КРОТОСТЬ
Научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим… Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю.
Иисус Христос (Спаситель)
Бог (Отец)
Се, Отрок Мой, Которого Я избрал, Возлюбленный Мой, Которому благоволит душа Моя. Положу дух Мой на Него, и возвестит народам суд, не воспрекословит, не возопиет, и никто не услышит на улицах голоса Его, трости надломленной не переломит, и льна курящегося не угасит, доколе не доставит суду победы, и на имя Его будут уповать народы (Мф.12:18-21; Ис.42:1-4).
ЕВАНГЕЛИЕ
Иисус Христос (Спаситель)
Я кроток и смирен сердцем
Токмо на кротком и молчаливом и трепещущего словес Моих. Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас, возьмите иго Мое на себя и научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим, ибо иго Мое благо, и бремя Мое легко (Мф.11:28-30).
Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю (Мф. 5:5).
Святой Антоний Великий
Кротость и воздержание суть счастье и благая надежда для душ человеческих.
Преподобный Иоанн Лествичник
О кротости, простоте и незлобии, которые не от природы происходят, но приобретаются тщанием и трудами, и о лукавстве
Солнцу предшествует утренний свет, а всякому смиренномудрию предтеча есть кротость, посему послушаем истинного Света, Христа, Который так располагает сии добродетели в их постепенности. Научитеся от Мене, говорит Он, яко кроток есть и смирен сердцем (Матф. 11:29). Итак, прежде солнца нам должно озариться светом, и потом мы уже яснее воззрим на самое солнце, ибо невозможно, невозможно, говорю, узреть солнце тому, кто прежде не просветится оным светом, как показывает самое свойство сих добродетелей.
Кротость есть неизменное устроение ума, которое и в чести и в бесчестии пребывает одинаковым.
Кротость состоит в том, чтобы при оскорблениях от ближнего, без смущения и искренно о нем молиться.
Кротость есть скала, возвышающаяся над морем раздражительности, о которую разбиваются все волны, к ней приражающиеся: а сама она не колеблется.
Кротость есть утверждение терпения, дверь, или, лучше сказать, матерь любви, начало рассуждения духовного, ибо Писание говорит: научит Господь кроткия путем Своим (Пс. 24:9). Она есть ходатаица отпущения грехов, дерзновение в молитве, вместилище Духа Святого. На кого воззрю, глаголет Господь, токмо на кроткаго и безмолвного (Ис. 66:2).
Кротость есть споспешница послушания, путеводительница братства, узда неистовству, пресечение гнева, подательница радости, подражание Христу, свойство ангельское, узы на бесов и щит против огорчения.
В кротких сердцах почивает Господь, а мятежная душа — седалище диавола.
Кротцыи наследят землю, или лучше, возобладают землею, а неистовые во гневе потребятся от земли их.
Кроткая душа — престол простоты, а гневливый есть делатель лукавства.
Тихая душа вместит слова премудрости, ибо сказано: Господь наставит кроткие на суд (Пс. 24:9), паче же на рассуждение.
Душа правая — сожительница смирения, лукавая же — раба гордости.
Души кротких исполнятся разума, а гневливый ум сожитель тьмы и неразумия.
Гневливый человек и лицемер встретились друг с другом, и невозможно было найти правого слова в их беседе. Если раскрыть сердце первого, то найдешь неистовство, а испытавши душу второго, увидишь лукавство.
Простота есть утвердившийся навык души, которая сделалась чуждою всякого различия и неспособною к лукавству.
Незлобие есть тихое устроение души, свободной от всякого ухищрения.
Правота есть незрительная мысль, искренний нрав, непритворное и неподготовленное слово.
Нелукавый есть тот, кто находится в естественной чистоте души, как она была сотворена, и который искренно обращается со всеми.
Первое свойство детского возраста есть безразличная простота, и доколе Адам имел ее, дотоле не видел наготы души своей, и ничего постыдного в наготе плоти своей. Похвальна и блаженна и та простота, которая бывает в некоторых от природы, но не так, как претворенная из лукавства чрез многие поты и труды, ибо первая покрывает нас от многоразличия и страстей, а вторая бывает причиною высочайшего смиренномудрия и кротости, почему и награда первой не велика, а последней преславна.
Все, хотящие привлечь к себе Господа, приступим к Нему, как ученики к Учителю, с простотою, без притворства, без двоедушия и лукавства, без пытливости. Он, будучи прост и незлобен, хочет, чтобы и души, приходящие к Нему, были просты и незлобивы, ибо кто не имеет простоты, тот не может когда-либо увидеть смирение.
Истинное удаление от мира, повиновение и хранение уст часто имели великую силу, и сверх чаяния врачевали неисцельные страсти.
Если разум надмевает многих, то напротив невежество и неученость некоторым образом умеренно смиряют.
Блаженный Павел, прозванный Препростым, показал нам собою явственный пример, правило и образец блаженной простоты, ибо никто нигде не видел и не слышал, да и не может никогда увидеть такого преуспеяния в столь краткое время.
Простосердечный монах, как бы одаренное разумом бессловесное, всегда послушен, совершенно сложивши бремя свое на своего руководителя, и как животное не противоречит тому, кто его вяжет, так и душа правая не противится наставнику, но последует ведущему, куда бы он ни захотел, хотя бы повел на заклание, не умеет противоречить.
