Служба глазами ребенка
Из самых первых воспоминаний детства – церковные службы. Удивительное, совсем живое Распятие в храме Знамения на Рижской. Можно сесть на колени у ног Спасителя, и это почему-то не страшно, а спокойно. Как будто Христос надо мной, защищает меня. Именно меня. Когда мне было лет шесть, младшему брату, соответственно, четыре, мы с папой и с моим младшим братом иногда ездили в храм к самому началу литургии. Темным зимним утром, почти ночью, мы выходили из дома и даже подходили к храму – все еще темно было. Что мы с братом делали всю службу – даже не знаю. Но помню дорогу, теплый и ярко освещенный храм, темный левый клирос. И, конечно, помню яркие фрагменты – праздники. Помню, как добрый владыка Питирим (Нечаев) в храме Воскресения Словущего раздавал на Пасху детям крашеные яички. Помню, как я сидела на больших холодных плитах главного собора Донского монастыря во время ночной Рождественской службы. На мне новое белое платье с кружевным воротником-стойкой, которое мама сшила по выкройке из журнала «Бурда». Помню, как огромный хор поет – густо, с переливами, под самый купол, так, что сердце замирает, – мне кажется, я помню каждое слово. Сейчас пишу – и слышу оттуда, из своего семи-восьмилетия: «От юности моея мнози борют мя страсти…». Меня совсем не беспокоило то, что юность у меня еще впереди. Даже не думала о таких вещах: понятно или непонятно. Было – красиво, ярко. Некоторые слова, словосочетания, образы «цепляли», крутились в голове, и совершенно точно – начинали жить внутри меня какой-то своей жизнью. А в той самой юности однажды увиделись уже как слова, имеющие смысл.
А пока ты маленькая девочка, иногда служба – это стоишь, зажатая теплыми и душными людьми, видишь вокруг только спины, и наверху – фрески, паникадила. И ждешь: ну, когда же Причастие… Или где-то в полутемном приделе бесконечно заплетаешь бахрому на аналое в косички (как же мне нравилось повсюду заплетать косички!): «Что же так долго, все поют и поют». Или в церковной лавке читаешь журнал, какие-нибудь рассказы…
Когда мне было восемь, я часто оказывалась на службах в Донском монастыре. Литургия бывала в храме Архангела Михаила, белом, почти пустом, в котором было множество скульптур. Пел маленький «будничный» хор. И как-то раз регент, белоснежный и пушистый отец Даниил, позвал меня на клирос. Я должна была петь ответные возгласы на ектеньях, все простое и короткое, а во время «длинного и сложного» должна была молчать. И я любила крошечного, с меня ростом, отца Даниила, и любила стоять около аналоя с нотами, и любила ектеньи. Вот пропоют долгое, взрослое, и потом – «мои»: «Господи, помилуй!», «Подай, Господи!» Потом я еще не раз пела на клиросе, в разных монастырях и в храмах, и даже свою первую в жизни зарплату я получила в 12 лет, за это пение.
«Стоять столбом» на службе маятно. Когда у ребенка есть какое-то занятие во время богослужения, то посещение храма становится интересным, и этот интерес сам по себе помогает лучше и глубже узнавать службу. Какое бы то ни было занятие помогает «чувствовать» богослужение, понимать – и со временем учит любить его. С другой стороны, участие детей в богослужении должно проходить под чутким руководством взрослого, верующего и благоговейного человека, ведь сонмы почти беспризорных мальчишек в подрясниках – это отдельная тема… Но вообще-то, и по моему личному опыту, и по опыту моих друзей, можно сказать, что и «просто так», даже когда «скучно и непонятно», бывать в храме для ребенка, в перспективе взросления – хорошо.
Следить за подсвечником, сидеть всю службу на лавочке – это не «профанация», это не «лучше бы ребенок дома остался». Ведь так храм становится родным для ребенка. Снимаешь теплый наплывший воск со свечек, а хор в это время поет: «Свете тихий, святыя славы». Из детства помню это песнопение именно так – с теплым воском в руках. За всю эту службу, которая так долго тянется, хотя бы несколько раз, но душа ребенка поворачивается к Богу. Может быть, всего однажды за всю литургию, вместе с диаконом, с хором, ум и сердце повторит:
– Сами себе и друг друга и весь живот наш Христу Богу предадим!
– Тебе, Господи…
Эта единственная молитва – уже драгоценность, которая оправдывает вот это: «притащили-ребенка-в-храм».
Сознательное отношение к богослужению, молитва, а не просто присутствие, понимание происходящего в храме, то, что называется «личная встреча с Богом», происходит у каждого человека в разное время. Святитель Феофан Затворник говорил об этом:
«Нельзя определить, когда человек приходит к сознанию себя христианином и самостоятельной решимости жить по-христиански. На деле это бывает разновременно: в 7, 10, 15 лет и позже».
Святитель говорит это о детях, которых растили верующие родители, растили в «церковности». В этом утверждении святителя Феофана можно увидеть несколько важных моментов.
Во-первых, даже семилетний ребенок может сознательно прийти к Богу, и духовная жизнь семилетнего ребенка – вовсе не обязательно «ролевая игра в Православие».
Во-вторых, у каждого человека свой путь, и ребенок, может, несознательно, просто по привычке приходит в храм в 7, в 10 лет – и это не помешает ему сознательно «присягнуть на верность Богу» в 15.
В-третьих, даже «правильно» воспитанные дети совсем не обязательно сознательно придут ко Христу в детстве, в юности и вообще. Это просто – данность. Просто потому, что все мы – свободные, и даже наши дети – свободные. Просто потому, что у каждого человека свой путь. Далеко не всегда правильная среда, правильные наставления приводят к положительному результату. Ярчайший тому пример – Иуда Предатель, который жил среди святых апостолов, рядом с Самим Христом, и который в течении нескольких лет слушал наставления не просто самого лучшего Воспитателя и Учителя, Который когда-нибудь жил на земле, но был учеником Самого Бога. Так что не всегда в «неправильном» выборе воспитанника «виновато» воспитание.
