На первом месте – забота о людях, а не о сенсации
Светлана Охрименко, руководитель пресс-службы Горловской епархии:
– Во-первых, православным. Церковь для него – не место работы, не чуждая организация, с которой можно стрясти себе вкусных плюшек. Церковь – это семья. В ней бывают разные люди, и между ними случается всякое. Что бы ни произошло, на первом месте – забота о людях, а не о сенсации. Об исполнении заповедей, об участии в богослужениях и таинствах, о молитве и посте рассказывать не буду, вы сами это знаете.
Во-вторых, журналистом. Не в том смысле, в каком сейчас (к сожалению, за дело) анекдоты о второй древнейшей профессии рассказывают, а в идеальном. Профессионалом, который знает, зачем и как подавать тот или иной материал. Знает своих спикеров и свою аудиторию, учитывает стилистические особенности своей ниши, умеет пройти между агрессивной подачей материала и слащавыми куполочками-голубочками. Умеет быть честным: не лгать тогда, когда это выгодно ему или его работодателю, не воровать материалы у коллег. Или это уже не о журналисте, а о православном?
Церковная журналистика: правда или польза?
Сегодня без информационной поддержки не обходится ни одно явление жизни. У Церкви тоже есть свои информационные ресурсы. Постепенно формируется православная журналистика. Какой она должна быть? Какие средства светской журналистики для нее пригодны, а какие нет? Эти вопросы очень важны для нас еще и потому, что наш журнал молод — даже на фоне молодой православной журналистики. Для их обсуждения мы встретились в редакции «Нескучного сада» с руководителями некоторых православных СМИ Юлия ДАНИЛОВА, главный редактор журнала «Нескучный сад»:
— Известно мнение светских журналистов: православные СМИ пресны, не содержат всей правды и лакируют действительность. И действительно, очевидно, что церковные издания нацелены «давать положительную информацию». Задача эта может ставиться по-разному: показать красоту Православия, дать положительный образ Церкви или рассказать о том, где и как верующие люди могут послужить ближнему. И вот православный журналист пишет об очередном хорошем начинании… Скажем, это детский дом, или школа, или больница — не так важно, что именно. Он встречается с руководителями и рядовыми участниками дела, наблюдает, расспрашивает. Впечатления в общем радостные: церковная жизнь возрождается, что-то живое и полезное происходит, вера проявляется в делах людей. Публикуется статья. А потом начинают приходить отклики: оказывается, в этой общине не все так радужно — есть недовольные, порядки драконовские, строгости неумеренные (или, напротив, нет порядка), нестроения, ссоры… Читатели, случайно оказавшиеся в курсе дела, вздыхают: ну конечно… это же православное издание… (Читай: тут правды не жди! Скажу сразу, что со всем этим столкнулся и наш журнал.) Тогда журналист решает, что будет докапываться до правды. И начинается… Он обнаруживает, что любое высказывание, чуть отклоняющееся от прямых дифирамбов, не принимается теми, о ком он пишет. Он встречает очень болезненную (болевую!) реакцию — даже когда пишет не о злоупотреблениях, а о естественных разногласиях и ошибках. Он немедленно попадает в стан «врагов». У него уже нет права на субъективное мнение — каждое его слово будет оценено и взвешено с пристрастием. Парадоксально, но то, что сошло бы представителям светских СМИ — осторожное сомнение, легкая ирония, чуть отстраненный взгляд, — тут воспринимается как вражеская вылазка, злая насмешка, прямое нападение. «Тон статьи совершенно недопустимый. Так мы и знали — нельзя связываться с журналистами…» Ситуация странная: читатели — в том числе и верующие — привыкли (приучены светскими СМИ) к определенному уровню честности, жесткой подачи информации. У них выработана — как реакция на советскую показуху — аллергия на отчеты о достижениях и успехах. Но люди, в частном разговоре допускающие любые, самые нелицеприятные отзывы, в том числе и о церковных делах, зачастую становятся строгими цензорами, чуть только речь заходит о публикации в прессе. Что это: двойной стандарт? А может быть, задача церковных СМИ принципиально иная, чем у светских? Но в таком случае, в чем правда этого нашего «православного подхода» к тому, что должно становиться достоянием общественного мнения, а что нет? Неужели это только цеховое, корпоративное стремление не выносить сор из избы? Внутренняя этика закрытой корпорации… А ведь именно этим объясняют все нецерковные «эксперты», с высокомерием «подлинно свободных людей» глядящие на Церковь как на некую «организацию» с жесткими и малопонятными «нормальным людям» правилами. Отвлечемся и вспомним, что говорит апостол: «Любовь… не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине, все покрывает, всему верит» (1 Кор, 13, 5-7). Что это значит для православной прессы? Как совместить любовь и трезвость? Что надо делать, чтобы защита интересов Церкви не оборачивалась умолчаниями и потерей доверия читателя? Уместно ли в церковных СМИ «говорить обо всем»? Как сделать, чтобы стремление говорить правду не превращалось в страсть «увидеть недостатки любой ценой»? Как перейти ко взрослому, трезвому, свободному разговору об опыте церковного практического делания, в том числе — неизбежно — и об его ошибках? Может, для этого просто не наступило еще время? И какие требования церковный журналист должен тогда предъявить к себе? Как видите, вопросов много. А ответа у нас пока нет. Поэтому нам было бы интересно мнение коллег.
Сергей ЧАПНИН, ответственный редактор газеты «Церковный вестник»:
— Мы видим, что за десять лет церковного возрождения сделано очень много, но, с другой стороны, и не сделано еще тоже очень много. Не думаю, что это может скрыться от внимательного взгляда. Да, в жизни нашей Церкви есть и тревожные тенденции. О них говорят и епископы, и священники, и миряне. Нельзя оставаться безучастным. Другое дело, как о них говорить и кто готов тебя услышать? Обсуждаемые здесь проблемы в значительной степени связаны с тем, что православные СМИ, официальные и неофициальные, все вместе взятые, пока еще не стали площадкой для дискуссий, где высказываются мнения, с разных сторон обсуждаются наши проблемы. Так сложилось, что православные СМИ воспринимаются как партийные издания, приписанные к тем или иным церковным группировкам. Я считаю, что это тяжелое наследие 90-х годов, чудовищным образом исказившее развитие церковных СМИ. Думаю, наша задача — вернуть развитие православной журналистики в естественное русло, уйти от гиперидеологизированности, и тогда обсуждение и негативных проблем, и позитивных, и взаимная критика (дружественная и предполагающая диалог) будут восприниматься совершенно иначе, чем сегодня. Проблемы церковной жизни, о которых чаще всего приходится писать православным СМИ, можно разделить на три основные группы. Назовем их условно так: догматические, нравственные и хозяйственно-экономические. Практика «Церковного вестника» показывает, что мы можем и даже должны писать о догматических проблемах — искажениях православного вероучения. Вокруг нас слишком много людей, которые все еще не знают его основ. И, если быть честным, следует признать, что эти люди будут оставаться абсолютным большинством в Церкви в течение ближайших пяти, а может быть, и десяти лет. Поэтому мы обязаны обращать особое внимание на то, чтобы в исторических рассуждениях, в духовных советах, в богословской полемике не было грубых ошибок и заблуждений. Если мы будем молчать, то постепенно разные искажения могут стать для некоторых нормой. Вот наш последний пример: мы написали жесткий критический отзыв о новой книге архимандрита Рафаила (Карелина) «Векторы духовности». Уважаемый автор написал, что в Богочеловеке «перемещение свойств с одной природы на другую является смешением природ». Но это прямо противоречит православной догматике, которая говорит о неслиянности и нераздельности двух природ в Богочеловеке Христе! Святители Иоанн Златоуст и Григорий Богослов, преподобные Ефрем Сирин и Иоанн Дамаскин опровергают утверждение о. Рафаила. Другой тип проблем связан собственно с канонами, с устроением церковной жизни в широком смысле слова. Пока у нас нет ответа на вопрос: как писать о канонических нарушениях? Мне кажется, что средствами журналистики эти проблемы решить невозможно. Это компетенция церковного суда, куда и должны обращаться журналисты, добиваясь справедливости. Я очень надеюсь, что в ближайшее время реальные механизмы церковного судопроизводства будут созданы. Третий блок проблем касается хозяйства и экономики. Вопросы, связанные с церковным имуществом, — это, пожалуй, самое трудное. Потому что в том, что касается ремонта, реставрации, использования зданий приходами — прежде всего в Москве — часто бывают нестроения. Не сомневаюсь, что многие старосты и даже настоятели не знают канонов и церковных правил. Нам в редакцию пишут и звонят, но возможности что-то изменить я не вижу. Это очень больной вопрос, и он остается в компетенции настоятеля храма и епископа. Если миряне в целом будут играть более заметную роль в приходской и епархиальной жизни, излишняя заметность журналистов будет сглажена. Церковь была лишена имущества, и процесс возвращения идет очень сложно. Писать об этом следует очень аккуратно.
