Рождественские паремии. Текст, перевод и толкование

Что такое паремия? Откуда она появилась?

«Паремия» по-гречески — притча. Фактически это отрывки из Священного Писания, чаще всего из Ветхого Завета, которые в древности читались на литургии, а с VII-VIII века стали читаться на вечерне. Сегодня паремии читаются на богослужении для того, чтобы передать суть праздника глубже. Из Ветхого Завета могли читать разные отрывки, хотя зачастую это была Книга Притчей, поэтому чтения и назвали притчами. Если заглянуть в современный богослужебный устав Великого поста, то можно проследить, как сохранилась древняя христианская традиция читать книгу Бытие, пророка Исаию и Книгу Притчей, для подготовки оглашаемых. За пост эти три ветхозаветные книги прочитываются полностью.

Важно понимать, что некоторые богослужебные тексты, которые читаются, например, на всенощном бдении, предназначены не для молитвы, а для слушания. По уставу после них полагаются проповеди, в которых священник должен разъяснить смысл прочитанного. Паремии — это как раз такие тексты, слушая которые, верующий глубже проникается смыслом того, что празднует Церковь.

Обычно паремий немного. Так, на праздниках в честь Пресвятой Богородицы читают три паремии. Так же и во дни памяти, например, святителей. Когда Церковь вспоминает какого-либо апостола, читают не ветхозаветные, а новозаветные паремии. А вот на такие праздники, как Рождество Христово, Крещение Господне или Пасха, количество паремий значительно больше. И это связано не только с тем, что эти службы особенно торжественные. Дело в том, что в Древней Церкви во время чтения этих паремий крестили. И вот, пока священник подводил будущих христиан к купели, верные слушали отрывки из Священного Писания.

Понятие паремии в русском языке

Понятие паремии

Традиционно в филологии и лингвофольклористике рассматривается статус, терминологические особенности паремии, проблема разграничения пословицы и поговорки, однако единого мнения в решении этих вопросов до сих пор не существует. При сопоставлении известных дефиниций паремии перед исследователем открывается многообразие взглядов и широта понимания вопроса.

Анализ современных отечественных энциклопедических словарей, а также терминологических, специальных словарей русского языка показал, что нелингвистический термин пословица

сегодня употребляется гораздо чаще, чем
паремия
(в том же значении), что свидетельствует о многогранности, дискуссионности, сложности этого языкового явления и неразрешенности вопроса о его статусе. Так, в Большом энциклопедическом словаре «Языкознание»
пословица
определена как «краткое, устойчивое в речевом обиходе, как правило, ритмически организованное изречение назидательного характера, в котором зафиксирован многовековой опыт народа; имеет форму законченного предложения (простого и сложного)»1 (аналогичное определение встречаем в Лингвистическом энциклопедическом словаре под редакцией В.Н. Ярцевой).

Сопоставляя дефиниции, представленные в словарях лингвистических терминов под редакцией О.С. Ахмановой, Д.Э. Розенталя, Н.В. Васильевой и др., мы выявили, что сущность понятия сводится к детерминации пословицы как принадлежащего к малому жанру фольклора суждению, изречению с определенным набором свойств, в который включены: устойчивость, многофункциональность, обобщенность, синтаксическая самостоятельность, образность, вневременность, особое ритмоинтонационное и фонетическое оформление, дидактизм, отражение ментальности. Некоторые источники (например, словарь русского языка, культуры речи и стилистики под редакцией Т.В. Матвеевой) указывают на принадлежность пословицы к фразеологии, по другим данным («Русский язык: энциклопедия» под редакцией Ю.Н. Караулова и др.) вопрос о включении или невключении пословицы во фразеологическую систему языка остается открытым и нерешенным.

Интересно отметить, что термин паремия

, синонимичный
пословице
, употреблен в современных словарях, направленных на освещение терминологической базы «речевых» дисциплин, таких как культура речи, стилистика, риторика, а в общелингвистических, в том числе и терминологических словарях, в большинстве случаев по-прежнему используется термин
пословица
без указания на знаковую природу этой единицы в отличие, например, от термина
фразеологизм
. Кроме того, ни в одном отечественном словаре
паремия
(или
пословица
) не соотносится с понятием
идиома
, которое, по нашему мнению, необходимо обязательно рассматривать (наряду с фразеологизмом) в связи с определением лингвистической сущности паремии и ее места в структуре фразеологического знания. (
Паремия
как специальный церковный термин отражен в словаре под редакцией В.И. Даля и обозначает читаемый в православной церкви во время богослужения отрывок из книги Ветхого Завета, содержащий пророчество или поучение, нравоучение).

В статьях крупнейших зарубежных энциклопедических и специальных лингвистических словарей (The New encyclopedia Britannica, The Cambridge encyclopedia of language, The encyclopedia of Language and linguistics, The Oxford English Dictionary) взят за основу, как правило, один термин proverb

, который освещен с достаточной полнотой в культурологическом, лингвистическом, этимологическом и коммуникативном аспектах. Наиболее близкой к отечественной трактовке
пословицы
является дефиниция, данная в энциклопедии «Британика»: «Пословица – краткое и энергичное высказывание общего смысла, выражающее общие мысли и мнения. Пословицы – часть каждого разговорного языка и относятся к таким фольклорным формам литературы, как загадки и басни, которые происходят от устной традиции»2. Как и перечисленных ранее источниках, зарубежные издания характеризуют пословицу как «выраженные в сжатой форме утверждения», «косвенные высказывания», которые характерны для устной речи, кратки и сжаты. Пословицы стилистически оформлены; они содержат религиозные и моральные предписания, предназначены для потомков, для нравственного воспитания, для выражения философских идей и т.п., заключают наблюдения о природе жизни, мудром и глупом поведении, выражают универсальность человеческого опыта, унаследованную мудрость и коды поведения.

Кроме названных слов пословицы, в приведенных источниках особо подчеркнуты риторические функции (пословица рассматривается в контексте ораторского искусства), дидактизм; отмечена роль пословицы в стратегии речевого поведения и бегло рассмотрена дискурсивная основа пословицы. Нам показалось немаловажным стремление западных ученых представить пословицу как когнитивную единицу, способную развивать воображение, чувство юмора, остроумие, творчество (креативность), тренировать индивидуальную рассудительность. Однако в меньшей мере в проанализированных статьях паремии представлены как языковые единицы с определенной синтаксической структурой. К заметным отличиям представления паремии можно отнести еще одно: не смотря на то, что Оксфордская энциклопедия языка и лингвистики дает описание пословицы в соотношении с идиомой (идиома рассматривается как более широкое понятие и определяется как «идиосинкретическая часть любого языка»), параллели с фразеологическим фондом в энциклопедии, а также в других указанных источниках не проводятся.

На наш взгляд, определение паремии

как лингвистического термина, прежде всего, нуждается в анализе семантического наполнения значения слов
паремия
и
proverb
, в подтверждение чему приведем слова Е.С. Кубряковой о детерминации дискурса: «как у каждого термина, его значения (в нашем случае – паремии) были в конечном счете детерминированы значениями слова, к которому этот термин восходит, но одновременно и теми последующими импликациями и процессами семантического вывода (интреференции), которые характеризовали его дальнейшее развитие и сыграли свою значительную роль в формировании термина как многозначного, термина, за которым стоит сложная структура знаний»3.

В основе термина паремия

лежит греческое слово, в переводе значащее
притча
; латинские синонимы – proverbium, parabola. Согласно словарю М. Фасмера, этимология термина связана с церковно-служебной деятельностью и религиозным назначением: «избранные места для чтения из Ветхого Завета», … «Из греч. притча, пословица»4. В аналогичном заявлении термин
паремия
употреблен в некоторых проанализированных лингвистических словарях, однако этимологическая составляющая в словарных статьях отсутствует или сведена к минимуму.

По-другому дело обстоит с этимологической презентацией термина proveb

, которую находим в Оксфордском словаре: «… старое выражение в общем и признанном употреблении, поговорка, изречение, в позднем латинском – также поговорка, крылатое слово, образовано от префикса pro+ слово verbum + ium, собирательного суффикса, в результате, очевидно, идет в оборот общепризнанное словосочетание»5. Далее словарная статья представляет развернутое многоступенчатое раскрытие термина, ключевыми моментами которого являются постоянные признаки, такие как краткость, немногословность, метафоричность, долголетие, всеобщность употребления, анонимность, аллегоричность, иносказательность, особая аллитерированная или стихотворная форма, передача жизненного опыта или наблюдения. При этом пословица имеет целый ряд синонимов: фраза, высказывание, изречение, книга притчей (дидактическая книга), мудрость в виде пословицы, лингвистическая игра (с использованием пословиц).

В данном толковании термина proverb

довольно полно представлены сведения, составляющие его семантическую парадигму. Определение пословицы являет собой ядро семантической структуры термина; в последующих значениях мы читаем имплицированный семы, которые дополняют и расширяют представление о пословице, например, это дидактическая книга, состоящая из максим; нечто. Вошедшее в поговорку; загадочное высказывание, которое требует истолкования; аллегория, иносказание; игры с использованием пословиц (а значит, употребление пословиц в определенной речевой ситуации, т.е. реализация ее (пословицы) дискурсивной сути). Лежащее на поверхности знание о пословице как о кратком немногословном высказывании с определенной, часто метафорической формой, которое содержит правдивую мысль, знакомую всем и распространяющуюся на всех, установленную опытом или наблюдением, подтверждается скрытыми в остальных формулировках оттенками значения термина. Эти «оттенки» могут войти как в периферию дефиниционного поля, так и составить самостоятельное новое значение термина, но, безусловно, они будут входить в общую структуру значения о термине
proverb
. Необходимо отметить, что, наряду с общеязыковым описанием термина, дефиниция содержит обязательное этимологическое сопровождение всех ее составляющих.

Словарь английских синонимов и антонимов дает следующие синонимы слова proverb

: adage, saing, maxim, aphorism, apophtegm, saw, dictum, byword. Определения этих синонимов были взяты нами из Оксфордского словаря и проанализированы на предмет дополнения структуры знания, содержащегося в термине
proverb
. В результате наблюдения за содержанием указанных синонимов семантическое поле термина
proverb
расширилось с помощью дополнительных значений: «сентенция, происходящая из древности, пословица» (в переводе с латинского корня обозначало: я говорю); «любой принцип или наставление, выраженное немногими словами; краткое сжатое изречение, содержащее истину общей важности…»; «краткое точечное высказывание, излагающее важную истину в нескольких словах…», «предложение (особенно в афористичной или сентенциозной форме), якобы выражающее некоторые общие истины науки или опыта; правило или принцип поведения» и др. Наконец, исконно английские слова «Saw» и «Saying», входящие в синонимический ряд, помимо традиционных толкований, связанных с отсылкой к пословице и ее признаком, содержат такие «высказывание, дискурс, речь [Saw]; акт речи [Saying]»6.

Как видно из приведенных фактов, синонимический ряд термина proverb

обогащает дефиницию, дополняя, уточняя и расширяя ее поле. Согласно полному дефиниционному анализу представленных словарных статей, посвященных синонимам термина, можно сделать вывод, что
proverb
– это:

1. Пословица, высказывание, относящееся к пословице;
2. Краткое афористическое высказывание (часто в переносном значении), состоящее из нескольких слов в форме предложения, излагающее общую важную истину, наставление, правила или принципы поведения, нравственные законы, сформулированные на основе жизненного опыта;
3. Высказывание, дискурс, речь; акт речи.

