Владыка Иоанн Снычев. Это имя известно не только в больших русских городах, но и в самых, казалось бы, Богом забытых местах России. Этот с виду неприметный худощавый старик стал настоящим кумиром многих россиян. Когда вся русская земля с ее многочисленным населением утопала под гнетом заморских проповедников, которые так и норовили стереть с лица земли ее сущность, уничтожить ее природное наследие и разрушить многовековые традиции русского народа, тихий голос Владыки Иоанна говорил о том, что следует принять в своем сердце только Христа и Церковь. И не слушать более обманчивых теорий и ложных наук. Удивительной чистоты был Владыка Иоанн Снычев. Биография его пестрит удивительными событиями. Особенно поразительно, насколько этот человек на протяжении всей своей жизни ощущал присутствие Господа во всем: в делах, в событиях и, конечно же, в своей душе.
Безрадостное детство
Будущий архипастырь Русской православной церкви митрополит Иоанн (Снычёв) родился 9 октября 1927 года в селе Новая Маячка Херсонской области в семье зажиточных крестьян, которые уже через год после его появления на свет были вынуждены бежать от раскулачивания в Западное Оренбуржье. Поселились они в селе Спасском под Сорочинском, где жили в крайней нищете.
Вспоминая годы своего детства, владыка Иоанн рассказывал, что на семью, где, кроме него, было ещё четверо детей, имелась единственная пара валенок, и её носили все по очереди. Питались же в основном тем, что удавалось вырастить на отведённом им клочке земли, а когда эти скудные запасы подходили к концу, мать посылала детей собирать крапиву и лебеду, из которых варила суп.
Однако, даже несмотря на такую беспросветную нищету, супруги Снычёвы, будучи сами неграмотными, постарались дать детям образование, и с этой целью вся семья перебралась из сельского захолустья в город Сорочинск, где Иван окончил семилетку и затем поступил в Орский индустриальный техникум, учиться в котором ему помешала война.
Почему слово «патриот» было ругательным?
Писатель Алексей Солоницын давно известен читателю, как прозаик, хорошо владеющим жанром небольших рассказов, которые могут быть самостоятельными, а могут сложиться и в повесть. Именно в повесть сложились его рассказы о владыке Иоанне. Тем и ценна его книга. Другие же книги — это или официальные жизнеописания, или мемуары или сборники, не собранные в единое повествование воспоминаний. Солоницын же последовательно описал жизнь владыки от рождения до кончины художественным литературным языком. Писатель показывает его судьбу на фоне судьбы России того времени. Насколько тяжело и даже трагично складывалась тогда жизнь народа, настолько же тяжелой и трагичной была жизнь владыки Иоанна.
Автор книги о митрополите Иоанне А. Солоницын
Особенно интересны сюжеты повести, основанные на личных беседах писателя с митрополитом. Так, однажды во время телеинтервью Солоницин спросил владыку Иоанна о том, отчего понятие «патриот» стало почти ругательным? Митрополит Иоанн ответил, что это происходит уже давно. Еще президент США Рональд Рейган называл нашу страну «Империей зла». А они значит «Империя добра» и потому призывает все лучшие русские умы приезжать к ним и реализовывать свои возможности. А в России по мнению Рейгана делать нечего — нельзя быть патриотом «Империи зла». Вот так по мнению владыки шла, идет и будет идти информационная война против России.
Первые зёрна православной веры
О проявлении в нём религиозного чувства митрополит Санкт-Петербургский Иоанн (Снычёв) писал, что первые его признаки он ощутил ещё в раннем возрасте. Несмотря на то что родители не могли дать ему системного духовного воспитания, поскольку сами лишь изредка посещали церковь, он уже в юные годы начал задумываться о смысле жизни и о том, что ждёт человека за порогом вечности. Всё его существо восставало против мысли о том, что после смерти человеку суждено уйти в небытие и бесследно исчезнуть.
В селе, где в начале войны жил Иван, церкви не было, но местные старушки собирались вечерами на молебны в одном из частных домов. На этих-то полулегальных религиозных собраниях и были посеяны в его душе первые зёрна православной веры. Вскоре же Господь послал в помощь Иоанну Снычёву (тогда ещё просто Ване) мудрую наставницу и подвижницу благочестия – монахиню Февронию, находившуюся в их краях в эвакуации. Взяв на себя труд религиозного воспитания юноши, она стала его духовной матерью.
ОН ПОДПИСЫВАЛСЯ «ТВОЙ БОГОМОЛЕЦ»
Я была тринадцатилетним подрост- ком, когда впервые увидела Владыку Иоанна. Он управлял тогда Самарской и Ульяновской епархиями и приехал в нашу деревню Оськино на престольный храмовый праздник. Церковь била битком набита, а он стоял на кафедре в митре, и мне не разглядеть было его лица. В окно лилось щедрое солнце, и от этого Владыка стоял, будто в некоем розовом облаке. Я не перемолвилась с ним ни словом, но интуитивно почувствовала, что это тот человек, которого бы я хотела назвать своим духовным отцом. Однако прошло много лет, прежде чем моя мечта осуществилась. Мы встретились, когда я поступила в Пюхтицкий женский монастырь и игумения Варвара послала меня домой выписываться. Приехав в Самару, я пошла в епархию. Владыка принял меня.
О чем я говорила тогда? Не помню. Помню только, как хорошо и тепло было у меня на душе от общения с ним. Но вот беда, из-за волнения я позабыла о самом главном — попросить, чтобы взял он меня в свои духовные чада. Тогда, вернувшись в монастырь, я решила, подобно другим сестрам, написать Владыке. Вскоре получаю ответ, а внизу подпись — «Твой богомолец». А я уже знала, что другим он подписывался знаком равенства, что значило — духовный отец. Я вновь написала Владыке, попросилась в духовные чада. Он ответил: «Я не против, но все будет зависеть от того, насколько ты будешь послушна». Вот был праздник души!
Подошло время пострига в мантию, я побежала звонить Владыке: «Владыченька, помолитесь, через два часа у меня постриг. Я так боюсь». Он мне в трубку: «Не переживай, все будет хорошо». Еще я боялась, что мне дадут какое-нибудь некрасивое имя, но говорить Владыке о том не стала. И вдруг слышу, как произносят: «Постригается монахиня Иоанна». Меня нарекли именем Владыки, которое означает — «благодать Божия».