Владимир ЛЕГОЙДА, главный редактор миссионерского журнала «Фома»:
— Я хотел бы посмотреть на затронутую проблему несколько с другой стороны. Допустим, существует некая негативная информация о Церкви. Если мы будем просто молчать о негативе, он не исчезнет, а если активно включимся в борьбу за «чистку рядов» и только на этом сконцентрируемся, то столкнемся с риском превратиться в очередную партию. Как же с этим быть? Мне кажется, здесь необходимо негатив по максимуму балансировать позитивом. Большинство негативных публикаций о Церкви, появляющихся в нецерковных СМИ, описывают либо то, чего на самом деле не существует, или то, что не является в Церкви главным. Поэтому балансом в православных изданиях, в изданиях, которые обращены к широкой аудитории, должно быть объяснение того, что в Церкви главное, а что — нет. В Церкви, которая существует на нашей грешной земле, всегда будут какие-то негативные явления. Но живет она не их противовесом — позитивными явлениями (хорошими батюшками и прихожанами, благотворительностью и т.д.), а Жертвой Христовой, освободившей человечество. И никакой «негатив» не способен эту Жертву обесценить. Еще блаженный Августин в свое время писал о том, что негативное поведение священников безусловно сказывается на авторитете Церкви, но не сказывается на ее Истине. Люди должны четко понимать — зачем они в Церковь приходят: за хорошим батюшкой или за спасением? Об этом нужно постоянно говорить, просто постоянно! Второй момент: очень важно понять разницу между настоящим негативом и тем, что воспринимается обществом как негатив о Церкви. Вот свежий пример, правда, из области политической, но тем не менее. В последней думской предвыборной гонке проявилась партия «За Русь Святую». Понятно, что многие далекие от Церкви люди стали воспринимать выступления лидеров этой партии в политдебатах как позицию Русской Православной Церкви. (Хотя, на мой взгляд, эти выступления чаще всего смотрелись как кем-то проплаченная PR-кампания по дискредитации Церкви.) Я сам слышал, как люди, посмотревшие «это», говорили: «Ну зачем нам такое Православие? У них про экономику спрашивают, а они плакаты с десятью заповедями в студию принесли и твердят одно и то же: «Почитай отца и мать» и т.д.» Негатив, конечно. Только вот к Церкви он не имеет отношения. Поэтому давайте разделим то, что действительно является негативом, и то, что воспринимается обществом как негатив. И этого второго будет гораздо больше. Но и с этим тоже нужно работать. Теперь что касается соотношения между правдой и пользой. Принцип прост: врать нельзя никогда. Правда все равно всегда станет известна. Задача в том, чтобы, честно признав, что мы сделали что-то плохо, сделать акцент на том, что мы собираемся сделать, чтобы исправить положение. И здесь, конечно, тоже нельзя врать.
Владимир ГУРБОЛИКОВ, соредактор журнала «Фома»
: — Поставленные здесь вопросы не являются специфически православными. Они связаны с особенностями прессы вообще, и прежде всего прессы корпоративной. Если ты представляешь интересы определенной организации, то ты не должен быть ей врагом, верно? С другой стороны, ведь есть же какие-то очевидные нестроения, какие-то проблемы. И если начинаешь писать об этих вещах, критика может быть воспринята как нападки в адрес всей структуры. Особенно острым становится этот вопрос в отношении Церкви, поскольку слишком много есть людей, для которых столкновения хотя бы с одной негативной ситуацией достаточно, чтобы обвинить всю Церковь. С этой точки зрения невозможно игнорировать аргументы тех, кто боится, кто говорит: не надо тиражировать дурные примеры и негатив. И в этой ситуации, мне кажется, вполне естественным оказывается, что по отношению к церковной реальности роль критика выполняет именно светская пресса. Иногда можно увидеть критическую публикацию в светской прессе, автор которой не начинает при этом хаять всю Церковь. Такому автору можно даже быть очень благодарными. Ведь кто-то должен об этом писать. Есть и еще одна проблема. Конечно же, безучастно взирать на что-то нехристианское в жизни христианской церкви очень трудно. Кроме того, как честные люди, мы не можем ориентироваться на дурную корпоративную солидарность. Но мы-то ведь — христиане, и должны уметь еще и прощать, не судить так безжалостно и поспешно, как это принято в мирском обществе. В этом противоречие нашей ситуации. Как из него выходить? В первую очередь нужно исходить из того, что нам важна не сама по себе критика, не разоблачительство, а поиск выхода из неправильной ситуации. Надо оставить прокурорский тон, надо говорить «мы», «у нас»… Писать спокойно, без истерики. Стараться не обидеть, а чем-то помочь, подсказать, иногда можно не называть имен и места действия. Включать даже в материалы о положительном опыте анализ того, что не удалось, «работу над ошибками» — и тут необходимо понять, а готовы ли герои подобного очерка или интервью к критическому подходу? Не обидим ли мы их фактически на пустом месте? Иногда лучше даже отказаться от публикации, если нет у людей понимания в этом вопросе. Каким должен быть способ подачи информации? Мне кажется, что мы должны либо давать разные точки зрения, либо идти «царским путем». Что это означает на практике? Вот, например, наш журнал «Фома» — журнал для нецерковных людей. Мы знаем, что в Церкви на некоторые проблемы — взять хотя бы ИНН — существуют крайние точки зрения, но есть и генеральная, опирающаяся на суждения видных современных духовников, ученых, церковных иерархов линия. И в журнале мы представить должны, конечно же, именно эту линию. Или вот, например, вопрос об эволюции. Среди ученых и священников есть две партии: представители одной говорят, что Книгу Бытия не следует воспринимать буквально, а другой — что как раз буквальное прочтение — единственно верное. Мы либо вообще не будем писать об этой теме, либо поместим обе точки зрения, поскольку соборного церковного решения по этому поводу нет. Но тут есть опасность запудрить читателю мозги: такова уж особенность русского читателя, что он расценивает любое печатное слово как истину в последней инстанции. Мы в отношении таких вопросов всегда были очень бдительны и старались не писать о вещах, которые вызывают острые разногласия. Бывает, правда, и так: пишешь о каких-то хороших людях, делающих хорошее дело, а они вдруг оказываются недовольными тем, что ты написал, пытаются тебе диктовать, что и как ты должен писать о них. Они не уважают журналиста и журналистику, чувствуют себя полными хозяевами ситуации. В связи с этим, мне кажется, нам нужно приучать людей, рассказывая о тех, кто понимает миссию церковного журналиста и уважает ее. То есть нужно людей воспитывать на примере: «Вот, посмотрите, мы об этих людях написали. Рассказали, что у них получилось, что нет, они сами были рады все проанализировать. И разве получилось плохо? И об этих написали, и о тех. А вот о вас мы не написали». А вообще, сейчас самое главное — сплотить вокруг православных журналов позитивные силы, собрать людей. Чтобы мы чувствовали поддержку, добрую волю и добивались взаимопонимания. Конечно, в какой-то момент нам придется стать жестче, но, в любом случае, мы должны быть прежде всего милосердными ко всем, о ком мы пишем. И это нас должно ограничивать в критике. В этом наше основное отличие от светской прессы: не все, что может использовать она, можем использовать мы. Издание наше — не пушка, не пулемет. Хотя выстрелить иногда даже очень хочется…
Владислав ПЕТРУШКО, ведущий редактор интернет-сайта «Седмица.Ru» (ЦНЦ «Православная энциклопедия»)
: — Многое из того, что было сказано, созвучно моим мыслям. Но возможен и несколько иной угол зрения. Может быть, нам необходимо более четко определить статус церковных СМИ. Ведь, с одной стороны, есть официальные СМИ — тот же «Церковный вестник», наш интернет-сайт «Седмица.Ru» или еще какие-то церковные СМИ, которые в принципе не могут себе позволить никакого шага вправо или влево, потому что публикуемые такими изданиями материалы воспринимаются как выражение позиции Священноначалия. В таких изданиях любое неверное слово или неверное движение способно породить лавину. Но с другой стороны, есть и такие СМИ, которые имеют гораздо большую степень свободы: какие-то органы церковной общественности, духовных школ и проч. Возможно, статус того или иного СМИ следует просто указывать в подзаголовке для адекватного восприятия информации — как действительно приглашающей к дискуссии или передающей какие-то суждения. Мне кажется, что нужны какие-то качественные сдвиги в православной журналистике в самом большом масштабе. Думается, церковные СМИ должны сильно изменить характер освещения событий. Потому что сегодня многие спорные ситуации, которые светскими СМИ активно обсуждаются, а церковными изданиями замалчиваются, способны породить серьезное недоверие к Церкви в целом. А это чревато большими сложностями как в вопросах взаимоотношения Церкви с государством и обществом, так и в деле внутренней миссии. Поэтому мне кажется, что стоит подумать над тем, чтобы выработать какую-то концепцию (или хотя бы рекомендации) в отношении СМИ и представить их на рассмотрение Священноначалия. Ведь церковные СМИ могут стать для епископата исключительно действенным средством в решении многих важных проблем. Если, конечно, взвешенно и грамотно их использовать, а также при условии взаимопонимания и доверия между Священноначалием и церковными СМИ, отсутствия диктата в отношении журналистов.
Сергей ЧАПНИН
: — В прошлом году на заседании секции «Православная журналистика» Рождественских чтений совершенно неожиданно пять епархий выступили с инициативой создания ассоциации православных журналистов. Это очень важный и добрый знак, потому что профессиональное сообщество должно быть консолидировано. И те этические принципы, о которых мы говорим, они, может быть, не должны быть положены на бумагу, как инструкция, но они должны быть обсуждены, проговорены, осмыслены профессиональным сообществом. Необходимо выработать, говоря светским языком, «правила игры». Мы все от этого только выиграем.
Юлия ДАНИЛОВА
: — Завершая нашу беседу, я хочу задать еще один волнующий нас вопрос. Представляется, что журналистика — это дело поневоле поверхностное: журналист обычно сам не является специалистом в том, о чем он пишет… Он приходит со стороны и выносит какие-то свои суждения о том, что делают и чем живут герои его публикации. Может быть, поэтому у него нет и особого права судить тех, кто настоящим делом занимается? Может ли журналист избежать такого «скольжения по поверхности»? Что вы думаете об этом?