Но, конечно, и воспитание бывает виновато. В случае с «церковным» воспитанием виноват, конечно, не факт «церковности», а то, какими способами и кем ребенок воспитывался. Часто именно верующие родители способствуют тому, что их дети не хотят искать встречи с Богом. Нередко дети, отказываясь от веры, уходят не от самой веры, а от жестких, унылых или агрессивных родителей, с которыми ассоциируется Церковь. Уходят от проблем в семье или от конкретного священника, прихода…
Как привести детей в храм? Физически привести. Ответ на этот вопрос зависит от множества самых разных обстоятельств. В одной семье в храм идут все вместе – папа, мама, дети, а то и бабушки с дедушками. В другой семье с детьми приходится справляться одной маме. И так бывает не только в тех случаях, когда папа отказывается от богослужения, но и тогда, когда папа служит в храме. В одной семье дети вообще тихие: посадишь – сидит, поставишь – стоит. А в другой – в силу самых разных причин, педагогических, психологических, неврологических – дети не в состоянии постоять спокойно и десяти минут. В одном случае ребенок сам стремится в храм, готов к богослужению во всех отношениях лучше самих родителей. А в другой ситуации ребенок предпочел бы остаться дома. Храмы у нас тоже разные, и приходы разные.
Так что снова и снова: невозможно предложить универсальные рецепты для каждой семьи, или хотя бы для большинства. Я не буду и пытаться. Просто предложу некоторые не универсальные – но все же решения.
Старшенькие
Лет с четырех детям уже иногда впору самим объяснять нам смысл происходящего, чем ждать рассказов от нас.
А если всерьез, то в этом возрасте ребенок уже вполне способен осознать смысл и важность происходящего в храме и бывать на службе уже более осознанно.
Мы с сыном стараемся накануне службы прочитать и поговорить о грядущем дне. Так получается действительно осмысленнее: и для него, и для меня. А уж богословские вопросы детей иногда и в самом деле становятся тестом: «А сама-то ты понимаешь, во что веришь»?
Проблема под названием «мама, я хочу гулять» в этом возрасте, конечно, никуда не уходит. Ну, гулять так гулять. Главное — ни на кого не раздражаться. Ни на ребенка, ни на себя.
В храм с грудным малышом
Чтобы прийти в храм на службу с младенцем на руках, придется учитывать и возможности своего малыша, и необходимость соблюдать «благочиние» богослужения. Но вообще брать с собой в храм грудного малыша легче, чем привести в храм детей более старшего возраста. Месяцев до шести, а то и дольше, дети могут во время службы просто спать. Бывает, малыш с рождения, с утробы матери настолько привыкает к богослужению, что родная атмосфера храма сама по себе успокаивает и буквально убаюкивает его. Мне самой далеко не всегда удается спокойно постоять на службе хотя бы полчаса: дошкольники, младшие школьники, да и подростки по самым разным поводам требуют внимания. Но когда у меня на руках двух-трехмесячный младенец, иногда получается, «как в юности», подольше помолиться на службе: малыш спит со мной в храме, а муж следит за остальными детьми.
Иногда может выручить автокресло. Родители-автомобилисты переносят спящего в кресле малыша из машины прямо в храм. Малыш мирно спит, родители мирно молятся. Когда нет машины, ребенок может заснуть в коляске по дороге в храм, и тогда также коляску просто завозят в храм. Конечно, далеко не всегда план работает, бывает, что именно сейчас малыш никак не засыпает, или хорошо спит – а при входе в храм просыпается. И тогда можно молиться по очереди: папа в храме – мама с малышом на улице, потом поменялись.
Иногда малыш легче засыпает у мамы на руках. Когда мы едем в храм к началу службы (что случается не так часто), я беру с собой складной стул со спинкой, и если повезет, малыш будет тихо лежать на руках или спать всю службу. Если малыш хорошо уснул, даже во время Евангелия и Анафоры придется сидеть, чтобы не потревожить сон ребенка. Но так и мама сама сможет помолиться, и окружающим людям малыш не помешает.
Но часто помолиться с малышом на службе почти невозможно по архитектурно-техническим причинам. Груднички не всегда по расписанию хотят есть и совсем не по расписанию пачкают подгузники – и во многих храмах эти проблемы почти неразрешимы.
Тут, конечно, большой вопрос к настоятелю, к приходу, к служителям при храме: насколько они готовы помочь в таких ситуациях. При желании практически всегда храм мог бы предложить родителям с малышами хоть какое-то помещение, хоть сторожку какую-то, где пусть с неудобствами, но можно будет переодеть или покормить малыша. Сейчас, при наличии всяческих влажных салфеток, даже раковина не обязательно нужна – просто отдельное помещение, любой стол и пара стульев, или старенький диван. Это, конечно, не мое предложение и не моя идея – в некоторых храмах такие помещения выделяются: трапезная, «крестилка» или другое помещение может стать «комнатой матери и ребенка».
Когда при храме есть помещение, куда могут пустить с малышом, то это еще и возможность помочь другим людям спокойно помолиться. Ведь если это помещение прямо в храме, то сюда можно быстро занести раскапризничавшегося малыша и здесь попытаться его успокоить. Людям, которым мешают крики малышей во время службы – впрочем, как это может не мешать? – можно предложить подумать об организации такого помещения при храме.
Может, и не надо?
Самым простым выходом из этой ситуации кажется, конечно, самый распространённый — приходить с детками только к Причастию. Это, вроде бы, и удобно: и ребенок не устает, и мамины нервы остаются целыми, да и окружающие только умиляются.
Но тут сразу возникает несколько проблем. Первая в том, что в такой ситуации и сами родители оказываются в храме только к Причастию. А для взрослого человека всё-таки несколько странно приходить годами только к концу литургии.
Вторая в том, что дети постарше начинают воспринимать походы на службу как что-то механическое. Пришли — подошли к Чаше — ушли. Странный ритуал, смысла которого и не видно.
Попробуем разобраться, как можно совместить детей и службу с минимальными потерями для всех участников.
В храм с детьми от года до трех лет
Самый непростой возраст для посещения любого общественного места. Малыш уже не спит на службе, не готов сидеть долго на руках. Родителям требуется неограниченное терпение, вместе с неограниченной фантазией и неограниченной же готовностью принимать нестандартные решения ежеминутно.
Иногда дети и в этом возрасте способны посидеть и даже постоять тихо. Ребенок может сидеть у мамы или у папы в ногах. И пусть сидит, лишь бы малыш никому не мешал. Но вообще дети 2–5 лет с трудом могут больше 15 минут тихо сидеть или стоять на одном месте, возрастные особенности развития никто не отменял. Приучать ребенка к благоговению – можно и нужно, но ждать этого благоговения в трехлетнем возрасте – не слишком адекватно. Приучать ребенка к соблюдению тишины, к спокойному стоянию на одном месте – тоже можно и очень даже нужно. Но при этом учитывать возможности конкретного ребенка. И еще понимать, что для ребенка необходима смена деятельности: для маленького – через каждые минут 10, для десятилетнего – через каждые минут 40.
