доклад "Семья-малая церковь"

Православие – религия, которая в чистоте и святости хранит учение Иисуса Христа Господа нашего. Поэтому Россия – это оплот веры и силы, которая призвана спасти мир. Единая Святая Соборная и Апостольская Церковь, которую создал Господь, сохраняется благодаря тому, что традиционный брак в нашей стране закреплен законами Церкви и законами государства – теперь конституционно он считается единственно возможным браком между людьми. Семья – главный инструмент, который служит для скрепления единства Церкви.

Происхождение семьи

Фото: Culture.ru
Семью сотворил Бог. Когда он создал человека, то решил, что ему не надлежит быть одному и создал из его плоти жену. Так, одновременно с обществом, появилась и семья. И, в следствие того, что она является творением Господа, то на ней лежит Благодать Святого Духа. Господь благословил первых супругов и сказал им, что они должны плодиться, размножаться, наполнять Землю и обладать ею. Так началась история человечества, таков был эталон отношений – муж и жена должны получить Божье благословение и тогда им будет принадлежать целый мир.

Cемья как малая Церковь

Протоиерей прот. Максим Козлов
1. Что значит – семья как малая Церковь?

Слова апостола Павла о семье как о «домашней Церкви» (Рим. 16, 4), важно понимать не метафорически и не в одном только нравственном преломлении. Это прежде всего свидетельство онтологическое: настоящая церковная семья по сути своей должна быть и может быть малой Церковью Христовой. Как говорил святитель Иоанн Златоуст: «Брак есть таинственное изображение Церкви». Что это значит?

Во-первых, в жизни семьи исполняются слова Христа Спасителя: «…Где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них» (Мф. 18, 20). И хотя двое или трое верующих могут быть собраны и безотносительно семейного союза, но единение двух любящих во имя Господа – безусловно, фундамент, основа православной семьи. Если в центре семьи не Христос, а кто-то иной или что-то иное: наша любовь, наши дети, наши профессиональные предпочтения, наши общественно-политические интересы, то нельзя говорить о такой семье как о семье христианской. В этом смысле она ущербна. Истинно христианская семья есть такого рода союз мужа, жены, детей, родителей, когда отношения внутри него строятся во образ союза Христа и Церкви.

Во-вторых, в семье неизбежно реализуется закон, который по самому укладу, по самому строю семейной жизни является законом и для Церкви и который зиждется на словах Христа Спасителя: «По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою» (Ин. 13, 35) и на дополняющих их словах апостола Павла: «Носите бремена друг друга, и таким образом исполните закон Христов» (Гал. 6, 2). То есть в основе семейных отношений – жертва одного ради другого. Такая любовь, когда не я в центре мира, а тот, кого я люблю. И это добровольное удаление себя из центра Вселенной есть величайшее благо и для собственного спасения и непременное условие для полноценной жизни христианской семьи.

Семья, в которой любовь как взаимное желание спасения друг друга и помощи в этом и в которой один ради другого себя во всем стесняет, ограничивает, отказывается от чего-то, для себя желаемого, – это и есть малая Церковь. И тогда то таинственное, что соединяет мужа и жену и что никак не сводимо к одной физической, телесной стороне их союза, то единение, которое доступно воцерковленным, любящим супругам, прошедшим вместе немалый путь жизни, становится действительным образом того единения всех друг с другом в Боге, каковым является торжествующая Церковь Небесная.

2. Считается, что с приходом христианства ветхозаветные взгляды на семью сильно изменились. Это так?

Да, конечно, ибо Новый Завет принес те кардинальные изменения во все сферы человеческого бытия, обозначаемые как новый этап человеческой истории, который начался с воплощения Сына Божия. Что касается семейного союза, то нигде до Нового Завета так высоко он не ставился и так определенно не говорилось ни о равенстве жены, ни о ее принципиальном единстве и единочестии с мужем перед Богом, и в этом смысле изменения, принесенные Евангелием и апостолами, были колоссальными, и ими на протяжении веков живет Христова Церковь. В те или иные исторические периоды – средних веков или нового времени – роль женщины могла отходить почти в область естественного – уже не языческого, но просто естественного – существования, то есть отодвигаться на второй план, как бы несколько теневой по отношению к супругу. Но это объяснялось исключительно человеческой немощью по отношению к единожды и навсегда провозглашенной новозаветной норме. И в этом смысле главное и новое было сказано именно две тысячи лет назад.

3. А за эти две тысячи лет христианства изменился церковный взгляд на брачный союз?

Он един, так как опирается на Божественное Откровение, на Священное Писание, поэтому Церковь смотрит на брак мужа и жены как на единственный, на их верность как на необходимое условие полноценных семейных отношений, на детей как на благословение, а не как на обузу, и на брак, освященный в Венчании, как на союз, который может и должен быть продолжен в вечности. И в этом смысле за прошедшие две тысячи лет в главном изменений не было. Изменения могли касаться областей тактических: носить ли женщине дома платок или нет, обнажать шею на пляже или этого делать не следует, воспитываться ли взрослым мальчикам с матерью или разумнее с какого-то возраста начинать преимущественно мужское воспитание – все это вещи выводные и второстепенные, которые, конечно, очень разнились по временам, но о динамике такого рода изменений нужно рассуждать специально.

4. Что значит хозяин, хозяйка дома?

Об этом хорошо рассказано в книге протопопа Сильвестра «Домострой», где описано образцовое ведение хозяйства, как оно виделось применительно к середине XVI столетия, поэтому за более подробным рассмотрением можно желающих к нему отослать. При этом необязательно изучать уже почти экзотические для нас рецепты засолов и квасоварения или разумные способы управления слугами, а поглядеть на сам строй семейной жизни. Кстати, в книге этой хорошо видно, как на самом деле высоко и значимо виделось тогда место женщины в православной семье и что значительнейшая часть ключевых домашних обязанностей и попечений ложилась именно на нее и доверялась именно ей. Так вот, если посмотреть на суть запечатленного на страницах «Домостроя», мы увидим, что хозяин и хозяйка – это реализация на уровне бытовой, укладной, стилевой части нашей жизни того, что, по слову Иоанна Златоуста, мы называем малой Церковью. Как в Церкви, с одной стороны, есть ее мистическая, невидимая основа, а с другой – она является неким общественно-социальным институтом, пребывающим в реальной человеческой истории, так и в жизни семьи есть то, что соединяет мужа и жену перед Богом, – духовное и душевное единство, а есть практическое ее бытие. И здесь, конечно, очень важны такие понятия, как дом, его обустройство, его благолепие, порядок в нем. Семья как малая Церковь подразумевает и жилище, и все, что в нем обустроено, и все, что в нем происходит, соотносимым с Церковью с большой буквы как храмом и как домом Божиим. Не случайно во время чина освящения всякого жилища читается Евангелие о посещении Спасителем дома мытаря Закхея после того, как тот, увидев Сына Божия, обещал все неправды, им допущенные по его служебному положению, покрыть многажды. Священное Писание говорит нам здесь в том числе и о том, что и наш дом должен быть таким, что, если Господь видимо станет на его пороге, как Он всегда стоит невидимо, ничто бы не остановило Его от того, чтобы Он мог сюда войти. Ни в наших отношениях друг с другом, ни в том, что в этом доме можно увидеть: на стенах, на книжных полках, в темных углах, ни в том, что стыдливо скрывается от людей и что нам бы не хотелось, чтобы увидели другие.

Все это в общей совокупности и дает понятие дома, от которого неотделимо и благочестивое в нем внутреннее устроение, и внешний порядок, к чему и должна стремиться каждая православная семья.

5. Говорят: мой дом – моя крепость, но, с христианской точки зрения, не стоит ли за этим любовь только к своим, как будто то, что вне дома, – это уже чужое и враждебное?

Тут можно вспомнить слова апостола Павла: «…Доколе есть время, будем делать добро всем, а наипаче своим по вере» (Гал. 6, 10). В жизни каждого человека есть как бы концентрические круги общения и степени близости к тем или иным людям: это все живущие на земле, это члены Церкви, это члены конкретного прихода, это знакомые, это друзья, это родственники, это семья, самые близкие люди. И само по себе наличие этих кругов естественно. Жизнь человеческая так устроена Богом, что мы существуем на разного рода уровнях бытия, в том числе и на разных кругах соприкосновения с теми или иными людьми. И если понимать приведенное английское изречение «Мой дом – моя крепость» в христианском смысле, то это означает, что за уклад моего дома, за строй в нем, за отношения внутри семьи я отвечаю. И я не просто берегу свой дом и не дам никому в него вторгнуться и его разрушить, но я осознаю, что прежде всего мой долг перед Богом – этот дом сохранить.

Если эти слова понимать в мирском смысле, как построение башни из слоновой кости (или из любого другого материала, из которого возводятся крепости), построение некоего изолированного мирка, где нам и только нам хорошо, где мы как будто (впрочем, разумеется, иллюзорно) защищены от внешнего мира и куда мы еще подумаем – всякому ли позволить войти, то такого рода стремления к самоизоляции, к уходу, отгораживанию от окружающей действительности, от мира в широком, а не в греховном смысле слова, христианин, конечно, должен избегать.

6. Можно ли своими сомнениями, связанными с какими-то богословскими вопросами или непосредственно с жизнью Церкви, делиться с близким тебе человеком, который более воцерковлен, чем ты, но который ведь тоже может ими искуситься?

С тем, кто действительно воцерковлен, можно. Не нужно этих своих сомнений и недоумений доносить до тех, кто еще находится на первых ступенечках лествицы, то есть пребывает в меньшей близости к Церкви, чем ты сам. А тот, кто крепче тебя в вере, должен и большую ответственность нести. И в этом нет ничего недолжного.

7. Но надо ли нагружать своих близких собственными сомнениями и бедами, если ты ходишь на исповедь и окормляешься у духовника?

Безусловно, христианин, имеющий минимальный духовный опыт, понимает, что безотчетное выговаривание до конца, без понимания того, что это может принести его собеседнику, даже если это самый родной человек, никому из них не на пользу. Откровенность и открытость должны иметь место в наших отношениях. Но обрушивание на ближнего всего того, что в нас накопилось, с чем мы сами не справляемся, – проявление нелюбви. Тем более, что у нас есть Церковь, куда можно прийти, есть исповедь, Крест и Евангелие, есть священники, которым на это дана благодатная помощь от Бога, и свои проблемы нужно решать здесь.

Что касается нашего выслушивания другого, то да. Хотя, как правило, когда близкие или менее близкие люди говорят об откровенности, они подразумевают скорее то, чтобы кто-то из близких был готов услышать их, чем то, что они сами готовы слушать кого-то. И вот тогда – да. Делом, долгом любви, иной раз и подвигом любви будет слушать, слышать и принимать скорби, неустроенности, неупорядоченности, метания наших ближних (в евангельском смысле этого слова). То, что мы воспринимаем на себя, – это исполнение заповеди, то, что мы накладываем на других, – это отказ от несения своего креста.

8. А делиться ли со своими самыми близкими той духовной радостью, теми откровениями, которые тебе по благодати Божией было дано пережить, или опыт богообщения должен быть только твоим личным и нераздельным, иначе полнота и цельность его теряются?

Лучше сто раз проверить перед тем, как поделиться. Должно быть очень много совпадений, внутренних соответствий, должна сложиться ситуация, подразумевающая открытость двух людей друг другу; должна быть не только твоя готовность рассказать и донести, но и возможность со стороны другого человека именно сейчас услышать то, что ты ему хочешь сказать. Наконец, должно быть то очевидное желание прежде всего этому конкретному любимому человеку, этим конкретным повествованием, рассказом о своем духовном опыте принести некоторую пользу, благо. И лишь при совпадении всех этих условий такое возможно. Но это не бывает часто, может быть, всего несколько раз за всю жизнь получается вот так, от сердца к сердцу, передать то, что для тебя уже несомненно, что для тебя стало реальностью выше реальности видимой. Однако это не то, о чем можно сказать за завтраком или возвращаясь со службы: а знаешь, родной, вот стояла я сегодня на литургии, и когда врата Царские открылись, мне показалось, что вокруг главы священника яко нимб сиял и огонь в Чашу сходил при Причащении. Так такое не рассказывается. Ведь здесь не должно быть ни слова фальши, а нам так хочется раскрасить эти наши повествования, особенно, конечно, тому, кто словом как-то владеет, и не то что неправды, а чуть-чуть литературы добавить. И все, грамм литературы уничтожает все.

9. У мужа и жены должен быть один духовный отец?

Это хорошо, но не непременно. Допустим, если он и она из одного прихода и кто-то из них воцерковился позднее, но стал ходить к тому же духовному отцу, у которого другой уже какое-то время окормлялся, то такого рода знание семейных проблем двух супругов может помочь священнику дать трезвый совет и предостеречь их от каких-то неверных шагов. Однако считать это непременным требованием и, скажем, молодому мужу побуждать свою жену оставить ее духовника с тем, чтобы она теперь ходила в тот приход и к тому священнику, у которого он исповедуется, нет никаких оснований. Это в прямом смысле слова духовное насилие, которое не должно иметь места в семейных отношениях. Тут можно лишь пожелать в тех или иных случаях расхождения, разномыслия, внутрисемейных нестроений прибегать, но исключительно только по взаимному согласию, к совету одного и того же священника – когда-то духовника жены, когда-то духовника мужа. Как бы полагаться на волю одного священника, чтобы не получить разные советы по какой-то конкретной жизненной проблеме в силу, быть может, того, что и муж, и жена изложили ее каждый своему духовнику в крайне субъективном видении. И вот они возвращаются домой с этими полученными советами и что им дальше после этого делать? У кого теперь выяснять, какая рекомендация более правильная? Поэтому, я думаю, что разумно мужу и жене в каких-то серьезных случаях обращаться с просьбой рассмотреть ту или иную семейную ситуацию именно к одному священнику.

10. Что делать родителям, если возникают разногласия с духовным отцом их ребенка, который, скажем, не разрешает ему заниматься балетом?