Владимир ЛЕГОЙДА
: — Да, журналистика — вещь поверхностная. Ровно в таком же смысле, в каком и кино поверхностно — по сравнению, скажем, с классической литературой. И классическая литература поверхностна — по сравнению с философскими трактатами. И философские трактаты поверхностны — по сравнению с трудами отцов Церкви… Так что, повторюсь, не стоит путать естественную ограниченность журналистики «законами жанра» с профессиональной некомпетентностью отдельных собратьев по перу.
Сергей ЧАПНИН
: — Этот вопрос нужно рассматривать в свете того пути, который прошла православная журналистика за десять лет. Поверхностность, о которой мы говорим, связана с тем, что за прошедший период абсолютной доминантой в журналистике была информационность. Ушел из жизни — или практически ушел, вот сейчас только чуть-чуть возвращается — такой жанр журналистики, как очерк. Очень сложный, на мой взгляд, очень христианский жанр, который говорит о человеке, через который реально возможно передать духовный опыт, духовную реальность — описательно или аналитически. Этот инструментарий в журналистике существует, просто в силу нашей текучки, в силу глубокого многолетнего непрофессионализма православных журналистов от нас эта сфера отчасти сокрыта, мы только-только раскрываем ее для себя.
Владимир ГУРБОЛИКОВ
: — Да, журналистика — профессия «поверхностная». В принципе ничего изначально дурного в этом нет, таково уж необходимое разделение труда. В обществе обязательно есть «кроты», узкие специалисты, прекрасные, профессиональные. Кто-то изучает мирный атом, кто-то занимается всерьез военным делом, кто-то очень серьезно писательствует. Каждый из них на своем участке копает все глубже — и в конце концов уже перестает видеть «соседей», недополучает информации о происходящем вокруг. И потому рядом есть «дилетанты», которые бегают по «поверхности» и налаживают горизонтальные связи. Они схватывают информацию: а что же накопал этот ученый, что навоевал военный, что написал писатель — и тиражирует ее, причем таким образом, чтобы понятно было всем и каждому. Это непросто. Вот я, например, занимаюсь миссионерской журналистикой. Для того чтобы писать о церкви для людей, для которых церковный мир пока чужой, я постоянно вынужден ставить себя на место неверующего, вспоминать, почему я сам когда-то не был православным, почему у меня самого когда-то было плохое отношение к Православию. Это болезненный процесс, это трудно — возвращаться к себе-неверующему. Кроме того, журналист должен оперировать языком общедоступных и ярких образов. Он не может говорить о физике языком физиков. Он должен искать способы передачи, адекватные аудитории. Вообще, лично мне, по моему устройству, всегда интереснее книга, нежели журнал или газета, я книжный человек. Между тем я профессионально занимаюсь именно журналом и газетой, и я прекрасно понимаю, что без журналистики люди могут и не узнать о самом существовании той же книги! И вот тут оказывается, что понятие «дилентантства» в отношении миссии журналиста — очень и очень условно. Журналистика — профессионально «поверхностная» сфера, но хороший журналист просто не может быть поверхностным человеком! Для того чтобы ясно и ярко сообщить людям нечто важное и серьезное, необходима личностная глубина, высокий уровень культуры, образованность. И мы должны стремиться сделать журналистов именно такими. А пока — какие журналисты, такое и отношение к ним в обществе. Сейчас, когда церковная жизнь только-только восстанавливается, чрезвычайно важны конкретные примеры, конкретный опыт: как организовать семейный праздник для детей, как вести себя в пост или как учредить православное образовательное учреждение… Поэтому сейчас просто необходима в православной журналистике документальность и репортажность — максимально объективная, рельефно подающая читателю происходящее. А то сейчас очень много, так сказать, репортажной публицистики. Например, журналист пишет: «Я вошел (или я вошла), а там — ах, какая прелесть! Какое чудо!» Читаешь и понимаешь, что по сути ничего не сказано, никаких фактов нет! Конечно, это еще и вопрос профессионального мастерства нынешнего поколения православных журналистов. Надо скорее от этой паточной «традиции» уходить.
Прот. Димитрий СМИРНОВ, настоятель храма Благовещения в Петровском парке — Должна ли церковная пресса отличаться от светской и чем?
— Разумеется, ведь у церковной прессы прежде всего другие задачи. Она не стремится сообщить «жареные» факты, чтобы привлечь к себе внимание. Это потому, что в церковной прессе нет конкуренции. Ну кто будет выпускать две газеты в епархии? Какой в этом смысл? Вот у нас в храме есть свое СМИ: 50-полосный журнал-календарь. Там есть все, что необходимо нашим прихожанам: расписание богослужений, сообщение о венчаниях, крестинах, отпеваниях, совершенных на приходе. Жития новопрославленных святых. Перепечатываем какие-то новости церковной жизни из интернета. Мы помещаем также литературные труды наших прихожан, отчеты о паломнических поездках, фотографии. Все очень спокойно, в повествовательной форме, ничего «соленого», интригующего. И если даже в Церкви случается что-то неприятное, православные журналисты, решая, сообщать об этом или нет, должны исходить из соображений церковной пользы. О некоторых событиях лучше вообще не знать. Особенно о грехах отдельных людей. Зачем об этом во всеуслышание сообщать? Это личная трагедия человека.
— Как бы вы отнеслись к критике в СМИ одного из ваших начинаний?
— Я бы постарался отнестись спокойно. Мы очень далеки от идеала. Я свои недостатки знаю и понимаю, что критика может иметь место. С другой стороны, реально оценить эти недостатки можно только изнутри. Поэтому я каждого журналиста, который к нам приходит, прошу присылать материал прежде публикации нам на согласование.
— Но не получается ли, что в результате читатель получает статью не журналиста N, а отца Димитрия Смирнова?
— Ничего подобного! Лично я так редактирую, что ни один автор еще никогда не обнаружил следов правки. Моя правка никогда не уничтожает сам текст, это скорее коррекция. А вообще я уверен, что все журналисты, особенно православные, прежде чем публиковать материал, должны удостоверится, что их публикация никого не опечалит, не опорочит. Мы христиане, мы должны друг друга жалеть. Все надо делать с любовью. Вот вы спрашиваете, что важнее — оказать любовь или сказать правду… Понимаете, «правда» — она в переложении, в пересказе почти недостижима. Вот говорят: «историческая правда». Но вы понимаете, что это просто ахинея? Есть определенный исторический миф, который складывается о любом объекте. Есть мифы распространенные, есть частные. Никогда нельзя знать, насколько это было буквально так, как описано. Предположим, пишут: такой-то сказал то-то. А в каком контексте? С какой интонацией? При описании всегда есть доля погрешности. Любовь и доброжелательность предохраняют даже от невольной клеветы.
Прот. Владимир ВИГИЛЯНСКИЙ, преподаватель факультета журналистики РПУ им. св. апостола Иоанна Богослова — За что можно покритиковать современную православную прессу?
— Главный недостаток печатных церковных СМИ — в отсутствии в них собственной информации. Если даже она есть, то это перепечатки из чужих новостных лент, в основном светских. Будущие историки, которые будут изучать нынешнюю жизнь Церкви по епархиальным изданиям, ничего о ней не узнают. Человек, который, например, захочет узнать, какие события происходили на рубеже XX и XXI веков в московских семинарии и академии и чем жили московские духовные школы в эти годы по журналу «Встреча», извлечет из журнального комплекта очень мало. Некоторые епархиальные газеты до сих пор перепечатывают главы из книг свт. Феофана Затворника или проповеди митр. Антония (Блума). Мы часто сетуем на то, что нынешние враги Церкви хотят создать из Православия своеобразное гетто, построив непроходимую стену между Церковью и обществом. При этом не замечаем того, что сегодняшняя церковная печать — это как раз и есть печать православного гетто. Наличие собственной информации разрушает эту стену. Надо сделать так, чтобы светские газеты перепечатывали церковные новости из церковных изданий, а не наоборот. Но делать новости — это очень трудная вещь. Такая работа требует высокого профессионализма. И денег. У светской периодики много профессиональных достижений: макетирование, принципы подачи материалов, жанровое богатство и, конечно, оперативность информации. Эти достижения, безусловно, нужно заимствовать церковной печати.
— Должна ли существовать некая грань любопытства, переступать которую православные журналисты не могут ни при каких обстоятельствах?
— Писать можно о любом явлении жизни — о сексе, футболе, балете, Ходорковском, выборах президента, «еврейском вопросе», Чечне, сектантстве, «дедовщине» в армии и многом-многом другом. Но важно знать — как. В этом вопросе нужно брать пример у Святейшего Патриарха Алексия, который на Епархиальных собраниях очень жестко критикует нашу церковную жизнь. На одном из собраний Патриарх заявил, что у нас нет и не было запретных тем в обсуждении церковных проблем, в том числе конфликтных, однако мерилом должно быть понятие церковной пользы: «Мы осознаем, что состояние нашей Церкви далеко не идеальное. Мы не закрываем на это глаза и видим наши слабости, недостатки и пороки. Мы говорим об этом для того, чтобы изжить недостатки, чтобы они не бросали тень на Церковь» (Епархиальное собрание Москвы, 12 декабря 1996 года). В православной журналистике все должно быть целомудренно.
Игумен Димитрий (Байбаков), руководитель Информационно-издательского отдела Екатеринбургской епархии: — Чему православная пресса могла бы поучиться у светской?
