До сих пор самым лучшим образцом правовой системы считается римское право, по которому, в том числе, жила и Византия. Впрочем, это не значит, что в других странах с юридическими документами и нормативами дела обстояли хуже.
На Руси гражданское право все еще соотносилось с народным. И только после крещения, когда был установлен церковный суд, началась история русской судебной практики.
Церковный суд на Руси обладал огромными полномочиями. Те дела, которые в самой Византии рассматривались бы в гражданском суде, на Руси рассматривались церковниками.
По уставам князей Владимира и Ярослава все гражданские отношения, касающиеся нравственности и религии, были вынесены на епископский суд. Церковь защищала родительская права, права детей, вела дела, касающиеся родственных взаимоотношений.
Источники древнерусского права
Вплоть до IX века нельзя установить точную структуру и положения русского права. Но нам известные его основные источники:
- Правовой обычай (или «обычное» право). Это законы и правила, складывающаяся веками, под влияниями обычаев и традиций, царящих в регионе. Обычное право в русско-византийских договоров называют Законом Русским.
- Договоры. До наших времен дошли русско-византийские и другие международные договоры, договоры между княжествами и даже частные договоры между купцами. Это тоже юридические источники, которые позволяют проследить процесс формирования права на Древней Руси.
- Судебные прецеденты. Это решения княжеского суда по тем или иным делам, которые были взяты за эталон для рассмотрения похожих дел. Это интересно: прецедентное право сохранилось до наших дней в Англии и США.
- Законодательство. Первые писаные законы стали появляться на территории Древнерусского государства только с X в., уже после крещения.
Суд при Александре III
Реформы Александра III называют контрреформами. Его контрреформы заключались в пересмотре многих достижений предыдущего курса в таких важнейших сферах жизни российского общества, как земство, городское самоуправление, суд, образование и печать. Основной причиной резкой смены правительственного курса в начале 80-х гг. XIX столетия заключалась не только в своеобразии личности Александра III и его сподвижников. Важную роль сыграла напряжённая внутриполитическая обстановка, вызванная террористической деятельностью народовольцев, и прежде всего убийством Александра II. Гибель императора произвела на страну ошеломляющее впечатление: Александр II стал не только царём-освободителем, но и царём-мучеником. Эту трагедию общественное сознание связало с «либеральной» деятельностью государя, «высвободившей тёмные силы», что в конечном итоге привело к страшной развязке. Воспоминания о цареубийстве предопределили отношение к революционным и либеральным силам страны не только со стороны власти, но и большей части просвещённого общества, настроенного на необходимость «наведения порядка».
Александр III
Судебные уставы 1864 г. продолжали успешно действовать и при Александре III. Но в судопроизводстве по политическим делам гласность ограничивалась: публикации отчётов о политических процессах запрещались. Из ведения суда присяжных были изъяты все дела о насильственных действиях против должностных лиц. Существенные изменения произошли в низовых судебных органах: мировые судьи, которые помимо разбора мелких дел решали спорные вопросы между крестьянами и помещиками, были в основном ликвидированы. Сохранились они только в трёх крупных городах – Москве, Петербурге и Одессе. Мировые судьи заменялись земскими участковыми начальниками, должности которых предоставлялись исключительно дворянам с высоким имущественным цензом. В отличие от мирового суда, на который возлагалось достижение согласия между крестьянами и помещиками, земские начальники все спорные вопросы решали единолично, с оглядкой на местную государственную администрацию.
Древнерусское законодательство
Светское законодательство существовало на Руси и раньше, просто в форме обычного права. А вот церковное законодательство, не зависящее от решений киевского князя, было привезено из Византии. У греков переняли номоканон: постановления церковных соборов, а также эклогу – светские законы для уголовного и гражданского суда.
Все перенятые у византийцев законы были объединены в один общий свод – Кормчую книгу. А с XI в. главным источником законодательства становится Русская Правда.
Этот законодательный документ очень точно отражают юридическую действительность Руси XI-XII вв., однако назвать это отражение полным нельзя. В Русской Правде сформированы частные юридические отношения, затрагивающие материальные интересы граждан. Нравственные же нормы были целиком и полностью в церковном ведомстве.
