Читать онлайн «Псалтирь царя и пророка Давида»

Толкование Псалтири. Псалом 1

Введение

Книга Псалмов чаще, чем другие книги Священного Писания, употребляется за Богослужением и в личной, келейной молитве. Самыми распространенными являются два основных текста Псалтири: церковно-славянский и русский, входящий в синодальное издание Библии.

Церковно-славянский текст псалмов — это перевод с греческого текста Ветхого Завета, возникшего в III в. до н. э. Этот греческий текст получил название Септуагинта, или перевод семидесяти толковников (LXX). Именно этот греческий перевод лег в основу святоотеческой традиции толкования Священного Писания в первые века христианства на Востоке и Западе.

Русский, синодальный, перевод Псалтири, находящейся в составе Священного Писания Ветхого Завета, выполнен в отличие от церковно-славянской Псалтири по еврейскому тексту Библии, поэтому при сопоставлении его с богослужебной Псалтирью встречаются известные несоответствия, и он не способен до конца прояснить многих трудных мест.

Понимание его смысла, да и просто буквального содержания псалмов представляет собой известные трудности, которые можно преодолеть. Псалтирь всегда была источником молитвенного вдохновения для всех поколений христиан и имеет, таким образом, длинную историю ее прочтения и толкования.

Можно наметить два подхода к объяснению псалмов: подход, опирающийся на традицию бытования и восприятия псалмов в истории Церкви, и подход, основанный на библейской критике, опирающийся на оригинальный текст и исторический контекст возникновения Псалтири.

Как греческий текст семидесяти толковников, так и церковно-славянский текст, восходящий к трудам святых Кирилла и Мефодия, стал самостоятельным явлением духовной культуры, а главное молитвенным библейским текстом славянских народов. И понять мы должны именно его, и не только понять, но увидеть и ощутить духовную насыщенность и полноту этого молитвенного пророческого воздыхания, которой вдохновлялись и радовались наши предки.

Целью библейской критики является реконструкция оригинального текста и выявление его подлинного смысла, т. е. того, который вкладывал в него автор в своем историческом контексте. Поэтому для библеистики важнее еврейский текст, с которого была переведена Псалтирь на древнегреческий в составе Септуагинты. Однако ключ к церковному пониманию Псалтири находится в традиции ее бытования и прочтения. В Римской империи, Византии и на Руси Псалтирь существовала в виде греческого перевода семидесяти толковников и перевода с него на церковно-славянский язык. Таким образом, оригинальный еврейский текст оказывается скорее на периферии православной традиции. П. А. Юнгеров (1856–1921), известный дореволюционный исследователь и переводчик Ветхого Завета, был высокого мнения о славянском тексте Псалтири и считал, что тот «составляет копию с греческой церковной Псалтири, каковою она употреблялась и ныне употребляется в богослужении, толковалась в древний отеческий период и в последнее время».

Отдавая приоритет греческому тексту, греческой и славянской традиции, вовсе не следует умалять значения текста еврейского и достижений современной библеистики. Научный подход к Священному Писанию и элементы библейской критики хорошо известны древней Церкви (напр., Ориген, Лукиан, св. Иероним Стридонский). Поэтому наряду с другими источниками толкования псалмов для их понимания необходимо и обращение к традиции изучения еврейского текста и его перевода. Псалмы — это текст поэтический, наполненный образами и различными фигурами, для которого свойственен параллелизм, ритм, повторы и другие особенности, характерные для иудейской библейской традиции.

Будучи одновременно библейской и богослужебной книгой, Словом Божиим и молитвословом, Псалтирь и как объект толкования, и с точки зрения формы текста является целостным и отдельным произведением, существовавшим самостоятельно. Исторический путь греческой Псалтири в переводе LXX необыкновенно сложен из-за множества сверок, редакций, рецензий и др. и в действительности сложно сказать наверняка, с какого точно текста был сделан в свое время церковно-славянский перевод, в свою очередь также подвергавшийся изменениям. Таким образом, и научное, критическое издание Септуагинты не отразит всех форм выражения богатого и живого текста Псалтири, при восприятии которой могут быть применимы не только различные методы библейской экзегетики, но должен быть учтен и молитвенный опыт Церкви.