Поскольку латинское слово Proverbium

лежит в основе обоих терминов (
паремия иproverb
– притча, старое выражение в общем и признанном употреблении, поговорка, изречение), считаем возможным рассматривать ранее выявленную семантику
proverb
в приложении к
паремии
и использовать ее для формирования более полной и лингвистически адекватной структуры термина.

В общетеоретическом смысле мы определяем паремию

следующим образом:

1. Пословица; высказывание, изречение, суждение, относящееся к пословице;
2. Краткое образное устойчивое высказывание (часто употребляемое в переносном значении), синтаксически оформленное как простое или сложное предложение (иногда может состоять из нескольких предложений), отражающее обобщенную формально закрепленную ситуацию, возведенную в формулу, излагающее важную истину, наставление, правила или принципы поведения, нравственные законы, сформулированные на основе жизненного опыта.

Данное представление, по нашему мнению, нуждается еще и в специальном лингвистическом комментарии о паремии

как минимальном тексте, состоящем из одного или нескольких предложений с определенной синтаксической структурой (подобное определение
паремии
стало неотъемлемой частью работ паремиологического направления последних десятилетий).

Список использованных источников

1. Анисимова Е. Е. Лингвистика текста и межкультурная коммуникация (на материале креолизованных текстов). М., 2003.
2. Ахманова О. С. Словарь лингвистических терминов. М., 2007.
3. Баранов А. А. Словарь-тезаурус современной русской идиоматики. М., 2008.
4. Бахтин М. М. Собрание сочинений. Т. 5. Работы 1940 – начала 1960 г. М., 1997.
5. Большой фразеологический словарь русского языка. Значение. Употребление. Культурологический комментарий / отв. ред. В. Н. Телия. М., 2006.
6. Буслаев Ф.И. Русские пословицы и поговорки. Архив историко-юридических сведений, относящихся до России, изданный Н. Калачевым. Т. 2, вып. 2. М., 1854.
7. Велецкая Н.Н. Языческая символика славянских архаических ритуалов. М., 1978.
8. Дидковская В. Г. Коммуникативный потенциал описательных предикатов // Номинативная единица в семантическом, грамматическом и диахроническом аспектах : сб. науч. ст. Челябинск : Челяб. гос. пед. ун-т. 2006.
9. Дуличенко А.Д. Основы славянской филологии. Opole, 2011.
10. Ельмслев Л. Пролегомены к теории языка. Зарубежная лингвистика / пер. с англ. Ю. К. Лекомцева; общ. ред. В. А. Звегинцева и Н. С. Чемоданова. М.: Прогресс. 1999. Ч. I.
11. Жуков В. П. Словарь русских пословиц и поговорок. М., 2000.
12. Зевахина Т.С. Метафора мертвая и метафора живая: экспериментальный подход к паремиологии дунганского и китайского языков. https://www.dialog-21.ru/archive_article.asr .
13. Кацюба Л. Б. Своеобразие семантической организации личных глагольных форм в паремиях (на примере форм 2 лица) // Вестн. ЮУрГУ. Сер. «Лингвистика». 2007. Вып. 5. № 15 (87).
14. Кацюба Л. Б. Структурные и лингвокультурологические аспекты категории лица глагола в паремиях. Челябинск, 2007.
15. Кеворков В.В. Слоган: Практическое руководство. М., 2003.
16. Кожевников А.Ю. Большой словарь: Крылатые фразы отечественного кино. СПб, 2001.
17. Курганский вестник. 1913. № 93.
18. Красный Курган. 1920. № 79.
19. Крысин Л. П. Толковый словарь иноязычных слов. М., 2007.
20. Матвеева, Т.В. Учебный словарь: русский язык, культура речи, стилистика, риторика. М., 2001.
21. Миронова А.А. Откуда есть пошла реклама русская. Эволюция рекламы в истории русского языка // статья.
22. Мокиенко В. М. Современная паремиология (лингвистические аспекты) // Мир рус. слова. 2010. № 3.
23. Овчинникова И.Г., Русинова И.И., Трапезникова А.А. Что означают и что скрывают рекламные слоганы, — в Филолог (6). Пермь, 2005.
24. Панина Л. С. Формирование фразеологических единиц на базе русских пословиц // Диалектические процессы во фразеологии. Челябинск, 1993.
25. Постовалова В.И. Картина мира в жизнедеятельности человека // Серебренников Б.А. (отв. ред.), Роль человеческого фактора в языке. Язык и картина мира. М., 1988.
26. Розеншток-Хюсси О. Речь и действительность. М., 1994.
27. Савенкова Л.Б. Русская паремиология: семантический и лингвокультурологический аспекты. Ростов н/Д., 2003.
28. Снегирев И.М. Русские народные пословицы и притчи. М., 1999.
29. Снегирев И.М. Русские в своих пословицах. М.,1831–1834.
30. Теxtart: https://www.textart.ru/baza/slogan (поиск 6 окт. 2014 г.)
31. Ученова В.В. Философский камешек рекламного творчества. Культурология и гносеология рекламы. М.,1996.
32. Ученова В.В. Реклама: культурный контекст. М., 2004.
33. Федотова Л.Н. Реклама в коммуникационном процессе. М., 2005.
34. фон Гумбольдт В. Избранные труды по языкознанию. М., 1984.
35. Чернов, В. И. Семантика и синтагматика русских пословиц // Грамматические категории и единицы: синтагматический аспект: материалы междунар. конф. Владимир, 1997.
36. Языкознание: большой энциклопедический словарь / гл. ред. В. Н. Ярцева. М., 1998.

Кацюба Л. Б. Своеобразие семантической организации личных глагольных форм в паремиях (на примере форм 2 лица) // Вестн. ЮУрГУ. Сер. «Лингвистика». 2007. Вып. 5. № 15 (87).

Кацюба Л. Б. Своеобразие семантической организации личных глагольных форм в паремиях (на примере форм 2 лица) // Вестн. ЮУрГУ. Сер. «Лингвистика». 2007. Вып. 5. № 15 (87).

Кацюба Л. Б. Своеобразие семантической организации личных глагольных форм в паремиях (на примере форм 2 лица) // Вестн. ЮУрГУ. Сер. «Лингвистика». 2007. Вып. 5. № 15 (87).

См. там же

Кацюба Л. Б. Своеобразие семантической организации личных глагольных форм в паремиях (на примере форм 2 лица) // Вестн. ЮУрГУ. Сер. «Лингвистика». 2007. Вып. 5. № 15 (87).

Кацюба Л. Б. Своеобразие семантической организации личных глагольных форм в паремиях (на примере форм 2 лица) // Вестн. ЮУрГУ. Сер. «Лингвистика». 2007. Вып. 5. № 15 (87).

В чем особенность рождественских паремий?

Рождественские паремии сосредоточены на событии рождения Спасителя. Это ветхозаветное прикосновение к тайне явления Бога в мире. Тексты раскрывают перед слушающими чудо рождения Мессии от Девы — Пресвятой Богородицы, место его рождения — Вифлеем, чудесные события, связанные с этим праздником.

Кроме того рождественские паремии показывают общность и преемственность Ветхого и Нового Завета. Сегодня среди верующих очень часто можно заметить некоторое пренебрежение к Ветхому Завету. Дескать, зачем он нам, если есть Христос, который как будто бы отменил все, что было до него, и дал людям все новое. Но такая позиция ошибочна. Господь исполняет все, чего так ждали люди до Его рождения. И сам Спаситель в Евангелии постоянно ссылается на Ветхий Завет. И как раз пророчества, которые читаются в Сочельник перед Рождеством, показывают эту общность двух Заветов — как сбываются ожидания древности.

Примеры паремий

Рождество Пресвятой Богородицы. Особенности всенощного бдения. На великой вечерне после входа читаются:

• первая пареми́я — о лестнице, виденной патриархом Иаковом и прообразовавшей Пресвятую Деву, через Которую снисше́л на землю — воплотился сам Бог (Быт. 28:10—17).
• вторая пареми́я — о затворенных вратах, виденных пророком Иезекиилем: через них никто не проходил, но через них пройдёт Господь Бог Израилев, и они будут затворены. Эти затворенные врата есть прообраз Приснодевства Богородицы (Иез. 44:2—4).
• третья пареми́я — о Премудрости, создавшей себе дом и ясно указывающей на Пресвятую Деву Марию, от Которой воплотился и родился Спаситель мира (Прит. 9:1—11).

1-я паремия. Бытия чтение. [Глава 1]

Бытие — первая книга Ветхого Завета. В ней содержится предания о происхождение мира, о древнейшей истории человечества и о появлении еврейского народа. В самой книге Бытие нет указания на автора, однако традиционно считается, что ее написал Моисей. Он считается автором первых пяти книг Библии — Бытие, Исход, Левит, Числа и Второзаконие, которые носят название Пятикнижия Моисеева. Согласно современным научным данным, Бытие было написано между 1440 и 1400 гг. до н. э., в период между выходом израильтян из Египта и смертью Моисея.

Текст: В начале сотвори Бог небо и землю. Земля же бе невидима и неустроена, и тьма верху бездны: и Дух Божий ношашеся верху воды. И рече Бог: да будет свет, и бысть свет. И виде Бог свет, яко добро: и разлучи Бог между светом, и между тьмою. И нарече Бог свет день, и тьму нарече нощь. И бысть вечер, и бысть утро, день един. И рече Бог: да будет твердь посреде воды, и да будет разлучающи посреде воды и воды: и бысть тако. И сотвори Бог твердь: и разлучи Бог между водою, яже бе под твердию, и между водою, яже бе над твердию. И нарече Бог твердь, небо: и виде Бог, яко добро. И бысть вечер, и бысть утро, день вторый. И рече Бог: да соберется вода, яже под небесем, в собрание едино, и да явится суша: и бысть тако. И собрася вода, яже под небесем в собрания своя, и явися суша. И нарече Бог сушу землю: и собрания вод нарече моря. И виде Бог, яко добро. И рече Бог: да прорастит земля былие травное, сеющее семя по роду и по подобию, и древо плодовитое творящее плод, емуже семя его в нем по роду на земли: и бысть тако. И изнесе земля былие травное, сеющее семя по роду и по подобию, и древо плодовитое творящее плод, емуже семя его в нем по роду на земли: и виде Бог, яко добро. И бысть вечер, и бысть утро, день третий.

Перевод: В начале сотворил Бог небо и землю. Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и Дух Божий носился над водою. И сказал Бог: да будет свет. И стал свет. И увидел Бог свет, что он хорош, и отделил Бог свет от тьмы. И назвал Бог свет днем, а тьму ночью. И был вечер, и было утро: день один. И сказал Бог: да будет твердь посреди воды, и да отделяет она воду от воды. [И стало так.] И создал Бог твердь, и отделил воду, которая под твердью, от воды, которая над твердью. И стало так. И назвал Бог твердь небом. [И увидел Бог, что это хорошо.] И был вечер, и было утро: день второй. И сказал Бог: да соберется вода, которая под небом, в одно место, и да явится суша. И стало так. [И собралась вода под небом в свои места, и явилась суша.] И назвал Бог сушу землею, а собрание вод назвал морями. И увидел Бог, что это хорошо. И сказал Бог: да произрастит земля зелень, траву, сеющую семя [по роду и по подобию ее, и] дерево плодовитое, приносящее по роду своему плод, в котором семя его на земле. И стало так. И произвела земля зелень, траву, сеющую семя по роду [и по подобию] ее, и дерево [плодовитое], приносящее плод, в котором семя его по роду его [на земле]. И увидел Бог, что это хорошо. И был вечер, и было утро: день третий.

