Что сказано в словаре?
В словаре предлагается три варианта толкования рассматриваемого объекта.
Первое из значений слова «вериги» снабжено пометкой «религиозное». Под ним подразумеваются такие предметы, как оковы, кандалы, цепи из железа, кольца, полосы и тому подобное. Их носили некоторые верующие христиане, надевая на голое тело с целью «усмирения плоти» и зачастую делая это тайно.
Пример употребления. У Ильфа и Петрова в «Двенадцати стульях» упоминается о графе-монахе, носившем вериги, которые весили несколько пудов. Он, будучи привыкшим к изысканной французской кухне, стал питаться исключительно картофельной шелухой.
ЕдинстваРу
Вериги
(Рассказ описывает реальные события.) Максим читал про вериги, но не знал цели, ради которой некоторые из святых их носили. Что давали они душе и почему ношение вериг не одобряется в современной аскетике? Эти вопросы он задал монастырскому духовнику. Схиархимандрит, внимательно выслушав его, сказал: — Сделай вериги, принеси мне, я их освящу. Будешь носить и сам всё узнаешь. Только что бы никто знал. — Это несложно, отец Василий, — ответил Максим. — У меня послушание в гараже, ночью я там один. Никто не увидит. Благословившись Максим ушёл. Ночью, запершись изнутри, Максим приступил к работе. Порывшись в металлоломе, нашёл толстую цепь, два стальных прямоугольника и дополнительную цепь на опоясание. Тщательно вымыв металл в тазу, просушил его на батарее и включил сварку. «Если варить в помещении, — подумал он, — дыму будет много. Если варить на улице — отблески в темноте выдадут, а любопытные мне сейчас не нужны. Сделаю всё не выходя на улицу». К утру он закончил работу. На стальные прямоугольники наварил кресты. К краям прямоугольников наподобие монашеского параманда укрепил четыре цепи. Пояс сделал похожим на ремень с пряжкой. Примерив, укоротил нижние цепи на веригах, чтобы не столь сильно звенели, болтаясь при ходьбе и переделал заново замок на поясе. Когда утром Максим развернул перед духовником плод ночного труда, отец Василий взяв в руки вериги радостно сказал: — Сегодня ночью я видел их, они были все в огне! Потом схимник помазал вериги и железный пояс освященным маслом, надел их на голое тело Максима, сверху надел старую нижнюю армейскую рубашку, а в руку вложил необыкновенно толстые монашеские чётки-сотку. — Носи вериги, рубаху и чётки всегда. Никогда их не снимай. — Даже на ночь? — спросил Максим. — Даже на ночь, — ответил отец Василий. — Сейчас я тебе кое-что покажу, — Он залез под кровать, достал из-под неё старую коричневую дерматиновую сумку и развернул серый матерчатый свёрток. Максим увидел лежащие внутри кованные вериги старой кузнечной работы. — Я их восемь лет носил. Сейчас уже не могу. Стар стал. «Пожалуй, по весу не менее моих будут», — с внутренним вздохом подумал Максим и на душе стало неприятно от того что узнал тайну чужого подвига.Отец Василий завернул вериги обратно в ту же материю и задвинул сумку под кровать. — Что делать, если кто из братии, случайно коснувшись услышит на мне звон цепей? — спросил Максим. Его всерьёз беспокоил этот вопрос. Он не хотел привлекать к себе внимание, и получил ответ вызвавший смущение. — Не знаешь, что говорить в таких случаях?! Скажи, что это ортопедический корсаж. У Максима заскребло на душе. Служение Христу и ложь не совмещались в его душе между собой, но с духовником обители разве имел права спорить он, простой послушник? Максим смутился, но ничего не сказал. Взяв благословение, он вышёл на дневное послушание. С этого дня началось его трудное время. Десятки раз в день жгучая боль от вериг заставляла его едва ли не каждые полчаса говорить самому себе: — Всё!!! Не могу больше! Это невозможно вынести. Такие сильные боли… Но через минуту ободрял себя: — Потерпи ещё хоть с полчаса. Может, Бог даст терпение, и ты выдержишь ещё и сегодняшний день. Максим