Ошибочно думать, что Владыка всегда был благодушен. Как он умел нас проучивать! Вспоминаю два случая. Прихожу как-то к нему, а там — чай, а мне еще в одно место поспеть надо. Я с порога: «Владыченька, у меня времени мало, всего полчасика…» Он ничего не сказал и продолжил прерванную моим появлением беседу. Тема, затронутая в беседе, давно меня интересовала, и я решила остаться. Но Владыка напомнил: «Тебе пора уходить, полчаса прошло». Я заупиралась: «Но, Владыка, мне уже и не хочется уходить, так интересно, что вы рассказываете». Он был неумолим: «Нет. Уходи». Я шла по улице и ругала себя за безтолковость, ведь Владыка помолился бы и там, где меня ждали, все устроилось бы.
В другой раз мы приехали втроем. Одна сестра подошла к Владыке и говорит: «Владыченька, мне нужно с вами поговорить минут двадцать». А надобно сказать, что мы все ждали, когда у него появится свободная минуточка. «Хорошо, — согласился Владыка, — идем». Он отвел ей ровно двадцать минут, как она и просила. Мы в тот день на прием не попали. Зато на следующий день сразу после вечерней трапезы Владыка пригласил нас к себе, а Елизавете сказал: «А с тобой, матушка, мы уже вчера обо всем поговорили». Владыка угощал нас чаем, и беседа наша затянулась до одиннадцати вечера. После я сказала Елизавете: «Пусть будет это тебе в мудрость — имей терпение. Вот мы потерпели, и Господь послал нам такое утешение».
А как он испытывал меня, когда я к нему приехала впервые… Он не пригласил меня на трапезу, а только вечером на беседу. Я восприняла это как должное, обидеться — в голову не пришло. Вечером после беседы он вдруг спрашивает: «Ну, говори, какие у тебя в этот день помыслы были?» Какие у меня могли быть помыслы? Я весь день как на крыльях летала в предвкушении встречи. Так и ответила. «Ну, подумай, подумай, — настаивал он. — Вспомни». «Все слава Богу, Владыка», — отвечаю растерянно. Тогда он благословил меня и сказал: «Завтра чтобы была на архиерейской трапезе». Потом уж я узнала, что так он испытывал меня на гордыню, не обижусь ли я, что не сразу получила приглашение. С тех пор, когда я приезжала к Владыке по делам ли монастырским, за советом ли, он всегда приглашал меня на трапезу.
Еще он выковывал у нас дух монастырский, следил, чтобы не очень прилеплялись мы к своим родителям. Однажды я приехала к нему и надеялась потом еще на несколько денечков съездить к маме. Вот я живу неделю, две… Мама каждый день звонит, плачет, ведь целый год встречи со мной ждала. Я тогда говорю: «Владыченька, мне бы домой теперь». А он: «Ничего, ничего, отсюда поедешь прямо в монастырь». Купил он мне билет, и я мимо мамочки прямиком до Пюхтицы и поехала. Кому-то это может показаться жестоким. Нет, он делал правильно, обрывая все родственные связи, выковывая в нас иноческий дух. Сам он так и жил.
Я благодарна Господу за то, что Он, по милости Своей, послал мне такого пастыря. Монахиня Иоанна (Смолкина)
Начало религиозного служения
В 1944 году Ивана, ещё не достигшего совершеннолетия, призвали в армию, но вскоре по болезни комиссовали. Вернувшись к гражданской жизни, он устроился служить пономарём в храме Петра и Павла города Бузулука, где произошла его встреча с епископом Мануилом (Лемешевским), определившая направление всей его дальнейшей жизни.
Став келейником владыки Мануила, Иоанн Снычёв в июне 1946 года был пострижен в рясофор (первая ступень монашества) с оставлением его прежнего имени, а через непродолжительное время стал иеродиаконом – монахом, рукоположенным в сан диакона, и приступил к службе в Никольском кафедральном соборе. Ещё через два года владыка Мануил, ставший к тому времени архиепископом, рукоположил Иоанна во иеромонаха, то есть в сан, при котором монах становится священником и получает право совершать таинства.
Влияние мудрого наставника
Вскоре после этого митрополит Иоанн (Снычёв), ещё будучи молодым человеком, начал свою деятельность в области религиозной гимнографии. В те годы его духовный наставник, владыка Мануил, прилагал усилия к восстановлению почитания — некогда широко известного, но за годы советской власти забытого — чудотворного образа Божьей Матери Табынской. Чтобы преуспеть в этом благом начинании, владыка поручил своему бывшему келейнику написать иконе подобающий акафист. Успешно справившись с порученным делом, иеромонах Иоанн (Снычёв) положил тем самым начало своему дальнейшему творчеству.
Опыт проповеднической деятельности будущий архипастырь приобретал в регулярных общениях с прихожанами храма. После каждой литургии он подробно пересказывал им жития святых, что было весьма важным делом, поскольку приобрести печатные издания подобного рода тогда было невозможно.
Конец 40-х годов в истории нашей страны отмечен очередной полосой репрессий в отношении священнослужителей. Их жертвой стал и духовный наставник отца Иоанна – архиепископ Мануил. В апреле 1948 года против него было сфабриковано дело, и по приговору суда почтенного архипастыря отправили на 10 лет в отдалённые лагеря Мордовии.
Учёба в семинарии и академии
Душевно скорбя о тяготах, выпавших на долю учителя, но не предаваясь в то же время унынию, осиротевший иеромонах оставил службу в храме и отправился в Саратов, где поступил в духовную семинарию. Как вспоминал потом его однокурсник, будущий митрополит Волоколамский и Юрьевский Питирим (Нечаев), в своей религиозности Иоанн Снычёв достигал такой экзальтации, что заслужил среди товарищей прозвище Ванька-хлыст.
Окончил он семинарию в 1951 году и тогда же стал студентом Ленинградской духовной академии. И здесь, как и в Саратове, молодой аскет всего себя отдавал служению Богу и познанию Его святых истин. Успехи, достигнутые упорным трудом, были столь убедительны, что в 1955 году, по окончании обучения, его, как подающего надежды богослова, оставили на кафедре сектоведения в качестве профессорского стипендиата.