Например, поступают так: с трехлетним ребенком заходят в храм. Показывают, как надо перекреститься, поклониться. Затем родитель встает так, чтобы малыш встал или сел рядом с ним, не рискуя быть раздавленным окружающими. Иногда малыш ведет себя тихо – и папа или мама ловят возможность, стараются помолиться, пусть 5–10 минут. А когда малыш начинает проявлять слишком неподобающую активность или громкость, можно переключиться на ребенка и предложить ему «организованную» активность. Например, поставить вместе с малышом свечку, помочь ему перекреститься, приложиться к иконе, бросить монетку в ящик для пожертвований. Это уже смена деятельности. Может быть, малышу этого окажется достаточно, и он снова окажется способен тихо посидеть рядом с мамой или на руках у папы еще 5 минут – и так родителям удастся еще помолиться.
А когда малыш не в состоянии так тихо себя вести, неважно по какой причине, его придется увести из храма. В этой ситуации больше всего везет тем, кто может приходить на богослужение вместе с каким-то другим взрослым. Пока один из родителей молится в храме, другой выводит активного малыша на улицу.
Иногда около храмов специально делают детские площадки. Если служба транслируется на улицу, то родители могут, поглядывая за детьми, все же слышать слова богослужения. Или можно увести ребенка в то самое помещение при храме, ориентированное на детей. Трапезная, крестилка, большой притвор, помещение воскресной школы – место, где дети могут порисовать, иногда поиграть. Это очень удобная вещь, и это снова – возможность для взрослых членов семьи приехать в храм не к самому Причастию, а хотя бы на часть службы.
Родителям «ангелочков» тоже не всегда просто бывает…
— Тамара, представляешь, мое чадушко сегодня потребовал гулять сразу же после возгласа: «Да никто от оглашенных…»! Не доросли мы, видно, до верных. Вернулись потом, конечно, но так забавно вышло!
— Это еще что, нас сегодня с близняшками вовсе дома забыли! Подозреваю, что от того, что наш папа не хотел слушать всю службу концерт на тему: «А теперь я хочу другие колготки!». Так и сбежал со старшими, не разбудив нас с девочками.
Этот смешной диалог с подругой, мне кажется, очень ярко иллюстрирует жизнь родителей. Дети в храме остаются точно такими же детьми, как и в других местах. Им точно так же хочется — бегать, играть, новых колготок, гулять.
Таковы особенности детской психики — не может ребенок два часа быть сосредоточенным на чем-то одном! Вот и начинаются все эти концерты…
В храм с детьми старше 5 лет
У площадок и тем более у специальных помещений для детей есть много плюсов. Но есть и проблема: мне кажется, если речь идет о детях старше 5–6–летнего возраста, не всегда уместно во время богослужения, в ожидании «когда же, наконец, Причастие», раскрашивать рыбок, собирать Лего и кататься с горки. Конечно, так дети никому не мешают – но зачем они в храм пришли? Ребенок катается-кувыркается, рисует и играет 40 минут, а то и час. Потом идет к Причастию – и снова к друзьям на улицу или в игровой уголок? Не говорю, что это прямо плохой вариант. Привести детей на прогулку около храма – лучше, чем не приводить вообще. Привести детей на такую прогулку – дать возможность другим членам семьи побыть на службе, и это очень дорогого стоит. Но все же, мне кажется, лучше, хотя бы иногда, если есть возможность, приводить ребенка не на площадку, не в отлично оборудованную комнату, а… на богослужение. Конечно, пятилетнему, да и семилетнему ребенку тяжело всю службу простоять в храме. Говорю о другом: иногда будет лучше прийти в храм только на часть богослужения, но привести детей именно на службу.
Даже «пережидание» на улице или в особом помещении для детей можно развернуть в сторону подготовки к богослужению. Например, если обычно ребенок рисует и читает книжки в детской комнате при храме, то предложить ему… все то же самое, но ориентированное на богослужение или сегодняшний праздник. Дать раскраску соответствующего содержания, предложить самому нарисовать рисунок, написать что-то. Например, если сегодня праздник Входа Господня в Иерусалим, можно, приехав на службу и отпустив папу со старшими детьми на молитву, тихо войти в храм с ребенком-дошкольником, приложиться к праздничной иконе, поставить свечку. Потом уйти с ним в детскую комнату, там предложить малышу нарисовать пальмовую ветку или ослика, которого мы только что видели на иконе.
Еще во время этого «пережидания» в детской комнате ребенок может раскрасить или обвести подготовленный дома тропарь дня – о том, как это можно сделать, я уже не раз рассказывала. И когда после литургии священники выйдут на середину храма петь этот тропарь, ребенок будет готов и слушать, и подпевать этому песнопению. Во время красивой, но долгой пасхальной службы мои дети не раз обводили или писали пасхальные стихиры или тропари из пасхальных часов. К пению этих самых часов тропарь готов, можно пойти в храм и ловить момент – когда споют это песнопение.
Это время в детской комнате можно использовать для любого «религиозного образования» детей. То самое, на что часто не хватает времени: может быть, почитать житие сегодняшнего святого, потом предложить нарисовать что-то по теме. Может, рассказать что-то о храме, например, об иконах в иконостасе, об облачении священников и т.п. Так наши старшие помолятся, а младшие – позанимаются. Так малыши будут не просто «пастись» в ожидании Причастия, не просто бегать вокруг храма или рисовать принцесс, а смогут как-то готовиться к богослужению, к празднику. Это знакомство с храмом, которое – прямо в храме. Потом младших приведем в сам храм, может, к Символу Веры, может, к пению молитвы Господней – зависит от того, какого возраста дети, сколько их на одного взрослого приходится.
Лет с пяти можно и нужно приучать детей к соответствующему поведению в храме. Вести себя тихо, не ходить без нужды, не разговаривать… Это вопрос привычки и дисциплины в целом. Приучать словами: не разговаривай громко, не бегай, постой тихо, посиди тихо. Смотреть: когда ребенок явно устал, не справляется сам с собой – просто по-доброму вывести его из храма. Может быть, немного побегает, как «на переменке», и снова сможет вести себя тихо. Если ребенок задает вопрос «по делу» (Что делает этот священник? Зачем принесли столик? А в руках у батюшки Евангелие?) – шепотом ответить, если это уместно. Если не по делу – напомнить, что в храме нельзя разговаривать: «Поговорим потом», – или выйти из храма и обсудить с ребенком волнующий его вопрос. Это все понятно, конечно. Как понятно, наверное, и то, что здесь важен личный пример родителей: если мы сами ходим по храму, если болтаем с подругами во время службы – не сможем научить детей благоговению.