перестал спать ночами. Стоило ему лишь прикоснуться к постели спиной или грудью, как резкая острая боль от вериг мгновенно лишала его сна. Он едва-едва удерживался от того, чтобы не стонать на всю братскую келью… Вместо отдыха ночи превратились для Максима в непрерывную Голгофу, а утром нужно было идти на послушания. Для того чтобы хоть как-то давать телу отдых в постели, Максим в течение всей ночи держал грудь и живот на весу, жёстко опираясь на выставленные вперёд локти в полулежащем положении, а во время долгих монастырских богослужений он думал только об одном: «Только бы выдержать, только бы не упасть на пол до конца службы»… Через неделю Максим начал замечать внутри себя первые духовные последствия ношения вериг. Во-первых, ему уже не приходилось, как прежде, принуждать свой ум к молитве. Жестокая боль сама заставляла его почти непрерывно всеми чувствами взывать ко Христу: — Господи, помоги… Господи, не оставь… Господи, помоги мне выдержать эту пытку хотя бы ещё один день… Ночами он тоже почти непрерывно молился, забываясь лишь на короткое время. Но, к немалому удивлению своему, наутро чувствовал себя выспавшимся. Он перестал пустословить. Когда братия рассказывали друг другу анекдоты и смешили друг друга, Максим, едва-едва не теряя своё сознание от боли, думал только обо одном: — Господи, не оставь меня… Ему было не до веселья. Максим смирился и понял, что выдержать боль от вериг без помощи Бога невозможно. Самым же удивительным и неожиданным для него оказалось то, что вериги вдруг неожиданно «ожили» на его теле и «заговорили» внутри его души. Впервые это произошло в трапезной монастыря, когда кто-то из братии начал громко осуждать чей-то грубый греховный проступок. Максим тоже хотел было раскрыть свой рот и сказать, что так поступать нельзя, как вдруг вериги с неожиданной силой так крепко сдавили его грудь, что он едва-едва не подавился супом. «А ты чем лучше других?» — услышал внутри себя Максим чей-то пугающе отчётливый голос. В другой раз вериги приподняли его над его кроватью и так какое-то время держали на весу. И голос спросил Максима: «Можешь ли вырваться из этих цепей? Не крепче ли цепи твоего тела?» — Не могу. Скорее тело моё распадется на куски, чем порвётся железо, — шёпотом ответил Максим. «Знай, — сказал Максиму голос, — любовь Бога бесконечно крепче любых цепей. Христос не отдаст тебя врагу. Лишь бы ты сам не отступил от Иисуса Христа» — после чего вериги отпустили Максима на постель. Всё, казалось, было хорошо. Молитва невольно стала непрестанной, пустословие ушло, голос напоминал о крепости любви Бога, вериги не давали осуждать, но однажды ночью с Максимом произошло нечто ужасное: три блудных осквернения в полусне за одну ночь! Ничего подобного ранее с ним не происходило никогда! Какой-то частью души Максим понимал, что причиной его ночных осквернений были вериги. Вечером, как только выдалось свободное от послушания время, он пришёл к схиархимандриту Василию. — Ты смотри у меня!!! Что бы этого больше не повторялось! — выслушав Максима, грозно сказал ему духовник. Максим вышел из его кельи в крайнем смущении. «Да как у него язык повернулся сказать такие безумные слова?! — с великой горечью думал Максим. — Осквернения происходят во сне. Как я мог бы сделать, что бы они не повторялись?!» Осквернения, впрочем, ушли так же неожиданно, как и пришли. Но спустя месяц с Максимом произошло то, чего он более всего опасался. По монастырю разлетелся слух о том, что он носит вериги. Один из послушников фамильярно хлопнул Максима по спине, и по всей комнате, в которой находились ещё и другие рабочие, звонко разнёсся звон металлических цепей… — О! — потирая ушибленную руку, уважительно сказал ударивший его по спине послушник, — да ты никак вериги носишь пудовые… Уж больно тяжелы! Максим, смущённый, ничего не ответив, вышел из комнаты, в