Неудобь богатии внидут в царствие небесное; неудобно и мудрецы безумные мира сего войдут в простоту.
Борись, и старайся посмеиваться своей мудрости. Делая так, обрящешь спасение и правость о Христе Иисусе, Господе нашем. Аминь.
Святитель Василий Великий
О кротости и о том, каким образом появляется любовь
Подвижник должен как можно более быть исполнен кротости, потому что он или приобщился, или желает приобщиться Духа кротости, а приемлющий в себя сего Духа должен уподобляться Приемлемому. Если же когда нужно и негодование, а именно на леность подчиненного нам, то негодование да будет растворено рассудительностью. Ибо и нож употребляют убийцы, употребляют и врачи. Но одни, поелику действуют ножом по гневу и жестокости, совершают им дела самые безрассудные, убивая подобных себе, а другие, поелику с рассуждением приступают к действию ножом, извлекают из сего великую пользу, потому что спасают жизнь находившихся в опасности. Так, умеющий негодовать с разумом делает великую пользу тому, против кого обнаруживает негодование, исправляя его леность или лукавство, а обладаемый страстью гнева не производит ничего здравого.
А что и заботящимся о кротости прилично благовременное негодование, явствует сие из следующего. И Моисей, о котором засвидетельствовано, что был кроток паче всех человек» (Чис. 12:3), когда потребовали обстоятельства, вознегодовал и до того простерся в движении гнева, что негодование свое заключил убиением единоплеменных — однажды, когда соорудили они тельца (Исх. 32:27), в другой раз, когда осквернились Веельфегором (Чис. 25:5).
Поэтому и кроткому можно разгорячаться с разумом, не повреждая в себе совершенства кротости. Оставаться же неподвижным или не показывать негодования, когда должно, есть признак недеятельной природы, а не кротости. Но за кротостью обыкновенно следует и незлобие, потому что кротость есть матерь незлобия. А в людях истинно кротких, не имеющих тяжелого нрава, не менее сего бывает и благости, потому что благость — основа кротости. Все же это, взаимно срастворенное и совокупленное вместе, производит из себя наилучшую из добродетелей — любовь.
«Однажды соорудили они тельца…»
Кротость есть величайшая из добродетелей, потому причислена и к блаженствам… блажени кротцыи: яко тии наследят землю (Мф. 5:5). Земля сия, Небесный Иерусалим, не бывает добычею состязающихся, но предоставлена в наследие долготерпеливым и кротким.
Укротившие свои нравы, освободившиеся от всякой страсти, в чьих душах не поселено никакого мятежа — они называются кроткими.
Подвижник должен, как можно более, быть исполнен кротости, потому что он или приобщился, или желает приобщиться духа кротости, а приемлющий в себя сего духа должен уподобляться приемлемому.
И заботящимся о кротости прилично благовременное негодование… Оставаться же неподвижным или не показывать негодования, когда должно, есть признак недеятельной природы, а не кротости.
За кротостью обыкновенно следует и незлобие, потому что кротость есть матерь незлобия. А в людях истинно кротких, не имеющих тяжелого нрава, не менее сего бывает и благости, потому что благость — основа кротости. Все же это, взаимно срастворенное и совокупленное вместе, производит из себя наилучшую из добродетелей — любовь.
Кроткий тот, кто не изменяется в суждениях о том, что требуется для благоугождения Богу.
Святитель Григорий Богослов
Оскорбителя твоего кротость твоя обратит к кротости
Тебя ударили в ланиту (щеку)? Для чего же допускаешь, чтоб другая твоя ланита оставалась без приобретения? Если первая потерпела сие непроизвольно, не велика ее заслуга, и тебе, если хочешь, остается сделать нечто большее, а именно произвольно подставить другую ланиту, чтобы сделаться достойным награды. С тебя сняли хитон? Отдай и другую одежду, если она есть у тебя, пусть снимут даже и третью: ты не останешься без приобретения, если предоставишь дело сие Богу. Нас злословят? Будем благословлять злых. Мы оплеваны? Поспешим приобрести почесть у Бога. Мы гонимы? Но никто не разлучит нас с Богом. Он — единственное неотъемлемое наше сокровище. Проклинает тебя кто-нибудь? Молись за клянущего. Грозит сделать тебе зло? И ты угрожай, что будешь терпеть. Приступает к исполнению угроз? Твой долг — делать добро. Таким образом, приобретешь две важные выгоды: сам будешь совершенным хранителем закона, да и оскорбителя твоего кротость твоя обратит к кротости же, и из врага сделает учеником, преодолев тем самым, что он взял над тобою верх.