— Если церковные СМИ хотят дойти до читателя, они должны равняться на светские издания по оперативности, яркости, иллюстративности материала. И по использованию современных способов подачи информации. Я говорю о броских, нетривиальных заголовках и ярких иллюстрациях. Ведь, к сожалению, сейчас люди лучше воспринимают визуальную информацию, чем печатное слово. Так что мы должны стремиться к большому количеству иллюстраций, сопровождаемых содержательными подписями. А то у нас сейчас в большинстве церковных изданий появляются такие огромные «портянки» текстов на четыре полосы подряд. Серый текст, мелкий шрифт без всяких разбивок. Но мы должны понимать: время самиздата и машинописей в десятой копии — прошло. Сейчас людей уже не заинтересуешь такими листочками. Тем более если речь идет не только о воцерковленной аудитории.
— А с точки зрения содержания, есть ли такие темы, которые не должны затрагиваться церковными изданиями?
— Вопрос сложный, и по этому поводу, видимо, есть разные мнения. Лично я считаю так: надо больше писать о позитивном. Те проблемы, которые, безусловно, есть в церковной среде, конечно же, нужно решать, но не на страницах газет и журналов. Эти вопросы решаются на исповеди, в личной беседе, на приходском или епархиальном собрании. Это должен быть живой диалог, живое общение. Почему? Да потому, что, как мне кажется, обсуждение на страницах газет просто неэффективно для преодоления проблем. Это непродуктивно! Вот поделиться каким-то положительным опытом, предположим какого-то прихода или епархии, — это конструктивно. Человек прочитал и думает: а почему бы мне у себя на приходе не сделать так же? А если мы в газете будем клеймить какого-нибудь батюшку за то, что он любит выпить — то что будет? Ну будем мы его клеймить год подряд, а он от этого не изменится. Да с этим батюшкой надо разбираться через его матушку, через его собратьев, через правящего архиерея, в конце концов! Но не через прессу. Другое дело какие-то вопросы богословские или церковно-общественные. Вот тут дискуссии в православных СМИ уместны. Будь то творчество Жанны Бичевской или вопрос о канонизации Ивана Грозного или Распутина. Это, наверное, есть смысл обсуждать. Но тоже в спокойном и конструктивном русле, а не с одним лишь желанием «заклеймить позором» всех, у кого другие взгляды. Ведь чем больше у людей будет информации, разносторонней информации, тем лучше они смогут разобраться, что правильно, а что нет.
Версия для печати
Семь раз отмерь — один отрежь
Протоиерей Сергий Белянов, главный редактор журнала «Капельки»:
Вера
Молчание — золото, но от избытка сердца глаголят уста. Поэтому человек пишущий и говорящий о Церкви должен иметь избыток в сердце. И сердце с избытком должно быть наполнено тем же, чем Христос наполнил апостолов, то есть таким внутренним смыслом, чтобы волна от их слова разошлась по всем сторонам света, изменив внутренний мир многих и наполнив новым смыслом целые народы и государства. Надежда
Святой Иоанн Златоуст собирал на свою проповедь целые площади народа, сокрушался, что не имеет силы слова, зажигающей горячую веру. Проповедующий Слово несет послушание говорить. И тут нужно надеяться, что кого-то из тех, кто слышит, коснулось крыло ангела и его сердце открылось, а кто-то еще ждет своего ангела. Любовь
Любить ближнего, как самого себя. Для православного человека, а особенно журналиста, уважать людей и ценить тех, для кого трудишься, — самое важное качество. Говорить простым языком, но не упрощать. Говорить о том, что волнует, радует, печалит, и это не оставит равнодушным других. Мудрость
Семь раз отмерь — один отрежь. Ответственность за свои слова должна быть, как у хирурга во время операции. Цена ошибки может быть непоправимой. Каждое слово должно проверяться духом и истиной Писания. Без этих качеств профессионализм, честность, грамотность и даже талант будут бесполезны.
Что есть православный журналист?
CПУСТЯ три месяца после окончания работы Конгресса православной прессы студенты Православного университета по поручению оргкомитета конгресса подготовили проект приложения к уставу Союза православных журналистов, решение о создании которого было принято на конгрессе. Посвящен этот проект проблемам этики. Опубликован он был в # 9-10 православного обозрения «Радонеж» за этот год.
Правила профессиональной этики православного журналиста
1. Православный журналист основывает свою профессиональную деятельность на Священном Писании, соблюдает канонические правила, вероучительные догматы, богословские традиции Русской Православной Церкви. Он должен помнить слова Спасителя: «Говорю же вам, что за всякое праздное слово, какое скажут люди, дадут они ответ в день суда. Ибо от слов своих оправдаешься, и от слов своих осудишься» (Мф.12,36-37).
2. Православный журналист распространяет и комментирует только ту информацию, которая либо не вызывает сомнения, либо имеет надежный источник. Он прилагает все силы к тому, чтобы избежать нанесение ущерба кому бы то ни было неполнотой или неточностью информации, а также намеренным сокрытием общественно значимых фактов.
3. Православный журналист обязан в своих сообщениях проводить различие между фактами и тем, что составляет мнения, версии или предположения.
4. Православный журналист не прибегает к недостойным способам получения информации.
5. Православный журналист рассматривает как тяжкие профессиональные преступления:
а) плагиат,
б) злонамеренное искажение фактов,
в) клевету,
г) получение платы за распространение ложной или сокрытие истинной информации.
6. Православный журналист не должен принимать ни прямо, ни косвенно никаких вознаграждений или гонораров от третьих лиц за публикации.
7. Православный журналист, убедившись в том, что он опубликовал ложный или искаженный материал, обязан исправить ошибку; при необходимости он должен принести извинения через свой орган печати.
8. Православный журналист сохраняет профессиональную тайну в отношении источника информации; он обязан уважать просьбу интервьюируемых им лиц не разглашать их высказывания и публиковать интервью только с их письменного согласия.
9. Православный журналист в своей профессиональной деятельности противодействует политическому экстремизму и ограничению гражданских прав по любым признакам: пола, расы, языка, религии, политических и иных взглядов, социального и национального происхождения.
10. Православный журналист стремится видеть в каждом человеке образ и подобие Божие (Быт. 1,26); он не позволяет себе пренебрежительных намеков в отношении расы, национальности, религии, социального происхождения или болезни человека; он обязан исключить из употребления оскорбительные выражения и сквернословие.
11. Православный журналист придерживается принципа, что любой человек является невиновным до тех пор, пока судом не будет доказана его вина.
12. Православный журналист не вмешивается без разрешения в частную жизнь человека, особенно если речь идет о людях, помещенных в медицинское учреждение или дома призрения.
13. Православных журналист не может пропагандировать, рекламировать или одобрять продукцию, призывающую к жестокости, блуду, непотребству, терроризму, идолопоклонству, ворожбе.
14. Православный журналист не должен позволять себе еретических суждений и способствовать своими высказываниями церковному расколу.
15. Православный журналист должен противодействовать кощунству, святотатству, иконоборчеству, досаждениям священнослужителям.
16. Православный журналист уважает авторские права; используя работу своего коллеги, он ссылается на имя автора.
Наверное, любой журналист, считающий себя православным христианином, согласится практически со всеми пунктами этого документа. Хотя вопросы к его авторам остаются.
Не совсем понятно, что авторы проекта подразумевают под «досаждениями священнослужителям». Если здесь имеется в виду какая бы то ни было критика священнослужителей, то возникает вопрос, как же быть, если священник действительно заслуживает такой критики и по светским нравственным нормам, и тем более по православным канонам, подвергая духовной опасности свою паству и вызывая вполне справедливое осуждение со стороны общества.
Просто обойти его молчанием? Но тогда это будет явным противоречием 2-му пункту проекта, согласно которому православный журналист «прилагает все силы к тому, чтобы избежать нанесения ущерба кому бы то ни было неполнотой или неточностью информации, а также намеренным сокрытием общественно значимой информации». Документ, к сожалению, не дает разрешения этому противоречию.
Надо заметить, что в среде «православной прессы» принципы, изложенные в проекте, частенько нарушаются.
Зачастую в СМИ, дерзающих выступать от имени всей Церкви, публикуются клеветнические и лживые обвинения против священноначалия (в том числе и тех видных деятелей Церкви, которые уже почили в Боге), бездоказательно и огульно обвиняются в ереси и измене Церкви православные христиане, без предоставления им права публично оправдаться. Якобы «стоящие в церковной правде» некоторые «православные СМИ» зачастую лоббируют (в том числе и не бесплатно) интересы коммерческих и политических структур, эксплуатирующих обскурантистские идеи лишь для того, чтобы получить определенные преимущества в бизнесе или закулисных политических интригах.
Но сам факт обсуждения «Правил профессиональной этики православного журналиста» может послужить началом для откровенного разговора о том, во что превратилась «православная пресса».
Мы готовы развернуть на страницах «НГР» широкую полемику по поводу публикуемого документа.
Чтобы зажечь кого-то – надо гореть самому
Матушка Екатерина Немчинова, главный редактор журнала «Самарянка»:
– Задача любого журналиста, а особенно православного, чтобы информация дошла до сердца человека. Но чтобы зажечь кого-то – надо гореть самому. А такое горение может дать только вера! Поэтому журналист, позиционирующий себя православным, должен быть прежде всего верующим человеком. И честным. Конечно же, все вышеизложенное не снимает ответственности за профессионализм, которого так не хватает церковной журналистике.
Также каждый православный журналист должен стремиться подавать материал таким образом, чтобы церковные СМИ были интересны и понятны любой читательской аудитории. Мы всегда должны думать о тех, кто невоцерковлен, ведь, возможно, и от нашего слова тоже будет зависеть, посмотрят ли они в сторону Церкви или нет.