которой работал, не окончив начатый им деревянный киот. Два дня он ходил как в воду опущенный. Знал он, что в мужских монастырях слухи разлетаются так же быстро, как и в женских. Максим ждал вызова к игумену с неприятным разбирательством. Он не понимал, как он должен был себя повести. Если сказать, что его благословил носить вериги духовник, то игумен просто выгнал бы его из обители, потому что у него были остро враждебные отношения со схиархимандритом Василием. А Максим очень и очень не хотел с кем бы то ни было ссориться. С малых лет на дух не переносил он ссор, обид и разбирательств. Прошло полтора месяца. К игумену его не вызвали, и с расспросами никто не подходил. Всегда хмуро сосредоточенный и молчаливый, он не располагал к разговорам с собой. Максим притерпелся к веригам и иногда даже переставал замечать их на себе, но на душе было тревожно. Что-то подсказывало ему, что он идёт неправильным путём и что духовник обители не духовный человек. В душе зрел протест. Сомнение в том, что он напрасно слушается схиархимандрита Василия, у него перешло в уверенность и окончательно окрепло после разговора с его другом, москвичом Андреем. Андрей был, как и многие, в восхищении от визита к схиархимандриту Василию. — Правда что про вашего духовника в Москве говорят, что он прозорливый! Не успел я с Диной переступить порог его кельи, как он нам тут же сказал, что над нами Небесные венцы! И что нам надо обвенчаться в Церкви! — Постой! — Максим, знавший, что Андрей был женат на другой, слегка оторопел. — С какой такой ещё Диной?! — Да ты знаешь, Максим, я тут два месяца назад такую женщину встретил! Это была любовь с первого взгляда. Мы полюбили друг друга. Но у нас сложности. У Дины четверо детей от первого мужа, и прописана она на жилплощади мужа в Москве… — Ты ничего не перепутал? — Максим прервал восторженную речь Андрея о его возлюбленной. — Что-то мне не верится, что бы наш монастырский духовник мог благословить тебя на брак с женщиной, у которой четверо детей от первого мужа… — Ты что, Максим, зачем мне врать? Дина сейчас здесь. Я тебя с ней завтра познакомлю. Она прекрасный человек. А с мужем своим Дина не венчана, он злой и жестокий. Его даже собственные дети не любят. — Подожди, Андрей, — Максим начал медленно закипать, — ты в своём уме?! Сколько будет сломанных судеб, тем более, у неё же дети? Сколько лет Дина прожила со своим мужем, родив ему четверых детей? — Четырнадцать, — немного оторопев, глядя на возмущённый вид Максима, ответил Андрей. — Ты ещё молод, Андрей, а я жизнь прожил. В чужие семейные отношения нельзя вмешиваться так, как это хочешь сделать ты. Как бы тебе ни нравилась Дина, но у её детей есть их родной отец. Ну и что, что они не венчаны, что это меняет?! Дети останутся без родного отца. Мужик останется один… И ещё неизвестно, как сложится его жизнь, когда жена с детьми уйдёт от него. — Да он её вообще не любит! — стал оправдывать свою страсть Андрей. — Ты знаешь, что я тебе скажу, — Максим едва-едва сдерживался, что бы не ударить по лицу своего старого товарища, — дурак ты влюблённый!!! Запомни раз и навсегда: на чужом горе ты никогда своего счастья не построишь!!! Сейчас у них сложности, потому они и говорят друг другу, что не любят. А потом мужик, оставшись один, может попросту сломаться или спиться… Мужики тяжело переносят разрушение семьи. Зачем тебе лезть к ним? Господи! Четверо детей!!! Да чем вы вообще думаете, головой или причинным местом? — Я что-то не понимаю, Максим, ты что — умнее своего духовника?! — Он спросил, кто из вас в браке? — Да нет. Ничего он не спрашивал. Зачем ему спрашивать? Ведь все же знают, что он прозорливый. Дину он вообще в первый раз увидел. — Андрей, неужели до тебя не доходит, что ты неправ? Андрей молчал. Максим ушёл за шкаф и, не выходя оттуда, сказал Андрею: — Андрей, не приходи ко мне