Смысл: Первая рождественская паремия — это отрывок из книги Бытие о сотворении мира. И сразу же может появиться вопрос: а при чем тут этот текст? Для чего перед Рождеством вспоминается сотворение мира?

Во-первых, так Церковь указывает на то, Кто именно рождается и какому Богу мы поклоняемся. Христиане празднуют рождение Того, Кто сотворил всю Вселенную. Бог исполняет свое обещание древним людям, посылая в мир Своего Сына, для того чтобы исправить деформированное и искаженное грехом и смертью состояние человека. К нам приходит Сам Бог.

Интересно, что у пророка Исаии тоже есть рассказ о сотворении мира, и начинается он так: Утешайте

, утешайте народ мой (Ис
40
:1), — говорит Бог. И утешение заключается в том, что пророк рассказывает о сотворении мира. В чем здесь утешение? Дело в том, что для языческого сознания все просто: если ты проиграл, значит, твой бог слабый, а если победил — значит, сильный. И плененные иудеи поддаются этой установке. Находясь в вавилонском плену, они чувствуют себя раздавленными, поверженными и униженными. Будто Бог оставил их или оказался слабее языческих. Но Бог через пророка как бы напоминает им, что Он — Творец мира, создавший небо и землю. А значит, все в Его руках. И это бесконечное для них утешенье.

Кроме того, Рождество Христово — это возрождение или даже «пересотворение» мира. Как Спаситель и скажет позднее: «Теперь творю все новое» (И сказал Сидящий на престоле: се, творю все новое

(Откр 21:5). Через Него «рождается» новая действительность мира, в которой человек может стать бессмертным и подобным Богу.

Паремии на праздник Покрова Божией Матери

Праздники – это не только общецерковные торжества по поводу того или иного события, связанного с нашим спасением, но и повод обновить в своей памяти ветхозаветные события.

Зачем? Да очень просто – Ветхий Завет, по сути, это всего лишь навсего история иудейского народа и в отрыве от событий новозаветных ею и остается. К чему нам знать, сколько лет странствовали по пустыне евреи и за что их в свое время ругали пророки, если это абсолютно не связано с нашей собственной историей и уж тем более с нашей сегодняшней жизнью.

Но Ветхий Завет это не просто история евреев, это величайшее пророчество и прообраз нашего спасения, которое было бы невозможным без Христа и, конечно же, Его Пречистой Матери. Именно поэтому на праздничных вечерних богослужениях читаются паремии – специальные отрывки из Ветхого Завета (в подавляющем своем большинстве), которые так или иначе соотносятся с непосредственными праздничными событиями. Зачастую они могут быть не совсем понятны – не только из-за того, что мало кто знаком со Священным Писанием на церковнославянском языке и мало кто знает события Ветхого Завета так же хорошо, как события евангельские, но еще и из-за того, что сквозь тусклое, «гадательное» стекло прообразов и пророчеств не всегда можно понять, о чем или о Ком идет речь. Взять, например, паремии, которые читаются на Покров Богородицы…

Иаков же вышел из Вирсавии и пошел в Харран, и пришел на одно место, и остался там ночевать, потому что зашло солнце. И взял один из камней того места, и положил себе изголовьем, и лег на том месте. И увидел во сне: вот, лестница стоит на земле, а верх ее касается неба; и вот, Ангелы Божии восходят и нисходят по ней. И вот, Господь стоит на ней и говорит: Я Господь, Бог Авраама, отца твоего, и Бог Исаака; не бойся. Землю, на которой ты лежишь, Я дам тебе и потомству твоему; и будет потомство твое, как песок земной; и распространишься к морю и к востоку, и к северу и к полудню; и благословятся в тебе и в семени твоем все племена земные; и вот Я с тобою, и сохраню тебя везде, куда ты ни пойдешь; и возвращу тебя в сию землю, ибо Я не оставлю тебя, доколе не исполню того, что Я сказал тебе. Иаков пробудился от сна своего и сказал: истинно Господь присутствует на месте сем; а я не знал! И убоялся и сказал: как страшно сие место! это не иное что, как дом Божий, это врата небесные. (Быт. 28, 10-17).

Священное Писание раскрывается для всех постепенно, по мере духовного совершенствования каждого. Кто-то может увидеть здесь только описание тревожного сна Иакова, спасающегося от мести своего брата в окрестностях «колодца клятвы», где еще при патриархе Аврааме был заключен союз о ненападении иудеев и филистимлян друг на друга. А кто-то, вслед за святыми отцами, различающими всю полноту смысловых оттенков Писания, может увидеть еще и прообраз Самой Богородицы, заключенный в святоотеческом понимании «Лествицы Иакова».

Во-первых, сама по себе, лестница, как образ восхождения от земли на небо, не может не напоминать об основном принципе духовной жизни – богообщении. Из живших на земле даже праотец Адам вряд ли имел такую полноту богообщения, как Божия Матерь. Во-вторых, ни на одну из лестниц нельзя взойти сразу – постепенность, «поступенность» – неотъемлемое ее свойство, так же и святая Дева Мария не сразу стала Богородительницей, но сначала была рождена, воспитана, приведена в храм, научена Писаниям, обручена Иосифу… Здесь тоже – прообраз и великая тайна того, как низко павший в результате грехопадения человек может возвыситься благодаря смирению, которое в полноте своей явила Пресвятая Дева.

Наконец, лестница основана на земле. Если обратиться к образу Богоматери, то и Она от земли, от рода человеческого. Она ничем земным не пренебрегала: ни труда не гнушалась, ни скорби не считала для себя ненужными, ни общения не избегала, ни уединением не тяготилась. Только грех на земле вредит всему, а так, без греха, вся земля благословлена Богом и лучший цветок земли – Богоматерь – Надежда и Утверждение наше. Но «Лествица Иакова» не только утверждена на земле, но достигает также и неба. Кто еще достиг высшего из даров богообщения в самом совершенном образе? И если стремление к Богу станет смыслом всех исканий в жизни, то кто еще, как не Богородица, станет Помощницей и Заступницей на этом поприще.

Еще «Лествица Иакова» полна Ангелов, поднимающихся от земли и спускающихся к земле. От земли, от нас, несут они Богу молитвы всех верных людей, а людям (причем, не только верным) от Бога – дары Его любви. Память об этом может ободрить каждого, тем более тогда, когда кажется одиноко и грустно в мире, давно страждущем от уныния, вызванного всеобщим оскудением святости. Для верующих это оскудение восполняют Ангелы и милость их Царицы – Пресвятой Богородицы.

Наконец, «Лествица Иакова» – это связь неба с землей, человека с Богом. Неповторимый и совершенный образец ее – Пречистая Дева. Она Сама стала той лествицей, которая возводит к Богу. Именно поэтому и читается этот отрывок из книги Бытия на всенощном бдении в день Покрова Богоматери да и вообще на все Богородичные праздники.

Теперь несколько слов о второй паремии, являющейся отрывком из пророческих слов святого Иезекииля.

По окончании же сих дней, в восьмой день и далее, священники будут возносить на жертвеннике ваши всесожжения и благодарственные жертвы; и Я буду милостив к вам, говорит Господь Бог. И привел он меня обратно ко внешним воротам святилища, обращенным лицом на восток, и они были затворены. И сказал мне Господь: ворота сии будут затворены, не отворятся, и никакой человек не войдет ими, ибо Господь, Бог Израилев, вошел ими, и они будут затворены. Что до князя, он, как князь, сядет в них, чтобы есть хлеб пред Господом; войдет путем притвора этих ворот, и тем же путем выйдет. Потом привел меня путем ворот северных пред лицо храма, и я видел, и вот, слава Господа наполняла дом Господа (Иез. 43, 27, 44, 1–4)

Эта паремия, в историческом контексте, уже устами пророка Иезекииля обещает пленным иудеям освобождение и даже восстановление их разоренного храма. Пророк, говорит об устройстве будущего храма и об освящении его. Освящать будущий храм будут семь дней, а на восьмой день священники должны принести жертву, но уже не для освящения храма, а для умилостивления Господа и как знак благодарности Ему и выражение преданности. Пророк в видении видел храм целиком, а потом ему снова показали восточные врата святилища. Они были закрыты, и о них ему было сказано, что Господь прошел ими, и никто уже не должен не только проходить ими, но даже и видеть их открытыми. От восточных врат пророк был проведен к северным, откуда ему открылось величественное зрелище всей славы Божией.

Блаженный Феодорит, мнение которого приняли отцы Церкви, считает восточные врата, которыми однажды вошел Господь, символом Богоматери. Она как бы открыла дверь Господу в человеческий мир, не потеряв, однако, девической чистоты ни до, ни после рождения Христа. Матерь Божия послужила единственному и неповторимому таинству воплощения Господа. Эта паремия – пророчество о приснодевстве Богородицы, но для ее полного понимания, как и для понимания самой тайны приснодевства, сил одного человеческого ума будет явно недостаточно. Впрочем, как недостаточно их будет и для понимания Божественных тайн вообще.

И, наконец, третий отрывок из Книги Притчей, читаемый на этом всенощном бдении.

Премудрость построила себе дом, вытесала семь столбов его, заколола жертву, растворила вино свое и приготовила у себя трапезу; послала слуг своих провозгласить с возвышенностей городских: «кто неразумен, обратись сюда!» И скудоумному она сказала: «Идите, ешьте хлеб мой и пейте вино, мною растворенное; оставьте неразумие, и живите, и ходите путем разума». Поучающий кощунника наживет себе бесславие, и обличающий нечестивого – пятно себе. Не обличай кощунника, чтобы он не возненавидел тебя; обличай мудрого, и он возлюбит тебя; дай наставление мудрому, и он будет еще мудрее; научи правдивого, и он приумножит знание. Начало мудрости – страх Господень, и познание Святого – разум; потому что чрез меня умножатся дни твои, и прибавится тебе лет жизни. (Притч. 9, 1 – 11).

Третья паремия посвящена Премудрости. Под Премудростью священномученник Игнатий Богоносец, святитель Амвросий Медиоланский, блаженный Августин и другие отцы видят Господа Иисуса Христа. Домом Премудрости, согласно Евангелию (Мф. 28, 20), принято считать Церковь. Разнятся мнения отцов, что считать семью столпами. Одни считают, что это указание на Семь Вселенских Соборов, другие, что на семь Таинств, третьи – на семь даров Святого Духа (Ис.11, 12). Трапеза, тем более с упоминанием хлеба и вина, растворенного в чаше, конечно же, символизирует Евхаристию, но можно сюда включить и все блага Церкви, среди которых и слово Божие (Мф. 4, 4 и 1 Кор. 1, 4 – 5).