Православная журналистика — это взгляд на события через Евангелие
В Москве прошел VII Международный фестиваль «Вера и Слово». За прошедшие 12 лет он по праву стал наиболее авторитетным форумом церковных СМИ. Число его участников с каждым разом заметно растет, как и круг обсуждаемых тем. Речь все чаще заходит не только о профессиональной подготовке тех, кто пишет о церковной жизни, но об умении представлять и отстаивать позицию Церкви в информационном пространстве. Как консолидировать церковную и светскую журналистики? Можно ли найти новые формы сотрудничества Русской Православной Церкви и современного общества и в каком направлении дальше развиваться системе православных СМИ? Об этом размышляет председатель информационной комиссии при епархиальном совете Москвы протоиерей Владимир Вигилянский.
Фото из архива протоиерея Владимира Вигилянского
— Отец Владимир, вас называют автором термина «православная журналистика». Объясните, что вы вкладываете в это определение и насколько оно адекватно звучит сегодня?
— Да, этот термин очень многими оспаривается как непонятный и расплывчатый. Есть понятие «церковная журналистика» — по аналогии со спортивной или политической. Это определение вполне четко очерчивает круг освещаемых вопросов. В начале 1990-х годов, когда появилась возможность писать о религии, многие материалы в светских СМИ о Православии часто вызывали у меня недоумение, а порой и смех. В то время я, будучи церковным человеком, работал в «Московских новостях» и в журнале «Огонек». Мне тогда доводилось встречать в текстах такие глупые выражения, как «Патриарх обратился к верующим с приветственным акафистом»… Фантастическое невежество в делах Церкви, которое до сих пор еще можно наблюдать в СМИ, в тот период было особенно шокирующим. Со временем в редакциях ряда СМИ появились люди, отвечающие за церковную тематику. Они стали немного разбираться в терминологии, но, увы, до сих пор многие журналисты, решившие писать о Православии, далеки от Церкви и не понимают ее реалий. В мою бытность деканом факультета журналистики в Российском православном университете я просил студентов делать мониторинг материалов, посвященных, например, Рождеству Христову. Так вот, 90% этих материалов были написаны настолько безграмотно, что их авторов следовало бы уволить за непрофессионализм. Кажется, все понимают, что писать о проблемах и событиях в сфере коневодства, финансов, спорта или новых технологий должны журналисты, которые хорошо разбираются в отрасли, по сути являются экспертами. Но почему-то про Церковь пишут все, кому не лень.
Определение «православной журналистики» — не видовое, а скорее метафорическое. Поэтому многие выступают против этого термина. Я же считаю, что он имеет право на существование. Ведь любой взгляд на жизнь, события, людей с точки зрения Евангелия является православным. Необязательно писать только о Церкви. Можно писать о спорте, или об экономике, или о частной жизни людей, но так, что это будет настоящая православная журналистика. Так же, как есть православная литература. Например, «Капитанская дочка» Пушкина — это хрестоматийный пример православной литературы, в котором практически нет таких слов, как «Бог», «Церковь», но эта повесть написана абсолютно с точки зрения Евангелия. Термин «православная журналистика» возможен, но не как журналистская спецификация, а как метафорическое, духовное определение.
— А кто такой сегодня православный журналист?
— Всемирно известен кодекс журналиста Би-би-си, в нашей стране также принят так называемый кодекс профессиональной этики российского журналиста. В РПУ мы со студентами сформулировали свой кодекс православного журналиста. Почти в каждом пункте есть цитата из Евангелия, объясняющая, почему этот пункт включен в кодекс.
Однако мало быть просто православным человеком и прочитать пункты какого-то кодекса, хотя бы и православного. Нужно еще быть талантливым специалистом, обладать профессиональными навыками. Бездарный журналист может только скомпрометировать своей работой идею православной журналистики. Так же, как в поэзии: если ты бездарный поэт, пишущий православные патриотические стихи, то ты дискредитируешь своими стихами как Православие, так и патриотизм. Мало быть носителем православной нравственности и каких-то принципов — надо еще уметь это подать в том или ином журналистском жанре.
— Как происходило становление православной журналистики? Что в большей степени, на ваш взгляд, способствовало ее развитию?
— На мой взгляд, профессионализация православной журналистики началась благодаря Интернету. К 2000 году существовало множество изданий в каждой епархии, в каждом городе, но в этих газетках было лишь до 1% новостей, а всё остальное — благочестивые интервью из серии «что посоветуете, батюшка?» или отрывки из благочестивых книг ХIХ века, справки о праздниках. Вот это и был, на мой взгляд, отрицательный пример православной журналистики. Но, как только появился Интернет, выяснилось, что без информационного повода перепечатка выдержек из святых отцов, из воспоминаний и т.д. не проходит. Потому что веб-сайты живут на информации, на фактах — события в храме, события в епархиях, цифры и люди, мнения. Да и журналы стали профессиональнее, потому что в них не требуется поток новостей — в них скрещивается диахронная и синхронная информация: то, что происходит в это время в таком-то месте, и то, что вечно и уникально.
Я каждый Великий пост провожу мастер-классы для редакторов приходских сайтов. В основном им трудно понять, что такое новость и информация, зачем это нужно. Я объясняю на таком примере. Ваш внук через тридцать лет спросит: «Дедушка, ты работал редактором сайта такого-то храма, а что происходило в это время в храме?» И выяснит, что ничего не происходило — никакой жизни. А ведь в каждом храме есть прихожане, происходят определенные события: освящается иконостас, дарятся иконы, перед этими образами происходят чудеса. Но это никак не отражено в газете или на сайте.
— Как вы стали руководителем патриаршей пресс-службы? Думали ли вы, когда решили стать священником, что будете в Церкви в том или ином виде заниматься журналистикой?
— Честно говоря, я шел в Церковь не для того, чтобы заниматься журналистикой. В 2004 году меня пригласили возглавить пресс-службу Архиерейского Собора. Когда Собор закончился, я сообщил Патриарху Алексию II, что в светской прессе было 15 000 упоминаний о работе Собора. А по итогам предыдущего Архиерейского Собора 2000 года, который был по значимости намного важнее — канонизация новомучеников, открытие Храма Христа Спасителя — было всего около 3000 упоминаний. Стало очевидным, что, если делом заниматься профессионально, это реально может улучшить информационное освещение жизни Церкви. И когда меня спросили, что нужно делать, я сказал: в первую очередь надо создать пресс-службу.
— Изменилась ли качественно православная журналистика с появлением интернет-изданий, социальных сетей?
— Интернет открыл для нас новые возможности. В 1990-е годы церковная печать была в глубокой осаде. Либеральные СМИ бранили Церковь, на их страницах о Православии появлялось такое похабство, которое могло сравниться только с печатью 1920–1930-х годов. Интернет разрушил эту антицерковную информационную блокаду. Изменился сам язык публикаций и способ подачи материала. Мы впервые создали официальный веб-сайт Патриархии, который стал писать на человеческом языке. Раньше та же информация подавалась таким образом, что среднестатистический человек просто не мог ее понять в силу особенностей лексики и фразеологии. Когда я возглавлял пресс-службу Патриархии, у меня в качестве редакторов работали… кандидаты филологических наук. Это способствовало становлению стиля православной журналистики. Мы показали, что о церковных и околоцерковных событиях можно писать нормальным человеческим языком. И читательская аудитория, кстати, сразу увеличилась.
На сайте Московской Патриархии у нас было до 30 новостей в день, причем из них служению Патриарха было посвящено 2–3 новости, остальное — культура, наука, образование, строительство, иконопись, музыка, издательская деятельность. Таким образом, создавался контекст, в котором осуществлялась деятельность Предстоятеля Церкви. Я считаю, что теоретически это абсолютно правильная вещь.
— Насколько уместно и допустимо наличие среди православных журналистов людей в священном сане или всё же эта профессия больше подходит мирянам?
— Священникам сейчас уже не до журналистики. Я считаю, что из многих православных структур священники уже могут уходить и посвящать себя своему прямому пастырскому делу. Православная и церковная журналистика, журналистская полемика — это дело мирян. Чем меньше здесь будет священников, тем лучше. Просто раньше «на безрыбье» священники были вынуждены заниматься этим. Кроме того, мы жили и до сих пор живем в уникальное время — в Москве у нас более 60% священников имеют светское образование. Среди них есть физики, музыканты, художники, искусствоведы, писатели. Эти люди писали и, наверное, будут писать.
Хотя для широкого круга духовенства, на мой взгляд, не помешает хотя бы начальное знание принципов журналисткой работы — от умения написать внятный пост в социальных сетях, до методики общения с журналистками. Также перед любым священником может встать задача поддержки и развития приходского сайта…
— Насколько активно развивается православная журналистика в социальных сетях?
— Настолько активно, что в некоторых областях уровень блогеров даже выше, чем в профессиональной журналистике. В Интернете рождаются новые жанры. И это очень важно, поскольку один из показателей кризиса мировой журналистики — полное отсутствие новых жанров. На протяжении десятилетий не появляется ничего нового, принципиально отличного от того, что уже давно существует в этой области. А в социальных сетях, напротив, всё активно развивается.
Не гонится за сенсацией, не покупается и не продается
Сергей Герук, пресс-служба Киевской митрополии:
– Православный журналист всегда пишет правду, служит Христу и Его Церкви. На нем лежит ответственность за каждое слово. Он должен нести Благую Весть в мир, который «во зле лежит», а также защищать Церковь от нападок этого падшего мира. Православный журналист, в отличие от светского, не гонится за сенсацией, не покупается и не продается. Ему всегда нужно помнить, что Церковь, а значит Господь, доверил ему слово людям о Нем, о цели христианской жизни. Православному журналисту следует обладать высокими профессиональными качествами, знать стилистику и классическую литературу, а слово «Я» оставлять за полями своей деятельности.