Сложнее другой момент: благоговейное и вообще тихое поведение детей во время богослужения в первую очередь зависит явно не столько от поведения родителей, сколько от поведения других прихожан. Трудно научить ребенка не разговаривать во время службы, когда в храме все люди ходят, все разговаривают в полголоса, а то и в голос. В иных храмах говоришь ребенку: веди себя тихо. А все вокруг ходят, даже толкают друг друга и этого самого ребенка. И гул голосов стоит такой, что священника не слышно… А если все взрослые ведут себя в храме благоговейно – это, само собой, помогает и детям, и родителям, и самым случайным «захожанам» учиться соответствующему поведению в доме Божием.
О церковной жизни маленького христианина
О церковной жизни маленького христианина
Добрый день, дорогие посетители православного островка “Семья и Вера”!
Когда следует начинать приводить маленьких детей на литургию? Как приучить ребенка к церковной службе, как правильно объяснить и донести до него всю красоту церковного богослужения и важность пребывания в храме на литургии, всенощной, и других церковных службах?
Протоиерей Максим Козлов подробно объясняет в данной статье родителям тонкости и нюансы церковного воцерковления не только детей, но и самих родителей, подробно рассказывает о том, как не допустить наиболее распространенных ошибок в церковном воспитании детей и как научить своих детей любить церковные богослужения, понимать их и иметь искреннее желание посещать их вместе с родителями.
«Маленьких детишек лучше приводить не на целую службу, потому что выдержать два с половиной часа богослужения им не под силу, – пишет о. Максим. – Самое лучшее — привести ребенка за некоторое время до Причастия, чтобы пребывание в Церкви было для него светлым, радостным и желанным, а не тяжелым и мучительным, ради которого нужно не есть и долго томиться, ожидая непонятно чего.
Протоиерей Максим Козлов
Думается, разумно было бы ездить в храм в один воскресный день всей семьей, а в следующий пусть кто-нибудь из родителей постоит на пол-ной службе, а другой останется с детьми или приведет их к концу богослужения. Пока дети маленькие и у матери ночные кормления, постоянные домашние хлопоты, так что бывает, дома некогда помолиться, надо ей дать возможность хотя бы раз-два в месяц прийти на Божественную литургию одной, без детей, а муж пусть побудет с ними дома, даже и в воскресенье — Господь примет это как жертву, угодную Ему. Вообще, родителям с маленькими детьми, лучше приходить на службу, отдавая себе отчет в том, что, в такой день они сами не будут иметь возможность причаститься, И те, кто любит службу, те, безусловно, собою пожертвуют.
Но, во-первых, не обязательно водить детей каждое воскресенье, а во-вторых, можно водить их по очереди: когда-то мама, когда-то папа, когда-то, даст Бог, бабушка или дедушка или крестные родители. В-третьих, с маленьким ребенком стоит приходить к такой части богослужения, которую он способен вместить. Пусть сначала это будет десять-пятнадцать минут, потом Евхаристический канон; через какое-то время, когда детки станут постарше (я специально не называю возраста, так как здесь все очень индивидуально), богослужение начиная с чтения Евангелия и до конца, а с какого-то момента, тогда, когда они будут готовы хотя бы некоторым усилием выстаивать литургию сознательно, и вся она целиком. И только потом — всенощная целиком, а сначала тоже только главнейшие ее моменты — то, что вокруг полиелея, и то, что для детей наиболее понятно, — славословие, помазание.
С одной стороны, дети с самого раннего возраста должны привыкать к церкви, с другой — они должны привыкать к церкви именно, как к дому Божию, а не как к игровой площадке для собственного времяпрепровождения. Но в одних приходах им просто этого не дадут, быстренько окоротив и поставив на место не только самих детей, а и мамашу, и папашу. В других приходах, где к этому относятся помягче, такое детское общение может расцвести пышным цветом. Однако в таком случае родители не всегда должны спешить радоваться, что их Маня или Вася в воскресенье так торопятся в церковь, ведь они могут торопиться не к Богу на литургию, а к Дусе, которой нужно передать наклейку, или к Пете, с которым ожидается важное дело: Вася несет танк, а Петя пушку, и у них предстоит репетиция Сталинградской битвы. Если внимательнее присматриваться к нашим детям, то мы увидим, что на службе с ними много чего интересного может происходить.
За маленькими детьми в церкви обязательно нужно следить. Часто бывает, что мамы и бабушки приходят с ними на службу и отпускают их на волю, видимо, считая, что детьми должен заниматься кто-то другой. И они бегают по храму, вокруг церкви, безобразничают, дерутся, а мамы и бабушки молятся. В результате получается самое настоящее атеистическое воспитание. Такие дети могут вырасти не только атеистами, но даже и богоборцами-революционерами, так как у них убито чувство благоговения перед святыней.
По-этому каждый поход с ребенком в церковь — это крест для родителей и своего рода маленький подвиг. И к этому так и нужно относиться. Вы сейчас идете на службу не просто Богу помолиться, а будете заниматься тяжелым трудом серьезного воцерковления своего ребенка. Будете помогать ему правильно вести себя в церкви, учить его молиться, а не отвлекаться. Если вы видите, что он устал, выйдите вместе с ним, чтобы подышать воздухом, только при этом не надо есть мороженое и считать ворон. Если ребенку трудно стоять в духоте и ему ничего не видно за спинами других людей, отойдите с ним в сторону, но обязательно будьте все время рядом с ним, чтобы он не чувствовал себя брошенным в церкви. Немалая проблема встает перед православной семьей, когда дело доходит до приучения отрока, отроковицы к благочестивому и благоговейному поведению в храме. Ее лучше рассматривать применительно к нескольким возрастным этапам.
Первое время — это время младенчества, когда от ребенка еще ничего не зависит, но уже немало зависит от родителей. И здесь нужно пройти средним — царским — путем. С одной стороны, очень важно ребенка с регулярностью приобщать Святых Христовых Таин. Именно с регулярностью, а не то, что на каждойслужбе. Ведь мы же верим, что дети своих личных грехов не имеют, а первородный грех омыт для них в купели Крещения. Значит, мера усвоения ими благодатных даров Евхаристии существенно выше, чем у большинства из взрослых, которые то недоисповедуются, то недоподготовятся, то рассеятся, а то и нагрешат сразу после Причастия, скажем, раздражением или неприятием тех, с кем только что вместе подходили к одной Чаше.