Святитель Григорий Нисский
Кротость достойна ублажения
Что достойна ублажения кротость, можно всякому видеть в страсти раздражения. Ибо, как скоро слово, или дело какое, или предположение какой-либо неприятности возбудит такую болезнь, кровь в сердце закипает, и душа готова подвигнуться к мщению, и как по баснословию иные снадобья изменяют наше естество в образ бессловесных животных, так и тогда человек от раздражения делается внезапно вепрем, или псом, или барсом, или другим каким подобным зверем; у него налившиеся кровью глаза, вставшие дыбом и ощетинившиеся волосы, голос суровый, речь колкая, язык, оцепеневший от страсти и неспособный служить внутренним порывам, губы не движущиеся, не выговаривающие слов, не удерживающие во рту порождаемой страстью влаги, но безобразно вместе со звуком выплевывающие эту пену, а таковы и руки, таковы и ноги, таково все строение тела, каждый член соответствует страсти. Посему, если таков раздраженный, а имеющий в виду блаженство при помощи рассудка укрощает болезнь и выражает сие и спокойным взглядом, и тихим голосом, подобно какому-то врачу, который своим искусством врачует беснующихся до безобразия, то не скажешь ли и сам, сравнив одного с другим, что жалок и мерзок этот зверь, но достоин ублажения кроткий, кого и злоба ближнего не заставила утратить свое благообразие?
Преподобный Симеон Новый Богослов
Кто истинно кроткий?
Те, которые веруют, не бывают гневливы и вздорны, но хранят кротость, подражая Господу. Истинно кроткий только преступления заповедей Божиих не может сносить ни в каком человеке, но и при этом он плачет о преступающих сии заповеди и грешащих, и так же искренно, как бы сам грешил.
Святитель Иоанн Златоуст
Ничто так не доставляет душе спокойствия и тишины, как кротость и смиренномудрие
Когда желающий обижать найдет, что обижаемый готов потерпеть более, нежели, сколько ему хотелось, и, удовлетворив своей страсти, увидит, что оскорбленный с преизбытком выказывает свое великодушие, то отойдет прочь, побежденный и посрамленный превосходством терпения, и хотя бы он был зверь и даже свирепее его, сделается потом скромнее, ясно увидев из сравнения и свою злость, и его добродетельь.
Кротость не вообще хороша, но тогда, когда этого требует время, а без этого и она бывает слабостью.
Подлинно нет ничего сильнее ее <�кротости>, нет ничего могущественнее. Она вводит душу нашу в постоянный мир, заставляя ее стремиться к нему, как бы в пристань, и таким образом, служит для нас источником всякого успокоения
Нет ничего могущественнее кротости. Как вылитая вода погашает сильно горящее пламя, так и слово, сказанное с кротостью, утишает гнев, воспламененный сильнее огня в печи, вследствие чего происходит двоякая для нас польза, этим и сами мы обнаруживаем в себе кротость и, успокоив раздражительный дух брата, спасаем от потрясения его рассудок.
Мы одолеваем львов и укрощаем их нрав, и ты сомневаешься в том, можешь ли звероподобный помысл изменить в кроткий? Тогда как льву свойственна дикость по природе, кротость же противоестественна, тебе, напротив, по природе свойственна кротость и неестественна дикость… Твоя душа имеет и разум, и страх Божий, и множество пособий со всех сторон… Возможно тебе, если хочешь, быть кротким и тихим.
Тогда особенно и нужно показывать кротость, когда мы имеем дело со злобными и враждебными, тогда и открывается ее сила, тогда и сияет ее действенность, достоинство и польза.
Кроток тот, кто может переносить нанесенные ему самому оскорбления, и защищает несправедливо обижаемых, и сильно восстает против обижающих.
Каким же образом мы можем стяжать кротость?
Если будем постоянно размышлять о своих грехах, если будем скорбеть и плакать. Душа, погруженная в такое сетование, не может ни раздражаться, ни гневаться.
Всякая добродетель хороша, но в особенности — незлобие и кротость. Она выказывает в нас людей, она отличает от зверей, она делает равными Ангелам.
Душа кроткого похожа на некоторое уединенное место, где царствует великая тишина…
Душа кроткого похожа на некоторую вершину горы, где веет легкий ветер и куда падает чистый луч солнца.
Человек кроткий и сам себе приятен, и остальным полезен, а гневливый — и сам себе неприятен, и прочим вреден.
Кротость соблюдается тогда, когда мы не помышляем ничего худого против ближнего.
Кротость есть признак великой силы, чтобы быть кротким, для этого нужно иметь благородную, мужественную и весьма высокую душу. Неужели ты думаешь, что мало нужно силы душевной, чтобы получать оскорбления и не возмущаться? Не погрешит тот, кто назовет такое расположение к ближним даже мужеством.
Великое нужно старание, чтобы знать, в чем состоит кротость и в чем дерзновение; старание необходимо потому, что с этими добродетелями смешиваются пороки: с дерзновением — дерзость, с кротостью — малодушие. Каждому должно смотреть, чтобы, предаваясь пороку, не приписывать себе добродетели.
Если мы обнаружили кротость, то сделаемся для всех непобедимыми, и ни один человек, ни малый ни большой, не в состоянии будет причинить нам вреда. Если кто-нибудь станет говорить о тебе худо, он тебе не повредит нисколько, а себе самому нанесет величайший вред, если кто причинит тебе обиду, весь вред падет на обидчика.
Если же за несправедливость мы заплатим кротостью, то, утоливши весь гнев (врага), мы через это при нем самом как бы воссели на судилище, решающее дело в нашу пользу.
Всякий добрый и кроткий легко привлекается к человеколюбию и не может перенести пренебрежение к находящимся в нужде, считая бедность других несчастьем для самого себя.