Газета «Глас православного народа»
Служба Безопасности Украины заинтересовалась деятельностью СПЖ. 25 января к одному из журналистов сайта пришли следователи СБУ и предъявили постановление на обыск.
Обыск провели у одного из самых активных корреспондентов СПЖ, чьи материалы по захвату храмов в Западной Украине (например, репортажи о притеснениях общины УПЦ в селе Птичья) известны не только в нашей стране, но и вызвали резонанс за рубежом. У журналиста СПЖ изъяли все электронные носители информации и две рукописные записные книжки с контактными телефонами.
ОБРАЩЕНИЕ к Президенту Украины, депутатам Верховной Рады, общественным деятелям, правозащитникам, журналистам, а также к органам и представителям международного правозащитного механизма ООН и ЕС, всем представителям международной общественности
Обращаем Ваше внимание на то, что в Украине продолжаются вопиющие нарушения прав человека в сфере свободы слова, совести и вероисповедания. Несмотря на неоднократные судебные разбирательства, обращения в правоохранительные органы различного уровня, до настоящего времени верующие Украинской Православной Церкви села Птичья Ровенской области, равно как и потерпевшие в более чем 40 других населенных пунктах, не могут свободно молиться и исповедовать свою веру в принадлежащих им культовых помещениях. В числе фактов нарушений прав такие преступления, как избиение верующих села Катериновка Тернопольской области, неисполнение судебных решений по делу села Птичья Ровенской области, незаконное применение спецсредств сотрудниками правоохранительных подразделений к мирным жителям, применение насилия к журналистам, препятствование проведению Всеукраинского Крестного хода, сопровождавшееся публичными призывами к физическому уничтожению его участников. Одновременно с указанными выше правонарушениями осуществляется подготовка к принятию одиозных законопроектов, направленных на разрушение идентичности верующих УПЦ, желающих оставаться украинцами в составе Украинской Православной Церкви. Мы крайне обеспокоены тем, что, несмотря на многочисленные обращения в правоохранительные органы, ни одно лицо из числа нападавших на верующих УПЦ, а также захвативших имущество – храмы и другие строения, – не было привлечено даже к административной ответственности. До сих пор не расследовано дело о нападении на журналиста СПЖ в Тернопольской области, а также многочисленные факты препятствования журналистской деятельности при освещении событий, связанных с конфликтами вокруг храмов УПЦ. Дискриминационные высказывания в отношении конфессии УПЦ приобретают массовый и систематический характер и давно вышли за пределы допустимой критики, фактически носят характер подстрекательства к совершению новых правонарушений в отношении УПЦ. Вместе с тем, международное право и обязательства государства Украина, исходя из концепции «обязанности защищать» как необходимого условия государственного суверенитета, включают конкретные требования к органам государственной власти и их лицам в связи с участившимися нападениями и конфликтами вокруг УПЦ. В частности, согласно докладу специального докладчика по вопросу о свободе религии или убеждений (A/HRC/28/66 29 December 2014): Нарушения прав человека возможны не только со стороны государства; довольно часто они совершаются негосударственными субъектами. Тем не менее, ответственность за такие акты несет государство, поскольку они могут свидетельствовать о несовершенстве системы защиты прав человека. Первый шаг в деле защиты от насилия во имя религии заключается в немедленном и безоговорочном осуждении высокопоставленными представителями государства всех подобных актов, где бы они ни происходили. Представители государства должны играть ведущую роль в деле ликвидации насилия, выражая сочувствие жертвам и обеспечивая поддержку лицам и группам, на которых это насилие направлено. Насильственные нападения на представителей групп, подвергающихся систематической дискриминации, совершаемые во имя религии, следует понимать как посягательство на общество в целом. В противоречие процитированным обязанностям действующие чиновники не только открыто не осуждают нарушения прав верующих УПЦ, но и повсеместно игнорируют как информацию о таких правонарушениях, так и письменные заявления о совершенных преступлениях, демонстрируя формальный подход к их рассмотрению, а в ряде случаев открыто заявляя о «политической нецелесообразности» действий по защите УПЦ. Несмотря на то, что органы власти надлежащим образом уведомлялись о всех фактах правонарушений, что подтверждает значительное количество уголовных производств и судебных процессов, открытых по заявлениям верующих УПЦ, вместо обеспечения правосудия и справедливости со стороны органов государственной власти начато беспрецедентное давление на журналистов и правозащитников, осуществляющих юридическое сопровождение и информационное освящение фактов нарушений прав верующих УПЦ. Сегодня, 25 января 2021 года, в жилых помещениях, принадлежащих журналистам Союза Православных Журналистов, сотрудникам пресс-службы Ровенской епархии УПЦ, правозащитникам, осуществляющим судебную защиту интересов общин УПЦ, представители СБУ произвели обыски и изъяли профессиональную технику – компьютеры, мобильные телефоны, документацию. Основания для обыска, описанные в определении суда, предъявленном в момент следственных действий, оцениваются нами как вымысел, сфабрикованный СБУ для получения формального повода заблокировать работу журналистов и правозащитников, собрать более подробную информацию об активистах и мирянах, защищающих УПЦ, с целью возможного последующего индивидуального неправового давления, в том числе и с использованием правонарушителей-радикалов. Угроза утечки данных о конкретных лицах, которые выступали в защиту УПЦ, а также массив конфиденциальной информации и персональных данных, содержащихся в журналистских материалах, личной и деловой переписке, юридических документах, может составлять угрозу для жизни и безопасности свидетелей и других лиц. Изъятия и обыски носят массовый характер. В результате проведенных действий журналисты и юристы Ровенской епархии Украинской Православной Церкви не могут полноценно осуществлять свою профессиональную деятельность, что свидетельствует о фактическом запрете со стороны государства на профессиональную деятельность журналистов и правозащитников. В соответствии со статьей 1 Декларации Генеральной ассамблеи ООН от 09.12.1998 года «О праве и обязанности отдельных лиц, групп и органов общества поощрять и защищать общепризнанные права человека и основные свободы» (далее именуемой «Декларация»), каждый человек имеет право, индивидуально и совместно с другими, поощрять и стремиться защищать и осуществлять права человека и основные свободы на национальном и международном уровнях. Согласно статье 5 Декларации, в целях поощрения и защиты прав человека и основных свобод каждый человек имеет право, индивидуально и совместно с другими, на национальном и международном уровнях: b) создавать неправительственные организации, ассоциации или группы, вступать в них и участвовать в их деятельности; c) поддерживать связь с неправительственными или межправительственными организациями. Пунктом с) статьи 6 Декларации установлено, что каждый человек, индивидуально или совместно с другими, имеет право изучать, обсуждать, составлять и иметь мнения относительно соблюдения всех прав человека и основных свобод как в законодательстве, так и на практике и привлекать внимание общественности к этим вопросам, используя эти и другие соответствующие средства. Статья 19 Всеобщей Декларации прав человека устанавливает право каждого иметь свободу мнения и свободу его выражения, в том числе свободу искать, получать и распространять информацию и идеи любыми средствами и независимо от государственных границ. В соответствии со статьей 34 Конституции Украины каждому гарантируется свобода убеждений и слова, согласно статье 2 Закона Украины «Об информационных агентствах», информационным агентствам гарантируется свобода деятельности. Изъятие профессиональной техники и личных средств связи, а также документации составляют существенное ограничение права на свободу слова и нарушает гарантии профессиональной деятельности журналистов. Что касается проведения обысков и изъятия имущества у священнослужителей, юристов и мирян – верующих Украинской Православной Церкви, которые выступали истцами, заявителями, представителями в судебных и других делах, связанных с нарушениями прав УПЦ, то такие действия свидетельствуют о неправовом давлении со стороны государства в связи с профессиональной деятельностью правозащитников, нарушают права свидетелей и физических лиц, в том числе в связи с возможной утечкой их персональных данных. Следует отметить, что в соответствии с «Руководящими принципами по защите правозащитников», подготовленными Бюро ОБСЕ по демократическим институтам и правам человека (ОБСЕ/БДИПЧ), все лица, действующие в целях защиты прав, признаются правозащитниками и в отношении них действуют следующие гарантии: «54. Журналисты, содействующие продвижению прав человека, являются правозащитниками, независимо от их аккредитационного статуса и средства массовой информации, в котором они работают (будь то печатный орган, радиостанция, телеканал или Интернет-издание). Журналисты, сообщающие о нарушениях прав человека, случаях коррупции или плохого управления или же о деятельности лиц, сообщающих о нарушениях, не должны подвергаться преследованиям; в их отношении не должны вестись произвольные судебные процессы или предприниматься иные действия из-за их сообщений в СМИ. Власти должны признать значение независимой журналистики и журналистских расследований для раскрытия нарушений и злоупотреблений властью и поддерживать этот вид деятельности в целях повышения подотчетности. Они должны обеспечить, чтобы журналисты не подвергались произвольным уголовным преследованиям и имели доступ к юридической помощи и другим средствам поддержки, – это дает журналистам возможность выполнять свою работу без вмешательства извне и без страха расправы. В частности, следует принять меры по обеспечению безопасности журналистов и гарантировать эффективную защиту журналистов-правозащитников от нападений и других форм незаконного воздействия со стороны как государственных, так и негосударственных субъектов. Любое преступление, направленное против правозащитников, в том числе журналистов, защищающих права человека, должно быть незамедлительно расследовано эффективным, независимым и прозрачным образом, а виновные должны предстать перед судом. 75. Государства обязаны воздерживаться от любого незаконного или произвольного нарушения неприкосновенности частной и семейной жизни правозащитников, их жилища или тайны переписки, в том числе электронных сообщений, и защищать их от подобного нарушения со стороны третьих лиц путем принятия законодательных и других мер. Любое нарушение неприкосновенности частной и семейной жизни, а также жилища и тайны переписки должно быть предусмотрено законом и быть необходимым для достижения законной цели в соответствии с международными стандартами в области прав человека и соразмерным этой цели». В связи с изложенным, информационное агентство Союз православных журналистов, реализуя право на защиту, предусмотренное пунктом 4 статьи 9 Декларации Генеральной ассамблеи ООН от 09.12.1998 года «О праве и обязанности отдельных лиц, групп и органов общества поощрять и защищать общепризнанные права человека и основные свободы», согласно которому «в соответствии с применимыми международными договорами и процедурами каждый человек имеет право, индивидуально и совместно с другими, на беспрепятственный доступ к международным органам, обладающим общей или специальной компетенцией получать и рассматривать сообщения по вопросам прав человека и основных свобод, а также поддерживать с ними связь»:
- Направляет сообщение о правонарушении в отношении журналистов и правозащитников в Совет по правам человека ООН согласно резолюция 5/1 ООН от 18.06.2007 года.