Кого послала Премудрость звать на свою трапезу? Это речь о проповедниках Евангелия, которым заповедано огласить весь мир: шедше, научите вся языки (Мф. 28, 19). Кого же зовут? Безумных, то есть тех, кого не удовлетворяет мудрость века сего, кто ищет оправдания кровью Агнчей, что в Церкви возможно в Таинстве Евхаристии. Приглашенным предлагается расстаться с безумием, то есть, с сомнением, неверием, заблуждениями и покорить разум вере. Не все пойдут на зов Божий, и потому Господь словами Наказуяй (не в смысле «наказывая», а призывая, показывая пример, убеждая) злыя, приимет себе безчестие и дальнейшими предостерегает от близкого общения со злыми. Их не исправишь, если они не хотят этого сами, а только раздражишь, да еще и себе повредишь. Кроме того, навлекая на себя опасность, помешаешь делу Божию. Это должно быть предупреждением для тех, кто призван быть посланником Божиим для спасения премудрых, т. е. тех, кто способен внять наставлениям. Обращение к страху Божию (к страху чем-то нарушить волю Божию, а не к боязни наказания) как к началу премудрости сделает всякого, любящего мудрость и правду, ровным, смиренным и опытным. От совета святых такой будет только богатеть разумом. Если об этом заботиться, то и временная жизнь будет спокойнее (и потому долголетнее), и вечная – надежнее.

Но какое отношение это все имеет к Богоматери? Самое прямое – Ее Церковь называет и «Пречистым Храмом Спасовым», и «Палатою Царя Всех», и другими сравнениями, которые говорят о том, что Она живой храм Божий и к Ней вполне можно отнести слова о доме Премудрости. Если каждая душа может стать храмом Богу, по словам апостола, то тем паче им является и Его Пречистая Матерь. И тем сильнее должно быть наше собственное желание в этот Праздник причаститься той Святыне, которую Она носила в Своем пречистом чреве – Господу и Богу нашему Иисусу Христу.

Иерей Дмитрий Васильев, 18 января 2021 года

2-я паремия. Чисел чтение. [Глава 24]

Числа — четвертая книга Пятикнижия Моисеева. Название книги объясняется тем, что в ней приводятся различные рекомендации для исчисления еврейского народа, отельных колен (родов), священнослужителей и так далее. Книга охватывает события между пребыванием «богоизбранного народа» у горы Синай до прибытия «на равнины Моава, при Иордане, против Иерихона». Авторство теста традиционно приписывается пророку Моисею.

Текст: Бысть Дух Божий на Валааме, и восприем притчи своя, рече: коль добри доми твои Иакове, и скиния твоя Израилю! Яко страны осеняющия, яко садие при реках, и яко скиния, яже водрузи Господь, и яко кедри при водах. Изыдет человек от семене его, и обладает языки многими, и возвысится царство его, и возрастет. Бог наставит его из Египта, яко славу единорога его. Пояст языки враг своих, и толщу их измождит: и стрелами своими устрелит врага. Возлег почи яко лев, и яко скимен, кто возставит его? Благословящии тя благословени, и проклинающии тя, прокляти. Возсияет звезда от Иакова, и востанет человек от Израиля, и ссечет князи Моавитския: и пленит вся сыны Сифовы, и будет Едом достояние, и будет наследие Исав враг его, и Израиль сотвори крепость.

Перевод: Был на Валааме Дух Божий. И произнес он притчу свою и сказал: как прекрасны шатры твои, Иаков, жилища твои, Израиль! расстилаются они как долины, как сады при реке, как алойные дерева, насажденные Господом, как кедры при водах; польется вода из ведр его, и семя его будет как великие воды, превзойдет Агага царь его и возвысится царство его. Бог вывел его из Египта, быстрота единорога у него, пожирает народы, враждебные ему, раздробляет кости их и стрелами своими разит [врага]. Преклонился, лежит как лев и как львица, кто поднимет его? Благословляющий тебя благословен, и проклинающий тебя проклят! Вижу Его, но ныне еще нет; зрю Его, но не близко. Восходит звезда от Иакова и восстает жезл от Израиля, и разит князей Моава и сокрушает всех сынов Сифовых. Едом будет под владением, Сеир будет под владением врагов своих, а Израиль явит силу свою.

Смысл: К этой паремии необходимо подходить с двух позиций. Первая включает в себя исторический контекст этого чтения. Был некий Валаам, которого один языческий царь призвал к себе для того, чтобы он проклял израильский народ, которого очень опасался. И вот Валаам, глядя на лагерь израильтян, вместо того, чтобы навести на него проклятие, его благословляет. Он предсказывает победу Израилю в войне с этим языческим царем. И это пророчество сбывается в конкретной исторической ситуации. Но за этими словами скрывается и другой, более глубокий смысл.

Оказывается самое важное заключено не в словах благословения: Прекрасны шатры твои, Иаков, жилища твои, Израиль!

Прекрасен Израиль как избранный народ Божий. Но особенно прекрасен потому, что именно из него произойдет Мессия — Спаситель мира. Потому Валаам затем говорит:
вижу Его, но еще нет
. Он знает, что Спаситель придет, но только в будущем. Валаам пророчествует: Восходит звезда от Иакова и восстанет жезл от Израиля. И здесь речь идет не просто о звезде Вифлеема, которую увидели волхвы. Эта звезда — образ самого Христа. Он — путеводитель, который в ночи освещает нашу жизнь.

3-я паремия. Пророчества Михеина чтение. [Главы 4 и 5]

Книга пророка Михея — 33-я по счету в Библии. Примерное время написания — эпоха царствования Иоафама (750–735 гг. до н. э.). Пророк Михей обычно теряется в тени своего великого современника и, возможно, даже учителя, пророка Исаии. Их пророчества созвучны между собой вплоть до буквальных совпадений. Но если Исаия был священником иерусалимского храма, то Михей, судя по всему, был человеком простым и незнатным. От того особую остроту обретали в его устах обличения богачей, грабящих народ по собственному произволу.

Текст: Во днех онех, глаголет Господь: соберу сокрушенную, и отриновенную прииму, яже отринух: и положу сотренную во останок, и отриновенную в язык крепок, и воцарится Господь над ними в горе Сионстей, от ныне и во веки. И ты, Вифлееме доме Евфрафов, еда мал еси, еже быти в тысящах Иудовых? Из тебе бо Мне изыдет Старейшина, еже быти в Князя во Израили: и исходи Его из начала, от дней века. Сего ради даст я до времене раждающия, породит, и прочии от братий Его обратятся к сыном Израилевым. И станет, и узрит, и упасет паству Свою крепостию Господь. И в славе имене Господа Бога своего пребудут, зане ныне возвеличится даже до конец земли.

Перевод: В тот день, говорит Господь, соберу хромлющее и совокуплю разогнанное и тех, на кого Я навел бедствие. И сделаю хромлющее остатком и далеко рассеянное сильным народом, и Господь будет царствовать над ними на горе Сионе отныне и до века. И ты, Вифлеем-Ефрафа, мал ли ты между тысячами Иудиными? из тебя произойдет Мне Тот, Который должен быть Владыкою в Израиле и Которого происхождение из начала, от дней вечных. Посему Он оставит их до времени, доколе не родит имеющая родить; тогда возвратятся к сынам Израиля и оставшиеся братья их. И станет Он, и будет пасти в силе Господней, в величии имени Господа Бога Своего, и они будут жить безопасно, ибо тогда Он будет великим до краев земли.

Смысл: Соберу хромлющее и совокуплю разогнанное, говорит Господь, обещая исцелить страдающий от бед и несчастий народ Израиля. И это обещание исполняется после Рождения Иисуса Христа. А затем Господь будет царствовать над ними на горе Сионе отныне и до века. В этих пророческих словах открывается будущее уже нового Израиля, то есть Новозаветной Церкви, которая всегда будет Ему верна, и Господь будет царствовать над ней даже тогда, когда этот мир закончится.

Кроме того в этом чтении мы слышим, что Мессия должен родиться в Вифлееме. Именно поэтому, когда царь Ирод Великий призвал книжников и спросил их, откуда произойдет Спаситель, они ответили ему — из Вифлеема, ссылаясь на это пророчество: И ты, Вифлеем-Ефрафа… из тебя произойдет Мне Тот, Который должен быть Владыкою в Израиле.

Мы снова чувствуем этот акцент, что рождается именно Сам Бог, «Которого происхождение из начала, от дней вечных

».

Мал ли ты между тысячами Иудиными? — пророк указывает на то, что Господь придет не во славе и силе, не как победитель, а в образе раба. И родится он даже не в теплом доме, а где-то на окраине города — в хлеву. В богословии это называется кенозисом, умалением Бога, Который принимает на себя все человеческие немощи и несчастья. Он побеждает смерть, своим умалением — от Бога к человеку. Так Господь, спасая людей, не нарушает в них самое главное — свободу.

Наконец, тогда возвратятся к сынам Израиля и оставшиеся братья их — отсюда Церковь знает, что многие из тех иудеев, которые до сих пор упорствуют, не признавая Мессией Иисуса Христа, в конце концов покаются и обратятся.

Паримии на Рождество Пресвятыя Богородицы

Оглавление

Бытия́ чте́ние.

Изы́де Иа́ков от студенца́ кля́твеннаго и и́де в Харра́нь. И обре́те ме́сто, и спа та́мо: за́йде бо со́лнце, и взят от ка́мения ме́ста того́, и положи́ возгла́вие себе́, и спа на ме́сте о́ном. И сон ви́де. И се ле́ствица, утвержде́на на земли́, eя́же глава́ досяза́ше до небе́с, и А́нгели Бо́жии восхожда́ху и низхожда́ху по ней. Госпо́дь же утвержда́шеся на ней и рече́: Аз Бог Авраа́мов, отца́ твоего́, и Бог Исаа́ков, не бо́йся: земля́, иде́же ты спи́ши на ней, тебе́ дам ю́ и се́мени твоему́. И бу́дет се́мя твое́, я́ко песо́к земны́й, и распространи́тся на мо́ре, и ли́ву, и се́вер, и на восто́ки; и возблагословя́тся о тебе́ вся коле́на земна́я и о се́мени твое́м. И се Аз с тобо́ю, сохраня́яй тя на вся́ком пути́, а́може а́ще по́йдеши. И возвращу́ тя в зе́млю сию́, я́ко не и́мам тебе́ оста́вити, до́ндеже сотвори́ти Ми вся, ели́ка глаго́лах тебе́. И воста́ Иа́ков от сна своего́, и рече́: я́ко eсть Госпо́дь на ме́сте сем, аз же не ве́дех. И убоя́ся, и рече́: я́ко стра́шно ме́сто сие́; несть сие́, но дом Бо́жий и сия́ врата́ Небе́сная.

Быт 28:10–17

Проро́чества Иезеки́илева чте́ние.

Та́ко глаго́лет Госпо́дь: бу́дет от дне осма́го и про́чее, сотворя́т иере́и на олтари́ всесожже́ния ва́шего и я́же спасе́ния ва́шего, и прииму́ вы, глаго́лет Адонаи́ Госпо́дь. И обрати́ мя на путь врат святы́х вне́шних, зря́щих на восто́ки, и сия́ бя́ху затворе́на. И рече́ Госпо́дь ко мне: врата́ сия́ затворе́на бу́дут и не отве́рзутся, и никто́же про́йдет сквозе́ их; я́ко Госпо́дь Бог Изра́илев про́йдет и́ми, и бу́дут затворе́на. Я́ко игу́мен ся́дет в них сне́сти хлеб, по пути́ Ела́мских врат вни́дет и по пути́ его́ изы́дет. И введе́ мя по пути́ врат святы́х, су́щих к се́веру, пря́мо хра́му, и ви́дех, и се испо́лнь сла́вы храм Госпо́день.

Иез 43:27; 44:1–4

При́тчей чте́ние.