Если речь идет об отношениях духовного чада и духовника, то есть, если сам ребенок или даже по побуждению близких вынес решение того или иного вопроса на благословение духовного отца, то, вне зависимости от того, какие изначально были побуждения у родителей, бабушек и дедушек, данным благословением, безусловно, и нужно руководствоваться. Другое дело, если разговор о принятии решения зашел в беседе общего характера: допустим, священник высказал свое отрицательное отношение или вообще к балету как виду искусства или, в частности, к тому, чтобы именно этот ребенок занимался балетом, в таком случае здесь еще есть некоторая область для рассуждения прежде всего самих родителей и для прояснения со священником тех побудительных причин, которыми они располагают. Ведь необязательно родители должны представлять своего ребенка, делающим блистательную карьеру где-нибудь в «Ковент-Гардене», – у них могут быть и благие основания, чтобы отдать ребенка заниматься балетом, к примеру для борьбы с начинающимся от многосидения сколиозом. И думается, что если речь идет о такого рода побуждениях, то родители, бабушки-дедушки найдут понимание у батюшки.

Но занятие или незанятие подобного рода делом – чаще всего вещь нейтральная, и если нет желания, можно и не советоваться со священником, а уж коли желание поступить по благословению исходило от самих родителей, которых никто за язык не тянул и которые просто предполагали, что сформировавшееся у них решение будет покрыто некоей санкцией свыше и тем самым ему будет придано невиданное ускорение, то в таком случае нельзя пренебрегать тем, что духовный отец ребенка по каким-то причинам не благословил его именно на это конкретное занятие.

11. Стоит ли обсуждать с маленькими детьми большие семейные проблемы?

Нет. Не надо возлагать на детей бремя того, с чем и нам самим непросто бывает справиться, отягощать их нашими собственными проблемами. Другое дело, ставить их перед теми или иными реалиями общей с ними жизни, к примеру, что «в этом году мы не поедем на юг, потому что папа не может летом взять отпуск или потому что деньги нужны на пребывание бабушки в больнице». Такого рода знание того, что в действительности в семье происходит, необходимо для детей. Или: «Пока не можем тебе купить новый портфель, так как и старый еще хорош, а в семье не так много денег». Подобного рода вещи необходимо говорить ребенку, но таким образом, чтобы не подключать его к сложности всех этих проблем и того, как мы их будем решать.

12. Сегодня, когда паломнические поездки стали повседневной реальностью церковной жизни, появился особый тип духовно экзальтированных православных, и особенно женского пола, которые ездят по монастырям от старца к старцу, все знают о мироточивых иконах и об исцелениях бесноватых. Оказаться с ними в поездке – смутительно даже для взрослых верующих. Тем более для детей, которых это может только отпугнуть. В этой связи брать ли их с собой в паломничества и вообще в состоянии ли они выдерживать такие духовные нагрузки?

Поездка поездке рознь, и нужно соотносить их как с возрастом детей, так и с длительностью и сложностью предстоящего паломничества. Разумно начинать с коротких, одно-, двухдневных поездок по городу, где вы живете, по близлежащим святыням, с посещением того или иного монастыря, кратким молебном перед мощами, с омовением в источнике, что дети очень любят по своей природе. А затем, по мере их взросления, брать и в более длительные поездки. Но только тогда, когда они к этому уже подготовлены. Если мы поедем в тот или иной монастырь и окажемся в достаточно заполненном храме на всенощном бдении, которое будет продолжаться пять часов, то ребенок должен быть к этому готов. Так же, как и к тому, что в монастыре, к примеру, к нему могут строже отнестись, чем в приходской церкви, и хождение с места на место не будет поощряться, а деться ему, чаще всего, больше будет некуда, кроме самого храма, где совершается богослужение. Поэтому нужно реально рассчитывать силы. Кроме того, лучше, конечно, если паломничество с детьми совершается вместе с вашими знакомыми людьми, а не с совершенно неизвестными вам людьми по купленной в той или иной туристическо-паломнической фирме путевке. Ибо собраться вместе могут люди очень разные, среди которых могут оказаться не только духовно экзальтированные, доходящие до фанатизма, но и просто люди с разными воззрениями, с разной степенью терпимости в усвоении чужих взглядов и ненавязчивости в изложении своих, что иной раз может оказаться для детей, еще недостаточно воцерковленных и укрепленных в вере, сильным соблазном. Поэтому я бы советовал с большой осторожностью брать их в поездки вместе с незнакомыми людьми. Что касается паломнических путешествий (для кого это возможно) за рубеж, то тут тоже много всего может наложиться. В том числе, и такая банальная вещь, что сама по себе светски-мирская жизнь той же Греции или Италии или даже Святой Земли может оказаться настолько любопытной и привлекательной, что главная цель паломничества от ребенка уйдет. В таком случае будет один вред от посещения святых мест, скажем, если больше запомнится итальянское мороженое или купание в Адриатическом море, чем молитва в Бари у мощей святителя Николая Чудотворца. Поэтому, задумывая такие паломнические поездки, нужно мудро их выстраивать, учитывая все эти факторы, как и множество других, вплоть до времени года. Но, конечно, детей можно и нужно брать с собой в паломничества, просто при этом никоим образом не снимая с себя ответственности за то, что там будет происходить. И главное – не предполагая, что сам факт поездки уже даст нам такую благодать, что и никаких проблем не будет. На самом деле чем больше святыня, тем больше возможность тех или иных искушений при нашем ее достижении.

13. В Откровении от Иоанна сказано, что не только «неверных, и скверных и убийц, и любодеев и чародеев, и идолослужителей и всех лжецов участь – в озере, горящем огнем и серою», но и «боязливых» (Откр. 21, 8). А как бороться со своими страхами за детей, мужа (жену), к примеру, если они долго и по необъяснимым причинам отсутствуют или где-то путешествуют и от них неоправданно давно нет известий? И что делать, если страхи эти разрастаются?

Эти страхи имеют общее основание, общий источник, и, соответственно, борьба с ними должна иметь некоторый общий корень. Основа страхования – маловерие. Страшливый – тот, кто мало Богу доверяет и кто по большому счету толком не полагается на молитву – ни свою, ни других, которых просит молиться, так как ему без этого было бы совсем страшно. Поэтому нельзя вдруг перестать быть страшливым, здесь нужно серьезно и ответственно браться за то, чтобы дух маловерия из себя шаг за шагом вытравлять и побеждать его возгреванием, упованием на Бога и сознательным отношением к молитве, таким, что если мы говорим: «Спаси и сохрани», – мы должны верить, что Господь исполнит то, о чем мы просим. Если мы говорим Пресвятой Богородице: «Не имамы иные помощи, не имамы иные надежды, разве Тебе», то мы действительно имеем эту помощь и надежду, а не просто слова красивые говорим. Тут все определяется именно нашим отношением к молитве. Можно сказать, что это частное проявление общего закона духовной жизни: как живешь, так молишься, как молишься, так живешь. Вот если ты молишься, соединяя со словами молитвы действительное обращение к Богу и упование на Него, тогда и будешь иметь опыт того, что молитвенное предстояние за другого человека – не пустая вещь. И тогда, когда страх нападет на тебя, ты встанешь на молитву – и страх отступит. А если ты молитвой просто пытаешься прикрыться как неким внешним щитом от своего истерического страхования, то оно будет возвращаться к тебе раз за разом. Так что здесь надо не столько бороться в лоб со страхами, сколько радеть об углублении молитвенной жизни.

14. Жертва семьи на Церковь. Какой должна быть?

Думается, если человек, особенно в трудных жизненных обстоятельствах, имея упование на Бога не в смысле аналогии с товарно-денежными отношениями: я дам – мне отдастся, а в благоговейном уповании, с верой, что это приемлется, оторвет нечто от семейного бюджета и отдаст Церкви Божией, отдаст другим людям Христа ради, то получит за это сторицей. И лучшее, что мы можем сделать, когда не знаем, как еще помочь нашим близким, – пожертвовать чем-то, хотя бы даже и материальным, если не имеем возможности принести Богу что-то другое.

15. В книге «Второзаконие» иудеям было предписано, какую пищу можно и какую нельзя вкушать. Нужно ли придерживаться этих правил православному человеку? Нет ли здесь противоречия, ведь Спаситель сказал: «…Не то, что входит в уста, оскверняет человека, но то, что выходит из уст, оскверняет человека» (Мф. 15, 11)?

Вопрос о пище был решен Церковью в самом начале исторического пути – на Апостольском Соборе, о котором можно прочитать в «Деяниях святых апостолов». Апостолы, руководимые Духом Святым, решили, что обращенным из язычников, каковыми мы все фактически являемся, достаточно воздерживаться от пищи, которая приносится для нас с мучительством для животного, а в личном поведении воздерживаться от блуда. И этого достаточно. Книга же «Второзаконие» имела свое несомненное Богооткровенное значение в конкретном историческом периоде, когда множественность предписаний и регламентаций, касающихся как пищи, так и других сторон бытового поведения ветхозаветных иудеев, должна была охранить их от ассимиляции, слияния, смешения с окружающим океаном почти всемирного язычества.

Только таким частоколом, оградой специфического поведения можно было тогда помочь не только сильному духом, но и немощному человеку удержаться от стремления к тому, что мощнее по государственности, веселее по жизни, проще по человекоотношению. Поблагодарим Бога за то, что мы ныне живем не под законом, а под благодатью.

16. Нужно ли жене читать вслух молитву пред едой, если ее неверующий муж воспринимает это с небрежением, чуть ли не как религиозный фанатизм: мол, мы не в монастыре живем?

Исходя из иных опытов семейной жизни, мудрая жена сделает вывод, что капля камень точит. И муж, сначала раздражающийся на чтение молитвы, даже выражающий свое возмущение, ёрничающий, издевающийся, если жена проявит мирную неотступность, через какое-то время перестанет отпускать шпильки, а через какое-то и привыкнет к тому, что никуда от этого не деться, бывают ситуации и похуже. А пройдут годы – глядишь, и прислушиваться начнет, что это за слова молитвы произносятся перед едой. Мирная неотступность – это лучшее, что можно проявить в такой ситуации.

17. Не является ли лицемерием то, что православная женщина в церковь, как и положено, ходит только в юбке, а дома и на работе в брюках?

Неношение брюк в нашей Русской Православной Церкви есть проявление прихожанками уважения к церковным преданиям и обычаям. В частности, к такому пониманию слов Священного Писания, запрещающих мужчине или женщине надевать одежду противоположного пола. А так как под мужской одеждой мы преимущественно понимаем брюки, то и от ношения их в церкви женщины естественным образом воздерживаются. Конечно же, такая экзегеза не приложима буквально к соответствующим стихам «Второзакония», но будем при этом помнить и слова апостола Павла: «…Если пища соблазняет брата моего, не буду есть мяса вовек, чтобы не соблазнить брата моего» (1 Кор. 8, 13). По аналогии любая православная женщина может сказать, что если она ношением брюк в храме лишит покоя хотя бы нескольких стоящих рядом с ней на богослужении, для которых это неприемлемая форма одежды, то по любви к этим людям она в следующий раз, идя на литургию, не наденет брюки. И это не будет лицемерием. Ведь дело не в том, чтобы женщине вообще никогда не носить брюк ни дома, ни на даче, а в том, чтобы, уважая церковные обычаи, существующие доныне, в том числе и в сознании многих верующих людей старшего поколения, не нарушать их покоя на молитве.

Семья – малая Церковь

Фото: Semyaivera.ru
После того, как в новозаветные времена Иисус Христос создал для людей Церковь, призванную помочь им спастись, семья стала еще более важным элементом жизни людей.

Апостол Павел в своем послании пишет, что «как Христос глава Церкви, так и муж – глава жены». Настоящего верующего человека такие слова повергают в дрожь от величия и груза ответственности, который возлагается на семью, на мужа. Быть подобным Христу в своем доме – это значит, постоянно быть готовым к спасению своей семьи, даже ценой собственной жизни, как это сделал Иисус.

Но апостол Павел развивает свою мысль, говоря, что как Христос возлюбил свою Церковь, так и мужья должны любить своих жен. Какая великая миссия возлагается на мужей! Ведь Иисус ради Церкви отказался от всех искушений, которые ему преподносил дьявол – от власти над всем миром, от богатств, от показной бравады и славы. Так и мужья для своей семьи, ее сохранения и спасения, получается, должны жертвовать какими-то искушениями и соблазнами.

А что же жена? Она подобна Церкви Христовой в своей семье, а значит она – путь к спасению себе, мужу и детям. Она – убежище от грехов, она – сама чистота и красота. Разумеется, в духовном смысле. Внешнее здесь имеет самое малое значение.

Семья или церковь?

В жизни человека бывает прекрасный период, когда он уже получил образование и работает, собственной семьи пока нет, а родители еще достаточно молоды и не требуют ухода или надзора. Этот период жизни можно сравнить с полетом птицы: мир кажется прекрасным, все дороги открыты, делаешь, что хочешь – полная свобода.

Если девушка или молодой человек в таком состоянии приходят к вере, то они способны очень многое дать своему приходу: обычно именно на несемейных и полных энергии молодых прихожанах базируется вся социальная и общественная работа при храме. Подмести полы? – конечно, благословите. Провести экскурсию? – да пожалуйста. Организовать воскресную школу? – сейчас сделаем. Нарядить елки под Рождество, сделать вертеп, переоблачить аналои, поехать на конкурс чтецов, сгонять за свечами в Софрино… Их дома никто не ждет, им никуда не надо торопиться, от них никто не зависит. Им не надо торопиться на родительское собрание или на прием к педиатру. Они свободны.

Очень часто человек настолько втягивается в эту жизнь, она ему так нравится, что он перестает воспринимать все остальные пути и возможности. Начинает казаться, что только это путь правильный, спасительный и посланный Богом, а в жизни остается только одна протоптанная до колеи тропинка, соединяющая дом и церковь. И этот период крайне плодотворен для помощи на приходе. Иногда, наблюдая таких активных в церковной и приходской жизни молодых людей, вспоминаешь евангельские слова о птицах небесных, которые не жнут, не сеют, но питаются подаянием Отца небесного (Мф. 6,26). Если рассматривать это явление в определенной плоскости, то это не плохо, и даже очень хорошо. Это, безусловно, лучше, чем болтаться по тусовкам, пробовать травку и очередного партнера. Это даже лучше, чем просиживать все свободное время в четырех стенах, потягивая французское вино и устремив невидящий взгляд в дождливое окно. Из всех возможных, это лучший вариант для молодого человека или девушки, но до того момента, когда они вступят в брак.