Не столько Бог любит род человеческий за девство, за пост, за презрение имущества, за готовность простирать руку нуждающимся, сколько за кротость и благопорядок в нравах.
Добрый и кроткий муж не допускает в свою душу зависти, этой злой болезни, но при виде братьев, пользующихся хорошей славой, сорадуется и желает счастья, считая хорошую славу других хорошею славою для самого себя, почитая достояние друзей общим, сорадуясь им в добром, скорбя с ними в печали.
Как луч солнца, появившись, быстро прогоняет тьму, так добрый и кроткий быстро изменяет смущение и ссору в мир и тишину.
Кроткий — отец сирот, заступник вдов, попечитель о бедности, помощник обижаемым, всюду правдив.
Много есть добродетелей, приличествующих христианским мужам, но больше всех — кротость, потому что только сияющих ею Христос называет ревнителями Божиими. Нам следует, когда оскорбит кто-либо, или ударит, или сделает другое что ужасное, переносить все благородно со спокойною душою, помышляя о том, что кротость делает подражателями Богу. И Сам Владыка и Спаситель наш, будучи оскорбляем, получая удары, подвергаясь пригвождению, распятию на Кресте, кротко перенес иудейское безумие, и не отомстил, имея столько силы для отмщения нечестивым.
Из многого и великого, чем была и украшена жизнь праведных… жизнь по доброте и кроткое отношение к обижающим прежде всего другого сделали блестящими этих мужей.
Хотя бы ты творил чудеса, хотя бы воскрешал мертвых, хотя бы делал что-нибудь другое подобное, язычники никогда не будут удивляться тебе в такой мере, как видя тебя кротким, добрым и обходительным.
Кротостью называется не то только, когда кто-нибудь Кротко переносит обиды от сильных людей, но когда уступает, будучи оскорбляем и людьми, которые считаются Низшими.
Не будь кроток с одним и дерзок с другим, а будь кроток со всеми, будет ли то друг или враг, великий человек или малый, потому что в этом и состоит смирение. Можно быть кротким, и между тем раздражительным и гневливым, однако в этом нет никакой пользы, потому что одержимый гневом часто губит все.
Преподобный Петр Дамаскин
Кротость приводит ум к познанию и рассуждению
Кротость есть начало смирения, смирение же есть дверь бесстрастия, а чрез бесстрастие неотпадающую и совершенную любовь приобретет познавший свое естество — что он был прежде рождения и что будет по смерти.
Кротость делает то, что человек всегда пребывает одинаковым, и при злополучных и при благополучных делал и мыслях, и не заботится ни о чести, ни о бесчестии, но и приятное и прискорбное принимает с радостию и не смущается…
Авва Исайя
Перенесение без смущения всего случающегося рождает кротость…
Преподобный Марк Подвижник
Кроткий по Богу премудрее премудрых и из мудрецов мудрец
Кроткий по Богу из мудрецов мудрец, и смиренный сердцем из силачей силач, поскольку они несут иго Христово разумно.
Кроткий по Богу премудрее премудрых, и смиренный сердцем сильнее сильных, ибо они разумно несут иго Христово.
Для человека кроткого прилично слово веры (об утешениях веры), так как он не искушает долготерпения Божья и не бывает поражаем (бием) частым преступлением (воли Божьей, или заповеди).
Иаков сделал Иосифу пеструю одежду. И Господь кроткому дарует познание истины, как написано: научит Господь кроткия путем Своим (Псал. 24:9).
Преподобный Ефрем Сирин
Кроткий, если и обижен, радуется, если и скорбен — благодарит
Поспешите к кротости, слыша, как она ублажается, слыша, что Духом Святым говорит о ней нелживый Исаия. На ком упокою взор? Глаголет Господь: Токмо на кротком и молчаливом и трепещущего словес Моих. Подлинно блажен и трекратно блажен человек, в котором есть кротость. О нем Святой Спаситель и Господь подтверждает сие, говоря: блажени кротцыи: яко тии наследят землю.
Приобретите кротость, потому что кроткий украшен всяким добрым делом. Кроткий, если и обижен, радуется; если и скорбен, благодарит; гневных укрощает любовью; принимая на себя удары, остается тверд; во время ссоры спокоен, в подчинении веселится, не уязвляется гордынею, в унижениях радуется, заслугами не превозносится, не кичится, со всеми живет в тишине; всякому начальству покорен, на всякое дело готов, во всем заслуживает одобрение, все его хвалят. Он прочь от лукавства, далек от лицемерия. Он не служит пронырству, не покоряется зависти, отвращается злоречия, не терпит наушничества, ненавидит порицателей, отвращается наушников. О блаженное богатство — кротость! Она прославляется всеми. Блажен человек, который с кротостью нес на себе до конца иго Владыки Христа, потому что гордыня опасна.
Кротость в человеке предотвращает раздражительность.
Преподобный Нил Синайский
Самое великое благо — кротость, приобретя ее, великий Моисей видел Бога, сколько человеку видеть можно. Кротость мужа поминается у Бога (Пс. 131:1), и душа негневливая делается храмом Святаго Духа.