Вновь совместные труды с владыкой Мануилом
В 1955 году, когда после смерти Сталина получили свободу сотни тысяч невинно осуждённых людей, вернулся из мордовских лагерей и архиепископ Мануил. Радостно встреченный своими духовными чадами, среди которых наиболее близким ему оставался иеромонах Иоанн (Снычёв), он был вскоре назначен на Чебоксарскую кафедру. Ещё до его отъезда на берега Волги отец Иоанн вместе со своим учителем приложил много трудов в составлении «Чина архиерейского отпевания», что стало очередным его вкладом в православную гимнографию.
Служение в Чебоксарах и Куйбышеве
Осенью 1956 года отец Иоанн, постриженный к тому времени в мантию (вторую ступень монашества), был направлен в Минск для преподавания ряда дисциплин в местной духовной семинарии. Впрочем, долго заниматься педагогической деятельностью ему не пришлось, поскольку уже на следующий год по ходатайству своего друга и наставника архиепископа Мануила был переведён в Чебоксары и там помогал владыке в написании целого ряда капитальных трудов по богословию. За участие в этой совместной работе в марте 1959 года талантливый иеромонах удостоился награды – креста с украшениями, полученного им из рук патриарха Алексия I.
После назначения в 1961 году владыки Мануила архиепископом Куйбышевским и Сызранским он взял на новое место и своего помощника по литературной деятельности отца Иоанна, определив его священником и ключарём Покровского кафедрального собора. В скором времени иеромонах был возведён в сан игумена, а тремя годами позже – архимандрита.
ПЕРВАЯ ВСТРЕЧА — ПОСЛЕДНЯЯ ВСТРЕЧА
Недели за две до смерти Владыка был в нашем храме Смоленской иконы Божией Матери. Когда я подошла к нему на помазание, он таким внимательным, добрым взглядом посмотрел на меня и, благословляя, положил мне на голову свою руку. Вот и все. Только не могу я забыть ни этот взгляд отеческий, ни руку благословляющую. Что-то перевернулось в душе или, наоборот, стало на свое место. Это и была наша первая встреча.
Когда Владыки не стало и я поняла, что никогда его больше не увижу, не смогу задать волнующие меня вопросы, то стала покупать его книги. В них я нашла ответы на все. А потом мне приснился сон, будто стоим мы с Владыкой у огромного моста, и я, поклонившись, сказала, что читаю его книги. Владыка улыбнулся, погладил меня по голове и сказал: «Умница, читай. Помоги тебе Господи!» Сказал так и ушел по мосту.
Вскоре я приняла постриг с именем Феодора. Мое послушание — помогать тюрьмам и детским домам иконками, крестиками нательными. Однажды мне надо было 200 крестиков. Где взять? Пошла на могилку Владыки, все рассказала как живому, просила помочь. Вечером пришла в Смоленский храм на всенощную, навстречу — о.Богдан. Я к нему: «Батюшка, помолитесь за меня: мне для заключенных и для детского дома 200 нательных крестиков нужно». Батюшка тут же переговорил с алтарником, и тот вынес мне коробочку. «Вот, — говорит, — матушка, лежали в алтаре, намоленные. Ровно 200». И это не единственный случай, когда после молитвы на могилке Владыки мне приходили помощь и утешение.
А последняя моя встреча с Владыкой, я надеюсь, еще впереди, когда Господь призовет меня, недостойную, к Себе. Инокиня Феодора, СПб
Магистр богословия
Архипастырское служение владыки Иоанна началось в декабре 1965 года, когда он был хиротонисан (возведён) в сан епископа. Вскоре последовала и защита диссертации в Московской духовной академии, на основании которой он был удостоен звания магистра богословия, а затем поставлен во главе Чебоксарской епархии.
В сентябре 1976 года епископ Иоанн (Снычёв) возводится в сан архиепископа и годом позже совершает паломническую поездку во Святую Землю, что по тем временам представляло собой большую сложность. Вместе с духовным саном повышается и его учёная степень. За курс лекций, прочитанных им в 1988 году в стенах Ленинградской духовной академии, владыка Иоанн удостоился звания доктора церковной истории.
Во главе Санкт-Петербургской епархии
В 1990 году патриаршим указом высокопреосвященный Иоанн, возведённый к тому времени в сан митрополита, был поставлен во главе Санкт-Петербургской епархии, представлявшей собой в те годы настоящую духовную пустынь. Как свидетельствует статистика тех лет, на многомиллионный город приходилось лишь 12 действующих православных храмов, половина которых являлась кладбищенскими церквями.
В течение последующих 5 лет, вплоть до своей кончины, митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Иоанн (Снычёв) проделал огромную работу, в результате которой число действующих храмов Северной столицы увеличилось в 3 раза. В большинстве из них начали работу воскресные приходские школы, а в самом городе было открыто новое духовное училище.
Кроме того, трудами высокопреосвященного Иоанна в Санкт-Петербурге было основано издательство, наладившее выпуск духовной литературы. Там же впервые увидели свет многие труды, которые в разные годы написал митрополит Иоанн Снычёв. Книги по вопросам богословия и истории церкви выходили большими тиражами. Немало сил положил владыка и для начала преподавания Закона Божьего в обычных общеобразовательных школах, однако на этом пути возникли сложности, преодолеть которые не удаётся и по сей день.
Важной чертой, которой обладал митрополит Петербургский Иоанн (Снычёв), была его открытость для самого широкого круга людей и готовность вести диалог как с единоверцами, так и с представителями иных вероисповеданий или вообще атеистами. С этой целью он регулярно принимал участие в популярной телепрограмме «Храм», а также принимал участие в регулярных радиопередачах «Колокол».