Часто бывает так, что до замужества девушка не мыслила жизни без храма. Но едва молодые отпраздновали венчание, как опора и помощница настоятеля испаряется, и не на кого больше возложить массу дел, которые прежде решались легко. Это может вызвать неудовольствие и настоятеля, и друзей по приходу – мол, пока за нее молились, чтобы Господь жениха послал, она из храма не выходила, вся тут, а чуть замуж выскочила, так и дорожку в церковь забыла и ничего ей здесь больше не нужно. Иной раз едва ли не в предательницы запишут.

Однако я не торопилась бы осудить новоиспеченную жену, поскольку в таком ходе событий есть своя логика и своя правда. Уже неоднократно говорилось о том, что, вопреки ожиданиям, семейная жизнь воцерковленных людей зачастую складывается не совсем удачно. И одной из причин этого, как ни странно, становится…церковь. Точнее, привычка все свободное время посвящать храму. И после вступления в брак порой приходится делать нелегкий выбор – семья или церковь?

Проблема выбора приоритета в этом вопросе часто ставит в тупик: с одной стороны, есть евангельский призыв оставить все свое и следовать за Христом, а с другой стороны – нас окружают близкие, которые хотят общаться с нами, проводить с нами время. Человек – существо социальное, он нуждается в общении с другими людьми, с родителями, детьми, друзьями. И в первую очередь с супругами. Не может быть благополучной семья, в которой не происходит духовного и эмоционального обмена, ведь нам для душевного комфорта необходимо делиться впечатлениями, эмоциями, чувствами, мыслями. И не просто делиться, но и получать отклик.

Самыми тяжелыми считаются браки с людьми профессий, которые подразумевают длительное отсутствие одного из супругов дома: моряки, нефтяники, геологи, археологи и т.п. Супруг потому и называется су-пругом, что впрягся в одну упряжь с другим человеком и, предполагается, что они вместе тянут груз своей совместной жизни. То есть на первом месте должно быть семейное общение, в том числе и эмоциональное. Если же один из супругов оставляет свою упряжь, то вся тяжесть груза ложится на плечи второго, а это очень тяжело, тянущий может сломаться.

Помогать в храме это, конечно, благое дело, но храм может отнимать много времени. После замужества или женитьбы возникают новые условия, новые обязательства, и человек обязан посвящать б
о
льшую часть времени своей семье. Негоже убегать на библейские занятия, не приготовив обед. Плохо, если жена бросает неубранной свою квартиру и уходит помогать убираться в храме. И совсем плохо, когда муж возвращается с работы домой, а на столе записка в стиле «котлеты в холодильнике». А где жена? А жена лампады чистит! То же и с мужчинами. Он упорхнул на спевку, а жена скучает дома одна. Так хотелось пообщаться, поговорить, вместе посмотреть новый фильм… А мужа нет.

Семья – самое ценное из всех земных благ. Здесь мы обретаем опору и защиту, вдохновение и силы. Нельзя жертвовать семьей даже ради храма, и, прежде чем идти в церковь общественную, мы обязаны устроить все дела в личной малой церкви. Семейным людям необходимо обговаривать друг с другом свое участие в жизни прихода, чтобы второй супруг не чувствовал себя обделенным вниманием и заботой, иначе начнутся трения. Необходимо приспосабливаться так вести быт, чтобы не страдали домочадцы: обед должен быть приготовлен, мусор вынесен, продукты куплены. Возможно, иной раз придется и пропустить какое-то богослужение, особенно, если кто-то из домашних нуждается в помощи или заболел.

Таким образом, те, кто после создания собственной семьи ограничат свое участие в приходских делах, поступают не по-предательски, а мудро. Всему свое время. Была независимой — служила храму. Вышла замуж — настало другое время, теперь твой долг служить мужу, семье, а через это — Богу. И это не повод для порицания. В храм придут другие люди, другие помощники, а в вашей семье, кроме вас самих, заняться благоустроением некому.

Венчание – путь к единомыслию и любви

Фото: Ierei063.ru
Православная семья создается для того, чтобы Благодать Божья снизошла на супругов и они, объединившись, вместе прилагали силы к сохранению своей малой Церкви. И это возможно только в том случае, если исполняются первые и главные заповеди Иисуса Христа — это законы любви к Богу и людям.

В семье эти заповеди исполнять легче, ведь как не любить того, кто всегда рядом, всегда поддержит и поможет. Супруги могут обсудить все проблемы и найти совет в необъятной истории православия, в учениях Святых и проповедях знаменитых священников. Но потому и распадается в мире так много семей, что заповеди Божьи не исполняются, а советам никто не следует. Эгоизм и отсутствие воли для преодоления дьявольских искушений, вот причина всех проблем семьи.

Ахилла

Просмотры: 2 699

Эпиграф

«Люди делают страшный рывок из объятий сатанинских, люди тянутся к Богу. И Бог открывает им Свои отеческие объятия. Как было бы хорошо, если бы они по-детски смогли припасть ко всему, что дает Господь и Церковь Своим чадам, начали бы учиться в Церкви заново мыслить, заново чувствовать, заново жить.

Но нет! Великий ухажер — диавол — на самом пороге Церкви похищает у большинства из них смиренное сознание того, кто он и зачем сюда пришел. И человек не входит, а „вваливается“ в Церковь со всем тем, что есть и было в нем от прожитой жизни, и в таком состоянии сразу начинает судить и рядить, что в Церкви правильно, а что и изменить пора. Он „уже знает, что такое благодать и как она выглядит“, еще не начав быть православным христианином, он становится судией и учителем. Так снова Господь изгоняется им из своего сердца.

И где? Прямо в Церкви. А человек этого уже и не почувствует, ведь он находится в Церкви, ведь он пролистал уже все книги, и ему уже пора и священный сан принимать, а ей уже пора одеваться в монашеские одежды.

Но, дорогие мои, они примут и священный сан, они примут монашество, но все это уже без Бога, водимые той же силой, что вела их в жизни до прихода в Церковь и что так ловко обманула их и теперь. А дальше жди и других исключительных, возможных только на почве искаженной веры явлений. Без труда, без борьбы и без крестных страданий воспринятое — без жизни, христианство только по имени, а значит, и без Бога, и явит различные обольщения в видениях и откровениях».

Архимандрит Иоанн (Крестьянкин)

Часть 1

…Уже подходя к этому дому, мне было ясно, что живут тут стопроцентно церковные люди. В открытое окно хорошо был виден святой угол с горящей лампадой и множеством икон. С мамой мы уже обговорили детали об уроках, и я шла приступать к делу.

Итак, при ближайшем рассмотрении это была типичная грузинская семья, где все были на своем месте. Папа — Деметре, мама — Лизико, дети по нисходящей: Гела, Лука, Саба, Васо, Кетеван. Время от времени на сцене, то бишь в комнате, где мы занимались, возникали дедушки и бабушки с обоих сторон. Там их был полный комплект. То есть разводами нигде не пахло и не планировалось.

Общались мы исключительно в лучших грузинских традициях. А именно так:

— Здравствуйте! Как вы поживаете?

— А вы?

— С Божьей помощью.

— И мы также.

Дети были один лучше другого, все вежливые, воспитанные и доброжелательные.

Стоило мне приступить к уроку, Лизико тут же появлялась с кофе, булочками или пирогами собственного изготовления.

Словом, было все очень хорошо и благолепно.

Родители, узнав о моем широком спектре услуг (тут тебе и английский с русским вприкуску, и математика, и физика с химией на десерт), сразу же забили мне три дня в неделю.

— Лучше пусть с вами сидят, чем будут во дворе болтаться. А так хоть что-то в голову залетит.

Но практика показала, что их финансовые возможности не совпадают с их благими желаниями. (Впрочем, такие нескладушки с элементарной арифметикой бывали не только с ними.) Сказать прямо о своей материальной несостоятельности было им как-то не с руки, и потому они не скупились на причины пропусков.

— Сегодня не приходите, мы в гости идем.

— На той неделе мы заняты, всей семьей причащаться едем. Готовиться надо.

Эти отмазки заранее были еще вполне терпимы. Но иногда звонок ловил меня в пути:

— К нам неожиданно гости пришли, сегодня никак не сможем. Стол один.

Сократила я им часы и перешла на режим звонков перед выходом. Но и тут без сюрпризов не обошлось.

Звоню. После реверансов, описанных выше, спрашиваю:

— Сегодня точно будут два урока у старших или нет?

— Да точно. Мы дома, приходите.

Я — ноги в руки и бегом нести свет знаний в отдельно взятую ячейку общества.

Провела один час, спрашиваю, а другой брат когда сядет. Мне отвечают:

— Только что мамао (батюшка, священник) позвонил, и папа всех на вечернюю службу повез.

— А какая необходимость была для мамао в присутствии семилетнего ребенка? Службу б не смог провести? Дома остаться никак нельзя было?

Ясно, что это был вопрос в никуда.

Папа жил активной церковной жизнью, благо, он не работал, и у него была масса свободного времени, кое тратил исключительно на душеспасительные мероприятия. Как где какое шествие или престольный праздник, так он запихивал все семейство в машину и ехал по адресу, срывая детей со школы.

Старший сын — надежда семьи, — часто извинялся, что опять не сделал мое задание:

— Мас, мы вчера весь день в церкви были, потом я заснул и не успел написать.

Я несколько раз высказывала недовольство маме. Она извинялась, обещала принять меры, но через урок все повторялось по старому сценарию. В итоге я словила папу, когда он был дома, отдыхая от трудов праведных на ниве спасения, и сказала, что сын халтурит.

Папа навис тушей над столом, многозначительно посмотрел в глаза отпрыску и сказал веско:

— Ты запомни!

Гела, рослый семиклассник, начал рыдать в голос. Папа уже вышел, метнув многообещающий взгляд на ослушника.

Я не ожидала такого эффекта и спросила в чем дело. Оказалось, что у папы имеется для таких случаев специальный кнут, который очень часто пускается в дело. Естественно, я понеслась к папе на кухню и заверила, что беру слова назад и вообще у нас все «ok» и сын его будущий Эйнштейн с Лобачевским вкупе.

Папа не слыхал про Лобачевского, хотя по легенде был такой же технарь, как я, но обещал «за мое уважение» не побить нарушителя спокойствия.

Потом я выловила отдельно Лизико и спросила, неужели настолько все так серьезно и грустно. И услышала:

— Ох, подумаешь, большое дело, даст ему пару раз. Все на пользу. А почему вы думаете, у нас дети такие тише воды ниже травы. Не то что у других…

Часть 2

Я продолжала общаться с Лизико и ее детьми. Папу видели редко, так как он то развозил по каким-то делам каких-то бесконечных матушек, помогал в монастыре, участвовал в чьих-то похоронах, словом, обильно совершал добрые дела. Появлялся он к вечеру проконтролировать домашних. Денежные вопросы решала Лизико, точнее, ее одинокий дядя из-за рубежа, который высылал все заработанное на родину.

Папа, приходя домой, отдыхая от мотания по городу, постил на фейсбуке изречения святых, высказывания патриарха, фото монастырей и обличения масонов и Сороса. Словом, работал на всех фронтах. Таких страничек много я видела. И теперь, вспоминая некоторые нюансы этой семьи, иногда думаю, что скрывается за подобным фасадом.

Я поинтересовалась, как познакомились супруги, которые живут в столь завидном единомыслии в наше бурное время.

— Деметре ошибся номером, и так мы познакомились, я уже заканчивала институт, он тоже. Мы встретились пару раз. Я ему очень понравилась, и он меня украл. Я сразу забеременела. Мои хотели взять меня назад, но передо мной стоял выбор: делать аборт или оставить ребенка.

— Но почему именно такой выбор? Можно было уйти с ребенком, если вас что-то не устраивало.

— Он бы не дал мне житья, не оставил бы своего ребенка. Деметре хороший отец. Для него семья — смысл жизни. Я уже собрала чемодан, убежала к своим, но потом пришлось вернуться, так как он приехал за мной, а мне не хотелось скандала. Мы венчались, и мне надо терпеть.

Я не стала допытываться, что именно терпеть, и уткнулась в разбор домашнего задания.

Как-то поравнялась с машиной Деметре на дороге, когда шла на урок. Он вежливо остановил свой опель и поинтересовался:

— Как успехи у моего Гелы? Не ленится? Вы скажите, если что. А как Саба? Хорошо ли читает? Когда он сможет утренние молитвы сам читать?

Я заверила, что все у всех изумительно. (Так как само угроза «сказать папе» действовала успешно.)

— А мы с ребятами, — он кивнул на тройку мужиков на заднем сидении, — по делам едем.

Вид у пассажиров был решительный.

Деметре помахал рукой, и они поехали дальше, обдав меня клубами дыма.

Лизико встретила меня с заплаканными глазами. Я доложила про встречу на дороге.

Она отмахнулась, как от надоедливого источника шума:

— Это они голубых с палками поехали разгонять. Сегодня же 17 мая (17 мая 2013 года был разгон демонстрации сексменьшинств на проспекте Руставели). А мне так нервы потрепал, я и рада, что из дома уехал. На пустом месте психует. Все проверяет: телефон, смс-ки в мобильном, интернет тем более. Кому сказать, не поверят. Я, взрослая женщина, не имею права ни почту открыть, ни свой фейсбук иметь. Объясняю ему, кто клюнет на женщину с пятью детьми. Не понимает. Глаза закатывает. Бледнеет, трясется. Вон, на нервах опять окно поломал. Когда починит, неизвестно. Это у них, у (она назвала сванскую фамилию) все такие. Мой свекор так же за свекровью бегает и шпионит. Пенсионеры давно, но страсти кипят. А мой еще хочет, чтоб я шестого родила. С этими не знаю, что делать…

— А вы мамао пожалуйтесь. Пусть ему мозги прочистит, — предложила я.

