Символическое значение
С древнейших времен, особенно в больших соборах, горнее место устраивается в точном соответствии с видением Иоанна Богослова (он увидел престол, Сидящего на престоле Господа Вседержителя, а возле него 24 восседавших старца царей и священников Бога — Откр. 4:4). В центральной части восточной стены алтаря, обычно в нише абсиды, на некотором возвышении сооружается кафедра (трон) для архиерея (Горний престол), а ниже по его сторонам устраиваются скамьи или сидения для священников (см. также Синтрон (христианство)).
Горнее место – образ Небесного престола. Из истории церковного убранства
Во времена святителей Иоанна Златоуста и Василия Великого «топонимика» православного храма сильно отличалась от современной. Зрительные доминанты пересекали храм не поперек, а вдоль. Взор человека, вошедшего в храм, привлекала величественная сень над престолом, которая практически не была скрыта алтарной преградой ввиду малой высоты последней. За престолом, у самой восточной стены алтаря, было хорошо видно богато украшенное сопрестолие или горнее место.
Со времен первых христиан
Формирование сопрестолия началось еще в катакомбный период Христианства. Мы находим его уже в подземной церкви святой мученицы Агнии (Агнессы) в Риме. В этой древней церкви, высеченной в известковой породе, сидение для архиерея представляет собой кресло со спинкой и ручками, углубленное в стене храма за престолом.
Евсевий Кесарийский в своем знаменитом описании храма, построенного в г. Тир епископом Павлином, упоминает о располагавшихся в его алтаре «многочисленных престолах и скамьях», предназначенных для архиереев и пресвитеров.
Руины кафедрального собора г. Иераполя (VI в.). Видны граница алтаря и древнее Горнее место. Оно представляет собой полукруглые ряды ступенек. Сразу за престолом, на центральном троне, сидел епископ, по обе стороны от него, на разной высоте, – священники.
Исследователи предполагают, что именование «горнее место» ввел в обращение святитель Иоанн Златоуст, назвавший его в своем чине Божественной Литургии «горним (то есть возвышенным) престолом». Этот факт ясно указывает на богословское значение сопрестолия: как архиерей или возглавляющий Литургию священник становится образом Христа, так и горнее место знаменует собой духовное Небо, а стоящий на нем трон является указанием на трон Небесного Царя.
План сопрестолия на протяжении столетий практически не изменился. В центре его находится архиерейский трон, от которого полукругом расходятся скамьи или иные сиденья, предназначенные для священников. Однако в древности горнее место могло иметь несколько рядов, при этом архиерейский трон располагался таким образом, что сидящий на нем оказывался выше всех, и его было хорошо видно всем в храме. Это символически напоминает об описании из Апокалипсиса: «И тотчас я был в духе; и вот, престол стоял на небе, и на престоле был Сидящий… И вокруг престола двадцать четыре престола; а на престолах видел я сидевших двадцать четыре старца, которые облечены были в белые одежды и имели на головах своих золотые венцы» (Откр. 4, 2–4).
Интересно, что во времена святого Иоанна Златоуста архиерей произносил проповедь прямо со своей кафедры на горнем месте. Святитель приблизил проповедника к народу, начав произносить проповеди с амвона, что вначале вызвало непонимание многих: в те времена амвон был предназначен для чтеца.
Памятники Византии
Синтрон храма святой Ирины, Константинополь
В Византии начиная с VI столетия сидения для архиерея и его сослужителей объединялись в цельную конструкцию, именуемую синтроном. Павел Силенциарий сообщает, что синтрон храма Софии Константинопольской был обложен серебром. К сожалению, до наших дней это величественное произведение церковного искусства не дошло. Зато сохранилось сопрестолие церкви святой Ирины, расположенной в непосредственной близости от Софийского собора. Этот храм имел немалое значение в богослужебном обиходе столицы ромеев, выступая своего рода «дублером» Святой Софии. В определенные дни года, зафиксированные строгим протоколом соборных богослужений империи, здесь служил патриарх. В частности, в этом храме молился и проповедовал святитель Иоанн Златоуст, здесь же некоторое время пребывали его святые мощи, привезенные с места ссылки, где он скончался. Синтрон храма святой Ирины представляет собой каменный амфитеатр, состоящий из пяти ступеней, по ширине перекрывающий всю дугу алтарной апсиды. Таким же образом горнее место было устроено во многих других храмах. Источники упоминают, что архиерейский трон располагался на верхней ступени амфитеатра, места же сослужителей находились ниже и могли быть расположены в несколько рядов. Восхождение архиерея на высоту горнего места понималось толкователями, в частности, блаженным Симеоном Солунским, как напоминание о Вознесении Господнем, а также о духовном восшествии от земного к небесному, к которому призван каждый христианин.