Преподобный Исидор Пелусиот
Господь требует уподобления детям – не возвращения в детский возраст, но отречения от злобы, чтобы в нас была детская простота.
Авва Евагрий Понтийский
В сердце кротком почивает премудрость.
Святитель Тихон Задонский
Кротостью и самые свирепые враги преклоняются
Господь наш был укоряем, но Сам не укорял, тем учит нас кротко и терпеливо обходиться с врагами нашими, укоряющих не укорять и злословящих не злословить, но или молчать, или без гнева и с кротостью отвечать праведное. Если Господь наш, и безгрешный, укоряемый, не укорял, тем более мы, рабы его и грешники, должны делать это и Господу нашему подражать.
Как огонь огнем не гасится, так и гнев гневом не побеждается, но еще больше разжигается. А кротостью часто и самые свирепые враги преклоняются, умягчаются и примиряются.
Ненавидь вражду, а не человека, истребляй ненависть его, которая любовью и терпением истребляется. Думай о нем не как о враге твоем, но помышляй, что он брат твой, создание Божие, человек, по образу Божию созданный, Кровию Сына Божия искупленный, к тому же, блаженству вечному призванный, диаволом подстрекаемый, а не сам собою он гонит тебя, и ты на этого врага возлагай вину. Не рассуждай о том, что он тебе делает, но рассуждай, что тебе с ним нужно делать, и что закон Христов велит, и как бы с ним помириться. Молись Тому, Который велел любить врагов, чтобы дал тебе духа любви и кротости побеждать природную злобу.
Святитель Дмитрий Ростовский
Только незлобивые и правые, нескверные, ходящие по пути непорочному прилепляются ко Мне
Праотец Христов святой Давид, указывая последующим родам нрав свой, каким он был в царствовании, и, называя незлобие первой добродетелью, говорит: «Буду ходить в непорочности моего сердца посреди дома моего» (Пс.100:2); говорит о себе, что он не любил людей злобных и гнушался ими: «Не сидел я с людьми лживыми, и с коварными не пойду», «тайно клевещущего на ближнего своего изгоню; гордого очами и надменного сердцем не потерплю» (Пс. 25:4; 100:5) Но о святой Давид! Кто же был другом твоим, кого возлюбил ты, с кем был в приятельском общении? Отвечает Давид: «Непорочность и правота да охраняют меня» и «кто ходит путем непорочности, тот будет служить мне» (Пс. 24:21; 100:б). Мы видим, кто был любезен святому Давиду: тот, кто был незлобивым, непорочным. То же говорит ныне через Духа Святого в сердцах верующих и Сын Давидов, Христос, Спаситель наш: только незлобивые и правые, нескверные, ходящие по пути непорочному прилепляются ко Мне, только их люблю, с ними имею дружеское общение, с незлобивыми, с непорочными. К ним говорит Он в Евангелии: «Вы друзья Мои» (Ин. 15:14).
Терпя – победишь, не злобствуя – укротишь
Человек не возбуждается гневом и яростью сам по себе, если кто-нибудь не прогневает его. Побуждается же к этому или лицемерными друзьями, или явными недругами своими, оскорбляющими и преследующими его, которые или обижают его словом, осуждают и опорочивают, или же делом оскорбляют его. Из-за этого в человеке естественно вызываются гнев и ярость, и он, в свою очередь, платит жестокими словами и мстительными делами. Они становятся зверями по отношению друг к другу: и обижающий терзает, как бы зубами, злыми словами и делами, и мстящий терзает, воздавая злом за зло и обидой за обиду. И тот, кто может с Божией помощью укротить этого зверя – гневную ярость – как в себе, так и в ближнем своем, тот добрый подвижник и храбрый борец.
Для укрощения этого лютого зверя — природной ярости и гнева – нужна великая сила, великая крепость, которая содержится не во власах Самсоновых и не в броне и оружии, а в самом кротком и незлобивом терпении: терпя – победишь, не злобствуя – укротишь.
Спросим премудрого Соломона, кого он назовет самым крепким и сильным? Он же отвечает нам, что нет никого крепче и сильнее, чем человек кроткий и терпеливый: «Долготерпеливый лучше храброго, и владеющий собою лучше завоевателя города» (Притч.16:32), то есть терпение и укрощение гнева сильнее, чем храбрость витязей. Почему же долготерпеливый лучше и сильнее, чем крепкий, и укрощающий гнев лучше овладевающего городами? Потому, что терпеливый укрощает в себе и в ближнем своем зверя, сугубую ярость. Сначала – в себе, а потом – в ближнем, ибо никто не может укротить ярящегося противника, пока не укротит себя самого. Никто не может уничтожить чужую гневную страсть, пока сам не искоренит ее в своем сердце, и не одолеет ничьей злобы, если, прежде всего сам не сделается незлобивым.