— Да жаловалась уже несколько раз. Вызовет его к себе, говорит, говорит. На неделю хватает. Потом опять за старое. Натура такая, что поделаешь.

Потом пропустила к столу с учебниками.

— Идите, занимайтесь, извините, что вылила на вас все. Он меня даже к подругам не пускает. Не имею права из дома выйти. Только с ним.

Я посочувствовала и села к книгам.

Часть 3

Неофитский период я давно миновала и к разными сверхъестественным явлениям отношусь очень осторожно. Но все же супругам удалось втравить меня в одну нежно-розовую кашу под кодовым названием «Во славу Божью».

С первых же дней знакомства выяснилось, что у семьи есть знакомая матушка — настоятельница одного районного монастыря. Матушка эта, несмотря на молодость, была, если строго по рассказу супругов, наделена дарами духовными. (Причем подвергать сомнению слова матушек или батюшек там не выходило от слова совсем. Супруги воспринимали это как наезд на Церковь Христову.)

— Она как помолится, все наши дела вперед идут, — с восторгом рассказывала, захлебываясь, многодетная мама. — К ней с разными болезнями обращаются, и люди исцеляются. Даже шизофрению лечит, а бесплодие тем более. Только надо талисман, ею сделанный, носить и все.

Такой подход к делу меня немного смутил. Знаемые мной священники никакими талисманами не занимались и результаты молитв своих оставляли на волю Божью. Гарантий заранее никто не давал.

— У вас же сыном проблема, — тут же предложила Лизико, — давайте матушке талисман закажем, и ваш мальчик заговорит. Всего-то надо 10 лар. Копеечное дело и тем более во славу Божью. Матушка на эти деньги кельи монастырские строит. Если у вас нет, я сама за вас положу.

Я молча тут же выложила искомую десятку.

— Лишь бы начал, я десять раз по десять выложу, — говорю. — Ему три с половиной, «мама» не может сказать.

Хозяйка тут же набрала матушкин мобильный и вкратце обрисовала мою беду. Потом заверила, что через неделю «авгароз» будет готов и матушка обещает, что все будет хорошо.

Через неделю я получила свой заказ — крошечный мешочек с медным крестиком. Велено было, чтоб ребенок носил, не снимая.

— А что там внутри? — полюбопытствовала я.

— Там молитва специальная. Но раскрывать нельзя. И вам надо такой же авгароз носить, чтоб благодать сработала.

Я молча выложила еще десятку. Кто их, монахов, разберет, что к чему. Тем более, что «во славу Божью».

Носить эти матерчатые мешочки была целая морока. Крестик из меди гнулся во все стороны, цеплял одежду и царапал кожу. Кроме того, он запутывался за крестильный крест и свивался с ним в морские узлы.

Тут я еще рассказала своей подруге, которая никак не могла родить, про матушку-чудотворицу. В итоге ей тоже заказали таинственный авгароз, сдобренный обещанием, что она скоро непременно родит.

Время шло. Мой сын смог сказать долгожданное «мама» через полтора года. Я была счастлива и не копалась в механике благодати. Просто время пришло ему заговорить или матушкины молитвы сыграли здесь свою решающую роль — сказать определенно не могу. Подруга моя так и не родила.

Как-то мне хозяйка протянула самодельную иконку Николая Чудотворца. На квадратике из ДСП была наклеена бумажка из календаря с изображением святого. Наверху ленточками были прикреплены крошечные глиняные кувшинчики.

— Это матушка вам дарит свое благословение.

Я поблагодарила и приложилась к иконе.

Следом последовало пояснение значимости подарка:

— Это чудотворная икона. Если написать желание на бумажке, скатать в трубочки и положить в кувшинчики, то все исполнится.

— Прям-таки все-все? — хмыкнула я скептически.

— А вы веруйте! Мы написали, закатали и засунули. Уже сбылось!

Я не нашлась, что ответить на такое заявление. Вера — дело тонкое и спорить, подводить научно-техническую базу — последнее дело.

— Только у матушки просьба к вам, — немного замялась Лизико.

— Чем могу, помогу, — говорю.

— Сфотографируйте ее и напишите у себя на фейсбуке, чтоб ее русские паломники купили. Цена 10 лар. Во славу Божью.

— Поставить на фейсбук не проблема. Я никому в рекламе не отказываю, — говорю. — Но кто даст 10 лар за кусок ДСП и бумажку из календаря? Софринские иконы намного качественней, и вид товарный. Лучше б матушка пчелами занялась. Все же мед, по-моему, лучше раскупят. А это больше похоже…

На меня уже смотрели как на врага народа, и я воздержалась от сравнений.

— Ой, как так можно?! Раз матушка благословила, вы поставьте и молитесь, чтоб продалось, — заволновалась Элисо. — Это ж для монастыря.

— Да, я в курсе, «во славу Божью». Поставлю обязательно.

Сказано — сделано. Я сфотографировала и поставила просимое на фб с указанием цены и мобильного матушки.

Толку реального из этого не вышло. Но было несколько насмешливых комментов как раз от российских верующих.

Так и осталась у меня нерешенным вопросом эта история: на что рассчитывала та матушка, решив таким образом поправить финансовые дела монастыря.

Наверное, так никогда и не узнаю. Оно и к лучшему. Ибо «знание умножает печаль». Для себя я лишний раз убедилась, что рассуждение — это высшая добродетель.

Часть 4

Я продолжала ходить на уроки, когда удавалось выловить кого-то из детей на предмет занятий. По ходу дела общалась с родителями. Оба они были намного младше меня, и некоторые их выводы, связанные с верой, мне казались слишком наивными, но любые иронические вопросы наталкивались на непонимание и нежелание самим что-то анализировать.

А у меня не было желания вдаваться в споры. Итог был ясен заранее.

Тем более, что все отрицательное или непонятное супруги дружно скидывали на темные силы и действия масонов, которые просто спали и видели уничтожить Грузию.

Деметре был поглощен «борьбой». Отслеживал на фейсбуке и телевидении малейшую инфу про антицерковные настроения в обществе и кидался на защиту христианских ценностей. Хорошо, если это носило заранее спланированный характер.

— …Завтра не приходите, — объявила как-то Лизико. — Нас не будет. Мы на акцию едем.

— А что такое?

— Как что?! — она возмутилась моей неинформированностью. — Папа Римский должен приехать.

— Ну и что?

— Мы в аэропорт едем с плакатами. С нашим мамао. Будем кричать, чтоб убирался вон отсюда.

— Так его ж патриарх сам пригласил.

— Это масоны хотят погубить православие в Грузии!

(Лизико была намного начитаннее мужа, но, видимо, он ее давно подмял своей железной логикой и рамками. Есть такая хорошая грузинская пословица: если двух быков вместе связать, один у другого либо цвет переймет, либо характер. Кажется, это был именно тот случай.)

— Но Папа Римский уже приезжал сюда лет двадцать назад и ничего страшного не произошло. А этот побудет два дня и дальше полетит. Стоит ли куда-то ехать и жечь бензин? — спрашиваю.

— Вы не понимаете, как это опасно!

— Правда, не понимаю. А ваш мамао, что — секта? Раз он против воли патриарха идет.

Лизико запуталась в своей нелогичности.

— Мы не секта. Мы православные люди. Наш мамао так хорошо на проповеди объяснял, почему нельзя допустить этого антихриста сюда.

— Но ведь по пророчествам антихрист должен быть немного другим.

Лизико замолчала, потом подвела итог.

— Короче, нас не будет. Зря не идите.

— Я поняла.

На другой день по новостям во всех красках показали, как Папа Римский был в гостях у Илии II и услаждался пением схиархимандрита Серафима Бит-Харби. Потом камера перескочила на толпу с транспарантами у аэропорта. Небольшая кучка народа стояла у трассы и что-то нестройно скандировала, типа «Враг не пройдет!» На переднем плане я увидела все семейство Деметре и Лизико с пятью детьми. Их лица пылали решимостью стоять до конца. Через день, как и планировалось заранее, глава католиков отбыл к нашим соседям. Православие в Грузии выдержало и устояло.

Часть 5

Деметре и Лизико были людьми исключительной доброты и отзывчивости. Отец семейства очень часто приводил домой «братьев во Христе» посидеть и обсудить судьбы мира за стаканчиком вина. (От этого часто пропадали мои уроки, но не о них речь.) Он первым кидался на помощь кому-либо из соседей, что я тоже не раз наблюдала, сидя за уроками с его сыновьями. Не успеет бедный человек прийти домой, как ему уже звонят и просят с машиной на выход. Опять надо кого-то куда-то везти. Лизико в свою очередь рассказывала, как постоянно собирает вещи для монастыря, и мне пихала детские вещи после своих сыновей.

— …Возьмите, они как новые, и качество хорошее. Я плохое не дам, — и протягивала увесистый пакет.

— На днях мы деньги для мамао нашего собрали с Божьей помощью на джип. Весь приход наскреб. Как ему без джипа? Никак нельзя.

— Вчера матушкам я обувь свою отдала, а то им, бедным, совсем ходить не в чем. Матушка-игуменья разрывается. Вся в трудах. И стройка у них большая, деньги очень нужны. Мой муж ездит туда, помогает, но не так быстро дело идет. А тут еще темные силы пакости делают. Сами знаете, как это бывает.

Я слушала этот перечень и нисколько не сомневалась в искренности рассказчицы. Супруги были типичные Божьи люди. Таких я встречала много и не удивлялась некоторым нелогичностям.

…К июню собралась приехать моя невестка из Киева, и мне нужна была машина, чтоб ее встретить в 11 вечера. Решила сделать доброе дело — обратилась к Лизико.

— Может меня Деметре повезти на вокзал и там немного подождать? Я десятку дам. Как раз заработает.

Лизико переменилась в лице:

— Что вы, что вы! Он вас так повезет. Ничего не возьмет.

— Я не хочу «так».

— Он ни с кого денег не берет. Зачем с вас должен взять?

— Так у меня есть деньги. Кстати, а почему он не таксует? Вы же говорите, что у вас долги.

— Он, он… стесняется. Не может через себя переступить.

— ??? Так многие таксуют. Что здесь такого?

— Ну вот такой он… дебильный… — Лизико опасливо оглянулась на входную дверь. — У него и руки золотые. Все может, и ремонты делать, и сантехнику.

— Ну и? Это же всегда нужно.

— Он… через себя не переступит. Через принципы… Уже сколько лет не работает. Если бы не мой дядя, не знаю, как бы мы жили… И так он весь больной, на лекарствах. Если с ним что-то случится, мне просто страшно подумать, что будет с моими детьми. Я сама никак ничего не могу найти. Целый день готовлю, убираю и даже не видно. Столько народа в одном месте собрано.

— Понятное дело. А может вам уроками заняться?

— А что, это идея! — оживилась Лизико. — Жаль, я, как вы, математики не знаю. А вот языки — пожалуйста. Вы мне направляйте лишних.

— Без проблем, — говорю.

Лизико тут же спохватилась:

— Но вот проблема, Деметре очень ревнивый. Не выпустит меня по ученикам бегать, как вы. А кто ко мне домой придет? Все хотят, чтобы к ним ходили.

Я успокоила ее, что с Божьей помощью найдутся и такие клиенты. Хотя бы пара-тройка экстремалов. И подала идею:

— Вы еще матушку-игуменью попросите молиться. Сами говорили, что она великая молитвенница.

Короче, Лизико решила действовать. Но сперва надо было умолить главу семьи.

Часть 6

Итак, супруги во всех делах являли собой редкое единомыслие, будь то вопросы воспитания детей, мировосприятия, христианских ценностей, кто в доме главный, а кто так, на подхвате. Естественно, очень четко все у них было и в догматических вопросах.

Супруги держали все посты. Это было видно по меню, которое мне часто предлагали отведать. Детей младших еще держали на послаблении, а старшему отец выговаривал, что надо поститься соответственно. Без всяких хинкали и хачапури. Гела тормозил и жаловался мне, что постоянно хочет есть и считает дни до Пасхи. Но кнут висел в кухне на видном месте, и вдаваться в гастрономические предпочтения было чревато. (Само орудие педагогического воздействия я не видела, но результаты впечатляли.)

Я сочувствовала подростку со здоровым аппетитом, но с критикой не лезла. Семья причащалась каждую неделю неукоснительно, и любое отлынивание кончалось скандалом.

Лизико потихоньку жаловалась мне — изливала душу:

— Так иногда хочется хоть одно воскресенье в 7 утра не вставать, отоспаться, ведь все на мне, но ведь такой крик поднимет, будет мою маму вспоминать.

Я опять-таки сострадала и вздыхала.

Зато в теории царил между супругами полный консенсус. Лизико с жаром выдавала мне избитое:

— Только одна наша вера истинная, все другие сразу в ад пойдут.

(Меня всегда удивляло, как люди, исповедующие Бога любви, так легко и просто посылают всех иных на вечные муки, не задумываясь. Противоречить было заранее глупо, ибо «кто не с нами, тот против нас».)

— Экуменизм очень опасен, так как это угроза нашей церкви.

— Католики спят и видят нас захватить и поменять наши таинства, которых семь.

Стоило мне задать ей какой-нибудь каверзный вопрос, Лизико терялась и путалась в показаниях. Это, видимо, как Деметре ей вдолбил, а шаг влево, шаг вправо не предусматривался.

Если я поднимала внутрицерковные щекотливые темы насчет джипов и других многоговорящих за себя фактов, то Лизико моментально занимала позу страуса.

— Не вижу, не знаю, не осуждаю, сама грешная — многогрешная. Зачем мне об этом думать.

Все это мне было до боли знакомо. Сама такое же выдавала относительно недавно.

Лизико тем временем докладывала обо мне своей матушке-игуменье и о моем сыне. Потом передала резолюцию:

— Вам надо с мужем помириться. Матушка спросила причину развода.

Я перечислила скороговоркой версию моего голубя сизокрылого:

— Говорит: «Не пил, не бил, не изменял!» И правда — так и было.

Лизико была в шоке:

— Тогда вы очень грешите, что не миритесь. Потому, наверное, и ребенок болеет. Я что терплю, вы и представить не можете.