Прему́дрость созда́ Себе́ дом и утверди́ столпо́в седмь. Закла́ Своя́ же́ртвенная, и раствори́ в ча́ши Свое́й вино́, и угото́ва Свою́ трапе́зу. Посла́ Своя́ рабы́, созыва́ющи с высо́ким пропове́данием на ча́шу, глаго́лющи: и́же есть безу́мен, да уклони́тся ко Мне. И тре́бующим ума́ рече́: прииди́те, яди́те Мой хлеб, и пи́йте вино́, е́же раствори́х вам. Оста́вите безу́мие, и жи́ви бу́дете, и взыщи́те ра́зума, да поживете́ и испра́вите ра́зум в ве́дении. Наказу́яй злы́я, прии́мет себе́ безче́стие; облича́яй же нечести́ваго, опоро́чит себе́, обличе́ние бо нечести́вому ра́ны ему́. Не облича́й злых, да не возненави́дят тебе́. Облича́й прему́дра, и возлю́бит тя. Даждь прему́дрому вину́, и прему́дрший бу́дет. Сказу́й пра́ведному, и приложи́т приима́ти. Нача́ло прему́дрости страх Госпо́день и сове́т святы́х ра́зум. Разуме́ти бо зако́н по́мысла есть блага́го. Сим бо о́бразом мно́гое поживе́ши вре́мя, и приложа́тся тебе́ ле́та живота́.

Притч 9:1–11

4-я паремия. Пророчества Исаиина чтение. [Глава 11]

Книга пророка Исаии состоит из отдельных речей, сказанных пророком примерно между 733 и 701 гг. до н. э. Основной пафос первой половины книги — обличение отступившего от Бога народа израильского, а второй — утешение иудеев, которые попали в вавилонской плен и пророчества о грядущем Боговоплощении.

Текст: Тако глаголет Господь: изыдет жезл от корене Иессеова, и цвет от корене его взыдет. И почиет на нем Дух Божий: дух мудрости и разума: дух совета и крепости: дух ведения и благочестия: дух страха Божия исполнит его. Не по славе судит, ниже по глаголанию обличит: но судит правдою смиренных суд, и обличит правостию славныя земли. И поразит землю словом уст Своих, и духом устен убиет нечестиваго. И будет правдою препоясан по чреслех Своих, и истиною обвит по ребром Своим. Тогда пожирует волк со агнцем, и рысь почиет с козлищем: и телец, и лев, и юнец вкупе пожируют, и отроча мало поведет их, телец и лев вкупе пасутся, и вкупе чада их будут: и лев яко вол снесть плевы. И отроча младо на пещеру аспидску, и на ложе племене аспидска руку возложит. И не сотворят зла, ниже имут погубити ни единаго же на горе святей Моей: занеже исполнися вся земля познати Господа, яко воде мнозе покрыти моря. И будет в день он корень Иессеев, и востаяй владети языки: на него языцы уповают, и будет покой его честь.

Перевод: И произойдет отрасль от корня Иессеева, и ветвь произрастет от корня его; и почиет на нем Дух Господень, дух премудрости и разума, дух совета и крепости, дух ведения и благочестия; и страхом Господним исполнится, и будет судить не по взгляду очей Своих и не по слуху ушей Своих решать дела. Он будет судить бедных по правде, и дела страдальцев земли решать по истине; и жезлом уст Своих поразит землю, и духом уст Своих убьет нечестивого. И будет препоясанием чресл Его правда, и препоясанием бедр Его – истина. Тогда волк будет жить вместе с ягненком, и барс будет лежать вместе с козленком; и теленок, и молодой лев, и вол будут вместе, и малое дитя будет водить их. И корова будет пастись с медведицею, и детеныши их будут лежать вместе, и лев, как вол, будет есть солому. И младенец будет играть над норою аспида, и дитя протянет руку свою на гнездо змеи. Не будут делать зла и вреда на всей святой горе Моей, ибо земля будет наполнена ведением Господа, как воды наполняют море. И будет в тот день: к корню Иессееву, который станет, как знамя для народов, обратятся язычники, — и покой его будет слава.

Смысл: Он будет судить бедных по правде, и дела страдальцев земли решать по истине. Здесь пророк приоткрывает нам то, что случится после Второго Пришествия Спасителя — Страшный Суд, но самое главное в этом чтении заключено в другом. Господь выступает как Тот, Кто принесет мир на эту землю. Этот мир будет подобен райскому состоянию общего примирения и гармонии. Так, что даже волк, которому «положено» поедать ягненка, не тронет его. Это будет такой мир, в котором даже вполне естественные и понятные инстинктивные жестокости между животными упразднятся. И маленький ребенок сможет, ничего не боясь, играть со змеей. Пример, надо сказать, очень понятный для Палестины, где действительно много опасных и ядовитых змей. Пророк как бы говорит: Христос преодолеет вражду не только между людьми, но даже между животными.

И покой его будет слава. Покой — это мир Божий, который почиет между людьми. При этом важно понимать, что этот мир придет не как в сказке, просто потому что пришел Господь. Нет, Бог всегда уважает человеческую свободу. Это будет внутреннее решение каждого, принимать этот Божий покой или нет. Потому Церковь поет на рождественском Всенощном бдении : «Слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение

». Мир, который принес Христос, будет возможен между людьми только если они сами этого захотят — по их «благоволению».

5-я паремия. Пророчества Иеремиина чтение. [Варуха, главы 3 и 4]

Книга пророка Варуха – является неканонической книгой (тексты Священного Писания, которые не дошли до нашего времени на иврите) Ветхого Завета и присоединяется к Книге пророка Иеремии. Основной смысл послания – показать иудеям, что все бедствия, которые их настигли, в том числе разрушение Иерусалима и вавилонское пленение, произошли из-за богоотступничества. Пророк побуждает свой народ раскаяться и ждать утешение от Бога.

Текст: Сей Бог наш, не приложится ин к Нему. Изобрете всяк путь художества, и даде Иакову отроку Своему, и Израилю возлюбленному от Него. Посем же на земли явися и с человеки поживе. Сия книга повелений Божиих, и закон сый во веки, вси держащиися ея в живот, оставившии ея умрут. Обратися Иакове, и имися ея, поиди к сиянию прямо света ея. Не даждь иному славы твоея, и полезных тебе языку чуждему. Блажени есмы Израилю, яко угодная Богу нам разумна суть.

Перевод: Сей есть Бог наш, и никто другой не сравнится с Ним. Он нашел все пути премудрости и даровал ее рабу Своему Иакову и возлюбленному Своему Израилю. После того Он явился на земле и обращался между людьми. Вот книга заповедей Божиих и закон, пребывающий вовек. Все, держащиеся ее, будут жить, а оставляющие ее умрут. Обратись, Иаков, и возьми ее, ходи при сиянии света ее. Не отдавай другому славы твоей, и полезного для тебя — чужому народу. Счастливы мы, Израиль, что мы знаем, что благоугодно Богу.

Смысл: Сей есть Бог наш, и никто другой не сравнится с Ним. Когда ветхозаветные пророки возвеличивают Бога, то делают это не только для того, чтобы напомнить заблуждающимся израильтянам, от Кого они отступили. Такая хвала Создателю — утешение во всех скорбях, которые преследовали народ Божий. Пророк напоминает, что их Бог нашел все пути премудрости, а значит, только от Него и можно почерпнуть истинное знание. А дальше в тексте мы слышим и даровал ее (премудрость. — Т. С.) рабу Своему Иакову и возлюбленному Своему Израилю. Как даровал? Через Божественное Откровение, то есть Библию.

Затем звучит уже прямая отсылка к Рождеству Христову: После того Он явился на земле и обращался между людьми

. И вновь Церковь напоминает: явился именно Бог, воплотился Творец мира, Который даст евангельские заповеди. При этом делается достаточно жесткое уточнение:
Все, держащиеся ее, будут жить, а оставляющие ее умрут
. Бог не будет заставлять человека следовать этим заповедям, но при этом дает предупреждение, что ожидает того, кто будет пренебрегать ими. И здесь слушающий может возмутиться кажущейся жестокостью Бога. Почему именно тот, кто следует этим заповедям, будет жить? А что, иначе нельзя? Зачем Богу такая жестокость? Но дело не в Боге, а в нас самих. Человек так устроен, что должен дышать кислородом, чтобы существовать. Точно также же и с исполнением заповедей: только в богообщении, в следовании Его воле наша жизнь оказывается полноценной и счастливой.

Русская Православная Церковь

Праздник Благовещения Пресвятой Богородицы (25 марта по старому стилю) является одним из важнейших праздников всего церковного года. Его можно назвать и Господским, и Богородичным одновременно, поскольку он соединяет в себе торжество в честь Боговоплощения с воспоминанием благовестия архангела Гавриила Пресвятой Деве. Особое значение имеет даже сама дата праздника — уже авторы III века сщмч. Ипполит Римский (In Dan. IV. 23) и Тертуллиан (Adv. Jud. называли 25 марта датой Распятия Христова по римскому календарю; в трудах свт. Афанасия Александрийского (PG. 28. Col. 632) говорится, что 25 марта — это и день сотворения человека, и день Боговоплощения; наконец, в так называемой византийской эре, принятой после VII века в Православной Церкви, 25 марта считается датой Воскресения Христова по римскому календарю. Именно поэтому в случае совпадения Благовещения с Пасхой Христовой праздник получает название Кириопасхи, то есть «истинной, правильной [т. е. правильной не только по лунному, но и по римскому календарю — д. М. Ж.

] Пасхи» (от греч. to kyrion Pasсha, но не Pascha Kyriou; см.:
Лебедев Д., свящ.
Почему праздник Пасхи 25 марта называется «Кириопасха»? // Богословский вестник. Сергиев Посад, 1905. Т. 2. № 5. С. 118–128).

Но Благовещение может совпадать не только с Пасхой, но и с многими другими днями подвижного круга. В большинстве случаев Благовещение попадает на один из рядовых великопостных дней, поэтому нормативный устав благовещенских служб в Типиконе описывает именно такой случай. Случаи же совпадения Благовещения с различными особыми днями Триоди регулируются специальным разделом Типикона — Благовещенскими главами. В текущем году праздник Благовещения Пресвятой Богородицы пришелся на Великую субботу, поэтому при богослужении в этот день следует руководствоваться соответствующей Благовещенской главой: «О томже празднице [Благовещения — д. М. Ж.

], аще случится в субботу великую». Настоящая заметка посвящена вопросу о том, как изменялось содержание этой главы в истории православного богослужения.

Как и другие Благовещенские главы, указание о совпадении Благовещения с Великой субботой в византийской традиции впервые фиксируется в Типиконе Великой церкви,

памятнике константинопольского кафедрального богослужения IX–XI вв. (Le Typicon de la Grande Église: Ms. Saint-Croix n. 40, Xe siècle / Introd., texte critique, trad. et notes par J. Mateos. R., 1962. T. 1. (OCA; 165). P. 256). Здесь говорится о том, что богослужение в этом случае нужно совершать так же, как и при совпадении Благовещения с Великим четвергом, а именно: «После тритекти [постовой аналог дневных часов в древней кафедральной традиции —
д. М. Ж.
]… исходит лития и восходит на Форум, и идет в Халкопратию [один из главных Богородичных храмов Константинополя —
д. М. Ж.
], и там певцы поют: “Слава… и ныне…” — и тотчас Трисвятое, прокимен, Апостол, алиллуия, Евангелие, сугубая и просительная ектении и “С миром изыдем”». Вечерня, паремии (после первой из которых Константинопольский патриарх исходил в баптистерий для преподания оглашаемым таинства Крещения, а во время последней — возвращался вместе с новокрещеными в храм и, когда они входили, помазывал их св. миром), литургийные чтения и литургия свт. Василия Великого совершались в храме Св. Софии в свое положенное время. Иными словами, в древней кафедральной практике Константинополя при совпадении Благовещения с Великой субботой в честь Благовещения совершались крестный ход (праздничный крестный ход был одной из главных богослужебных особенностей праздника Благовещения в византийской традиции) по улицам города и литургия оглашенных — без литургии верных — в Халкопратийском храме. Тем самым, литургийные чтения Благовещения и Великой субботы были разнесены по самостоятельным службам и звучали в разное время в разных храмах; а о том, как соединялась (если соединялась) гимнография этих важнейших дней года, Типикон Великой церкви ничего не говорит.