Да мало ли еще чем. Так что вскорости можно почти все утратить. А как младенец может утратить то, что ему дается в принятии Святых Христовых Таин? Поэтому задача родителей не в том, чтобы обязательно каждое воскресенье приносить своего младенца на Причастие, а в том, чтобы организовать свой новый уклад жизни таким образом, чтобы папа и мама, в особенности мама, не разучились молиться на службе и вообще бывать на богослужении отдельно от ребенка (чаще всего ко второму, третьему своему чаду родители уже этому научаются). Не редкость, когда после рождения ребенка молодая мама, которая до того ходила в храм, любила молиться на службах, сама исповедовалась, причащалась, вдруг обнаруживает, что у нее нет такой возможности, что приезжать в церковь получается только с младенцем, что бывать приходится только на коротком отрезке богослужения, так как не следует отстаивать с новорожденным на руках целую литургию, ведь его естественное гуление, иногда и крики не могут не отвлекать, а иной раз и раздражать, подвергая испытанию терпение стоящих рядом прихожан.
Первое время кормящая мать из-за всего этого скорбит, но потом начинает привыкать. И хотя формально повторяет сокрушительные слова о том, как давно она по-настоящему не стояла на службе, как давно не могла всерьез подготовиться к исповеди и к Причастию, однако на самом-то деле потихонечку-потихонечку ее начинает все больше и больше устраивать, что на службу можно приезжать не к началу и что если вдруг приехала раньше, то можно вместе с другими мамашами выйти в притвор и повести приятные разговоры о воспитании ребенка, а потом коротенько подойти с ним к Чаше, причастить и вернуться восвояси домой. И хотя всем понятно, что такая практика неполезна для души, тем не менее она, к сожалению, вырабатывается в очень многих семьях.
Каким же тут нужно идти путем молодым родителям? Во-первых, разумной заменой друг друга, а во-вторых, если есть какая-то возможность, прибеганием к помощи бабушек-дедушек, крестных, друзей, няни, которую усердно работающий отец может обеспечить для семьи, чтобы то один, то другой родитель, а иногда и они вместе могли бы постоять на службе, не думая о собственном, здесь же присутствующем младенце. Это первоначальный этап, на котором от ребенка еще ничего не зависит.
Но вот он начинает вырастать, уже не сидит на руках, уже делает первые шаги, издает некоторые звуки, постепенно переходящие в слова, а затем и в членораздельную речь, он начинает жить отчасти самостоятельной, нами не определяемой во всех отношениях жизнью. Как в этот период родители должны вести себя с ним в церкви? Самое главное, понять, каковы должны быть частота и длительность его присутствия на богослужении, чтобы оно воспринималось ребенком с той мерой сознательности и ответственности, которые в этом возрасте ему доступны.
Если он может с помощью побуждающих его к порядку папы и мамы побыть на литургии десять-пятнадцать минут, а дальше начинает либо играть с подсвечниками, либо бегать со сверстниками, либо просто ныть, то значит, десять-пятнадцать минут — это максимальный срок, который маленький ребенок должен присутствовать на богослужении, и не больше. Потому что иначе возникнут два варианта, и оба они нехороши. Или по мере возрастания, если вокруг много сверстников, ребенок начнет воспринимать церковь, как своего рода воскресно-праздничный детский сад, или при строгих родителях, которые побуждают его к более упорядоченному поведению на службе, начнет внешне либо внутренне (последнее даже хуже) протестовать против того, что они с ним делают. И не дай нам Бог воспитать в наших детях такое отношение к церкви. Поэтому, в любом случае, когда ребенок в возрасте от двух до пяти лет, хотя бы один из его родителей непременно во время службы должен быть рядом с ним. Нельзя для себя решить: наконец-то я вырвался (вырвалась), стою молюсь, вроде бы явного беспорядка не происходит, пусть уж тогда мой отпрыск как-нибудь сам в свободном плавании просуществует это время. Это наши дети, и мы за них отвечаем перед Богом, перед приходом, перед общиной, в которую их привели. И чтобы от них не было ни для кого никакого соблазна, отвлечения, беспорядка и шума, к ним надо быть предельно внимательными. Наш прямой долг любви по отношению к тем людям, вместе с которыми мы составляем тот или иной приход, помнить, что нельзя перелагать свои бремена на кого-то другого.
Дальше начинается переходный этап, когда ребенок делает большой скачок в сознательном восприятии действительности. У разных детей он может начинаться в разном возрасте, у кого-то в четыре-пять лет, у кого-то в шесть-семь, это зависит от духовного, и отчасти от психофизического развития ребенка. Поэтому на этом этапе очень важно, что-бы ребенок постепенно переходил от интуитивно-душевного восприятия богослужения к более осознанному. А для этого необходимо начинать учить его тому, что в церкви происходит, учить главнейшим частям богослужения, тому, что такое Причастие.
И никогда, ни в каком возрасте, нельзя детей обманывать, ни в коем случае нельзя говорить: «Батюшка даст тебе медок» или «Тебе с ложечки дадут вкусненького, сладкую водичку». Даже с сильно капризничающим ребенком нельзя себе такого позволять. А ведь не редкость, что буквально у Чаши своему шестилетнему чаду мама говорит: «Иди скорей, батюшка даст тебе в ложечке сладенького». А бывает и так: маленький, непривычный еще к церковной жизни человечек бьется, кричит: «Не хочу, не буду!», а папа и мама ведут его к Причастию, держа за руки и за ноги. Но, если он до такой степени не готов, не лучше ли собственным терпением и личной молитвой раз за разом приучать его к пребыванию в церкви, чтобы оно стало радостной встречей со Христом, а не воспоминанием о насилии, которое над ним было сотворено?
Пусть, не понимая сути, ребенок знает, что идет причащаться, что это потир, а не чашка, что это лжица, а не ложка, и что Причастие — это что-то совершенно особенное, чего в остальной жизни не бывает. Никакая фальшь и никакое сюсюканье со стороны родителей никогда не должны иметь места. Тем более на грани школьного возраста ребенка, когда мера его осознания того, что происходит в церкви, становится значительно большей. И со своей стороны мы должны позаботиться о том, чтобы это время не упустить.
Означает ли это, что дети в шесть-семь лет уже могут оставаться на службе без контроля со стороны близких? Как правило, нет. Поэтому в этот период начинаются иного рода искушения. Уже и хитрость появляется: то почаще выбежать из храма по вдруг образовавшейся той или другой нужде, то ускользнуть в такой уголок, где папа с мамой не увидят и где можно приятно провести время в разговорах с друзьями, пошептать что-то друг другу на ушко или рассмотреть принесенные игрушки. И, конечно же, не для того, чтобы наказать за это, а для того, чтобы помочь с этим искушением справиться, родители должны быть на службе рядом со своими детьми.