Я коварно привела факт из ее же окружения:

— Вон у соседей ваших аутист. А они в браке живут. Нестыковочка.

Лизико отбила и этот лукавый прилог:

— А это воля Божья, что он такой. Ну и что, что родители вместе. Нашими ли грешными очами видеть истину.

— Золотые слова, — говорю. Спорить дальше мне расхотелось…

Часть 7

Внезапно наши занятия прервались. Я пришла в обговоренное время, но произошла катастрофа.

Захожу и вижу перепуганную, заплаканную Лизико:

— Ой, извините, пожалуйста. Деметре Гелу к врачу повез срочно.

— А что случилось?

— Он выпивший был. Гела что-то не то сказал, и он его ногой так ударил, что руку поломал. Потом Деметре остыл, схватил его в охапку и в травматологию повез — гипс накладывать. Я не успела вам позвонить, предупредить…

— Что вы, о чем разговор. Пусть поправляется…

Я посмотрела на нее, и как-то само вырвалось:

— А вам самой не попало?

Она кивнула и отвернулась:

— Бывает…

Потом заплакала:

— Не знаю, как жить дальше. Гела уже большой, все понимает. Говорит: «Давай, уйдем отсюда!» — а идти некуда. К моим родителям — места нет с такой оравой. Да и как я без мужа буду. Четверо сыновей… Только его рыка и боятся… Он все рассчитал. Заставлял меня рожать, знал, что я никуда от него не денусь… А если уйду, он же из меня инвалида сделает. Потом что я буду делать, даже если посадят его. Он же бывший наркоман… Ему плевать.

— Мамао скажите. Пусть примет меры. Или той игуменье. Должен же быть какой-то выход.

— Нету тут выхода… Сто раз думала… Мой крест. Сама выбрала. Не смогла тогда аборт сделать, вот и маюсь. Он-то знает, что никакая другая его фокусы не потерпит…

— А его родители не могут как-то надавить на него?

Лизико горько улыбнулась моей наивности:

— Он их сын. А я невестка…

Это мне тоже было знакомо, и просчитала вслух следующий шаг:

— А квартира на них оформлена, конечно. То есть вас с детьми могут выкинуть на улицу и — общий привет? Так?

— Да.

Я сказала избитую фразу, навязшую в зубах:

— Ну, помоги, Господи.

И пошла на другой урок, думая дорогой:

«Слава Тебе, Господи, что пронес это мимо меня. Я б не выдержала».

Часть 8

Спустя месяц Геле сняли гипс, и мы возобновили занятия.

— Как ты, Гела? — спросила я пострадавшего.

— Спасибо, мас (сокращенное обращение к учителю), по милости Божьей, — и улыбнулся очаровательной открытой улыбкой. Он уже был с меня ростом и обещал превратиться в высокого крепыша.

«До чего ж золотой парень, — подумала я, — ни словом не обмолвился про инцидент. Я бы месяц пухла от злости. Вот у кого надо учиться незлобию».

Мы погрузились в математику. За стенкой папа тоже сел за уроки с младшими сыновьями. Время от времени до меня долетало приглушенное:

— Ровно пиши, Саба.

Наверное, потеет над прописями, где все должно быть идеально ровно.

Тупой характерный звук. Всхлипы.

— Чу. Чтоб твоего звука не слышал. Гела занимается.

Тишина. Сопение.

— Нормально пиши, я кому сказал!

— Я пишу.

— Опять криво! Заново писать будешь!

Звук выдираемого листа. Следом какой-то тычок. Наверное, подзатыльник.

— Переписывай!

Всхлипы. Дрожащий голос Сабы.

— Я переписыва-аа-ю.

— Быстро и красиво пиши. А то добавлю.

Через какое-то время в комнате возник зареванный Саба и позвал другого брата — восьмилетнего Луку. Тот сгреб свои книги и пошел сдавать выученное. Лизико в это время крутилась на кухне и была счастлива, что отец занят с детьми. Хотя, надо отдать должное, Деметре периодически проверял у детей уроки. Пофигистом его никак нельзя было назвать.

Я продолжала объяснять геометрию и просматривала физику. Из другой комнаты доносилось приглушенное бубнение. Лука бойко тарабанил длиннющий стих. Из всех братьев он был самый лучший в учебе, по крайней мере, усваивал все очень быстро. Гела был тугодум в точных науках, но прекрасно писал сочинения и зубрил даты. Саба был копия Гела. Остальные двое ходили еще в садик, и их способности я не могла оценить.

Дальше все было тоже относительно гладко. Наверное, показывал отцу письменные. Потом за дверью что-то произошло, завязку я пропустила, так как сама до хрипоты объясняла Геле какую-то задачу. А он все никак не мог вникнуть. Потом я уловила звук пощечины, сдавленные всхлипы, которые грозили перерасти в рев, и приглушенный голос отца:

— Рот закрой! Ты мужчина! Чу, я сказал. Садись и пиши расписку.

У меня при слове «расписка» уши свернулись и развернулись. Такого мне не приходилось слышать за долгую практику. Видимо, это было изобретение Деметре.

Папаша тем временем диктовал:

— Я, Лука (запятую поставь, неуч) обещаю, что если нарушу слово, то мужественно выдержу наказание. Точку поставь, подпись и дату. Ты должен отвечать за свои поступки!

Из-за двери доносились всхлипы.

— Теперь свободен. И игрушки уберите, чтоб чисто было.

Потом дверь скрипнула. Появился грузинский Макаренко и вежливо спросил:

— Как у вас дела?

— Восхитительно, — зачастила я. — Немного сложный материал. Но Гела выучит.

— Я надеюсь, — промолвил папа-кремень. Потом обратился ко мне: — Не хотите ли соус попробовать? Лизико вам сейчас принесет.

— Нет, большое спасибо. Я уже закончила. Тороплюсь к другим.

Мы распрощались. Милый семейный вечер плавно переходил в ночь. На улице уже давно горели огни фонарей.

Часть 9

…На этот раз Лизико встретила меня в приподнятом настроении.

— Господь нечаянную радость послал молитвами матушки! Двое учеников у меня появились! Домой будут приходить. Деметре не против.

Я, естественно, поздравила и пожелала приумножения клиентов.

Лизико продолжала пересказывать новости за две недели:

— Пока вас не было, у нас тут столько чего произошло. Если б не матушка, пропали бы мы! Помните, я вам звонила и отменила уроки. Сабе плохо стало, пришлось аппендицит вырезать. Потом кровотечение началось уже во время операции. Деметре тут же матушке позвонил, а она — в несколько монастырей сразу же. Все стали на молитву, и врачи откачали моего мальчика. А то чуть не умер.

В ее глазах блестели слезы.

— Чудо, настоящее чудо, Господь даровал по общей молитве. А вы еще в матушке нашей сомневаетесь! — сказала она обидчиво.

— Я ее никогда не видела и просто воздерживаюсь от выводов. А то, конечно, хорошо, что хорошо кончилось.

— А сейчас у нас новая проблема, — продолжала Лизико озабоченно. — Скорби не оставляют нас. Деметре машину разбил и с патрульным поругался. Огромный штраф прислали, и машину чинить надо. На месяца два мы тогда от уроков откажемся. Мой дядя не сможет столько платить.

— Воля ваша. Потом позвоните, как сочтете нужным, — говорю.

И дернула ж меня нелегкая предположить:

— С одной стороны, что ни делается, все к лучшему. Может, оставшись без машины, ваш муж работать начнет или почаще дома будет. Все же вам полегче будет.

Лизико разочарованно протянула:

— Эээ, ничего вы не поняли. Вы только представьте, что он здесь устроит, если целый, — она выделила последнее слово, — целый день будет торчать дома. Я ж на стенку полезу. Так он хоть при деле, матушкам помогает, нашему мамао что-то делает, энергию тратит… Он, когда от наркотиков исцелился, без реального дела не может, свихнется. Или нас тут по углам гонять будет. Молиться надо, чтоб мой дядя побыстрее деньги наскреб. Богу ведь всех жалко.

Я согласилась с последним утверждением и вспомнила в деталях тот самый тихий семейный вечерок со сдачей уроков.

— Да, срочно надо деньги найти на машину. Иначе труба.

Мы попрощались до лучших времен, когда финансы снова дадут о себе знать.

Часть 10

…Лизико позвонила как раз за неделю перед переходными экзаменами.

— Как вы поживаете? Мы так по вас соскучились. Наконец-то с долгами рассчитались, с Божьей помощью. Ждем вас хоть завтра. Там еще и химию, и физику надо сдавать. Кошмар какой-то. Кучу билетов Геле задали, а он, вы же знаете, смотрит и ничего не понимает. Деметре отдельно психует.

— На что ж психовать? Естественно, что ваш мальчик ничего не понимает после трехмесячного промежутка.

— Короче, приходите, переставьте что-нибудь, умоляю, иначе он не сдаст.

Я пообещала быть как штык, но чудес не гарантировала.

Как только я появилась, на меня с порога обрушился водопад новостей. Лизико порхала от радости.

— …Вчера мы квартиру освятили. Был наш мамао и десять стихаросани. Стол накрыли, посидели хорошо. Разошлись за полночь. Деметре сказал, что специально это к экзаменам Гелы приурочил. Говорят, благодать на мозги хорошо действует. Вы чувствуете, как у нас стало хорошо?

Я оглянулась, силясь заметить перемены, но ничего особенного не заметила. Выпуталась в принятом здесь стиле:

— Мне бы свои грехи видеть и чувствовать. Где уж благодать разглядеть.

Лизико удовлетворенно кивнула и поторопила старшего:

— Гела, садись скорей и слушай внимательно! Помни, что папа сказал!

Гела закивал, что будет само внимание.

Лизико осенила нас широким крестом и закрыла дверь, шикнув на младших:

— Чтоб ни звука мне!

Я думала о Лизико. По любому ей улыбка больше подходит, чем слезы. Хорошо, что держится, другая бы давно заработала невроз или тяжелую депрессию. А эта верой держится.

Мы плодотворно отзанимались час, разобрали несколько билетов.

Выходя из дома, я застряла в прихожей — надо было обговорить, когда еще прийти. Тут явился отец-герой. Он поздоровался и сразу перешел к волнующему его вопросу:

— Вы слышали, что в школы министерство образования пытается внести учебники по сексуальному просвещению?

— Нет, как-то мимо прошло.

— Мы контролируем этот вопрос. Если что, будем устраивать акции у министерства. Нас, активистов, много. Грузия в опасности. У меня четверо сыновей, я не позволю сделать из них голубых. Надо бороться. … — и понес в своем стиле без запятых про масонов, фонд Сороса, сексменьшинства, экуменизм, борьбу либералов против Церкви, чипы, антихриста и т.д.

Я вежливо его слушала, иногда кивала, временами вставляла междометия в эту горячую речь. Сама же думала:

«Все-таки, при деле мужик, в борьбе за свои идеалы. Другой бы просто глушил пиво на бирже каждый день и спился бы потихоньку. А этот, как огурчик, полон энергии…»

***

…Не знаю, как сдал Гела экзамены. Больше они мне не звонили. Наше пятилетнее общение закончилось.

Оно и к лучшему, заниматься бессистемно, скачками — сизифов труд с малым результатом. А причиной не той оценки можно всегда заявить репетитора.

Иллюстрация: та самая «чудотворная» икона свят. Николая

Если вам нравится наша работа — поддержите нас:

Карта Сбербанка: 4276 1600 2495 4340 (Плужников Алексей Юрьевич)

Или с помощью этой формы, вписав любую сумму:

Проблемы современной семьи

Фото: Храм-совет-квадже.рф
Стоит начать с того, что система воспитания настоящих мужей, готовых взять на себя груз ответственности за свою малую семейную Церковь, в нашей стране совершенно разрушена. Совсем мало таких ячеек общества, где воспитывают настоящих мужчин. В основном, наоборот, мальчикам прививают привычку использовать любую возможность, чтобы переложить все обязанности на других, а самому наслаждаться свободой и беспрепятственно грешить.

И если вдуматься в эту проблему, то это же страшно! Рушится сама Божественная основа общества, единственная жизнеспособная схема его, которую оставил нам Бог. Других вариантов Господь не предусмотрел, только малая Церковь – путь к спасению.

А что на самом деле? Даже если браки заключаются, они заканчиваются разводами, страдают дети, и ни о каком спасении душ не идет и речь. А за границей и вовсе противоестественные семьи узаконены и считаются нормой, хотя это путь к погибели. Слава Богу, что в России этот источник греха и грязи закрыт. Но и в России блуд и прелюбодеяние рекламируются так лавинообразно, что трудно винить молодых людей в том, что они не следуют Божьим заповедям. Эта лавина сметает и более сильных духом людей, а не только молодежь.

Семья как малая Церковь

Аудио

Мы продолжаем беседы со схиархимандритом Илием о жизни, о вечности, о душе. Тема сегодняшнего разговора – семья.

– Батюшка, семью называют Малой Церковью. На Ваш взгляд, существует ли в наши дни противоречие между общественным и семейным воспитанием?

– В первые века христианства семья была Малой Церковью в полной мере. Это ярко видно в жизни святителя Василия Великого, его брата Григория Нисского, сестры Макрины – они все святые. И отец Василий, и мать Эмилия – святые… Григорий Нисский, брат Василия Великого, упоминает, что у них в кругу семьи совершались служба, молитва 40 мученикам Севастийским.

В древних письменах также упоминается молитва «Свете тихий» – на службе во время ее чтения приносили свет. Это делалось тайно, потому что языческий мир обрушился на христиан с преследованиями. Но когда вносилась свеча, «Свете тихий» символизировала радость и свет, которые Христос дал всему миру. Эта служба совершалась тайно, в кругу семьи. Поэтому можно сказать, что семья в те века – буквально Малая Церковь, когда живут мирно, дружно, молитвенно, вечерние и утренние молитвы свершают вместе.

– Батюшка, главная задача семьи – это воспитание ребенка, детей. Как научить ребенка различать доброе и злое?