В 996 г. князь Владимир Красно Солнышко возводит в Киеве соборную церковь и назначает на ее содержание десятую часть своих доходов. Информация об это осталась не только в летописях; княжеская клятва встречается в сохранившемся «Церковном уставе Владимира».
О чем говорит этот устав? Князь просит своих потомков нерушимо блюсти постановления вселенских соборов и законов греческих царей. То есть документ основан на греческом Номоканоне.
Устав попал и в новгородскую Кормчую книгу. Именно в ней сохранился древнейший список владимирского устава, дошедший до наших дней. Густой слой правок, переделок, вставок и дописок дает нам основание полагать, что устав действовал (и изменялся) на протяжении длительного времени.
Первая статья Положения «о канонических основаниях судебной системы РПЦ» предлагает неканонические основания судебной системы. Положение слеплено в юридическом отделе МП, как ласточкино гнездо, из отдельных кусочков, комочков и веточек, заимствованных из разных кодексов ГК, ГПК, УПК РФ, даже пара текстов из церковных канонов. Церковные каноны формируют принципиально иное устройство церковного суда, противоречащее Положению.
Церковные каноны знают суд епископов. 12 епископов судят епископа; священника судят шесть епископов и свой; три епископа судят диакона. При разногласиях приглашают большее число епископов. (Ап.74. Карф.12; 29. Втор.6). Теоретически суд над епископом Положение допускает. На практике суд над епископом не допускается. Положение отказалось от суда епископов над клириками. Епархиальный епископ единолично судит клириков и мирян, что ведет к произволу.
В Положении отсутствуют основы и задача судопроизводства. Закройщики из юридического отдела МП сшили церковный кодекс из понятий гражданского, уголовного и административного права, изменив смысл многих положений, иногда, вплоть до обратного, внося законы собственного сочинения, обрамив блёстками канонического права. Обычно суды различаются по задачам и способам, их выполнения. Гражданский, арбитражный и третейский суды решают споры между истцом и ответчиком. Уголовный и административный суды выносят подсудимым приговор за правонарушения. Положение совместило несовместимые задачи и перемешало статусы участников процесса. Епископ предложил принять новый Устав в Приходе святых Жен Мироносиц. Предложение разделило приход на сторонников и противников. Суд мог разрешить спор, признав право каждой стороны на свободное волеизъявление в соответствии с законом РФ и уставом Прихода.
Суд не установил истца в споре и не пригласил в судебное заседание. Пригласив ответчиков, суд выступил в интересах истца и обвинил ответчиков в правонарушении за высказанное мнение об Уставе Прихода.
Положение противоречиво, статьи недоговорены, неопределенны, часто двусмысленны. Невозможно определить фундамент, на котором выросло Положение о церковном суде. Каноничность документа ограничена его соборным утверждением. Из трех судебных инстанций, учрежденных Уставом РПЦ, практически применяются только две: первая и вторая для клириков и мирян; вторая и третья – для архиереев. Надзорная инстанция не существует. Не поставлена основная задача суда – вершить правосудие.
Задачу судопроизводства устанавливает статья 2 Положения. Она называется: «Предназначение церковных судов» и состоит из одного пункта: «Церковные суды предназначены для восстановления нарушенного порядка и строя церковной жизни и призваны способствовать соблюдению священных канонов и иных установлений Православной Церкви». Содержание первой задачи, во-первых, широко до неопределённости: «предназначены для восстановления порядка и сохранения строя церковной жизни». Непонятен объём задачи и его конкретное содержание. Входит сюда восстановление справедливости и правды? Станет суд защищать слабого от сильного, обиженного от обидчика, правого от насильника? Положение не отвечает. Во-вторых, возлагает на суд обязанности, которые он заведомо не может исполнить. Судебная власть исследует дело и выносит решения. Исполнением решений занимается исполнительная власть.
Вторая задача – «способствовать соблюдению священных канонов и иных установлений Православной Церкви» – указывает на «каноны и установления» в качестве объекта деятельности суда. Положение игнорирует человека, как объект домостроительства, ради которого распялся Христос. «Ищите правды, спасайте угнетенного, защищайте сироту, вступайтесь за вдову. Сион спасется правосудием» (Ис.1; 17, 27).