больше. Я не хочу тебя видеть. Ты видишь только свою страсть к Дине как женщине, а до её мужа и детей тебе и дела никакого нет. Пока не расстанешься с Диной, в мою келью больше не заходи… Спустя полминуты Максим услышал звук закрывавшейся за Андреем двери. — Господи!!! Какое безумие! Максим упал на колени перед иконами за шкафом, и горькие слёзы потекли из его глаз: — Господи!!! Вразуми его! Какая муха его укусила? Ведь Андрей — добрый хороший человек. Неужели он настолько ослеп от блудной страсти, что стал неспособным видеть даже то, что ясно ребенку? «Что ты переживаешь за него? — услышал внутри себя Максим чей-то спокойный и чистый голос. — Сейчас время его падения, но придёт время — и Я Сам его спасу». На душе Максима стало неожиданно легко и спокойно. А вечером к Максиму пришёл ответственный за баню трудник Валерий. — Максим, иди в баню, ты больше месяца в бане не был. Там всё готово. Ближайшие два часа твои. Мойся спокойно. — Хорошо. Сейчас найду полотенце и приду минуты через три, — ответил Максим. В бане Максим тщательно запер за собой на два крючка дверь, снял с себя одежду. Положил в заранее приготовленный пластиковый пакет старую армейскую рубашку и чётки, благословлённые ему духовником обители. В его душе созрело чёткое и ясное решение, которое оставалось лишь довести до конца. Сняв вериги, Максим осмотрел тело. «Мда… Зрелище не для слабонервных», — вздохнул Максим, разглядывая гнойные кровоподтеки на плечах и груди. Стараясь не задевать мочалкой язвы, помылся. При снятых веригах он испытывал истинное блаженство. Тело его впервые отдыхало после круглосуточных мук. В душе Максима происходила борьба. Тело его, глядя на вериги, кричало: «Убери их, я не могу их более терпеть!» Душа не знала, что делать, а дух молчал. В немалой печали Максим надел вериги на тело и едва-едва не закричал от жестоко обжигающей боли. Вода размыла раны и сделала их более чувствительными к свежим прикосновениям металла. Максим, выйдя из бани, нашёл послушника Олега. — Олег, этот пакет, не разворачивая, отнеси к схиархимандриту Василию. Он сам всё поймет. Скажи, что я возвращаю ему его вещи обратно. — Хорошо, отнесу, — сказал Олег. — Я как раз к нему иду, — Олег взяв пакет ушёл. Отдохнув в своей келье, Максим поднялся на третий этаж монашеского корпуса к иеромонаху Пахомию. Отец Пахомий не был его духовником и по возрасту был ему ровесником, но Максим не мог без совета со священником отказаться от вериг. — А, Максим, заходи, — отец Пахомий был немного удивлён приходу Максима в столь позднее время. Было уже начало ночи. — Отче, я хотел у тебя благословение взять… — не совсем уверенным голосом начал свою речь Максим. — На что? — отец Пахомий как всегда улыбался своей простецкой улыбкой. Вот эта-то его простота и придала Максиму смелости. — Хочу вериги с себя снять и выбросить их в монастырский пруд. — Какие вериги? — искренне удивился отец Пахомий. — Духовник благословил носить вериги, но я утратил к нему доверие. Вериги я сам сделал и теперь хочу от них избавиться… Отец Пахомий помолчал. Походил по келье. Потёр задумчиво бороду и сказал: — Духовного отца, по правилам Церкви, себе выбирает само чадо, а не духовный отец. Если чадо хочет уйти от духовника, то даже Священный Синод не имеет права препятствовать ему в этом. Таковы правила Церкви. — Потом, немного помолчав, добавил: — Прежде чем выбрасывать, принеси вериги мне, я хочу на них взглянуть. — Хорошо, батюшка, прямо сейчас принесу, — ответил Максим и ушёл в свою келью. Когда он подал вериги отцу Пахомию лежащими в пластиковом пакете, то батюшка, не разворачивая пакета, взял их в левую руку, а правой благословил. — Тяжёлые! Как сходишь на пруд — приходи ко мне. У меня чай хороший есть. — Хорошо, отче, я быстро. Подойдя к монастырскому пруду, Максим вытащил из пакета своего мучителя и с силою бросил вериги в воду.