Следующий этап — это этап подросткового возраста, когда родителям нужно постепенно отпускать ребенка от себя. В христианском воспитании это вообще очень важный жизненный этап, потому что если до подросткового возраста вера наших детей была по преимуществу определена нашей верой, верой каких-то других авторитетных для них людей (священника, крестных, старших друзей, друзей семьи), то при переходе к отрочеству ребенок должен обрести свою собственную веру. Теперь уже он начинает верить не потому, что мама и папа верят, или батюшка так говорит, или еще что-то, но потому, что сам принимает то, что говорится в «Символе веры», и уже сам осознанно может сказать: «Я верую», а не только «Мы веруем» — как и каждый из нас говорит: «Верую», хотя на литургии мы поем слова этой молитвы все вместе.
И по отношению к поведению в храме родителей со своими уже подросшими детьми это общее правило свободы, применимо. Как бы нам ни хотелось по душе, по сердцу обратного, нужно отказаться от тотального контроля за тем, что ребенок делает, как он молится, как крестится, не переминается ли с ноги на ногу, достаточно ли подробно исповедуется. Отказаться от вопросов: куда ты выходил, что ты делал, почему так долго отсутствовал? В этот переходный период максимум, что мы можем сделать – это не помешать. Ну а дальше, когда ребенок становится совсем взрослым, дай Бог, чтобы мы вместе могли стоять с ним в одном приходе на одном богослужении и вместе по своей свободной доброй воле подходить к Чаше. Но, впрочем, если случится такое, что мы станем ходить в один храм, а он — в другой, не надо этому огорчаться. Огорчаться нужно, только если наш ребенок вовсе не окажется в ограде церковной.
– Можно ли как-то помочь детям, которые по возрасту уже начинают выстаивать всю службу и им сначала интересно, но потом довольно быстро становится скучно, они утомляются, так как мало что понимают?
– Мне кажется, что это не то чтобы не существующая проблема, но проблема достаточно несложно решаемая при сколько-то ответственном отношении к ней родителей. И тут можно вспомнить одно из самых ярких произведений русской литературы – «Лето Господне» Ивана Шмелева, повествующее об ощущениях и переживаниях пяти-семилетнего ребенка в церкви. Ну, право же, не скучно было Сереже во время богослужения! А почему? Потому что сама жизнь естественным образом была с этим сопряжена и рядом жили люди, которым, во-первых, самим не тяжело было стоять на всенощной, а во-вторых, охотно и не в тягость рассказывать ему о том, что в церкви происходит, что это за служба, какой праздник.
Но ведь никто этого у нас не отнял, и точно так же, преодолев собственную лень, усталость, желание препоручить крестным родителям, учителям в воскресной школе религиозное обучение своих детей, у нас всегда есть возможность рассказывать о том, что происходит в годовом круге богослужения, какого святого сегодня поминают, пересказать своими словами то место из Евангелия, которое будет читаться в воскресенье. И многое-многое другое.
Семилетний ребенок (мы видим это на примере детей воскресной школы) за полгода без труда усваивает все чинопоследование литургии, прекрасно начинает понимать слова Херувимской песни: «Иже Херувимы тайно образующе…», знать, кто такие Херувимы, кто их тайно изображает, что такое Великий вход. Детям дается это нетрудно, они легко все запоминают, нужно просто им об этом говорить.
Проблема непонимания богослужения возникает у формально воцерковленных, но религиозно безграмотных родителей, которые сами толком не понимают, что на литургии происходит, и отсюда не находят слов, как своему ребенку объяснить, что такое те же ектении, антифоны, и сами из-за этого скучают на богослужениях.
Но скучающий сам не научит и своего ребенка с интересом стоять на воскресной литургии. Вот в чем суть этой проблемы, а вовсе не в трудности восприятия маленькими детьми слов церковной службы. Повторю: детям семи-восьми лет на службе хорошо, и они вполне способны воспринимать главное в литургии. Ну что может быть непонятного в заповедях блаженства, в словах Евхаристического канона, которые можно объяснить на протяжении двух-трех бесед, в словах молитвы Господней или Богородичной молитвы «Достойно есть», которые они и так должны выучить к этому возрасту? Все это только кажется сложным».
Читайте другие публикации по данной теме:
Дети в Храме. Советы
Дети в Храме. Православное воспитание детей
Почему дети перестают тянуться к Богу?
Миша Романов о поведении в храме
<< На главную страницу Воспитание детей >>
Привести в храм подростка
Подросток – это уже не про то, «как привести в храм наших деток», а про то, «как позвать на службу своего взрослого родственника». Принципиальная разница. И еще: сегодня мы не можем ориентироваться на то, как вели себя с подростками, со взрослыми детьми «раньше». В XVII веке ребенку уходить было некуда. А сейчас, если подросток захочет уйти – он уйдет. Если не физически – то душевно и духовно. И от родителей, и от храма. Не в 15, так в 18. «Раньше» все общество, все родственники – все были в едином культурном пространстве, единой системе ценностей. Карьера, личная жизнь, быт – все было в этом едином пространстве, и взрослеющим детям деваться было некуда. Разве что в разбойники податься. А сейчас? Даже среди родственников подросток может найти активную поддержку «против храма» и «против родителей».
При этом далеко не всегда подростки из «церковных» семей уходят или даже отходят от Церкви. В 12 лет нормальный живой ребенок может сам захотеть пойти на всенощную, даже если его верующие родители не планируют идти в храм. В 15 может стоять по два, по три часа в храме, просто в толпе, и молиться всю службу – без настояния и даже без ведома родителей. Семнадцатилетний студент может перед занятиями отстоять литургию, и потом бегом – в институт. Так что во многих семьях посещение храма всей семьей по воскресеньям, а то и по субботам, и по праздникам – не проблема, это органичная часть жизни, и не одной семьи, а нескольких поколений. С другой стороны, если наш подросток сам с радостью приходит в храм, это не значит, что он не уйдет из Церкви в 20, в 30 лет. Увы, даже монахи могут стать расстригами, священники – отречься от веры. Это всегда истории горькие, тяжелые, но они имели место быть во все времена. Это просто стоит иметь в виду, и просто… следить в первую очередь за собой.
Разговор о том, как приводить в храм своих детей-подростков, конечно, гораздо сложнее, чем разговор о младших детях. Слишком много индивидуального и слишком мало универсального. Я сама была «церковным подростком», мои друзья, мои братья и сестры, мои дети – тоже были такими подростками или являются ими прямо сейчас. И все это – очень разные истории, и многие – с открытым финалом. Так что попробую обозначить всего лишь несколько практических моментов на тему того, как привести подростка на службу (не о том, как привести ребенка к вере).