Игорь Евсин. ПЕЛЕНА и митрополит Иоанн (Снычёв)
Совсем недавно — 2 ноября исполнилось 20 лет со дня кончины митрополита Иоанна (Снычева). Написать эту статью меня подвигла благодарная и светлая память о нем, как о человеке, через которого я стал воцерковляться, а вернее — посещать церковь. При этом он совершенно не знал об этом и со мной вообще не был знаком. Но одна единственная встреча у меня с ним все-таки была и именно она, наполненная глубоким смыслом и анекдотичная одновременно повлияла на мое отношение к посещению богослужений. Этот удивительный случай произошел в Александро-Невской Лавре. Но прежде чем рассказать о нем надо сделать краткое вступление.
…В далеком 1992 году распался Советский Союз, в котором я родился, в котором жил и которым гордился. Я был благодарен своей Родине за великую Победу, за великую науку, культуру, за Королева, за Гагарина, за Харламова, за Людмилу Зыкину, за Валентина Распутина и Василия Белова и многое еще за что…
И вот в одночасье все рухнуло. Рухнул смысл «трудного настоящего» ради «светлого будущего». Рухнула вера в то, что «близится эра светлых годов». Обессмыслились прожитые годы. Разочарование было еще то! И если бы не обретение православной веры мой идеологический кризис закончился бы катастрофой.
Сейчас точно не помню, что меня привело к тому, чтобы начать искать смысл жизни в совершено непонятной тогда для меня религиозной сфере. Но тем не менее я стал читать Псалтирь, Евангелие, писания святых отцов. Во мне стала возгораться (никогда, впрочем, не затухавшая) искорка веры в Бога. И я утешился, укрепился надеждой на то, что все и у меня, и в моем Отечестве как-то образуется. К тому времени я был женат. Моя жена Ирина, также пережив идеологический кризис, читала духовную литературу и кроме того ходила на богослужения.
— Книги-то, книгами, — говорила она, — а в храм надо ходить. Без него ты опять заплохеешь…
— Да знаю, что надо, знаю… — отвечал я своей благоверной, — не готов я к этому, понимаешь – не готов.
Не готов, опосля, как-нибудь, авось… Не знаю сколь долго длилось бы это духовно опасное состояние, пока я не побывал на богослужении митрополита Иоанна (Сычёва) в Александро-Невском соборе. А заманила меня туда Ирина, причем заманила хитростью (да спишет ей за это Господь сотню-другую грехов…)
Как-то она поехала по своим делам в Санкт-Петербург и прихватила меня – нужна, мол, моя мужская сила – носить книги, которые она должна закупить для Иоанно-Богословского монастыря в селе Пощупово. А сама уж знала, что едет не только «книги закупать», но и на богослужение в Александро-Невскую Лавру. Ну, заодно и меня в храм привести. Приехали мы в северную столицу, заночевали у знакомых, где вечером я поужинал бутербродами с колбасой, которую в то время в Рязани днем с огнем трудно было сыскать. Утром опять подкрепился колбасой и поехали мы в Лавру. Приехали, значит — и сразу в собор, на богослужение. Помню стоял я на литургии и не знал, что происходит. Ни слов, ни действий не понимал. Но старался хоть что-то уловить, и кое-что улавливал… Слышал и узнавал тексты, которые читал в Псалтири и в Евангелии. Но в целом все-таки мало что понимал. А душа пела! От чего это она у меня пела, я не размышлял. Просто было хорошо. Светло и просторно был на душе. И вдруг смотрю — народ потянулся к митрополиту Иоанну причащаться. Стою, смотрю. Слышу владыка через головы смотрит в мою сторону и спрашивает:
– Кто еще не причастился, подходите!
Я осмотрелся вокруг — все молчат. Он опять спрашивает:
— Кто не причастился?
«Так это же я не причастился, это он меня зовет, — мелькнула у меня мысль, — Все причастились, а я нет…»
— Я, я не причастился! – с таким восклицанием ринулся к митрополиту Иоанну сквозь толпу и подошел к чаше даже не сложив рук (не знал, что надо их складывать пред причастием).
— Имя? — тихо, но как мне показалось, грозно спросил владыка.
— Игорь.
— Причащается раб Божий Игорь….
Вот так впервые в жизни я приобщился Святых Христовых Таин. Конечно впоследствии на исповеди рассказал об этом священнику, но тот только улыбнулся и, накрыв мою голову епитрахилью, простил этот невольный грех.
То первое причастие и стало моим первым шагом на пути к воцерковлению. Словно пелена спала с моих глаз, и я увидел, что именно в храме мое спасение.
А через годы узнал, что и у митрополита Иоанна был случай с «пеленой». Он произошел на танцевальной площадке, когда будущему владыке было всего шестнадцать лет. Согласно воспоминаниям митрополита Иоанна, когда он наблюдал за танцующими молодыми людьми, вдруг словно бы пелена спала с его глаз. И он увидел не танцующих, а стоящих за ними кривляющихся бесов. Юноша в страхе бежал с танцплощадки и стал еще усерднее посещать храмы.
В заключение своего краткого вступления скажу, что после описанного мной выше случая в Александро-Невской Лавре я стал не только ходить в храм, но и усерднее читать духовную литературу. А особенно труды митрополита Иоанна. Они просто потрясли меня, и еще раз сорвали с моих глаз пелену, которая не давала мне увидеть насколько духовно опасно было мое состояние, а также состояние российского общества того времени и в целом нашего государства. Кроме того, именно его труды подвигла меня на посильную борьбу с таким состоянием и в себе, и в обществе. Так в 1993 году мной был написан первый сборник статей на духовную тему, который был издан отдельной брошюрой под названием «Слово митрополита Иоанна». С этой брошюры и началась мое активное писательство на духовные темы.
Далее хотелось бы рассказать о самом митрополите Иоанне, но я не стану приводить пересказ его официальной биографии. Думается, что будет лучше если мы узнаем о жизни владыки Иоанна от него самого. 9 июня 1971 года, на 25-летие служения в священном сане, митрополит Иоанн, откликаясь на просьбы куйбышевских прихожан, рассказал о своем детстве и юности следующее:
«Многие из прихожан интересуются моей жизнью, какой она была с раннего детства. Чтобы не искажалась моя биография в сознании некоторых из вас, хочу вкратце рассказать о ней.