Ввиду богословской значимости архиерейского трона, расположенного в центре сопрестолия, его устраивают даже в храмах, крайне редко посещаемых священноначалием. Как известно, священник совершает богослужение властью, делегированной ему архиереем, что видно и из богослужебных текстов. Напоминанием об этом, знаком иерархичности и единства Церкви является архиерейское место в алтаре.
Архиерейский трон
Трон архиепископа Максимиана, VI в, Равенна
С древнейших времен архиерейский трон богато украшали, причем украшения эти имели символическое значение. Так, вырезанный в III столетии по Р.Х. мраморный трон-кафедра священномученика Ипполита декорирован изображениями голов неких фантастических существ. Нередко архиерейские троны украшали скульптурными изображениями львиных и даже собачьих голов – очевидно, в знак мужества, верности и духовного бодрствования. Можно было увидеть на них и фигурку голубя, а также диковинных грифонов – зооморфных крылатых существ. В архиепископском музее Равенны сохранился изготовленный в середине VI столетия трон архиепископа Максимиана, ранее украшавший храм святителя Виталия. Он со всех сторон обложен пластинами слоновой кости, покрытыми резными изображениями тончайшей работы. Отметим, что традиция изготавливать троны именно из этого материала восходит еще к престолу царя Соломона, упоминаемому в Библии: «И сделал царь большой престол из слоновой кости и обложил его чистым золотом; к престолу было шесть ступеней; верх сзади у престола был круглый, и были с обеих сторон у места сиденья локотники, и два льва стояли у локотников…» (Книга III Царств, 10, 18-20). Искусство резчика запечатлело образы Спасителя, четырех Евангелистов, святого Иоанна Предтечи. Апостолы облечены в длинные античные одеяния и напоминают римских и греческих мудрецов. Исполнена нежной грации фигура Пресвятой Богородицы в сцене Рождества Христова. Исполнены внутренней динамики и эмоциональности сюжеты из жития Иосифа Прекрасного и из земной жизни Спасителя. Среди последних есть композиции на апокрифические темы, в частности, «Испытание Богоматери водой». Дополняют впечатление великолепные орнаменты. Роскошные виноградные лозы спускаются сверху вниз и идут по горизонтальным фризам, создавая членение композиции. Среди детальнейшим образом проработанных побегов, гроздьев и листьев скрываются величавые павлины и трепетные лани. Припадают к сосуду с водой львы с насупленными мордами, трогательно придерживает лапками кисть винограда длинноухий заяц… Художник не всегда соблюдает пропорции, так что среди виноградных лоз скрываются изображенные примерно одинаковыми по размеру утицы, козы, быки, олени, какие-то пичужки, напоминающие ласточку… Вероятно, все это образы человеческих душ, питающихся благодатью Таинств Церкви. Обращает на себя внимание смелость решения трона: получается, что иконные изображения находились за спиной и даже за ногами сидящего на нем.
Стационарные сопрестолия, выложенные из камня, были и в некоторых древнерусских храмах. Так, в Великом Новгороде в церкви Преображения Господня на Ильине улице, построенной в 1374 году, сохранились каменный архиерейский трон с расходящейся от него дугообразной скамьей, пристроенной к полукруглой восточной стене алтаря. В более позднее время троны и скамьи на горнем месте стали делать преимущественно переносными, вырезая их из дерева.