Бывает, что подростку почему-то «не подходит» духовник или приход родителей, при этом у ребенка наметился «свой» приход и «свой» батюшка. Если это так, то, я уверена, не стоит настаивать и требовать, чтобы мы «всегда и обязательно вместе». Желательно вместе – это муж и жена, а не родители и взрослые дети. А еще бывает, что отношения с родителями тяжелые и жесткие, и нередко родители – особенно мамы – почитают себя духовниками своих детей, и взрослеющий человек сбегает от гнета этого «тотального контроля» в другой храм, «независимый от мамы». И я уверена – пусть сбегает! Хотя бы потому, что родители все равно не смогут ничего изменить. И вообще: если человек хочет уйти в другой храм – радоваться надо, что наш ребенок уходит именно в храм. Ведь задача – привести ребенка к Богу, а не удержать его рядом с собой.
Дети взрослеют и неизбежно отделяются от родителей. И обязательно происходит переосмысление ценностей. Иногда, как говорит тот же святитель Феофан Затворник, дети верующих родителей «присягают на верность Христу», а иногда от Христа отрекаются. Иногда вроде бы из Церкви уходят, но «не совсем», остаются «в поиске».
А часто у подростков, которые вдруг отказываются идти в храм с родителями, может не быть никаких «идеологических мотивов», они вообще, к сожалению, могут не думать об «идеологии». И в 18 лет наши дети могут быть очень незрелыми в эмоциональном и в духовном плане. Бывает достаточно спокойно выяснить, в чем причина нежелания ребенка идти на службу. Быть готовым к очень «неуважительным» причинам. Одна девочка-старшеклассница из верующей семьи, как выяснилось, не хотела идти в храм… из-за колготок. Ведь в храм женщины носят юбку, а значит, в холодное время года придется надевать колготки, а она колготки просто ненавидела. Другая девочка отказывалась выходить из дома иначе как в джинсах. Из серии «одежда может быть любой, если это джинсы». Если дело в таких «глупых», таких «низменных», но важных для подростка вещах, я уверена, можно и нужно найти какой-то компромисс.
Порой подросток отказывается идти в храм потому, что он просто-напросто хочет спать. Нормальное и естественное желание, ведь нынче старшеклассники учатся почти круглосуточно. Воскресенье – единственная возможность выспаться. Как быть? Снова все индивидуально, конечно, и я снова не пытаюсь давать какие-то рецепты.
Если все-таки не только воскресенье свободно, но еще и суббота – использовать эту субботу как день «всем отоспаться». Пусть спят до 12 – а мы поможем, организуем малышей так, чтобы не помешали старшим спать. Но это далеко не всегда возможно, ведь часто старшеклассники учатся и по субботам. Как быть в этой ситуации?
Уже не раз слышала, как в таких случаях советуют: просто не приводить детей в храм каждое воскресенье. Пусть отсыпаются в свой единственный выходной день, приходят в храм раз в месяц, например. Но я уверена: ради того, чтобы дети высыпались, не стоит пропускать еженедельные службы. Ходить в храм хорошо бы регулярно, раз в неделю.
И я уверена: выход можно найти. Можно – и высыпаться, и каждую неделю бывать в храме со всеми своими детьми. Например, вставать рано, приходить к началу литургии пореже: только раз в три недели, или раз в месяц, или по праздникам. А в остальные воскресные дни давать детям отсыпаться, вставать попозже и приезжать в храм как успеем – хотя бы к концу поздней литургии. В некоторые московские храмы можно приехать к 12 дня и успеть к Причастию. Да, это значит, что мы пропустим собственно литургию. Но мы причастили наших младенцев, хоть немного помолились, послушали проповедь, приложились ко кресту – это все же лучше, чем остаться дома. Лучше, чем смотреть телевизор, делать уроки и мыть полы утром в день Господень. Даже если приехали в храм после отпуста, только приложились к иконе праздника, поговорили со священником – все лучше, чем ничего! Ведь мы все равно буквально привели детей в дом Божий, этим вхождением встретили воскресный день.
Есть еще вариант: в случае острой нужды читать дома так называемую обедницу, встречать воскресенье особой, торжественной домашней молитвой. Но все же, если есть возможность, лучше побывать в храме. Так сохраняется ценность седьмого дня, так сохраняется ритм жизни дома, так освящается храмом, молитвой наша жизнь.
Мешают ли концерты?
Интересный, конечно, вопрос. Часто на любые попытки начать разговор о поведении детей в любом месте, в том числе и в храме, слышен ответ: «Это же ребенок!». Этой фразой обычно заканчивают повествования о том, как дети шумно играли друг с другом во время службы в догонялки, как мама не могла минут 15 успокоить ребенка, но почему-то не вышла, даже если выйти было можно…
Мне всё-таки кажется, что это доведение до абсурда того неоспоримого факта, что дети от нас отличаются. Это такая своеобразная форма защиты. Родителям кажется, что все бездетные просто против детей.
Специально уточнила у бездетной сестры, от которой иногда слышала жалобы на то, что дети на службах мешают, всегда ли так происходит. Она привела целый список ситуаций, в которых дети никак не мешают — когда как-то занимаются свечками, когда спокойно ходят по храму, рисуют, что-то говорят на своем языке. Даже лежащие на полу дети ее не отвлекают!
Зато такие дети, особенно девочки в нарядных платьях, очень отвлекают их мам, — подумала я, вспомнив уже рассказ своей кумы про то, как ее дочка в белом платье на Пасху полежала где-то на полу и, разумеется, платье перепачкала.
Концерты, конечно, мешают — и окружающим, и родителям. Всем сложно сосредоточиться на службе, отсюда и нервные мамы, и напряженные прихожане.
Хуже того, сами дети устают. Ведь не закатывают дети концертов просто так. Конечно, это по большей части от усталости.
В храм как на праздник
Звучит дико, но некоторые верующие родители будят детей в храм криками, обвинениями. Угрожают детям: не пойдешь в храм – вырублю Wi-Fi/не пущу ночевать к подружке/не дам денег и т. п. Вообще, позволяют себе говорить о вере, о Церкви в раздражении, даже в ярости и в настоящей злобе. Наверное, это основной антирецепт религиозного воспитания. И это отлично работающий антирецепт.
Помимо этой абсурдной попытки сделать детей христианами, нарушая основные христианские заповеди, есть и такой момент. На что мы работаем? На ближайшую перспективу (сегодня, 18 октября, привести Васю в храм к Проскомидии) или долгосрочную (отношения с Васей в ближайшие 10–20 лет; создание условий, которые помогут ребенку захотеть «присягнуть на верность Спасителю» или хотя бы принять христианскую культуру как ценность)?