Родился я 9 октября (по новому стилю) 1927 года в селе Ново-Маячка Николаевской (ныне Херсонской) области. Мои родители по происхождению крестьяне: отец — Матвей и мать — Матрона. В 1928 году они переехали на жительство в Оренбургскую область, где я и начал себя помнить примерно с 1933 года. Тот год был голодный, а семья наша, имевшая, кроме меня, еще троих сыновей, жила в бедности. В то время я занимался тем, что ловил рыбу и сусликов, собирал в поле колосья и этим помогал своей семье.
Вскоре мы переселились в город Сорочинск той же Оренбургской области. По окончании в 1942 году средней школы я поступил в Орский индустриальный техникум. Переселение на новое место далось тяжело, так как в материальном отношении мы испытывали нужду.
В 1941 году мой отец и два старших брата ушли на войну, и я в 14 лет остался в семье за хозяина. Мне приходилось обрабатывать огород, косить сено, заготавливать топливо, носить воду и месить кизяки.
В 1944 году я тоже был призван в армию и по окончании войны вернулся назад в Оренбургскую область.
Религиозное чувство стало проявляться во мне рано. Я часто ходил в церковь и заинтересованно наблюдал за всем, что там происходило. Двенадцатилетним мальчиком я также посещал дома, в которых собирались пожилые люди для пения молитв и чтения священных книг. Тогда во мне боролись два чувства. Один голос говорил: «Читай Апостольские деяния», — а другой: «Зачем ты ходишь в эти дома? Там только старушки». Но первый голос победил, и я увлекся чтением Апостольских деяний.
Будучи юношей, я так же, как и все молодые люди, посещал кино и танцевальные площадки. И вот однажды, придя на танцы (это было под праздник святого пророка Илии), я увидел нечто такое, что меня поразило до самого сердца и окончательно повернуло меня в другую сторону; я уже никогда в жизни не возвращался к мирским утехам….
[Здесь владыка говорит про случай на танцплощадке, о котором говорилось выше].
…В 1945 году был посвящен в иподиакона, а через год, в 1946-м, пострижен в рясофор с оставлением прежнего имени.
…С 1949 года учился в Саратовской духовной семинарии, которую закончил по первому разряду со степенью кандидата богословия и был оставлен профессорским стипендиатом на кафедре сектоведения.
8 октября 1956 года я принял полный монашеский постриг и был определен преподавателем Минской духовной семинарии. В октябре 1957 года указом Святейшего Патриарха Алексия (Симанского) я был переведен в распоряжение архиепископа Чебоксарского и Чувашского Мануила и назначен на должность священника кафедрального собора. В то время я помогал своему владыке в его трудах по составлению «Каталога русских архиереев за последние 60 лет (1897-1957 гг.)», над которым мы трудились с 8 часов утра и до часу ночи, прерываясь лишь на обед и молитву.
…В сентябре 1960 года переведен в город Куйбышев, в наш Покровский кафедральный собор. Дальнейшая моя жизнь вам уже известна. Если что изложил не так, как, может быть, нужно — не взыщите. Аминь».
В данной книге мы кратко опишем и остальную часть биографии митрополита Иоанна (Сычёва).
В 1961 г. иеромонах Иоанн был возведен в сан игумена, а в 1964 г. в сан архимандрита. 12 декабря 1965 г. состоялась его хиротония в епископа Сызранского.
В 1969 г. был утвержден епископом Куйбышевским и Сызранским. В 1976 г. владыка Иоанн был возведен в сан архиепископа.
В 1988 г. за труды по истории РПЦ получил звание доктора церковной истории. В 1990 г. архиепископ Иоанн был возведен в сан митрополита. С августа 1990 г. возглавлял Санкт-Петербургскую епархию.
2 ноября 1995 г. митрополит Иоанн скоропостижно скончался. Погребен на Никольском кладбище Александро-Невской лавры. На могиле владыки был установлен простой деревянный крест. На скромной металлической табличке — скромные слова: «Иоанн (Сычёв), Божией милостию митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский, священноархимандрит Александро-Невской Лавры»…
Дорогой читатель, пусть не смущает тебя скупость строчек его биографии, ведь чтобы представить величие жизни митрополита Иоанна, нужна целая книга. Здесь же скажем, что митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Иоанн (Снычев), был, пожалуй, одной из самых значимых личностей русской истории конца ХХ столетия. Не как политик и не как видный церковный деятель, хотя последнее и было присуще ему. Его значение определяется тем, что при духовной деградации русского общества тех лет и при тяжелейшем политическом кризисе, грозившем распадом России, он сумел дать ответы на вопросы «Кто мы, русские люди, и для чего живем?»
Митрополит Иоанн сформулировал русскую идею, русскую идеологию, которая показала тогда нашему расколотому по идеологическим причинам обществу путь для объединения. Вдохновенные труды митрополита Иоанна призывали народ примириться, следуя православным духовно-нравственным ценностям. Как он писал: «Возрождение Святой Руси не может начаться иначе, как с воссоздания общенационального религиозно-нравственного мировоззрения, которое объединит народ вокруг его вековых святынь».
Значимость трудов митрополита Иоанна можно определить цитатой из одной его книг, которая призывает к созданию русской православной идеологии. Применяя эту цитату к владыке, скажем, что его труды были направлены на то, чтобы «вдохнуть в смертельно уставший, оболганный, обворованный и преданный народ новые силы, волю к жизни, веру в победу над врагами».
Сформулированные им идеи национального возрождения полностью отвечали запросам того общества. И влияние они имели огромное. Классик русской литературы писатель Валентин Распутин о трудах владыки сказал так: «Мы не могли не знать, как соединяет он нас всех своим присутствием и молитвой, какую огромную взял он ношу, чтобы поднять миллионы из уныния и отчаяния и вооружить надеждой». А вот что писала митрополиту Иоанну в 1993 г. старший научный сотрудник Третьяковской галереи Г.П. Чинякова «Благодарим Вас, владыка, и земно кланяемся Вам за Ваше достойное, мужественное стояние за Святую Русь, дорогое наше Отечество. Ваш пример укрепляет в нас волю к мужеству, терпению, к служению русской земле»
И чего стоит, например, такое признание, которое прозвучало в одном из писем к владыке Иоанну. «Пишет Вам пожилой неверующий человек. Пишу под впечатлением публикаций в газетах. Ваши статьи имеют большое значение для государственности России, переживающей теперь лихие годы, для самосознания нашего народа. Под влиянием Ваших статей рекомендую своим детям устроить их детей, моих внуков, в воскресную церковную школу и по возможности посещать ее самим тоже… Народ внемлет Вашим словам. Пишите для него больше. Сонин. г. Дзержинск».