В наши дни
1. Трон на Горнем месте собора Курской Коренной пустыни
В наши дни при благоукрашении храма горнее место стараются зрительно выделить, подчеркивая этим его духовно-символическое значение. По сложившейся в Православной Церкви традиции эта часть алтаря обычно бывает видна мирянам только через открытые Царские врата. Зрительной доминантой становится находящаяся на горнем месте икона и расположенный под ней трон. В кафедральных соборах его нередко помещают под торжественно украшенной сенью.
Такая сень на горнем месте, созданная мастерами Свято-Троицкого братства г. Щигры, находится в Благовещенском соборе г. Воронеж. Она несет те же художественные решения, что и иконостас: резное дерево красноватого тона, ажурная позолоченная резьба колонн и вставки из натурального цветного камня перекликаются с алтарной преградой, создавая гармоничное единство.
2. Горнее место Богоявленского храма, г. Москва
Решение горнего места в алтаре Курской Коренной пустыни воплотило в себе богословскую символику и смысловую преемственность с работами мастеров древности. Архиерейский трон великолепен. Его подлокотники опираются на головы львов – мотив, пришедший от трона царя Соломона и употреблявшийся в разные эпохи в убранстве престолов духовных и светских владык. В орнаментах сочетаются мотивы виноградной лозы и райских растений. Яркая позолота трона сочетается с таким же золочением, украшающим иконостас и убранство алтаря. Над троном возвышается киот с ростовым образом Пресвятой Богородицы в позолоченной раме. Рама эта состоит из резных колонн и нескольких рядов объемных узорчатых карнизов. Венчает сооружение крест, под которым расположен образ шестикрылого серафима. Таким образом киот становится одновременно и своеобразной сенью на горнем месте. По сторонам от него расположены полукруглые скамьи для священников. Стилистическим продолжением архиерейского трона можно назвать сиденье для архиерея, устанавливаемое на кафедре в центральной части собора в определенные моменты богослужения. Не имеющее спинки и более скромное по декору, оно украшено скульптурными резными головами и лапами львов.
В Богоявленском храме на Никольской улице г. Москвы пространство Горнего места выделено резной сенью из светлого дерева и такими же киотами. Украшающие ее орнаменты перекликаются с облачением престола и жертвенником. Сдержанное алтарное убранство выглядит детально проработанным и завершенным.
Алина Сергейчук
На фотографиях 1–5 работы мастеров Свято-Троицкого братства г. Щигры, www.shigri.ru
Горнее место собора Курской Коренной пустыни
Немного символики: Горнее место православного храма с архиерейским троном несет нам важнейшие символические смыслы, говоря о единстве Церкви. В наши дни эта мысль особенно актуальна. Единство это, как и многое в христианстве, имеет несколько уровней. Самый простой – иерархическая связь всех православных, от Патриарха до простого богомольца. Невозможно стать священником без рукоположения от архиерея. Нельзя освятить храм без данного Священноначалием антиминса. Не может быть Таинств Церкви без священства. Другой смысл – историческая преемственность, единство всех поколений земной Церкви. Каждый православный священник через длинную цепь поколений имеет преемственность от апостолов, а соответственно – от Самого Спасителя, пославшего на проповедь Своих учеников. А значит, не может быть благодати на последователях раскольников и еретиков, отпавших от церковного единства, лишившихся благодати и в этом печальном состоянии незаконно совершавших рукоположения. Наконец, единство церковное – это общность земной и Небесной Церкви: каждого из нас – и святых, пребывающих у Престола Вседержителя.
Горнее место в богослужении
В Православной церкви во время архиерейских богослужений в уставных случаях, в частности при чтении Апостола за литургией, епископ восседает на седалище, а сослужащее ему духовенство располагается соответственно по сторонам. Таким расположением епископ изображает собою Христа Вседержителя, а духовенство — апостолов или тех старцев-священников, которых видел Иоанн Богослов. Чтение Евангелия епископ, находящийся на горнем месте, и священники слушают уже стоя.