– Это все не сразу дается, а воспитывается постепенно. Во-первых, в душу человека изначально вложены моральные и религиозные чувства. Но здесь играет роль, конечно, и родительское воспитание, когда человека оберегают от худых поступков, чтобы дурное не привилось, не усвоилось взрослеющим ребенком. Если он сделал что-то зазорное, неприятное – родители находят слова, способные открыть ему истинную природу проступка. Порок надо устранять сразу же, чтобы он не укоренился.

Самое необходимое – воспитывать детей по законам Божиим и прививать им страх Божий. Ведь не мог раньше человек позволить какие-то грязные выходки, грязные слова при людях, при родителях! Теперь все иначе.

– Скажите, батюшка, как правильно проводить православные праздники?

– Прежде всего, человек на праздник идет на богослужение, исповедует грехи на Исповеди. Мы все призваны присутствовать на Литургии, принимать Святые Да-ры таинства Евхаристии. Как в свое время писал Н.В. Гоголь, человек, побывавший на Литургии, заряжается, восстанавливает утраченные си-лы, становится немного другим в духовном отношении. Поэтому праздник это не только когда телу хорошо – это когда сердцу радостно. Главное в празднике – то, что человек приобретает мир, радость, благодать от Бога.

– Батюшка, святые отцы говорят, что пост и молитва – как два крыла. Как христианин должен проводить посты?

– Господь Сам постился 40 дней, пока был в Иудейской пустыне. Пост – это не что иное, как наше обращение к смирению, к терпению, которое человек в начале утратил невоздержанием, непослушанием. Но строгость постов не безусловная для всех: пост – для тех, кто может его выдержать. Ведь он помогает нам в стяжании терпения и не должен идти во вред человеку. Большинство постящихся говорят, что пост только их укрепил физически и духовно.

– Эфирное время подходит к концу. Батюшка, хотелось бы услышать Ваше пожелание телезрителям.

– Мы должны ценить себя. Для чего? Чтобы нам научиться ценить других, чтобы вдруг ненароком не обидеть ближнего, не задеть его, не покоробить, настроение не испортить. К примеру, когда человек невоспитанный, эгоистический напивается, мало того, что он не учитывает свои нужды, он и разоряет мир в семье, приносит горе родным. А если он думал бы о своем благе – и окружающим его было бы хорошо.

Мы, как православный народ, наделены великим счастьем – для нас открыта вера. Уже на протяжении десяти веков Россия верит. Нам дана драгоценность нашей христианской веры, которая указывает нам истинный путь жизни, во Христе человек приобретает твердый камень и незыблемые основания для своего спасения. В нашей вере Православной есть все то, что необходимо для будущей вечной жизни. Непреложная истина состоит в том, что нам неизбежен переход в иной мир и что дальше нас ждет продолжение жизни. И этим мы, православные, счастливы.

Жизнь по вере – это залог нормального образа жизни как для нашей семьи, так и для всех людей, окружающих нас. Веря, мы приобретаем главный залог для нравственных поступков, главный стимул для труда. Это и есть наше счастье – приобретение вечной жизни, которую Сам Господь указал последовавшим за Ним.

Церковь — это наша семья

Я понял значение слов «брат» и «сестра» задолго до того, как сам начал использовать эти библейские термины. Будучи ребенком, я вполуха слушал телефонные разговоры родителей, поглощенный книгой, но слегка любопытствуя, кто был на другом конце провода.

Вступительная болтовня никогда не привлекала моего внимания. Их переход к приглушенным паузам или торжественным интонациям не смог тогда полностью заинтересовать меня. Но потом я слышал, как папа обращается к звонившему «брат», и поднимал глаза от страницы.

Человек, говоривший по телефону, несомненно, был членом нашей церковной семьи, и независимо от того, звонил ли он по поводу своего зловещего медицинского диагноза или заходил одолжить несколько стульев, это, вероятно, повлияло на мою жизнь.

Ваши братья и сестры

В библейских терминах люди на скамьях вокруг нас — это наша семья. Подобно членам нашей биологической семьи, мы не выбирали их для себя, но они были выбраны для нас, и поэтому мы неразрывно связаны с ними. Потому что мы принадлежим Христу, а значит и Его семье.

В рассказе Иоанна о распятии мы читаем: «Иисус, увидев Матерь и ученика, тут стоящего, которого любил, говорит Матери Своей: Жено! се, сын Твой. Потом говорит ученику: се, Матерь твоя! И с этого времени ученик сей взял Ее к себе» (19:26-27). По объявлению Христа, Мария и Иоанн стали семьей друг для друга и продемонстрировали всю преданность, которую мы ожидаем от биологической матери и сына.

Позже, когда Павел хотел, чтобы Римская церковь приняла Фиву и помогла ей, он назвал ее «нашей сестрой» (Рим. 16:1); Когда Петр хотел похвалить Силуана, он назвал его «верным братом» (1 Пет. 5:12). Когда апостольские писатели хотели обратиться ко всей пастве, они часто называли их «братьями» (или «братьями и сестрами»).

Признание факта наших родственных отношений — это не интеллектуальное упражнение; это глубокая истина, которая должна пробудить глубокие эмоции и переполнить их осязаемым выражением.

Поскольку эти люди – члены семьи, мы знаем их имена (3 Иоанна 15) и открываем для себя их интересы. Мы проявляем «братскую любовь» (Рим. 12:10) ко всем им, отказываясь от любого намека на пристрастие (например, Иакова 2:1). Сотнями способов мы пытаемся сказать: вы мои братья и сестры, и я люблю вас.

На протяжении всего Нового Завета – Бог повелевает нам заботиться друг о друге в поместной церкви. Послания, в частности, говорят нам, что значит быть братьями и сестрами, и учат нас, «как должно поступать в Доме Божием» (1 Тим. 3:15). С различными заповедями «друг другу» эти письма напоминают нам, что жизнь в Божьей семье переориентирует нашу преданность – не только в воскресенье, но и каждый час каждого дня.

Церковь — это не рукотворное общество, в котором мы можем участвовать, или отказаться, в зависимости от нашего собственного уровня комфорта. Родительский комитет, ассоциация соседей или футбольный клуб поддержки не обязывают нас жертвовать собой, когда ситуация становится трудной.

Поскольку Божий народ — это наша семья, мы будем придерживаться наших собственных предпочтений и приоритетов свободно (Деяния 4:32; Фил. 2:3–4). Мы откроем наши сердца и наши двери; мы придвинем еще один стул к обеденному столу и добавим еще одно имя в наш молитвенный список. Мы дадим им наши продукты, мебель и улыбки. Мы разделим их горе, испытания и разочарования. Мы будем искать способы проявить любовь.

В результате мы будем ожидать, что у нас будет меньше денег и меньше свободного времени, чем у нас было бы. Мы будем ожидать, что добавим печали, но также будем ожидать большой радости.

Иисус, наш Брат

В конечном счете, радость в нашей духовной семье исходит из чего-то большего, чем наш ежедневный опыт жизни с обычными людьми, принадлежащими к местной церкви.

Наша радость исходит от Христа, нашего Брата, Который делает всех в семье подобными себе. В Послании к Римлянам 8 главе говорится, что «тех, кого Он предвидел, Он также предопределил быть подобными образу Своего Сына, чтобы Он мог быть Первенцем среди многих братьев» (ст. 29).

Зная это, мы можем радоваться тем людям, которых Бог дал нам как братьев и сестер, какими бы заурядными они ни казались, потому что в них мы постигаем нечто от Христа. По мере того, как они растут и взрослеют в семейном кругу, их характер и поведение становятся все более и более похожими на то, что больше всего любят наши души. Благодаря работе Его Духа они говорят Его слова, любят Его пути, ненавидят Его врагов, отражают Его святость и служат Его целям. Чем больше они, и мы, уподобляемся Христу, тем больше мы будем любить их.

В одном из самых поразительных высказываний Писания мы читаем, что Христос смотрит на людей своей церкви и «не стыдится называть их братьями» (Евр. 2:11). Как такое может быть? Как может Христос смотреть на обычных, слабых, а иногда и трудных людей своей семьи и не стыдиться? Ему не стыдно, потому что Он все больше формируется в них, и Он уверен, что однажды, благодаря Его работе на их благо, их преображение будет завершено (Евр. 2:10-18; ср. Гал. 4:19). Он охотно отождествляет Себя с нами, потому что наша личность находится в Нем.

Когда мы подтверждаем наше отношение к людям поместной Церкви и переполняемся любовью к ним, мы громко свидетельствуем миру, что мы также не стыдимся называть их братьями, не потому, что они совершенны, а потому, что они делаются такими, как наш Единственный Брат.

В наших христианских братьях и сестрах мы можем видеть то, чего не видит мир. Мы можем видеть Самого Христа.

Источник

Фото
comments powered by HyperComments

Беседы с батюшкой. Малая церковь

Здравствуйте, дорогие посетители православного сайта “Семья и Вера”!

Малая Церковь — это союз мужчины и женщины, освященный Таинством Венчания, в котором рождаются дети, воспитываемые родителями в христианском благочестии.

чередная передача “Беседы с батюшкой” телеканала “Союз”, гостем которой стал публицист и миссионер, настоятель храма Иваново-Вознесенских святых города Иваново иеромонах Макарий (Маркиш), посвящена христианской семье. Батюшка дал ответы на вопросы, касающиеся современных трудностей, которые время от времени возникают в любой малой церкви (семье).

Ведущий С

ергей Платонов Записала
Е
лена Кузоро (Расшифровка выполнена с минимальным редактированием устной речи)

– Здравствуйте, батюшка! Благословите наших телезрителей.

– Здравствуйте, дорогие зрители, дорогие друзья! Господь вас да благословит! И давайте сейчас приступим к нашей очередной передаче.

– Спаси Господи, батюшка, что Вы нашли время и приехали к нам.

– Всегда рад, знаю, как это нужно всем: и вам, и нам, это дело крайне важное.

– Сегодня мы выбрали тему не случайно. Звучит она так: «Малая церковь». Вы, насколько я знаю, возглавляете Отдел…

– Да, комиссию по семье, материнству и детству нашей Иваново-Вознесенской епархии. Комиссия существует при Патриархе – Патриаршая комиссия по семье, защите материнства и детства, и в большинстве епархий тоже такие комиссии существуют. И мне поручено ее возглавлять, у нас в ней человек семь – работаем, стараемся как-то координировать наши усилия с общецерковными.

– Как мы знаем, семья – ячейка общества, очень важная составляющая не только в жизни обычных людей, но и в жизни государства.

– Верно, семья была, когда еще не было никакого общества. Первая семья возникла в раю, когда еще все общество состояло из двух человек – уже была семья. Так что у семьи есть некоторый приоритет даже над обществом. Можно сказать, что общество – это надстройка над семьей, но это уже философский вопрос.

– Давайте разъясним это понятие «малая церковь».

– А чего разъяснять? Дело простое. В жизни людей – на планете Земля восемь миллиардов человек – множество всяких объединений, конструкций социальных, государственных, политических, каких угодно, но всего лишь два института, два объединения людей живут законом евангельским, законом Божиим, законом любви. Первое – это Церковь, а второе – малая церковь, семья. Все остальное живет разными своими серьезными законами, лучше или хуже, ближе или дальше, но законом любви живут ровно два института, две институции, два объединения во всем многообразии человеческой жизни. Потому мы и говорим о семье как о малой церкви, потому что закон любви ее выделяет из всего остального.

– Очень сложно сейчас в наше время выбрать себе достойного спутника, но чем должен руководствоваться молодой человек или девушка при выборе себе спутника жизни?

– Понимаю вопрос. Вы знаете, Вы сказали «в наше время», а вот если мы немножко это время, так сказать, выведем за кадр. Даже в математике и физике бывает такое: описание систем во времени или вне времени. Я не буду вдаваться в подробности, но можно строить описание сложных динамических систем вне времени – так называемые канонические уравнения Гамильтона – Эйлера, время там не участвует. Только если время убрать, получится прояснение вопроса. Прояснение состоит в том, что сам по себе выбор нужно верно понять. В слове «выбор» не бежать за временем, потому что время наше торговое, коммерческое, время конкуренции, время избытка предложений над спросом, время главенства рекламы в экономике, и тут всюду идет выбор. Действительно, надо выбрать себе пачку сахара, автомобиль, дачу, пару обуви, галстук – все надо выбрать, не будешь выбирать, тебя обведут вокруг пальца.

А здесь, когда речь идет о супружестве, этот выбор принципиально другой. Почему? Если семья живет законом любви, то любовь – это, прежде всего, самоотдача. Любить – значит отдать себя. В примерах, которые я привел, я приобретаю. Что бы я ни приобрел – пачку чернослива или недвижимость на островах – всё мое. Когда же кто-либо вступает в брак – он отдает себя. В том случае, если человек находится на пути к браку (мужчина или женщина – не важно), он (или она, соответственно) понимает, что брак – самоотдача. Кому я себя отдаю? Понятно, что кому попало не будешь, но это совершенно другой взгляд, другой подход. И, исходя из этого принципа, уже гораздо проще решить Ваш вопрос. Гораздо проще, естественнее, спокойнее. Смотрите на человека: готов (или готова) ли я отдать себя этому человеку? Если человек обладает какими-то неисправимыми пороками, тогда, наверное, не надо, а если нет, то почему бы и нет. Вот и весь ответ.

– Вернемся немного к Вашей деятельности, к Вашей комиссии по делам материнства. Скажите, пожалуйста, какова задача этой комиссии и какие проблемы Вы решаете?

– Проблем много. Мы сразу идем со стороны негатива, проблемы – это то, что плохо. Это не школьные задачки, которые надо решить и получить пятерку, проблемы – это те дефекты нашей жизни, которые нам необходимо преодолеть. Мы их все знаем. Наши семьи должны жить законом любви, но они далеко не всегда им живут, и статистика разводов – очень печальная графа – как бы нас отрезвляет немного, настолько отрезвляет, что некоторые вообще говорят: «Да никакой семьи уже давно нет». Неправда. Примерно так же, как если, скажем, идет война и много потерь, много людей погибает на войне и кто-нибудь бы сказал: «Ну все, мы погибаем, у нас много потерь, много убитых». Нет, войну надо довести до конца и победить, несмотря на потери. Так же и с браком в точности: потери есть, наша задача – их минимизировать и, вопреки потерям, двигаться вперед.