Приведем и еще одну цитату из другого письма. «Пишет Вам коммунист и атеист — Александр Дмитриевич Квасов. Я живу в поселке Сухобезводное, что в Семеновском районе Нижегородской области. Никогда бы не подумал, что буду писать письма вообще, а тем более — иерарху Церкви. Но беды Родины и народа сделали это не только возможным, но и настоятельной потребностью души
Под сильнейшим впечатлением от Ваших, владыка, статей, я осознал тот вред, который несет Русской Православной Церкви и всему нашему народу католицизм, протестантизм, различные секты. Они добрались и до нашего лесного поселка, в котором даже никогда не было храма, не было ревнителей Православной веры. Эти иноверцы богаты, они обеспечены литературой, разъезжают по стране с ансамблями и опытными режиссерами-проповедниками… А ведь так растаскивается, раскалывается православный люд на части, как и Родина наша — на «суверенные» земли. Это опасно! И вот я — коммунист и атеист — совместно с главой поселковой администрации стали работать над объединением в поселке православных верующих. Теперь регистрируем церковную общину, будем освящать новое кладбище и даже строить храм. Вот так, глубокоуважаемый владыка Иоанн! Ваша боль о Земле Русской, о народе ее, Ваше горячее слово у меня, коммуниста и атеиста, воплотилось в желание создать церковную общину и построить православный храм!».
Но чем действенней было слово владыки Иоанна, тем более ополчался на него враг рода человеческого. Вот что говорилось в 1993 г. в журнале «Новое время»: «Утверждая, что «мы больше не можем позволить себе делиться на «белых» и «красных», Иоанн ясно даёт понять, под какими знамёнами и «белые», и «красные» могут сегодня объединиться. Вернуться к хоругви с изображением Георгия Победоносца?»
Ах, как не хотелось радикальным либералам, чтобы русский народ объединялся под православными знаменами! «Публика, которая явно или тайно собирается вокруг политической оппозиции с благословения члена Священного Синода, выстроилась под флагом защиты Православия от посягательств «модернистов» и экуменистов… Это Православие сектантское, замкнутое в своей неизменности и правоте. Когда мы слышим со всех сторон об усилиях по «духовному, православно-патриотическому просвещению общества, возрождению русского самосознания, проповеди милосердия и любви, праведности и благочестия», то охватывает чувство неловкости. Ничего общего с церковностью эти пассажи не имеют…» (Русская Мысль» (№ 4032, 1994 г.)
И чем громче звучал голос владыки Иоанна, взывающий к возрождению русской православной идеологии, чем большую популярность приобретали его книги, чем больше русский народ стремился к сплочению вокруг Православной Церкви, тем более ожесточались противники возрождения Святой Руси. И уже не в газетах, а в книгах высказывались мнения, которые сегодня кажутся бредом. «Больно и горько смотреть, как повышается популярность такого лжемитрополита (!!! — И.Е.) в православно-патриотической среде у нас и даже за рубежом… Патриот-колдун (!!! — И.Е.) в архиерейском облачении…» (Р. Добровольский. Божьи скоморохи. СПб, 1994, с. 12).
Таких цитат из российской и зарубежной прессы можно приводить много. А помимо этого были открытые обращения депутатов Государственной Думы РФ к Патриарху Алексию II с просьбой пресечь «черносотенную, лжемессианскую деятельность» митрополита Иоанна. Так в обращении от 7 июля 1995 года говорилось: «Митрополит Иоанн активно продолжает от имени Церкви распространять идеи антисемитизма, черносотенства, великодержавного шовинизма, политического мракобесия» Мало того! Были и обращения к президенту Борису Ельцину в котором предлагалось не только «пресечь» деятельность митрополита Иоанна, но возбудить против авторитетнейшего русского архиерея уголовное дело. Так депутат Государственной Думы Глеб Якунин в открытом письме, расценил деятельность митрополита Иоанна, как «распространение фашистской идеологии… антиконституционную и антихристианскую деятельность». («Независимая газета». 12. 05. 1994 г.)
Даже только из приведенных выше материалов мы можем видеть, какое страшное давление оказывалось на владыку. Но он не уставал повторять: «Я не политик — я пастырь». А как пастырь, он должен был говорить только правду, которая способствовала бы возрождению православного самосознания. Правду, которая касается не только оскудения православной веры, но оскудения нравственной общественной жизни и неправедности государственной власти. Через пять лет после кончины митрополита Иоанна РПЦ прямо высказалась о необходимости доносить до народа правду. Это утверждение было закреплено в «Основах социальной концепции Русской Православной Церкви», принятых на Архиерейском соборе в 2000 г. Там совершенно определенно говорится, что «Церковь должна указывать государству на недопустимость распространения убеждений или действий, ведущих к разрушению личной, семейной или общественной нравственности, оскорблению религиозных чувств, нанесению ущерба культурно-духовной самобытности народа».
Наверное, сегодня покажется странным, но для того, чтобы говорить такую правду в «самые свободные» (по мнению нынешних либералов) 1990-е годы, надо было обладать мужеством. Митрополиту Иоанну это качество было вполне присуще. Владыка Владивостокский и Приморский Вениамин (Пушкарь) говорил: «Он обладал замечательным духовным бесстрашием. Ведь несмотря на то, что прошедшие годы «перестройки» и «реформ» дали как будто возможность свободно говорить, далеко не каждый архиерей решался так откровенно и смело высказать свои мысли и чувства. Остался еще какой-то страх. А митрополит Иоанн говорил без оглядки на «общественное мнение», без «страха иудейского», чем, конечно, обрел себе многочисленных противников. Однако святитель не шел на компромисс с совестью, служа Истине, следуя заповедям Христовым и завету святых отцов: «Молчанием предается Бог».