Устав РПЦ учреждает церковный суд (гл.1,8) и запрещает клирикам и мирянам обращаться в органы государственной власти и в гражданский суд (гл.1 п.9). Положение о церковном суде не ставит задачу защитить человека – клириков и мирян. Куда обратиться обиженным и оскорбленным? Положение исключило основную задачу, выражающую природу суда – правосудие. Суд, который не вершит правосудия, «выбрасывают вон на попрание людям, как соль несолёную» (Мф.5, 13).
Часть 4. Приватизация судебной власти
Первая часть статьи 3 Положения указывает конкретных собственников судебной власти в РПЦ: «полнота судебной власти в РПЦ принадлежит Архиерейскому собору». Первым собственником судебной власти является Архиерейский собор. Положение дает право «Священному Синоду и Патриарху осуществлять судебную власть в церкви», не уточняя, являются они собственниками судебной власти или эту власть делегирует им, Архиерейский собор. Согласно положению, собственники власти могут распоряжаться судебной властью самостоятельно и единолично или делегировать её другим органам, оставляя за собой право, утверждать решения.
Судебную власть Патриарха и Синода Положение определяет двусмысленно.
Положение не говорит, что «Синоду и Патриарху принадлежит полнота судебной власти», подобно Архиерейскому собору. Положение выражается скромнее: «осуществляют судебную власть», позволяя думать, что Патриарх и Синод не являются, подобно Собору, источниками судебной власти в церкви.
Однако в следующей строчке, говоря о делегировании судебной власти Общецерковному суду (далее – ОЦС), Положение называет источником судебной власти не Архиерейский собор, а каноническую власть Синода и Патриарха. Остается неясным, сколько собственников судебной власти признаны в РПЦ: один или трое?
ОЦС оказывается исполнительным органом судебной власти, выполняющим техническую задачу, делегированную собственниками судебной власти. ОЦС не может самовольно возбуждать дело, его решения не имеют законной силы до утверждения Патриархом, который может отменить или изменить решение ОЦС. Его решение вступает в силу немедленно. Лукавое слово «делегирование» маскирует коллегиальностью ОЦС единоличный суд собственника судебной власти.
Вторая часть статьи 3 Положения указывает единоличного собственника судебной власти в епархии: «Полнота судебной власти в епархии принадлежит епархиальному архиерею». По делам о церковных правонарушениях епископ может принять судебное решение самостоятельно или передать дело на рассмотрение епархиального суда. Решения епархиального суда вступают в законную силу через утверждение епископом. Епископ может отменить или изменить решение суда. Решение епископа вступает в силу немедленно.«Судебная власть епархиального суда проистекает из канонической власти епархиального архиерея, которую епархиальный архиерей делегирует епархиальному суду».
Положение не приводит конкретные каноны в обоснование церковности правовых принципов. Каноны не подтверждают самовластие епископа. Положение полагает в основу церковного судопроизводства частное право епископа на судебную власть.
Дальнейший текст Положения детализирует и углубляет это право.
«Отказавшись от евхаристического источника власти епископа, церковное сознание должно было заимствовать из эмпирической жизни принцип права для обоснования власти епископа. Идея правовой власти привела к установлению правовых отношений между ним и членами его церкви. Иерархическое служение, вытекающее из самого существа Церкви, получило обоснование, которое вообще не содержится в Церкви. Власть епископа, основанная на праве, привела к идее правового ограничения этой власти на Московском соборе 1917-18 г.» (Афанасьев Николай прот. «Церковь Духа Святаго». Рига 1994 г., стр.2).
Уставы РПЦ 1988, 2000 и 2011г. упразднили все правовые ограничения власти епископа и контролирующую власть Поместного собора. Вопрос о церковном обосновании самовластия Положение не рассматривает. Непонятно, чем отличается «полнота судебной власти епархиального епископа» от полноты его административной власти. В обоих случаях применяются одни карательные санкции и отсутствует ответственность за превышение власти. Зачем неограниченную власть дополнять сомнительным институтом «церковного суда»?