Но уже в современном Типикону Великой церкви Студийском синаксаре — послеиконоборческом богослужебном уставе константинопольских монастырей — описано, как именно соединять гимнографические тексты Благовещения и Великой субботы (комплекты которых в византийской традиции уже в основном сформировались и имели вид, близкий к тому, который содержится в принятых ныне в Православной Церкви Минее и Триоди) во время вечерни вечером в Великую пятницу, утрени ночью с Великой пятницы на Великую субботу и вечерни вечером в Великую субботу, а также указан порядок следования благовещенских и великосубботних литургийных чтений друг за другом в рамках одной службы.

Наиболее близкая к первоначальному тексту редакция Студийского синаксаря сохранилась в так называемом Студийско-Алексиевском Типиконе

1034 года, дошедшем до нас только в славянском переводе (см.:
Пентковский А. М.
Типикон Патриарха Алексия Студита в Византии и на Руси. М., 2001). Как и в Типиконе Великой церкви, службу Благовещения в Великую субботу здесь предлагается совершать по аналогии с уставом соединения благовещенского последования cо службой Великого четверга. Общий порядок, следовательно, таков.
На вечерне в Великую пятницу:
стихиры дня (т. е. Великой субботы) и праздника (т. е. Благовещения), «Слава… и ныне…» — праздника; бывает вход с Евангелием; читаются паремии дня и праздника (как известно, в константинопольском послеиконоборческом лекционарии Благовещение имеет 5 паремий — 3 общих Богородичных и 2 особенных, Исх 3. 1b — 8a и Притч 8. 22–30, пророчествующих о Боговоплощении; здесь читаются только 3 общих Богородичных паремии); следует пение «Да исправится…»; читаются Апостол и Евангелие дня и совершается литургия Преждеосвященных Даров (в древней константинопольской практике в Великую пятницу всегда совершалась литургия Преждеосвященных Даров).
На утрене в Великую субботу:
на «Бог Господь» — тропарь праздника и тропарь дня («Благообразный Иосиф»); после кафизмы (следует заметить, что знаменитых похвал Великой субботы в уставах студийской традиции еще не было — они появляются только в Иерусалимском уставе, да и то не сразу, — кафизма пелась с обычным припевом «Аллилуия») — седальны праздника и дня; затем — степенны, прокимен, «Всякое дыхание» и Евангелие праздника; после 50 псалма —каноны праздника и дня (по 3 песни — кондак дня, по 6 песни — кондак праздника); на хвалитех стихиры праздника и дня; чтения в конце утрени — Великой субботы. Днем в Великую субботу должен совершаться крестный ход.
На вечерне в Великую субботу:
стихиры дня и праздника, «Слава… и ныне…» — праздника; бывает вход с Евангелием; читается первая паремия дня, а затем — 2 особые паремии праздника и, наконец, оставшиеся паремии дня; после малой ектении — «Елицы во Христа крестистеся» (эта особенность службы Великой субботы, связанная с ее крещальным характером, специально отмечена как отличие устава соединения Благовещения с Великой субботой от устава его соединения с Великим четвергом); прокимен дня; Апостол и Евангелие — праздника и дня; совершается литургия свт. Василия Великого (Там же. С. 337–339).

В целом тот же устав соединения последования праздника Благовещения со службой Великой субботы приводится и в двух производных от первоначальной редакциях Студийского устава — афоно-итальянской (представленной составленным на Афоне ок. 1042 г. Типиконом прп. Георгия Мтацмидели и целым рядом греческих южноитальянских Типиконов, среди которых древнейший из сохранившихся — Мессинский Типикон 1131 г.) и малоазийской (представленной литургическими Синаксарями Евергетидского монастыря (составлен ок. 80-х гг. XI в.) и монастыря Христа Человеколюбца (составлен в нач. XII в.)). Отличия от указаний Студийско-Алексиевского Типикона невелики: в Типиконе прп. Георгия Мтацмидели

(
Кекелидзе К., прот.
Литургические грузинские памятники в отечественных книгохранилищах и их научное значение. Тифлис, 1908. С. 259) они сводятся к тому, что на «Бог Господь» тропарь дня «Благообразный Иосиф» предваряет тропарь праздника, и иному порядку чтения благовещенских библейских зачал: во-первых, паремии праздника читаются только на вечерне в Великую пятницу (но не в Великую субботу); во-вторых, на литургии Великой субботы Апостол праздника следует за Апостолом дня, специально подчеркнуто пение перед Евангелием только «Воскресни, Боже…» (как известно, замена литургийного аллилуиария этим песнопением составляет одну из самых ярких особенностей службы Великой субботы), а о литургиных евангельских чтениях сказано так: «Евангелие: “В вечер же суботный…”. После этого Евангелия возглас: “Премудрость, прости!”, и другой диакон читает Евангелие праздника» — иными словами, Евангелия дня и праздника подчеркнуто разделены при помощи дополнительного возгласа, а также того, что их читают разные священнослужители. В
Мессинском Типиконе
(
Arranz M.
Le Typicon du monastère du Saint-Sauveur à Messine: Codex Messinensis gr. 115, A. D. 1131. R., 1969. (Orientalia Christiana Analecta; 185). P. 141–142) среди отличий — только предписание петь вместо кафизмы на утрене три праздничных антифона (здесь — Пс 44, 71 и 148; замена в праздники утренних кафизм антифонами является общей чертой афоно-итальянской ветви Студийского устава; впоследствии она повлияла на появление т. н. избранных псалмов), а также приведенная в Типиконе дополнительная подробность: «На хвалитех… на “Слава…” — самогласен дня, на “И ныне…” — “Преблагословенна еси…”»; указания о тропарях на «Бог Господь» и о литургийных чтениях в Великую субботу полностью совпадают со сказанным в Типиконе прп. Георгия Мтацмидели. В
Евергетидском Синаксаре
(
Дмитриевский А. А.
Описание литургических рукописей, хранящихся в библиотеках Православного Востока. T. 1:
Typika.
К., 1895. С. 439–441) указания отличаются от содержащихся в Студийско-Алексиевском Типиконе большей степенью подробности (например, только здесь говорится об отмене Евангельских и прочих зачал на часах Великой пятницы и о чтении часов по келлиям; указаны
incipita
славников всех стихир (в частности, на «И ныне…» на хвалитех — не «Преблагословенна еси…», а стихира дня «Тебе одеющагося…»)); из отличий — пение монастырской паннихис (служба, которую не следует смешивать с кафедральной паннихис; на основе монастырской паннихис впоследствии возникли чины общего молебна и панихиды) перед утреней (на паннихис — каноны на Плач Пресв. Богородицы и Благовещения (предпразднства или отдания)); такой же порядок тропарей на «Бог Господь», как в афоно-итальянских Типиконах; указание о трех стихологиях на утрене (неясно, идет ли речь о трех разных кафизмах или же о трех статиях непорочнов), причем после первой и второй стихологии — седальны праздника, после третьей — седален дня; необычный (в сравнении с другими уставами) порядок канонов на утрене: канон дня предваряет канон праздника; паремии читаются так же, как в Студийско-Алексиевском Типиконе (т. е. три общие богородичные — на вечерне в Великую пятницу; две благовещенские — после первой паремии на вечерне в Великую субботу); прокимен на литургии — только дня («Воскресни, Боже…» также не соединяется с аллилуиарием), а Апостол и Евангелие — и праздника, и дня (к сожалению, Типикон ничего не сообщает о порядке их следования друг за другом).

В Иерусалимском уставе,

который — вопреки своему названию — не связан напрямую с древним иерусалимским богослужением, а представляет собой сделанную в Палестине переработку первоначальной и малоазийской редакций Студийского синаксаря, указания о порядке соединения служб Благовещения и Великой субботы первоначально полностью совпадали с предписаниями первоначальной редакции Студийского синаксаря. Так, в одной из древнейших сохранившихся рукописей Иерусалимского устава, Sinait. gr. 1094, XII в. (
Lossky A.
Le Typicon byzantine: édition d’une version grecque (partiellement inédite); analyze de la partie liturgique: Diss. P., 1987. T. 2. P. 203–205), для случая совпадения Благовещения с Великой субботой дана отсылка на устав соединения последования Благовещения со службой Великого четверга — так же, как и в Студийско-Алексиевском Типиконе, — и этот устав во всем совпадает (если не считать одно-единственное дополнительное указание о славнике на «Господи воззвах» в Великую пятницу) с указаниями первоначальной редакции Студийского синаксаря (включая даже сохраненное (возможно, по невнимательности) предписание совершать накануне Благовещения литургию Преждеосвященных Даров — несмотря на то, что согласно основному тексту Иерусалимского устава литургия Преждеосвященных Даров в Великую пятницу уже не совершается). Та же картина наблюдается и в Шио-Мгвимском Типиконе — грузинской версии дивногорской редакции Иерусалимского устава XII в. — из отличий по сравнению с первоначальной редакцией Студийского синаксаря здесь лишь указаны славники дня на всех стихирах (на «И ныне…» — всюду праздника), а на утрене канон праздника следует за каноном дня; в остальном указания совпадают — в том числе, и указания о вставке двух благовещенских паремий после первой паремии Великой субботы, и указания о литургийных чтениях (прокимен — только дня; Апостол и Евангелие — сначала праздника, потом дня).

В позднейших редакциях Иерусалимского устава

возникает новая сложность в соединении Благовещения с Великой субботой — с одной стороны, в XIII–XIV вв. к непорочнам на утрене Великой субботы прибавляются припевы-«похвалы»; с другой стороны, к полиелею (который стал к этому времени совершенно неотъемлемой частью праздничной утрени — в том числе, и утрени Благовещения) с XIII–XIV вв. могли прибавляться те или иные избранные псалмы и припевы-величания; поэтому возникла проблема соединения непорочнов с похвалами и полиелея с избранным псалмом и величанием. Эта проблема могла решаться по разному: так, в первопечатном греческом издании Типикона (Венеция, 1545), где указания о соединении последований Благовещения и Великой субботы, в основном, те же, что и в древнейших редакциях Иерусалимского устава (и, следовательно, примерно те же, что и в первоначальной редакции Студийского синаксаря), на утрене предписано петь полиелей, а о непорочнах ничего не сказано. С другой стороны, в русских рукописных уставах XV–XVII вв. (например, РГБ. ТСЛ. осн. 239, XV в.; 240, XV в.; 241, сер. XVI в.; 246, нач. XVII в.) на утрене Великой субботы в случае совпадения этого дня с праздником Благовещения Пресвятой Богородицы предписано петь и непорочны, и полиелей. Текст соответствующей главы в указанных рукописях практически неизменен (отличие касается лишь указания о литургийном Апостоле в Великую субботу — Уставы РГБ. ТСЛ. осн. 239, 240 и 241 предписывают читать Апостол дня и праздника, а Устав РГБ. ТСЛ. осн. 246 — только Апостол дня) и в том же виде воспроизводится и в первопечатном русском издании Типикона (Москва, 1610), подготовленном уставщиком Троице-Сергиевой Лавры Лонгином (Коровой) (причем здесь, как и в РГБ. ТСЛ. осн. 246 говорится о чтении на литургии в Великую субботу только Апостола дня. Опущение апостольского зачала Благовещения можно оправдать тем, что это чтение — Евр 2. 11–18 — читается не только за литургией праздников Благовещения и Собора Пресв. Богородицы, но и за получившим в позднейшую эпоху очень широкое распространение чином малого водоосвящения).