В одном из писем митрополиту Иоанну архимандрит Агафангел (Догадин) писал: «Тысяча благодарностей Вам за пробуждение многострадального русского народа, Вы, подобно пророку Илии, с неутолимой ревностью обличаете силы сатанинского коварства, которые по-прежнему улавливают души «малых сих». Многая и благая Вам лета!»
Увы, «многая лета» митрополит Иоанн прожить не смог. В 1995 году, в возрасте 68 лет он скоропостижно скончался в результате сердечного приступа… И, когда его не стало, то по слову Валентина Распутина «Сделалось видно, что его обессиливала тяжкая картина страданий народных, хозяйничающие в нашей стране лихоимство и чужебесие, а быть может, пуще всего обессиливали злоба и наветы ненавидящих, не понимающих его… И не успевал он претворить всю эту огромную тяжесть в молитву, оседала она на его сердце… Отгорели тепло и свет его земной жизни, и сиротливо, холодно сразу стало, неуютно и тревожно… Не будет больше его проповедей, статей, не будет книг. Но он оставил нам так много, что должно хватить и для спасения каждого, и всей истерзанной Отчизны».
После кончины митрополита Иоанна нынешний глава Русской Православной Церкви, Патриарх Кирилл, (будучи тогда настоятелем Спасо-Преображенского собора Санкт-Петербурга) в прощальном слове тепло отозвался о его жизни и деятельности: «Много было митрополитов и до Вас, владыка, и не Вами закончится этот список Русской Православной Церкви. Были люди, обладающие мощными голосами, были люди, внешне производившие сильное впечатление на видевших их… У Вас же особый дар, особая харизма: при всей скромности своей, которая была присуща Вам всегда, Вы отличались внутренним спокойствием, внутренней доброжелательностью к людям…
Вы любили свою страну и болели ее болями и за то прошлое, что с ней происходило, и за то трудное, что переживает она сейчас. Но Вы, внушая своим чадам любовь к Отечеству земному и к народу своему, никогда никому не проповедовали, чтобы ненавидеть другие отечества и ненавидеть другие народы. И чтобы за зло воздавать злом… Око за око мы уже видели, это — мораль Ветхого Завета.
В Новом Завете это не может преобразовать людей. И если внутреннее преображение, к которому мы призываем каждого человека, не придет в его сердце, то тогда внешние усилия будут недостаточными. Можно гнилой сруб покрасить великолепной дорогой краской, и потом гниль будет прорывать эту чудесную и дорогостоящую красоту.
И Вы обращались к нам, к сердцам нашим, чтобы не были они холодными, черствыми, грязными, гнилыми, чтобы мы пытались идти за нашим Господом, совершая свое спасение».
Пошло уже более двух десятков лет после процитированных нами высказываний. Но и сегодня труды митрополита Иоанна не потеряли своей значимости. Его идеи были направлены не только к обществу конца ХIХ века, но и к запросам общества сегодняшнего. Современным запросам нашего государства и нашего народа.
Общеизвестно, что трудами митрополита Иоанна пользовался и пользуется нынешний президент России Владимир Путин. В одной из своих речей он практически дословно процитировал мысли владыки Иоанна из его книги «Самодержавие Духа». Так 31 июля 2012 года, выступая на Селигере, перед активистами молодёжных организаций, президент сказал: «Православие сыграло особую роль в истории нашего государства. Я бы хотел, чтобы это все услышали. Почему? Потому что до того, как князь Владимир крестил Русь, а потом объединил, у нас не было единого Российского государства, и русской нации как таковой не было. Древляне, поляне и так далее. А после крещения начала формироваться единая русская нация и русский народ. Именно Православие сыграло объединяющую роль».
Сегодня можно заметить, что в нашей государственной политике появились инициированные Владимиром Путиным направления, в основу которых которые положены труды митрополита Иоанна, но это уже отдельный разговор.
Отметим лишь, что многие идеи владыки были положены в основу декларации XVIII Всемирного русского народного собора, посвященного теме «Единство истории, единство народа, единство России». В данной декларации говорится об идентичности русского народа и совершенно справедливо утверждается, что «каждый русский чувствует глубинную эмоциональную связь с главными событиями своей истории: Крещением Руси, Куликовской битвой и одолением Смуты, победами над Наполеоном и Гитлером… На основе программных тезисов настоящего документа, предлагается следующее определение русской идентичности: русский […] — это человек, […] признающий православное христианство основой национальной духовной культуры; ощущающий солидарность с судьбой русского народа».
Таким образом наследие владыки имело и имеет большое значение в деле духовно-нравственного возрождения России. Вот почему в своей книге я предлагаю проследить историю той русской идеи, которая основывается на фундаментальных православных ценностях. Идеи, которая помогает сбросить пелену с духовно затемненного взора. Спади, пелена!
Источник ИМ ЗЕРНА
Литературно-публицистическая деятельность
Широкую известность владыке Иоанну принесла его религиозно-просветительская и публицистическая деятельность. Наибольшую популярность в те годы приобрела книга, которую написал Иоанн Снычёв — «Самодержавие духа». В ней архипастырь указывал на те негативные стороны установившейся в стране «демократии западного образца», которые, по его мнению, способны были лишить русский народ его национального самосознания и поставить на грань духовного опустошения.
На её страницах владыка, в частности, подвергал критике итоги перестроечного процесса 90-х. Он указывал на то, что в результате действий М. С. Горбачёва оказалось разрушенным прежде единое и мощное государство. Высказывал он и своё непримиримое отношение к укоренявшейся в стране массовой культуре, основанной на «фальшивых ценностях общества потребления».
В конце 90-х вышла из печати ещё одна книга, которую написал митрополит Иоанн (Снычёв) – «Русская симфония». В ней были объединены два его произведения – «Самодержавие духа», о котором шла речь выше и «Русь Соборная». По мнению самого автора, вместе они представляют собой законченный труд, освещающий историю русского религиозного избранничества. В ней он обращается к тем, кому небезразлична судьба Отечества, и чьи сердца горят гневом при виде поругания национальных святынь.
Литературное духовное наследие
Борец за чистоту православный веры, современный Златоуст, митрополит Снычев, книги которого стали настольными у многих священников и прихожан, оставил потомкам неоценимое наследство.