Положение не ставит ни церковной, ни правовой задачи судопроизводства. Обратимся к той «эмпирической жизни», из которой «церковное сознание заимствовало принцип права». Посмотрим, как она ставит задачу суда.
Конституция РФ обосновывает судебную власть обязанностью государства защитить права и свободы человека и гражданина (ст.46,1). «Человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина – обязанность государства» (Ст.2).
«Никто не может быть лишён права на рассмотрение его дела» (Ст.47, 1).
«Все равны перед законом и судом» (Ст.19,1-3).
Приведенные положения Конституции РФ отражают два евангельских принципа:
1. Принцип справедливости: «во всём, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними; ибо в этом закон и пророки» (Мф.7, 12).
2. Иерархию ценностей: человек является первичной ценностью, а закон – торичной. «Суббота для человека, а не человек для субботы. Посему Сын Человеческий есть господин и субботы» (Мк.2, 27-28).
В отличие от Конституции РФ Устав РПЦ вводит в церковь принцип неравенства христиан перед законом и судом(Устав гл.7, п.8;).
Положение не ищет евангельских обоснований, не претендует на справедливость, опускает библейскую идею правосудия, отражённую в Апостольских и Вселенских канонах и правилах святых Отцов.
Условия и принципы, заявленные Положением, предопределяют качество епархиального правосудия. Его эффективность выявляет практика применения.
Церковность Положения следует оценивать с человечных позиций Евангелия (Мф.26, 31-46).
Положение не опирается на «священные каноны». Слепая ссылка на «основы церковного судопроизводства» маскирует отступление от канонического предания Православной Церкви. Каноны представляют правила жизни и веры. Отцы принимали их параллельно с догматами. Принятый догмат закреплялся богослужебной и канонической практикой. Законодательные нормы отображали догматическое учение о святой Троице, Боговоплощении и «Церкви Господа и Бога, которую Он приобрёл Себе Кровию Своею» (Деян.20,28). Каноническая традиция не отдает церковную власть в собственность и не признаёт диктатуру епископа.
«Определение о епархиальном управлении» от 22.02.1918 г. констатирует:
«архиерей пользуется, по Божественному полномочию, всей полнотой иерархической власти в делах веро- и нравоучения, священнодействия и пастырского душепопечения».
Аналогичный текст мы находим в Уставе РПЦ (гл.10, 11). Он тоже подразумевает «Божественное полномочие» власти, которой епископ «пользуется».
Положение декларирует текст, имеющий формальное сходство с Уставом (10,11) и существенно отличается в понимании природы власти епископа. В отличие от Уставов Православной Всероссийской Церкви и РПЦ, Положение передаёт судебную власть в собственность епископу. Епископ приватизирует и «делегирует власть епархиальному суду». «Божественные полномочия» не подразумеваются там, где епископ сам оказывается Источником «канонической власти», которая из него «проистекает».
Являясь подзаконным актом Устава РПЦ, Положение вступает в противоречие с ним. Признавая епископа источником правовой власти, Положение не обосновало заявленный принцип. Правовая власть никогда не получала в церкви богословского обоснования, поскольку корни права остаются вне церковных пределов.
В исторической ретроспективе власть имеет одно из трёх оснований:
1. В монархиях власть имела божественную санкцию. Правитель являлся либо богом, как римский кесарь и египетский фараон, либо помазанником Бога, как библейские цари или византийские и российские самодержцы. Помазание не входит в таинство поставления епископа. Восточная Церковь, в отличие от Западной, не называет епископа наместником или помазанником Бога.
2. Демократическое государство исходит из либеральной системы ценностей. Оно ставит человека в центр законодательства. Государственная власть обоснована интересами, правами и свободами человека, как мы видели в Конституции России.
В первом случае источником власти является Бог, во втором – человек.