Горнее место является обозначением таинственного присутствия Бога и сослужащих ему. Поэтому этому месту всегда воздают подобающие почести, даже если оно, как это часто бывает в приходских храмах, и не оформлено возвышением с седалищем для епископа. В таких случаях признается обязательным лишь наличие светильника на этом месте: лампады, или высокого подсвечника, или того и другого вместе. При освящении храма, после того как освящен престол, епископ своей рукой должен возжечь и водрузить светильник на горнем месте. Миропомазание освящаемого храма начинается с престола со стороны горнего места, на стене которого миром начертывается крест.
Святоотеческие свидетельства
О том, что проповедь произносилась сидя с горнего места, имеются свидетельства святых отцов.
1) Святитель Григорий Богослов (325–389 гг.), в Слове 42, прося собрание из 150 епископов, отпустить его на покой за понесенные труды говорил: «Прости кафедра (ὦ καθέδρα)[8] — эта завидная и опасная высота; прости собор архиереев и иереев, почтенных сановитостью и летами; …Простите любители моих слов, простите и эти народные течения и стечения, и эти трости, пишущие явно и скрытно, и эта решетка, едва выдерживающая теснящихся к слушанию!»[9].
2) В стихотворении «Сон», о храме Анастасии, который святитель Григорий Богослов устроил в столице, он пишет: «Мне представлялось, что сижу на высоком престоле, однако же не с поднятыми высоко бровями; нет, и во сне не служил я никогда гордости. По обе стороны ниже меня сидели старцы[10], вожди стада, отличающиеся возрастом. В преcветлых одеждах предстояли служители[11], как образы ангельской светозарности. Из народа же, одни как пчелы, жались к решетке, и каждый усиливался подойти ближе; другие теснились в священных преддвериях, равно поспешая и слухом и ногами; а иных препровождали еще к слышанию слов моих пестрые торжища и звучащие под ногами улицы. Чистые девы, вместе с благонравными женами, с высоких крыш преклоняли благочинный слух»[12].
3) Святитель Григорий Нисский (335–394 гг.), в проповеди на Богоявление говорит: «Признаюсь, что страдаю пастырским страданием: сидя на этом высоком седалище (ἐπί τῆς ὑψηλῆς ταύτης καθήμενος)[13], желаю видеть собранное вокруг, как бы у подножия горной вершины, стадо. И когда это случается, я полон удивительной радости и слово для меня столь же приятный труд, как для пастырей пастушеские песни»[14].
4) Историк Сократ Схоластик (380–439) в «Церковной истории» (кн. VI, гл. 16) повествуя о возвращении святителя Иоанна Златоуста (354–407) из ссылки, сообщает, что святитель произнес проповедь именно с горнего места, что было обыкновением в то время. «Многочисленные толпы народа вышли к нему навстречу и с величайшими почестями прямо повели его в церковь. Здесь народ просил его сесть на епископский престол (τῷ ἐπισκοπικῷ θρóνῳ) и по обыкновению преподать предстоящим мир. Когда же Иоанн начал отказываться, говоря, что он может сделать это только по приговору судей и что прежние судьи должны наперед оправдать его, то народ еще более воспламенился желанием видеть Иоанна на епископском престоле (τῷ θρóνῳ) и слышать его учение, — и наконец склонил его к этому. Иоанн сел на епископский престол (τóν ἐπισκοπικóν θρóνῳον) и по обыкновению возвестил народу мир и даже, уступая необходимости, произнес поучение»[15].
Литература
- Гайдуков Н. Е.
[www.pravenc.ru/text/166223.html Горнее место] // Православная энциклопедия. Том XII. — М.: Церковно-научный , 2006. — С. 120—122. — 752 с. — 39 000 экз. — ISBN 5-89572-017-Х - Петровский А. В.
[www.biblioteka3.ru/biblioteka/pravoslavnaja-bogoslovskaja-jenciklopedija/tom-4/gornee-mesto.html Горнее место] // Православная богословская энциклопедия. — СПб.: Издание Петроград. Приложение к духовному журналу «Странник», 1903. — Т. 4. - Трапезников А.
Храм, Обряды, Богослужение. — М.: Вече, 2007.