Укрощение чужой ярости есть дело искусства, а укрощение своей — дело крепкой и сильной души
Но гораздо труднее борьба и подвиг усмирения своего зверя, своей ярости, чем чужой. Укрощение чужой ярости есть дело искусства, а укрощение своей — дело крепкой и сильной души. Чужая ярость возбуждается случайно, своя же – природна, естественна, а для того, чтобы преодолеть что-либо естественное, нужна несравненно большая сила, чем для того, чтобы победить какого-либо врага. Многие победили целые царства, а себя одолеть не могли. Достоин всякого осмеяния Александр Великий, который, завоевав столько царств, покорив Азию и Африку, не только не мог укротить собственной ярости, но, будучи сам побежден ею, умертвил в гневе ближайших и расположенных к нему друзей: Филота, Клита и Калисфена. Потому «долготерпеливый лучше храброго, и владеющий собою лучше завоевателя города», что он, прежде всего, побеждает в себе страсть гнева, а затем и укрощает ярость ближнего своей кротостью.
«Научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем»
Восхищенный в духе на Небо, святой Иоанн Богослов видел престол Божий и сидящего на нем Бога в неизреченной Славе, держащего в Своей деснице книгу неведомых Божественных тайн, запечатанную семью печатями. «И видел я Ангела сильного, провозглашающего громким голосом: кто достоин раскрыть сию книгу и снять печати ее? И никто не мог, ни на небе, ни на земле». И начал плакать святой Иоанн: «Я,- говорит он, — много плакал». Почему? Потому что «никого не нашлось достойного раскрыть и читать сию книгу, и даже посмотреть в нее». Тогда один из старцев, сидящих вокруг престола Божия, утешает плачущего Иоанна: «Не плачь; вот, лев от колена Иудина, корень Давидов, победил, и может раскрыть сию книгу и снять семь печатей ее» (Апок. 5:2-5).
«…кто достоин раскрыть сию книгу и снять печати ее?»
Услышав эти слова: «…вот, лев», обратим к Нему мысли наши и посмотрим, каков этот лев? И вот видим мы вместе со святым Иоанном, хотя и не столь быстрым и ясным умственным оком, что «посреди престола и четырех животных и посреди старцев стоял Агнец как бы закланный, имеющий семь рогов и семь очей, которые суть семь духов Божиих, посланных во всю землю. И он пришел и взял книгу из десницы Сидящего на престоле. …Тогда четыре животных и двадцать четыре старца пали пред Агнцем… и поют новую песнь, говоря: достоин Ты взять книгу и снять с нее печати, ибо Ты был заклан, и Кровию Своею искупил нас Богу» (Апок. 5:б-9). Оставив изыскание о книге и печатях, мы будем говорить только об Агнце.
Не удивительно ли то, что сказано было: «…вот, лев», а увидели мы не льва, а Агнца; назван «львом», а имеет образ агнца? И затем: образ агнца, а сила льва: «вот, лев… победил».
Подумаем об этом объяснении силы, какую имеет терпеливая кротость и незлобие. Образ Агнца запечатлен кротостью, но имеет силу льва. Кто достоин принять книгу тайн Божиих с дарами и печатями? Тихий Агнец. Кто достоин быть хвалимым и поклоняемым Небесными Силами? Беззлобный Агнец. Кто силен победить страшных и лютых зверей, исходящих из моря, от земли и из бездны? Кроткий Агнец: «Агнец победит». Кто господствует над дольним и горним? Терпеливый, закланный Агнец, ибо «Он есть Господь господствующих и Царь царей» (Апок. 17:14).
Этот Агнец, увиденный Богословом в Апокалипсисе, является образом кротости и вместе непобедимой силы Самого Агнца Божия, вземлющего грехи мира, Христа, Спасителя нашего.
Все эти упомянутые добродетели: кротость, смирение и незлобие, можно считать за единое, ибо кротость ходит вместе со смирением, как говорит Господь: «Научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем» (Мф. 11:29). На кого Я призрю: на смиренного и сокрушенного духом» (Ис. 66:2). А незлобие не отстает от них и, как дружественное им, обретает вместе с ними благодать у Господа, приближаясь к Нему, как сказал и Давид от лица Самого Господа: «Непорочность и правота да охраняют меня» (Пс. 24:21). Однако каждая из этих добродетелей имеет особое истолкование своей силы.
Кротостью обозначается удержание гнева, укрощение ярости. Кротким называется тот, кто, будучи кем-либо опечален и имея возможность отомстить, не мстит, не гневается и, оскорбляемый, не оскорбляет.
Смирение есть искреннее сознание своего ничтожества, презрение самого себя. Смиренным называется тот, кто, зная свою немощь, греховность и непотребство, не превозносится в уме своем, считает себя ниже всех и, хотя бы он преуспел в какой-либо добродетели, однако, исполненный страха Божия, называет себя рабом непотребным.
Незлобием называется или чистая совесть, неповинная ни в каком зле, или сердечная простота, украшенная праведностью, или незлопамятство, невоздаяние злом за зло.
Святитель Игнатий (Брянчанинов)
Кротость
Состояние души, при котором устранены из нее гнев, ненависть, памятозлобие и осуждение, есть новое блаженство, оно называется кротость. Будучи землею, я вместе с тем и лишен владения этою землею: похищают ее у меня различные страсти, в особенности насилующий и увлекающий меня лютый гнев, я лишен всей власти над собою. Кротость возвращает мне эту власть.
Что такое кротость?