3. Главой Церкви является Богочеловек: «Того даде главу выше всех Церкви» (Еф. 1,22). Иисусу Христу принадлежит полнота власти: «Ему слава и держава во веки» (1Пет. 5,11). Власть епископа можно обосновать повелением: «паси овцы моя» (Ин. 21,16). Это повеление имеет условие: «любишь ли ты Меня?». Во Христе обоснована власть любви. На её основе возникает пастырство. «Одно стадо и один Пастырь» (Ин.10,16). Христос не отдает овец в собственность епископу. Он поручает овец его попечению и потребует отчета. Так понимала власть епископа Восточная Церковь. Епископы РПЦ считают себя хозяевами стада, не оставляя места Христу.
Господь чётко определил характер власти в церкви: «Цари господствуют над народами и владеющие ими благодетелями называются. А вы не так: но кто из вас больше, будь как меньший, и начальствующий – как служащий… Я посреди вас, как служащий» (Лк. 22,25, 27). «Если Я, Господь и Учитель, умыл ноги вам, то и вы должны умывать ноги друг другу. Ибо Я дал вам пример» (Ин. 13,14). Власть насилия разделяет. Власть любви соединяет.
Положение не обосновало правовую власть епископа. Власть, «проистекающая» из персональной воли человека, не нуждается в обосновании. Своевластие само себя обосновывает. Возникает уникальная система ценностей, в которой власть не имеет обоснования ни в Боге, ни в человеке. В её основу положено своевластие функции, в которую Положение превращает епископа. Неумолимая логика ведет к одному из двух обоснований своевластия: либо – гуманистической идее сверхчеловека, либо – культу человекобога. В этой системе вполне логично отрицание интересов, прав и свобод христианина. С такой же необходимостью исключена Божественная власть. Власть имеет только один источник и одного собственника. Нечестиво предполагать, что Бог делит власть с епископом. Если признать Положение церковным документом, возникает неувязка. Права и свободы принадлежат епископу. Прочие обязаны исполнять долг.
Положение пренебрегает правосудием, ибо автор пренебрегает человеческим лицом, в котором отражён Лик Христов: «как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне» (Мф.25, 40). Положение считает более важной задачу навести порядок: «ограждать паству Церкви Божией от ересей, расколов, нестроений и бесчиния, помогать покаянию, исправлению и спасению преступников, имея в мыслях благо святой РПЦ и спасение ближних» (Присяга судьи).
Эти глобальные цели не включают заботу о правах, достоинстве и судьбе христианина. Человеком можно пренебречь во имя высоких целей: «лучше нам, чтобы один человек умер за людей, нежели весь народ погиб» (Ин.11,50). Иисус приносит в жертву Самого Себя. Каиафа предлагает принести в жертву Иисуса. Результат одинаковый: «Сын Человеческий идет, как писано о Нем». Но разная мораль: «горе человеку тому, имже Сын Человеческий предается» (Мф.26, 24). Что предпочесть: жертвенность или целесообразность? Лукавая мудрость Каиафы по сей день находит последователей в РПЦ. Христова Церковь является Богочеловеческим организмом. Её нельзя ни обезбожить, ни обесчеловечить.
Часть 5. Закрытость церковного суда.
Рассмотрение дел в церковном суде является закрытым. («Положение о церковном суде РПЦ МП», далее – Положение, п.2 ст.5;). Принцип закрытости суда подтверждает Устав РПЦ: «Разбирательство дел во всех церковных судах закрытое (гл.7, ст. 9).
Понятие «закрытый суд» подробнее не раскрывается. Не указаны пределы, до которых распространяется секретность происходящего на судебных заседаниях. Из практики известно, что исключается присутствие в судебном заседании прессы и любых лиц, не являющихся участниками процесса.
Если двери заперты, нельзя узнать, что происходит за этими дверями: творится правда Божия или проливаются невидимые миру слёзы?
Сомнения вызывает приватизация судебной власти епископом. Ст.3 п.2 Положения отдает епархиальному архиерею «полноту судебной власти» не в пользование, а в собственность, утверждая, что власть епископу «принадлежит».
