закону природы должен стремиться человек».

Из записной книжки (1864)

Маша, или Мария Дмитриевна, в девичестве Констант, а по первому мужу Исаева, — первая жена Достоевского. Они поженились в 1857 году в сибирском городе Кузнецке, а потом переехали в Центральную Россию. 15 апреля 1864 го­да Мария Дмитриевна умерла от чахотки. В последние годы супруги жили отдельно и мало общались. Мария Дмитриевна — во Владимире, а Федор Ми­хай­лович — в Петербурге. Он был поглощен изданием журналов, где среди про­чего публиковал тексты своей любовницы — начинающей писательницы Апол­линарии Сусловой. Болезнь и смерть супруги сильно поразили его. Спустя несколько часов после ее смерти Достоевский зафиксировал в записной книжке свои мысли о любви, браке и целях развития человечества. Вкратце суть их такова. Идеал, к которому нужно стремиться, — это Христос, единст­венный, кто смог пожертвовать собой ради других. Человек же эгоистичен и не спо­собен возлюбить ближнего своего как самого себя. И тем не менее рай на земле возможен: при должной духовной работе каждое новое поколение будет лучше предыдущего. Достигнув же высшей ступени развития, люди откажутся от бра­ков, потому что они противоречат идеалу Христа. Семейный союз — эгоисти­ческое обособление пары, а в мире, где люди готовы отказыва­ться от своих личных интересов ради других, это не нужно и невозможно. А кроме того, раз идеальное состояние человечества будет достигнуто лишь на последней стадии развития, можно будет перестать размножаться.

«Маша лежит на столе…» — интимная дневниковая запись, а не продуманный писательский манифест. Но именно в этом тексте намечены идеи, которые потом Достоевский будет развивать в своих романах. Эгоистичная привя­занность человека к своему «я» найдет отражение в индивидуалистиче­ской теории Раскольникова, а недостижимость идеала — в князе Мышкине, назы­вавшегося в черновиках «князь Христос», как пример самопо­жертвования и смирения.

Важные слова Терентьева

Примечательно, что вопрос, кому принадлежит фраза, является определяющим. Но в данном случае речь идет именно о персонаже книги, а не об ее авторе. Ведь фраза, которая в действительности является определяющей для произведения, была произнесена именно второстепенным персонажем.
Более того, он отличался огромной глупостью и слишком узко мыслил. Он часто высмеивал князя, считая его низким человеком, коим на самом деле являлся сам.

На первом месте для Терентьева находятся отнюдь не чувства. Мужчину больше всего интересуют деньги. Ради благосостояния он готов на многое. Внешность и положение тоже важны для него. Но он готов даже на эти важные «атрибуты» человека закрыть глаза. Ведь если есть деньги, то все остальное неважно.

Важно! Именно в этом и символичность того, что именно Ипполит произносит данную фразу, которая впоследствии стала крылатой.

Этот персонаж в действительности оказывается неспособен оценить не только внутреннюю, но и внешнюю красоту. Хотя последняя для него является важной. Но он не в состоянии оценить по достоинству красоту женщины, если она небогата. И поэтому ему кажется невозможным то, что мир спасется только из-за чьей-то красоты.
Возможно, когда-нибудь красота действительно сыграет решающую роль в спасении мира. Но это произойдет в будущем. А сейчас важной задачей каждого человека является сохранение этой красоты. Важно быть не просто прекрасным человеком, но и являться образом мудрости и добродетели. Ведь на примере князя Мышкина стало понятно, что доброта, полная сочувствия, без мудрости может стать причиной бед.

«Константинополь — рано ли, поздно ли, должен быть наш»

«Допетровская Россия была деятельна и крепка, хотя и медленно слага­лась политически; она выработала себе единство и готовилась закре­пить свои окраины; про себя же понимала, что несет внутри себя драго­ценность, которой нет нигде больше, — православие, что она — храни­те­льница Христовой истины, но уже истинной истины, настоящего Хри­стова образа, затемнившегося во всех других верах и во всех других на­ро­дах. <�…> И не для захвата, не для насилия это единение, не для унич­тожения славянских личностей перед русским колоссом, а для того, чтоб их же воссоздать и поставить в надлежащее отношение к Европе и к человечеству, дать им, наконец, возможность успокоиться и отдох­нуть после их бесчисленных вековых страданий… <�…> Само собою и для этой же цели, Константинополь — рано ли, поздно ли, должен быть наш…»

«Дневник писателя» (июнь 1876 года)

В 1875–1876 годах российскую и иност­ранную прессу наводнили идеи о захвате Константинополя. В это время на территории Порты Оттоманская Порта, или Порта, — другое название Османской империи. одно за другим вспыхи­вали восстания славянских народов, которые турецкие власти жестоко подав­ляли. Дело шло к войне. Все ждали, что Россия выступит в за­щи­ту балканских государств: ей предсказывали победу, а Османской импе­рии — распад. И, ко­нечно, всех волновал вопрос о том, кому в этом случае доста­нется древняя византийская столица. Обсуждались разные варианты: что Константинополь станет международным городом, что его займут греки или что он будет частью Российской империи. Последний вариант совсем не устраивал Европу, зато очень нравился российским консер­ваторам, которые видели в этом в первую очередь политическую выгоду.