Написать письмо или оказать помощь автору
……
Общее заглавие на серию МОНАСТЫРСКИЕ РАССКАЗЫ
Поделиться ссылкой:
Понравилось это:
Нравится
Похожее
Веригоношение
Чтобы усвоить, что это – вериги, целесообразным будет сказать о них подробнее. Как уже было отмечено, этот предмет был в ходу у христианских аскетов и использовался ими для «умерщвления плоти». Кроме упомянутых цепей, колец и полос могли применять железные шляпы, железные подошвы, медные иконы, которые вешали на грудь с помощью цепи. Иногда цепь продевалась сквозь кожу или даже тело. Вес вериг мог достигать иногда нескольких десятков килограммов.
Как писал Григорий Богослов, изнуряя себя веригами и истончая плоть, монахи истончали вместе с тем и грех. В соответствии со строгостями аскетического идеала иноки перестали довольствоваться лишь обычным аналавом (четырехугольный платок, на котором изображены страсти Господни). У них возникло желание более чувствительно воздействовать на свою волю путем воздействия на тело.
Сначала вериги носили исключительно монахи-аскеты, но затем их стали использовать и обычные верующие.
Вериги святого Петра
Основная статья: Вериги святого Петра
Вериги святого Петра
— цепи, которыми по преданию был скован апостол Петр в Мамертинской тюрьме в Риме (по другой версии во время его ареста в Иерусалиме, о котором упомянуто в 12-й главе Деяний апостольских). Хранятся вериги в Риме в церкви Сан-Пьетро-ин-Винколи (итал. Chiesa di San Pietro in Vincoli). Первоначально цепи хранились в Константинополе. В V веке императрица Евдокия отправила одну цепь в Рим в качестве дара папе Льву I, который построил отдельный храм для хранения реликвии. Цепь, присланная из Константинополя, была помещена в церковь вместе с другими оковами, в которых апостол Пётр содержался под арестом при императоре Нероне. Ныне цепи находятся в прозрачной дарохранительнице у центрального алтаря.
В Православной церкви празднование поклонения честным веригам апостола Петра совершается 16 января (по юлианскому календарю).
Небольшая путаница
В 2010 году на зимней Олимпиаде в Ванкувере после неудачного выступления нашей сборной В. В. Путин, который тогда занимал пост премьер-министра, отметил, что оно является поводом для проведения серьезного анализа. Он дал указание сделать оргвыводы и исправить ситуацию, создав необходимые условия для хорошего выступления российских спортсменов на сочинской Олимпиаде в 2014 году.
Премьер также отметил, что в Ванкувере от наших олимпийцев ожидали гораздо большего, но это не значит, что нужно опустить руки и, посыпая пеплом голову, избивать себя веригами. Следует отметить, что в данном случает имеет место неточность. Ведь как видно из сказанного выше, никто себя не собирался бить веригами, их носили на теле.
Скорее всего, речь шла о самобичевании, иначе называемом флагелланством. Это движение «бичующихся», которое возникло в XIII веке. Его представители использовали самобичевание как один из вариантов «умерщвления плоти». Оно могло быть и келейным, и публичным.
При этом орудием был бич или плетка с тремя хвостами. На плетке имелись многочисленные узлы с шипами длиной в палец. При ударе они вонзались в плоть с такой большой силой, что для их извлечения необходимо было сделать дополнительный рывок.
Подтверждает ошибку и этимология слова «вериги», образованного от старославянского «верига», обозначающего «цепь», которое происходит от праславянского verti, что значит «связывать».