«Определение о епархиальном управлении» от 22.02.1918 г. указывает:«архиерей пользуется, по Божественному полномочию, всей полнотой иерархической власти в делах веро- и нравоучения, священнодействия и пастырского душепопечения». «Пользоваться» и «принадлежать» – разные понятия, влекущие разные последствия: за использование власти епископ несёт ответственность. Если власть епископу принадлежит, ответственность за её применение отсутствует. Христос говорит: «дана мне всякая власть на небе и на земле». Власть «принадлежит» Христу, ибо «Отец всю власть отдал Сыну». Бог не отдавал всю власть епископу, но позволил пользоваться «по Божественному полномочию». Если власть «принадлежит» епископу, он становится похитителем власти. Это нечестивое выражение компрометирует весь церковный документ.
Епархиальный архиерей может вынести судебное решение сам или поручить епархиальным судьям. В обоих случаях решение вступает в законную силу, если архиерей утвердит его своей властью.
Следует обратить внимание, что архиерей одновременно пользуется всей полнотой исполнительной власти в епархии (Устав РПЦ, гл.10 п.11, 14).
Критерии, различающие судебную и исполнительную власть в действиях архиерея, отсутствуют. Правосудие лишено основного условия – независимости суда. Суд отдан в распоряжение исполнительной власти. Зависимость суда от исполнительной власти исключает обжалование его решений в суде. Если решения исполнительной власти не могут быть обжалованы в церковном суде, значит суд не защищает права клириков и мирян в случаях конфликта с исполнительной властью. Суд не обременяет себя задачей правосудия, ограничиваясь узкой задачей «восстанавливать порядок церковной жизни и соблюдать каноны и установления» (Положение, ст.2).
Устав РПЦ вводит принцип неравенства христиан перед законом и судом: «Вступившие в законную силу постановления церковных судов, а также их распоряжения, требования, поручения, вызовы и другие предписания являются обязательными для всех без исключения клириков и мирян» (Устав РПЦ гл.7, ст.8).Только для клириков и мирян обязательны предписания церковного суда. Епископы не включены в число лиц, обязанных признавать решения церковного суда.
Устав также запрещает клирикам и мирянам обращаться в гражданский суд. На епископов запрет не распространяется (Устав РПЦ, гл.1 ст.9). Возникает полная безответственность епископа в нравственно-правовом поле РПЦ, принципиально противоречащая правилам Вселенской церкви.
В апостольских и вселенских правилах весь народ Божий поставлен в равные условия, и епископ первым призван к ответственности. Всякий канон начинается с епископа: «аще епископ, или пресвитер, или диакон, или кто-либо из священного списка…» (Ап.8).
Закрытый характер и зависимое положение суда усугубляется отсутствием органа, контролирующего судебную деятельность. Суд не допускает стороны знакомиться с протоколами судебных заседаний, допросов, свидетельских показаний и других материалов дела.
Архиерей осуществляет и контролирует судебный процесс, то есть контролирует самого себя. В отсутствие органа, контролирующего соблюдение судом правил судопроизводства, объективная проверка деятельности суда исключена, и единство судебной системы РПЦ, декларированное Положением, не обеспечено (Положение, п.1 ст.4).
Положение не предусматривает защитника для обвиняемых, которые не могут себя защитить, ибо не знакомы с особенностями процесса в церковном суде и церковными канонами. Суд выносит решение не в интересах правосудия, а в интересах церкви, которые судьи могут понимать по-разному. (Положение, присяга судьи).
Поэтому обвиняемый может быть осужден не за правонарушение, а за неумение доказать свою невиновность в силу собственного бесправия и канонической некомпетентности. В церковном суде действует презумпция виновности. Епархиальный архиерей является не только судьей, но и обвинителем. Он выносит распоряжение о возбуждении дела и передаёт на рассмотрение епархиального суда(Положение, ст.33).
Учитывая изложенные условия суда, можно ожидать, что при закрытых дверях каждый, обвиняемый епископом, будет осужден.
Часть 6. Учреждение и компетенция суда.
Архиерей учреждает Епархиальный суд: «Епархиальные суды создаются по решению епархиального архиерея (Положение, ст.23; Устав РПЦ, гл.VII)».Ссылка ошибочна. Устав РПЦ такое положение не содержит.