Текст Псалтири, употребляемый за богослужением, т. е.церковно-славянский текст для христианина славянских стран — это текст живой церковной традиции. Поэтому именно его в большей степени, чем оригинальный еврейский текст, можно рассматривать как первый объект для объяснения. Богатство и полнота смысла и формы не менее, чем в изучении еврейского оригинала, открывается при восприятии текста живого церковного предания, потому что, как некогда пророк составил псалмы, откликаясь на говорящее ему Слово Бога, так и в Церкви, отвечающей Божественному Логосу, передается то же Откровение. Именно существование текста в Предании Церкви дает нам подлинное богатство содержания и смысла псалмов.

Настоящее объяснение и представляет собой рассмотрение Псалтири в контексте различных форм Священного Предания, чтобы так часто звучащие и читаемые тексты стали ожидаемым и радостным событием церковной и личной молитвы. Целью данного комментария станет попытка пробудить любовь и интерес к Книге псалмов, обратить внимание на богатство ее содержания.

Объяснение не будет подстрочным комментарием к каждому стиху, а будет касаться как общего характера каждого псалма, его смысла и значения, библейско-исторического контекста, так и отдельных его стихов, либо вызывающих особые трудности в понимании, либо имеющих особую значимость.

Для понимания псалмов необходимо, во-первых, рассматривать лексическое значение слов с помощью словарей, различных переводов и т. д., а во-вторых, уяснение смысла содержания с помощью толкований. Сейчас, осмысляя псалмы, мы обращаемся к традиции их понимания в разное время и, собирая различные подходы к их объяснению, для себя имеем широкую палитру смыслов. Псалтирь, воспринятая через опыт прочтения ее древними церковными авторами и христианскими мыслителями, становится удивительным выражением глубоких интуиций и важнейших истин веры.

Источниками для объяснения псалмов могут быть их переводы, древние классические толкования, святоотеческие творения, богослужебное употребление и вообще любой христианский контекст их цитирования и ссылок.

Конечно, важным подспорьем при объяснении текста является его перевод. В настоящее время существует два основных перевода Псалтири на русский язык. Синодальный перевод XIX в. с еврейского текста и перевод П. А. Юнгерова с греческого текста Септуагинты. Естественно, второй перевод больше соответствует церковно-славянской Псалтири и был в свое время предпринят как раз для лучшего ее понимания. Кроме того, перевод П. А. Юнгерова стал вместе и исследованием Псалтири: особо ценны его краткие примечания к отдельным стихам псалмов, открывающие перспективы для дальнейших изысканий по объяснению трудных мест. Можно упомянуть также перевод с церковно-славянского языка, выполненный Е. Н. Бируковой и И. Н. Бируковым1.

Известно немало текстов, посвященных объяснению Псалтири, возникших в золотой век святоотеческой письменности IV—V вв. Вот наиболее известные и значительные из них.

1. Толкование на псалмы, приписываемое свт. Афанасию Александрийскому. Из-за вставок, принадлежащих позднейшим авторам, современные ученые отказывают этому произведению в аутентичности. Однако в этом объяснении, несомненно, можно слышать голос и читать мнение древней Церкви в толковании Псалтири. Более того — это александрийская традиция с ее аллегорическим подходом и христоцентрическим пониманием псалмов. Это святоотеческий текст, который сохранила древняя Церковь и донесла до нас православная традиция, надписав его именем одного, быть может, самого значительного из составлявших его авторов.
2. Самым значительным и известным толкованием Псалтири на православном Востоке стало толкование блаженного Феодорита Кирского, совместившее в себе антиохийскую ученость и сложившуюся традицию церковного понимания псалмов. По словам П. А. Юнгерова, его «объяснение кратко, морально и типологично». Блж. Феодорит уделяет внимание и языку, образам, историческим фактам, и имевшимся в его время переводам.
3. Беседы на псалмы свт. Василия Великого не охватывают всей Псалтири: до нас дошли беседы на Пс. 1, 7, 14, 28, 29, 32, 33, 44, 45 и 48.
4. За отсутствием русского перевода менее известно также типологическое объяснение псалмов свт. Кирилла Александрийского, сохранившееся также неполностью.
5. Беседы на псалмы свт. Иоанна Златоуста отражают «научный» подход к толкованию Писания, свойственный антиохийцам. Хотя творения этого святого имеют прежде всего нравственный характер, все же основанием для проповеди в них становится научный подход, уяснение буквального смысла и элементы библейской критики в виде использования и сопоставления имеющихся переводов Библии на греческий язык. Подлинными считаются беседы на 58 псалмов (4–12, 43–49, 108–117, 119–150).