Вол­но­вали эти вопросы и Достоевского. Вступив в полемику, он сразу обвинил всех участников спора в неправоте. В «Дневнике писателя» с лета 1876 года и до вес­ны 1877-го он то и дело возвращается к Восточному вопросу. В отличие от кон­сер­ваторов, он считал, что Россия искренне хочет защитить единовер­цев, осво­бодить их от гнета мусульман и поэтому, как православная держава, имеет исключительное право на Константинополь. «Мы, Россия, действите­льно необ­ходимы и неминуемы и для всего восточного христианства, и для всей судьбы будущего православия на земле, для единения его», — пишет До­стоевский в «Дневнике» за март 1877 года. Писатель был убежден в особой хри­стианской миссии России. Еще раньше он развивал эту мысль в «Бесах». Один из героев этого романа, Шатов, был убежден, что русский народ — это народ-богоносец. Той же идее будет посвящена и знаменитая Пушкинская речь, опубликованная в «Дневнике писателя» в 1880 году.

«Красота — это не одноразовый шприц»

От чего сегодня надо спасать мир?

Владимир Рецептер: От войны. От безответственной науки. От шарлатанства. От бездуховности. От наглого самолюбования. От хамства, злобы, агрессии, зависти, подлости, пошлости… Тут спасать и спасать…

Вы можете припомнить случай, когда красота спасла ну если не мир, то хоть что-нибудь в этом мире?

Владимир Рецептер: Красоту нельзя уподобить одноразовому шприцу. Она спасает не уколом, а постоянством своего воздействия. Где бы ни появилась «Сикстинская Мадонна», куда бы ее ни забросила война и беда, она лечит, спасает и будет спасать мир. Она стала символом красоты. А Символ веры убеждает Создателя в том, что молящийся верит в воскресение мертвых и жизнь будущего века. У меня есть друг, известный актер Владимир Заманский. Ему девяносто, он воевал, победил, попадал в беду, работал в театре «Современник», много снимался, многое перенес, но не растратил веру в красоту, добро, гармонию мира. И можно сказать, что его жена Наталья Климова, тоже актриса, своей редкой и духовной красотой спасала и спасает моего друга…

Они оба, я знаю, глубоко верующие люди.

Владимир Рецептер: Да. Я скажу вам по большому секрету: у меня удивительной красоты жена. Она вышла из Днепра. Говорю так, потому что мы с ней встретились в Киеве и именно в Днепре. И оба не придали этому значения. Я ее пригласил пообедать в ресторан. Она сказала: я не так одета, чтобы идти в ресторан, я в майке. Я тоже в майке, сказал я ей. Она сказала: ну да, но вы — Рецептер, а я пока еще нет… И мы стали дико смеяться оба. А кончилось… нет, продолжилось тем, что с этого дня в 1975 году она меня спасает…

Красота призвана объединять людей. Но люди, со своей стороны, должны быть готовы к этому объединению. Красота — это путь. Путь человека к Богу

Разрушение Пальмиры боевиками ИГИЛ — не злая ли это насмешка над утопической верой в спасительную силу красоты? Мир пронизан антагонизмами и противоречиями, полон угроз, насилия, кровавых столкновений — и никакая красота никого, нигде и ни от чего не спасает. Так, может, хватит твердить, что красота спасет мир? Не пора ли честно признаться самим себе, что сам этот девиз — пустой и лицемерный?

Владимир Рецептер: Нет, я так не думаю. Не стоит, как Аглая, отгораживаться от утверждения князя Мышкина. Для него это не вопрос и не девиз, а знание и вера. Вы правильно ставите вопрос о Пальмире. Это мучительно больно. Мучительно больно, когда варвар пытается уничтожить полотно гениального художника. Он не спит, враг человеческий. Не зря именно так называют дьявола. Но не зря наши саперы остатки Пальмиры разминировали. Они спасали саму красоту. В начале нашего разговора мы с вами согласились в том, что это утверждение не должно быть вырвано из своего контекста, то есть из обстоятельств, в которых оно прозвучало, кем сказано, когда, кому… А ведь существует еще подтекст и надтекст. Существует все творчество Федора Михайловича Достоевского, его судьба, приведшая писателя именно к таким, кажущимся смешными, героям. Не забудем, что очень долгое время Достоевского просто не пускали на сцену… Будущее не случайно названо в молитве «жизнью будущего века». Здесь имеется в виду уже не буквальное столетие, а век как пространство времени — мощное, бесконечное пространство. Если оглянуться на все катастрофы, которые претерпело человечество, на несчастья и беды, через которые прошла Россия, то мы станем очевидцами беспрерывно длящегося спасения. Поэтому красота спасала, спасает и будет спасать и мир, и человека.

Владимир Рецептер. Фото: Алексей Филиппов/ТАСС