Епархиальный суд состоит из пяти священников. Архиерей назначает председателя, заместителя, секретаря и рекомендует прочих членов. Рекомендацию архиерея не оспаривают. Вернее написать: все судьи назначаются и увольняются епархиальным архиереем. Судьи не получают документ, подтверждающий их статус, что допускает подмены. Вступая в должность, судьи приносят присягу.
Архиерей определяет компетенцию суда. Епархиальный суд рассматривает дела по обвинению клириков и мирян, «которые требуют исследования по усмотрению епархиального архиерея» (Положение, ст.24).
Архиерей возбуждает дело в суде на основании заявления или без него (Положение, ст.33). Заявление о церковном правонарушении, подписанное заявителем, является каноническим основанием для возбуждения дела. Вторая часть ст.33 «сообщение о церковном правонарушении, полученное из иных источников» является антиканонической. Статья не уточняет, какие источники информации о церковном правонарушении допускаются, кем и как исследуется законность источников.
Вторая часть ст.33 противоречит ст.34 и п.3 ст.18 Положения и приведенным в ней вселенским канонам. Каноны запрещают принимать анонимные заявления и свидетельства: «В случае привлечения церковным судом свидетелей их должно быть не менее двух (Апостольское 75 правило; II Вселенского Собора 2 правило). При этом не подлежат привлечению в качестве свидетелей: лица, находящиеся вне церковного общения (за исключением дел по обвинению в совершении церковных правонарушений против ближнего и христианской нравственности (Карфагенского Собора 144 правило; Апостольское 75 правило; II Вселенского Собора 6 правило);недееспособные в соответствии с государственным законодательством лица; лица, осужденные церковным судом за заведомо ложный донос или лжесвидетельство (II Вселенского Собора 6 правило); клирики по обстоятельствам, которые стали им известны из исповеди» (Положение, 33,2).
Применение второй части ст.33 противоречит п.3 ст.16 Положения: «Заявитель предупреждается о канонической ответственности за заведомо ложный донос о якобы совершенном церковном правонарушении». Если нет заявителя, некому нести ответственность за ложные сведения.
Вторая часть ст.33 учреждает розыскной процесс, получивший в истории название «святая инквизиция». Суд инквизиции расследует не правонарушение, а жизнь и деятельность конкретного лица, против которого выдвигается обвинение. Применяя допрос, суд выявляет признаки любого правонарушения в жизни и деятельности лица, которое вызвало неудовольствие архиерея. Вселенские каноны церкви не допускают розыскного процесса, когда обвинение против лица разыскивается посредством его допросов.
Решение епархиального суда по делу должно быть принято не позднее одного месяца со дня вынесения епархиальным архиереем распоряжения о передаче дела в епархиальный суд. Срок, в который архиерей, получив заявление, передает дело в суд, оставлен без внимания, поскольку передача дела в суд оставлена на усмотрение архиерея.
Положение в ст.8 и ст.9 о прекращении полномочий и самоотводах судей игнорирует вселенский принцип отвода судей обвиняемым. «Суд не может производится по вражде, пристрастию и человекоугодию» (Карф.16). Вопреки канону, Положение не предусматривает отвод судей по требованию обвиняемого. Канон позволяет обвиняемому отводить подозреваемых судей (Кирил.1). Каноны позволяют обвиняемому избирать судей для суда над собой (Карф.107; 113).Канонические принципы исходят из человечности, правосудии и объективности церковных решений, в отличие от Положения МП, которое озабочено только соблюдением интересов местного архиерея.
Документы суда.
Положение устанавливает и озвучивает законность, форму и содержание трех судебных документов: 1. Вызов в суд; 2. Протокол судебного заседания; 3. Решение суда, которое «засиливает» резолюция архиерея. Других судебных документов Положение не установило. 1. Вызов вручают участникам процесса в срок, обеспечивающий своевременную явку в суд. Вызов содержит: наименование и адрес церковного суда; указание, в качестве кого вызван адресат; время и место заседания; сведения о деле (Положение, ст. 11-12).
2. Протокол судебного заседания содержит сведения по делу. Его подписывают председатель и секретарь суда в течение трёх дней.