- Направляет сообщение о правонарушении в отношении журналистов и правозащитников специальному докладчику ООН по защите права на свободу выражения мысли.
- Направляет сообщение о правонарушении в отношении журналистов и правозащитников Специальному докладчику ООН по ситуациям с правозащитниками Special Rapporteur on the situation of human rights defenders.
- Направляет сообщение о правонарушении в отношении журналистов и правозащитников в Европейский парламентский комитет по правам человека (DROI).
- Направляет сообщение о правонарушении в отношении журналистов и правозащитников Комиссару Совета Европы по правам человека.Commissioner for Human Rights of the Council of Europe.
- Направляет сообщение о правонарушении в отношении журналистов и правозащитников Специальному докладчику ООН по вопросам свободы совести и религии.
- Направляет сообщение о правонарушении в отношении журналистов и правозащитников парламентским группам Европейского союза и отдельным парламентариям.
- Направляет сообщение о правонарушении в отношении журналистов и правозащитников другим органам и правозащитным организациям системы международного правозащитного механизма.
- Призывает органы государственной власти прекратить неправовое давление и воздержаться от дальнейших необоснованных действий в отношении журналистов и правозащитников, осуществляющих защиту прав верующих УПЦ.
- Обращается к Президенту Украины, депутатам Верховной Рады Украины, органам государственной власти, международной и национальной общественности с призывом защитить свободу слова и прекратить преследования христиан – верующих УПЦ, а также правозащитников и журналистов, осуществляющих защиту прав и свобод УПЦ.
- Обращает внимание на то, что согласно пункту h) статьи 7 Устава Международного уголовного суда (Римский Устав): преступления против человечности в том числе включают «преследование любой идентифицируемой группы или общности по политическим, расовым, национальным, этническим, культурным, религиозным… или другим мотивам, которые повсеместно признаны недопустимыми согласно международному праву, в связи с любыми деяниями, указанными в данном пункте, или любыми преступлениями, подпадающими под юрисдикцию Суда». Под преследованием, согласно пункту g) п. 2 ст. 7 Устава, понимают «умышленное и серьезное лишение основных прав вопреки международному праву по признаку принадлежности к той или иной группе или иной общности». В связи с этим, Союз Православных Журналистов в случае усиления неправового давления на журналистов и правозащитников, а также верующих УПЦ оставляет за собой право немедленно информировать Международный Уголовный Суд о нарушении прав религиозных групп, журналистов и правозащитников – в рамках производства, открытого по заявлению государства Украина, в соответствии с компетенцией МУС, определенной пунктом 191 Отчета Международного уголовного суда о действиях по предварительному расследованию (2016 г.), согласно которому: «Учитывая бессрочный характер принятия Украиной юрисдикции МУС, Канцелярия Прокурора также продолжит регистрацию обвинений в преступлениях, совершенных в Украине, в той степени, в какой они подпадают под юрисдикцию Суда. На данной стадии анализа в соответствии с правилами о предварительном расследовании Канцелярия Прокурора может производить сбор дальнейших сведений о соответствующих судебных разбирательствах на национальном уровне».
Истопник: https://uoj.org.ua/
Конгресс православной прессы
Начало см.
Информационная война
Этой теме было посвящено выступление одного из организаторов конгресса — председателя Православного общества «Радонеж» Евгения Константиновича Никифорова. — Меня спрашивают, зачем мы здесь собрались? Я отвечу так: мы находимся в состоянии информационной войны. У нас в России создана фантастическая пропагандистская машина, похлеще геббельсовской. Способы манипулирования сознанием масс отточены до филигранности. И чтобы сопротивляться этому сатанинскому потоку лжи и клеветы, нам нужно объединиться! Как раньше, в средневековье, образование развивалось в монастырских стенах, так в наше время скоро правду о событиях можно будет узнать только из церковных средств массовой информации…— сказал Евгений Никифоров. Это выступление задало тон дискуссии о взаимоотношениях Церкви и светских СМИ. Другие выступавшие на эту тему вынуждены были или соглашаться с ним, или дискутировать. Из тех, кто категорически не согласился с такой радикальной постановкой вопроса, стоит отметить ответственного редактора приложения к «Независимой газете» — «НГ-религии» Максима Шевченко. Он был едва не освистан православными журналистами после того, как высказал обезпокоенность отсутствием «плюрализма» в только еще создающемся Союзе православных журналистов. Талантливый журналист и редактор, он сам — один из участников битвы на информационном фронте, к сожалению, иногда воюющий не на стороне Церкви… Председатель московского священник Максим Обухов полностью поддержал точку зрения Евгения Никифорова на то, что Церковь находится в состоянии необъявленной информационной войны. Он признал, что церковные СМИ значительно хуже оснащены технически и действуют менее профессионально. И потому не всегда могут дать достойный ответ на информационные удары со стороны антицерковных изданий. В Издательском отделе Московской Патриархии в рамках конгресса состоялась встреча редакторов светских и православных СМИ. Председательствовал на этой встрече Митрополит Солнечногорский Сергий. На этом заседании тема «войны и мира» Церкви и светских СМИ прямо не затрагивалась, но молчаливо подразумевалась обеими сторонами. Редактор солидного журнала «Новый мир» Андрей Василевский высказал парадоксальное, но не лишенное оснований мнение о причине трудностей во взаимоотношениях «четвертой власти» и церковных структур. — Дело не в том, что о Церкви мало пишут, — сказал выступающий. — В количественном отношении эта проблема решена быть не может. Весь контекст современной светской газеты отторгает церковную информацию. Рассказ о церковной жизни на страницах современной светской газеты просто несовместим с концепцией большинства изданий. И чтобы можно было больше и доброжелательнее писать о Церкви, надо менять в корне всю концепцию современной прессы. Между статьей на церковную тему и всей остальной газетой словно проходит электрический разряд, они взаимоисключают друг друга… Иногда — и это в лучшем случае — для религии в газете отгораживается некое особое пространство (рубрика или полоса), но для большей части сегодняшней прессы простое увеличение объема информации о церковной жизни ничего хорошего не принесет. Это будет или комично, или кощунственно. Редактор православной газеты «Воскресная школа» (учрежденной при газете «Первое сентября») монах Киприан напомнил собравшимся пророчество святой блаженной Матроны, которая говорила, что наступит время, когда к газетному киоску нельзя будет подойти, чтобы не оскверниться… Сейчас, по мнению выступающего, настало именно такое время. Растлевающие издания заполонили газетный «рынок». И нужно не конкурировать с ними, а создавать параллельные пункты реализации православных периодических изданий. По его мнению, в каждой епархии должен быть открыт киоск для продажи православных газет и журналов… Монах Киприан также опроверг расхожий тезис о том, что издания, которые не являются финансово самостоятельными, попадают и в духовную зависимость от издателей. «За несколько лет работы наши учредители — владельцы газеты «Первое сентября» — ни разу не давали нам рекомендаций о том, что печатать, а что не печатать…» Итог дискуссии подвел наместник московского Сретенского монастыря архимандрит Тихон (Шевкунов). — Наши упреки в адрес светской прессы уже принимают вид некой ущербности, — считает он.— Мы все время говорим о том, что светская пресса о нас плохо пишет, но нужно признать, что по всей видимости иначе писать она просто не может. Сейчас время повального обличения. От прессы достается всем: армии, государству, Церкви… Ничего другого еще долгое время от прессы ожидать невозможно. Вот почему нашей главной задачей должно стать создание собственных православных СМИ и в первую очередь большой общецерковной газеты.