Устав соединения последований праздника Благовещения Пресвятой Богородицы и Великой субботы согласно принятой ныне в Русской Православной Церкви редакции Иерусалимского устава

практически полностью совпадает с описанным в Типиконе 1610 года; отличий всего пять: не предусмотрен вариант службы с совершением всенощного бдения (первопечатный устав позволял, при желании, петь в Великую пятницу благовещенскую малую вечерню, а вечерню Великой пятницы соединять с утреней Великой субботы (в этом случае на вечерне появлялись «Блажен муж» и лития с благовещенскими стихирами); в современном Типиконе эти указания опущены); по девятой песни канона утрени появилось предписание петь двойную катавасию — и из канона дня (ирмос), и из канона праздника (припев и ирмос); не указаны
incipita
большинства славников (так, на хвалитех старопечатный Типикон позволял сделать выбор между «Проси Иосиф…» и «Днешний [день] тайно…»; в пореформенном Типиконе говорится просто: «Слава…» — дне); литургийный Апостол — и дня, и праздника; пропущены указания о литургийных «Воскресни, Боже…» и Евангелиях. Текст устава (текст немного русифицирован и сопровождается некоторыми комментариями) следующий: «
В пяток вечера,
при часе 10-м дне, знаменает в великий, и во вся тяжкая, и поем вечерню. На “Господи воззвах”: стихиры самогласны дня на 6, и праздника на 4. “Слава…” — дня, “И ныне…” — праздника. Вход со Евангелием. “Свете тихий”. Прокимен, и чтение дня, и праздника 5 (ПРИМЕЧАНИЕ: таким образом, в современном русском Типиконе, в отличие от первоначальной редакции Студийского синаксаря, не разделены общие Богородичные и особые паремии Благовещения —
д. М. Ж.
). Таже прокимен, Апостол, аллилуиа, и Евангелие дня. Посем ектения “Рцем вси”. Таже “Сподоби Господи в вечер сей”, “Исполним вечернюю молитву”. На стиховне стихиры дня с припевами их. “Слава…” — праздника, “И ныне…” — дня. Таже “Ныне отпущаеши”. По Трисвятом: тропарь праздника: “Слава… и ныне” — “Благообразный Иосиф”. Иерей: “Премудрость”, и отпуст.
Повечерие поем в келлии
(ПРИМЕЧАНИЕ: опущение второстепенных суточных служб характерно для всех уставов соединения служб Благовещения и Великой субботы; в частности, все редакции Иерусалимского устава предписывают читать повечерие по келлиям (или вообще умалчивают о нем); канон на Плач Пресв. Богородицы также читается по келлиям или вовсе опускается — из всех уставов допечатной эпохи о сохранении этого канона говорит только Евергетидский Синаксарь, что неудивительно: канон на Плач Пресв. Богородицы впервые появляется именно в этом уставе —
д. М. Ж.
); кондак дня, “Слава… и ныне…” — праздника.
При часе же 1-м нощи знаменает в великий, и во вся тяжкая, и поем утреню.
На “Бог Господь” тропарь дня, глас 2: “Благообразный Иосиф” (единожды), “Егда снизшел еси к смерти” (единожды), “Слава…” — “Мироносицам женам”, “И ныне…” — праздника: “Днесь спасения нашего”. Таже поем непорочны, на глас 5. Кадит иерей на 1-й славе, такожде и на 2-й, и на 3-й, яко обычай. По скончании непорочных поем тропари воскресны: “Ангельский собор…” и прочая. Таже ектения малая и седален дня. Таже полиелей, и седален праздника, и чтение праздника. Степенна, 1-й антифон 4-го гласа. Прокимен праздника. “Всякое дыхание”. Евангелие праздника. Псалом 50, стихира праздника. Канон праздника со ирмосом на 8, ирмос дважды; и дня, со ирмосом на 8 (ПРИМЕЧАНИЕ: таким образом, оба канона должны петься со ирмосом, что четко отделяет их друг от друга: ирмос канона праздника и тропари канона праздника, затем — ирмос канона дня и тропари канона дня — —
д. М. Ж.
). Катавасия — ирмос дня, оба лика вкупе. По 3-й песни: кондак и икос дня; и седален дня, “Слава… и ныне…” — праздника; и чтение праздника. По 6-й песни: кондак и икос праздника; Пролог, и синаксарий. На 9-й песни “Честнейшую” не поем, но поем припев праздника, якоже указася. В конце 9-й песни — ирмос дня: “Не рыдай Мене, Мати”, таже припев праздника и ирмос. “Свят Господь Бог наш” на глас 2. Светилен праздника дважды. На хвалитех: три самогласных стихиры дня и три подобна праздника, таже самогласен праздника, глас 8: “Да веселятся небеса…”, с припевом: “Благовестите день от дне спасение Бога нашего”; “Слава…” — дня, “И ныне…” — “Преблагословенна еси Богородице Дево…”. Славословие великое, и бывает вход, якоже писано в Триоди. Посем прокимен и паремии дня. Прокимен, Апостол, аллилуиа и Евангелие — дня. Ектения и отпуст; и час 1-й поем в притворе.
Прочие же часы
поются во свое время. На часах: тропарь праздника и дня; кондаки глаголем пременяюще. Блаженны глаголем скоро, без пения. “Помяни нас, Господи…” и прочая. По “Отче наш”: кондак дня, “Слава… и ныне…: — праздника. “Господи, помилуй” (40 раз) и молитва: “Всесвятая Троице…”, и отпуст.
Во святую и великую субботу вечера, о часе 10-м дне, знаменает в великое, и во вся тяжкая. И собравшеся во храм, благословившу иерею, поем вечерню
по обычаю, без кафизмы. На “Господи воззвах”: стихиры воскресны три, глас 1: “Вечерния наша молитвы…”, и Великия субботы самогласны три, глас 8, и праздника на четыре; “Слава…” — дня, глас 6: “Днешний день тайно…”; “И ныне…” — праздника: “Послан бысть…”. Вход со Евангелием. “Свете тихий”. Прокимен не глаголем, но абие иерей глаголет: “Премудрость”, и чтения дня по чину их. По скончании же чтения: ектения малая и возглас. И поем вместо Трисвятаго: “Елицы во Христа крестистеся. Аллилуия”. Прокимен дня и праздника. Апостол дня и праздника. (ПРИМЕЧАНИЕ: опущение указаний о литургийных Евангелиях — более, чем заметно). Вместо же херувимской песни поется: “Да молчит всякая плоть” — и по ряду Божественная литургия Великого Василия. Вместо “Достойно”, поем ирмос: “Не рыдай Мене, Мати”; в храме же Благовещения Богородицы поем ирмос: “Яко одушевленному Божию кивоту”. Причастен — дня и праздника».

Практически тот же устав, что и в русских редакциях Иерусалимского устава, приведен в «Типиконе» прот. Георгия Риги,

авторитетного греческого уставщика 1-й пол. XX в. (2-е изд.: Фессалоники, 1994). Отличия состоят лишь в выборе славников у некоторых групп стихир; в количестве тропарей канона утрени (канон праздника поется на 6, а не на и количестве стихир на хвалитех (самогласны дня — на 4, а не на 3; стихиры Благовещения имеют не один, а два дополнительных стиха); в выборе литургийного прокимна (только дня). Крайне интересные уставы соединения Благовещения с Великой субботой содержатся
в рукописных соборных Типиконах афонских монастырей
XVIII–XIX вв., каковые доныне регламентируют литургическую жизнь Святой горы. Так, в соборных Типиконах Дионисиата (один из наиболее авторитетных на Афоне) и Филофеу (основан на Типиконе Дионисиата), Ксенофонта и Костамонита (основан на Типиконе Ксенофонта), для случая совпадения Благовещения с Великой субботой предусмотрено совершение всенощного бдения — как и в русских дониконовских Типиконах.
В Великую пятницу в этом случае служатся две вечерни
— но, в отличие от русской дониконовской практики, это не совершаемая отдельно малая вечерня Благовещения и совершаемая в составе всенощной великая вечерня Благовещения и Великой пятницы, а совершаемая отдельно полная вечерня Великой пятницы (согласно афонским Типиконам, служится полностью по обычному чину Великой пятницы; из благовещенских песнопений здесь — только стихира на «И ныне…» на «Господи воззвах» (по Дионисиатскому Типикону на «Господи воззвах» также поются благовещенские стихиры с малой вечерни) и стихира на «Слава…» на стиховне) и совершаемая в составе всенощного бдения великая вечерня Благовещения (все песнопения — только Благовещения; прокимен: «Кто Бог велий…»; согласно Типиконам Ксенофонта и Костамонита — но не Филофеу — всенощное бдение предваряется малым повечерием с каноном на Плач Пресв. Богородицы; Дионисиатский Типикон упоминает совершение повечерия перед бдением, но не говорит о каноне).
На утрене
(в составе того же бдения) на «Бог Господь»: два тропаря дня («Благообразный Иосиф» и «Мироносицам женам») и дважды тропарь праздника; непорочны с похвалами Великой субботы (полиелей согласно Типиконам Ксенофонта и Костамонита опускается; согласно Типиконам Дионисиата и Филофеу — поется после непорочнов, тропарей «Ангельский Собор…», малой ектении и седальнов — так же, как в русских Типиконах); степенны, прокимен, «Всякое дыхание», Евангелие и стихира по 50 псалме — Благовещения; канон — на 16 (праздника со ирмосом на 8 и дня со ирмосом на 8), катавасия от обоих канонов — не только в 9-й, а во всех песнях; указания о песнопениях по 3-й, 6-1 и 9-й песнях канона — практически те же, что и в русских Типиконах; на хвалитех стихиры на 6 (т. е. без дополнительного стиха), «Слава…» — дня (Типикон Филофеу: «Днешний день тайно…»; Типиконы Ксенофонта и Костамонита: «Проси Иосиф…»; Дионисиатский Типикон предписывает петь славник праздника), «И ныне…» — праздника: «Да радуются небеса…» (но не «Преблагословенна еси…»; Дионисиатский Типикон предписывает петь «Преблагословенна еси…»); конец утрени — согласно современной греческой практике, с троекратным обхождением храма с Евангелием и плащаницей и т. д. Устав
вечерни и литургии в Великую субботу
в Типиконах Ксенофонта, Костамонита и Дионисиата — практически тот же, что в русских Типиконах (но согласно Типиконам Ксенофонта и Костамонита стихиры на «Господи воззвах» — не 3 воскресных, 3 дня и 4 праздника, а 4 воскресных, 3 дня и 3 праздника), тогда как согласно Типикону Филофеу при совпадении Благовещения с Великой субботой литургия служится не на вечерне, а в свое обычное время (в 3-й час дня; перенесение литургии с вечерни на обычное утреннее время обсусловлено тем, что кафоликон Филофеу посвящен Благовещению); на литургии — изобразительные антифоны и блаженна от канона праздника; входной стих праздника; чтения — как в русских Типиконах. Вечерня же Великой субботы служится вечером; порядок пения стихир на «Господи воззвах» — тот же, что в Типиконах Ксенофонта и Костамонита; после паремий — «Рцем вси» и прочее последование вечерни (стихиры на стиховне — только праздника; в конце вечерни — трижды тропарь праздника и отпуст). В принятом в современной греческой приходской и соборной практике
«Типиконе Христовой Великой церкви», составленном протопсалтом Георгием Виолакисом,
который — несмотря на название — представляет собой особую редакцию Иерусалимского устава (но не древнего кафедрального Типикона Великой церкви), в случае совпадения Благовещения с Великой субботой праздник просто переносится на день Пасхи: так было сделано уже в Типиконе протопсалта Константина (Константинополь, 1838), на котором и основывается Типикон Георгия Виолакиса.