Другая беда нашей жизни – это аборты. Это слово уклончивое, но понятно, что оно значит. Но если мы заменим его на слово «детоубийство» – совершенно равноценная замена – это опять-таки нас отрезвляет. И некоторые успехи в этой борьбе у нас есть, они гораздо медленнее и неопределеннее, чем хотелось бы, тем не менее эту борьбу мы ведем. Надо понимать, что само по себе здесь ничего не делается, надо вести упорный труд и упорную борьбу, понимать, что за борьба, с кем и с чем. Не с людьми. Если мы начинаем вести борьбу с людьми, значит, мы поддаемся на провокацию противника. Противник – это сатана, естественно.

Если мы ведем борьбу с грехом, с невежеством прежде всего, равнодушием, глупыми привычками, стереотипами, которые остались с невесть каких времен (с большевистских в основном), тогда потихонечку достигаем успеха. Медленный успех, но мне уже приходилось приводить эту простую аналогию: мы недавно с вами отмечали юбилей Победы – какой долгий был путь от Волги до Берлина. Но он был, и люди его прошли, и победа была одержана, при том что враг до Волги шел гораздо быстрее, чем был от нее отброшен. Но такова логика жизни, такова логика борьбы. Не надо унывать, не надо расслабляться. Не надо питаться иллюзиями, но и не надо унывать в этой борьбе.

– Тема абортов – это очень большая тема, мне кажется, должна быть государственная программа все-таки.

– Понимаете, какая история здесь? Государство, в отличие от семьи, есть функция человеческого устройства. Люди устраивают государство так, как они хотят, как они могут, как они сами устроены. Семью устроил Господь, принцип семьи – тот закон, который вложен в человека при его создании. Государство, в общем-то, Бог не создает. Открывайте «Основы социальной концепции РПЦ» (это документ, который должен знать каждый грамотный верующий), почитайте про государство, обнаружите, что формы государства и его принципы, наполнение меняются по человеческому почти что произволу (не по произволу личности, но по обстоятельствам жизни). Поэтому я скажу так: от того, как будет вести свою работу Церковь, как будут действовать верующие люди совместно – от этого зависит государство, зависят те течения, те мнения и тенденции, которые преобладают в государственном движении, политике, законодательном творчестве, в исполнении законов, средствах массовой информации и так далее.

Есть вещи, которые, прямо скажем, принадлежат государству: военные организации, финансирование вооруженных сил или стратегии вооруженных сил, которые им принадлежат. Тут прямо мы скажем нашим людям: «Суди, дружок, не выше сапога». Есть вещи, которые принадлежат государственному ведению, государственной прерогативе, верховной власти, но понимание, осознание, что такое семья, родительский подвиг, что такое детоубийство и так далее – все то, что относится к сфере духовной, нравственной, –государство принимает от нас, государство, элементарно говоря, учится у нас.

Государство в целом, отдельные государственные деятели, поддержка этих государственных деятелей, ход демократического процесса, то есть выборов (кто получает большинство, а кто меньшинство на выборах) – это зависит от нас: от каждого из нас в отдельности и от всех нас вместе. Опять-таки отсылаю вас к «Основам социальной концепции РПЦ». Церковь не допускает прямого участия духовенства в политическом процессе, но поддерживает и стимулирует участие каждого православного в этой важнейшей сфере нашей жизни.

– Но ведь во многих вопросах касательно нравственности, в воспитании хороших и светлых чувств, возможно, иногда и полезно работать вместе с государством.

– А никто и не спорит. Конечно. Разумеется. И это сотрудничество Церкви с государством и государства с Церковью. Мне по совпадению приходится возглавлять второй епархиальный отдел – Отдел взаимоотношений Церкви с обществом и СМИ. В этом взаимодействии с общественными, политическими и другими структурами в ряде случаев Церкви принадлежит приоритет. Инициатива, наверное, будет всегда идти со стороны власти, общества, гражданских структур, но принципиальное руководство или стратегическое возглавление в этом взаимодействии, безусловно, будет принадлежать Церкви, потому что Церковь живет законом неизменным, законом Христа, законом Евангелия, законом Божиим.

В государстве, в обществе десятки, сотни разных объединений и разных структур, разных направлений и разных мнений. Мы не отрицаем этого, но когда государство и Церковь или общество и Церковь входят в контакт, то волей-неволей, сознательно или подсознательно все эти структуры ориентируются на Церковь, потому что Церковь не будет сотрудничать с теми, кто идет против Христа. В той мере, как они идут вслед за Христом, как их интересы совпадают с интересами Церкви, добра, истины и справедливости, – так эти интересы и направления Церковь поддерживает. Так это и работает.

– А есть ли какие-то программы, которые направлены на укрепление института семьи в нашем обществе?

– Есть, конечно. Мы видим финансирование различных информационных программ и материальную помощь семьям, многодетным семьям. Я могу сказать про нашу епархию, что уже второй год проводится среди женских консультаций конкурс в защиту жизни, направленный на предотвращение и профилактику абортов, что еще сравнительно недавно было немыслимо, когда на излете большевистской эпохи практически вся структура этой области была исключительно агрессивна, требовала, чтобы аборт оставался нормой жизни (если можно такую услугу назвать нормой). С тех пор многое изменилось, и это заслуга Церкви, заслуга здравомыслящих людей, может быть, всех вероисповеданий, не только православного христианства, но всех, кому дорога истина, дорога человеческая природа, а не сатанинская. Они сумели воздействовать на нашу общественную жизнь таким образом, что отрезвление наступает.

И мы видим с огромной благодарностью и радостью среди государственных чиновников и работников нашего областного департамента здравоохранения большую меру взаимопонимания и их интерес в том, чтобы аборт прекратил свое существование. Под абортом мы понимаем то, когда он происходит по желанию матери, когда это прямое убийство нерожденного младенца, а не медицинская процедура, которая иногда, к сожалению, необходима. Самый простой пример – это внематочная беременность, когда плод начинает развиваться вне материнского органа для деторождения. Если он будет развиваться, то это гарантированная смерть матери от кровопотери.

– Об этом все написано в «Социальной концепции».

– Про внематочную беременность, кажется, не написано, но идея понятна. Я вам скажу так, дорогие зрители: когда мы начинаем говорить об абортах, то наши противники начинают тут же говорить об этих исключительных ситуациях, элементарно говоря, сбивают нас. Если в России на миллионы идет счет детоубийства просто по безумному устремлению совершенно здоровых и нормальных людей, то на единицы или десятки идет счет таких особых ситуаций, когда решение должен принимать консилиум врачей, сталкиваясь с печальной реальностью. Поэтому нельзя допускать сбивания этой темы на обсуждение патологических, иногда даже патолого-анатомических подробностей. Нет, речь идет о массовом детоубийстве.

Кстати сказать, в древнем мире, в Спартанском царстве, на Пелопоннесе, обходились существенно проще. Был V век до нашей эры, там не надо было заниматься детоубийством ребенка, который еще не родился, там убивали детей после рождения. Ребенок рождался, его смотрели: годится в дело – не годится, нужен – не нужен, если не нужен – в пропасть выкидывали. Народ был простой, но это было за пять веков до Рождества Христова. Сегодня элементы какого-то христианского сознания в человечестве существуют, некоторые шаги вперед сделаны, родившегося ребенка как-то вообще не принято убивать. Но людям стоит подумать о том, что разницы между рожденным ребенком и нерожденным практически никакой нет. То же самое можно было бы сказать: ребенок пошел в школу или не пошел, если еще не ходит в школу, давайте его на колбасу, а если уже пошел в школу, тогда нельзя. Примерно та же самая логика.

Возвращаюсь к исходной точке: наша борьба – это борьба с невежеством. В церковной молитве есть такой термин «окамененное нечувствие»: люди, как камни, не чувствуют и не понимают, что происходит. И современная техника, современные средства просвещения неплохо помогают этому. Если бы нам удалось добиться того, что каждая мать, желающая уничтожить свое дитя, в обязательном порядке должна увидеть это дитя на экране МРТ или звукового прибора (это не рентгеновский прибор, который вредит благополучию плода, а то же самое средство визуализации того, что находится внутри человеческого организма без вреда для ребенка), показать ей его дыхание, сердцебиение, кровообращение, хотелось бы верить, что просто ни одна мать не согласилась бы идти на это кровавое преступление.

– Есть такое выражение: если ты порядочный человек, значит, порядочна твоя семья, если порядочна семья, то порядочное общество и так далее. Я считаю, что эта схема имеет место в нашем обществе. И мне кажется, что воспитание всегда начинается в семье. У нас проблема общества, по моему наблюдению, состоит в том, что дети со школьной скамьи не совсем понимают ответственность и не приучаются к этому чувству.

– Согласен.

– Они не видят примера родителей…Вот Вы говорите «родительский подвиг». Действительно, идет как бы уничтожение этого института, и мы теряем будущее. Отсюда и аборты.

– Согласен, но аборты – это во многом наследие прошлого, потому что Советский Союз был первой страной, где аборты были легализованы в начале 20-х годов. Кстати сказать, в середине 30-х годов они были вновь запрещены, а потом снова разрешены. Но это вопрос уже нашей печальной советской истории.

На сегодняшний день в силу того, что семья находится под ударом, что огромное количество семей (чуть ли не половина) погибает, становится жертвой развода, огромное количество детей воспитывается в неполных семьях или вообще рождается и воспитывается вне брака, Ваше замечание вполне справедливо, потому что порядочная семья становится редкостью, недостаточно обычной или недостаточно нормальной, чтобы стать основой воспитания молодого поколения. И здесь некоторая обоснованная надежда на образование, школу.

Вы спросили меня про комиссию по защите семьи, материнства и детства. В прошлом году наша комиссия, совместно с Департаментом образования, разработала (скажем так, очень существенно модифицировала) программу для старшеклассников под названием «Нравственные основы семейной жизни». Был создан учебно-методический комплекс, которым сегодня пользуются средние школы области. Весь этот комплекс заслужил высокую оценку и по содержанию, и особенно по форме: технически очень удобный и гибко настраиваемый под индивидуальные интересы и желания преподавателей и их аудитории. Эту программу все зрители могут легко найти. Кто пользуется Интернетом, откройте сайт под названием «Священникотвечает.рф», там увидите раздел «Книги», и можно скачать сразу же эту программу «Нравственные основы семейной жизни». Она очень удобная, не требует ни листка бумаги, вся базируется на компьютерных носителях. Объяснять и рассказывать долго вряд ли буду, может, когда-нибудь одну программу проведем специально о ней. Это, как бы сказать, другой фронт, другое направление борьбы, которую мы ведем совместно с государственными структурами.

– А школьникам это преподается на уроках в качестве факультатива?

– Да, совершенно верно, на сегодняшний день в качестве факультатива. Продолжается пробный период, не во всех школах области, к сожалению, но там, где этот процесс начат, отзывы очень хорошие, добрые. Ссылаясь на высказывания наших чиновников, руководителей департамента образования, уполномоченных по правам ребенка, скажу, дело это весьма успешное.

– Но это чиновники и уполномоченные, а как дети вообще реагируют?

– Чиновники ведь тоже не из воздуха высасывают свои отзывы, все-таки мы живем в условиях контроля.

– Я просто вспомнил свои школьные годы, когда приходили и нам о чем-то говорили, не всегда воспринималось, с насмешками и т.д.

– Верно, эти люди проводят анонимные опросы школьников, педагогов, родителей, они же должны иметь какую-то обратную связь по результатам той работы, которую проводят. И выясняется, что результаты весьма удовлетворительные и успешные.

– Сейчас очень модный такой слоган: «Бери от жизни все». Все берут, кто как может и умеет.

– Я видел эту картинку «Бери от жизни все»: стоит такая бутыль с водкой, сигареты, шприц с дурью. Вот – бери все, очень хорошо описано.

– Я хочу сказать о том, что многие не задумываются, как строить будущее. Я пока нагуляюсь, должен выучиться, карьера, потом жениться или замуж выйти, и уже возраст поджимает. Раньше на Руси были ранние браки, вообще во всем мире были действительно ранние браки, а сейчас как бы все затягивается, затягивается, все позже и позже. Как Вы считаете, это вредно так рассуждать, или это дело каждого человека в отдельности?

– Тут, конечно, опасно администрировать. Фраза «бери от жизни все» настолько глупа, что и тратить время на нее не стоит.

– Но она работает…

– Я сомневаюсь, работает не фраза, работает грех, глупость, придурь человеческая, разного рода другие дефекты. А дальше в какую оболочку это обернуть, какое оправдание этому найти в виде лозунга – это уже вопрос двадцатый. Но есть более серьезные соображения: экономические, в широком смысле этого слова, даже относящиеся к природе человека. Сегодня люди взрослеют медленнее, чем это было сотни лет назад, безусловно.

– А говорят, наоборот, быстрее…

– Это глубокий вопрос. Я бы хотел, чтобы в этой студии у нас сидел кто-нибудь из антропологов или серьезных специалистов, с которыми можно было бы поговорить на эту тему, исходя из физиологической стороны. Я говорю о социальной стороне, о которой достаточно легко судить. Я себя помню, когда я окончил институт, мне был 21 год, я поступил работать, там нас было двое выпускников вуза, на нас все говорили: «Ну, молодежь, это молодежь». Вот так к нам относились, потому что все, естественно, были старше нас, мы были самыми молодыми в отделе.

Вспомните Александра Македонского или султана Мехмеда II, который захватил Константинополь, – ему было 19 лет; или многих других…

– Александр Невский…

– Совершенно правильно. По-моему, в 14 лет он стал князем Новгородским. Люди жили меньше, смерть приходила существенно раньше, чем сейчас. Вспоминаем, что великий князь Владимир, которого на иконах обычно изображают старцем с полуметровой бородой, не дожил до пятидесяти лет, это факт. На момент Крещения Руси ему было 23 года, насколько я помню. Он до 23 лет успел наворотить столько, сколько не дай Бог.