Также толкованию псалмов посвящены такие ценные аутентичные произведения святых отцов, как «Послание к Марцеллину об истолковании псалмов» свт. Афанасия Александрийского и «О надписании псалмов» свт. Григория Нисского.

Сохранилось немало текстов других церковных писателей, знаменитых в свое время, но позже подвергавшихся критике из-за неправославных взглядов. К таким авторам относятся Ориген, Дидим Слепец, Аполлинарий Лаодикийский, Диодор Тарсский, Феодор Мопсуестийский, Евагрий Понтийский, Астерий Софист. Однако их произведения, несомненно, оказали свое влияние на православную экзегезу, поэтому их наследие имеет свою ценность как по методу, так и по содержанию. Большей частью это — непереведенные на русский язык тексты, доступные, однако, в греческом оригинале.

Из западных авторов имеется толкование на все 150 псалмов блж. Августина. От других авторов до нас дошли большей частью либо беседы на некоторые псалмы, либо фрагменты и объяснения также отдельных псалмов. Важно упомянуть Илария Пиктавийского, свт. Амвросия Медиоланского, блж. Иеронима Стридонского, Кассиодора.

Толкование Евфимия Зигабена, хорошо известное в православной традиции, относится уже к более позднему византийскому периоду и представляет собой переработку прежних святоотеческих объяснений, дополненную собственным осмыслением.

Как читали и понимали псалтирь древние церковные авторы, для нас во многом остается загадкой. Часто объяснения носят характер проповеди и отличаются нравствоучительным звучанием. Также иногда авторы развивают свои, дорогие или актуальные для своего времени мысли, просто отталкиваясь от священного текста, например, рассматривая псалмы как ступени духовного восхождения (свт. Григорий Нисский). Как весь Ветхий Завет в целом, так, в особенности, Книга псалмов уже на страницах Нового Завета преподносится как книга по преимуществу мессианская, пророчествующая о Христе Спасителе.

Псалом 1

На каждой вечерне накануне праздников (кроме Господских двунадесятых) и на воскресном всенощном бдении мы слышим начало Псалтири, для усвоения и исполнения которого, по рассказу из Отечника, одному монаху не хватило целой жизни. Духовная жизнь изображается как шествие по одному из двух путей. Эта тема выбора и описание пути добра и зла — характерна для Библии и раннехристианской литературы. Основу библейской нравственности и духовности составляет выбор пути, поэтому и в начале Псалтири, говорящей о многоразличных явлениях духовной жизни, ставится человек перед выбором между «законом Господним» и «советом нечестивых».

Первый псалом заметно отличается от остальных, по единодушному свидетельству древних толкователей, это — вступление ко всей Псалтири в целом. По словам С.Аверинцева, «он предпослан всем последующим псалмам, как произносимой молитве предпосылается размышление в тишине»2.

Свт. Григорий Нисский говорит: «Псалом, предпоставленный всем, не имел нужды в надписании, потому что для читающих ясна цель сказуемого в нем; а именно, служит он введением в любомудрие, советуя удаляться от зла, пребывать в добре и, по возможности, уподобляться Богу».

Свт. Афанасий Великий в послании к Марцеллину, называет этот псалом провозглашающим блаженство, указывающим как, за что и кого можно именовать блаженным, а в толковании на псалмы говорится, что этим так Давид полагает начало пророчеству о Христе, а блаженными называет уповающих на Него. Поскольку Христос в некоторых местах Писания сравнивается с деревом, то по мысли толкователя, Псалмопевец подразумевает, что уверовавшие во Христа будут телом Его. Свт. Афанасий в этом месте формулирует свой важнейший принцип истолкования: в Писаниях «повсюду можно найти проповедуемого Христа». Следуя александрийской традиции толкования Библии, свт. Афанасий дает характерный христоцентричный отрывок и яркий пример символического толкования слов Псалма: И будет яко древо, насажденное при исходищих вод, еже плод свой даст во время свое, и лист его не отпадет: «Христос — древо жизни; Апостолы — ветви; кровь и вода из ребра Христова — плод, и кровь в изображение страдания, а вода в изображение крещения; словеса — листья». Так общий нравственный характер псалма приобретает более глубокий символический смысл.