Кротость — смиренная преданность Богу, соединенная верою, осененная Божественною благодатью. Один из отцов рассказывал нам о некой знатной особе из сенаторского рода, которая отправилась на поклонение святым местам. Прибыв в Кессарию, она предпочла здесь остаться и проводить жизнь в уединении. «Дай мне девицу, — стала просить она епископа, — чтобы она воспитывала меня для иноческой жизни и научила страху Божию». Избрав одну смиренную девицу, епископ приставил к ней. Спустя немного времени он спросил ее: «Ну как девица, приставленная к тебе?» «Она прекрасного поведения, — отвечала знатная женщина, — только совершенно бесполезна для души моей, потому что представляет мне действовать по произволу. Она очень скромна, а мне нужно, чтобы бранили меня и не позволяли мне исполнять мои прихоти». Тогда епископ, избрав другую, крутого нрава, приставил к ней. Та то и дело говорила ей: «Дура богатая» или бранила ее другими подобными словами. Вскоре епископ опять спрашивал: «Какова девица?» — «Вот эта воистину приносит пользу душе моей». Таким-то образом она стяжала великую кротость.
Авва Сергий, игумен монастыря аввы Константина, рассказал нам: «Однажды мы путешествовали с одним святым старцем. Сбившись с пути, мы попали на засеянное поле и потоптали немного всходов. На поле тогда работал земледелец. Увидав нас, он в гневе осыпал нас бранью: «Монахи ли вы? Есть ли у вас страх Божий? Если бы вы имели пред очами страх Божий, вы бы так не поступали». «Ради Господа, никто ничего не говори!» — быстро сказал нам святой старец. Затем, обратившись к крестьянину, ответил: «Правильно, чадо мое, сказал ты. Если бы мы имели страх Божий, мы не поступали бы так». Но крестьянин продолжал гневно браниться. «Правду говоришь ты, чадо! — снова отвечал старец. — Если бы мы были истинными монахами, мы не делали бы сего. Но, ради Господа, прости нам, что мы согрешили против тебя». Тронутый этими словами, крестьянин, приблизившись, бросился к ногам старца. «Я согрешил! — воскликнул он. — Прости меня! И, ради Господа, возьмите меня с собой». И действительно, — присовокупил блаженный Сергий, — он последовал за нами и принял иноческий чин».
Один из старцев, которого и мы видели, по имени Бен, превосходил своею кротостью всех людей. Бывшие с ним братья уверяли, что ни клятва, ни ложь никогда не сходили с уст его и ни один человек никогда не видел его в гневе. Он не произносил ни одного лишнего или праздного слова. Вся жизнь его проходила в глубоком безмолвии. Нрава он был тихого, во всем уподобляясь Ангелам, в бесконечном смирении он считал себя ничтожеством. Уступая нашим усердным просьбам — преподать нам слово назидания, — сказал нам несколько слов о кротости. Однажды гиппопотам опустошал близкие по соседству страны. Земледельцы просили старца о помощи. Придя в ту местность и увидя огромного зверя, он обратился к нему со словами: «Именем Иисуса Христа запрещаю тебе опустошать эту землю!» Зверь бросился бежать, как бы гонимый Ангелом, и никогда более не появлялся там. Рассказывали нам, что подобным образом в другой раз старец прогнал крокодила.
Блаженный Феодорит, епископ Кирский, рассказывал: «Прожив у боголюбивого Давида целую неделю, мы не видали никакой перемены в его лице… но в глазах всегда была одна и та же скромность. Это уже довольно доказывает спокойствие его души. Но, может быть, кто-нибудь подумает, что мы видели его таким тогда, когда не было никакой причины к смущению. Посему я считаю необходимым рассказать, что там случилось при нас.
Сидел дивный Давид с нами, беседуя о любомудрии и исследуя сущность евангельской жизни. Когда происходила между нами такая беседа, некто Олимпий, по происхождению римлянин, по образу жизни достойный уважения, почтенный саном священства и по управлению занимающий второе место, пришел к нам и упрекал дивного Давида, говоря, что кротость его вредна для всех, и называя его снисходительность общим злом, а его возвышенное любомудрие не кротостью, а безумием. Он же, как будто имея адамантовую душу, принял слова его так, что нисколько не оскорбился, хотя слова эти были колки: не изменился в лице и не прервал текущего разговора, но кротким голосом и словами, выражающими спокойствие души, отослал старца того, обещая ему поправить то, что он хочет. «Я, — сказал Давид, — как видишь, беседую с пришедшими к нам, считая это своею обязанностью». Каким иным образом можно лучше показать кротость души? Тот, кому было вверено первенство, перенеся такую дерзость со стороны занимающего второе по нем место, притом в присутствии посторонних, слышащих укоризны, не потерпел никакого смущения от гнева…»
Отечник
Поведали об авве Иоанне Персиянине: когда пришли к нему злодеи, он принес умывальницу и умолял их о позволении умыть им ноги. Злодеи устыдились, начали просить у него прощения и раскаиваться в своих намерениях.
Древний Патерик
Пришли разбойники в монастырь одного старца и сказали ему: «Мы пришли взять все, что есть в твоей келлии». Он же сказал: «Что вам угодно, чада, то и берите». Итак, они взяли все, что нашли в келлии, и ушли. Но они забыли кошелек, который был там спрятан. Взяв его, старец погнался за ними, крича: «Чада! возьмите, что вы забыли». Удивившись терпению старца, разбойники возвратили все и раскаялись, сказав друг другу: «Это человек Божий».