Отрывок, характеризующий Горнее место
Было так светло, что он видел отблескивающие на месячном свете бляхи и глаза лошадей, испуганно оглядывавшихся на седоков, шумевших под темным навесом подъезда. В сани Николая сели Наташа, Соня, m me Schoss и две девушки. В сани старого графа сели Диммлер с женой и Петя; в остальные расселись наряженные дворовые. – Пошел вперед, Захар! – крикнул Николай кучеру отца, чтобы иметь случай перегнать его на дороге. Тройка старого графа, в которую сел Диммлер и другие ряженые, визжа полозьями, как будто примерзая к снегу, и побрякивая густым колокольцом, тронулась вперед. Пристяжные жались на оглобли и увязали, выворачивая как сахар крепкий и блестящий снег. Николай тронулся за первой тройкой; сзади зашумели и завизжали остальные. Сначала ехали маленькой рысью по узкой дороге. Пока ехали мимо сада, тени от оголенных деревьев ложились часто поперек дороги и скрывали яркий свет луны, но как только выехали за ограду, алмазно блестящая, с сизым отблеском, снежная равнина, вся облитая месячным сиянием и неподвижная, открылась со всех сторон. Раз, раз, толконул ухаб в передних санях; точно так же толконуло следующие сани и следующие и, дерзко нарушая закованную тишину, одни за другими стали растягиваться сани. – След заячий, много следов! – прозвучал в морозном скованном воздухе голос Наташи. – Как видно, Nicolas! – сказал голос Сони. – Николай оглянулся на Соню и пригнулся, чтоб ближе рассмотреть ее лицо. Какое то совсем новое, милое, лицо, с черными бровями и усами, в лунном свете, близко и далеко, выглядывало из соболей. «Это прежде была Соня», подумал Николай. Он ближе вгляделся в нее и улыбнулся. – Вы что, Nicolas? – Ничего, – сказал он и повернулся опять к лошадям. Выехав на торную, большую дорогу, примасленную полозьями и всю иссеченную следами шипов, видными в свете месяца, лошади сами собой стали натягивать вожжи и прибавлять ходу. Левая пристяжная, загнув голову, прыжками подергивала свои постромки. Коренной раскачивался, поводя ушами, как будто спрашивая: «начинать или рано еще?» – Впереди, уже далеко отделившись и звеня удаляющимся густым колокольцом, ясно виднелась на белом снегу черная тройка Захара. Слышны были из его саней покрикиванье и хохот и голоса наряженных. – Ну ли вы, разлюбезные, – крикнул Николай, с одной стороны подергивая вожжу и отводя с кнутом pуку. И только по усилившемуся как будто на встречу ветру, и по подергиванью натягивающих и всё прибавляющих скоку пристяжных, заметно было, как шибко полетела тройка. Николай оглянулся назад. С криком и визгом, махая кнутами и заставляя скакать коренных, поспевали другие тройки. Коренной стойко поколыхивался под дугой, не думая сбивать и обещая еще и еще наддать, когда понадобится. Николай догнал первую тройку. Они съехали с какой то горы, выехали на широко разъезженную дорогу по лугу около реки. «Где это мы едем?» подумал Николай. – «По косому лугу должно быть. Но нет, это что то новое, чего я никогда не видал. Это не косой луг и не Дёмкина гора, а это Бог знает что такое! Это что то новое и волшебное. Ну, что бы там ни было!» И он, крикнув на лошадей, стал объезжать первую тройку. Захар сдержал лошадей и обернул свое уже объиндевевшее до бровей лицо. Николай пустил своих лошадей; Захар, вытянув вперед руки, чмокнул и пустил своих. – Ну держись, барин, – проговорил он. – Еще быстрее рядом полетели тройки, и быстро переменялись ноги скачущих лошадей. Николай стал забирать вперед. Захар, не переменяя положения вытянутых рук, приподнял одну руку с вожжами. – Врешь, барин, – прокричал он Николаю. Николай в скок пустил всех лошадей и перегнал Захара. Лошади засыпали мелким, сухим снегом лица седоков, рядом с ними звучали частые переборы и путались быстро движущиеся ноги, и тени перегоняемой тройки. Свист полозьев по снегу и женские взвизги слышались с разных сторон.