Иного характера восприятие первого псалма в беседе свт. Василия Великого. Для него характерно углубление в мир помыслов человека, сокровенные движения человеческого сердца. Он понимает первый псалом аскетически, обращаясь к внутреннему миру души. Так, идти на совет нечестивых означает сомневаться в Божием Промысле, в исполнении Божиих обетований и в духовной жизни вообще. Стоять на пути грешных значит не ощущать постоянную текучесть и перемену в жизни, которая «не имеет ни удовольствий постоянных, ни скорбей продолжительных». Лишает блаженства остановка человека на пути жизни, когда ум подчинится плотским страстям. Сидеть «на седалищи губителей» означает коснение в грехе, продолжительное пребывание во зле, привычка ко греху, которая «производит в душах некоторый неисправимый навык» и переходит в природу, и «тот блажен, кто не увлекся в погибель приманками удовольствия, но с терпением ожидает надежды спасения». Объясняя название губителей свт. Василий подчеркивает свойство греха легко и быстро умножаться и распространяться на других: «Так, дух блуда не ограничивается тем, чтобы подвергнуть бесчестию одного, но тотчас присоединяются товарищи: пиры, пьянство, срамные повести и непотребная женщина, которая вместе пьет, одному улыбается, другого соблазняет и всех распаляет к тому же греху».

Наконец, блаженный Феодорит дает более практическое и научное толкование. Для него этот псалом имеет не только нравственное значение, но и догматическое измерение. Он различает понятия нечестивых и грешных. Первые — те, кто имеют неверное представление о Боге, вторые — те, кто ведут беззаконную жизнь. Категории, названные в первом стихе — путь, стояние и седение — нашли свое преломление в изложении основ аскетического делания: «помысл, будет ли он худой или добрый, сперва приходит в движение, а потом установляется, и после сего принимает некое непоколебимое постоянство». Образ дерева при источниках воды соотнесен и с настоящей жизнью, в которой можно благодаря надежде утешаться ожиданием будущих плодов: «хотя плоды трудов собирают в будущей жизни, однако же и здесь, как бы некие листья, постоянно нося в себе благую надежду, зеленеют и радуются, и в услаждении духа переносят тяжесть трудов».

Теперь следует прояснить несколько трудных мест первого псалма.

Стих 1: Блажен муж. Само понятие блаженства восходит к Богу. В собственном смысле блаженным является Бог, обладая всеми совершенствами. По словам свт. Григория Нисского, «вот определение человеческого блаженства: оно есть уподобление Божеству». Толкователи отмечают, что речь, конечно, идет не только о мужчинах, но о человеке вообще, как это и свойственно библейскому языку: под частью подразумевается целое. Псалмопевец «при единстве естества почитал достаточным для обозначения целого указать на преимущественное в роде» (свт. Василий Великий).

Первый стих у блж. Августина имеет прямое христологическое толкование: «Это следует понимать о Господе нашем Иисусе Христе, Муже Господнем… Следует обратить внимание и на порядок слов: иде, ста, седе. Человек ушел, когда удалился от Бога; стал, насладившись грехом; сел, когда гордость придавила его. Он не смог бы возвратиться назад, если бы не был освобожден Тем, Кто не пошел на совет нечестивых, не встал на пути грешных и не воссел на седалище пагубы»3.

Стих 5: Сего ради не воскреснут нечестивии на суд, ниже грешницы в совет праведных вызывает затруднения в понимании как по лексическому смыслу, так и по богословскому осмыслению. Выражение псалма: не воскреснут нечестивии на суд употреблено не в смысле отрицания воскресения грешников, а как указание на то, что восстание нечестивых будет не для разбирательства их дел, а для изнесения приговора над ними, т. к. они уже осуждены: они «немедленно по воскресении понесут наказание, и не на суд будут приведены, но услышат приговор к казни» (блж. Феодорит Кирский). Совет можно понять как собрание. Грешники в таком случае будут удалены от сонма праведных.