№39 (600) / 13 октября ‘10
Патриархия. Ру Первосвятитель
В этой теме:
Первосвятитель
Святейший Патриарх Кирилл удостоил наград ряд архиереев Русской Православной Церкви
Патриархия. Ру Первосвятитель
«Ценность души человека не может быть сравнена ни с чем»
Патриархия. Ру
Слово Предстоятеля Русской Церкви в день памяти преподобного Сергия Радонежского
Преподобный Сергий являет нам образец христианской жизни. Как в капле воды отражается солнце, так и в нем отразилось то, к чему Бог призывает человека, отразилась совокупность всех христианских ценностей. Неслучайно в канун памяти преподобного, на утрене, мы читаем замечательные слова Спасителя, которые все хорошо знают: Приидите ко мне вси труждающиися и обремененнии, и Аз упокою вы. Возмите иго Мое на себе, и научитеся от Мене, яко кроток есмь и смирен сердцем (Мф. 11, 28-29). Господь говорит нам от первого лица — Он говорит о Себе, что Он кроток и смирен сердцем. Почему же мы читаем эти слова в день, посвященный памяти преподобного? А потому, что преподобный в своей жизни осуществил то, о чем говорил Спаситель, — он тоже был кроткий и смиренный сердцем.
Как этот христианский идеал далек от того, к чему призывает современный мир! Для многих современных людей кротость и смирение сердцем — это не добродетель, это проявление слабости. Перефразируя апостола Павла, можно сказать: слова о том, что человек реализует себя через кротость и смирение сердцем, для одних безумие, а для других суеверие (см. 1 Кор. 1, 23). Почему же произошла такая поляризация Божественной истины и человеческих идеалов? Да потому, что уступая греху в малом, мы в конечном счете уступаем ему во всем — мы теряем свою жизнь, ориентируя ее не на ценности Божественного Закона, а на свои собственные, человеческие, нами выдуманные и нами пропагандируемые ценности.
Кротость и смирение сердца — это не слабость. Это великая сила, это осознание человеком того, что над ним — Бог, Который Сам кроток и смирен сердцем. А значит, жить в соответствии с Божиими заповедями, в гармонии с Богом означает жить так, как Он призывает. Кротость и смирение — не состояние забитости, подавленности, слабости; это сознательное предстояние Богу Живому, великому и сильному, это склонение перед Ним главы, ума и сердца своего.
Но есть и еще нечто очень важное для всего человеческого общежития в этой Божественной заповеди быть кротким и смиренным сердцем. Кротость есть также осознание ценности других людей. Человек, поставляющий себя в центр бытия, не может быть кротким, а значит, он не принимает других людей, он считает их ниже себя, слабее себя. А ведь на этом мироощущении основываются все беды, которые сотрясают человеческое общество. Кротость есть признание того, что все люди — дети Божии, что у каждого свой талант, своя красота, свой духовный мир. Кроткий человек не топчет мир своего ближнего ногами, но бережно относится к нему, а значит, вокруг кроткого всегда собираются люди. Когда кроткий человек созидает семью, он наполняет ее духовной силой, любовью, взаимным уважением. Кроткий, смиренный сердцем человек видит ценность других людей, и, даже находясь во власти, он помогает другим проявлять свои таланты — не боясь конкуренции, а предавая себя в руки Божии и уважая силу другого человека.
Почему преподобный Сергий собрал вокруг себя не только монастырскую братию этой обители? Почему он собрал вокруг себя всю Русь? Да потому, что люди собираются вокруг кротких и смиренных сердцем. Рядом с ними они чувствуют себя спокойно и уверенно, у них возникают совсем иные чувства друг к другу и прорастает великая добродетель любви к ближнему.
Как бы ни учили нас иному, каким бы притягательным ни делали образ язычника — гордого, надменного, самолюбивого, властного, богатого, способного любыми средствами прокладывать себе дорогу, — устоим от соблазнов, сохраним в сердце своем Божественный идеал, памятуя о жизни и личности святого преподобного и богоносного отца нашего Сергия. Этим внутренним деланием мы можем остановить мир от страшного сползания в жизнь не по Закону Божиему, а по закону диавольскому. Церковь и призвана молитвой, кротостью, смирением, любовью, силой мысли и силой чувства объединять людей во имя спасения. Верим, что на пути такого спасения будет и земная слава нашего Отечества, всей исторической Руси, бережно сохраняющей, несмотря на все испытания, в сердце своего народа идеал святости и духовной красоты.
Молитвами преподобного и богоносного отца нашего Сергия да сохраняется в мире и благоденствии Отечество наше, историческая Русь, Русская Православная Церковь, народ наш, имеющий такого великого ходатая на небе, как преподобный отец наш Сергий, игумен Радонежский, чудотворец. Аминь.
Храни вас Господь, дорогие мои. Блаагословение вам, вашим близким, родным, вашим домам, вашим трудам. Воспитывайте в вере Православной детей своих, внуков своих. Не стесняйтесь и не бойтесь — мы храним в сердце своем Божий Закон, который превыше любого человеческого закона и любых человеческих мудростей. Храни вас Господь.