В протоколе заседания суда указывают: дату и адрес заседания; Наименование и состав суда, номер дела; имена присутствующих, участников делаи их объяснения свидетелей, документы, экспертизы, вещественные доказательства, дата (Положение, ст.43-44).
3. Решение церковного суда устанавливает факт правонарушения и виновность обвиняемого. Дает каноническую оценку правонарушению, по норме церковного права. Определяет обвиняемому каноническое наказание. Председатель в заседании суда объявляет сторонам принятое решение, разъясняет порядок утверждения и обжалования. В случае отсутствия сторон в заседании, секретарь суда в течение трех рабочих дней сообщает отсутствующим информацию о принятом решении.
Решение церковного суда содержит: дату; наименование и состав церковного суда; описание существа дела; вывод о виновности обвиняемого лица и каноническая оценка деяния (с применением норм церковного права); рекомендация канонического наказания. Решение церковного суда должно быть подписано всеми судьями церковного суда, принимавшими участие в заседании. Судья церковного суда, не согласный с принятым решением, может изложить письменно особое мнение, которое приобщается к материалам дела, но не оглашается (Положение, ст. 45-46).
Никаких документов суда кроме «вызова», «протокола» и «решения» Положение не предусматривает. Тем не менее, в практике появляются новые документы, форма, содержание и назначение которых не определены Положением, например: «Частное определение», а так же Письмо, подписанное секретарем ОЦС со ссылкой на мнение «членов ОЦС», но без реквизитов суда, без печати и подписей членов об отказе ОЦС ответить на апелляцию. Таким образом, церковное судопроизводство допускает нелегитимные документы. Это касается, прежде всего, Решений суда. Настораживает фраза: «секретарь суда в течение трех рабочих дней сообщает отсутствующим информацию о принятом решении» (Положение, п.3 ст.45). Почему «информацию о Решении суда», а не само «Решение суда»? На эту фразу можно не обратить внимания. На практике, осужденному, не присутствовавшему на заседании, сообщается не решение, а информация о Решении, которая может иметь другие названия: «Выписка из Решения», «Сообщение о решении» и прочие названия, не предусмотренные Положением.
Интересен факт, допущенный Псковским епархиальным судом. По окончании судебного заседания, состоявшегося 03.06.2011, Председатель суда Нетреба, как положено, зачитал Решение, согласно которому были осуждены шесть прихожан. 22.08.2011 текст Решения за подписью Нетребы и прочих судей был выдан осужденным на руки. В тексте Решения оказалось уже не шесть, а одиннадцать осужденных.
Митрополит Евсевий мудро сохранил неопределенность в резолюции, утвердившей оба решения суда: «Решение суда от 03 июня 2011 года овыводе из состава Приходского собрания отдельных лиц, несогласных сУставом, УТВЕРЖДАЕТСЯ 02.08.2011г. Митрополит ЕВСЕВИЙ»
Осталась загадкой: которое из двух решений суда по одному и тому же делу от одного и того же числа утвердил митрополит? ОЦС эту загадку проигнорировал. В отношении Протокола судебного заседания следует заметить, что его не предоставляют для ознакомления участникам процесса. Осужденные смогли ознакомиться с Протоколом судебного заседания Псковского епархиального суда от 03.05.11 только в Псковском городском суде, где рассматривался иск прихожан к Псковской епархии.
Что входило в этот устав?
Определение церковного положения. Церковники не только служат Богу, но занимаются и вполне земными делами, в том числе – судят.
Предоставление церкви юрисдикцией над всем христианским населением русской земле.
Определение дел, подконтрольных церковному суду: это семейные дела, дела о неприкосновенности христианских символов, дела о ереси и вероотступничестве, о противоестественных грехах, изнасилованиях и оскорблениях словом.
Помещение под попечение церкви особой категории населения – церковных людей. Этих людей во всех делах (в том числе юридически относящихся к княжескому суду) судила только церковь.
«Церковные люди» состояли из:
- Белого духовенства с семьями;
- Черного духовенства;
- Мирян, служивших церкви;
- Бесприютных и убогих людей, опекаемых церковью.
Кроме того, уставом Владимира определено и церковное ведомство, куда входят еще и монастыри, больницы, богадельни.