Чтобы наши дети хотели приходить в храм (снова говорим не про веру, а просто про посещение храма), мне кажется важным запустить «радостные» ассоциации. Не путать это с «платой за посещение храма»: пойдешь в храм – куплю телефон/поедешь в любимый лагерь/дам 1000 рублей. Такие «пряники» немногим лучше «кнутов», ведь так родители внушают детям: храм нужен мне, а не тебе; пойти в храм – сделать одолжение маме или папе; посещение службы – способ что-то получить от родителей, хотя бы и просто похвалу. Положительные ассоциации – это другое. Это – сделать посещение храма особенным событием, праздником.
Например, когда дети маленькие, надевать им в храм что-то особенно нарядное. Покупать что-то специально «для храма». Брать с собой перекусить после службы что-то вкусное. Если живем на окраине – ездить в храм в центр, после службы гулять, ходить в кафе, в гости. Или ездить на службу в интересные, важные для детей места – в монастыри, например, в красивые соборы. Бывать в храме, в который приходят наши друзья, знакомые, особенно здорово – наши друзья с детьми, ровесниками наших детей. Если есть активная и здоровая приходская жизнь, общение после богослужения, со временем у наших детей могут появиться друзья среди прихожан. Сформируется круг общения, близкий и родной для наших взрослых детей[2]. Это такая радость, когда тебе 17, и в храме вместе с тобой молятся твои друзья, и все вокруг – знакомые и дорогие!.. Так или иначе, но хорошо бы, чтобы по воскресеньям, по праздникам, у нас бывало что-то особенное, что-то необычное – не будничное, то, чему бывают рады наши дети, именно наши. Тогда и для маленьких, и для взрослых детей поездка в храм будет в любом случае чем-то положительным, ожидаемым, праздничным.
Исповедь и причастие для детей
С детьми нужно готовиться к исповеди и причастию. Перед посещением храма потрудитесь объяснить сыну или дочке, что с ними там будет.
Причастие детей в храме
Если речь идет об исповеди, то простыми словами дайте разъяснение, что такое исповедь. Объясните, кто присутствует на исповеди, кто такой священник и зачем его участие в таинстве исповеди. Познакомиться нужно с батюшкой. Может заранее привести и показать священника, рассказать, что значат его необычные одежды, почему он с бородой, как к нему правильно подходить, что он будет спрашивать на исповеди.
Те же правила относятся и к Таинству Причастия. Если ребенок понимает, то расскажите, что с ним будет происходить в момент таинства. Такая манера общения с детьми — уважительная. Детей надо своих уважать, восхищаться ими, ценить.
Видя пример старших детей, малышам хочется приобщиться к исповеди — не отказывайте им. Батюшка в свою очередь проводит всю процедуру исповеди — беседует с малышом, накрывает епитрахилью, читает разрешительную молитву об отпущении грехов — это для дитя важно и помогает приобщиться к службе.
Наказание или молитвенник?
Фото: Павел Лисицын / РИА Новости
Многие священники до сих пор любят повторять фразу про то, что болезнь ребенка – наказание за грехи его родителей. Конечно, грехов у нас много. Но почему мой ребенок должен за меня отвечать? А главное: почему такой ребенок – это именно наказание?
Вот счастливый ребенок, почему он должен восприниматься, как катастрофа? А разговоры об этом начинаются еще в роддоме, там мне психолог говорила: «Оставь его. Ведь с ним ты никогда не выйдешь на работу, будешь сидеть дома. Зачем тебе это надо?»
И в храме тоже все это воспринимают как трагедию, а не просто как сложившуюся вот так ситуацию, с которой надо жить дальше.
Я понимаю, что это не специфически церковная проблема, а проблема всего нашего общества. Конечно, при некоторых болезнях дети постоянно страдают. Но если их родителям постоянно говорить, как у них все плохо, то такие родители могут вообще с катушек слететь.
Есть у меня подруга, у ребенка которой расстройство аутистического спектра. В храме, куда она ходит, ей на полном серьезе сказали, что ребенка надо бы отчитать потому, что однажды, подойдя к Причастию, он сказал: «Мяу-мяу».
Когда она попыталась рассказать батюшке, что это такое ментальное расстройство, он ответил: «Наверно, у вас такие проблемы потому, что вы делали аборты». Подруга возразила: «Я не делала абортов», а батюшка резюмировал: «Ну, значит, за какие-то другие ваши грехи».
Вот если кто-то с таким ребенком в храм придет первый раз, а ему там такое скажут, останется ли он после этого в храме?
Когда я, будучи беременной Олегом, сделала УЗИ и стало понятно, что что-то не так, многие мне говорили: «Никого не слушай, сейчас всем говорят, что что-то не так». Только один священник сказал мне: «Не волнуйся. Да, ребенок будет несколько необычный, но в каком-то смысле вам даже повезло потому, что он у вас будет молитвенник».
Конечно, грустно, что в отношении к нашей ситуации братьев и сестер во Христе не чувствуется какой-то «золотой середины»: получается, что Олег – или «наказание», или «молитвенник».
Что уж там скрывать, пока Олег молитвенник не ахти какой (как и все мы, впрочем). Хулиганистый мальчик с синдромом Дауна. Не наше горе, не великая трагедия нашей жизни, но и не пример послушания.
Да, он не кара, скорее, награда. Олег – наша большая радость, так же, как и нейротипичный ребенок Антон, наш старший.
Какие бывают храмы
Православные храмы бывают большими и маленькими, деревянными, каменными и даже бетонными. Некоторые похожи на настоящий торт, как собор Василия Блаженного на Красной площади в Москве, а другие — строгие и белые, как храм Покрова на Нерли недалеко от города Владимира.
Если посмотреть на храм сверху, то он будет напоминать крест, а как раз посредине этого креста находится купол. Такие храмы называются крестово-купольными. У церкви бывает один купол или несколько — три, пять и даже двенадцать. А церковь Преображения Господня на острове Кижи увенчана двадцатью двумя куполами.
Собор
Главная церковь города называется собором. В Петербурге их два — Казанский и Исаакиевский. Самый главный православный храм России — это Храм Христа Спасителя в Москве. В нём служит Патриарх.
У каждой церкви есть название — по имени святого или значимого события, в честь которого освящён его главный престол. Никольская — в честь святителя Николая, Казанская — в честь Казанской иконы Божией Матери, Рождественская — в честь Рождества Христова. А как называется твоя любимая церковь?