Итак, устав соединения праздника Благовещения Пресвятой Богородицы с Великой субботой в византийской и поствизантийской традиции разработан очень подробно. Основные принципы этого соединения были заложены уже тысячу лет назад и представляют собой хоть и небольшую, но ценную часть многообразного и богатейшего литургического наследия Православной Церкви. Ими и следует руководствоваться при совершении богослужения в этот день — в той их форме, в какой они представлены в принятом в Русской Православной Церкви и утвержденном ее священноначалием еще в конце XVII века Типиконе (можно также обратить внимание на имевшуюся в русских дониконовских Типиконах возможность совершения всенощного бдения в случае совпадения Благовещения с Великой субботой и на устав совершения такого бдения и вечерни Великой пятницы в принятых ныне в практике афонских монастырей соборных Типиконах; вероятно, использование этого устава могло бы быть особенно уместным в храмах, посвященных Благовещению Пресвятой Богородицы). Главную проблему составляет порядок чтения Евангелия на литургии Великой субботы, о котором в принятом ныне в Русской Православной Церкви Типиконе ничего

не сказано. Проблема здесь состоит в том, что чтение Евангелия праздника после Евангелия дня будет противоречить порядку Священной истории — в этом случае после рассказа о Воскресении Христовом (Евангелие Великой субботы) будет звучать рассказ о Благовещении, которое в действительности произошло не после, а до Воскресения. Устав избегает случаев нарушения порядка событий Священной истории — в качестве примера можно привести указание Типикона и Цветной Триоди о том, что в будние дни периода Пятидесятницы сначала поются песнопения воскресные и после них — дня, но по средам и пятницам сначала поются песнопения дня (Креста), а только потом — Воскресения: «Вестно буди, яко в среды и пятки предваряют стихиры Крестныя… зане Господь наш первее распяся, посем же воскресе из мертвых». Примеры чтения на литургии Великой субботы, при совпадении ее с Благовещением, сначала Евангелия праздника и только затем — дня, содержатся в таких важных памятниках истории православного богослужения, как первоначальная редакция Студийского синаксаря (согласно Студийско-Алексиевскому Типикону, принятому на Руси до кон. XIV в.) и древнейшие редакции Иерусалимского устава. Однако это решение проблемы представляется неудовлетворительным по двум причинам — оно противоречит указаниям русских дониконовских Типиконов (на которых и основывается устав соединения служб Благовещения и Великой субботы в современном русском Типиконе), но главное — оно разрывает связь между знаменитым песнопением Великой субботы «Воскресни, Боже…» и следующим за этим песнопением великим Евангелием о Воскресении Христовом. Благовестие о Воскресении, провозглашаемое диаконом в белоснежных облачениях, теснейшим образом связано с предшествующим ему молитвенным пением «Воскресни, Боже…», во время которого священнослужители сменяют темные облачения скорби на светлые облачения радости. Поэтому Евангелие дня все же должно читаться прежде Евангелия праздника. Но как же тогда решить проблему с нарушением порядка изложения событий Священной истории? Как кажется, для этого можно было бы прибегнуть к указаниям Типиконов афоно-итальянской редакции Студийского устава (тем более, что соответствующие этой редакции Минеи и Триоди лежат в основе древнерусских Миней и Триодей студийской эпохи): первый диакон читает Евангелие дня, затем следует возглас: «Премудрость, прости, услышим…» — и второй диакон (или священник) читает благовещенское Евангелие.

диакон Михаил Желтов

Патриархия.ru

6-я паремия. Пророчества Даниилова чтение. [Глава 2]

Книга пророка Даниила описывает события, произошедшие с израильским народом в вавилонском плену (598–-539 гг. до н. э.). Традиционно автором книги считается Даниил — знатный иудей, который воспитывался при царском дворе. Он обладал особым даром от Бога понимать и толковать сновидения, чем и прославился при вавилонском царе Навуходоносоре, который приблизил его к себе.

Текст: Рече Даниил Навуходоносору: ты царю видел еси, и се образ един, образ оный велик, и обличие его округло, стояше пред лицем твоим: и видение его страшно, образ, егоже глава от злата чиста: руце и перси и мышцы его сребряны: чрево и стегны медяны: голени железны: нозе часть убо железна, и часть некая скудельна. Видел еси, дондеже отторжеся камень от горы без рук, и порази образ, на ноги железныя, и скудельныя, и истни я до конца. Тогда истнишася во едино, скудель, железо, медь, сребро, злато и быша яко прах от гумна жатвеннаго, и взят я множество дохновения, и место не обретеся им: камень же поразивый образ, бысть в гору велию, и исполни всю землю. Сие есть соние: а сказание его речем пред царем: возставит Бог Небесный Царство, еже во веки не истлеет, и Царство Его людем иным не оставится, и истнит и измождит вся царствия, и то востанет во веки. Имже образом видел еси,яко от горы отсечеся камень без рук, и сотры скудель, железо, медь, сребро, злато. Бог Великий сказа царю, имже подобает быти по сих и истинно соние, и верно сказание его.

Перевод: Тебе, царь, было такое видение: вот, какой-то большой истукан; огромный был этот истукан, в чрезвычайном блеске стоял он пред тобою, и страшен был вид его. У этого истукана голова была из чистого золота, грудь его и руки его — из серебра, чрево его и бедра его медные, голени его железные, ноги его частью железные, частью глиняные. Ты видел его, доколе камень не оторвался от горы без содействия рук, ударил в истукана, в железные и глиняные ноги его, и разбил их. Тогда все вместе раздробилось: железо, глина, медь, серебро и золото сделались как прах на летних гумнах, и ветер унес их, и следа не осталось от них; а камень, разбивший истукана, сделался великою горою и наполнил всю землю. Вот сон! Скажем пред царем и значение его. Бог небесный воздвигнет царство, которое вовеки не разрушится, и царство это не будет передано другому народу; оно сокрушит и разрушит все царства, а само будет стоять вечно, так как ты видел, что камень отторгнут был от горы не руками и раздробил железо, медь, глину, серебро и золото. Великий Бог дал знать царю, что будет после сего. И верен этот сон, и точно истолкование его!

Смысл: Это чтение связано с одним библейским сюжетом, когда Навуходоносору приснился странный сон. Никто из придворных толкователей снов (в древности многие суеверные языческие цари держали у себя при дворе таких особенно одаренных людей) не смог его разгадать. И тогда царь призвал к себе пророка Даниила, который с помощью Божьей сумел дать правильное толкование сновидению.

Образ камня, который оторвется от горы без содействия рук

, — указание на сверхъестественное рождение Спасителя от Девы Марии. Этот камень
раздробил железо,
медь, глину, серебро и золото. Части истукана, который описан в сновидении, состоит из разных металлов — это языческие царства, которые погибнут, потому что Бог небесный воздвигнет царство, которое вовеки не разрушится, и царство
это
не будет предано другому народу; оно сокрушит и разрушит все царства…. Что это за царство? Новозаветная Церковь, в которой люди будут поклонятся не бездушным идолам, а Христу. Конец языческих царств — это конец идолопоклонства. Поэтому Христово Царство побеждает не силой и оружием, а духовно, смертью и воскресением Спасителя.

7-я паремия. Пророчества Исаиина чтение. [Глава 9.]

Текст: Отроча родися нам, Сын и дадеся нам, Егоже начальство бысть на раме Его: и нарицается имя Его велика совета ангел. Чуден Советник, Бог крепок, Властитель, Начальник мира, Отец будущаго века: приведет бо мир на начальники, и здравие Его. И велие начальство Его, и мира Его несть предела, на престол Давидов, и на царство его исправити е, и заступити е судьбою и правдою, от ныне и до века: ревность Господа Саваофа сотворит сия.

Перевод: Ибо Младенец родился нам — Сын дан нам; владычество на раменах Его, и нарекут имя Ему: Чудный, Советник, Бог крепкий, Отец вечности, Князь мира. Умножению владычества Его и мира нет предела на престоле Давида и в царстве его, чтобы Ему утвердить его и укрепить его судом и правдою отныне и до века. Ревность Господа Саваофа соделает это.

Смысл: Если открыть церковнославянский текст, то после слов ибо Младенец родился нам — Сын дан нам встречаем и нарицается имя Его:

велика
г
о совета Ангел. Великаго совета — так называемый Предвечный Совет между Лицами Пресвятой Троицы, который изображен на иконе преподобного Андрея Рублева. Боковые Ангелы на ней своими внутренними контурами создают чашу, и перед ней Христос — Ангел в красно-синих одеждах. Этот Ангел Сам благословляет чашу напротив себя с жертвенным животным. Так Андрей Рублев символически приоткрывает, как на Предвечном Совете Слово Божие, Сын принимает жертву, которую Ему предстоит принести потом на Кресте.

И затем мы слышим Его удивительные имена: Чудный, Советник, Бог крепкий, Отец вечности, Князь мира. Имя Его:

великого совета
А
нгел. «Ангел» переводится как «вестник» и Господь, воплощаясь, приносит нам весть о спасении. И Чудный потому что его красота отлична от нашей. Крепкий — потому что это тот Бог, на которого можно надеяться, Который никогда не оставит.

Князь мира — потому что Христос в Евангелии говорит: Ныне князь мира сего изгнан будет вон», и этот «князь мира сего» — глава греховного общества, или сатана, который воскресением Господа будет изгнан. Тогда на земле воцарится истинный Князь мира. Отец вечности — потому что сама вечность существует только благодаря тому, что есть Бог. Он — ее Отец.

И что это за ревность Господа Саваофа? Ведь и во второй заповеди Господь называет себя «Богом ревнителем». Сейчас мы привыкли воспринимать ревность в бытовом ракурсе — между женой и мужем. Но библейская «ревность» — это очень сильное религиозное чувство, которое «поедает» человека или Бога при виде недолжного отношения к заповедям, к людям, при виде несправедливости. Мы говорим «ревность об Отечестве», когда видим, как оно страдает, в каком уничиженном положении оно находится. И наша ревность — это желание сделать все ради того, чтобы наше Отечество процветало. С таким же чувством и Бог хочет спасения человека. Он не посторонний наблюдатель, а заботливый и потому ревностный Отец.