Митрополит до глубины сердца переживал о духовном и моральном одичании народа, он приложил все силы, чтобы возродить самосознание у православных верующих, свои наставления в книгах:
- «Голос вечности. Проповеди и поучения»;
- «Как подготовиться и провести пост. Как жить в современном бездуховном мире»;
- «Стояние в вере. Очерки церковной смуты»;
- «Самодержавие духа. Очерки русского самосознания»;
- «Наука смирения. Письма монашествующим»;
- «Посох духовный» и другие.
Книга Иоанна Снычева «Стояние в вере»
В книге «Русская симфония» освещается история развития церковного избранничества в России. Книга наполнена призывами к тем людям, сердца которых не равнодушны к поруганию святынь нации. В качестве председателя Синодальной комиссии принял участие в подготовке и написании тропарей и кондаков священномученикам и новомученикам.
Принципиальность, породившая недругов
Кончина владыки Иоанна, последовавшая 2 ноября 1995 года, до сих пор вызывает немало кривотолков, поскольку ей сопутствовали весьма странные обстоятельства. Дело в том, что резкая критика, высказываемая митрополитом в адрес ряда представителей высшего эшелона власти тех лет, стала причиной появления многих высокопоставленных недоброжелателей, которых нажил себе митрополит Иоанн (Снычёв). Книги, написанные им, также сыграли свою роль.
Не беря на себя смелость делать какие-либо выводы, обратимся лишь к изложению событий тех дней. Началось с того, что в 1995 году владыка дважды попадал в довольно странные автокатастрофы, в результате которых получил перелом нескольких рёбер, но остался жив. Вслед за тем пожар, возникший по невыясненной причине, полностью уничтожил свечной цех, построенный митрополитом на Обводном канале, и оставил епархию без свечей.
Пророческий сон
Как-то приснился Ивану странный сон. Будто бы он стоит посреди вспаханного поля. В руках у него были необыкновенные чудодейственные семена. Он их рассеивал и на удивление они моментально прорастали и плодоносили. Плодов было столько, что они еле помещались на поле. Иван решил проверить их на зрелость. К его удивлению, ни один плод еще не созрел. Так, проверяя плоды, он добрался до середины поля, на котором увидел лежащий Животворящий Крест, тот самый, на котором распяли Христа. Радости Ивана не было предела. Он более ни о чем не мог думать. Взял Крест, положил себе на спину и понес. Когда Иван шел со своей ношей, царила страшная непогода, дул ветер, гремел гром, лил дождь. Когда он добрался до своего села, к нему подошла одна знакомая инокиня и сказала: «Я тебя знаю, ты юродивый…». Этот сон убедил Иван в том, что он действительно не от мира сего. Это было своеобразным подтверждением его божественного происхождения.
Смерть на светском рауте
Поскольку для его восстановления требовались значительные средства, митрополит Иоанн был вынужден принять приглашение на отмечавшуюся в гостинице «Северная корона» пятилетнюю годовщину банка «Санкт-Петербург», поскольку там должны были присутствовать бизнесмены, в помощи которых епархия крайне нуждалась.
Около 20:00, когда все ожидали прибытия мэра города Анатолия Собчака, официанты стали обносить гостей прохладительными напитками и соками. Как ни странно, но почему-то митрополиту Иоанну бокал с соком поднесли на отдельном подносе, и он, отпив глоток, поставил его на место. Тем временем в зале возникло оживление, вызванное появлением Собчака с женой.
Подойдя к митрополиту, мэр поздоровался с ним, а его жена Людмила Нарусова испросила благословения. Свидетели этой сцены вспоминали потом, что подняв руку в благословляющем жесте, владыка Иоанн вдруг, побледнев, замер. Его остановившийся взор устремился куда-то мимо стоявших перед ним людей, и казалось, что в этот момент он видел что-то недоступное остальным. Через мгновение его пальцы, сжимавшие посох, разжались, и митрополит Иоанн рухнул на пол.
Вызвали скорую помощь, но по какой-то непонятной причине у приехавших врачей не оказалось с собой медикаментов, и единственное, что они могли сделать, это констатировать смерть, наступившую вскоре от остановки сердца. Так, при весьма загадочных обстоятельствах, 2 ноября 1995 года ушёл из жизни митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Иоанн (Снычёв).
СЛАВА БОГУ ЗА СКОРБЬ И ЗА РАДОСТЬ
Знаете, молва людская, как ниточка всегда приведет к тому месту, где можно найти любовь и спасение. Так и мы узнали, что был такой Владыка замечательный, Иоанн (Снычев), и все, кто молит его о помощи, — непременно ее получает. А рассказали нам о нем прихожанки церкви на горе Валдай, куда я с сестрой и сыном езжу на службу, хотя сами живем в Сосновом Бору. В этом храме я пою в церковном хоре, о чем еще несколько лет назад даже думать не дерзала, думала — не достойна.
А недавно пришли такие скорби… сил нет никаких терпеть: и болезни, и у сына в школе неприятности. Ученики узнали, что он в храм ходит да еще о.Сергию помогает, служит алтарником, и стали над ним издеваться — пинают, на крест нательный плюют. А он все мужественно терпел, мне не говорил, жалел, видимо. Да только узнала я, говорю ему: «Ты, сынок, ничего не бойся, у тебя в ранце иконка Божией Матери — защита твоя». Легко сказать, а как изо дня в день терпеть такое, на уроки ходить? Я этих ребят не виню: им никто не сказал, что такое хорошо, а что такое плохо, учителей только успеваемость волнует, о душе вспомнить недосуг. И вот посреди скорбей и болезней получили мы вашу газету «Православный Санкт-Петербург», прочитали, что завтра, 2 ноября, — день памяти митрополита Иоанна. Утром спозаранку собрались и приехали поклониться могилке Владыки, попросить у него заступничества и исцеления от болезней. Пришли на могилку, и первая радость — сколько здесь знакомых лиц оказалось! Вот отстояли службу, помолились, на душе и впрямь полегчало. Вы не смотрите, что я плачу, душа у меня сейчас поет песню, которую написал старец Николай Гурьянов: «Слава Богу за все, слава Богу за все, слава Богу за скорбь и за радость!» Раба Божия Ирина