Да, действительно, это так, поэтому тут не надо еще раз вводить какие-то требования, каждому свое. Благодаря усилиям медицины и разного рода полезным результатам научного и социального прогресса возраст деторождения (если раньше женщина в 25 лет не рожала, то уже была кандидаткой к бесплодию) растягивается достаточно далеко, поэтому не нужно паниковать. Но, по своему опыту и взгляду, я совершенно уверен, что ранний брак – это благое дело. Когда юноша и молодая девушка встречают друг друга и готовы стать мужем и женой по тому принципу, о котором я сказал (отдать себя другому полностью, навсегда), и они это делают – это один из факторов успеха брака. Если юноша уходит на военную службу, которая сейчас всего-навсего год длится, уже имея на пальце обручальное кольцо, то любой офицер или даже сержант, который руководит этими новобранцами, скажет, что это надежный кадр, это будет лучший боец, чем эти мальчишки.

– Потому что ответственность несет за другого человека.

– Совершенно верно. У Иоанна Златоуста есть на эту тему очень пространное рассуждение, когда он обращается к отцам (в те годы и в том сословии, о котором писал Златоуст, там в брак вступали не по своему желанию, а по желанию родителей), чтобы они ни в коем случае не затягивали бракосочетание своих сыновей. Сегодня эти же слова надо обратить к самим этим юношам.

Я могу вспомнить совершенно удивительную цитату из какого-то источника, видимо не христианского, а, судя по всему, мусульманского, но принцип очень точный и правильный. Старик-аксакал, седовласый старец, вспоминает своего отца и говорит: «Мой отец, да благослови его Аллах, женил меня насильно, когда мне было семнадцать лет, я благодарю его за это. Но одно слово хочу сказать против своего отца». А это вообще очень странно: как можно в таком патриархальном обществе сказать что-то против своего отца. А он говорит: «Жалею, что он не женил меня насильно, когда мне было шестнадцать лет». Вот так. И каждый здравомыслящий человек должен понять, что здесь скрыто за этой лаконичной формулой: какой-то год, который нелегко достался этому старцу, он до сих пор его помнит, какие-то грехи, какие-то дурные, злые дела или намерения, эмоции, которые он в это время испытал.

– Просто есть статистика, опять же печальная, о том, что ранние браки зачастую оканчиваются разводом. Как это увязать?

– Правильно, ничего удивительного. Я же сказал, если они (юноша и девушка) вступают в брак на тех основаниях, которые в самом деле адекватны браку.

– Но таких единицы.

– Не могу сказать, не знаю сколько. Но, я прошу прощения у молодых людей, та дурь, которая присутствует в молодых умах, она и приводит к катастрофам браков, в том числе и ранних. А если бы этой дури не было, если вы избавитесь от дури или не приобретете эту придурь, тогда ваш ранний брак будет счастливым и радостным. Пройдет пятьдесят лет, будет золотая свадьба, все на вас будут смотреть с огромной завистью.

– Допустим, к священнику приходит молодые, которые по разным обстоятельствам вступили в ранний брак и хотят развестись…

– Развестись? А почему они к священнику тогда идут? Они в ЗАГС должны идти.

– Нет, но, возможно, есть какие-то надежды на сохранение семьи. Какой должна быть роль священника в этом случае?

– Крайне редко они приходят к священнику, когда хотят развестись. Дело в том, что тут есть одно массовое заблуждение. Развод – это не прекращение брака и не смерть брака, развод – это похороны брака, похороны мертвого брака. Представьте себе, пришли люди в похоронное бюро и стали говорить о похоронах, а выясняется, что человек, которого они взялись хоронить, еще дышит. Скажут: «Идите лучше к врачу, пока еще есть шанс». Но такое бывает крайне редко, согласитесь. Как правило, в похоронное бюро идут тогда, когда на руках уже свидетельство о смерти, правильно?

Примерно то же самое относится и к разводу. Надо заботиться о браке, пока он жив. Если он болен (а брак может заболеть, как и всякое живое существо), его надо лечить. И тут у священника есть некоторый опыт. Когда развод угрожает смертью этому браку, тогда священник способен что-то сделать. Мне даже приходилось лично, даже иногда в почти что смешных обстоятельствах в этом участвовать, когда муж грозил жене разводом, она плакала, рыдала, и я перехватил этого мужа прямо на пороге ЗАГСа, муж требовал, чтобы жена пришла разводиться. Брак еще не был мертвым в это время, и удалось этому мужу как-то немного «мозги прочистить». И брак остался. Прошло два месяца, жена прибегает в храм и говорит: «Батюшка, что делать? Мужа с работы гонят, он теперь тоже Вас просит помочь». Но это исключение, достаточно редкое, к сожалению.

А что происходит обычно? Те люди, у которых брак идет нежелательным путем, как правило, от Церкви бывают далеки. Редко, когда муж и жена имеют устойчивую христианскую веру и при этом губят свой брак. Они могут формально верить. Бывают такие случаи, когда говорят: «Да, у меня муж православный, все время ходит в церковь, молится, а как из церкви возвратится, сразу меня лупит, бьет, пьянствует, а потом опять идет в церковь и опять бьет». Такие случи достаточно известны, но я не могу назвать этого мужа православным и эту семью православной.

– Какие бывают предпосылки к разводу, какие-то деяния, проступки, при которых, грубо говоря, Церковь может благословить на развод?

– Это неправильный термин, Церковь никакого развода не благословляет, на этом нужно укрепиться. Развод – это смерть брака, убийство брака либо одной стороной, либо обеими. По моему наблюдению (мужчины – не обижайтесь), чаще брак убивает мужчина. Может, это я так субъективно сужу, будучи сам мужчиной, значит, предъявляю к мужчинам более жесткие требования. Но с другой стороны, поскольку муж – это глава семьи, то ему принадлежит основная ответственность за здоровье и сохранение брака. Легко перечислить, какие греховные поступки служат источником болезни, травмы этого брака. Травмы – это есть раны, так же как в обычной жизни: если кому-то выстрелить в руку или ногу, он будет тяжело болеть, а если выстрелить в сердце, он сразу умрет.

Примерно так же бывает и с точки зрения болезни брака. Но в то же время по одному-единственному поступку (например, произошла супружеская измена) очень трудно судить, жив этот брак или мертв. Ответить невозможно. Если человеку выстрелить в сердце, можно сказать: простите, дело ясное. А для жизни и здоровья брака один поступок никогда не будет решающим, но если посмотреть предысторию этого поступка, фон, на котором он совершен, тут уже можно сделать какие-то выводы. Если муж пьянствует беспробудно, год пьет, второй, третий, а на четвертый избил свою жену так, что она поехала на «Скорой помощи», можно сказать, что да – дело плохо. Но опять-таки тут не один поступок играл одну печальную роль.

Чтобы не быть здесь слишком уж трагичным, я скажу следующее, что если муж и жена в самом деле христиане, то эта их христианская вера служит стопроцентной гарантией сохранности брака. Не побоюсь так сказать: пока в браке Христос присутствует, брак будет жить, когда они Его оттуда выгонят (а это бывает), тогда брак умирает. Пока Христос живет в браке, эти муж и жена могут и поссориться, никто не застрахован, разные истории бывают, но поскольку мы исходим из того, что и муж, и жена православные верующие, значит, каждый из них обратится к Господу с молитвой, с просьбой, буквально с требованием: «Господи, помоги, что же это происходит!»

И обратившись к Господу с такой трезвой, но в то же время требовательной молитвой, они скорее всего либо сами помирятся, Господь их примирит, либо, возможно, придут к священнику. Один из них придет к священнику, а тот скажет: «Приведите мне Вашего мужа (жену)», поведет какой-то разговор. Приходилось и мне тоже такую вещь осуществлять. То, что я помню, – это оканчивалось успехом, а там уж я не знаю, как это происходило. Но когда они оба верят в Бога и вместе приходят к священнику и говорят: «Батюшка, наш брак хромает на обе ноги. Что делать?», если они действительно искренне приходят с этим требованием, собственно, не к священнику, а к Богу, прося священника быть здесь неким носителем того дара, который Христос им ниспосылает, тогда им гарантирован успех. И, наоборот, гарантирована катастрофа, когда они отказываются от своей христианской веры.

– Такое понятие, как девство, чистота не только духовная, но и телесная, – какую роль играет в браке?

– Вопрос тонкий. С одной стороны, понятно, что внебрачные половые связи – большая беда, большое зло, большой грех, которого нужно всячески избегать. На этом месте я бы поставил точку – и все понятно. А дальше бывает, что люди впадают в этот грех, и потом начинают разыгрывать эту карту и выяснять, что и с кем там было – этого делать не надо. Господь прощает грех. Если человек не раскаялся в своем грехе и считает, что он может продолжать внебрачные связи после брака так же, как и до брака, с ним разговора нет, я думаю, не нужно особо тратить время на рассуждения. Но что бывает достаточно часто (во всяком случае, священник это видит), эти грехи юных лет сначала приводят человека в Церковь к покаянию в этом грехе, избавлению от этого греха, дальше – к бракосочетанию. И независимо от того, о ком идет речь, о женихе или невесте, пытаться влезть в прошлое своего будущего супруга, а иногда и реального супруга, который уже стал вашим мужем, не нужно. Если Бог простил человеку грехи, то не следует в этом деле бежать впереди паровоза или быть святее Самого Бога. Ни в коем случае не надо – было и быльем поросло. Не лучший вариант, но раскапывание этого дела гораздо хуже.

– Лучше до брака быть в чистоте. Многие говорят, что залог будущего успеха семьи – это именно чистота до брака.

– Слово «залог» предусматривает некую гарантию. Не могу согласиться, гарантии никакой нет. Я знаю сколько угодно примеров, когда невеста или жених имеют полную, внешне нравственную жизнь до брака, не имеют внебрачных связей, вступают в брак, проходит шесть, девять, пятнадцать месяцев, и… привет. Таких случаев достаточно много. Потому что никаких гарантий, кроме искренней, сознательной, полноценной верности Христу, нет. Я готов утверждать, что искренняя, сознательная, полноценная верность Христу с обеих сторон – это гарантия целостности брака, других гарантий нет.

Вспоминаю даже по зарубежному опыту. Был молодой человек, его должны были рукополагать в диаконы, русский парень, и все искали ему невесту, как полагается в традиционном обществе. Нашли очень хорошую, очень красивую гречанку, тоже абсолютно чуждую всех этих гадостей внешнего мира. Они поженились, и все говорили: «Ну вот, наконец идеальный брак». Идеального брака, по-моему, хватило на полгода, и они развелись.

– То есть везде ситуация неоднозначная?

– Она однозначна тогда, когда в браке присутствует Христос, когда брак – это структура, состоящая не из двоих, а из троих, когда ее возглавляет Христос. Малая церковь. Мы только что говорили об этом. Церковь имеет во главе Христа, а римо-католики полагают, что в Церкви во главе папа. Нет, православные знают, что Церковь возглавляется Христом. Значит, малая церковь тоже должна возглавляться Христом. Если она возглавляется Христом, значит, она остается церковью, если Христос из нее уходит, Его выгоняют вон, тогда печальные последствия.

– Семейная жизнь со Христом – как это?

– Очень просто. Значит, человек понимает, что его супружеский подвиг, подвиг самоотдачи – это его подвиг перед Христом. Для мужчины это очень хорошо понятно. Мужчина, слава Богу, не фактически, но потенциально – это воин, солдат. Вот солдат идет добровольцем воевать, он дает клятву верности своей Родине и знает, что бы там ни было, он будет верен своей Родине, будет воевать, погибнет. Все что угодно может случиться на передовой линии (ранение, окружение), но он сохраняет верность. Можно сказать, что до тех пор, пока этот солдат сохраняет верность Родине и шальная пуля или снаряд его не настигнет, он будет воевать, с ним будет все в порядке. В браке второго варианта, к счастью, нет, никаких шальных пуль и снарядов там не существует, там остается только верность Военачальнику Церкви. И когда эта верность с обеих сторон (когда с одной стороны – это очень хорошо, но недостаточно), тогда этот союз нерушим, малая церковь остается столь же нерушима, как Церковь большая.

– В чине венчания в чтении апостола самые последние слова: «жена да убоится своего мужа».

– Очень правильно. Не надо последние слова цитировать в отрыве от контекста. Прочитайте всю 5-ю главу Послания к Эфесянам, и тогда вы поймете, о чем идет речь. Апостол говорит: «Я провожу параллель между отношением Христа и Церкви и отношением мужа и жены: это любовь, верность, жертва». Христос отдает Себя в жертву ради человека. То же самое делает и муж (жена тоже, но муж возглавляет эту жертвенность). Значит, в ту меру, как муж олицетворяет собою Христа, в ту же меру может жена бояться своего мужа, так же как люди боятся Бога. Наша любовь к Богу, наша радость о Боге. «Возрадуется сердце мое боятися имени Твоего» – цитата из псалма, которую каждый священник читает на утренних молитвах. Эта боязнь и радость – одно и то же чувство, потому что мы любим Бога, мы видим Его любовь к нам, и мы отдаем себя Ему. Это тот же самый процесс. И вот этот процесс и должен быть действенным внутри малой церкви, чтобы она жила законом любви.

– Целая тема отдельная о взаимоотношениях женщины с мужем.

– Она не столь уж сложна, поскольку она естественна, когда муж и жена не заражены какими-то ложными, псевдоцерковными учениями. Владыка Лонгин говорил о повсеместном вытеснении веры суевериями. Эта повсеместность, увы, распространяется и на семью. И столько всякого бреда и вздора в семейной жизни, в том числе и в интимной жизни, что вилами не раскидаешь. Но когда этого бреда и вздора нет, то муж и жена за запертой дверью имеют свои супружеские отношения, ничем не омраченные, радостные, плодотворные и счастливые, служащие им такой материальной основой брака.

– Напоследок благословите наших телезрителей.

– Господь вас да благословит, дорогие телезрители! Помоги вам Бог в вашем жизненном пути, будь он брачный или безбрачный.

Жизнь в браке

Семья – это Малая Церковь!

Семейные наставления архимандрита Иоанна (Крестьянкина) – 2 часть