В целом я согласен с невеселым выводом отца Тихона о сомнительных перспективах «замирения» Церкви и СМИ. Вот только в его речи нет ответа на главный вопрос — «почему»? Почему с таким упорством и ожесточением светские журналисты самых разных изданий и направлений неизменно видят в Церкви «врага»? Почему именно эта «структура» вызывает такую ненависть, такой гнев либеральной и вроде бы вполне плюралистичной журналистской братии? Попробую ответить на этот непростой вопрос. Кто-то, наверное, вполне удовлетворится расхожим объяснением, что, мол, все главные СМИ «куплены» и кукловоды сказали журналистам «фас», ткнув указующим перстом в сторону церковной ограды… Но это — лишь часть, и может быть даже не главная часть «всей правды». Если дело объясняется так просто, тогда чем объяснить тот факт, что значительная часть политической и деловой элиты (те самые «кукловоды» — «владельцы заводов, газет, пароходов») давно уже взаимодействуют с церковной иерархией и видят в церковных структурах если не партнера, то уж по крайней мере и не противника. «Атеизмом» журналистской братии дело также не объяснишь. Ведь Русская Церковь, прожившая столько десятилетий под внешним диктатом материалистов, обладает уникальным опытом безконфликтного сосуществования рядом с людьми чуждой идеологии… Тогда в чем же дело? Наверное, в том, что Церковь и СМИ обречены на безконечную схватку именно в силу того, что лишь эти две силы хоть как-то сопоставимы в реальном и потенциальном влиянии на общество. В деидеологизированном, обнищавшем, разобщенном обществе только две силы в принципе способны на то, чтобы «взять власть» над сознанием масс в свои руки (другое дело, что взяв власть, они поведут общество в диаметрально противоположные стороны). Это Церковь и СМИ. «Четвертая власть» на деле давно уже сама себе «заказывает музыку», став самостоятельным (а не вторичным, как раньше) фактором политики и идеологии. Сейчас в борьбе за влияние на сознание «электората» у СМИ нет видимых конкурентов. Но это сейчас. А завтра они могут появиться. И очень серьезные. Укрепление церковных структур, воцерковление значительной части общества и в первую очередь представителей деловой и политической элиты могут со временем привести к тому, что господство СМИ над умами россиян станет не безграничным. Гипноз телеящика вдруг ослабеет. Ведь церковная идеология — это больше, чем просто «идеология». Это мировоззрение. Это сознательная вера в Христа Спасителя. Это идеология целостная, устойчивая к ударам извне, не подверженная посторонним влиянием… ТАКОЙ Россией — Православной, соборной — манипулировать станет куда сложнее… И если сегодня влияние Церкви на ВСЕ общество (а не только на верующих, процент которых относительно невелик, но с каждым годом все возрастает) пока значительно уступает влиянию телеканалов и газет, то завтра ситуация может измениться. Вот этого-то и не хотят допустить теоретики и практики «информационных войн»; вот почему так часто и следует команда «огонь на поражение», когда в СМИ затрагивается церковная тематика… Да, «мирно сосуществовать» нам при таком раскладе будет сложно.Но надо помнить и другое: противник уважает лишь силу. И чтобы нас услышали, надо стать сильнее.
Молитва против… вируса. Компьютерного.
На десерт для участников конгресса, готовящихся уже паковать чемоданы, было припасено выступление диакона Андрея Кураева. Блестящий полемист, прекрасный оратор, апологет, сумевший сделать церковную проблематику интересной и доступной даже для далеких от Церкви людей, — что скажет он съехавшимся со всей страны православным журналистам? Зал застыл в ожидании. Оратор занял место на кафедре и… …но пока его речь не полилась на слушателей свободным потоком, позволю себе маленькое отступление. Сразу оговорюсь: апологетическая деятельность диакона Андрея Кураева заслуживает огромного уважения. Книги бывшего аспиранта кафедры атеизма привели к вере тысячи людей из всех уголков России. Но так уж случилось, что возле уважаемого публициста возникло организационно не оформленное, но тем не менее весьма влиятельное умонастроение, которое можно условно назвать «кураевщиной», и вот оно-то не может не вызывать тревоги и опасений. Что же такое «кураевщина»? И как она соотносится с убеждениями самого отца Андрея Кураева? «Кураевщина», на мой взгляд, это попытка интеллектуалов (или, как их иногда уничижительно называют — образованцев), недавно пришедших в Церковь, захватить в ней «духовную (или интеллектуальную, что для них то же самое) власть». Что это нам несет — судите сами. Вместо стяжания Святаго Духа «кураевщина» явно или подтекстом предлагает стяжать «интеллектуальный ресурс». «Кураевщина» с недоверием относится к духоносным православным старцам, даже и канонизированным, этим носителям благодати Святаго Духа (а не отвлеченного «рацио не доверяет чудесам (что часто не лишено оснований, но не должно возводиться в принцип); «порчу и сглаз» берет под подозрение, как нечто почти мифическое; «отчитку бесноватых» считает какой-то опасной дикостью; «верить снам» — это для них хуже ереси; разговоры о «конце света» — кликушество, фанатизм… Обрядовая сторона Православия прямо не отметается, но явно недолюбливается (в сравнении с интеллектуальным постижением истины). Таково это умонастроение в самых общих чертах. Как говорится, возможны варианты. К сожалению, последние книги о. Кураева («Оккультизм в Православии» и «О нашем поражении») дают подпитку таким своеобразным умонастроениям. Но мне всегда почему-то казалось, что сам отец Андрей и глубже, и серьезнее, чем «кураевцы». И вот, наконец, у меня (и не только у меня — в зале сидело полторы сотни православных журналистов) появилась счастливая возможность сравнить «кураевщину», мне хорошо известную, с…самим отцом Андреем Кураевым. Сразу признаюсь, что речь отца Андрея мне в целом понравилась. Не понравились отдельные ее фрагменты, которые «кураевцами» на местах могут быть истолкованы по-своему и абсолютизированы. Вот эти фрагменты. «Чем духовнее пастырь, тем меньше значения имеет образование. Но чем менее духовен пастырь, тем большее значение имеет его образованность» (что же, выходит, образованию отводится непочетная роль маскировать отсутствие духовности? Или даже подменять ее? — А.Ж.) «Сейчас Церковь больна… Но если Церковь болеет, значит, она жива. Мертвые не болеют»… (На эту сентенцию ответил председательствующий Архиепископ Бронницкий Тихон: «Церковь не может быть «больна», ибо Она — Тело Христово. Она — лечебница для болящих, в Ней происходит исцеление грешников…» — А.Ж.). «Церковь в первые века Христианства сумела выйти из городов, к крестьянам. Сумела понять и освятить их быт. Церковь научила крестьян молиться на их языке. Сейчас надо сделать то же с современными горожанами. Если существует специальный молебный чин «Об освящении колодца от упавшего туда хорька» (за достоверность не ручаюсь — А.Ж.), или моление от нашествия саранчи, то почему сейчас не может быть составлен молебный чин об избавлении от… компьютерного вируса?» (наверное, потому, что хорек в колодце и саранча в саду — это ДЕЙСТВИТЕЛЬНАЯ, а не мнимая беда. Сад, который «угоден» Богу, и который страдает от саранчи, нельзя сравнивать с компьютером, делом рук человеческих, и который Богом лишь попускается, как неизбежное зло, следствие греховной воли человеческой, стремящейся к удобствам и удовольствиям — А.Ж.). А теперь о том, что я считаю в выступлении диакона Андрея Кураева главным. Вот то «зерно», которое он принес на конгресс и которое мы с собой увезем в провинцию. Церковь вступила в XXI век — век технологий и компьютерных вирусов. И Ей придется привыкать к переменам. Нас ожидает жизнь в меньшинстве, жизнь в языческом окружении. И потому сейчас надо подражать святым III-IV веков, когда Церковь была гонима, а не святым веков XV-XIX, когда Она господствовала… И вот, не отрекаясь от старого, сохраняя православные традиции, надо идти дальше. Это как кольца на дереве, которые появляются не вместо предыдущих, а вместе с ними…Но наше поколение — это поколение неофитов. И потому мы не имеем права ни на какие реформы в Церкви! Услышать такое от апологета этих самых (вполне интеллектуальных, не канонических) реформ — действительно, обретение.
Союз православных журналистов
Создание этого союза было одной из главных целей работы конгресса. Акция масштабная, направленная в завтрашний день. И потому не удивительно, что у этой идеи нашлись не только сторонники, но и противники. Но и сторонники, и даже противники (по крайней мере, таковыми себя рекомендующие) в последний день работы конгресса поспешили заполнить анкеты для вступления в этот союз. Ибо всем стало ясно: не вступишь сегодя в этот союз, завтра останешься за бортом корабля церковной журналистики. А это, согласитесь, для пишущего на духовные темы — страшно. К сожалению (лишь в этом я согласен с критиками идеи создания союза), повис в воздухе ответ на вопрос о том, зачем именно создается союз православных журналистов. Кроме «общих мест» я ничего не услышал. Что же, попробую сказать несколько слов «от себя». Союз православных журналистов необходим хотя бы для того, чтобы православные журналисты, рассеянные по всей России и ощущающие себя на местах одиночками, едва терпимым меньшинством среди своих светских коллег, наконец-то могли бы себя ощутить в общем строю на информационном фронте, где каждому отводится своя роль — лейтенантов, генералов, рядовых (а не «партизан» на оккупированной территории). Создание такого союза, осознание важности этой идеи в «коридорах власти» Московской Патриархии говорит, наконец, и о том, что священноначалие видит в православных журналистах не необходимое зло, не чью-то «обслугу», не винтики епархиальной жизни (без которых вроде бы не обойтись, но и доверять им тоже особенно не следует), — а воинов Христовых, подвижников, чей труд благословляется и освящается Церковью, без чьих усилий не выстоять в современной информационной битве… В последний день, перед самым отъездом, общество «Радонеж» предоставило возможность участникам конгресса поехать в Троице-Сергиеву Лавру, приложиться к мощам Игумена земли Русской — преподобного Сергия. Нас допустили в такие лаврские сокровищницы, куда обычных паломников не всегда пускают. Православные журналисты побывали в Серапионовой палате, где хранятся десятки частиц святых мощей, а также рука первомученика Архидиакона Стефана, кость св. великомученика Пантелеимона… Меня особенно поразил один «экспонат» Церковно-археологического кабинета Лавры — небольшая греческая иконка под стеклом; не древняя, не броская… По-гречески написано лишь «NIKA»: «Христос — Победитель»… На ней изображен Спаситель, схвативший рукой поверженного Люцифера за ноги и топчущий его голову… Необычный сюжет! Чем не символ православной журналистики?
Фото автора. На фото: наместник московского Сретенского монастыря архимандрит Тихон (Шевкунов)
Антон Жоголев 31.03.2000