Если же суд и совет рассматривать как синонимичные понятия (равно как нечестивые и грешники)4, то это место можно понять так, что грешники ничем не оправдаются перед праведниками (не устоят перед их судом или в присутствии их) или так, что нечестивые не имеют ничего общего с праведниками. В любом случае в суде они участвовать не будут.

Яко весть Господь путь праведных… Понятие ведения в Библии богато и разнообразно, но оно всегда предполагает не только информацию о предмете ведения, но и глубокие личные отношения. Так, в толковании свт. Афанасия это ведение понимается как предпочтение и наделение милостью и благодатью.

Из западных толкователей приведем понимание последнего стиха блж. Августином: «И путь нечестивых погибнет, означают то же самое, что и слова: Господу неведом путь нечестивых. Но сказано это проще — в том смысле, что быть неведомым Господу означает гибель, а быть ведомым Ему — жизнь. Ибо знание Бога есть бытие, а Его незнание — небытие».

Священник Димитрий Румянцев, магистр богословия

1. Псалтирь учебная. М.: Правило веры, 2011.
2. Аверинцев С. С. Вслушиваясь в слово: три действия в начальном стихе первого псалма — три ступени зла. // Избранные псалмы. / Пер. и коммент. С. С. Аверинцева. М.: Свято-Филаретовскийправославно-христианский институт, 2005. С. 126–136.
3. Августин блж. Толкование на первый псалом. / Пер. с лат. диак. Августин Соколовски. https://www.bogoslov.ru/text/375834.html.
4. «Обычно у Псалмопевца таким образом повторяется в более простом виде то, что было сказано прежде: то есть под словом „грешники“ имеются в виду нечестивые, а сказанное о „суде“ здесь именуется „советом праведных“» (Блж. Августин. Толкование на первый псалом).

Библиография:

1. Афанасий Александрийский, свт. Послание к Маркеллину об истолковании псалмов. // Афанасий Александрийский, свт. Творения: В 4 т. Т. IV. Москва, 1994. С. 3–35.
2. Афанасий Александрийский, свт. Предуведомление о псалмах. // Афанасий Александрийский, свт. Творения: В 4 т. Т. IV. М., 1994. — С. 36–39.
3. Афанасий Александрийский, свт. Толкование на псалмы. // Афанасий Александрийский, свт. Творения: В 4 т. Т. IV. Москва, 1994. С. 40–422.
4. Василий Великий, свт. Беседы на псалмы. // Василий Великий, свт. Творения: В 2 т. Т. 1. М.: Сибирская благозвонница, 2008. С. 461–610.
5. Григорий Нисский, свт. О надписании псалмов. М.: Изд-во им. свт. Игнатия Ставропольского, 1998.
6. Ефимий Зигабен. Толковая Псалтырь Ефимия Зигабена (греческого философа и монаха). Изъясненная по святоотеческим толкованиям. Пер. с греч. Репр. [Б. м., б. г.].
7. Иоанн Златоуст, свт. Беседы на псалмы. М.: Спасское братство, 2013.
8. Феодорит Кирский, блж. Псалтирь с объяснением значения каждого стиха. М., 1997.
9. Книги Ветхого Завета в переводе П. А. Юнгерова: Учительные книги / Под ред. А. Г. Дунаева. М.: Издательство Московской Патриархии Русской Православной Церкви, 2012. (Библиография).
10. Полный церковно-славянский словарь. /
11. Сост. свящ. Григорий Дьяченко. М.: Отчий дом, 2001.
12. Псалтирь: В русском переводе с греческого текста LXX / с введением и примечаниями П. Юнгерова. — Репр. — Свято-Троицкая Сергиева лавра, 1997.
13. Разумовский Г., прот. Объяснение Священной книги Псалмов. — М.: ПСТГУ, 2013.
14. Psalms 1–50 / edited by Craig A. Blaising and Carmen S. Hardin. — (Ancient Christian commentary on Scripture. Old Testament VII). — 2008.